Текст книги "Любовь Дикого (СИ)"

Автор книги: Валерия Ангелос

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 23 страниц)

33

Толкаю дверь, прохожу вперед. Адвокат идет следом. Все присутствующие будто по команде поворачиваются и смотрят на нас.

Кроме Батурова. Он изучает экран своего смартфона. Уверенный, спокойный.

Что вообще может пойти не так, если у его людей давно все просчитано до мелочей? Схема обкатана десятилетиями. Сегодняшняя встреча чистая формальность. Все уже решено. Нужно только подписать документы.

– Добрый день, – приветствую всех.

– Вероятно, вы ошиблись, – говорит один из типов за столом и поднимается нам навстречу. – Это закрытое мероприятие.

– Да, – подтягивается другой. – Только для участников аукциона.

– Знаю, – отвечаю и делаю знак адвокату. – Мы участвуем.

Тот достает необходимые бумаги из папки. Нашу заявку. Регистрацию. Подтверждение, что все подано в срок.

Располагаюсь за столом. Подвигаю стул, чтобы занять место прямо напротив Батурова. Тот хмуро сдвигает брови. Наконец, отрывает взгляд от телефона. Не сводит с меня глаз и обращается к личному помощнику вполголоса:

– Твои?

Очевидно, предполагает, что мы очередные статисты в его игре, о которых попросту не успели предупредить. Или же он это предупреждение выпустил из виду.

Ему что, заняться больше нечем? За такой херней следить.

Но чужаков тут хоть как быть не должно. Стоит проверить.

– Нет, – тихо выдает его помощник. – Впервые их вижу.

Батуров поворачивается. Вскользь проходится по моему адвокату, потом упирается в меня. От его скучающего вида ничего не остается. Расслабленность исчезает.

Воздух накаляется.

– Вы кто? – холодно спрашивает Батуров.

– Мой клиент, Дикий Демьян Александрович, принимает участие в аукционе, – сообщает адвокат.

Батуров больше не смотрит на него.

Ему не нравится мой взгляд.

– Вам придется покинуть зал, – чеканит. – Аукцион закрытый, поэтому…

– Открытый, – говорю без эмоций.

– Что? – кривится.

– Павел Васильевич, – бормочет помощник Батурова. – Вообще, аукцион действительно открытый. Официально.

– Участие может принять любой, кто вовремя оставит заявку, – подключается мой адвокат. – Регистрация через сайт. Мы каждый этап успешно прошли. Получили подтверждение.

Документы на столе.

Крыть нечем.

Расслабились они здесь. Не без причины, конечно. В этом регионе у Батурова нет ни единого конкурента. Никто бы не рискнул перейти ему дорогу. Так что нет и желающих перехватить у него комбинат.

Информация про аукцион публикуется на отдельном портале. В открытом доступе. Как и требуют правила.

Люди Батурова могли бы закрыть прием заявок раньше. Но им даже не пришло в голову такое сделать. Зачем? План же отработан. До мелочей.

– Вы к нам из столицы? – спрашивает Батуров, прищурившись.

Теперь он смотрит по-настоящему.

Эмоции давит. Но до Воронцова ему далеко, ведь я легко считываю все его чувства. Гнев. Раздражение. Злоба.

Не привык Батуров, чтобы было “не по его”.

– Давайте начинать, – говорю.

Даю понять, что разговор ни к чему. Надо переходить к делу. От такого поворота Батуров заводится сильнее.

На него легко повлиять.

Пускай бесится. Так больше наворотит.

– А куда нам спешить? – тянет он, плохо скрывая ярость. – Тут другой темп, господин Дикий. Мы люди простые. Не столичные. Никуда не торопимся. А то ведь знаете, как бывает. Быстро едешь – тихо понесут.

Прямая угроза. Неплохо.

Батуров ведет себя именно так, как я предполагал.

Но радоваться рано. Только первый этап. Сейчас проще всего на его нервах играть. Тут главное не пережать. Загнать в угол так, чтобы он и сам не заметил, как туда попал.

– В столице и правда иначе дела решают, – говорю.

– Ну вот, как я…

– Но я не из столицы.

Батурова выбивает на пару секунд. И он уже сам понимает, что полностью теряет контроль. Кивает помощнику. Тот без слов ловит приказ. Нужно досье собрать.

До вечера Батуров получит полный отчет. Поймет, откуда я. И прикинет, как именно могу порешать проблемы.

Репутация у меня подходящая. Биография впечатлит.

Но он уже будто чует угрозу. Включается. Надевает маску, и даже подобие улыбки выдавливает, пусть и через силу.

– Позвольте поинтересоваться, а зачем вам понадобился наш комбинат? – Батуров прощупывает почву, пытается разобраться, кто меня к нему отправил. – Абсолютно убыточный. Прибыли давно не приносит.

– Ну вам же понадобился.

– Ну я это понятно, – цедит. – Хочу поддержать родной регион. Рабочие места сейчас на вес золота. По сути благотворительностью занимаюсь.

Он замолкает под моим взглядом будто давится. Сам себе не верит. Плевать ему и на местных жителей, и на регион. Выжать максимум. Вот его цель.

Чего стоит свалка токсичных отходов за городом. Или то, как прикормленные спецы всякий раз рисуют нужные цифры в отчетах по уровню загрязнения на его заводах.

На бумаге у Батурова везде установлены лучшие фильтры. А в реальности у него все утекает заграницу. В Англию, блядь.

Ну ничего. Зарубежными активами тоже делиться придется.

Это Батуров уверен, что все лихо спрятал. Не подкопаться. И то, что у него там, далеко, никто не найдет.

А у Воронцова все отмечено.

– Вот что вы собираетесь делать с этим старьем? – не унимается Батуров. – Большая часть цехов уже закрыта. Производственная мощность упала. Если так хотите деньги вложить, то я вам подскажу гораздо более интересные варианты. Окупаемость выше. Ничего не потеряете. Наоборот.

От угроз переходим к подкупу.

Хороший разгон.

– Модернизацию проведу, – говорю.

Батуров напрягается.

– Вам только выгода, – продолжаю. – Не придется ничего вкладывать. Закрытые цеха снова запустим. Рабочих мест только больше станет. Все на пользу региона пойдет.

Повисает пауза.

– Начинать? – наконец, выдает тип, который должен торги проводить.

Батуров медлит, а после резко поднимается.

– Павел Васильевич… – начинает кто-то.

– Уступаю вам, господин Дикий, – заявляет Батуров. – Если вы и правда хотите помочь нашему региону, то не смею мешать. Комбинат ваш.

Ожидаемо.

Батуров отличается патологической жадностью. Он скорее удавится, чем заплатит за комбинат больше, чем изначально планировал. А на торгах так и будет. Если ты не один на аукционе, то ставки могут взлететь.

И тут Батуров не управляет ситуацией. Еще одна его уязвимая точка. Жажда абсолютного контроля.

– Так что, – прочищает горло ведущий аукциона, провожает Батурова перепуганным взглядом, понимая, что за сегодняшнюю ситуацию огребут все. – Оформлять?

– Разумеется, – подтверждает сделку мой адвокат.

Вот теперь начнется настоящая игра.

34

– Батуров получил уведомления от своих адвокатов, – докладывает мой помощник после полудня, когда с комбинатом все решено. – Он рвет и мечет.

На каждую из компаний Батурова отправлены иски от бывших сотрудников.

На его предприятиях такие условия работы, что недовольных легко найти. Конечно, похожие иски случались и раньше. Но то единичные случаи, едва ли Батурову о них сообщали. Слишком незначительные события. А теперь размах другой. Наберется больше двух тысяч.

И ладно бы только эти иски. Такое бы его адвокаты разгребли. Вопрос времени и выплат. Гораздо сильнее Батурова ударяет другое.

Запросы от разных представителей по всем его сделкам за последние пять лет.

Запросы, которые сегодня разосланы по городским инстанциям.

На уровне города Батуров легко все утрясет. На областном уровне тоже быстро прикроет любые разбирательства. Не зря же зятя губернатором сделал.

Но он понимает, что рядовые “отписки” не прокатят. Запросы пойдут дальше. Выше. Туда, где он ничего не сможет проконтролировать. А значит, начнется уже настоящая проверка. Такая, где ничего спустить на тормозах не выйдет.

Да. На бумаге у него все чисто. Но стоит копнуть глубже, столько дерьма выльется, что только успевай огребать.

– На вечер он собирает весь ближний круг в своем особняке, – продолжает мой помощник.

Ясно. Будет крысу искать. Батуров пока не рассматривает вариант, что проблема может быть в другом. Видит, что взялись за него серьезно. Только совсем не туда смотрит.

Родня хранит ему верность. Как и друзья, на которых до черта чего оформлено.

Там круговая порука. Они давно и крепко повязаны четко отработанными коррупционными схемами. Никому из них нет резона стучать на того, кто их обеспечивает по полной.

Но это сейчас так. А если почуют, что их главарь дал слабину, от преданности даже следа не останется. Там драка начнется за то, чтобы поскорее слить Батурова на самых выгодных условиях.

– Проверка фондов? – спрашиваю.

– Мы запустили процесс, но официально Батурову сообщат об этом только завтра утром. Поэтому…

– Пусть узнает сегодня.

– Сделаем, босс.

– До ужина.

– Понял.

Через благотворительные фонды Батуров отмывает деньги. На каждый фонд еще и куча фирм-однодневок завязано. Там можем раньше начать все раскручивать. Процедура проверки другая.

Но вообще, расчет сейчас не на сами проверки, ведь потребуются месяцы, чтобы вскрыть темные схемы Батурова. Бумажная волокита затянется. Его адвокаты постараются.

Нажимать надо. Ради реакции. Расшатать и наблюдать, как он начнет суетиться, делать ошибки.

Вот как сегодня. Злится. Предателя ищет среди своих. Важные мелочи выпускает из внимания.

– Камеры? – спрашиваю.

– Еще работаем, – сообщает помощник. – До семи завершим установку в его доме.

Батуров настолько на взводе, что мой человек даже подкладывает ему нужный нам бланк на подпись.

– Замена оборудования, Павел Васильевич, надо вот здесь подписать.

– Чего? – рявкает Батуров, убирая мобильный от уха.

– Интернет, необходимо обновить…

– Давай сюда.

Чиркает ручкой, отворачивается. Даже не подозревает, что только что предоставил мне полный доступ к “прослушке”.

Батуров действует предсказуемо.

Стоит ему получить информацию насчет проверки фондов, нервы сдают так сильно, что он напрямую звонит своей “крыше”.

– Леонид Аркадьевич, странные дела у нас творятся, – говорит Батуров. – Кто-то роет под меня.

– Разберись, – следует небрежный ответ. – Не в первый раз.

– Так – в первый.

Повисает пауза.

Хорошо. Ситуация с фондами показывает Батурову, что виновный в его проблемах может оказаться вне поля зрения. И вполне вероятно, никак не связан с родней.

Он включается. Оценивает масштаб поражения

– Сегодня куча исков прилетело, – говорит Батуров. – На каждый из моих заводов. Там свыше двух тысяч будет. И запросы по сделкам. Мы их, понятное дело, прикроем, но чую, дальше продвинут…

– Ты мне зачем эту херню рассказываешь? – мрачно бросает его собеседник. – Еще и по телефону.

– Так никто не прослушает. Твои же безопасники поработали.

– Захотят – прослушают везде, – отрезает. – На следующей неделе буду с визитом у тебя. Тогда и пообщаемся.

На следующей неделе, значит.

Чем раньше загнать Батурова, тем лучше. И если бить, то наверняка. Чтобы у его “крыши” не осталось ни единого рычага повернуть ситуацию в свою пользу.

– Фонды проверять начали, – бросает Батуров.

– Когда?

– Вот, – отвечает. – Сейчас. Официальное уведомление придет завтра утром. Но мои источники донесли раньше.

– Распустил ты своих.

– А я уже не уверен, что “свои” воду мутят.

– Тогда кто?

– Вам виднее, Леонид Аркадьевич. Может сверху команду спустили.

– Не было ничего, – говорит. – Я бы знал.

– Я так и подумал, но…

– “Своих” проверь. Нам проблемы не нужны. Особенно по фондам.

– Проверю.

На этом разговор и заканчивается.

Батуров ни слова не выдает про меня. Хотя мое досье уже час лежит у него на столе. Прочитано от и до. Но из этого досье нихуя непонятно, как я на воле оказался после пожизненного срока за кровавую бойню.

Мог бы у “крыши” поинтересоваться. Леонид Аркадьевич не последний человек в стране. Для него не проблема прояснить любую ситуацию.

Теперь ясно, почему Воронцов через меня действует. Но нечто такое я и прикидывал сразу. Слишком высокие ставки.

Только Батуров молчит. Догадываюсь, где скрывается причина. Скоро станет понятно наверняка.

А пока я бы и сам хотел кое-что прояснить.

Где, блядь, Каримов?

Опять, сука, нарывается. Порученные задачи выполнил и в момент съебался. Личное у него. Охуеть. Никак не угомонится.

– Готово, босс, – докладывает помощник. – Камеры подключены.

Перевожу взгляд на экран.

В доме Батурова собираются на ужин его близкие. Усаживаются за стол, тихо переговариваются. Но к еде никто не успевает притронуться.

Батуров резко поднимается. Обводит всех присутствующих тяжелым взглядом. Всякие перешептывания мигом стихают.

– Кто? – холодно спрашивает он.

Тишина.

– Кто решил, что я ослаб?

Голос рискует подать только его старший сын.

– Пап, с чего ты взял, будто…

– Молчать! – рявкает Батуров. – Кто-то из вас играет за моей спиной. Сливает информацию. И очень скоро я выясню, кто именно.

Напряжение в зале чувствуется даже через экран.

– Смотрю, расслабились, – цедит Батуров. – Зажрались. Но ничего, это ненадолго. Я весь ваш банкет здесь оплачиваю. И я каждого из вас на помойку вышвырну. Быстро вышвырну. Ясно вам?

Все молчат.

Он грохает кулаком по столу.

– Десять миллионов, – твердо выдает Батуров. – Тому, кто выяснит, какая тварь здесь старается меня закопать. Десять миллионов сразу. И еще десятка после. Когда… я закрою вопрос.

Гости переглядываются.

– Никто не посмеет меня наебывать, – отрывисто бросает Батуров. – Забыли? Ну так я напомню. Каждому, сука!

Он уверен, нет на свете таких проблем, которые нельзя решить деньгами. Все зависит от суммы. И ему не жалко дать высшую ставку. Даже при патологической жадности.

Но на этом его коммерческие предложения не заканчиваются.

Сразу после ужина Батуров приезжает в отель, где я забронировал номер. Он находит меня в баре за разговором с адвокатом.

– Вечер добрый, – бросает. – Не помешаю?

Даю адвокату знак, чтобы удалился.

Батуров опускается в кресло напротив.

– Вижу, вы человек действия, Демьян Александрович, поэтому не буду долго ходить вокруг да около, – замечает Батуров. – Сколько?

Неплохая попытка.

– Договоримся, – продолжает он. – На взаимовыгодных условиях.

Доказательств того, что именно я устроил ему все сегодняшние проблемы, у Батурова нет. Но он понимает, таких совпадений не бывает. Действует как привык.

– Благодарю за предложение, – отвечаю. – Не интересует.

На несколько секунд Батурова выбивает. Мощнее, чем утром. Однако под контроль он свои эмоции берет. Даже усмешку выдавливает. И новую стратегию запускает.

– А я же не деньги предлагаю, – говорит. – И… возможно, не вам напрямую, Демьян Александрович.

Тут расчет у Батурова верный. Но считать-то особо нечего. Очевидно, бывший зэк не тянет на того, кто лично развернул против него масштабную кампанию. Без помощи со стороны. Без тяги в определенных кругах.

Размах Батуров оценил. Выводы сделал.

– Есть же разные уровни, – прибавляет он. – Разные услуги. Чем могу… тем сами понимаете. Всегда готов оказать полное содействие. Много информации есть. Только скажите. Поделюсь.

А вот и причина его молчания обо мне в разговоре с “крышей”.

Леонид Аркадьевич будет в момент слит. Если потребуется. День у Батурова нервный, но этот человек долгие годы в своем бизнесе, состояние сколотил не просто так. Чует направление ветра. Ловит перемены.

Пожалуй, Батуров делает правильный вывод.

Роют здесь не под него. Выше берут. Просто не сразу действуют. Выбивают одну из опор. Вот не случайно про фонды больше всего информации у Воронцова.

Теперь картина открывается лучше.

Только главного Батуров не учитывает.

Предателей нигде не любят. И если бы Воронцов собирался его “перекупить”, то отдал бы совершенно другие распоряжения. Тут задача простая и четкая. Полный перехват активов. Показания Батурова против кого-либо не требуются.

Но кому легко смириться с тем, что тебя резко вышвыривают из игры?

– Ну так как? – не выдерживает Батуров. – Решим?

– Нет.

Одно слово, а Батуров выглядит так, будто я ему глотку сдавил. Он открывает рот, но ничего не говорит. В следующий момент стискивает челюсти.

– А вы передайте, – цедит. – Туда.

Стреляет глазами. Выразительно. Явно указывает на высший уровень.

– Передайте, – повторяет. – И тогда посмотрим. Уверен, есть способ закрыть вопрос очень быстро.

– Есть.

– Я готов.

Передаю ему папку, которую оставил мой адвокат.

– Что это? – Батуров хмурится, листая документы. – Не понимаю… это что, полная передача собственности?

– Верно.

– На ваше имя?

– Да.

На лбу Батурова проступает испарина. Не столько от моего предложения оформить все имущество на меня, сколько от детального списка всего этого имущества.

Там много такого, о чем даже Леонид Аркадьевич не подозревает. Такого, о чем вообще никто и никогда не должен знать, ведь все надежно припрятано.

Теперь Батурову трудно справиться с эмоциями. Его рот болезненно дергается. Пальцы сминают документы в кулаках.

Отрицание. Гнев. Торг. Отчаяние. Злоба.

Каждая новая стадия четко отражается на его лице. Только принятия нет. Наоборот. Похоже, Батуров впервые сталкивается с обстоятельствами непреодолимой силы. Новая реальность ему совсем не по вкусу.

– Ты кто, – выдыхает глухо. – Ты на кого работаешь?

Папка выпадает из его рук обратно на стол.

– Работаю один, – говорю ровно.

Батуров мотает головой.

Не верит.

– Передай, – бросает он, продолжая на автомате сжимать листы. – Все передай. И потом поговорим. Жду предложение.

– Нечего ждать, – закуриваю. – Это единственное предложение.

– Нет, – ведет головой. – Нет…

Мой ответ его не устраивает.

Батуров поднимается. Отбрасывает документы. Все-таки берет чувства под контроль. И когда смотрит на меня снова, в его глазах уже нет той мимолетной растерянности. Он опять собран.

– Еще обсудим это, – бросает Батуров, прежде чем уйти.

Вызываю адвоката.

– Будем действовать иначе, – говорю. – Информацию по уголовным делам отправляйте прямо сейчас.

– Но вы же…

– Меняем план.

Придется ускорить события.

Леонид Аркадьевич не идиот. Подозрения у него уже есть. А мне совсем не нужно, чтобы Батуров получил поддержку от своей “крыши”.

Хотя есть и другой вариант. Еще хуже.

Батурова могут убрать. До передачи активов. Если решат, что от него слишком много шума, а историю с фондами пора закрыть, пока не рвануло.

Балансировать придется. Осторожно. Задача усложняется, но ничего простого от Воронцова я и не ожидал.

– Босс, за Батуровым хвост, – сообщает мне помощник. – До отеля ехали. И теперь тоже пасут.

– Какая служба?

– Не служба.

Значит, “свои”. Кто-то из его близких.

Сын? Зять?

Листаю сделанные снимки.

Неожиданно.

– Наблюдайте дальше, – говорю и смотрю на часы. – Каримов вернулся?

– Нет, босс.

Пиздец.

+++

На следующий день Батурова ждут новые сюрпризы. Полиция получает материалы, которые нельзя проигнорировать. Даже если подмажут.

Им придется открывать уголовные дела против людей, которые связаны с Батуровым. Пока что это мелкие исполнители.

Но намек получен четкий.

Батуров видит, куда все идет. Сегодня прижимают нижний эшелон, а завтра возьмут выше, и еще выше. Так и до него самого доберутся.

А взять там есть за что. Чего только стоят схемы ухода от уплаты налогов. По списку имущества Батуров уже понял, схемы эти теперь не секрет.

И что еще “не секрет”?

Леонид Аркадьевич звонит ему сам. Но Батуров делает выводы. Держится иначе. Панику полностью гасит. Угрозу считывает. Понимает, что если проблем от него окажется больше, чем пользы, то никакие миллионы не уберегут.

– Решаю вопрос, – говорит Батуров. – До нашей встречи закрою.

– Уверен?

– Да, все под контролем.

– Вчера у тебя контролем и не пахло.

– Сегодня открылись новые обстоятельства.

– Нашел, кто сливает?

Батуров тянет с ответом.

Сказать “свои” подставить себя же под раздачу. Если он за близкими усмотреть не способен, то как может оставаться лидером?

А валить проблемы на “чужака” тоже сомнительная затея. Придется давать подробности, которых нет.

– Появился тут один борзый, – наконец, заявляет Батуров. – Но мы с ним разберемся. Без лишнего шума.

– Что за тип?

– Не стоит вашего внимания.

Леонида Аркадьевича такой ответ не устраивает.

– Моего внимания может и не стоит, – говорит он. – Но смотрю, тебя он заставил просраться.

Батуров глотает это.

Сворачивает разговор. Старается не вызывать еще больше подозрений. Уже понимает, что вчера сильно перебрал. Много наворотил. Теперь нужно последствия разгрести.

Переключаю экран. Просматриваю свежий отчет.

Тянет врубить совсем другую запись. Другую камеру. Проверить. Хотя бы на пару минут глянуть. Как она. Что делает, чем занята.

Но я давлю порыв. Рублю на корню.

Нельзя отвлекаться. Не сейчас. Затянет же. Знаю. И блять, совсем не так хочу за Катей наблюдать. Вживую хочу. Видеть. Чувствовать. Трогать. Запах ее вдыхать.

Обрываю эти мысли.

Нужно работу закончить. Сейчас самая острая стадия. Если все пройдет, как я рассчитал, то вернусь раньше.

Но Батурова не стоит недооценивать. Загнанный зверь готов на все. А именно так себя сейчас ощущает Батуров. Раньше он загонял. Теперь его.

Хуево оказаться по ту сторону. За считанные дни целая империя летит к чертям. И Батуров смотрит на все трезво. Не обманывается. Ну почти.

Ситуация не критичная. Но ухудшение очевидно. В таких случаях либо договариваться, либо бить в ответ.

Договориться Батуров пробовал. Если вчера после нашего разговора он еще на что-то рассчитывал, то теперь, когда остыл и проанализировал ходы против себя, пришел к единственному возможному выводу.

Договариваться с ним никто не собирается.

А значит выхода не остается.

Дверь распахивается.

На пороге показывается Каримов.

Ну наконец-то.

– Он тебя заказал, – говорит и кладет телефон на стол передо мной. – Сам погляди, что мои перехватили.

Ожидаемо.

Как еще с борзыми разбираться?

– Ты знаешь, что делать, – бросаю.

Каримов отдает нужные распоряжения своим людям.

– Босс, к вам… хм, посетитель, – докладывает помощник.

Тот самый “посетитель”, который следил за Батуровым до отеля и после. Человек из его близкого круга.

– Проведите так, чтобы никто не видел, – говорю. – Пусть подождет.

Кивает и удаляется.

Каримов взгляд не отрывает от экрана. И это уже явно не по Батурову. Вижу, как брови сдвигает, как мрачнеет, как сдавливает телефон.

И на выход направляется. Ничего не замечает перед собой.

– Стой, – выдаю. – Рамиль!

Оборачивается.

– Чего?

– Мы вроде решили все.

– Решили.

– Дела свои закрыл?

– Почти.

Пиздит. И даже не пробует это скрыть. Хер он клал на все мои предупреждения. Тормозить не намерен. Вперед рвется.

– Выебут, – говорю.

– Сам выебу.

– Ну смотри.

Валит.

И мне бы хуй забить. Своих проблем дохрена. Только я же этого упертого ублюдка потом вытягивать из дерьма буду.

Довыебывается.

Опять показывается мой помощник.

– Босс.

– Да?

– Провели, – отчитывается. – Но она настаивает на том, чтобы срочно с вами поговорить. Это не может ждать. Так сказала.

Дочь Батурова здесь. Жена губернатора. Вчера она лично следила за отцом, хотела понять, с кем он встречался.

Первое, что приходит на ум – вот крысы бегут с тонущего корабля.

Правда, ждал я кого-то другого. Одного из сыновей. Или младшего брата Батурова. Заядлого картежника, которому вечно требуются деньги на игры. Да хотя бы его высокопоставленного зятя.

А тут вдруг – дочь.

Пришла отца сливать. Опасается потерять привычное благополучие.

Но стоит мне увидеть ее, понимаю, не все так просто. Что-то есть в ее глазах. Что-то такое. Неуловимое. Не могу объяснить.

Только чую, не за деньги она боится. Не за потерю положения, которое есть у нее сейчас.

Тут другое. Глубже.

Или это обманчивое впечатление?

Внешность у нее такая. Не выглядит стервой. Вот и подкупает. Но кровь-то у нее с Батуровым одна. Какая дочь может быть у такого типа?

– Мой отец заказал вас, – говорит она, как только за моей спиной закрывается дверь и мы остаемся наедине. – Его человек что-то сделает с вашей машиной. Не взрывчатка. Но… все будет выглядеть как несчастный случай.

Об этом мне известно.

Каримов отследил.

А вот откуда известно ей? Батуров бы не стал обсуждать такое при свидетелях. И при дочери так точно.

Ее брови дергаются, когда она видит, что озвученная информация меня не удивляет.

– Вы знаете, – роняет глухо. – Если знаете, то…

Замолкает. Обнимает себя руками. Смотрит в сторону. А после опять резко поворачивается. Ее черты ожесточаются.

– Это не первое заказное убийство, – говорит она, глядя в глаза. – Мой отец и раньше убивал. Иногда лично.

Шагает ко мне.

– Доказательства есть, – бросает.

Вкладывает что-то в мою руку.

– Надеюсь, этого вам хватит, – выпаливает. – Должны же его хоть когда-нибудь посадить.

Переворачиваю в пальцах пластиковый прямоугольник. Кассета. Как на камерах прошлого поколения.

– Почему вы пришли ко мне? – спрашиваю.

Она неуверенно пожимает плечами.

– А кто еще его остановит? – невесело усмехается. – Вчера я впервые видела своего отца… таким.

– Готовы дать против него показания?

– Да, но только… – осекается. – Вы доведите все до конца. Одна наша журналистка пыталась. Собирала материал. И… он ее убрал. Сердечный приступ. Хотя никаких проблем с сердцем у нее не было.

Доведем до конца.

Оставлять Батурова на свободе никто не планирует. Пусть и нищим. Не для того начинали игру.

Он слишком опасен. Даже без своих активов.

Только вряд ли до тюрьмы доживет.

Уберут. Леонид Аркадьевич отдаст приказ, как только всплывут детали текущей ситуации.

– Спасибо, – роняет дочь Батурова.

– Я ничего не сделал.

– Ошибаетесь, – ее губы дергаются, а взгляд опять направлен в сторону, и не глядя на меня она бросает: – Берегите себя.

Уходит.

А я переворачиваю кассету в пальцах.

Доказательства.

Сейчас выясним, что дополнит архив Воронцова.

Распоряжаюсь достать устройство через которое можно просмотреть эту кассету. Модель устаревшая. Требуется время.

– Вот, босс.

Помощник приносит все, что нужно, и удаляется.

Включаю запись.

В кадре Батуров. Моложе лет на двадцать. Но конечно, узнаваем. Его лицо искажено яростью. В руке он сжимает пистолет.

Камера отъезжает назад.

Теперь понятно, куда Батуров целится.

На полу лежит человек. Мужчина. Только лицо разглядеть невозможно. Кровавое месиво. Замечаю его стиснутые кулаки.

А после камера дергается. Теперь фокус на одного Батурова.

– Хотел наебать меня на моей же территории? – ревет тот. – Здесь я царь и бог. Понял, уебок?

Врезает по лежащему человеку ногой.

Тот не стонет. Пощады не просит.

– Да, блядь, – рявкает Батуров. – Царь зверей, сука. Вот кто я. А знаешь, что делает хищник, когда кто-то посягает на его территорию? Когда охуевший ублюдок лезет на самое святое?

Еще один удар. И еще.

Батуров избивает ногами лежащего. Но тот лишь крепче стискивает кулаки. Только это и показывает – он живой.

– Хищник жрет!

Гремит выстрел.

В лоб.

Запись обрывается.

По этому делу вышел срок давности. Наверняка. Но сейчас это сути не меняет. С тех пор Батуров стал лучше себя контролировать. Только методы не поменял.

Хищник, блять.

Это нужно оцифровать и отправить Воронцову.

Чутье говорит такая запись может на многое повлиять. Но не на судьбу Батурова. Ему при любом раскладе пиздец.

+++

– Демьян… Александрович?

Батуров даже не способен скрыть эмоции. Удивление пополам с разочарованием прорывается на волю.

Он смотрит то на меня, то на машину за моей спиной.

– Вы как будто не ждали, – замечаю.

– Почему же…

– Вот и я думаю – почему?

– Ждал, – бросает Батуров. – Сам вам встречу назначил.

Ну разумеется. Стоит же отвести от себя подозрения. На всякий случай.

Прошли времена, когда Батуров мог себе позволить избивать врагов ногами. И расстреливать в упор тоже теперь не в его правилах.

Молча наблюдаю за ним.

И он молчит.

А что сказать? Когда перед тобой тот, кто должен быть трупом, тяжело подобрать слова. Батуров же не собирался разговаривать.

– Пройдемся, – выдает он, чтобы потянуть время. – Парк у нас хороший. Не хуже столичных.

Выворачивается, конечно. Как может.

– Вы передали мое предложение? – спрашивает.

Знает, звучит это все глупо и жалко. Но ничего другого в голову не приходит. А ярость приходится старательно гасить.

– Вам нравится, когда говорят прямо, – замечаю.

– Да.

– Так говорите.

– Боюсь, я уже…

– Нет, не боитесь, – обрываю. – И зря.

– Что?

Батуров останавливается.

Наши взгляды сталкиваются.

– Ты же умный, – прибавляю. – Вроде. Чем думал, когда отдал своим приказ меня грохнуть?

– Вы, – сглатывает. – Это что за обвинения?

Оглядывается по сторонам.

Чует подвох. Только поздно.

Бледнеет, осознав, что охраны не видно. Еще пару секунд назад его мордовороты вышагивали следом за нами, а теперь пропали.

И главное, в парке как назло ни души.

Мы вдвоем.

– Клевета, – поджимает губы. – За такое можно в суде ответить.

– Да?

– Да, я на вас…

Подавляю порыв схватить его за шею и впечатать рожей в колонну неподалеку. Раньше бы так и решал вопрос. Но теперь не на зоне.

Бить буду иначе.

– В суде ответишь ты, – обрываю.

Царь зверей нашелся, сука.

Подрывает меня от той записи. До сих пор. Много дерьма видел, но чтобы лежачего избивать.

Должны быть границы. Принципы. Хотя бы какие-то.

– За что? – вздергивается Батуров.

– Заказное убийство.

– Да с чего бы…

– Твои люди уже дают показания.

– Что за бред?

– Полиция тебе объяснит.

Батуров опять дергается как ужаленный.

– А ты Леониду Аркадьевичу объяснишь, – продолжаю. – Продумывай речь. Много рассказывать придется. И про фонды, и про то, как ты так облажался, что дошло до уголовного дела.

– Нет, – башкой мотает. – Ничего не докажешь.

Молчу.

– Блефуешь, – бросает Батуров. – Вам меня невыгодно подставлять. Бизнес же хотите отжать. А если против меня начнется уголовной дело, то все затянется и…

– Заберем по кускам.

– Как?

– Твоя родня, что угодно подпишет.

– Нет, они…

– Уже тебя сливают.

Здесь и правда блефую.

– Кто? – сжимает челюсти Батуров. – Вадим?

Его братец-игрок.

– Ты думаешь, ко мне пришел только один? – скалюсь.

И это выбивает Батурова. Сильно. Он будто из реальности выпадает. Лихорадочно прикидывает, кого винить. Кто мог его подставить в первую очередь.

– Ты бы лучше так про чистосердечное признание беспокоился.

– Какое еще, – сглатывает. – Признание?

– Такое, которое твои люди в полиции сейчас дают.

А тут уже правда.

Каримов позаботился, чтобы несостоявшиеся убийцы отправились в участок. И там они не только про попытку меня грохнуть расскажут. Каримов умеет убеждать.

– Нет, никто не примет у них ничего, – бормочет Батуров.

– Примут.

Полицейские в ахуе. Но принять им это придется. И в ход пустить тоже.

– Чего ты хочешь? – выдает Батуров.

– Предложение одно.

– Леонид, – глотает с трудом. – Не поймет. Если передам управление полностью, то он же… нет, он меня сразу уберет. Фонд… нет, он точно не поймет.

Логично.

– Ну так придумай что-нибудь, – говорю.

– Что я могу придумать?

– Что-то такое, чтобы он поверил.

Хлопаю его по плечу.

Батуров безвольно опускается на лавку.

– Видишь? – спрашиваю. – Мой адвокат идет. С документами. Либо ты прямо сейчас все подписываешь. По-хорошему разойдемся. Либо… до суда не доживешь.