Текст книги "Саркофаг (СИ)"

Автор книги: Валерий Моисеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)

– Нормально, война войной, но даже томиноферы не хотят утонуть в мусоре, – хохотнул Сенсей.

Терпеливо дожидаясь, пока мусорщики закончат выгружать свои грохочущие вонючие контейнеры, друзья рассредоточились вдоль стены, стараясь не привлекать к себе внимания. Проводив взглядом выехавший со двора мусоровоз, Стилет направился к уборщикам, которые были заняты тем, что закатывали пустые контейнеры вовнутрь подсобного помещения.

Сенсей, Влад и Хулио не слышали, о чем именно он разговаривал с рабочими. Но судя по тому, что те отчаянно жестикулировали и отрицательно мотали головами, разговор у них не особо клеился. Наконец Стилет безнадежно выругался и позвал друзей.

Завидев приближающихся незнакомцев, четверо уборщиков похватали ломы и багры с пожарного щита расположенного на стене подсобки и приготовились дать достойный отпор. Сенсей продолжая движение, не останавливаясь, бросился на них. Одному из обороняющихся удалось зацепить его по плечу ломом но, вовремя выбросив вверх руку, Сенсею направил удар по касательной. Следующим движением он врывал лом из рук перепуганного уборщика и боковым ударом в висок раскроил ему череп. Все это время остальные трое скакали вокруг дерущихся, размахивая своими железяками. Но ударить Сенсея они не решались, так как боялись зацепить своего товарища.

Тем временем, Стилет в его излюбленной манере уже проткнул одного из рабочих, сразу в нескольких местах. Пока тот, пуская ртом кровавые пузыри, медленно оседал на пол, Влад успел свернуть шею третьему работнику гостиницы. Когда Сенсей начал бочком подбираться к последнему, оставшемуся в живых уборщику, Хулио неожиданно выскочил вперед и загородил его своим тучным тельцем.

– Только через мой труп! – заголосил он.

– Договорились! – кивнул Сенсей, после чего хладнокровно нанес удар ломом прямо по голове Хулио.

Когда до макушки гения оставалось сантиметров десять, тяжелый металлический стержень неожиданно вильнул в сторону и со звоном ударился в бетонный пол, выбив из него целый сноп искр.

– Ни у кого нет с собой запасных памперсов? – поинтересовался неунывающий Хулио. – Я, кажется, обделался со страху.

Стоявший у него за спиной единственный оставшийся в живых уборщик уже давно бросил ржавый багор и теперь стоял, высоко задрав руки верх. Тем самым демонстрируя полную лояльность по отношению к опасным незнакомцам.

Стилет принюхался и отрицательно покачал головой:

– Нет, Хулио это воняет из мусоропровода, а не из тебя! Теперь, может быть, объяснишь, зачем тебе понадобился этот грязнуля?

– Я беру его в нашу команду проводником, – ответил Хулио. – Без его помощи нам ни за что не попасть на крышу незамеченными.

– Логично, – кивнул Стилет.

После этого с троих убитых были сняты яркие комбинезоны, с эмблемой гостиницы, в которые друзья торопливо переоделись. Четвертый комбинезон для Хулио уборщик достал из-за трубы мусоропровода.

– Вот всегда так! – возмущался коротышка, одевая на себя, извоженную в грязи спецовку. – Когда придумать что-нибудь умное, сразу кричат – где Хулио? А когда одежку делить, про меня все сразу забывают! Свиньи вы, а не друзья, после этого!

Лестничная клетка, всецело принадлежащая вспомогательным службам гостиницы, являла собой жуткий контраст с ее небрежно припудренным фасадом. Потолки и верхняя часть стен, побеленные, как минимум полстолетия тому назад были сплошь покрыты ржавыми разводами многочисленных протечек и устрашающими пятнами черной плесени и грибка. Отвратительная темно-синяя краска, которой были вымазаны панели стен, уже давно растрескалась и облупилась. Деревянные перила лестницы местами были разбиты в щепки, а кое-где и вовсе отсутствовали.

Поднявшись по истертым ступеням под самую крышу, друзья затаив дыхание, остановились прямо под металлической лестницей, ведущей на крышу. Лаз был закрыт ржавой железной дверцей, запертой на огромный висячий замок. По словам мусорщика, замок уже давно не запирался, а ключ от него были потерян лет сто тому назад. Чердака в здании гостиницы не было. Эту функцию выполнял низенький, так называемый, технический этаж. На нем друзья и укрылись, до поры до времени, чтобы передохнуть и выработать диспозицию. Тем более что до завтрашнего утра, когда на крыше должен был появиться Толстяк, было еще очень далеко.

В конце концов, общими усилиями они пришли к решению, что необходимо захватить летательный аппарат томиноферов, то есть, тороид, как можно раньше. На карту было поставлено слишком много, поэтому любой риск должен был быть сведен к минимуму.

На разведку отправился Стилет в сопровождении захваченного в плен уборщика. Сенсей очень хотел пойти с ними, но Стилет просто и без прикрас объяснил ему, что он рожей не вышел. Гринго, работающий уборщиком, сразу же привлечет к себе ненужное внимание. Поэтому Сенсей, Влад и Хулио остались ждать на техническом этаже.

Стилет, выбравшись на крышу, прищурился от яркого солнца. Держа в руке узкий длинный нож обратным хватом, то есть лезвием к мизинцу он помог выбраться из люка уборщику. Несмотря на то, что тот вроде бы вел себя смирно, неизвестно было, как он себя поведет, едва завидев ксеносервусов.

В этот самый момент, все тороиды за исключением того, который должен был утром стартовать с Толстяком на борту, спешно покидали крышу гостиницы. Из отрывистых фраз, которыми обменивались охранники взлетно-посадочной полосы и пилоты, Стилет понял, что поступил приказ всем свободным тороидам подняться в воздух и начать круглосуточное патрулирование Черного города. Из этого он заключил, что томиноферы искали их.

Никто не обратил внимания на двух грязных замызганных мусорщиков, которые лениво проковыляли к стоящим в дальнем углу крыши мусорным контейнерам. Стилет смог разглядеть, что импровизированный аэродром на крыше гостиницы охраняли всего лишь четверо человек. Насколько он смог понять – это были простые люди, а не прошедшие продвинутую переделку боевые ксеносервусы. Они находились в небольшом вагончике приспособленным под караульное помещение. Их вооружение состояло из старых престарых автоматов Калашникова, стволы и прочие металлические части которых уже давно обтерлись.

Проводив пилотов, охрана ушла к себе в будку. Судя по раздававшимся оттуда звукам, там начиналась очередная пьянка.

Одинокий тороид сиротливо стоял посреди крыши, на телескопических членистых опорах. В его пузатом боку зияла огромная дыра, служившая люком. Стилет решив, что грех не использовать такую возможность срочно вернулся за остальными членами своей команды на технический этаж гостиницы.

Выбравшись наружу они, неторопливо перебрались в сторону тороида. Если бы охранники вдруг полюбопытствовали, что делается на крыше, они не увидели бы ничего подозрительного. Но им было не до этого, веселье в караулке было в самом разгаре. Отключив мусорщика, точно дозированным ударом в челюсть Сенсей связал его и, заткнув рот грязной тряпкой, уложил в один из контейнеров.

После этого по сигналу Стилета все четверо ворвались на тороид. Тактика блицкрига себя полностью оправдала. Застигнутые врасплох капитан корабля и его помощник не смогли оказать никакого сопротивления. Их связали и усадили на пол.

Хулио достав из-за пазухи куртки небольшой плоский пенал, извлек из него шприц и ампулу, наполненную какой-то прозрачной жидкостью. После этого, несмотря на бурные протесты пилотов, он вколол им содержимое шприца, честно разделив его между ними. Все это время Сенсею и Владу пришлось крепко держать строптивых летчиков.

– Что ты нам вколол, ублюдок? – взревел в ужасе капитан тороида, когда Сенсей перестал затыкать ему ладонью рот.

Пряча пенал обратно в карман, Хулио шкодливо скосил в его сторону глаза и ответил:

– Ничего страшного – это просто яд. Но не стоит так волноваться! Он не действует мгновенно, но если не вколоть противоядие через двенадцать часов процесс отравления организма примет необратимый характер и вас уже ничто не спасет.

– Чего вы от нас хотите? – после минутной паузы хрипло спросил капитан.

– Вот это уже другой разговор! – радостно потирая руки, рассмеялся Стилет. – Мы хотим от вас лишь одного – сотрудничества!

– 14 -

Германия,

концентрационный лагерь Дахау,

1945 год.

Константин не мог отвести глаз от того во что превратился бравый гауптшутрмфюрер СС Артур Нойберт. Всего мгновение назад это был холеный, уверенный в себе офицер, впрочем, немалую долю уверенности ему придавал 'шмайсер' и то, что стоящие перед ним люди были беззащитны. Один заключенный математик сказал, как-то Константину, что вывел одну любопытную закономерность. Согласно этой формуле, обычный мужчина чувствует себя просто самцом, а мужчина с оружием в руках, ощущает себя самцом в квадрате, со всеми вытекающими отсюда последствиями для окружающих.

Патроны в автомате, которые сжимала мертвая рука Нойберта, кончились, но его указательный палец продолжал упрямо давить на спусковой крючок. Из состояния ступора Константина вывела серия увесистых пощечин, которыми его наградил Огюст. Француз, в отличие от своего русского товарища, соображал и реагировал на изменения окружающей обстановки не в пример быстрее.

– Не стой, как Эйфелева башня! – зло выкрикнул он ему в лицо. – Нужно найти грузовик с 'пилой времени'!

Константин провел рукой по лицу и помотал головой. Все произошедшее было настолько фантасмагорично, что он так до конца и не пришел в себя. Решив не заморачиваться, он полностью положился на здоровые рефлексы Огюста и собственный инстинкт самосохранения, который орал ему в ухо, о том, что француз говорит дело.

Между тем, Огюст, уже склонился над трупом Нойберта и, поставив ногу ему на руку, хладнокровно вырвал из мертвых пальцев автомат. Нагнувшись, он достал из-за голенища сапог Нойберта два магазина заполненных патронами. Вынув из 'шмайсера' пустой рожок он щелчком загнал в него новый.

– Вот теперь и повоюем! – подмигнул он Константину.

После этого, пригнувшись, они бросились к грузовикам стоящим неподалеку. Именно в них и грузилась вся документация лабораторий Нойберта, образцы, а также все то, что не должно было попасть в руки союзников. На их счастье эсэсовцы из расстрельной команды гауптшутрмфюрера ушли куда-то по неотложным делам. Видимо нужно было срочно прикончить очередную группу заключенных, из числа нежелательных свидетелей, слишком много знающих о деятельности администрации концлагеря Дахау.

В следующее мгновение издалека послышался стрекот автоматных очередей. Расстрельная команда, сплошь состоящая из младших офицеров СС, хорошо знала свою работу. Благодаря тому обстоятельству, что они увлеченно выполняли свои обязанности, гибель их шефа, гауптшутрмфюрера СС Артура Нойберта прошла для них незамеченной. По крайней мере, их все еще не было видно.

Возле барачной стены стояли в ряд пять тентованных, шестиосных армейских грузовиков фирмы 'Мерседес'. Константину и Огюсту здорово повезло, так как вскоре выяснилось, что они не охраняются. Фашисты были настолько уверены в себе, что не посчитали нужным выставить возле них охрану. Хотя, скорее всего, им было не до этого. Тревожные события последних дней заставляли нацистов торопиться с эвакуацией результатов исследований научных лабораторий, которые проводились на территории Дахау. Также было необходимо срочно завершить уже начатое уничтожение всех компрометирующих материалов и свидетелей.

Тем временем, Огюст, поочередно вскакивал на откидные подножки, расположенные позади грузовиков, сдвигал в сторону брезентовый полог и заглядывал вовнутрь кузова. Лишь добравшись до четвертого в ряду грузовика, он нашел то, что искал. Издав торжествующее 'о ла-ла!' он замахал руками привлекая внимание Константина, который в это время напряженно следил за углом барака, из-за которого с минуты на минуту могли появиться эсэсовцы Нойберта. В руках у него был автомат.

Константин поспешно подбежал к заднем борту 'Мерседеса'. Он едва успел поставить ногу на подножку, как Огюст тут же, словно вакуумом, втянул его вовнутрь кузова за руку. Там было темно и душно, пахло пылью и нагретым брезентом.

Когда глаза Константина привыкли к царящему в кузове полумраку, он разглядел, что кузов грузовика был практически пуст. В самом центре на массивных деревянных козлах был установлен черный мотоцикл 'ВМV', состоящий на вооружении моторизованных частей Вермахта. Транспортное средство имело весьма странную конструкцию, и было тщательно пристегнуто к деревянным крепежам кожаными ремнями. Странность же мотоцикла заключалась в четырех длинных блестящих металлических штангах, которые были смонтированы на передней части мотоциклетной коляски. Подобно бивням мамонта они причудливо выгибались в левую сторону и сходились своими сужающимися остриями в точке расположенной как раз посередине между мотоциклом и его коляской.

Сама коляска была полностью заставлена многоэтажной батареей аккумуляторов, которую венчала путаница проводов и кабелей, подключенных к диковинной аппаратуре, аналогов которой Константин никогда не встречал ранее. Вся эта достаточно нелепая, с точки зрения здравого смысла конструкция была тщательно закреплена на коляске, при помощи многочисленных металлических хомутов. В довершении ко всему, сзади к коляске ремнями были пристегнуты две двадцатилитровые бензиновые канистры с фашистскими эмблемами.

Огюст с замиранием сердца убедился, что ключ торчит в замке зажигания. Похлопав ладонью по баку, он удовлетворенно пробормотал:

– Полный, под самую пробку! Судя по всем этим нюансам, я имею в виду, полный бак, запас бензина и ключ в зажигании, наш доблестный гауптшутрмфюрер очень хорошо подготовился к своей индивидуальной эвакуации.

– Меня не интересует, что собирался предпринять, какой-то дохлый фашист! Я не могу взять в толк, ты, что собираешься бежать отсюда на мотоцикле? – поинтересовался Константин.

– Чем мешать глупыми разговорами, отстегнул бы лучше наш ковер-самолет от этих деревяшек! – нетерпеливо прикрикнул на него Огюст. – Если конечно ты еще заинтересован в том чтобы остаться в живых. Или ты до сих пор находишься под впечатлением трагической гибели нашего незабвенного руководителя?

Бормоча всю эту несусветную чушь, Огюст развил бешеную активность. Он принялся щелкать многочисленными тумблерами и переключателями, расположенными на аппаратуре, о назначении которой Константин даже и не пытался догадываться.

Пощелкав пальцем по внезапно засветившемуся стеклянному окошечку, за которым вверх по шкале поползла стрелка, Огюст радостно хохотнул:

– Аккумуляторы, вроде как заряжены! Попробуем уйти на них одних, не запуская двигатель мотоцикла. Будем надеяться, что имеющегося напряжения хватит. Ну а если не хватит, то аккумуляторы безнадежно разрядятся и нам придет крышка!

– Насколько я понимаю, все это очень рискованно? – напрягшись, спросил Константин.

– Конечно, рискованно, черт возьми! Но если включить эту тарахтелку сюда сбежится вся лагерная охрана! Так что будем рисковать!

Константин к этому времени уже благополучно отстегнул ремни, которыми мотоцикл крепился к козлам. Теперь он был занят тем, что стараясь производить, как можно меньше шума пытался отодвинуть их в сторону. Но как выяснилось вся деревянная конструкция была накрепко привинчена мощными болтам к деревянному полу кузова. Без гаечных ключей и получаса времени нечего было и думать о том, чтобы демонтировать козлы.

– Оставь их в покое! – воскликнул Огюст и тут же осекся испуганно присев.

Снаружи послышался топот солдатских сапог и возбужденная немецкая речь. После этого раздались отрывочные команды, снова застучали сапоги и все стихло.

– Они решили, что это мы убили Нойберта, тем более что его автомат пропал! – прошептал он Константину. – Нам нужно торопиться! Удивляюсь, почему они первым делом не проверили грузовики?

– Не переживай, скоро они сообразят и вернутся обратно! – иронически хмыкнул Константин. – Говори, что нужно делать, чтобы побыстрее отсюда убраться?

– В первую очередь не мешать, своими идиотскими вопросами! – скосил в его сторону выпученные от бешеного напряжения глаза Огюст. – А во вторых выполнять все мои команды! Только в этом случае у нас с тобой появится ничтожно малый шанс выпутаться из этой передряги живыми, и вдобавок натянуть нос фрицам!

Выдав эту гневную тираду, Огюст оседлал мотоцикл и принялся вращать ручки настройки, размещавшиеся на приборной панели смонтированной поверх фары. Провозившись несколько минут, он оглушительно щелкнул каким-то тумблером, после чего в кузове появился низкий воющий звук. Одновременно с этим, Константин вдруг ощутил, как коротко стриженые волосы у него на голове электризуются и становятся дыбом. В воздухе явственно запахло озоном. Впереди мотоцикла раздавался непрерывный треск мощных электрических разрядов. Ослепительные сполохи голубых искр прорезывали темноту наглухо закрытого плотным брезентом кузова.

По мере того, как паузы между электрическими разрядами становились короче, яркость свечения в кузове нарастала. В какой-то момент Константин обнаружил, что между четырьмя концами штанг, торчащими впереди мотоцикла, образовался шарообразный сгусток электрического свечения, подобный шаровой молнии. Бросив взгляд на Огюста, он увидел, что француз медленно двигает ползунок какого-то прибора, наращивая электрическое напряжение, подаваемое на хитроумный аппарат.

Внезапно свечение внутри кузова стало ослепительным. Константин, прикрыв рукой глаза не отрываясь, смотрел на то, как вокруг сине-белого шара размером с футбольный мяч в жарком мареве истаивает брезентовый полог кузова. Еще через минуту прямо перед мотоциклом, в боковой части кузова, образовался круглый тоннель. Константину было прекрасно известно, что в том направлении нет ничего кроме лагерного двора. Тем не менее, по мере того, как тоннель углублялся, становилось видно, что ведет он отнюдь не на территорию концентрационного лагеря Дахау, а в какое-то совершенно иное пространство.

– 15 -

Южноамериканский континент,

Черный город томиноферов,

крыша гостиницы 'Савой',

джунгли,

2028 год.

Рано утром, часов в пять по местному времени, на крышу гостиницы 'Савой' поднялся томинофер, которого за глаза прозвали Толстяком. Его сопровождал внушительный эскорт боевых ксеносервусов и томиноферов из числа провожающих. После беглого осмотра тороида, на котором должен был лететь высокий гость, службой безопасности Черного города, Толстяк поднялся на борт. Спустя несколько минут, тороид взмыл в воздух.

Все это время, команда Стилета сидела тихо словно мыши, спрятавшись в бомбовом отсеке. Так как он был полностью загружен боекомплектом, четверо друзей расположились прямо на огромных цилиндрических бомбах.

– Я бы на месте капитана произвел бомбометание, как только выбрался за пределы города, – сказал Влад. – А вместе с бомбами вытряхнул бы и нас.

– Спокойно, все под контролем! – заверил его Хулио, растянувшийся, словно жирный кот, на боку металлического цилиндра начиненного смертоносной взрывчаткой.

Перед тем как их заперли в отсеке, Хулио достал из кармана гранату 'лимонку' и, повертев ею перед носом у капитана, поинтересовался:

– Надеюсь, дружок, тебе не нужно объяснять, что это такое? Но на всякий случай напомню – это осколочная граната, предназначенная для поражения живой силы противника. Разлет осколков составляет двести метров, поэтому бросать ее следует только из укрытия. Мне почему-то кажется, что здесь посреди бомб самое спокойное и безопасное место на твоем корабле. То есть, идеальное укрытие! Поэтому я могу смело бросать гранату прямо здесь, если мне вдруг что-то не понравится в твоем поведении. Твоего помощника это тоже касается. Не нужно проявлять массовый героизм и тогда все останутся целы.

– Я чувствую признаки отравления той гадостью, что ты вколол мне. У меня холодеют конечности, во рту стоит сушняк и появился металлический вкус, – нетерпеливо перебил его капитан. – Будет лучше, если ты прямо сейчас дашь мне противоядие.

– Извини, земляк! – расхохотался Хулио. – Я вколю противоядие тебе и твоему боевому заму, только после приземления в той точке, что мы вам укажем. Пойми меня правильно, я не хочу рисковать!

– Ты уже здорово рискуешь, отравив капитана корабля, на котором собираешься лететь! – неприязненно глянул на него пилот. – Что если я потеряю сознание прямо в воздухе?

– Уверяю тебя, в ближайшие двенадцать часов с тобой ничего не случится, – заверил его Хулио.

Сразу после старта, как и было, оговорено заранее, помощник капитана открыл замок бомбового отсека. Но никто не торопился покидать убежище раньше времени, чтобы преждевременно не нервировать находившегося на борту томинофера. На стихийном военном совете было единогласно решено захватить его в плен, лишь после приземления в глухих джунглях. Никому не хотелось проверять, на что способен этот огромный раскормленный представитель томиноферовской элиты.

Впрочем, по словам помощника капитана, Толстяк вел себя очень спокойно. И всю дорогу не поднимал головы от своего любимого коммуникатора.

Когда тороид отлетел от Черного города на приличное расстояние, Стилет приказал капитану садиться прямо посреди джунглей. На вопрос как он себе представляет посадку на вершины высоченных деревьев, Стилет сказал, что верит в его мастерство и просил его не разочаровывать. В сердцах плюнув, капитан удалился восвояси и начал стремительное снижение.

Его расчет был прост. Он хотел угробить свой тороид, сделав его непригодным для дальнейших полетов. Кто знает, что еще могло придти в голову этим страшным повстанцам? А что если они решат закидать бомбами Черный город? Он очень надеялся, что повстанцы оставят его в покое после того, как он станет капитаном без корабля.

Посадка получилась весьма жесткая. Прорубив за собой широкую просеку среди деревьев, тороид остановился, чудом не врезавшись в небольшую скалу, сплошь оплетенную лианами, невесть откуда взявшуюся посреди джунглей. Лишь после экстренного торможения, Толстяк начал проявлять первые признаки беспокойства. Он поднял голову от коммуникатора и недовольным голосом поинтересовался что происходит?

Выбравшийся, к тому времени, из бомбового отсека Стилет доходчиво прояснил ему ситуацию:

– Все доездился, ты жирный боров, доинспектировался! Конченая остановка, пора выходить!

– Что ты мелешь ничтожный червяк? – взревел разгневанный Толстяк. – Капитан, что происходит? Откуда на корабле посторонние?

– Корабль захвачен, ты, кстати, тоже! – встрял в разговор Хулио. – А теперь если тебя не затруднит, пожалуйста, отдай мне свой коммуникатор!

– Я прямо сейчас вызову сюда подмогу и вот тогда мы посмотрим, кто из нас захвачен! – громоподобно расхохотался Толстяк и принялся нажимать какие-то кнопки на своем коммуникаторе. – С удовольствием посмотрю на то, как вы все будете корчиться на лафетах. Я пожру вас всех, одного за другим, сегодня же вечером!

Неожиданно прогремевший выстрел прервал поток угроз Толстяка. Это Стилет хладнокровно отстрелил ему часть аристократического уха из пистолета. Взвыв от острой боли, Толстяк отбросил свой коммуникатор в сторону и в ужасе схватился за окровавленное ухо. По его огромной щеке тела ярко красная струйка крови.

Хулио, тем временем, подхватил выпавший из рук томинофера, коммуникатор и поспешно ретировался с ним, подальше от Толстяка.

Обнаружив полное отсутствие левой мочки, томинофер взревел в отчаянии:

– Из-за этой паршивого коммуникатора, ты изуродовал отпрыска одного из самых знатных и древних родов! Какая неслыханная жестокость!

– А уничтожить целую планету со всем ее населением – это по твоему не жестокость? – вскричал вспыхнувший, словно порох Сенсей.

– Глупец, ты сравниваешь несопоставимые вещи, которые нельзя сравнивать! – рыдал томинофер, разглядывая раненное ухо в зеркальной панели, выскочившей из стены. – Вы были созданы нами с одной единственной целью – служить нам едой! Ваш удел быть съеденными, что же тут непонятного? А вы сопротивляетесь своему истинному предназначению. Но это, же вопиющий нонсенс! Ты можешь себе представить, чтобы котлета приготовленная поваром напала на него и убила его? Вы пытаетесь проделать примерно то же самое. Хотя не можете не понимать, что все ваши тщетные попытки заранее обречены, хотя бы, потому что повара умнее тех котлет, которые стряпают!

– Хватит болтать. Не то сейчас лишишься второго уха или, к примеру, носа! – нетерпеливо прикрикнул на него Стилет. – Я, лично, себя котлетой не считаю! А, ну пошел, на выход, повар хренов!

– Зачем вы это делаете? – продолжал голосить Толсятк. – Вы хоть представляете себе масштабы гнева моего отца, за все те унижения, которым вы меня сейчас подвергаете?

– Извини, земляк, ничего личного! – прервал его стенания Хулио. – Просто все дело в том, что мне пришла охота позабавиться с твоим коммуникатором. Не покажешь мне, как им пользоваться?

– Твой примитивный мозг все равно не в состоянии понять принцип работы нашей продвинутой техники, – всхлипнул Толстяк, послушно выбираясь из тороида на поляну, образовавшуюся от поваленных деревьев.

– Да мне неинтересен принцип работы твоей шарманки, ты просто покажи какие здесь кнопки нажимать надо и все такое прочее! – нетерпеливо воскликнул Хулио, подсовывая Толстяку коммуникатор.

– Если я выполню твои нелепые требования, вы отпустите меня? – спросил Толстяк подозрительно.

– Даю честно слово! – воскликнул Стилет, придав лицу подобающее случаю выражение.

– Ну, хорошо, давай сюда коммуникатор! – Толстяк со вздохом протянул свою огромную руку.

После этого он битый час подробно отвечал на бесконечные вопросы дотошного Хулио и что-то показывал. Все это время Стилет, Сенсей и Влад чувствовали себя словно на иголках.

– Не самая умная затея устроить семинар возле тороида, – напряженно пробормотал Влад. – Как считаешь Стилет, нам не пора делать отсюда ноги?

– Уже давно пора! – раздраженно буркнул тот. – Но ты, же сам видишь, что наш гений все никак не наговорится!

– Послушай, Хулио, пора уходить! – поторопил коротышку Сенсей.

– Отвали! – походя, ответил тот и продолжил расспросы Толстяка.

– Ты не гений, а законченный дебил, если думаешь, что томиноферам составит большого труда выследить нас! – наконец взорвался Стилет.

– Твои друзья говорят дело! – мстительно ухмыльнулся Толстяк, подняв взгляд на Хулио. – Вам нужно срочно уходить, потому, что мое исчезновение будет вот-вот обнаружено. Я предлагаю вам забрать коммуникатор и, оставив меня возле тороида, уходить в джунгли. Быть может вам будет любопытно, но в каждого из нас вживлен маяк, по которому не составляет большого труда обнаружить, кто из нас где находится.

– И где это если не секрет? – спросил Стилет.

– Секрет, но я вам покажу, – сказал Толстяк и ткнул пальцем себе в основание шеи.

Приглядевшись, Стилет, действительно обнаружил перекатывающийся под кожей желвак размером с грецкий орех.

– А в твоем коммуникаторе нет похожей штуковины? – подозрительно прищурившись, спросил Хулио. – Я бы, например, обязательно предусмотрел такую фишку, типа навигатора, на случай его потери.

– Ты прав, такая вещь есть, – кивнул Толстяк.

– Ах ты, негодяй! – возмутился Хулио. – Я думал у нас с тобой честный договор, а тут выясняется, что ты хитришь и жульничаешь!

– Ты не спрашивал, поэтому я молчал об этом, – пожал огромными жирными плечами томинофер. – Если хочешь, я отключу эту функцию.

– Да уж, пожалуйста, будь так любезен! – возмущенно фыркнул Хулио.– И если тебя не очень затруднит, вынь эту хрень из коммуникатора и выбрось!

Толстяк послушно оголил внутренности коммуникатора, вынул какой-то малюсенький чип и протянул его Хулио. Тот повертел его в руках, после чего положив на камень, мстительно раскрошил его рукояткой пистолета.

– Ну что же нам пора прощаться, – сказал Стилет и поднялся с поваленного дерева, на котором сидел все это время.

– Эй, постойте, а как же быть с нами? – возмутился капитан тороида. – Вы же обещали дать нам противоядие! Неужели вы солгали?

Хулио пожевал губы и, наконец, сказал:

– Вынужден вас разочаровать. Но это был блеф и чистой воды импровизация. Я вколол вам обычную дистиллированную воду для инъекций. Так что живите долго и счастливо!

– Ты знаешь, в это как-то слабо верится после того, как они сдали нам Толстяка со всеми потрохами, – усмехнулся Сенсей.

– Предлагаешь взять их с собой? – удивленно посмотрел на него Стилет.

– А почему бы и нет? Тем более, что все мосты между ними и их хозяевами сожжены, – неожиданно поддержал друга Влад. – Парни помогали нам, как умели, и будет как-то не по-людски скормить их томиноферам.

– Возьмите нас с собой, – опустив голову, попросил капитан. – Мы будем и дальше помогать вам.

– Ну что же идемте, хоть мне все это и не очень нравится! – скомандовал Стилет и двинулся вглубь джунглей.

– Прощай Толстяк! – помахал Хулио томиноферу, которого он приковал цепью прямо к шасси тороида. – Не скажу, что было приятно с тобой общаться, но зла я на тебя не держу, надеюсь, что и ты не в претензии.

Толстяк ничего не ответил на это, лишь молча, проводил взглядом исчезнувший в зарослях отряд Стилета. Претензии у него, безусловно, были. Более того, если бы он мог, то уничтожил бы своих похитителей. Передавил их всех как вредных насекомых.

На текущий момент его волновал один единственный вопрос – как отнесется к факту его похищения отец? Старик слыл гневливым даже среди видавших виды томиноферов. Они прекрасно знали, что если его разозлить, то последствия, как правило, бывают непредсказуемыми и кровавыми. Впрочем, ответа на этот вопрос Толстяку пришлось ждать не очень долго.

Стилет со своим отрядом быстро продвигался в сторону видневшейся в пяти километрах горы. Едва они успели подняться на ее покрытую густым кустарником вершину, как тороид вместе с их пленником внезапно превратился в огненный шар и, разметав вокруг себя лес, в радиусе километра исчез с оглушительным хлопком.

Вслед за этим пришла ударная волна, и окрестные джунгли потряс мощнейший взрыв. Повстанцев бросило на землю, которая еще некоторое время продолжала трястись и вибрировать. Когда же они поднялись и посмотрели назад, то увидели, над тем местом, где они оставили тороид и Толстяка огромный столб черного дыма. Все было уничтожено прямым попаданием какого-то диковинного снаряда пришельцев, а быть может простой тактической ядерной ракетой, некогда созданной людьми.

– 16 -

Германия,

концентрационный лагерь Дахау,

1945 год,

где-то вне времени и пространства.

Тоннель, внезапно разверзшийся в тесном кузове грузовика, углубился до расстояния пяти – шести метров и застыл. Константин опасливо заглянул в него через плечо Огюста, сидевшего на мотоцикле. Загадочный проход заканчивался глухим тупиком, дальше пути не было. Стены тоннеля были из какой-то натечной полупрозрачной массы окрашенной электрическими сполохами в бирюзовый цвет.