Текст книги "Саркофаг (СИ)"

Автор книги: Валерий Моисеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)

– Прими свою смерть достойно, как подобает истинному томиноферу! – мстительно усмехнулся Хепри. – Это ли не цель достойная всяческой похвалы – положить свою жизнь на алтарь спасения человечества?

Гжел протестующее всхлипнул выпущенными на волю внутренностями и забился в агонии. Проявив изумительную волю к жизни, он дожил до того момента, когда Хепри вслед за скарабеем исчез во временном тоннеле.

Первым делом нужно было определить, какая временная каверна соответствует времени предшествующему вторжению томиноферов. Именно там, Повелитель Жуков планировал вбросить информацию о грядущем кошмаре, ожидающем человеческую расу. Также нужно было сообщить о том, что у непобедимых томиноферов есть слабое место – необъяснимый ужас перед загадочной цивилизацией, стоящей по своему развитию неизмеримо выше их. Которые вдобавок, как признался Гжел, являются их собственными хозяевами.

Хепри не знал, как можно распорядиться этим знанием, но не сомневался, что среди людей будущего найдутся светлые головы, которые смогут использовать этот шанс в борьбе против безжалостных каннибалов.

Добравшись до того места где угольная чернота временного пространства плавно переходила в чернильную синеву, Хепри огляделся. Именно здесь начиналось соцветие светящихся шаров, которые соответствовали новой страшной эпохе в истории Земли, или Фермы Терра, как ее называли томиноферы. Это было время, когда ужасные хозяева человечества, давным-давно давшие расе людей жизнь, пришли чтобы забрать свой дар обратно.

Выбрав самую крайнюю на границе сферу, которая фактически являлась изначальной, Хепри направил скарабея к ней. Его немного смущал ее цвет и размеры. Рубиново-красный шар огромного размера почему-то ассоциировался у него с гигантским нарывом. По мере того, как они приближались к нему, внутри Хепри поднималась волна неконтролируемого животного страха. Он никогда не был трусом, тем не менее, что-то упорно шептало ему, что не нужно входить в этот временной пузырь. Да что там входить, к нему было опасно даже приближаться!

Хепри притормозил скарабея, и теперь гигантское насекомое еле перебирало своими шипастыми лапами, медленно пробираясь вперед. Повелитель Жуков озадаченный своей странной и неоднозначной реакцией на гранатовую сферу, все еще не принял решение о целесообразности ее посещения. В конце концов, он решил, что будет подбираться к этой пустуле буквально по сантиметру. При первых же признаках опасности он тут же даст задний ход и постарается не рисковать понапрасну.

Сбавив ход скарабея до минимума, Хепри вытянув шею, пристально всматривался вперед. Ничего подозрительного в пределах досягаемости не было видно. Когда до красной сферы было, что называется рукой подать, Хепри внезапно заметил какое-то шарообразное темное вкрапление прямо по курсу скарабея. Взгляд его, скользнув по сторонам, везде наталкивался на разбросанные повсюду, темные силуэты. Они были похожи на гигантскую чечевицу, около одного локтя в диаметре. Все подходы к гранатово-красной пустоле были заблокированы непонятными предметами. Почуяв неладное Хепри начал разворачивать жука в сторону. И в это время прогремел оглушительный взрыв.

Хепри с головы до ног окатило слизью из расколотого взрывом панциря жука. Скарабей, остановившись на мгновение, продолжил движение. По счастью огненный шар в его передних лапах уцелел, также как и сжимающие его конечности. Вся сила взрыва пришлась на грудь и брюхо гигантского насекомого. Кроме этого скарабею вырвало одну среднюю лапу, и теперь он ковылял на оставшихся пяти конечностях, тоже изрядно поврежденных.

Лишь по счастливой случайности Хепри не пострадал. Чего нельзя было сказать о его колеснице. Взрывом срезало нижние части колес. Если бы Повелитель Жуков следовал за скарабеем в пешем порядке, то он гарантированно остался бы без ног. Поспешно покинув поврежденную повозку, Хепри отстегнул ее от жука, чтобы облегчить его передвижение. В процессе этого дела он успел разглядеть, что брюхо скарабея разворотило взрывом. Вывалившаяся оттуда осклизлая требуха волочилась вслед за жуком. Через некоторое время Некра пришлось внимательно смотреть себе под ноги, чтобы не наступить на внутренности смертельно раненного скарабея.

Теперь счет шел буквально на минуты. Хепри гадал, успеет ли жук доползти до ближайшей каверны, прежде чем издохнет? Если это произойдет, то огненный шар в передних лапах скарабея потухнет, а сам он застрянет словно пробка в толще темно-синей прозрачной массы. Сзади начнут смыкаться стены тоннеля, мягко затягивая потревоженные скарабеем временные слои. Через непродолжительное время издохший скарабей вместе с Повелителем Жуков окажутся затянутыми темно-синей мглой, в которой увязнут до окончания времен, словно мухи в доисторическом янтаре. Причем Хепри ненадолго переживет своего верного белого скарабея. Его жизнь вот уже в который раз висела на волоске. Только сейчас вместе с ним на этой ненадежной опоре кроме его собственной жизни повисла еще и судьба всей человеческой расы.

Между тем, скарабей начал сдавать. Он часто и подолгу останавливался для того, чтобы собраться с силами, которые стремительно покидали его. Наконец наступил момент, которого так страшился Хепри. Скарабей встал. Гигантское насекомое полностью исчерпало запас своих жизненных сил и теперь умирало. Когда Хепри осознал это его, пробил холодный пот.

Из-за того, что он по своему недомыслию загнал скарабея в ловушку, тот подорвался на каком-то диковинном снаряде. То что эту ловушку установили томиноферы не вызывало у него ни малейшего сомнения. Более того, он подозревал, что капкан был установлен конкретно на него. Томиноферы ждали его появления здесь. Они заранее просчитали все его ходы и хорошо к этому подготовились. Можно было не сомневаться в том, что они не ограничились одними лишь подрывными снарядами. Для них было жизненно необходимо не допустить появление Повелителя Жуков именно в этой временной пустуле кроваво-красного цвета.

Стало понятно, что именно она и является ключевой, отправной точкой во времени. Той самой, от которой идет отсчет возвращения томиноферов на созданную ими в незапамятные времена ферму Терра. Именно здесь томиноферы еще только начали просачиваться на Землю и внедрять повсюду своих агентов, расширяя сферу влияния и создавая плацдарм для массированного вторжения. Какими-то им одним известными колдовскими методами они подвергали людей обработке, превращая их в преданных ксеносервусов. Слуг чужих, слуг Ужасных Господ.

Хепри понял, что для того чтобы переломить ход событий ему необходимо попасть именно в эту временную сферу. Томиноферы своими ловушками, сами того не ведая подсказали Хепри где ему следует искать контакта с лучшими представителями человеческого рода. Именно с их помощью он и рассчитывал спасти человеческую расу. И для того чтобы осуществить это Хепри не остановится ни перед чем. Ему внезапно вспомнилась услышанная как-то фраза – 'Цель оправдывает средства!'. Сейчас был именно тот самый случай. На кону стояла судьба людей, как биологического вида.

Хепри спиной чувствовал, как за его спиной мягко валится синяя масса временного пространства, затягивая тоннель проделанный скарабеем. Скоро она доберется до него самого и схватит его в свои смертельные объятия, чтобы уже никогда не размыкать их.

Повелитель Жуков, тяжело вздохнул:

– Прости меня, мой друг!

После этого он наступил на лежащие у него под ногами внутренности скарабея вывалившиеся из его развороченного взрывом брюха. Гигантское насекомое болезненно вздрогнуло. Хепри обеими руками схватил выпавший кишечник скарабея и со слезами на глазах принялся натягивать его словно вожжи. Ужасная боль заставила скарабея сделать несколько отчаянных рывков вперед. От ближайшей тускло зеленой сферы его отделяло ничтожно малое расстояние.

Практически разорванный пополам белый скарабей, безжалостно пришпориваемый Повелителем Жуков, сумел-таки дотащиться до зеленого временного пузыря и свалиться в него уже бездыханным. Вслед за ним туда провалился и сам Хепри.

– 11 -

Где-то в воздушном пространстве,

Египет, Каир, 2028 год.

До Хургады Боинг с беглецами так и не долетел. Как и предполагал Летун, гоблинам, в конце концов, надоело с ними цацкаться. И произошло это на подлете к Каиру. С ними поступили дешево и сердито. Больше не было никаких летающих бубликов гигантского размера и устрашающе черного цвета.

Когда вдали уже замаячили контуры одного из самых больших городов в мире в хвост к их самолету пристроился банальный человеческий истребитель. На его фюзеляже и крыльях были египетские опознавательные знаки. После этого пилот истребителя хладнокровно прострелил из пулемета сначала левое, а затем и правое крыло Боинга. Потом залетел вперед, приветливо покачал крыльями, демонстрируя традиционное ближневосточное гостеприимство, и улетел по своим делам.

Летуну удалось дотянуть стремительно теряющий топливо самолет до столицы Египта. Но до Каирского аэропорта они так и не долетели.

– Все, топливу пришел кирдык! – нервно хохотнул Летун и повернулся к Владу. – Осталось только-только на посадку с первого захода. Садимся, куда придется! Иди командир, скажи остальным, чтобы пристегнулись. Посадка будет жесткой и жестокой!

– Ладно, только ты постарайся привлекать к себе поменьше внимания, – сказал Влад, поднимаясь с кресла второго пилота.

– Реактивный борт в центре города, все равно, что слон в посудной лавке, – недоуменно посмотрел на него Летун. – Так что сесть, по-тихому все равно не получится!

Уже в момент посадки, когда Боинг, выпустив шасси начал не то снижаться, не то падать на центральную городскую магистраль, Влад и его спутники, глядя в иллюминаторы, заподозрили неладное. Город в это время суток должен был быть похож на муравейник, но людей на улицах не было. Не было даже редких прохожих. Город словно вымер. Кое-где виднелись следы пожаров, а на улицах во множестве попадались покореженные остовы сгоревших машин. На одном перекрестке адъютант успел разглядеть три подбитых танка. Причем башня одного из покрашенных в песочный цвет Хаммеров валялась далеко в стороне от его корпуса.

– Это с какой силой надо садануть по танку, чтобы ему сорвало башню? – поинтересовался Сенсей.

Влад оставил вопрос без ответа, и так было ясно, что без гоблинов здесь не обошлось. Каир обезлюдел по той же самой причине, что и остальные города – гоблины добрались и сюда. С ревом и свистом самолет коснулся асфальтового покрытия шоссе, его тряхнуло от удара, и он понесся вперед по дороге. Пассажиры самолета во главе с его капитаном молились, чтобы на их пути не оказалось брошенного грузовика. Им повезло, зацепив по пути пару малолитражек, Боинг отвратительно скрепя остановился, раскачиваясь всем корпусом и немилосердно скрипя. Было ощущение, что они приземлились не на самолете, а на летающем старом сарае.

– Быстро все из машины! – заорал Летун, выскакивая из кабины. – Мы такого шуму наделали, что сейчас сюда явится толпа гоблинов по наши души!

Отдраив входную дверь, он выпустил аварийный надувной трап, по которому как с горки съехали вниз все пассажиры и он сам. Бегом они направились в ближайший боковой переулок. Стараясь держаться в тени зданий, они старались, как можно быстрее удалиться от места приземления.

Они бежали уже около десяти минут. Оглянувшись, Влад с тревогой, заметил, что его маленький отряд растянулся, чуть ли не на два квартала. Не привыкшие к длительному бегу, люди выдохлись. Позади всех плелся Стас, которого от усталости мотало из стороны в сторону. Влад остановился и подождал остальных.

Они укрылись в подъезде большого многоквартирного дома. Пока все переводили запаленное дыхание и учились заново дышать, Влад и Сенсей поднялись на верхний этаж и из окна лестничной клетки попытались разглядеть окрестности. Наконец Сенсею надоело подпрыгивать к высоко расположенному окну, и он ногой вышиб дверь первой попавшейся квартиры. Внутри, как они и ожидали, никого не было. Пройдя в большую комнату, они подошли к окну и посмотрели на улицу. Панорама вымершего города сильно действовала на нервы. На пустынной улице не было ни людей, ни гоблинов. Только ветер гонял среди брошенных машин старые газеты и мусор.

Влада беспокоило, что они по-прежнему находятся слишком близко от места их приземления. Поэтому он настоял на том, чтобы они продолжили движение. Помня о том, насколько быстро выдыхаются нетренированные люди, он не требовал, чтобы его отряд бежал. Они двигались быстрым шагом. Через час с небольшим они вышли на огромную пустую площадь. Справа от них за кованной черной изгородью высилось помпезное розовое здание с белыми женскими фигурами на фасаде.

– Каирский музей, – прочитал Летун по слогам вывеску на английском языке. – Что, может быть, зайдем?

Влад кивнул, все равно нужно было где-то отдохнуть и переждать когда спустится ночь. Передвигаться по пустынному городу в светлое время суток было верхом глупости. Всякая двигательная активность была относительно безопасна только под покровом темноты. И еще не факт что у гоблинов не было приборов ночного видения, тепловизоров и иных хитроумных приспособлений для ловли людей.

Парадные двери, как ни странно, были заперты. Стас полез было в свою сумку за отмычкой, но Сенсей остановил его.

– Не стоит, слишком уж мы здесь на виду. Пока ты будешь копаться, нас могут увидеть.

Они обошли здание музея сбоку, и подошли к какой-то подсобной двери, которая тоже была заперта. Сенсей справился с ней в рекордно короткий срок. Он просто разнес ее в щепки ногами.

Музей встретил их темнотой, прохладой и пылью, которая казалось, лежала здесь на всем. Выбравшись из узких коридоров подсобных помещений, они вышли в центральный зал и остановились пораженные. Здесь было относительно светло, потому, что высоко наверху, на уровне верхнего этажа вместо крыши была огромная круглая ротонда. Сквозь ее запыленные стекла внутрь музея падал тусклый, разбавленный свет яркого Каирского солнца.

Две колоссальные сидячие статуи, по всей видимости, изображавшие фараона с его царственной супругой, презрительно смотрели на людей с высоты своего циклопического роста.

– А они покрупнее томиноферов будут, раза в три как минимум! – пробормотала Алена, внимательно всматриваясь в лица древних изваяний.

– Чего-то физиономии у них какие-то беспородные, – заметил Стас. – Круглые лица, носы картошкой. Ни дать ни взять крепостные крестьяне, конца семнадцатого века.

– Тоже мне лорд Байрон выискался! – презрительно фыркнула Ольга. – Сам в зеркало давно смотрелся?

– Я бы попросил! – возмутился Стас. – Моих прабабушек любили аристократы!

– Тише вы! – нетерпеливо прикрикнул на них Сенсей. – Никто ничего не слышал?

Все стали внимательно прислушиваться и оглядываться по сторонам.

Внезапно в мертвой тишине музейного зала явственно послышалось:

– Апчхи!

Услужливое эхо подхватило звук и разнесло его по многочисленным коридорам. Теперь уже было невозможно определить эпицентр первоначального чиха.

– Ну, насколько мне известно, обычно мумии не чихают, – сказал адьютант.

– Им просто чихать нечем потому, что у них носы отгнили, – хихикнул Стас. – А так бы они с радостью!

– Заткнись! – недовольно покосился на него Влад и громко крикнул, – Эй, есть здесь кто-нибудь?

– Энибоди хиар? – продублировал его Летун на английском.

Ответом им было презрительное молчание.

– Найду ведь, ноги повыдергиваю! – без особой убежденности пообещал Сенсей.

Внезапно снова кто-то громко чихнул. Теперь, по крайней мере, всем стало понятно, откуда именно доносится чихание. Выставив вперед автомат, Влад скользнул в сторону правого угла зала, где стоял огромный многотонный саркофаг из красного гранита. Его расколотая крышка была выставлена для обозрения посетителей музея тут же неподалеку. Вслед за ним двинулся Сенсей.

– Вылазь давай, а то гранату кину! – пригрозил Влад.

– Даже если там кто-то есть, он точно не понимает по-русски! – прошептал Сенсей на ухо Владу.

– Ничего, по интонации сообразит! – проворчал Влад.

Вынув из подсумка пустой автоматный магазин, он швырнул его навесом прямо в саркофаг и с криком 'Ложись!' вскинул автомат, изготовившись к стрельбе.

Едва пустой автоматный рожок с грохотом влетел в саркофаг, как оттуда, словно чертик из табакерки выскочил безоружный пожилой араб с всклокоченными волосами и дико вытаращенными глазами, которые словно фарфоровые ярко выделялись на его смуглом лице.

Его появление было настолько неожиданным, что все в ужасе отпрянули. Влад, который чуть было, не открыл огонь, рассерженно плюнул себе под ноги и опустил автомат. Между тем, араб тщетно пытался выбраться из саркофага. Но ввиду того что он имел довольно-таки солидную комплекцию и вдобавок хотел успеть вылезти до того как взорвется воображаемая граната у него никак не получалось одновременно и подпрыгнуть и закинуть ногу на бортик каменной коробки.

– Кэн я хэлп ю? – насмешливо спросил Сенсей, подходя к нему.

– Ю амеркэн, а ты русский? – неожиданно спросил араб на чистейшем английском и русском языках поочередно, обвиняющее ткнув пальцем в Сенсея, а потом во Влада.

– А почему не англичанин? – переходя на русский, поинтересовался Сенсей.

– Американский – это испорченный английский язык, – недовольно буркнул араб, после чего достал из нагрудного кармана очки в массивной роговой оправе и, нацепив их на свой длинный мясистый нос, строго посмотрел на Влада. – Только русские могут пугать почтенного профессора несуществующей гранатой!

– С чего это вы взяли? – удивился тот.

– В молодости, я пять лет проучился в Петербургском государственном университете! – сварливо ответил профессор. – И за это время сам стал наполовину русским! Поможет мне кто-нибудь отсюда выбраться? Или я так до скончания века отпущенного мне всемилостивейшим Аллахом буду торчать в саркофаге Аменхотепа Третьего! Да простит он мое наглое вторжение в его склеп!

Влад, отдав автомат Ольге, вскарабкался на бортик саркофага. Сенсей последовал его примеру, и, объединив усилия, они вернули почтенного египетского профессора в мир живых.

Приведя свой внешний вид в относительный порядок, араб церемонно представился:

– Профессор археологии Мустафа Азиз! С кем имею честь? И скажите мне, пожалуйста, откуда здесь в центре Каира русский подполковник с автоматом Калашникова? Вы пришли для того, чтобы снова протянуть руку помощи своим арабским братьям и избавить нас от этого древнего проклятия? Как в свое время, построив Асуанскую плотину, избавили Нил от крокодилов?

– Ну, да, типа того, – ухмыльнулся Влад, представившись и пожав руку профессору Мустафе. – Но в настоящее время мы сами в некотором роде в бегах. И должен вам сказать, что у нас в России положение не лучше чем здесь у вас.

– Какой ужас! – воскликнул профессор, всплеснув розовыми ладошками. – Примите мои искренние соболезнования! Если даже такая великая страна пала, то чего же ждать нам бедным египтянам? Воистину Всевышний отвернулся от нас за все наши многочисленные прегрешения!

– А кроме вас здесь в музее никого нет? – спросил Сенсей.

– К сожалению, я единственный кто уцелел, – профессор скорбно развел руками. – Я вынужден прятаться здесь, словно презренный шакал, потому что я боюсь! Да, и я не стесняюсь признаться в этом! Мне страшно! Если бы вы видели, что ксеносервусы творили здесь, вы бы поняли и не осуждали меня за трусость!

– Профессор, но никто и не думает осуждать вас, – сказала Ольга, мягко беря его за руку. – Мы точно в таком же положении, как и вы. Мы бежали сюда к вам стараясь забраться как можно дальше от нашей родины, думая, что до вас еще не успели добраться эти твари! Мои соотечественники называют их гоблинами, а ваши, насколько я поняла ксеносервусами?

– Нет, это только я называю их так, потому что в отличие от всех остальных я, пожалуй, единственный человек на земле, который в полной мере осознает, что на самом деле творится в нашем мире, – Мустафа Азиз, пригладил свои обильно смазанные бриолином седые волосы. – Пришельцев наш народ называет, хотя теперь, наверное, нужно говорить называл, потому что моего народа как такового уже нет! Так вот он называл их ифритами.

– Это что-то из 'Тысяча и одной ночи'? Ну, там джинны всякие? – спросил Стасик.

– Ни один джинн не сравнится с ифритами по свирепости, – покачал головой Мустафа и грустно усмехнулся. – Но давайте пройдем в мое скромное убежище, где за чашкой чая, мы сможем спокойно поговорить.

– 12 -

Россия, 1998 г.

Ночью метель разгулялась не на шутку. Бросая из темноты полные пригоршни колючего снега Борису в лицо, она словно нарочно метила ему в глаза. От острых снежных хлопьев не спасали даже толстые стекла очков. Подняв капюшон куртки, он тоскливо оглядел заснеженную улицу. Полностью очистить тротуар от толстого слоя, нападавшего за ночь снега, было нереально. Тем не менее, тяжело вздохнув, Борис перехватил лопату и принялся за работу.

Мысли его привычно съехали на заезженную колею и неторопливо двинулись по накатанной дороге. Если бы кто-нибудь раньше сказал ему, что он боевой офицер, прошедший Афганистан, дойдет до жизни такой, он бы воспринял это как глубочайшее оскорбление. В лучшем случае он бы послал этого козла куда подальше, а в худшем набил ему морду. Но жизнь распорядилась именно так и не иначе. Хотя если быть до конца честным, то это он сам распорядился своей жизнью не самым лучшим образом.

Он виртуозно разминировавший множество мин, там в Афгане, и спасший сотни солдатских жизней, ныне принужден был влачить жалкое существование. Всему виной была его неумеренная страсть к выпивке.

После демобилизации он столкнулся на гражданке с вопиющей несправедливостью. В то время как он и его братья по оружию гибли пачками, выполняя интернациональный долг в Афгане, дома в России банковали сытые мажоры никогда не нюхавшие пороха.

Когда Борис прямо сказал об этом одному из этой обнаглевшей своры, тот перемалывая ком жвачки, заявил ему буквально следующее:

– Слышь, ты воин интернационалист! Я лично тебя никуда не посылал и за меня воевать не просил! Так, что валил бы ты отсюда подобру-поздорову, пока не огреб по-полной!

В тот раз Борис все-таки огреб, но и толстомордому мажору тоже хорошо попало. Довольно скоро Борис понял, что дома его ратные подвиги никому не интересны и по большому счету не нужны. После этого он замкнулся и начал искать утешение в выпивке. Алкоголь на время притуплял острое чувство обиды, опуская ее до такого уровня с которым уже можно было жить.

После всех перипетий, пиком его жизненной карьеры, стало место дворника в районном ЖЭУ. На котором он сейчас и обретался, с переменным успехом.

Плавное течение невеселых мыслей Бориса было прервано внезапно возникшим прямо перед ним силуэтом.

– Это ты Борис дворник? – спросил высокий худой старик со смуглым нерусским лицом.

– Нет, блин, я Санта Клаус! – вспылил тот, всерьез раздумывая, не огреть ли незнакомца лопатой. – Иди куда шел, не мешай работать!

– У меня к тебе дело есть, – не унимался старик. – Я тебе хорошо заплачу!

– И что я для этого должен сделать, продать свою почку? – подозрительно покосился на него Борис.

– Мне сказали, что ты владеешь искусством уничтожать мины-ловушки.

– Эка ты, куда дед хватил! – невесело рассмеялся Борис. – Ты что шутишь, что ли? Все мое уменье уже давно быльем поросло и снегом замело.

– Мне, просто, больше не к кому обратиться, – произнес старик и расстроено всплеснул руками. – Я, правда, хорошо заплачу.

– Раз уж тебе так приспичило, и ты все равно от меня не отстанешь, давай сделаем так! – сказал Борис, перестав бросать снег и утирая рукавицей пот со лба. – Ты идешь в кисок, что на перекрестке, скажешь, что от меня. Они тебе втихаря продадут бутылку водки. Хотя нет, бери лучше сразу две, чтобы потом десять раз не бегать. Ну и что-нибудь закусить. И бегом сюда. А я пока еще чуток со снегом повоюю.

Когда старик вновь подошел к дворнику в руках у него был пластиковый пакет, в котором, при ходьбе позвякивали бутылки. Борису сразу расхотелось чистить снег. Тем более что его битва с разбушевавшейся стихией было явно обречена на поражение.

Он привел старика к себе в дворницкую, располагавшуюся неподалеку в подвале жилого дома.

Отряхиваясь от снега, Борис подозрительно спросил гостя:

– А откуда ты узнал, что я был сапером?

– От добрых людей, – уклончиво ответил старик.

После первого стакана Борис стал более благожелателен. Тем более, когда выяснилось, что старик совсем не пьет.

– Ну, давай, излагай, какая у тебя проблема?

Старик, молча, запустил смуглую морщинистую руку в карман дорогого пальто и извлек оттуда несколько увесистых кусочков металла, неправильной формы. Положив это на стол перед Борисом, он вопросительно посмотрел на него.

Борис, выбрав один кусок, внимательно осмотрел его.

После этого он налил себе еще водки и выпил. Занюхав металлическим осколком, он закашлялся.

– Судя по всему, это фрагменты разорвавшейся противопехотной мины, – кисло сказал он. – Но если она уже сработала, то зачем тебе понадобился я?

– Эта сработала, другие остались, – уклончиво ответил старик.

– Ты что собрался на минном поле картошку сажать? – удивленно посмотрел на старика Борис.

– Вроде того, – кивнул тот. – Так ты сможешь мне помочь?

– Отец, как тебя зовут? А то, как то неудобно, получается, обращаться к старшему не по имени.

– Хепри, то есть, я хотел сказать Хаким, – поправился старик.

– А ты случаем не террорист? – покосился на него Борис.

– Мне нужно разминировать, а не наоборот! – возмущенно всплеснул длинными руками Хепри. – Разве я похож на убийцу? Чтобы душа твоя была спокойна, скажу более – если ты поможешь мне, будет спасено множество человеческих жизней. Разве не тем же ты занимался там на войне?

Борис, молча, налил себе водки, но пить, почему-то не стал. Он сосредоточенно думал. Хаким, или как там его? А, Хепри! Производил впечатление достойного человека. И было непохоже, чтобы он пытался подписать Бориса на что-то противозаконное.

– Ладно, война план покажет! – наконец решился бывший сапер. – Рассказывай, что тебе надо разминировать?

– Будет лучше, если ты на месте все осмотришь сам, – сказал Хепри. – Тогда мне не придется отвечать на многие твои вопросы.

На следующий день, взяв в ЖЭУ отгул, Борис выбрался вместе с Хепри за город на лыжную прогулку. На электричке они добрались до станции 'Черный бор'. Там выйдя из вагона, они надели лыжи и углубились в заснеженный после вчерашнего снегопада лес.

Пройдя, по расчетам Бориса, никак не меньше пяти километров, они неожиданно остановились. Посреди небольшой лесной поляны возвышался холм, весь покрытый снегом.

– Это здесь, – ткнул лыжной палкой в холм Хепри. – Но сейчас там безопасно и мин нет. Они в другом месте, но я хотел, чтобы ты сам взглянул на это.

Борис подозрительно приблизился к холму и палкой сбил с него в одном месте снег. То, что он там увидел, заставило его судорожно сглотнуть набежавшую откуда-то желчь. Перед ним бугрилось шипами и наростами тело какого-то монстра. Белый растрескавшийся панцирь местами был покрыт льдом.

– Это что окаменелость динозавра? – просипел Борис, потеряв голос от волнения.

– Я не знаю, что такое динозавр, – пожал плечами Хепри. – Но скорее всего это не, то, что думаешь. Чтобы сэкономить время я скажу, что это гигантское насекомое. Жук, если точнее.

– Откуда он здесь взялся? – недоверчиво глядя на Хепри, спросил Борис.

– Говоря языком военных – этот жук являлся моим транспортом, но был подбит. И вот теперь я здесь.

– Что значит здесь? А где ты был до этого, не на нашей планете что ли? – искренне возмутился Борис.

– Я был здесь и в то же время не здесь, – деликатно тянул время Хепри не желая огорошить сапера пугающей правдой.

– Не тяни кота за хвост! – взорвался Борис. – Что ты все ходишь кругами?

– Хорошо, я пришел из другого времени, – просто сказал Хепри.

– Ага, прилетел на летающей тарелке вместе с зелеными человечками! – ненатурально расхохотался Борис.

Чувствовалось, что его напрягает перспектива оказаться в заснеженном лесу один на один с сумасшедшим, одержимым какой-то параноидальной идеей.

– Осколки что я показал тебе я достал из моего скарабея, – тихим голосом сказал Хепри. – Ты можешь подойти и убедиться сам. Тебе не кажется странным, что путешествуя во времени, я напоролся на противопехотную мину?

Борис настороженно зыркнув на Хепри, подошел к замерзшему скарабею и принялся очищать с него снег. Вскоре он при помощи ножа, собственноручно извлек из жука несколько осколков. Недоуменно рассматривая, их он напряженно соображал. Судя по всему, этот странный дед не врал ему. Огромный словно танк, жук действительно подорвался на мине. Причем Натовской мине! Откуда здесь у нас в России вдруг взялась боевая мина, принятая на вооружение этим гребаным блоком?

– Покажи мне место, где вы напоролись на эту игрушку! – потребовал Борис, резко повернувшись к Хепри.

– Ты действительно этого хочешь? – пристально глядя ему в глаза, спросил Хепри.

– Эта мина, она не нашего российского производства! Более того, она состоит на вооружении у стран многие годы являющихся соперниками России на политической арене! Откуда она здесь взялась, среди полного счастья? – разразился возмущенной тирадой Борис. – Я может и стал алкашом и люмпен-пролетарием, но по-прежнему остаюсь патриотом! И я нутром чувствую, в этой хрени угрозу для своей страны! И пройти мимо этого факта я не намерен!

– Ты даже не представляешь, насколько ужасна и реальна угроза, о которой я собираюсь тебе рассказать, – став необычайно серьезным сказал Хепри. – Будем надеяться, что я в тебе не ошибся.

После этого Повелитель Жуков начал рассказывать бывшему саперу о грядущем нашествии томиноферов.

На протяжении всего рассказа тот перебил его всего один раз:

– Послушай старик, а почему бы тебе прямо сейчас не обратиться в компетентные органы и не рассказать все это им? Вместо того, чтобы вести войну в одиночку партизанскими методами?

– И каким образом я им докажу, что все то что я говорю правда? Предъявлю им труп моего скарабея и осколки мины? В твоем времени, Борис, мне не удастся ничего никому доказать! Мне нужно прорываться лет на двадцать вперед, когда тревожные подсказки станут явными. Когда из-за каждого угла будут торчать уши томиноферов и их прихвостней ксеносервусов! Так ты поможешь мне?

– Помогу, – после длительной паузы сказал Борис. – Но спасение всего человечества обойдется тебе недешево!

– 13 -

Египет, Каирский музей, 2028 год.

Как выяснилось, профессор Мустафа обосновался в подвале музея. В одном из множества пыльных подсобных помещений заваленных деревянными ящиками, заполненными всяческими древностями. Рядом за стеной мерно тарахтел старенький бензиновый электрогенератор, которого вполне хватало для того чтобы обеспечивать электричеством весь подвал.