Текст книги "Каменный улей (СИ)"

Автор книги: Валерий Моисеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)

– 39 –

После того, как герцог Нурс благополучно спровадил Его Святейшество Магистра восвояси, он собрал экстренный совет. Кроме самого герцога, там присутствовали – барон Кавеньяк, Кранц, Вовик и Цисса.

На присутствии двух последних персонажей настоял Кранц. Нурс был очень против этого, да и Кавеньяку эта затея была не по душе, но после долгих уговоров, герцог сдался и скрепя сердце согласился. В пользу этого решения его склонил аргумент Кранца по поводу того, что во дворце, пока шпион не пойман и не изобличен, верить нельзя абсолютно никому. Вовик и Цисса не входили в число подозреваемых, так как появились во дворце, уже после убийства Евжена, и поэтому, вполне могли быть использованы для выполнения секретных поручений.

Нурс пребывал в самом отвратительном расположении духа. Вместо того чтобы наполнить свою казну золотом Ордена, на что он очень рассчитывал, ему пришлось ополовинить ее, отдав свое собственное золото Магистру на постройку нового храма.

Хмуро оглядев собравшихся, он задал вопрос, ответа на который не было ни у кого:

– Как такое могло случиться?

– Кузен! – прокашлявшись, взял слово Кавеньяк. – Перед тем, как отправиться в опочивальню, я спустился в подземелье, где в моем присутствии главный тюремщик, собственноручно отпер дверь в камеру, где содержался катаржанин. И я лично удостоверился, что он пребывает в полном здравии. После этого дверь была заперта и я удалился. Была уже далеко за полночь, так как, вскоре после этого, часы на башне пробили два раза.

– Быть может, во всем виноват старший тюремщик и это он повесил Эвжена? – спросил Нурс.

– Его уже допрашивают с пристрастием, несколько часов кряду! – заверил барон. – И если он виноват, то непременно сознается!

– Вряд ли, это сделал тюремщик, – заметил Кранц. – Он невысок ростом, настоящий коротышка. Вдобавок ко всему, еще и чрезвычайно толстый. У него не хватило бы роста для того, чтобы привязать веревку к оконной решетке, которая расположена под самым потолком.

– Если только он не принес с собой лестницу, – возразил Кавеньяк.

– Возможно, – легко согласился Кранц. – Но даже с лестницей он никогда не смог бы подтянуть тело Эвжена так высоко. Каторжник был достаточно тяжел, а коротышка тюремщик не производит впечатления силача.

Вовик и Цисса благоразумно помалкивали, тем более что никто не спрашивал их мнения.

– Итак, подведем итог! – сказал Нурс, устало потирая свой высокий аристократический лоб, обрамленный золотыми кудрями. – На текущий момент, нам хронически не хватает фактов. Такое положение вещей недопустимо и его нужно срочно изменить! Поэтому, вас, кузен, я попрошу продолжить допрос старшего тюремщика. Необходимо выяснить, все, что ему известно. Ты, Кранц, отправляешься в камеру, к повешенному каторжнику, и там, на месте, с помощью своей науки, пытаешься выяснить, что же там произошло? Да, кузен, еще нужно будет превратить нашего парня и девчонку в прислугу.

Вовик с Циссой изумленно переглянулись.

Заметив их недоумение, Нурс усмехнулся:

– Для вас тоже будет задание! Ты, Лотар, пообщаешься с мужской частью прислуги и послушаешь, что они говорят о сегодняшнем визите Магистра Ордена. Девушка, как там тебя, никак не запомню твоего имени?

– Цисса, ваша светлость, – скромно потупив глаза, Цисса сделала реверанс.

– На тебе, Цисса, вся женская часть прислуги. Меня интересуют все женские сплетни, включая то – кто с кем и сколько раз спал и вся прочая любовная дребедень! – пристально посмотрел на нее Нурс. – Я знаю, что ты из Гильдии Убийц, а вы и таракана не прихлопните без аванса. Если для тебя это имеет большое значение – можешь считать, что я тебя нанял! Служи мне честно, детка, и ты не останешься внакладе.

– Слушаюсь, Ваша Светлость, – Цисса грациозно присела и поклонилась

– Все присутствующие приглашены на обед, который состоится в малом зале дворца в три часа пополудни, – объявил, поднимаясь со своего места, герцог Нурс. – В ходе обеда я выслушаю ваши доклады, о том, что вам удалось узнать.

В условленное время все собрались за столом в малом зале. В связи с тем, что герцогство было на грани войны, еда и напитки были представлены весьма скромно. Впрочем, на Вовика и Циссу, не привыкшим к подобного рода застольям, сервировка стола и множество изысканных яств произвели неизгладимое впечатление.

Чего стоил, например, один только паштет из соловьиных языков. Нет, Вовик даже не притронулся к этому блюду. Воображение тут же услужливо нарисовало ему, то огромное количество крошечных пичуг, которые были безжалостно умерщвлены, только лишь для того, чтобы доставить гастрономическое удовольствие герцогу и его гостям. В отличие от него, Цисса, чье сознание не было отягощено таким понятием, как сентиментальность, без особых церемоний и должного почтения к бедным соловьям, уплетала паштет за обе щеки.

Отпустив многочисленную челядь, прислуживающую за столом, Нурс отер рот накрахмаленной салфеткой, и небрежно отбросив ее в сторону, пристально оглядел сидящих за столом:

– Итак, что вам удалось выяснить?

В соответствии с дворцовой субординацией, первым начал докладывать барон Кавеньяк.

– Брат мой, без ложной скромности, должен сказать, что мои первоначальные предположения, о причастности к повешению каторжника Эвжена старшего тюремщика, блестяще подтвердились!

– Браво, кузен! – герцог Нурс негромко захлопал в ладоши. – Продолжайте, я весь внимание!

– Негодяй полностью признал свою вину. Но, каюсь, произошла одна досадная оплошность, в результате которой тюремщик избежал заслуженной кары, – барон сделал скорбное лицо и расстроено взмахнул руками. – Кузен, вы даже не можете себе представить, как я был расстроен, когда заговорщик внезапно покинул меня.

– Не говорите ерунды, Кавеньяк! – недоверчиво воскликнул герцог Нурс. – Я никогда не поверю, что тюремщику удалось сбежать от вас!

– Однако, это именно так! Мерзавец сбежал от меня в самый неподходящий момент, когда уже готов был назвать имена своих сообщников, – искренне заверил его барон. – Вследствие того, что организм тюремщика был изрядно изношен, чревоугодием и неумеренным потреблением вина, он не перенес пыток и в одночасье умер.

– Видимо не выдержало сердце, – глубокомысленно изрек Кранц.

– Видимо, – Кавеньяк, благодарно кивнул лекарю. – Впрочем, теперь, гибель тюремщика, не имеет особого значения, ибо, нам известно, что именно он и был шпионом Ордена.

– С вашего позволения, – Кранц выжидающе посмотрел на Нурса и после того, как тот нетерпеливо кивнул, продолжил, – Я бы хотел, дополнить рассказ барона, кое– какими несущественными деталями. Так, вот, под ногтями обеих рук каторжника я обнаружил кусочки человеческой кожи, по всей видимости, содранной им с убийцы. А это значит, что он горячо сопротивлялся. Кроме того, руки убийцы сейчас сильно напоминают спинки пары бурундуков – на каждой из них, осталось по четыре продольные и довольно глубокие царапины от ногтей Эвжена. В связи с этим, господин барон, позвольте спросить – кожа на руках тюремщика цела?

– Конечно же, нет! – рассмеялся Кавеньяк. – Как я уж упоминал, к нему были применены весьма жестокие меры. Скажу более, кожа практически отсутствует. А по тому малому, что еще осталось от нее, невозможно с уверенностью сказать – было это сделано ногтями убийцы или инструментами палача?

Кранц расстроенный этим сообщением и досадуя на безмозглого костолома, уничтожившего улику, нетерпеливо покусывал ус.

– Что у вас, дети мои? – обратил свой благосклонный взор на Вовика и Циссу герцог Нурс.

Вовик откашлявшись, начал:

– Все сведения на уровне глупых, досужих сплетен. Главная из них – будет ли война из-за того что вы, Ваша Светлость, так неласково принимали у себя во дворце Магистра Ордена? Большинство склоняется к тому, что войны не будет, так как вы откупились от главного чистоплюя щедрым пожертвованием. Глупо резать курицу несущую золотые яйца.

Услышав столь нелицеприятное сравнение, герцог заерзал на месте и тяжело засопел, едва сдерживая свой гнев.

Уловив недовольство Нурса, Вовик поспешил подсластить пилюлю:

– Если же война все-таки будет, большинство считает, что Ваша Светлость надерет задницу всем, кто решит сдуру вступиться за чистоплюев. После чего, разгонит Орден, словно шайку бродяг, а Его Святейшество отправит пасти баранов, потому, что тому, дескать, не привыкать.

Суровые складки на лице Нурса разгладились и он кивнул Циссе.

– Обычные бабьи сплетни, из которых самая любопытная о том, что половина фрейлин вашего двора беременна не от своих мужей, – кратко доложилась девушка.

– Цисса, как тебе не совестно пересказывать такие подробности? – с деланным возмущением воскликнул Нурс, после чего поинтересовался, – Скажи, а служанки ничего не говорили о том, откуда приплод?

– Они, говорили, что-то, но что именно – я толком не расслышала, – дипломатично ответила девушка.

Нурс никак не прокомментировал ее слова. Лишь его благородный лик пошел красными пятнами, а сам он принялся нервно теребить салфетку.

Барон Кавеньяк, придя на помощь кузену, воскликнул:

– Предлагаю выпить за благополучное избавление от шпиона!

С этими словами, он, глазами показал Циссе, на стеклянный кувшин, стоявший на столе прямо перед ним, после чего утвердительно кивнул в сторону герцога. Девушка, молча, встала и, взяв указанный сосуд, наполненный темно-красным вином, приблизилась к герцогу.

Вовику очень не понравилось то, как Нурс оглядел Циссу, когда та, изогнувшись, стояла подле него, наполняя его бокал вином. Совсем необязательно было выгибаться перед ним, словно мартовская кошка, подставляя под его похотливый взгляд свою задницу!

В отличие от Нурса, беззастенчиво разглядывающего обтянутый плотной материей зад Циссы, Вовик смотрел на лицо девушки. Его выражение откровенно озадачило его – менее всего оно подходило для того чтобы попытаться очаровать мужчину. Лицо Циссы было очень сосредоточенным, таким словно она выполняла какую-то крайне рискованную и опасную работу, требующую максимальной собранности.

Наполнив бокал вином, девушка сделал шаг в сторону от Нурса. Тот все еще пребывая под приятным впечатлением от вида ее вкусностей и выпуклостей, потянулся за стеклянным бокалом.

– Что это такое? – вдруг вскричал герцог, внимательно рассматривая свой стеклянный бокал на просвет. – Что происходит с вином?

Высоко подняв его над столом, так чтобы бокал стал, виден всем, он грозно глянул на Циссу. Вовик во все глаза смотрел, как темно-красное вино, медленно клубясь, изменяет свой цвет на ядовито-зеленый.

– Тут и думать нечего! – воскликнул барон Кавеньяк, вскакивая с места. – Эта мерзавка отравила вино! Эй, стража схватить ее!

– Дитя мое, ты действительно пыталась меня отравить? – широко распахнув свои голубые глаза, Нурс расстроено посмотрел на Циссу.

– Ваша протеже, Кранц, с самого начала внушала мне подозрения! – язвительно расхохотался Кавеньяк. – Нужно было быть сумасшедшим, чтобы сесть с ней за один стол и отобедать! Да куда же запропастилась эта стража? Сейчас, я пойду и сам позову их!

– А вы господин барон не желаете отведать вина из этого кувшина? – неожиданно спросила Цисса Кавеньяка.

Тот остановился на полдороге и резко повернулся:

– Да я скорее живую змею проглочу! Но, позволь спросить, к чему этот глупый вопрос?

– Но я, же не предлагаю вам отпить из бокала герцога Нурса, – ответила Цисса. – Я хочу лишь, чтобы вы попробовали вино, которое, только что при всех, велели мне налить нашему герцогу.

– Погодите, я ничего не понимаю! – рассержено вскричал Нурс. – Вы, кузен, считаете, что Цисса пыталась меня отравить! А, эта дрянная девчонка, заявляет, что отравитель – это вы! Кранц, а что ты думаешь, по поводу этой совершенно дикой ситуации?

– Я склонен считать, что к тому времени, когда Цисса взяла кувшин, вино в нем уже было отравлено, – глубокомысленно изрек Кранц. – И я уверен, что девушка не имеет к этому никакого отношения.

– Кузен, вы же видите – они все заодно! Это одна шайка! – злорадно расхохотался Кавеньяк. – Я иду за охраной!

– Сядьте на место, барон! И не мельтешите у меня перед глазами! – раздраженно гаркнул на него Нурс.

– Ваша Светлость, позвольте объясниться, – робко подала голос Цисса.

Нурс небрежно кивнул.

– Среди сплетен и пересудов женской прислуги замка, мне удалось подслушать один разговор, из которого я узнала, что сегодня рано поутру камердинер барона отдал одной из прачек постирать камзол своего господина. Оба его рукава были изорваны и покрыты пятнами свежей крови.

– Кузен, это же просто смешно! – натянуто рассмеялся Кавеньяк. – Вчера я кувыркался с одной молоденькой крестьяночкой. Признаюсь, что она отнеслась к моим притязаниям без должного уважения, пришлось поучить ее хорошим манерам! В результате чего, она сильно поцарапала меня.

– Это наглая ложь! – возмущенно воскликнула Цисса, поворачиваясь к Нурсу. – Ваша Светлость, вам ли не знать, что барон Кавеньяк отдает предпочтение мальчикам!

– Это так, – скорбно кивнул герцог. – А ну, дорогой кузен, покажи-ка нам те царапины, которыми тебя наградила строптивая пейзанка!

– Считаю ниже своего достоинства идти на поводу у этой маленькой шлюхи! – демонстративно сложив руки на груди, ответил Кавеньяк.

– Когда я узнала о порванном камзоле, мне показалось не лишним проверить вино в кувшине, из которого мне был велено наполнить бокал Вашей Светлости, – продолжила объяснения Цисса. – И я незаметно опустила в него чуть-чуть снадобья, которое наша Гильдия обычно использует, когда нужно определить, не отравлено ли питье. Результат вы видели сами.

Нурс поднял тяжелый взгляд на барона Кавеньяка и мрачно спросил:

– Кузен, то, что она говорит – это правда?

– Нурс, ты же знаешь меня с детских лет, опомнись! – барон порывисто бросился к герцогу, словно движимый братской любовью, хотел обнять его.

Но тут, вступая в разительное противоречие с добрыми словами, в руке его, блеснула злая сталь. Цисса, бывшая все это время настороже, поспешно загородила собой герцога. Торжествующе взревев, Кавиньяк взмахнул длинным кинжалом, для того чтобы убрать досадную помеху со своего пути.

– 40 –

Когда барон Кавеньяк бросился на Циссу, размахивая кинжалом, она не особо удивилась. Примерно, чего-то подобного она и ожидала от этого самовлюбленного щеголя, привыкшего чуть, что давать волю своим хорошо вооруженным рукам. Ситуация осложнялась тем, что судя по тому, как двигался барон и как держал оружие, он был умелым и опытным бойцом.

У Циссы не было времени на то, чтобы продолжать и далее отстраненно оценивать обстановку и выбирать наиболее оптимальный путь нейтрализации Кавеньяка. Поэтому она поступила так, как учил ее отец – особо не заморачиваться, а использовать первое подвернувшееся под руку средство. Этим средством оказался судок со специями, стоявший на столе. Проворно выдернув пробку из донышка перечницы, Цисса высыпала, весь содержащийся в ней перец, прямо в лицо барону, оказавшееся к тому времени совсем рядом.

Герцог Нурс благоразумно не стал дожидаться, когда горячо любимый кузен перепилит ему горло кинжалом, а вскочил с кресла и проворно развернул его в сторону нападавшего.

Впрочем, сейчас, это уже было не столь важно, так как барон перестал представлять, какую бы то ни было, угрозу. Кинжал беспомощно выпал из его рук, а сам Кавеньяк, беспрестанно чихая, кашляя и давясь соплями, воя, от нестерпимой боли, тер лицо, пытаясь хоть как-то облегчить страшную резь в глазах.

В это время, Вовик, опасаясь, что барону все же удастся придти в себя, и он примется за старое, обрушил ему на голову тяжелое кресло. После этого, многострадальный барон потерял сознание и затих, погребенный под этим предметом интерьера.

Нурс болезненно поморщился:

– Кавеньяк, конечно скотина редкостная, но зачем, же мебель ломать?

Вовик поспешно извинившись, поднял кресло с пола и попытался вновь поставить его возле стола. Но выходило плохо, потому что одна ножка при ударе отвалилась, а на трех ногах кресло все время заваливалось на сторону.

Оглядев кресло, герцог Нурс, уныло махнул рукой:

– Оставь его в покое, без хорошего мастера здесь все равно не обойтись. Однако, как жестоко нынешнее подрастающее поколение молодых! Кранц, ты не находишь?

Лекарь вежливо кивнул, сделав при этом, весьма озабоченное лицо.

– Насыпать перца в лицо, а потом оглоушить золоченой табуреткой – это даже для меня слишком! Кстати, Цисса, благодарю за службу!

– О, что вы, Ваша Светлость! – воскликнула девушка, вся зардевшись, после чего скромно, потупилась.

– Однако, как тебе удалось так быстро отыскать предателя в наших сплоченных рядах? – поинтересовался Нурс.

– Среди белошвеек я подслушала один разговор, который на многое открыл мне глаза. Я с удивлением узнало, что не все так гладко в вашем ближайшем окружении. Более того, два ваших кузена, спят и видят, как бы отправить вас к праотцам, а самим занять герцогский трон.

– Какая наглая ложь! Кузен не слушайте ее, вы же видите, что она шпионит на Орден! – внезапно подал голос, пришедший в себя Кавеньк, который предпринимал активные попытки подняться на ноги.

– Лежите, барон, вам вредно вставать! – заботливо воскликнул Нурс, от души наподдав кузена по тощему заду носком сапога. – Лучше ответьте мне, по старой дружбе, пока у меня еще остались хоть какие-то крохи родственных чувств по отношению к вам. Я спрошу всего один раз – повешение каторжника Эвжена, ваших рук дело? И, прежде чем солгать, советую хорошенько подумать, потому, что в этом случае, вы можете перестать рассчитывать на мое снисхождение.

Барон Кавеньяк, какое-то время молчал, просчитывая все плюсы и минусы, которые воспоследуют вслед за его откровениями.

Видимо, все же страх перед всемогущим Орденом победил, потому что он злобно буркнул:

– Нет, это не моих рук дело, дорогой кузен! Я понимаю, что в создавшейся ситуации – я самая удобная фигура для того, чтобы повесить на меня все ваши неудачи и промахи, поэтому, с моей стороны, было бы глупо пытаться заверять вас в своей искренней преданности.

– Ты, спятил, братец? – возмущенно воскликнул Нурс, щедро оделив кузена парой полновесных затрещин. – Кто только что собирался напоить меня отравленным вином? А кто набросился на меня с ножом? Может быть Кранц, Лотар или Цисса? Нет – на это способны только мои милые родственники! Как так получается, что, вроде бы, совсем чужие люди оказываются мне ближе и роднее, нежели сын моей любимой родной тетки?

Кавеньяк брезгливо поморщился:

– Нурс, ты же сам прекрасно понимаешь, что этот вопрос чисто риторический! Все определяется ценой, за которую каждый из нас соглашается продать свою честь и достоинство! У кого-то она больше, у кого меньше. Как правило, занудные моралисты, считают свои добродетели поистине не имеющими цены, поэтому они обходятся значительно дороже остальных. И ты, и твои новые друзья, относитесь именно к этой самой категории!

– В застенок его! – велел Нурс, наконец-то, появившимся стражникам.

– Ты не посмеешь пытать родственника! – запальчиво воскликнул барон Кавеньяк, сверкнув, красными от перца, глазами в его сторону.

– Хотел бы я посмотреть на того, кто помешает мне это сделать! – расхохотался герцог Нурс. – Сегодня же, повелю герольдам с прискорбием раззвонить по всему герцогству о том, что мой разлюбезный кузен – барон Кавеньяк, сошел с ума и содержится под стражей.

Кранц, по настоянию герцога Нурса, принимал самое активное участие в обыске покоев барона Кавеньяка и второго кузена герцога – барона Самеди. Последний, прослышав об аресте брата, к этому времени уже успел покинуть Золотой город и скрыться. Впрочем, не было ни малейшего сомнения, что весьма скоро он объявится в стане какого-нибудь злейшего врага Нурса и примется интриговать против него.

Успевший скрыться барон Самеди, как вскоре выяснилось, питал большую склонность к собиранию книг. Среди которых попадались весьма любопытные экземпляры. И сейчас Кранц держал в руках редчайший рукописный экземпляр "Большого Пророчество" Трипода Александрийского, датированного 24 веком нашей эры.

– Страшненькая какая-то обложка у этой книжки, – неодобрительно заметил Вовик, которого Кранц, также как и Циссу, теперь неотлучно держал при себе.

– Это потому, что она сделана из человеческой кожи, видишь, тут даже сохранился пупок! – охотно пояснил Кранц.

– Вот гадость-то! – возмущенно воскликнула Цисса. – Представляю, какие мерзости в ней описаны!

– Твои подозрения не так уж далеки от истины! – усмехнулся Кранц. – Пожалуй, я зачитаю несколько выдержек из этой работы Трипода. Тебе и Лотару будет полезно послушать. Итак. "…Человеческая цивилизация быстро клонилась к своему упадку, стремительно распадаясь на все более мелкие государства, независимые города и поселения. Затем, в довершение ко всему, на многострадальной планете наступил страшный голод… У людей были отняты их права; и не было среди них главного в течение многих столетий, впредь до иных времен. Весь мир была в руках вельмож и правителей городов; сосед убивал соседа, большого и малого…Пользуясь полной беспомощностью людей и взаимной борьбой мелких правителей, раздирающих мир на части, один из нелюдей, явившихся к тому времени во множестве из иных миров, присвоил себе неограниченную власть. Он начал править, как всякий деспот, волею судьбы, внезапно ставший во главе иноверцев – беспощадно, кроваво и жестоко…Пришелец заставил весь мир платить себе дань; он соединился с другими нелюдями и расхищал достояние человечества…".

– Жуть! – нарушил затянувшееся молчание Вовик. – Если эта книженция называется Пророчеством, значит, то, что мы только что слышали, должно произойти в будущем?

– Ты, знаешь, мне кажется, что это уже отчасти происходит, – задумчиво проговорил Кранц, медленно закрывая книгу.

– То есть, пророчество начало сбываться? – спросила Цисса.

– Сдается, мне, что это именно так, – мрачно кивнул Кранц.

– А вся эта нечисть – это надо думать, Орден Чистоты? – язвительно поинтересовался Вовик.

– Нет, – не согласился Кранц. – Эти негодяи лишь готовят плацдарм для нечисти, которую готовятся впустить в Вольные Земли. И Мозгоклюй, и Эксикатор – это всего лишь первые ласточки.

– Учитель, посмотрите, что я нашла! – Цисса держала в руках древний, рассыпающийся от ветхости, обугленный по краям фрагмент свитка.

Кранц, почувствовал, как у него закружилась голова от избытка нахлынувших чувств. Он был вынужден прислониться к книжному шкафу. Ровные строки вычурных иероглифов, которыми был испещрен весь свиток, принадлежали давно вымершей полумифической расе Великих Кроков.

К тому времени, когда прибыл герцог Нурс, за которым послал Кранц, ему, наконец-то, удалось закончить перевод древнего текста.

– Читай! – коротко приказал Нурс, который, последние несколько часов, провел в пыточной камере, беседуя по душам со своим кузеном предателем.

Кранцу уже начало казаться, что он выучил весь текст наизусть и все же он изрядно робел перед тем, как озвучить содержание древнего свитка.

Наконец, собравшись с силами, он начал:

– " Черный город, 286 день, 7987 Года Большого Паука. Я, Великий и Ужасный Брахмапутал, собрал своих военачальников в последний раз у себя в тронном зале дворца, перед тем, как укрыться в подземельях. Я отдал приказ командующему воздушными колесницами, срочно готовить к вылету одного из двух Больших Драконов, способных метать огненные снаряды с небес, и могущих пролететь без отдыха 8000 монков. После этого я с тяжелым сердцем сообщил собравшимся о том, что война безнадежно проиграна. Орды негматационов осадившие Черный Город не оставили мне выбора, поэтому я вынужден пустить в ход страшное Оружие Древних. Совсем не так я планировал распорядиться попавшим мне в руки сокровищем Старых Богов. Нужно было еще несколько лет для того чтобы все было готово. И тогда весь мир вздрогнул бы от ужаса и омерзения. По сравнению с тем, что ждало обитателей мира, все предыдущие войны и жестокости показались бы им детской забавой. Отдав военачальникам приказания, я отпустил их, оставив лишь командующего воздушными колесницами. Я достал свиток с нанесенным на него подробнейший чертежом всего мира. Развернув его, я нашел большой город негматационов под названием Анцатор, находящийся в самом сердце их империи. По обрывочным сведениям, дошедшим до нас от древних, где-то там, определенно, должен быть расположен спящий Каменный Улей. Наша задача пробудить его и тогда гибель наша будет отмщена. С этой целью я повелел доставить командующему воздушными колесницами имевшуюся в нашем распоряжении соту с личинкой каменной пчелы, как можно ближе к Анцатору…".

– Кранц, почему ты, вдруг, замолчал? – раздраженно нарушил тишину, повисшую в разгромленном кабинете сбежавшего барона Самеди, герцог Нурс.

– Ваша светлость, на этом текст обгоревшего свитка обрывается, – хрипло ответил лекарь.

– Воистину, правы мудрецы говорящие – "Хочешь получше спрятать – положи на самом видном месте"! – иронично усмехнулся Нурс. – В моем дворце, перед самым моим носом развести такой чудный рассадник чистоплюйства! Нет, этот Магистр, определенно, потерял всякий страх!

– Как ни неприятно это сознавать, но вы правы, Ваша Светлость, – уныло пробормотал Кранц. – Видимо Магистр, и иже с ним, посчитали, что самым надежным местом для хранения этого драгоценного документа будет служить собрание книг барона Самеди. А если это так, значит, в самом Ордене есть кое-кто, кому Магистр не может доверять наверняка.

– Так, что же такое получается? Входит, что Орден Чистоты целенаправленно занимается поисками оружия древних? – изумленно спросил Вовик.

– Совершенно верно, – кивнул Кранц. – Каким-то чудом, в руки к ним попали древние рукописи с описанием неизвестного нам оружия, под названием "Каменный улей".

– Я подозреваю, что это всего лишь маленький кусочек той мозаики, колдовского наследия древних, которую чистоплюи пытаются собрать, – задумчиво произнес Герцог Нурс.

– Мне страшно об этом даже думать, ваша светлость, но видимо, конечная цель Ордена Чистоты – захват власти во всех Вольных Землях, – осторожно сказал Кранц.

– И наша задача – помешать им! – произнес Нурс, решительно поднимаясь с места.

– Совершенно верно, Ваша Светлость, но самое главное в сложившейся ситуации – не наломать дров, – с плохо скрываемым беспокойством, посмотрел на него Кранц.

– Кранц, ты так спокоен, оттого что не знаешь того, что знаю я! – сурово посмотрел на него Нурс. – Известно ли тебе, как именовался в древности Золотой город?

– Нет, ваша светлость, – покачал головой Кранц.

– Да будет тебе известно, что имя ему было – Анцатор и, в нем жили те самые негматационы, о которых говорится в этой рукописи! – зло ответил Нурс. – Потом они естественным порядком вымерли, а на смену им пришли люди. То бишь, мы с вами!

– Мне отчего-то кажется, что наш Мозгоклюй появился именно из той самой соты с личинкой каменной пчелы, – внезапно севшим голосом, произнес Вовик. – Которая была в посылке этих древних уродов из Черного города.

– А меня больше беспокоит спящий Каменный Улей, что упоминается в рукописи и что произойдет, если он все-таки проснется? – задал вопрос Нурс.

– Я так понимаю, что это будет означать – конец света, – натянуто улыбнулся Кранц и беспомощно развел руками.