Текст книги "Тропиканка. Том первый"
Автор книги: Вальтер Неграо
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)
– Это ты говоришь мне о безответственности? – изумленно спросил Витор. – Ты, который только и озабочен тем, как бы повеселее провести время?!
Гаспар вспыхнул. Он заявил, что внук не имеет права сравнивать его с собой. В возрасте Витора он не бездельничал, а продавал сладости на трамвайной остановке. Ему пришлось делать уроки при свете уличного фонаря, потому что у него не было денег на свечку. Он все время пытался обмануть чувство голода, которое терзало его. Витор и понятия не имеет о том, как жилось его деду в молодости.
Витор, зевая, выслушал всю эту тираду.
– И в конце концов, ты обязан уважать мой дом, – уверенно заключил дед.
– Твой дом, – повторил Витор и поднял палец. – Твой дом, хорошо сказано! Донна Лети¬сия здорово промыла тебе мозги!.. А я не намерен это терпеть. Не допущу, чтобы со мной обращались как с ребенком. Ты меня понял?..
И, не обращая больше внимания на деда, Витор отправился собирать чемоданы …
* * *
Оливия чувствовала, что в последнее время душевный покой и равновесие покинули ее, и сама не могла понять, в чем тут дело.
Она привыкла с уважением относиться к своему жениху и не могла упрекнуть его в бесчестном поведении по отношению к ней, по крайней мере, предъявить Дави какие–то серьезные обвинения, но то, что он изо всех сил пытается сдружить ее с Витором, смущало Оливию. Это походило на сводничество. Витор с какой–то неведомой ей целью норовил втереться к ней в доверие, но в его манерах было что–то оскорбительное, что не позволяло думать о том, что он жаждет с ней только дружеских отношений.
Но Дави как будто не замечал этого. Он старательно не замечал, что Оливии неприятны их совместные с Витором посещения ресторанов, что Витор то и дело обращается к ней с какими–то двусмысленными намеками. Оливия старалась не допускать и мысли о том, что Дави использует ее в целях своей карьеры, но поведение жениха все больше настораживало ее.
Бонфиню, который попытался разговорить свою слишком сдержанную, не склонную к душевным излияниям дочь, она сказала, что, по ее мнению, у нее с Дави ничего не получится. И вместе с тем она не знает, каким образом расторгнуть помолвку. Ведь она не уверена, что любит Дави. Возможно, это только привычка. Более того, у нее нет уверенности, что и Дави любит ее. Временами он прислушивается к ней, помогает, когда бывает трудно в больнице… Ведь это он, Дави, повлиял на доктора Гаспара, чтобы тот приобрел для больницы рентгеновский аппарат. И вообще у него много хороших черт… Но после того как он связался с Витором… У него слабый характер, и ей кажется, что Витор плохо влияет на Дави.
– Не забывай, что твой жених из простой семьи, – напомнил Оливии отец. – Он быстро взлетел вверх по служебной лестнице… Он много работал… И конечно, ему хочется угодить Гаспару, потому он и нянчится с Витором… Дело не в нем, а в тебе. Ты должна определиться в своем к нему отношении. Любишь ли ты Дави?
– Не знаю, способна ли я испытывать такие чувства, – уклончиво ответила Оливия. – Мне кажется, я слишком люблю свою работу и она поглощает все мои душевные силы.
– Знаешь, что мне иногда кажется? – подумав, сказал Бонфинь. – Что ты встречаешься с Дави только потому, что боишься влюбиться по–настоящему. Ты им как будто заслоняешься от жизни. И сердишься на него оттого, что он не слишком хорошая защита. Ну как тебе мой диагноз?..
– Не знаю, папа, – задумчиво произнесла Оливия. – Но я подумаю над твоими словами.
* * *
Когда Плиниу сообщил Летисии, что ее сын поехал в аэропорт, чтобы улететь в Рио–де–Жанейро, она бросилась к Гаспару, умоляя его отправиться следом за Витором и привезти его обратно.
– Я не поеду за Витором, Летисия, – отрезал Гаспар.
– Но почему, папа? – воскликнула Летисия. Он будет один–одинешенек в Рио! ты представляешь, что он там может натворить?!
Гаспар представлял. Он уже знал, что происходит, если Витору предоставить полную свободу. И тем не менее он стоял на своем:
– Пусть учится жить собственной головой.
Пускай понаставит себе шишек, тогда поймет, что его личные интересы – не самое главное в жизни. Ты слишком его опекаешь. Может, именно это и испортило моего внука.
– Ему плохо, папа, – чуть не плакала Летисия. – Он чувствует себя заброшенным!
– С крупнейшим счетом в банке и с одной из лучших кредитных карточек в мире никто не чувствует себя заброшенным, – изрек Гаспар. – А я не позволю Витору вносить раскол в нашу семью, ему это прежде всегда хорошо удавалось. Прошу тебя, будь сильной, иначе твой сын не станет настоящим человеком …
* * *
… В то время, когда происходил этот разговор, Витор уже поднимался по трапу в самолет.
Он шел сгорбившись, неуверенно, точно каждая ступенька давалась ему с колоссальным трудом, а чемоданы в руках были неподъемными.
Перед тем как войти в самолет, он оглянулся, и лицо его выразило растерянность. Он снова обвел глазами летное поле, как будто рассчитывал, что в самую последнюю минуту появятся мать или дед и остановят его. Но на летном поле никого, кроме пассажиров, спешащих на другой лайнер, не было.
Тяжело вздохнув, Витор отдал свой билет улыбающейся стюардессе и вошел в самолет.
Глава 8
После встречи с Летисией, когда между ними не получилось никакого делового разговора, Рамиру дал задание Самюэлю довершить начатое им дело и обговорить с сеньорой вице–президентом фирмы все детали предстоящего договора.
На лице Летисии, когда она увидела перед собой не Рамиру, а Самюэля, отразилось разочарование, что подтвердило худшие предположения Самюэля – эта дама не оставит в покое его друга. Овладев собой, Летисия направила Самюэля к Дави, при совокупив, что с ним можно обговорить все условия договора и уточнить детали. По–правде говоря, на сына Самюэль не слишком рассчитывал.
Он знал, что Дави – истинный патриот фирмы и он не захочет вести беседу о как бы еще несуществующей материи – о рыбе, которая плавает в море. Тем не менее он направился в кабинет Дави, испытывая при этом смешанное чувство гордости и печали. Гордость Самюэль испытывал при мысли о том, что его сын сумел выбиться в люди, а печаль – оттого, что он все дальше и дальше отходит от своей истинной семьи рыбаков.
Как он и ожидал, Дави сразу же поинтересовался, есть ли у рыбаков план. О каком, собственно, количестве рыбы идет речь? Компания может принять на себя обязательства на покупку такого количества, которое не будет превышать заказов ее клиентов.
Насколько трудно было Рамиру иметь дело с Летисией, настолько сложным оказалось Самюэлю разговаривать с собственным сыном.
Он напoмнил Дави о том, что обычно, когда рыбаки выходят в море, они и понятия не имеют, каким будет улов. Дави, возразил, что в таком случае невозможно будет определить цепу, и поинтересовался, каких именно даров рыбаки ожидают от моря – креветок, лангустов или рыбы. Самюэль не мог ответить и на этот вопрос.
– Хорошо, а время? – полюбопытствовал Дави.
– Вы могли бы, по крайней мере, обозначить дату возвращения?
– Нет, – честно ответил Самюэль. – Мы давно в этих водах не ловили рыбу и не знаем, когда вернемся.
– Сожалею, – ответил Дави, – но тогда мы не сможем договориться о цене.
– Но, может быть, сынок, можно договориться о приблизительной цене? – смущенно спросил Самюэль.
– Риск для фирмы слишком велик, – отклонил и это предложение Дави и после тягостной паузы спросил: – Выпьешь со мной кофе?
Самюэль улыбкой показал, что он понимает положение сына и не сердится на него.
– Нет, спасибо. Пора возвращаться.
– Скажи маме, что я на днях навещу ее, – проговорил Дави, приподнимаясь из–за стола, и передай привет Далиле.
Это Самюэль мог пообещать, после чего отец с сыном распрощались.
* * *
Накануне ухода рыбаков в море Кассиану жестоко разругался с Далилой.
Поводом к ссоре послужило приглашение: Аманды и Витора посетить их дом, правда не принятое Далилой в последнюю минуту, но одно то, что его невеста держала в мыслях поплавать в бассейне Веласкесов за его, Кассиану, спиной, приводило юношу в неистовство.
Но Далила, когда на нее обрушился град упреков, не растерялась. Она привыкла встречать в штыки различные обвинения жениха и знала, что ему уступать нельзя, иначе он полностью подомнет ее под себя. Она встречала упреки Кассиану с ухмылкой, выводившей его из себя. Далила была благоразумной девушкой и хорошо владела собой.
– Если бы донна Эстер тебя отпустила, ты бы точно помчалась в Форталезу и слова бы мне не сказала! – ярился Кассиану. – Плавала бы там голая в бассейне перед всеми! Ты думаешь, я бол¬ван?
Тут Далила с наслаждением кивнула. Да, она именно так и думает. Болван, упрямый осел! Безмозглая голова! Идиот! И тупица в придачу!
– Эй, ты так со мной разговариваешь? – тоном, не предвещающим ничего доброго, спросил Кaссиану.
Но Далилу его тон не волновал.
– Это ты как со мной разговариваешь! – парировала она. – Каким тоном? Что ты себе позволяешь, осел?
… Это и были прощальные слова Далилы, которые ее жених был вынужден взять с собой в море.
* * *
Знакомство Адреалины с Франшику началось с жестокой ссоры.
Дело в том, что девушка разбила свою палатку прямо в центре того места, куда игроки перенесли свои тренировки.
Франшику потребовал убрать палатку и, получив категорический отказ, распорядился, чтобы игроки перенесли ее вместе с бешено сопротивляющейся девушкой, что и было выполнено, к вящему неудовольствию Адреалины.
Игроки были исполнены вдохновения. Дело в том, что накануне тренировки их посетил сам доктор Гаспар и обратился к ним с напутственным словом, которое заключало приятное обещание вручить каждому в случае победы по двести долларов, а если им удастся забить пять мячей и более, – четыреста. Это известие настолько подогрело энтузиазм команды, что она дружно перенесла на своих плечах палатку вместе с девушкой и тут же принялась гонять мяч.
Адреалина сперва рассердилась, но потом заинтересовалась игрой и даже помогла соорудить Франшику импровизированные ворота из палок, а потом принялась третировать Франсуа, который, по ее мнению, стоял в воротах как столб.
– Она права, – поддержал девушку Франшику. – Если ты не будешь двигаться, то окажешься в офсайде!
И тут же переключился на Адреалину, уговаривал ее принять участие в матче. Девушки тоже играют в футбол. Почему бы ей не попробовать? Можно неплохо заработать.
В разгар этого интересного разговора появился Пессоа с приятным сообщением: его мать во что бы то ни стало требует, чтобы Адреалина перебралась жить в их дом. Это настойчивое приглашение имело свое объяснение. Дело в том, что, развернув субботнее приложение к газете, в которой работал репортер Фред, друг Изабел, она прочитала следующее:
«Тяжело сознавать, что все это высшее общество, которое только и делает, что выступает в защиту бедняков, рассуждает о доброте и сострадании, устраивает благотворительные концерты, на самом деле палец о палец не ударяет, чтобы выполнить хоть одно из своих обещаний. Автор своими глазами видел, как это самое общество выгнало из своего дома бедную девочку…»
– Бедная девочка – это я? – осведомилась Адреалина, когда Пессоа передал ей содержание статьи Фреда.
– Похоже на то, – буркнул Пессоа, – и теперь мама желает исправить свою ошибку … Ты ей поможешь в этом, дорогая?..
* * *
Встреча футбольной команды Гаспара Веласкеса «Вихрь Сеари» с командой Франшику «Молниеносный легион» проходила при большом стечении зрителей и должна была широко освещаться в прессе.
Летисия, полная тревоги об улетевшем в Рио–де–Жанейро сыне, сперва отказалась присутствовать при этом знаменательном событии, но Гаспар настоял на своем. В этой игре Летисии отводилась, по его замыслу, небольшая, но важная роль – она должна была сделать первый удар по мячу, а по окончании матча наградить серебряным кубком команду–победительницу.
Увидел Летисию на поле, Франсуа ощутил прилив сил, которого не испытывал уже давно. Подпрыгивая на месте, чтобы разыграться перед игрой, Франсуа вполуха слушал вступительное слово Гаспара Веласкеса:
– Прошу минуту внимания… Я давно понял, что ничто так не способствует успеху в бизнесе, как товарищеская встреча по футболу. Бизнес – такая же серьезная игра, как и футбол… А сейчас я хочу пригласить свою дочь, нового вице–президента фирмы, чтобы она сделала первый удар по мячу.
Летисия ударила мяч ногой, и игра началась. Аманда не отрывала восхищенного взгляда от Франсуа. Она сразу узнала в нем того мужчину, которого пару недель назад они видели с Питангой. Он тогда произвел на нее огромное впечатление, но сейчас оно усилилось благодаря поистине львиному поведению Франсуа на поле … Вокруг нее кричали: «В центр! Давай в центр! Обходи его справа! Пенальти! Судья, пенальти!» – а она ничего не слышала, погруженная в хаос своих переживаний… Когда игра была окончена и команда–победительница «Молниеносный легион» выстроилась для получения награды, Аманда выхватила из рук матери кубок, чтобы самой вручить его Франсуа. Раздались аплодисменты, приветственные крики… Гаспар пригласил присутствующих в открытый павильон на фуршет. Аманда не отходила от Франcya. Она уговорила его сфотографироваться вместе. Франсуа искал глазами Летисию, но она после окончания матча исчезла. Тогда он уступил настояниям Аманды, и Фред Ассунсон сделал снимок. После этого Аманда потащила Франсуа к деду, который сказал, что не прочь заключить с ним контракт – ему понравилось, как Франсуа передвигается по полю, и он хочет, чтобы тот стал игроком в его команде.
– Контракт? – усмехнулся Франсуа. – Но я не профессиональный футболист. Я – архитектор.
– Франсуа, – тут же вмешалась Аманда, – оставим эти разговоры на потом. Приезжай к нам завтра, пообедаем вместе, а после мы выслушаем твои аргументы.
Гаспар горячо поддержал внучку и заявил, что и его дочь Летисия будет в восторге. Они пообедают в тесном кругу, вчетвером. Услышав имя Летисии, Франсуа немедленно выразил полное согласие отобедать в особняке Веласкесов.
* * *
Перед уходом в море Рамиру внимательно осмотрел судно и лодки. Как будто бы все было в порядке. Рыбаки очень надеялись получить немного денег Вперед, но, когда Рaмиру сообщил им, что Самюэлю не удалось подписать уже обещанный им фирмой договор, они не слишком расстроились: так было всегда, то есть деньги шли после рыбы. Жаль только, что вся эта возня с предварительной продажей улова задержала их на берегу.
После общего собрания Сaмюэль подошел к Рамиру и сказал:
– Да, это была глупая идея! Они правы, мы только потеряли время …
– Нет; – возразил Рамиру, – идея была что надо. Голова у нас с тобой работает прилично, Самюэль, а вот сердце подводит… Ты не смог договориться со своим сыном, а я – с Летисией… Но море нас не подведет. У нас будет такой улов, что они заплатят нам столько, сколько мы попросим. Хочешь поспорить?
Самюэль покачал головой.
– Нет, Рамиру, – проговорил он. – Спорить я не буду. Я хочу только быть в этом тан же уверен, как и ты…
* * *
После того как мужчины ушли в море, Серена приняла решение, которое любому не знавшему ее человеку могло показаться истинным безумием, бабской выходкой, – продолжить переговоры Рамиру, не увенчавшиеся успехом. Серена была человеком прямым и деятельным и не могла сидеть сложа руки, вот потому она, прихватив с собой Эстер, явилась в приемную Летисии и попросила секретаршу доложить о себе. Сузана ответила, что сеньора Летисия сейчас занята, она пытается дозвониться до своего сына Витора, улетевшего в Рио, но Серена настаивала, и секретарша отпра¬вилась с докладом.
– Меня сейчас удар хватит, – сказала заробевшая Эстер, – сердце готово выскочить из груди…
– Оставь удар до дома, – спокойно ответила Серена, – мы здесь, чтобы помочь нашим мужьям. Это наш долг.
Вернулась Сузана и сказала, что сеньора Веласкес готова принять обеих женщин.
Серена и Эстер вошли в кабинет.
Летисия предложила им сесть. В течение нескольких секунд Серена и Летисия рассматривали друг друга, наконец Серена начала разговор:
– Я жена Рамиру Соареса, вы, наверное, поняли. Мой муж пытался договориться с вами о продаже рыбы. Но кое–что осталось нерешенным. Вы сказали, что передали сделку кому–то другому…
– Да, я говорила с Давидом, сыном донны Эстер, – кивнув в сторону Эстер, произнесла Летисия.
– Мне кажется, это неправильно, – продолжала Серена, – Рамиру был у вас, вам надо было иметь дело с ним… Летисия, я знаю все, что произошло между вами и Рамиру, но это все в прошлом. Рамиру – честный человек. и у вас нет причин избегать его…
Пораженная прямотой Серены, Летисия проговорила:
– Это он меня избегает. Это он вместо себя прислал другого человека. Но я не собираюсь отказываться от своего решения. Могу вас заверить. что сдержу свое слово. Наш договор с Рамиру остается в силе. Фирма купит весь улов. Надеюсь, мне удалось развеять ваши сомнения?
Серена в знак согласия наклонила голову, а Эстер пробормотала:
– Да–да, конечно, донна Летисия. Извините нас за беспокойство. Всего хорошего.
… Вернувшись домой, Серена попыталась разобраться в своих чувствах. Казалось бы, разговор прошел удачно, так как она хотела. Она не уронила своего достоинства перед этой сеньорой. Но что–то не давало ей покоя… Да, Летисия, безусловно, хоро¬ша собой. И есть в ней что–то большее, чем просто красота. Какая–то тайна, загадка, делающая женщин необыкновенно привлекательными…
– Мама, куда вы ездили с донной Эстер? – прервала ее размышления Асусена. – Почему столько таинственности?
– Я ходила к той аристократке, что скупила нашу рыбу, – объяснила Серена.
– Ты была в доме Витора? – изумилась Асусена. – Ты его видела?
Серена потрепала дочь по щеке.
– Его я не видела. Возьми себя в руки и не горюй – он уехал в Рио–де–Жанейро. Выкинь его из головы, Асусена …
– Уехал, – задумчиво проговорила дочь. – Неужели я больше никогда его не увижу?.
* * *
«Непредсказуемость поступков свойственна богачам, – вертелись на языке Фреда слова его будущего репортажа, когда Изабел ввела в гостиную упирающуюся Адреалину, для того чтобы Фред запечатлел их вместе своей камерой, – ибо она гарантирована их доходами … »
Но Адреалина категорически отказалась фотографироваться. Она заявила. что терпеть не может шумихи вокруг своей персоны. И вообще, она, Адреалина, на всякий случай разобьет свою палатку в саду поближе к выходу. С этими словами Адреалина, величественно кивнув Фреду, вышла, а обескураженная Изабел сочла нужным произнести:
– Она – чудо, ты не находишь? Эта дерзость, эта наглость, этот задранный кверху носик! Такая молодая! Я обожаю молодых! Ведь это та самая молодежь, которой мы обязаны помогать, правда, дорогой?
Фред поспешил согласиться с этим ее мнением.
– У тебя может получиться неплохая статейка, – вкрадчивым тоном продолжала Изабел. –«Раскаявшаяся светская дама возвращает в свой дом одинокую девочку». Каково?
– Неплохо, – милостиво согласился Фред, но прежде я хотел бы посмотреть, как долго ты вытерпишь у себя эту лохматую хиппи… Она правда разобьет свою палатку в твоем доме?
– Пока она сделала это в саду, – призналась Изабел.
– Чудесно! Можно взглянуть на ее обитель? Я бы хотел перекинуться с ней парой слов…
… Адреалина встретила Фреда в штыки. Она не собирается никого снабжать информацией о своей жизни. Она не хочет, чтобы о ней писали всякие глупости. Популярность ей ни к чему.
– Но я просто хочу понять, как ты оказалась на улице, – объяснил Фред. – Ты сбежала из дома? Разругалась с родителями?
Адреалина скривилась:
– У меня нет того, о чем вы говорите. Я сбежала из детского дома.
– Классическая история сироты, неприкаянно шатающейся по лицу земли, – иронически прокомментировал ее слова Фред.
– Которая спит на улице под дождем, ест отбросы, видит жалостливые взгляды, – невозмутимо продолжала Адреалина. – Мне во всем отказывают, – всхлипнула она. – Даже в корке хлеба. Даже в клочке земли, где бы я могла поставить свою палатку.
Но Фред не слишком поддавался жалости:
– Не надо, дорогая. Ты не единственная, кто вырос на улице. Эта проблема существует не только у нас, в Бразилии, но и во всех странах мира.
– Да, я знаю, – совершенно другим тоном отозвалась Адреалина, – бездомные. По–английски их называют homeless?
Пораженный ее словами, Фред пристально посмотрел на девушку. Ее познания в области иностранного языка как–то не вязались с образом сироты.
– А по–французски sans–logis, – спокойно продолжала Адреалина.
– Откуда тебе это известно? – заинтересовался Фред.
Адреалина махнула рукой:
– Неважно. Читала в газетах. Если я не буду читать газет, то как мне узнать про жизнь моего класса? Про homeless и sans–logis? Но вы изви¬ните, мы что–то заболтались… Я пойду к Пессоа, хорошо, Фред?
Фред удержал ее за руку:
– Нет! Тебе так просто не отделаться от меня, девочка! Я хочу знать о твоей жизни все, и я узнаю, чего бы мне это ни стоило… Вот тебе моя визитка. Если что, звони, договорились?
Адреалина недоверчиво повертела визитку в руках:
– О'кей. Если что – позвоню.
– И не обижайся на Изабел, – проговорил Фред. – Она несколько темпераментна и ни в чем не знает меры, но человек хороший.
Адреалина усмехнулась.
– Я сама разберусь, – ответила она. – И если что, обещаю держать вас в курсе…
