Текст книги "Саркофаг (СИ)"

Автор книги: Валерий Моисеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)

В этот момент Огюст повернул голову назад и Константин с перепугу, чуть было не заорал благим матом. Спустя мгновение он понял, что француз нацепил на себя очки с темными стеклами, для того чтобы защитить глаза от невыносимо яркого, слепящего света шаровой молнии, которая вращалась впереди него.

– Начинай толкать мотоцикл прямо в тоннель! – прокричал Огюст. – Боюсь, аккумуляторы вот-вот сдохнут, и тогда придется срочно включать двигатель!

Константин послушно уперся в основание заднего седла 'ВМV' обеими руками и покатил мотоцикл в темнеющий перед ним проход. При этом он не уставал удивляться тому, что логически этот ход проходил на высоте двух метров прямо по лагерному двору, хотя его там не было и в помине.

– Не так быстро! – осадил его Огюст. – Я не успеваю пилить!

– Чего пилить? – не понял Константин и озадаченно поднял голову.

– Время, мой друг, время! Мы с тобой пилим или плавим, как тебе больше нравится, пространственно – временной континуум! – торжествующе расхохотался Огюст. – Не знаю где фрицы взяли идею создания этого аппарата, но она до смешного проста, как и все гениальное!

За время этого разговора 'пила времени' удлинила временной тоннель еще метров на шесть.

– А какая скорость у аппарата? – спросил Константин.

– Когда мы только начинали эту разработку, человек с 'пилой' двигался со скоростью праздно шатающегося по вечернему Монмартру гуляке, – ответил Огюст. – С тех пор прошло достаточно много времени, и мы смогли довести скорость до сорока – пятидесяти километров в час. Но для того чтобы выйти на крейсерскую скорость необходимо чтобы двигатель мотоцикла работал на полную мощность. Мы же еще недостаточно удалились от территории лагеря. Едва двигатель начнет работать, нас сразу же обнаружат.

– Ты знаешь, по-моему, нас уже и так обнаружили! – сказал Константин, озабоченно оглядываясь назад.

Как ему показалось он, только, что слышал какие-то подозрительные звуки у себя за спиной.

– У тебя, между прочим, автомат имеется! – крикнул ему Огюст, которому передалась его озабоченность. – Сейчас попробуем завернуть за угол и там попробуем включить мотор.

Заложив вираж на сторону, он заставил тоннель мягко свернуть в правую сторону. Константин, как он ни был озабочен тем, что у них на хвосте висит дюжина эсэсовцев, невольно залюбовался тем волшебным зрелищем, что внезапно открылось перед ними. Ощущение было такое, как если бы они с Огюстом внезапно оказались внутри гигантского прозрачного куска льда, окрашенного в призрачно сине-зеленый цвет. Все видимое пространство состояло из этого таинственного прозрачного вещества.

Из этого состояния Константина вывел звук автоматной очереди, неожиданно хлестнувший ему по нервам. Оглянувшись, он с удивлением обнаружил, что благодаря тому, что Огюст своевременно повернул аппарат в сторону, преследователи не могли видеть их.

– Стреляй же! Нам необходимо выиграть время! – прокричал Огюст и, привстав в седле мотоцикла с оглушительным тарахтеньем завел двигатель 'ВМV', окутавшись при этом клубами сизого выхлопного дыма.

Константин, стянув с плеча автомат, дал короткую очередь назад. Он не надеялся зацепить кого-нибудь из преследователей, тем не менее, сзади послышался сдавленный вопль. Видимо пули срикошетили от прозрачной сине-зеленой толщи и угодили в кого-то.

В ответ тут же загрохотали автоматы эсэсовцев. Судя по звуку, до них было рукой подать.

– Живо садись! – нетерпеливо прокричал Огюст.

Константин, не заставляя упрашивать дважды, прыгнул в заднее седло, расположенное за спиной француза. Уцепившись одной рукой за ручку, торчащую из сиденья, он оглянулся и выпустил назад в коридор длинную очередь. Одновременно с этим Огюст дал газу и мотоцикл, медленно набирая скорость, покатил сквозь временное пространство.

Сзади послышалась громкая ругань и проклятия на немецком языке. Константин не сводил глаз с поворота, из-за которого должны были появиться преследователи. И они действительно появились. Константин, державший автомат наготове нажал на курок и держал его так до тех пор, пока его 'шмайсер' внезапно не захлебнулся, выплюнув последнюю пулю.

С удовлетворением отметив, что в результате его стрельбы двое или трое одетых в черную форму головорезов кулями повалились на пол бирюзового тоннеля, Константин прокричал в ухо Огюсту:

– Сворачивай в сторону, пока нас не перестреляли!

Француз кивнув, заложил такой крутой вираж, что Константин чуть было не вылетел из своего седла. С запозданием прозвучавшие выстрелы не причинили беглецам ни малейшего ущерба. Между тем, Константин умудрился перезарядить 'шмайсер' и теперь был готов встретить врага лицом к лицу.

– Ну как ощущения? – смеясь, поинтересовался Огюст. – Нравится?

– Красиво, слов нет! – ответил Константин, напряжено всматриваясь назад в глубину тоннеля, по которому они катили. – Только мне как-то нет очень спокойно, когда знаешь, что за нами несется толпа разъяренных фашистов.

– Я их понимаю! – счастливо рассмеялся Огюст, делая очередной крутой поворот. – Когда у тебя из-под самого носа увели такое чудо, как 'пила времени' поневоле начнешь нервничать! Представляю, что с ними сделает Гиммлер, когда узнает, что потерял 'пилу'! Нойберт как-то проболтался, что рейхсфюрер лично заинтересован в этом проекте.

– И не удивительно, учитывая то, каких дел можно с ней натворить, – сказал Константин.

– Ты всерьез думаешь, что вся эта высокопоставленная фашистская камарилья будет биться до последнего? – расхохотался Огюст. – Не смеши меня! Они первыми, как крысы побегут прятаться по норам. Вот и Гиммлер решил припрятать лично для себя, мою 'пилу' чтобы, когда станет совсем жарко, можно было бы с ее помощью пропилить небольшую лазейку во времени и сбежать, бросив все. В том числе и своего любимого фюрера!

– Тем более, значит, лагерная охрана будет преследовать нас до последнего! – не унимался Константин.

– Да не переживай ты так! – скосил назад черные очки француз. – И вообще, если хочешь знать, они все уже мертвы, только еще не знают этого.

– А это как?

– А вот так! – с этими словами Огюст неожиданно развернул мотоцикл, чуть ли не на сто восемьдесят градусов и поехал навстречу преследователям.

Первой мыслью Константина было, то, что его французский друг от всех перенесенных треволнений сошел с ума. Как еще иначе можно было трактовать его неадекватное поведение? Но прежде, чем Константин успел хоть что-то предпринять, с правой стороны от них, появились черные силуэты эсэсовцев. Они тоже увидели беглецов и теперь, застыв, напряжено смотрели в их сторону. Огюст словно специально сбросил скорость до минимума, а потом и вовсе остановился.

Между преследователями и их добычей было метра три прозрачной сине-зеленой субстанции. Несмотря на то, что они прекрасно видели друг друга, фашисты даже не пробовали стрелять в их сторону. Они уже поняли насколько опасно делать это в замкнутом пространстве, стены, пол и потолок которого отражали пули не хуже бетона.

– Да откуда же их столько набежало? – удивленно воскликнул Огюст, неторопливо разворачивая мотоцикл и начиная понемногу сокращать расстояние до эсэсовцев. – Лично я насчитал человек десять, а ты?

– Да какая разница сколько их там? – в голос возопил Константин. – Чтобы нас с тобой убить хватит и пары автоматчиков! Стой на месте, чего тебе неймется? Зачем ты подбираешься к ним так близко?

– Мне нужно, чтобы они остановились на месте и перестали играть с нами в догонялки, – задумчиво ответил Огюст. – А для этого придется немного схитрить.

– И какой во всем этом прок? – взвыл Константин. – Ну, встанут они на месте и что с того?

– Это убьет их, – просто сказал Огюст. – Здесь нельзя останавливаться, потому что время текуче. Его можно раздвинуть, но оно неминуемо займет свое прежнее положение вновь. Помнишь страшные разговоры про расчлененных заключенных принимавших участие в моем проекте? Не может быть, что ты ничего не слышал! Так вот, тогда в самом начале наша техника была далека от совершенства, и временное пространство успевало схватить испытателей, кого за конечности, а кого и за голову. Впрочем, сейчас ты сам все это увидишь!

С этим словами Огюст двинул свой 'ВМV', заложив им, невероятный вираж. В результате этого в высшей степени рискованного маневра они оказались разделены от преследователей всего лишь узкой, даже не стеной, а пленкой, шириной в несколько миллиметров. Вплотную приблизив к ней лицо, Огюст, дразнясь, расплющил нос о прозрачную поверхность и, высунув язык, принялся хрюкать. В то же мгновение по ту сторону стены в воздухе мелькнул эсэсовский кинжал и врезался прямо в прозрачную перегородку, метясь в расплющенное лицо Огюста.

– Ах вы, сволочи! – воскликнул не на шутку напуганный француз, отлепив лицо от прозрачной перегородки.

Тем временем эсэсовец, находящийся в другом тоннеле остервенело, наносил один за другим удары по тонкой, в несколько миллиметров, перегородке. В конце концов, он обломал конец кинжала и оставил свою затею.

И вот тут фашистов внезапно охватила паника. Константин во все глаза смотрел на то, как стенки тоннеля, в котором находились преследователи, начали медленно спадаться. Не на шутку напуганные нацисты кинулись было назад, в ту сторону, откуда они пришли. Но к тому времени та часть тоннеля, по которой можно было вернуться обратно в концентрационный лагерь Дахау, уже перестала существовать. Она была заполнена бирюзовым веществом, из которого состояло временное пространство.

Константина поразила еще одна странность, в том месте, откуда они только что пришли, набухало огромное зеленое яйцо, увеличиваясь прямо на глазах.

– Что это такое? – спросил он хриплым от волнения голосом Огюста.

– Это временная сфера, попросту говоря наше с тобой время, – охотно пояснил тот. – Если мы сейчас войдем в него, то опять очутимся в тысяча девятьсот сорок пятом году. Правда, куда мы конкретно попадем неизвестно. И это совсем необязательно будет Дахау.

Эсэсовцы, попавшие во временную западню, поняли, что единственный путь к спасению для них заключается в движении по тоннелю, проложенному беглецами с помощью 'пилы времени'. Разобравшись в колонну по двое, они начали движение легким бегом, по коридору, решив, что он неминуемо приведет их к беглецам. Но впереди их ждал неприятный сюрприз.

Как выяснилось, мстительный француз закладывал крутые виражи на мотоцикле с определенным умыслом. Он прекрасно ориентировался в хитростях пространственно-временного континуума и знал, что время неоднородно. Скорость смыкания его, в зависимости от того в каком направлении оно было 'пропилено' происходило с разной скоростью.

Благодаря этому феномену тоннель, в которым находились фашисты, оказался закупорен с двух сторон. В довершение ко всему, стенки тоннеля начали, словно по команде, стремительно спадаться вокруг эсэсовцев. Попавшие в ловушку головорезы тщетно пытались выбраться из-под погребающего их в своей толще прозрачного бирюзового студня. Натечная прозрачная масса неумолимо заползала им в глотку, плотно забивая бронхи и легкие. Теперь негодяи, самозвано присвоившие себе звание сверхлюдей имели возможность на собственной шкуре испытать все 'прелести' смерти от удушья. На которую они безжалостно обрекли тысячи беззащитных заключенных, концентрационного лагеря Дахау, отправляя их в газовые камеры.

– 17 -

Южноамериканский континент,

джунгли,

2028 год.

После того, как земля под ногами перестала дрожать, Стилет устроил своему отряду жестокий марш-бросок по пересеченной местности. Через пару часов, хорошо тренированный Влад был вынужден признать, что заданный темп утомителен даже для него. Сенсей за время своего пребывания на подлодке и в отряде повстанцев успел набрать килограмм пять лишнего веса и теперь жестоко расплачивался за это. Он дал себе слово, что если выживет после этой гонки через джунгли, то первым делом скинет килограмм десять. А может и больше.

Капитан тороида с помощником, молча сопели и обливаясь потом, старались не отставать от остальных. Они прекрасно понимали, что никто с ними нянчиться не собирается. Более того, все только и ждут, чтобы они на чем-нибудь прокололись, дабы уличить их в пособничестве томиноферам.

Если даже такие спортивные ребята чувствовали себя достаточно дискомфортно, чего же было говорить о коротышке Хулио? Его одежда потемнела и промокла насквозь от обильного пота. Его лицо, перекошенное от нехватки кислорода, было неестественно белого цвета. Легкие, перегруженные непривычной нагрузкой, саднило, так, словно с них была содрана слизистая оболочка. Сердце конвульсивно трепыхалось, как мотылек, залетевший на пламя свечи.

– Еще пара километров и мы потеряем Хулио! – догнав Стилета, встревожено прохрипел Сенсей. – У коротышки просто не выдержит сердце! Я вообще диву даюсь, как он до сих пор еще не помер!

Стилет нервно повел шеей и недовольно покосился на Сенсея. Ему худому и жилистому, судя по всему, эта беготня через джунгли не доставляла особого беспокойства. Даже то обстоятельство, что воздух в чаще был перенасыщен водяными парами и влажность зашкаливала, воспринималось им с философским спокойствием. Правда, было в этом упоении трудностями, что-то от садомазохизма.

– Привал! – прокричал Стилет и, остановившись, поднял руку.

Остальные члены группы рухнули на землю, кто, где стоял. Какое-то время все просто лежали и отдыхали. Судя по синюшной бледности Хулио, ему было по-настоящему плохо.

– Ну и на хрена, командир, ты загнал нашего бедного ботаника? – спросил Сенсей неприязненно посмотрев на Стилета. – А если он сейчас возьмет и окочурится? И что мы будем делать с томиноферским коммуникатором без его мозгов? Кокосы колоть?

– Ничего с ним не случится! – сварливо ответил Стилет, отпивая глоток воды из фляги. – Он со мной ходит в разведку уже не в первый раз. И никогда ничего с нм не случалось. Полежит, отдышится и будет, как новенький.

– А какая была надобность так гнать? – спросил Влад, который отдыхал, положив под голову рюкзак с припасами, прихваченный им из тороида. – За нами, что кто-то гонится?

– Не знаю! – отрезал Стилет. – Но меня поразила реакция на пропажу Толстяка. Томиноферы были настолько встревожены этим, что, не задумываясь, уничтожили и тороид и его самого. И все это лишь для того, чтобы не дать нам уйти.

– Откуда такая уверенность? – поинтересовался Сенсей, покусывая сорванную травинку.

– А ты сам посуди. Мы знаем, что толстяк отпрыск древнего влиятельного рода томиноферов. Если его принесли в жертву обстоятельствам, это говорит, о том, что томиноферы страшно напуганы. Ну, или как минимум, не хотят рисковать.

– Если вам интересно мое мнение, то все дело в коммуникаторе, который пропал вместе с Толстяком, – подал голос капитан тороида. – И они не успокоятся, пока не убедятся в том, что он уничтожен.

– Хулио, а ты что думаешь по этому поводу? – повернул к нему голову Влад.

Коротышка, едва отдышавшись, уже достал трофейный коммуникатор и теперь увлеченно барабанил толстыми пальцами по его замысловатой клавиатуре.

– А? – спросил он, не поднимая головы.

– Банан на! – расхохотался Влад. – Что там в томиноферском интернете интересного?

– Напрасно прикалываешься! – недовольно проворчал Хулио. – Не знаю, как именно эта хрень работает, но базовый принцип тот же. Только в отличие от нашего невинно убиенного земного интернета, эта игрушка охватывает огромное количество миров.

– Ты хочешь сказать, что понимаешь язык томиноферов? – недоверчиво покосился на Хулио Сенсей.

– А на фига мне это нужно? – пожал плечами Хулио. – Здесь есть функция перевода на все известные мировые языки и Толстяк мне честно показал, как ею пользоваться.

– Хватит трепаться! – прикрикнул на них Стилет. – Когда ты говорил про нашу выходку, ты имел в виду похищение Толстяка?

– Толстяк – это самое последнее, что их интересует в наших похождениях. Капитан правильно подметил, вот, из-за чего весь сыр бор! – Хулио ласково похлопал ладошкой по корпусу коммуникатора. – Пропажа этого малыша не дает им покоя. Они почему-то все с ума посходили, когда выяснилось, что у Толстяка был с собой коммуникатор. По их правилам, при посещении, таких отстойных миров как наш, им категорически запрещается брать с собой целый ряд приборов и аппаратов, в которых задействованы чрезвычайно продвинутые технологии. И в этом списке, коммуникатор входит в первую десятку!

– А, понял! – расхохотался Сенсей. – Мы с этим коммуникатором теперь для них, все равно, что обезьяна с атомной бомбой!

– Хорошее сравнение! – улыбнулся Стилет. – Теперь бы еще разобраться, как эта бомба работает!

Хулио все это время напряженно манипулировавший своей новой игрушкой, неожиданно восхищенно взвыл:

– Нет, ну вы только послушайте! Я тут перепроверил, чтобы не было ошибки! Так вот всех своих братьев меньших томиноферы срочно отправляют под нож!

– Если я тебя правильно понял, это касается всех подонков помогавшим пришельцам? – уточнил Стилет, бросив быстрый взгляд в сторону капитана и его помощника.

– После гибели нашего мажора Толстяка, томиноферам был отдан приказ об окончательной, тотальной зачистке фермы Терра – радостно закивал Хулио. – То есть, пока мы с вами здесь прохлаждаемся, по всей Терре, то есть, конечно же Земле, идет массовый забой всех ксеносервусов, лоялистов, коллаборационистов и прочих сочувствующих. С одной стороны свирепствует папашка Толстяка, озлобленный его глупой гибелью. Он поставил перед собой цель не оставить от человечества ничего, что напоминало бы о его существовании. С другой стороны, Высший Совет томиноферов срочно тиснул директиву, в которой оправдывает срочную стерилизацию фермы Терра, каким-то древним документом, который датируется временем начала всех начал. То есть, временем начала разведения на Терре экспериментального образца, созданной томиноферами, человеческой популяции. Говоря современным языком этот документ, насколько я смог понять, был чем-то вроде просчета всех рисков, связанных с разведением людей. И в нем есть один весьма любопытный момент. Так вот, здесь говорится, что в случае овладения примитивной расой людей какой-либо запретной технологией расы томиноферов могут иметь место непредсказуемые последствия. Вплоть до того, что под угрозу будет поставлено само существование расы томиноферов. Во как! Ни больше, и не меньше!

Какое-то время все молчали. Причем было непонятно, чего в этом молчании было больше, радости от того что они смогли напугать томиноферов до кровавого поноса или подавленности об известии, что человеческую расу прямо сейчас изводят на корню. Все четверо внезапно ощутили, каким тяжким грузом на них навалилась ответственность за их миссию в Черном городе. Как ни крути, а виновниками этой пугающей активности томиноферов были они и никто другой.

Капитан же и его помощник пребывали в крайне подавленном настроении. Они, молча, проникались собственной дальновидностью. Окажись они сейчас в Черном городе их участь была бы предрешена. И тот и другой, отнюдь, не горели желанием превратиться в мясные туши.

Внезапно Стилет буквально подскочил на месте. Судя по тому, что Сенсей также встрепенулся, их одновременно посетила одна и та же мысль.

– Какой же я идиот! После того, как томиноферы начали окончательную зачистку, лагерь повстанцев находится в страшной опасности! – вскричал Стилет, хлопнув себя ладонью по лбу.

– Вот и я о том же! – поддержал его Сенсей. – Эти козлы из Черного города наверняка уже давным-давно накнокали расположение вашего шалмана и просто ждали подходящего момента, чтобы прихлопнуть одним махом!

– Не лишено смысла! – кивнул Влад. – В любом случае, нужно выдвигаться туда как можно быстрее. Сколько нам еще туда топать?

– Минимум двое суток! – кусая от досады губы, воскликнул Стилет. – Это в том случае если мы будем двигаться с той скоростью, с какой шли последние два часа.

– Я понимаю, что являюсь обузой для всего отряда, – коротышка с обреченным видом вздохнул, отложив коммуникатор в сторону.

– Хулио, ты не обуза, а единственная надежда всего оставшегося человечества, в нашем лице! – рассерженно заорал на него Сенсей. – И это надежда на то, что ты поймешь как при помощи коммуникатора можно уничтожить томиноферов! Уверяю тебя, всех мозгов оставшегося человечества на эту затею не хватит! Только ты сможешь это сделать! Бери в руки свой гребанный планшетник и продолжай колдовать над ним день и ночь. Даже отлить в кусты, ходи с ним! Твоя задача придумать, как спасти человечество! А все остальное не твоя забота, предоставь это нам, недоумкам!

– Я тут, в связи с этим, немного подумал, – Влад посмотрел Стилету прямо в глаза, словно проверяя, не рассердится ли он. – Самым правильным решением в данной ситуации будет отправляться тебе в одиночку. Как можно быстрее добраться до лагеря и увести людей на новое место. Мы же щадящим Хулио темпом, двинемся следом. Как считаешь, командир?

Стилет, молча, играл желваками. Слов нет, его самолюбие было сильно уязвлено. Какой-то гринго смог предложить действительно лучший выход из непростого положения, в котором они оказались. С другой стороны, главное сейчас было спасти людей, а все остальное отступало на второй план.

– Я сам хотел предложить это, – с деланным смехом, сделав над собой видимое усилие, сказал Стилет. – Но не знал, как сказать об этом, чтобы вы не посчитали меня трусом, бросающим вас на произвол судьбы в джунглях. Я оставлю вам свою карту, на которой проложу маршрут, по которому буду двигаться. В местах отмеченных точками я буду оставлять вам знаки о том, что вы двигаетесь в правильном направлении.

– А что за знаки? – спросил Хулио, не отрывая головы от коммуникатора.

– Обрывки моего шейного платка вас устроят? – спросил Стилет, демонстрируя застиранный и выцветший платок, который когда-то давным-давно был ярко-красного цвета. – И если вы не возражаете, я бы предпочел прямо сейчас отправиться в путь! Дорога каждая минута!

Прощаясь, Сенсей, Влад и Хулио по очереди обняли Стилета. Капитан с помощником не решились подойти к нему и лишь кивнули. Но Стилет демонстративно проигнорировал их.

– Передай Ольге привет, скажи, что мы ее очень любим! – вдогонку прокричал ему Сенсей.

Стилет, не оборачиваясь, поднял руку в знак того, что обязательно выполнит просьбу друга. С быстрого шага он перешел на бег и вскоре джунгли целиком поглотили его.

– 18 -

Где-то вне времени и пространства.

Константин и Огюст, молча, смотрели, как затихает последний из преследовавших их эсэсовцев в бирюзовой толще временного пространства. Десять фигур затянутых в черные мундиры раскорячились в застывшей массе, словно страшные хищные насекомые в прозрачном янтаре.

Наконец Огюст дал газу, и мотоцикл покатил прочь от этого жуткого места. Некоторое время беглецы ехали молча. Потом Огюст начал удивленно вертеть головой по сторонам.

– Ничего не понимаю! – изумленно воскликнул он, продолжая оглядываться. – Куда подевалась наша временная сфера?

– Ты имеешь в виду тот зеленый пузырь, из которого мы попали сюда? – спросил Константин.

– Именно! Не мог же он, в самом деле, сдуться, словно надувной шарик! Хотя с другой стороны, почему бы и нет? – Огюст задумчиво почесал коротко стриженый затылок.

Вокруг них со всех сторон, подвешенные в сине-зеленом пространстве, тускло светили пузыри самых разнообразных цветов и оттенков. Но зеленого среди них, определенно, не было. Некоторые сферы достигали приличного размера, некоторые же были немногим более спичечной головки. Видимо все дело было в расстоянии до них. Вообще картина сильно напоминала пространственную карту звездного неба в планетарии. С той лишь разницей, что здесь была не половинчатая, а полная сфера.

Друзья потратили еще полчаса в тщетных попытках обнаружить пропавший зеленый шар. Огюст выдвинул предположение, что по какой-то причине он мог сжаться до размера яблока. Еще около часа было потрачено на поиски этой необъяснимым образом уменьшившейся пустулы. Но все было напрасно.

– Не нравится мне это! – пробормотал Огюст в очередной останавливая 'ВМV'.

Поднявшись в седле, он приложил руку к глазам и как рыцарь на распутье принялся обозревать горизонт на все триста шестьдесят градусов. Константин последовал его примеру, но все их усилия по-прежнему были тщетны. Зеленой сферы нигде не было видно.

– И что теперь будем делать? – поинтересовался Константин.

– В создавшейся ситуации нам остается лишь одно – добраться до ближайшей временной пустулы и проникнуть в нее, – после непродолжительного раздумья ответил Огюст. – Единственный минус этой затеи, это то, что мы даже не представляем в какое время попадем. Это может быть вчерашний день, доисторическое прошлое или далекое будущее. Законы пространственно-временного континуума нелинейны и в силу этого непредсказуемы. И именно поэтому, все мои научные предположения – это не что иное как гадание на кофейной гуще.

– Мне кажется, что вон тот желтый шар к нам поближе остальных, – ткнул пальцем вперед Константин.

– С чего ты так решил? – иронично спросил Огюст.

– Ну, этот шарик самый большой из всех, которые есть поблизости от нас, значит он ближе всех.

– Весьма спорное утверждение, – отрицательно помотал головой Огюст. – Каждая сфера индивидуальна и не похожа на другие. Пузырь совсем микробного размера может оказаться к нам много ближе вон той гигантской пустулы белого цвета!

– Ну, тогда решай сам, а я умываю руки! – Константин демонстративно скрестил руки на груди.

Огюст еще некоторое время пристально разглядывал окружающее их пространство.

Наконец, решившись, он, тяжело вздохнув, произнес:

– Будем двигаться к тому красному образованию. Сдается мне, что оно расположено к нам значительно ближе остальных.

Константин, прищурившись, критически посмотрел в сторону красной сферы. Как ему показалось, она находилась очень далеко.

– А у нас хватит горючего, чтобы добраться до нее? – с сомнением спросил он у француза.

– У нас еще две непочатые канистры бензина, – уверенно ответил тот. – Так, что я думаю, мы доберемся до нее без особых хлопот.

– А если в твоей 'пиле времени' выйдет из строя какая-нибудь деталь? – не унимался Константин. – Что тогда?

– Ты хочешь получить честный ответ или тот ответ, который тебя успокоит? – спросил Огюст.

– Я бы выслушал оба ответа, – уклончиво ответил Константин.

– Если у 'пилы', что-нибудь выйдет из строя, нам с тобой придет конец. Какой именно ты только что наблюдал на примере эсэсовцев, которые сдуру погнались за нами. У нас нет ни ремкомплекта, ни запчастей, для того чтобы починить поломку. Но чисто теоретически, никаких неприятных сюрпризов быть не должно. Устройство 'пилы' достаточно просто, я бы даже сказал, примитивно. Как тебе хорошо известно, из строя, обычно выходят сложные многокомпонентные узлы. Спешу тебя обрадовать, в 'пиле времени', таких узлов крайне мало. Но они все, же есть. Так, что положимся на наше везение, которое до сих пор нас не подводило.

После этого Огюст уверенно направил мотоцикл в сторону выбранной им цели. Сколько они ехали, сказать было сложно. Во-первых, потому что у них не было часов, а во-вторых, потому что в сине-зеленом желе существовало лишь одно время суток. Не то ранний рассвет, не то поздний закат.

Несмотря на то, что красная сфера ощутимо увеличилась в размерах, Константина не покидало гнетущее чувство, что до нее еще очень далеко.

– Какой-то загадочный хрональный феномен, своего рода дикий парадокс! – тем временем, озабоченно бормотал себе под нос Огюст. – Кажется что сфера близко, но чем мы к ней ближе, тем она оказывается дальше. Ничего не понимаю!

– Надо было ехать к тому огромному белому пузырю. Давно бы уже добрались до него, – недовольно проворчал Константин.

Огюст хотел было ответить какой-то резкостью, но в этот момент мотор 'ВМV' все это время безупречно работавший чихнул. Через минуту чих повторился, а двигатель начал давать сбои.

– Чего это он так не вовремя простудился? – поинтересовался Константин.

– Ничего страшного, – излишне бодро ответил француз. – Просто закончилось горючее. Но это дело поправимое, потому что бензина у нас с тобой полным-полно.

После этого он, остановив мотоцикл, заглушил двигатель, а затем отключил и саму 'пилу времени'.

– А ты уверен, что оставшихся сорока литров нам хватит, чтобы добраться до той красной штуковины? – спросил Константин, начиная отстегивать одну из канистр.

– На этом бензине можно из Парижа до Москвы доехать! – рассмеялся Огюст. – Нет, ну как тут не воздать должное традиционной немецкой педантичности и рациональности?

– Иди сюда! – внезапно послышался не на шутку напуганный голос Константина. – С рациональностью у фрицев все в порядке! Даже после своей смерти они достали нас! Теперь нам точно кранты!

– Что ты там такое несешь? – возмутился француз, слезая с мотоцикла и подходя к задней части коляски, к которой были приторочены канистры с бензином.

Сидящий на корточках Константин поднял на него побелевшие от ужаса глаза:

– В обеих канистрах дыры от пуль, а весь бензин вытек! Скажи мне, как такое могло произойти?

– Видимо рикошетом попало, – потерянно пробормотал Огюст, постучав костяшкой указательного пальца сначала по одной канистре, потом по другой. – О, в одной осталось примерно треть бензина! Пуля пробила ее точно посередине! Быстро заливаем то, что есть и двигаемся дальше!

– Мне бы твой оптимизм! – сокрушенно покачал головой Константин, отстегивая канистру, и передавая ее Огюсту как величайшую драгоценность. – Ты и правда думаешь, что на этих шести литрах бензина нам удастся доползти до этого красного пузыря?

– А что нам еще остается делать? – криво усмехнулся француз. – В крайнем случае, застрелимся, ведь патроны в 'шмайсере' еще остались?

– Полный магазин, – кивнул Константин.

– Ну, так много нам не понадобится! Достаточно всего двух патронов!

Терпеливо дождавшись, когда из гулкой пустой канистры в бензобак стечет последняя капля бензина, Огюст тщательно завинтил пробку бака. Пустую емкость он небрежно отбросил в сторону., после чего завел мотоцикл и вновь запустил 'пилу времени'

Беглецы двигались в сторону красной сферы с упорством обреченных. Перед глазами у них стояла страшная картина гибели фашистов, застрявших во временном киселе. Идеально круглый пузырь зловеще-красного цвета медленно увеличивался в размерах, что красноречиво свидетельствовало о том, что они неуклонно приближаются к нему. Но это происходило настолько медленно, что казалось, они уже никогда не доберутся до него.

В какой-то момент Огюст с пугающей ясностью осознал, что бензин заканчивается. Он скрипнул зубами от бессильной злобы и сокрушенно покачал головой. Видимо, несмотря на все усилия, им так и не удастся вырваться на свободу. Мотор мотоцикла чихнул раз, второй третий, после чего начал спотыкаться. Несмотря на сотрясающую его агонию, 'ВМV' смог протянуть еще метров десть, и лишь после этого окончательно умер.