Текст книги "Каменный улей (СИ)"

Автор книги: Валерий Моисеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)

– 29 –

К большому удивлению, Кранца и Вовика, не кто иной, как Култышка оказался вожаком всего того отребья, что квартировало под мостом. Удивительно, но инвалид, лишенный ног, каким-то образом ухитрялся держать в повиновении эту разношерстную толпу воров, жуликов и попрошаек. Каким образом некоронованному королю нищих это удавалось, было просто уму непостижимо? Ибо его подданных, от обычных людей, отличала поистине звериная свирепость и жестокость, а также полное отсутствие каких бы то ни было моральных принципов.

Следуя естественному ходу вещей, Култышку должны были поднять на ножи, уже давным-давно. Сразу, едва он появился под Большим мостом, при первых же его попытках помыкать и командовать другими обитателями лагеря отщепенцев. Собственно, так оно почти и случилось. Когда Култышка стал выказывать свой беспокойный и шебутной норов, старожилы, по приказу своего вожака, жестоко отдубасили его палками.

Култышка, вроде бы, сделал из этого урока правильные выводы и смирился. Вместе со всей нищенской братией, он спозаранку отправлялся на своей тележке в город и там, устроившись возле рынка, просил милостыню. То обстоятельство, что его лицо, после проведенной с ним воспитательной беседы, представляло собой сплошной кровоточащий синяк, явилось большим подспорьем. Сердобольные городские матроны, выбиравшиеся на рынок за покупками, одаривали Култышку милостыней значительно чаще и щедрее, нежели его собратьев по горячему нищенскому цеху.

Несмотря на свой скандалезный характер, Култышка вроде бы угомонился и больше не предпринимал попыток командовать другими. Он исправно сдавал деньги в общак, при этом, не пытаясь закрысить ни единого медяка. Введенный в заблуждение необычайной услужливостью и демонстративной покорностью, проявляемой новичком, главарь нищих непозволительно расслабился и жестоко поплатился за это.

Как-то ночью, Култышка, вооружившись большими бараньими ножницами, хладнокровно перерезал глотку ему и всему его ближайшему окружению.

Разбуженная ранним утром, истеричеким хохотом Култышки, нищенская братия, продрав глаза, похолодела от ужаса, обнаружив, что весь их лагерь залит кровью. Посреди искромсанных трупов, на своей тележке, отвратительно скрипя колесиками, словно угорелый носился Култышка, в восторге колотя колодками по земле. За пояс у него были заткнуты окровавленные бараньи ножницы.

Так нищенская братия обрела своего нового вожака – Култышку. А его излюбленным оружием, с тех пор, стали острые, словно бритва, ножницы для стрижки овечьей шерсти, с которыми он никогда не расставался.

Как выяснилось из рассказа Култышки, тела троих молодых людей были обнаружены рано утром. Первым на них наткнулся Проглот. Отличительной чертой этого жулика, судя по всему, было – поспевать везде и всюду. Впрочем, с равным успехом, он, намного опережая других, успевал также, вляпываться в неприятности.

Стражники сразу стали вешать на Проглота убийство трех молодых господ. И если бы не весьма странный вид мертвецов, причину которого никто так и не смог объяснить, его, скорее всего, вздернули бы на городской стене, в назидание другим смертоубийцам.

Для того, чтобы показать то место где обнаружили тела, как выразился Проглот – "высокородных жмуриков", им пришлось пройти через весь мост, на другую сторону, а затем спуститься под него.

– Вот тут они все и валялись, – Проглот, нервно переминаясь с ноги на ногу, ткнул грязным пальцем в покрытые зеленым мхом камни.

Неподалеку, из берега наружу выходило огромное, в человеческий рост, жерло сложенной из камня канализационной трубы. Судя по тому, что ее дно было покрыто высохшим илом, она уже давно не использовалась. Что впрочем, было и не удивительно, ведь на этом берегу не проживала знать и то, что канализационный сток не функционирует, особо никого не беспокоило.

– А, чего тебя сюда занесло-то? – недоуменно поинтересовался Вовик у Проглота.

– Как чего занесло? Живу я здесь! – тот недоуменно выпучил на него глаза, и тут же поправился, – То есть, тогда жил! Да, мы все, тогда, здесь жили! Мы на тот берег лишь вчера, ближе к ночи уже перебрались.

– А почему изначально ваша братва жила здесь, а не там? – продолжал наседать на него Вовик.

– Ты, парень совсем дурак или что? Здесь сухо и из трубы дерьмо уже лет сто, как не течет. А на том, господском берегу, эта хрень работает исправно, ну а какой там запах ты и сам, не хуже моего, знаешь. Вдобавок ко всему, там влажно, а там где влажно там комары. Вот и приходится кострами дымить, чтобы гнус разогнать, – назидательно произнес Култышка.

Кранц с Вовиком иронично переглянулись. Их изящная теория, блестяще объясняющая причину, по которой бродяги облюбовали себе для жилья место под мостом, на правой стороне реки, оказалась, мягко говоря, притянутой за уши.

– Хотя, если честно, то мы уже давно собирались перебраться на тот берег, как только здесь эта чертовщина началась, – неохотно признался Култышка.

– Да, совсем позабыл сказать, – Проглот озабоченно почесал пятерней всклокоченную бороду. – Похоже, что демон, который их убил, свалил тела в кучу. Потому, что они лежали накиданные друг на друга, словно доски.

– Подожди, подожди! – нетерпеливым жестом остановил его Кранц. – С чего ты взял, что это был демон?

Проглот, бросив быстрый взгляд на Култышку, неопределенно пожал плечами:

– А кто, по-твоему, еще мог высосать из людей вместе с жизнью все их соки? Култышка, раз уж мы все равно начали колоться, может, я расскажу им о том, что видел той ночью?

Предводитель нищих, обреченно махнув рукой, вздохнул:

– Заткнись, я сам расскажу! Ну, в общем, мы сначала не придавали этому большого значения. Ну, подумаешь, пропал кто-то из наших бродяг? Одно из двух – либо сам подох, либо его убили свои же за пару медяков. Но, с некоторых пор, народ стал пропадать, что-то, уж слишком часто. Если и дальше так пойдет, то и нищенствовать в городе скоро будет совсем некому. А тут Проглот, как на грех нарвался ночью на одно чудо чудное!

– Ага! – не выдержал тот, и поспешно встрял в разговор – так ему не терпелось рассказать о том, чему он стал невольным свидетелем. – Как-то раз перебрал я лишка и сильно припозднился. Бр-р-р, как вспомню, и по сей день оторопь берет! Скатился я, значит, по тропинке под мост, да и угодил спьяну в самые кусты. Ну и закемарил я там потихоньку, то есть, уснул. А в этот день луна была огромная, что твой тазик у цирюльника. И светила она, ну прямо как бешеная!

– Дальше, не тяни! – поторопил его Култышка. – Не то я, сейчас, сам рассказывать буду! Не губи рассказ глупыми подробностями!

– Короче, проснулся я от того, что мне отлить приспичило, – поспешил перехватить инициативу Проглот. – Хорошо, что я сначала глаза разлепил прежде чем вставать начал. А то у меня так частенько бывает – вроде, как проснусь, встану, а сам глаза открыть забываю.

– Лунатик хренов! – неодобрительно проворчал Култышка, нервно ковыряя колодкой сухую землю.

– Ага, а здесь совсем наоборот получилось! – радостно воскликнул Проглот. – Буркалы открыл, а сам лежу и вроде, как совсем разучился ногами руками владеть. Это меня и спасло!

– Не тяни! – рассерженно врезал ему по колену колодкой Култышка.

– Больно же! – обиженно воскликнул Проглот, потирая ушибленное колено. – Чего сразу драться-то? Ну, видел я этого демона! Чучело еще то! Представляете, носатый такой урод, с крылышками, виснет в воздухе, как птица! О, так!

Проглот широко развел руки в стороны и растопырил обе грязные пятерни.

– Ветками не маши! Еще блох натрясешь! – недовольно проворчал Вовик, отстраняясь от рассказчика.

Кранц осуждающе посмотрел на Вовика и повернулся к Проглоту:

– Ты лучше скажи, этот твой демон, он на пчелу был похож?

– Че я пчел, что ли никогда не видел? – искренне возмутился тот. – Они маленькие и полосатые. А этот гад огромный и белый, словно мокрица. Даже полупрозрачный какой-то! И у пчелы нету никакого клюва, только жало есть, но оно у ней в заднице.

– Ой, ладно врать-то! – презрительно скривился Вовик. – И все это ты сумел разглядеть ночью под мостом?

– Слышь ты, умник! Он же тебе все понятно объяснил – там луна была! – Култышка с разгона наехал колесиком тележки на ногу Вовику. – За разговором следи, не то я плюну на ваши деньги и достану свои ножницы. Такого удовольствия не купишь, ни за какое золото!

– Да ты оказывается садист и маньяк! – возмущенно воскликнул Вовик, отодвигаясь от него подальше.

– Тихо! – неожиданно заорал Кранц. – Замолчите сейчас же! Проглот, что ты еще видел?

– Больше ничего, – немного подумав, честно признался тот. – Эта кикимора куда-то делась, а я до самого утра трясся как осиновый лист там, в кустах и ждал когда она придет за мной. Но, видно мне здорово повезло, потому что я остался жив.

Кранц между тем внимательно рассматривал чернеющую дыру каменной канализационной трубы. Задумчиво пожевав ус, он направился прямиком к ней.

– А, что там внутри? – повернувшись, спросил он у Култышки.

– А, что, по-твоему, может быть в старой высохшей трубе, по которой столетиями текло дерьмо? – иронично хмыкнул тот в ответ.

– И что там может быть? – склонил голову Кранц.

– Такое же, как ты – старое, высохшее дерьмо! – расхохотался Култышка. – Причем его там очень много. Так много, что труба забита им почти наполовину. Это здесь у самого выхода, а там, чем дальше, тем проход становится уже, а потом вообще не пройти. Ты что же думаешь, мы туда не лазали?

– Когда вы были там в последний раз? – поинтересовался Кранц, которому, судя по всему, в голову пришла какая-то идея.

– Ну, лет пяток-то уж точно прошло, – хмуро проворчал Култышка.

После этого, Кранц отправил Вовика в город, велев ему срочно найти и привести сюда под мост пару вооруженных стражников. В качестве верительной грамоты, он вручил ему письмо подписанное кузеном герцога.

Сам же он в сопровождении Култышки и Проглота выбрался на мост. Запустив два пальца в потайной карман своего балахона, он вынул оттуда три золотые монеты.

– Держи, как договаривались! – протянул он гонорар Култышке.

– Это, ты заплатил мне лишь обещанное, – кивнул тот, поспешно зажав монеты в потном волосатом кулаке. – А где же деньги в качестве благодарности за мою услугу?

– Погоди, ведь мы договаривались насчет трех золотых, так? – со смехом спросил Кранц.

– Так! – легко согласился Култышка. – Но по всем понятиям, ты просто-таки обязан отблагодарить того, кто оказал тебе услугу. Ты же доволен тем, что мы тебе показали и рассказали?

– Доволен, но денег больше не дам! – отрезал Кранц. – По той простой причине, что я и так отдал тебе все, что у меня было.

– А если я найду? – нехорошо ухмыляясь, Култышка вытянул из углубления в своей тележке бараньи ножницы и шумно почикал ими в воздухе.

– Хорошо, пускай они решат наш с тобой спор! – Кранц кивнул в сторону Вовика двигающегося в их сторону, в сопровождении трех стражников вооруженных алебардами.

– Твоя взяла, старик! – ощерился Култышка и, взявшись обеими руками за колодки, оттолкнулся ими от земли. – Но наш разговор еще не закончен!

– Так давай продолжим его, друг мой, куда же ты? – расхохотался Кранц.

– Я же сказал, в другой раз! – злобно прошипел Култышка и, повернувшись к Проглоту, двинул его колодкой в живот. – Чего встал, как столб, хочешь, чтобы нас замели?

Подошедший к этому времени Вовик удивленно проводил взглядом быстро удаляющиеся силуэты Култышки и Проглота.

– Куда это они так припустили? – поинтересовался он у Кранца.

– Видимо, какие-то неотложные дела, – пожал тот плечами. – Но меня сейчас больше интересует другое.

Поприветствовав бравых стражников, Кранц подвел их к входу в пересохшую канализационную трубу.

– Господа, я бы попросил двоих из вас сопровождать меня в этом небольшом путешествии, – повернувшись к Вовику, он добавил тоном, не терпящим никаких возражений. – Ты, Лотар, с этим достойным стражником останешься здесь, прикрывать нам тыл! Если с нами что-то случится, немедля вызывайте подмогу!

Пока двое стражников, зажигали имеющиеся у них небольшие походные факелы, Вовик подошел к Кранцу.

– Ты думаешь, что Эксикатор прячется в старой канализационной трубе?

– Я не думаю, я уверен, что он отсиживается там, набираясь сил после тысячелетней спячки, истребляя окрестных нищих и всех тех недотеп, которые забредают сюда, – Кранц ободряюще похлопал Вовика по плечу. – Мне пора идти! Надеюсь, что нам удастся его застать его спящим и прикончить, прежде чем он проснется и доберется до нас!

Вовик тяжело вздохнул, провожая взглядом Кранца, который в сопровождении двух латников исчез в каменном тоннеле.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем в трубе показались огни двух факелов и послышались шаги. Вовик облегченно вздохнул. Все трое были целы. Приглядевшись повнимательнее он с удивлением обнаружил, что и стражники и Кранц, что-то несут в руках.

Когда первый из стражников выбрался на свет, Вовик недоуменно уставился на него. Латник, свободной от алебарды рукой, держал под мышкой продолговатый лист черной фанеры. И лишь когда из тоннеля вылез Кранц, а за ним и второй стражник, он понял, что они тащат не фанеру, а высохшие тела людей, превращенные Эксикатором в страшное подобие гербария.

– 30 –

– Там этого добра хоть отбавляй! – недовольно буркнул стражник, швыряя усохший, до состояния фанерного листа, труп на землю.

Вовик сглотнул, невесть откуда набежавшую в рот, кислую слюну с отвратительным привкусом железа. Самой крупной деталью высушенного трупа была голова, плотно обтянутая морщинистой иссохшей кожей. Более всего Вовика поразило то, что темные волосы по-прежнему курчавились на голове мертвеца, так словно то, что с ним произошло, их совершенно не касалось. Нет, он понимал, что волосы давно и безнадежно мертвы, также как и их хозяин. Просто они, в отличие от него, гораздо лучше сохранились.

– Действительно, там целое кладбище, – подтвердил Кранц. – Иссохшие тела свалены, как попало. Судя по всему, наш Эксикатор обосновался здесь уже достаточно давно. Но самого его нигде не видно.

Он уже успел сходить к реке и вымыть в ней руки и лицо. Теперь он тщательно вытирался большим платком.

– Может, это и к лучшему! – облегченно вздохнул Вовик. – Представляете, что было, если бы вы нарвались на него?

– А, что было бы? – удивленно глянул на него один из латников. – Порубили бы эту тварь в капусту и вся недолга!

– Ну, это вряд ли, – задумчиво протянул Карнц, запуская руку в один из множества карманов своего балахона и выуживая оттуда сначала письменные принадлежности, а затем свернутый в трубку небольшой пергамент. – Сделаем так, я сейчас черкану пару строк начальнику стражи, после чего, кто-нибудь из господ стражников отнесет это послание ему.

После этого, устроившись на каменной глыбе, старый лекарь принялся выводить каллиграфическим почерком буквы.

Вовик, заглянув ему через плечо, поинтересовался:

– И что здесь написано?

– Позор на мою седую голову, мой единственный ученик безграмотен! – иронично проворчал Кранц.

– Нет, читать и писать я умею, но только на своем языке, – возмутился Вовик.

– Не говори глупостей! – перебил его Кранц, запечатывая послание и передавая его латнику. – Этот алфавит имеет хождение по всем Вольным Землям, независимо оттого, на каком языке там говорят! Ты просто неуч, друг мой, пытающийся пробелы в своем образовании, объяснить существованием, еще какого-то мифического алфавита!

Вовик обиженно засопел, но посчитал ниже своего достоинства отвечать на столь несправедливое обвинение. Кранц же посчитав, что его ученику нечего сказать в ответ, лишь укрепился в своем мнении, относительно его позорной безграмотности.

– И далеко тянется этот канализационный туннель, то есть, труба? – спросил Вовик, для того, чтобы сменить тему разговора.

– Мы ушли довольно далеко, настолько, что оглянувшись назад, не увидели выхода наружу, – ответил Кранц. – Скорее всего, труба начала подниматься вверх или загибаться на сторону и закрыла от нас выход на берег. Мы не рискнули пройти дальше, так как и без того видели достаточно, чтобы понять, что логово Эксикатора находится именно здесь!

Кранц сделал паузу, ожидая, что Вовик спросит его об отправленном в город сообщении. Но тот стоически преодолев нестерпимые муки любопытства, с деланным безразличием, продолжал, молча взирать на своего наставника.

Поняв, что ученик неожиданно решил показать характер, Кранц усмехнулся и продолжил:

– Теперь, что касается вопроса, о содержании письма начальнику стражи. Так вот, я попросил его, на всю сегодняшнюю ночь, отрядить под мое начало отряд в дюжину стражников, вооруженных алебардами, а также с полдюжины арбалетчиков. Они понадобятся нам для организации засады, возле этого тоннеля. Также я попросил выделить две дюжины факелов. В конце я добавил, что об его активной помощи будет доложено лично герцогу Нурсу.

– Ты всерьез считаешь, что тот пузан поведется на это? – иронично хмыкнул Вовик. – Кроме прочего, герцог просил не упоминать его имени в связи с нашими поисками. А ты не просто упомянул, ты расписал это в письменном виде!

– Одна древняя и очень мудрая фраза гласит – "Победителей не судят"! – Кранц торжественно воздел вверх указательный палец.

– Ты настолько уверен, в успехе? – поинтересовался Вовик.– Сдается мне, что еще одного сожжения на костре или утопления в речке, нам не пережить!

– Ну, будем надеяться, что все обойдется, и на этот раз нам непременно повезет! – несколько легкомысленно заявил Кранц. – В конце концов, Эксикатор проголодается и вылезет ночью из своей трубы, чтобы отправиться на охоту. Тут-то мы его и встретим во всеоружии! Посмотрю я, как он справится с полутора дюжиной вооруженных воинов, закованных в закаленную броню?

Когда на город уже стали спускаться сумерки и речная вода потемнела, пришло подкрепление, которого с таким нетерпением ждал Кранц. Начальник стражи прислал ровно половину испрошенного им войска. То есть вместо дюжины алебардщиков, было выделено шесть, а вместо полудюжины арбалетчиков, всего трое. Таким образом, общее количество воинов, переданных в распоряжение Кранца для организации засады, составило девять человек. Что вместе с ним самим и Вовиком увеличивало цифру до одиннадцати. Зато на факелы начальник стражи не поскупился и прислал их две дюжины, как и было написано в письме.

– Жмот паршивый! – негромко выругался Кранц в бороду, когда произвел смотр своему воинству. – Хотя, с другой стороны, нельзя сказать, что он совсем уж не оказывал поддержку!

Обрисовав приметы предполагаемого противника и высказав свои пожелания, по поводу устройства засады, Кранц передал руководство предстоящей операцией сержанту стражников. Тот, будучи толковым, опытным воякой, но плохо представляя, с каким противником ему предстоит иметь дело, решил не держать все яйца в одной корзине. С этой целью он рассредоточил своих людей вокруг входа в тоннель, спрятав их за многочисленными естественными укрытиями. Сержант использовал для этого большие глыбы камня, густой кустарник, стволы деревьев и пролегавший, в непосредственной близости, неглубокий заросший кустами овраг.

Все имевшиеся в их распоряжении факелы были увязаны в две большие связки, представлявшие собой не что иное, как два гигантских факела. Они были прикреплены к двум толстым жердям, надежно вкопанным в землю, по обе стороны от жерла каменной трубы, из которой должен был появиться Эксикатор. Кранцу и Вовику была отведена весьма ответственная роль в предстоящей операции. Они должны были, спрятавшись за вязанками факелов, по сигналу сержанта, одновременно поджечь их, с помощью выданных им огнив.

Кранц вынужден был признать, что затея с факелами была задумана неплохо. Единственное, что ему во всем этом не нравилось, так это то, что они с Вовиком находились на самой передовой и подвергались совершенно неоправданному, с его точки зрения, риску. Вовик, по молодости лет, не сознавал грозящей им опасности и горячо поддержал их участие в качестве "поджигателей". Кранцу, для того чтобы сохранить достойное лицо, пришлось сделать вид, что он тоже одобряет эту рискованную затею.

Между тем, за всеми этими приготовлениями охотники за Эксикатором не заметили, как наступила ночь. Сделав последние приготовления, сержант отдал команду затаиться и ждать. Сам же он, стараясь не очень греметь доспехами, в последний раз обошел своих бойцов расставленных, словно охотники по номерам, в укрытиях.

Подойдя к Кранцу, он положил ему тяжелую руку на плечо и зашептал:

– Старик, хорошенько запомни – действуешь лишь по моему сигналу! Только тогда когда я крикну – "Огонь"! Не раньше, но и не позже. Я буду всего в паре шагов от вас наблюдать за входом в тоннель. Когда оттуда вылезет тварь, надо будет дать ей возможность отойти на достаточное расстояние, чтобы она не смогла сбежать обратно в свою нору. Зажженный вами огонь и яркий свет помешает ей вернуться назад.

– Уважаемый, ты случаем не забыл, что я рассказывал тебе? – сварливо поинтересовался Кранц. – О том, что наш дружок умеет летать! И еще, то, что он очень здорово…

– Тихо! – словно клещами сжал его плечо сержант и принялся напряженно вслушиваться в темноту. – Ты ничего не слышал, старик?

– А, что я должен был услышать? – проворчал Кранц, морщась и освобождая свое плечо из цепкой длани стражника.

– Вот, опять! – чуть не в голос воскликнул сержант. – Словно кто-то громыхнул доспехом!

– И я слышал! – подал голос из темноты Вовик. – Может кто-то из твоих парней отошел отлить, да сослепу о пень споткнулся?

– Не нравится мне все это, пойду-ка, я гляну на всякий случай! – сержант хотел было добавить еще что-то, но не успел.

В это время из темноты раздался истошный человеческий крик. Кричал один из стражников. Причем голосил он так, что сразу стало понятно, что дела у него совсем плохи. Так может кричать лишь человек, жизни которого угрожает смертельная опасность или тот, кого лишают жизни.

– Огонь! – выкрикнул сержант и бросился во тьму к своим латникам.

Кранцу удалось с первого раза высечь сноп искр и поджечь сухой трут, которым он тут же поджег связку пропитанных смолой факелов. Вовику же все никак не удавалось использовать свое огниво по назначению. Он умудрился исцарапать пальцы в кровь, и, в конце концов, уронил кусок кремня куда-то в пыль. Несмотря на то, что суперфакел Кранца уже разгорелся и прорезал тьму яркими сполохами света, Вовик все никак не мог найти свой кремень.

Во время подоспевший, Кранц спас положение, и запалил факел Вовика своим огнивом. Между тем, оттуда, где в засаде залегли латники сержанта, слышался шум ожесточенной битвы. Когда обе связки факелов запылали в полную силу, все пространство под мостом и перед входом в тоннель, ярко осветилось и стало светло, словно днем.

Вовик с Кранцем остекленевшими от ужаса глазами смотрели и не понимали, как Эксикатор, смог проскочить мимо них и вылезти из тоннеля? Там озаренные ярким светом факелов городские стражники сошлись насмерть с крылатым чудовищем.

Недооценка противника обошлась охотникам очень дорого. В то время, как они ждали появления Эксикатора из тоннеля канализации, тот неожиданно атаковал их в спину. По всей видимости, он возвращался в свое логово и наткнулся на поджидавших его людей.

Кранц и Вовик с ужасом смотрели на развернувшуюся перед ними жестокую бойню. То, что они видели, нельзя было назвать сражением, ибо, это было натуральное истребление. Тяжелые алебарды оказались совершенно бессильны, перед таким противником которым была огромная каменная пчела, которую Орден Чистоты именовал – Эксикатор. Пчела двигалась с непостижимой скоростью и все удары, наносимые громоздкими тяжелыми алебардами, не достигали своей цели. Там где только что тускло, поблескивали белесые конечности или тело пчелы, через мгновение уже не было ничего, и массивные шипастые топоры на длинных древках проваливались в пустоту.

Вскоре Эксикатор сменил тактику, или ему просто надоело уворачиваться от многочисленных противников. Он вошел в близкий контакт и принялся кромсать своими когтистыми лапами стражников по лицам. Полуослепшие от крови заливавшей глаза, те побросали алебарды и схватились за короткие мечи и кинжалы. Но это оружие лишь скользило по каменной броне пчелы и ломалось об нее.

Арбалетчики так и не смогли сделать ни единого выстрела опасаясь в свалке задеть своих. А когда поняли, что – это уже несущественно, так как живыми им отсюда не уйти, было уже слишком поздно.

В ходе боя выяснилось, что у Эксикатора есть смертоносное жало, которым он умеет ловко пользоваться. Он безостановочно жалил латников в шею, в живот, а также минуя броню в незащищенные бока.

Яд Эксикатра убивал в течение нескольких минут, заставляя жертву неимоверно страдать. Лица нескольких ужаленных латников прямо на глазах стремительно покрылись пятнами, которые сразу же набухли, превратившись в огромные волдыри наполненные жидкостью. А потом они начали шумно лопаться, разбрызгивая во все стороны свое отвратительное содержимое.

– Сюда, сюда! – внезапно принялся кричать Кранц, опомнившись от шока, вызванного зрелищем жестокого избиения стражников.

Оставшиеся в живых, стремительно теряя раненными и убитыми своих товарищей, бросились под защиту факелов. По мере приближения к огню, огромная белесая пчела недовольно крутила большой клиновидной головой и шевелила усами. Видимо он представлял для нее угрозу. Не решаясь подойти ближе, Эксикатор распустил крылья и принялся вибрировать ими, издавая низкое угрожающее гудение.

Между тем, чудом оставшийся в живых арбалетчик, зарядил свое оружие и трясущимися руками умудрился всадить пчеле болт прямо в фасетчатый глаз. Пчелу отбросило назад, и она принялась озадаченно тереть лапами ушибленное место. Болт же переломившись пополам, так словно налетел на камену стену, отскочил далеко в сторону.

– Бей по крыльям, они тоньше! – проревел сержант, зажимая ладонью, пустую, кровоточащую глазницу.

Следующий болт арбалетчика, под торжествующий вопль еле живых, израненных латников, хлестанул по переднему крылу пчелы, вырвав из нее приличный кусок. Эксикатор перестал жужжать и сложил крылья, потом вновь расправил их для того, чтобы следующий метко пущенный болт пробил в плоскости другого крыла неаккуратную продолговатую дыру.

Обиженно взвыв, Эксикатор стремительно взмыл вверх и исчез в темноте. Низкое удаляющееся гудение еще какое-то время слышалось с черного неба, потом стало тише и вскоре совсем затихло.