Текст книги "Саркофаг (СИ)"

Автор книги: Валерий Моисеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)

Быстро вскипятив на двух спиртовках воду араб, заварил крепчайший черный чай, и разлив его по небольшим лабораторным стаканчикам предложил гостям. Также он выставил большую початую коробку с засахаренными финиками.

Рассевшись на пронумерованных деревянных ящиках, гости с благодарностью накинулись на угощение.

– А там не мумии лежат? – Алена опасливо постучала ладонью по ящику, на котором сидела.

– Нет, что вы! – рассмеялся Мустафа. – Там находится керамика из гробницы весьма незначительного вельможи Третьей династии. А теперь если вам не трудно расскажите, как вы смогли вырваться от томиноферов?

– Я бы хотел, чтобы вы для начала послушали наших друзей, – Влад кивнул в сторону Сенсея и Ольги. – Их рассказ настолько неправдоподобен, что я до сих пор не уверен, в том, что они не шпионы томиноферов.

– Вы хотите сказать, что они ксеносервусы? – лохматые брови Мустафы взлетели вверх, и он с интересом посмотрел сначала на Ольгу, а потом на Сенсея. – И что вас заставляет так думать?

– Ну начать с того что эти двое свалились нам чуть ли не на голову, – затсрекотала Алена. – А за минуту до них появился огромный жук и загрыз томинофера.

– Случайно не скарабей? – с нескрываемым интересом воскликнул Мустафа.

– Именно скарабей, уважаемый профессор, – со вздохом признался Сенсей и внезапно без перехода перешел на древнеегипетский.

У араба от изумления и без того выпученные глаза чуть совсем не вывалились из орбит.

Путаясь в словесной абракадабре, он принялся задавать вопросы Сенсею, на которые тот бегло отвечал. Вдобавок ко всему в разговор весьма оживленно включилась Ольга.

– Что происходит? – наконец не выдержал Влад. – Вы не находите, что это невежливо в присутствии других лиц изъяснятся на незнакомом для них языке?

– Простите вашего покорного слугу! – воскликнул Мустафа. – Но ваши друзья просто кладезь древней премудрости! Мои познания по сравнению с их знаниями ничто! Я со всей ответственностью заявляю, что они не являются ксеносервусами или говоря вашим языком шпионами томиноферов-гоблинов.

– Хорошо я вам верю, профессор! – нахмурившись, сказал Влад. – Но я тут немного запутался. Вы же вроде сначала говорили о каких-то ксенофобах?

– Ксеносервусах, – поправил его, усмехнувшись, профессор. – В переводе с вульгарной латыни это, переводится как 'слуги чужих'. Под ними подразумеваются люди, которые кто по своей воле, а кто по принуждению верой и правдой служат своим хозяевам, само существование которых противно воле Аллаха! Говоря научным языком, речь идет о коллаборационистах, лицах сотрудничающих с оккупантами.

– А мы называем их просто козлами! – иронично хмыкнул Стас, отправляя в рот финик. – А их хозяев гоблинами.

– На самом деле в глубокой древности, эти существа были известны людям как томиноферы, – со значением сказал Мустафа. – Это название очень точно, на мой взгляд, передает истинную сущность этих страшных порождений тьмы. Томиноферы, означает 'ужасные хозяева' или 'хозяева внушающие' или 'сеющие ужас'. Насколько мне известно, это искаженная латынь. В оригинале она должна была звучать как Доминус Феррус. Все эти факты хорошо известны нашим друзьям Сенсею и Ольге.

– Так если об них было известно уже давным-давно, почему же тогда ничего не предпринималось для того, чтобы не допустить их вторжения в наш мир? – искренне возмутился Стас.

– И вообще, почему бы им было просто не придти и не наладить взаимовыгодное сотрудничество с человечеством? – спросила Алена.

– Боюсь, вы не совсем верно представляете, с чем мы имеем дело. То, что я вам сейчас сообщу, было известно лишь посвященным и ревниво оберегалось от профанов, то есть людей непосвященных, – поднял профессор вверх толстый указательный палец похожий на сосиску. – Впрочем, чтобы не быть голословным и не давать вам предлога усомниться в здравости моего рассудка, если вы уже утолили голод, предлагаю подняться наверх, в хранилище древних рукописей. Там, с позволения Аллаха, мы продолжим нашу беседу.

Дождавшись, когда гости покинули подвал, профессор, посетовав на необходимость экономить горючее для генератора, отключил его и при помощи фонаря выбрался наружу и присоединился к остальным.

В хранилище рукописей, он, к удивлению Влада, не стал раскручивать перед ними никаких древних папирусных свитков, а выхватив цепким взглядом поверх массивных очков, нужный ему том, снял с одной из множества полок, огромный пухлый фолиант. Передав его Владу, он попросил отнести книгу на подоконник, где света было больше.

Осторожно приняв из рук Мустафы переплетенный в белую с голубоватым отливом кожу том, Влад водрузил его на подоконник. Про себя он отметил, что книга весит никак не меньше пуда.

Заметив его удивление, профессор пояснил:

– Это потому, что книга написана на пергаменте, который, как вы, конечно же, знаете, изготавливался из особым образом выделанной телячьей кожи. Здесь есть небольшой отрывок старого латинского перевода из одного древнего утерянного текста, который по преданию хранился в самой Александрийской библиотеке и сгорел в ней вместе с другими бесценными текстами.

Профессор Мустафа Азиз аккуратно раскрыл книгу и принялся бережно листать желтые хрупкие страницы. Остальные, затаив дыхание обступили его со всех сторон. Они понимали, что после того что сейчас им сообщит египетский ученый многое должно перевернуться в их мировоззрении. Впрочем, и без этого, та модель мира, которую они впитали с молоком матери, уже была безвозвратно разрушена нагло вторгшимися в их мир чужаками. По большому счету, не имело значения как именно их называть гоблинами или томиноферами, суть явления от этого не менялась.

Сенсей и Ольга с грустью смотрели на остальных. К своему удивлению, они завидовали им. Вернее, их спасительному неведению по поводу грядущих событий. Кроме того Мустафа Азиз успел предостеречь их от чрезмерной болтливости, во время обмена мнениями на древнеегипетском языке. Поэтому они предпочитали помалкивать, чтобы ненароком не сболтнуть лишнего.

Наконец профессор нашел то место в тексте, что искал. Внимательно оглядев поверх очков свою небольшую аудиторию, блестящими от возбуждения черными глазами, он тем самым призвал их к вниманию.

Удостоверившись в том, что слушатели готовы с должным трепетом внимать его откровениям Мустафа Азиз начал читать:

– 'Грядет ужасная буря! Люди, именующие себя ксеносервусами, взалкавшие еще большего богатства и власти, в безумной гордыне своей, посчитавшие себя равными богам, глупостью же своею уподобившиеся скотам лишенным всякого разумения, призовут тех, кого призывать нельзя! Томиноферы услыхав их призыв, не преминут вторично явиться в наш бренный мир, откуда они были изгнаны единожды. Они придут для того чтобы учить, древней истине...'.

Профессор прервался и, воздев указательный палец вверх, прочитал, словно пропел на латыни:

– 'Quod Genus humanum ese alus, aliis est cibus'! Что для одних род человеческий, то для других пища!

– И что это значит? – сипло спросил Стас.

– Это значит, что наступила эра каннибалов! – в упор, взглянув на него поверх очков, сказал Мустафа. – Иными словами, детские забавы человечества закончились, и теперь настало время страшного отрезвляющего похмелья!

– Они человечиной питаются что ли? – взвыла, чуть ли не в голос Алена, в ужасе от дошедшего до нее с опозданием истинного смысла слов профессора.

– Именно! – благожелательно глянул на нее тот, пригладив свои набриолиненные волосы. – И не только они, ксеносервусы тоже.

– Так они и этих козлов тоже на это дело подсадили? – изумленно вскричал Стас.

– Чего орешь? – неодобрительно покосился на него Влад. – Тебе же сказали, что да!

– Знаешь, как-то сложно спокойно выслушивать о том, что ты, являешься ни чем иным как бройлерным цыпленком! И вся ценность твоя определяется лишь весом твоих окорочков или грудки!

– Ну что же делать? – криво ухмыльнулся Влад. – Выяснилось, что пока человечество тысячелетиям носилось со своим богатым духовным миром эти томиноферы точили свои кривые ножи, готовясь перерезать нам глотки, освежевать и тупо сожрать!

– Н-да, жутенькая перспектива! – подавленно произнес адьютант.

– Если вы уже закончили свои прения, то, может быть, я все-таки закончу цитировать этот отрывок? – с любопытством глядя на спорщиков, спросил Мустафа.

– А что это еще не все? – оторопел Стас. – Мне то, что уже прозвучало, еще неделю переваривать нужно будет!

– Ага, если ты проживешь еще эту неделю! – пробормотал Летун.

– Заткнитесь, оба! Дайте послушать! – нетерпеливо прикрикнул на них Влад.

– '...Из людей же выживут лишь те, кто став ксеносервусом, будет верным слугой томиноферам и питаться себе подобными станет. Иного не дано'.

– Не хочу я людей есть! – возмутилась Алена.

– А тебе, кстати, этого никто и не предлагает, если ты этого еще не заметила! Это тебя будут есть! – фыркнул Стас.

– Заткнись урод, без тебя тошно! – всхлипнула Алена. – У меня мама дома осталась и сестренка! Я думала, что их расстреляли или танками подавили, а тут такое!

После этого девушка безутешно в голос разрыдалась. После услышанного все выглядели подавленными. У всех были семьи, с которыми они уже мысленно простились, понимая, что в обрушившемся на них всех ужасе шансы на то чтобы выжить были равны нулю. Но известие о том, какая страшная участь была уготована их близким, поразила всех настолько, что онемев от горя, они надолго замолчали.

Все это время лишь Сенсей и Ольга с каменными лицами сохраняли полное спокойствие.

Наконец смахнув набежавшие слезы, Мустафа подошел к Алене и, обняв ее, положил ее голову себе на грудь:

– Девочка моя, не плачь, не надо! Я не знаю, что стало с моей любимой Зейнаб, и моими дорогими мальчиками. Но я верю, что сейчас они уже в лучшем из миров, смотрят на меня оттуда и улыбаются мне! Нам же еще предстоит испить нашу чашу до дна, какой бы она горькой ни была! Все в воле Аллаха!

Влад скрипнул зубами, бросив на профессора дикий взгляд. Мысль о том, что с его дочерью и бывшей, пусть даже разведенной, женой могло произойти то, о чем рассказал Мустафа, была ему невыносима.

– И что нам теперь со всем этим делать? – собравшись с силами, спросил он.

– Для начала, научиться выживать, – тихо сказал Мустафа. – А там видно будет.

После этого он повстречался взглядом с Сенсеем и, смежив веки, незаметно поблагодарил его за молчание.

– 14 -

Россия, 1998 г.,

где-то вне времени и пространства.

Хепри с большим трудом удалось-таки вызвать скарабея. В процессе ожидания его не покидало тревожное чувство. Вполне могло статься, что его белый скарабей был последним из ныне живущих реликтовых насекомых.

Все это время Борис с нескрываемым подозрением следил за манипуляциями странного старика. По мере того как время шло, а обещанного огромного жука все не было, скептицизм бывшего сапера рос в геометрической прогрессии.

Они расположились в лесу, неподалеку от занесенного снегом остова белого скарабея. Очистив с него снег, Хепри окропил его панцирь 'жучьим соком'. Сделано это было неспроста. Его предшественник приучил Повелителя Жуков не оставлять никаких следов своего пребывания в другом времени. Хепри рассчитывал, что появившийся жук развалит корпус мертвого скарабея на части. А летом грызуны и насекомые завершат его полное уничтожение.

Когда казалось, что уже все потеряно, жук все-таки появился. Это был громадный пятнистый монстр, словно наряженный в причудливый камуфляж. Черный как смоль панцирь сплошь покрывали белые пятна неправильной формы. Как и рассчитывал Хепри, жук сверзился с высоты прямо на труп своего собрата. Несмотря на то, что корпус белого скарабея промерз насквозь, он все же продавился под тяжестью пришельца. Лед не остановил пятнистого жука, и он с жадностью вгрызся в белый панцирь, пожирая капли 'жучьего сока'.

Борис в ужасе смотрел на беснующееся всего в десяти метрах от него пегое чудовище. Он даже достал пистолет, в свое время, тайком привезенный им из Афганистана. Сапер прекрасно понимал, что остановить гигантского жука сможет лишь крупнокалиберный пулемет, однако, с ребристой пистолетной рукояткой в руке он чувствовал себя намного увереннее.

Он поймал себя на мысли, что его ужаснул не столько внешний вид скарабея, сколько весь тот бред, который нес старик. Выходило, что людям действительно угрожала смертельная опасность и Хепри не лгал. Это в корне меняло все. Теперь Борис был готов действовать не как наемник, работающий за деньги, а как солдат давший присягу на верность не только Родине, но и всему человечеству.

Когда скарабей закончил поглощать следы волшебного эликсира, от его мертвого собрата осталась лишь выеденная скорлупа. И вот тут Хепри доказал, что он не напрасно носит звание Повелителя Жуков. Бесстрашно двинувшись в сторону скарабея, он издал отвратительный скрежещущий звук, от которого кожа Бориса покрылась мурашками. Начавший было щелкать жвалами в сторону приближающегося человека, жук внезапно остановился. На его страшной морде читалось явное замешательство. Хотя быть может, это всего лишь только показалось Борису.

Не прекращая оглашать окрестности мерзкими звуками, Хепри подошел к жуку вплотную и ласково погладил его по морде в опасной близости со смертельными челюстями. Борису это напомнило цирковой аттракцион, когда укротитель сует голову в пасть льву. В следующее мгновение у него самого подобно льву отвисла челюсть. Скарабей отвечал Хепри такими же скрипучими визгливыми звуками! Между человеком и гигантским жуком определенно шел диалог!

Они довольно долго скрипели и визжали, обмениваясь душераздирающими звуками. Борис мог бы поклясться, что в процессе этого разговора, ужасная морда жука приняла менее устрашающее выражение. Наконец, вдоволь наговорившись, Хепри уже по-хозяйски хлопнул скарабея ладонью по панцирю и отошел в сторону.

Повертевшись на месте, пятнистый жук принялся вползать во временной тоннель. Выдержав необходимое время, вслед за ним двинулись Хепри и Борис.

– Ну, ты дед и даешь! – восхищенно покрутил головой сапер, пробираясь по круглому коридору. – Ничего не скажешь, умеешь обращаться с животными!

– Теперь этот скарабей будет служить нам верой и правдой, – серьезно сказал Хепри.

– Но как тебе удалось его уговорить? – воскликнул Борис.

– Теперь мы с ним как братья, я старший, а он младший. Поэтому он должен меня во всем слушаться. И он будет слушаться, потому что знает, что если понадобится, я отдам за него жизнь. Точно также, как и он, не раздумывая, погибнет за меня.

– Да брось ты, чем ему думать-то? – презрительно фыркнул Борис. – У него же мозгов нет. Это же всего-навсего обычный безмозглый таракан. Только очень большой.

– На твоем месте я бы поостерегся бросаться такими словами. Тебе не поздоровится, если скарабей услышит тебя и обидится.

Борис неожиданно замолчал. То ли на него произвело впечатление предостережение Хепри, то ли он был всецело поглощен открывшимся перед ним великолепием временного тоннеля. Между тем, Повелитель Жуков громким скрипом время от времени координировал направление, по которому скарабей прокладывал огненным шаром тоннель в пространстве времени.

Борис порядком подуставший, с удивлением наблюдал за тем, как сухой жилистый Хепри проворно движется вслед за скарабеем, не теряя набранного на старте темпа. Сам сапер уже давно выдохся. При его нынешнем образе жизни и алкогольных излишествах, от былой дыхалки остались лишь воспоминания.

Чтобы хоть как-то притормозить неугомонного старика, Борис, задыхаясь, выкрикнул:

– Далеко еще?

– Нет! – односложно ответил Хепри, не притормаживая ни на секунду.

Еще через пять минут Борис вынужден был признаться самому себе, что его сердце просто не выдержит такой нагрузки.

– Слышь, дед, ни про какие марш-броски у нас с тобой уговору не было! – в панике прохрипел он. – Придержи своего таракана, давай чуток передохнем!

– Останавливаться нельзя, – ответил Хепри, с досадой посмотрев через плечо. – Если мы остановимся нам конец. Не веришь, оглянись назад и сам все поймешь.

Воспользовавшись возможностью остановиться, Борис встал, как вкопанный, тяжело дыша. Под ребрами у него немилосердно кололо, легкие разрывало сухим кашлем. Он уже не различал отдельных ударов сердца, которое набрав бешеную скорость, молотило не переставая. Оглянувшись, он с ужасом обнаружил, что позади него нет тоннеля. Вернее он был, но медленно и неуклонно прекращал свое существование, плавно затягиваясь со всех сторон, темно синей толщей. Причем за то время, что он отдыхал чернильный студень, успел почти вплотную подобраться к Борису. Осознав, что еще немного и его схватит за пятки этот взбесившийся холодец, Борис рванулся вперед.

Хепри все это время недовольно наблюдал за телодвижениями сапера. Он даже жука притормозил, чтобы дать Борису время догнать его.

Ткнувшись Повелителю Жуков лбом в спину, он прохрипел:

– Все брось меня, я тебя прикрою!

– Нет нужды, мы почти пришли. Потерпи еще чуть-чуть, совсем немного осталось, – попросил его Хепри.

– Ты что не понял, старый, я сдох уже десять минут тому назад! – захлебнулся благородным негодованием Борис. – То, что ты видишь перед собой – это не я! Это мой призрак! Какое нахрен еще чуть-чуть?

Тем не менее, чисто на злости, сапер продержался еще метров триста. Впрочем, Повелителю Жуков больше и не требовалось. Прямо перед ними возвышалась кроваво-красная сфера, на фоне которой, были отчетливо видны темные кругляки мин. Приглядевшись, Хепри увидел то самое место, где его жук альбинос подорвался на мине. Там до сих пор была видна его искореженная лапа и большие щепки хитина, некогда служившие панцирем его брюху.

Дав Борису отдышаться, Хепри велел жуку двигаться на самой малой скорости. Так как у скарабеев во временном пространстве задний ход ограничен, потому что огненный шар находится спереди, они принялись дрейфовать в плоскости, параллельной той в которой были выставлены мины.

Двигаясь в щадящем режиме, Борис начал мало-помалу приходить в себя.

– Отец, давай будем, медленно нарезать круги вокруг этого воздушного шарика. Надо осмотреть его со всех сторон. А если взобраться на спину жуку, как думаешь, он кусаться не станет?

Хепри которому это как-то не приходило в голову задумался.

– Раньше я никогда не поступал подобным образом. Сейчас спрошу младшего брата, быть может, он не будет возражать.

Как вскоре выяснилось, скарабей не возражал. Со стоном, зубовным скрежетом и матерщиной Борис взобрался по задней лапе жука ему на спину. Следом за ним туда влез Хепри. Как выяснилось между спиной скарабея и полукруглым потолком временного тоннеля оказалось достаточно место, для того чтобы там можно было лежать пластом, не задевая его.

– Вот видишь, отец! – укоряющее проворчал Борис. – А ты меня чуть совсем не загонял. Вот угробил бы надежду всего прогрессивного человечества, что бы тогда делал?

– Нашел бы другого сапера, – невозмутимо ответил Некра.

Вскоре выяснилось, что томиноферы постарались на совесть и плотно нашпиговали минами все пространство вокруг временной пустулы. Проложить между ними тоннель, не зацепив хотя бы одну из них было невозможно.

– Чем же ты, батя, так им насолил, что они на тебя такую уйму боезапаса извели? – машинально бормотал Борис, внимательно изучая ближайшую мину.

– Я хочу помешать им, а они мне, – односложно ответил Хепри. – Тем более что...

– Короче, больших проблем с этими хлопушками не предвидится, – перебил его Борис. – Как я и думал – это обычная человеческая мина, Натовского образца. Одна из тех, с которыми я имел дело в Афгане.

Не слезая со спины скарабея, Борис достал из рюкзака свое саперное оборудование. И тут он неожиданно столкнулся с неразрешимой проблемой. Борис не мог никак добраться до мины сквозь вроде бы податливое мягкое пространство. Как выяснилось, зелено-синее желе не резалось ножом, ни пилилось пилой, и не поддавалось никаким уговорам бывалого сапера.

– Давай, немного назад и поползли в сторону, – велел Борис, складывая инструменты обратно в рюкзак.

В его руке остался один пистолет. Когда скарабей отполз от мины на безопасное расстояние, Борис решился на крайний шаг. Он тщательно прицелился и выстрелил в мину. Его расчет был на то, что если пуля не пробьет тонкий зелено-голубой слой же, то все равно заставит мину сдетонировать.

В вязкой глубине тоннеля прогремел выстрел. Борис решив, что не попал, всадил еще две пули в мишень. Но взрыва так и не последовало. Томиноферы были не дураки и знали что делали.

– 15 -

Египет, Каирский музей, 2028 год.

Несколько дней беглецы собирались с мыслями и силами. Обстановка в Каире была несравнимо спокойнее чем в России. Лишь пару раз выставленные в дозор часовые видели, как по площади Аль Тахрир, мимо музея проезжали машины с людьми. Судя по тому, что те вели себя по-хозяйски они уже перестали быть людьми, став нелюдями, вкусив плоти своих братьев и сестер.

Однажды вечером Влад достал из футляра загадочный клинок, благодаря которому стало возможным их чудесное спасение тогда из аэродрома. Он показал его Мустафе и спросил его, не знает ли он случайно, что это такое?

Тот, взяв клинок у него из рук, некоторое время внимательно разглядывал его. Потом усмехнувшись, пружинисто поднялся с места и повел Влада в одну из многочисленных комнат музейных запасников.

Там вернув нож Владу, он подставил к огромному стеллажу лестницу-стремянку и, несмотря на свой вес, легко взобрался по ней. Пошвырявшись он, наконец, выудил то, что искал – большую картонную коробку. Сдув с нее пыль он протянул ее Владу. Принимая ее, Влад услышал, как в ней звякнуло что-то металлическое.

Каково же былое его удивление, когда открыв коробку, профессор торжествующе продемонстрировал ему с дюжину клинков полностью идентичных привезенному из России. Но в отличие от него, египетские клинки были сильно сточенными, исцарапанными и побитыми. Нож Влада же выглядел так, словно только что сошел с конвейера, где его создали неведомые умельцы.

– Что это такое? – недоумевая, спросил он.

– Весьма обычная и заурядная вещь из арсенала жрецов-парасхитов, – ответил Мустафа.

Поняв по удивленному взгляду Влада, что ему это ничего не говорит, он пояснил:

– Они занимались мумифицированием умерших древних египтян, готовя их к погребению. Этими ножами они анатомировали трупы.

Выслушав сбивчивый рассказ Влада о событиях, которые сопутствовали захвату ими клинка, профессор надолго задумался.

Наконец, покусывая толстую губу, он медленно проговорил:

– Мне кажется, вас с какой-то определенной целью намеренно ввели в заблуждение, относительно ценности этого ритуального ножа. Это, безусловно, очень ценная вещь, но уверяю вас, не настолько, чтобы придавать ей такое огромное значение, как вам пытались преподнести. Конечно, в отличие от наших музейных экспонатов он находится в идеальном состоянии, но все равно это не повод для того, чтобы выпускать своих смертельных врагов на свободу. По зрелому размышлению, вас должны были бы убить прямо там, на летном поле. Даже притом, что пули могли задеть ваш клинок ему при всем желании не смогли бы причинить большой урон. Тут что-то другое, парасхитский нож это только повод.

– Выходит, что нам дали уйти умышленно? – удивленно посмотрел на профессора Влад. – Значит, кто-то сыграл с нами в поддавки? Хотя, что я такое несу? Эта игра затеяна определенно с подачи самих гоблинов, то есть, томиноферов. Но зачем?

– Ложный шахматный ход – гамбит, гамбетто по-итальянски, означает подножку. Зачем-то томиноферам было нужно, чтобы вы целыми и невредимыми выбрались из России. Или вы или кто-то из ваших спутников.

– Ой, не нравится мне все это, – пробормотал Влад, потирая подбородок. – Они полностью контролируют воздушное пространство и землю. При желании они бы могли легко и без особых проблем сбить нас, где и когда пожелают.

– Что они, кстати, и сделали, когда вы оказались ни дальше и не ближе, а именно над Каиром! – воскликнул Мустафа Азиз.

– Причем, ювелирно продырявив нам баки и выпустив горючее, хотя могли бы, просто всадить ракету, и все было бы кончено!

– Получается, что кому-то, а мы с вами знаем, кому именно, было нужно, чтобы вся ваша компания в целости и сохранности попала в Каир! В связи с этим вопрос, почему вы решили лететь именно в Египет?

– Просто Летун сказал, что он последние несколько лет возил туристов в Хургаду, и хорошо знает этот маршрут, – задумчиво проговорил Влад.

– Мне кажется, что нужно перестать безоглядно, доверять нашему другу летчику. А также следует присмотреться к нему повнимательнее, – сказал Мустафа.

– Да ну дичь какая-то! Не может этого быть! – натянуто рассмеялся Влад. – Чтобы Летун и вдруг такое? Чушь!

– Это не я говорю, что он потенциальный ксеносервус, это говорят факты, – пожал плечами профессор. – А фактам, как известно, безразлично наше субъективное мнение. В любом случае о нашем разговоре не стоит никому рассказывать.

– Это само собой, – кивнул Влад. – Но как бы проверить наши предположения?

– Довольно просто, – улыбнулся Мустафа. – Помогите мне донести эту коробку с парасхитскими ножами до нашего убежища. А все остальное предоставьте мне. Я прошу лишь о том, чтобы вы поддержали меня, какую бы ересь я не нес.

В подвальной комнате оборудованной Мустафой под убежище находились Ольга, Стасик, Летун и Алена. Они вяло спорили о чем-то. Сенсей с адъютантом, в это время, дежурили наверху возле окон, для того чтобы их не застигли врасплох непрошеные гости.

Мустафа, изобразив высшую степень восторга, воскликнул:

– Вы не можете себе представить, как нам всем повезло!

– Да, а что такое? Томиноферы, а заодно и их верные ксеносервусы заболели смертельным вирусом ветрянки? – съехидничала Алена.

– К сожалению, нет! Но, то, что нам удалось обнаружить с Владом, даст нам теперь хоть какую-то возможность бороться с томиноферами! Смотрите сами!

С этими словами Мустафа принялся вынимать из коробки, принесенной Владом, и любовно раскладывать на столе ритуальные парасхитские ножи. Все бывшие в помещении с нескрываемым интересом наблюдали за его действиями. Закончив раскладывать ножи, словно карты в диковинном пасьянсе, профессор положил на самое почетное центральное место клинок, вывезенный из России.

– Откуда у вас столько этого добра? – поинтересовалась Ольга, беря в руки один из клинков сточенный до узкой полосы.

– Нам посчастливилось обнаружить это в запасниках музея, – выдавил Влад из себя, пытаясь придать своему лицу максимум оптимизма и все еще не понимая, куда именно клонит профессор.

Между тем, тот заливался соловьем:

– Согласно древней легенде, которую я почерпнул из одного папируса, томиноферы уже однажды приходили на нашу землю. Но их удалось отправить восвояси с помощью вот этих самых лезвий! Уникальный сплав, из которого они изготовлены, взаимодействует с кровью томиноферов, примерно как цианистый калий ведет себя в контакте с человеческой кровью. Если вы не знаете, то цианид блокирует способность крови переносить кислород. В результате этого человек мгновенно гибнет от кислородного голодания! Аналогично обстоит дело и с этими чудодейственными клинками. Достаточно одной легкой царапины, чтобы отправить огромного томинофера к его Аллахом проклятым праотцам! Вот именно поэтому они так и носились с вашим клинком там на аэродроме в России.

– Что же если это так, то здорово! – с нескрываемым энтузиазмом воспринял обнадеживающее сообщение Летун.

Вадим во все глаза смотрел на летчика, но не обнаружил в его игре, если это конечно была игра, никакой фальши. Тот радовался искренне и от души.

– Теперь нужно решить проблему, как подобраться достаточно близко к томиноферу, чтобы вонзить ему в ногу или куда придется этот самый клинок, – задумчиво наморщив лоб, сказал Стасик.

Алена все это время хранила сосредоточенное молчание. В сложившейся ситуации Влад был склонен подозревать скорее ее, чем Летуна. Уж слишком она неадекватно повела себя после их с Мустафой сообщения.

– А в этом нет никакой необходимости, я имею в виду приближаться вплотную к томиноферам, – выдал свой главный козырь профессор, сверкая огромными черными глазами. – Взаимодействие с кровью томиноферов происходит на молекулярном уровне. Достаточно небольшого количества свободных ионов данного металл, чтобы умертвить этого здоровенного зверюгу! Необходимо донести до его туши одну единственную дробинку и томинофер сразу же погибнет!

Быть может, это только показалось Владу, но в светло-серых глазах Летуна явственно промелькнула тень страха.

Для того чтобы усугубить ситуацию Влад сказал:

– Мне кажется, процесс борьбы с томиноферами можно существенно упростить. Учитывая, что для отравления их организма достаточно всего лишь каких-то там галогенов можно измельчить металл, имеющийся в нашем распоряжении до состояния тонкого порошка и приготовить из него что-то типа аэрозоли, намешав его с наполнителем. После этого достаточно будет распылить нашу адскую смесь и начнется массовый падеж этого крупного рогатого скота! Я имею в виду томиноферов!

– Гениально! – зааплодировал Мустафа. – У меня уже вертелась на языке эта мысль, но вы опередили меня! Так что честь открытия по праву принадлежит вам! Можно будет назвать этот препарат против томиноферов вашим именем, например Владий!

– Нет, показалось! – с облегчением пронеслось в голове у Влада, который все это время не сводил глаз с летчика, следя за его реакцией.

Летун проявлял лишь естественную заинтересованность, радость и ничего более того. То же самое можно было сказать об Алене и Стасике. Относительно Ольги у Влада было свое мнение. Также как и относительно ее спутника Сенсея. Но профессор почему-то стоял за них горой.

– Пойду, скажу Сенсею! Пусть порадуется! – воскликнула Ольга и выбежала из комнаты.

– Ну, вот это уже кое-что! – довольно проговорил Летун. – А то я уже думал, что человечеству пришел конец! Есть, есть еще на земле светлые головы!

Он подошел к профессору и с чувством пожал ему руку, после чего обнял Влада.

После прихода Сенсея и адьютаната все высказали свои восторги и надежды связанные со сделанным Мустафой Азизом открытием. Постепенно страсти немного улеглись. Все просто сидели на своих местах и глупо улыбались окрыленные сногсшибательной вестью о том что со всесильными томиноферами оказывается можно успешно бороться!

Драгоценные клинки тщательно обернули бумагой, и положили в сумку с инструментами Стаса. Сумку положили на самое видное место посередине комнаты на столе, так чтобы все могли за ней приглядывать.

Перед тем как ложиться спать Влад, улучив момент, шепнул Мустафе:

– Я рад, что наши подозрения оказались беспочвенными!