Текст книги "Каменный улей (СИ)"

Автор книги: Валерий Моисеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 22 страниц)

– 23 –

Для того, чтобы отделить кусок от рога Мозгоклюя пришлось посылать за камнерезом. Тот вскоре явился в сопровождении подмастерья ведущего за собой ослика, груженного инструментом, необходимым для его ремесла.

Узнав, что от него требуется всего-навсего отпилить небольшую пластину от диковинного рога, камнерезных дел мастер не на шутку оскорбился. Он рассчитывал получить серьезный подряд, на деле оказавшийся сущим пшиком. Но после того, как Фелкар пообещал ему заплатить, как за целый день работы, он успокоился и велел подмастерью разгружать инструменты.

– С какой стороны будем пилить? – деловито поинтересовался он, с профессиональным любопытством разглядывая рог.

– Конечно с острого конца! – сказал Фелакр.

– Это с какой такой радости? – возмутился Кранц. – На что он после этого будет похож? На батон окаменевшей колбасы?

– Это твои проблемы, мой дорогой! – Фелкар пожал плечами с деланным безразличием. – Я выбираю тот кусок, который мне больше нравится. И заметь, плачу за него огромные деньги!

– Ты не в мясной лавке, чтобы выбирать понравившуюся тебе вырезку! – отрезал Кранц. – Рог мой, поэтому я буду выбирать сам, какую часть от него откромсать!

– Ну, в таком случае, цена твоего чудо-рога должна быть снижена, как минимум в половину!. – заявил Фелкар, самым безапелляционным тоном..

– Ага, сейчас! – взорвался Кранц, которого начало трясти от негодования. – Может, тебе вообще, задаром отдать весь рог целиком?

– Ну, отдай, – пожал плечами Фелкар.

– А харя твоя бесстыжая не треснет? – заорал Кранц, вплотную подступив к Фелкару и нависая над ним с высоты своего роста.

– Не смей оскорблять меня в моем доме! – завизжал Фелкар, готовый вот-вот вцепиться в бороду Кранцу. – Дылда неотесанный!

– Господа, угомонитесь вы, наконец! – прикрикнул на спорщиков камнерез. – Сначала заплатите мне за работу, а потом можете поубивать друг друга хоть до смерти!

Как ни странно, но его слова произвели на спорящих отрезвляющий эффект.

– Ты, это, брат Фелкар, прости меня старого дурака! – смущенно пробормотал Кранц, стряхивая невидимую пылинку с плеча старого друга.

– Да, ладно, чего уж там – я сам виноват, погорячился! – нехотя буркнул Фелкар, злобно зыркнув на Кранца, поверх очков.

– Ну, вот совсем другое дело! – радостно потирая руки, проговорил камнерез. – Я полагаю, что пока вы определитесь меж собой насчет цены, я могу приступать к распиловке?

– Я думаю, что да! Так ведь, дружище Фелкар? – Кранц вопросительно посмотрел на товарища.

В ответ, тот уклончиво кивнул.

– Какой толщины должна быть пластина? – поинтересовался камнерез.

– Смело бери толщину мизинца с самого основания рога, – обреченно махнул рукой Кранц. – Так и быть, в память о совместных студенческих годах, отдам этот огромный кусок, даже безо всякого взвешивания, всего за пятьдесят золотых!

– Ну вот, ты опять начинаешь! – вскричал Фелкар, у которого чуть было, не свалились очки от возмущения. – Ты хочешь моего разорения? Десять золотых и по рукам!

– Ты всегда был мелочным маленьким говнюком! – погрозил ему пальцем Кранц. – Тридцать, мое последнее слово!

– Погоди, почтенный мастер, не начинай пилить! – остановил камнереза Фелкар, скорбно поджав губы. – Видимо сделка все же не состоится! Этот старый скряга, к моему большому сожалению, никак не хочет внимать голосу рассудка!

–Так и быть! – тяжело вздохнул Кранц. – Мой рассудок говорит, что он согласен на двадцать пять желтых кругляшей!

– Хорошо, но только во имя нашей старой дружбы – пятнадцать! – с видом чрезвычайного расстройства произнес Фелкар.

Камнерез вопросительно посмотрел на Кранца:

– Ваше слово, мой господин!

Старый лекарь обреченно махнул рукой, в знак согласия.

– Ну, вот и ладненько! – с нескрываемым облегчением произнес камнерез. – Наконец-то, я могу приступить к своей работе.

Чтобы не повредить рог, он тщательно обернул его тряпкой, после чего зажал в тиски. Отметив место будущего распила, камнерез вручил подмастерью стальную пилу и велел пилить.

– Погоди-ка! – остановил его Фелкар и подсунул под тиски платок, для того чтобы все опилки сыпались на него. – Вот теперь можешь начинать!

Рог, как и предполагал Кранц, оказался очень твердым. Камнерезу пришлось дважды сменять своего запыхавшегося ученика и довести работу до конца самому. Забрав причитающиеся оплату, они погрузил свои инструменты на ослика и, распрощавшись, отправились восвояси.

Оставшись одни, с глазу на глаз, Кранц с Фелкаром скрепили обоюдовыгодную сделку стаканчиком ячменного самогона. После этого Кранц ссыпал в свой кошель пятнадцать золотых и отправился спать в отведенную ему для ночлега комнату. Хозяин дома, проводив гостя долгим взглядом, поднял со стола свое приобретение.

Коли Кранц говорит правду, то этот невзрачный кусочек не то камня, не то рога, стоил гораздо больше, того что ему пришлось за него выложить. Если с его помощью удастся возвращать увядшее мужское желание, он – Фелкар станет очень богатым человеком и слава о нем пойдет гулять далеко за пределами Золотого города. Лекарь уже воочию видел толпы мужчин жаждущих вернуть себе былой вкус плотских утех и обивающих порог его дома.

Была лишь одна небольшая проблемка. Для того чтобы так широко развернуться Фелкару нужен был не какой-то там жалкий кусочек, а весь рог целиком! Сомнительно чтобы Кранц захотел расстаться с ним по доброй воле. В связи с этим, видимо, придется предпринимать самые решительные шаги.

Кому как не лекарю, было прекрасно известно, что самый крепкий сон одолевает человека под утро – часа в четыре-пять. Именно в это время Фелкар и появился на пороге спальни, где почивал его старый закадычный друг Кранц. Быстро приблизившись к ложу, он взмахнул рукой, в которой был зажат длинный и острый, словно бритва, стилет и нанес несколько ударов в спину Кранцу, лежащему на кровати.

– Прости, друг! – проговорил он, роняя кинжал на пол.

– Да я, собственно, не в претензии! – послышался хриплый голос Кранца из-за плотной шторы. – Зная твой характер, я ни минуты не сомневался, что ты явишься ко мне с ночным визитом.

– Негодяй! – вскричал Фелкар.

Нагнувшись, он подобрал с пола стилет и бросился с ним на Кранца.

Тот, к этому времени, вышел на середину комнаты и теперь спокойно стоял, опустив руки. Луна, ярко светившая в окно, четко вырисовывала его силуэт, и промахнуться по нему, ударив ножом, Фелкар прост не смог бы. Но вместо этого, он вдруг упал на колени и, отшвырнув кинжал, в сторону зарыдал, закрыв лицо руками.

– Фелкар, что с тобой? – встревожено, склонился к нему Кранц и ласково похлопал по плечу. – Не надо, дружище! Перестань, сейчас же!

– Если бы ты знал, как мне стыдно! – сняв очки, Фелкар принялся вытирать глаза огромным носовым платком, после чего оглушительно высморкался. – Из-за денег я чуть было не зарезал тебя – своего лучшего друга, словно суповую курицу!

– Ну, ты же не зарезал, и я по-прежнему жив и здоров! – усмехнулся Кранц, усаживаясь на пол рядом с Фелкаром спина к спине. – И тот факт, что на тебя нашло временное помутнение рассудка, ничего не меняет в наших с тобой отношениях. Ты по-прежнему мой добрый студенческий друг.

– Кранц, ты, правда, не держишь на меня зла? – всхлипнул Фелкар. – Даже после того, как я повел себя словно распоследняя скотина?

– Друг мой, ну, как я могу осуждать тебя? – пожал плечами Кранц. – Я ведь и сам не сахар, и по большому счету, сам во всем виноват. Если бы я не наплел тебе с три короба про чудодейственные свойства этого рога, тебе не пришло в голову сделать то, что ты пытался сделать.

– Так он, что ничего не стоит? – Фелкар еще раз оглушительно высморкался в платок и развернулся к Карнцу.

– Все что я говорил о роге – это вранье от начала и до конца. Просто мне очень нужны были деньги. Так, что, брат – мы с тобой стоим друг друга. А этот рог не стоит и выеденного яйца. Его ценность заключается совсем в другом.

– И в чем же? – уныло спросил Фелкар, все еще пребывая под впечатлением того, что чуть было, не совершил страшное злодейство.

– Я веду, одно расследование, и эта штуковина имеет к нему самое прямое отношение, – уклончиво ответил Кранц, после чего тяжело вздохнув, добавил, – Друг мой, во что мы с тобой превратились? В мелких корыстных ублюдков, готовых за кошелек золота обмануть, а то и перерезать глотку лучшему другу. А ведь тогда, во времена студенчества, нам казалось, что весь мир у нас в кармане. Что мы своротим горы, и нет ничего крепче нашей дружбы.

– Да, жизнь все расставила по своим местам, – уныло пробормотал Фелкар. – И теперь мы с тобой превратились в две дряхлые развалины, которые вдобавок норовят объегорить друг друга, чтобы хоть, как-то продлить свое жалкое существование в этом гадком мире.

– Никаких гор мы с тобой так и не своротили, зато успели такого наворотить, что гореть нам, за это в аду синим пламенем, – невесело усмехнулся Кранц, после чего, отвязав кошелек от пояса, перебросил его Фелкару, – Вот деньги, которые я выудил у тебя обманом!

– Оставь себе! – Фелкар вернул кошелек другу. – Лучше расскажи, что за история с этим каменным хреном, что ты мне хотел втюхать.

– Я верну, – без особой убежденности пообещал Кранц и привязал кошель обратно к себе на пояс. – Просто, я действительно, в отчаянном положении. Более того я нахожусь в бегах. И, кстати, именно из-за этой самой каменной штуковины. Между прочим – это никакой не рог, а клюв. И им убили уже кучу, ни в чем неповинных, людей.

После этого, Кранц поведал другу все, что знал сам о страшном Мозгоклюе, включая то каким образом к нему попал его клюв. Фелкар внимательно не перебивая выслушал его.

– Что-то подобное я уже слышал, – пробормотал он. – Только, никак не могу вспомнить в связи, с чем именно. Нам лучше перейти в мою библиотеку, там я быстрее соображу, где следует искать интересующую нас информацию.

Помещение, где Фелкар хранил собрание старинных манускриптов и пергаментов, находилось под самой крышей дома, чуть ли не на чердаке. Поднявшись туда по скрипучей винтовой лестнице, вслед за хозяином дома, Кранц огляделся.

– Вот это да! – восхищенно протянул он. – Да у тебя здесь целая сокровищница знаний!

– Я начал собирать библиотеку сразу, как только вышел из ворот нашего университета, – Фелкар с гордостью посмотрел на него и зажег несколько светильников укрепленных на стенах.

– А я, как последний дурак, тратил все на женщин! – вздохнул Кранц. – Хотя, честно признаться, сейчас я уже так не думаю!

– Ну, да! Тебе, по крайней мере, хоть есть, что вспомнить, в отличие от меня. Всегда завидовал твоему умению ладить с женским полом.

– А знаешь в чем секрет? – усмехнулся Кранц. – В щедрости, причем, дело касается не только денег, потраченных на побрякушки и тряпки. Каждый раз нужно отдавать себя очередной пассии, всего без остатка, не думая о последствиях.

– Твой совет запоздал, как минимум, лет на десять! – расхохотался Фелкар. – А, ну-ка, помоги мне перетащить стремянку вон к тому стеллажу.

Когда, совместными усилиями лестница была переставлена, Фелкар натужно кряхтя, взобрался на нее. Там он некоторое время пребывал в задумчивости, затем, безошибочно определив нужную полку, вытянул из шеренги стоящих там книг, какую-то тощую тетрадь. Передав ее товарищу, он принялся спускаться вниз.

Кранц провел рукой по шершавой коже, в которую была переплетена книжица. От нее шел явственный запах плесени и тлена. Раскрыв книгу, он озадаченно хмыкнул, а его лохматые брови взлетели вверх. Пожелтевшие, обломанные по краям, страницы были покрыты неаккуратными строками, написанными от руки, на незнакомом ему языке.

– Что это за язык? – Кранц поднял голову на, подошедшего к нему, Фелкара.

– Ну, надо же, есть хоть что-то, что даже такой всезнайка, как ты, не знает! – довольно расхохотался хозяин библиотеки. – Это блатной язык свинудильщиков, которых еще называют "черными гопниками". А то, что ты держишь в руках – это, что-то вроде их бухгалтерской книги, в которую они тщательно записывали все, что им удавалось наудить в их потайных "хитрых прорубях".

– Это те, самые свинудильщики, которые ищут дыры в другие миры, а потом тащут из них всякое барахло, чтобы продать его здесь? – удивленно проговорил Кранц.

– Ну, да! А теперь, помолчи и дай найти мне нужное описание! – нетерпеливо перебил его Фелкар. – Итак, "…человек, четыре надгробных памятника (в форме непонятного креста), бревно, дохлый осел, нет – не то! Печная труба, каряга, девушка (очень страшненькая), гусь (живой)". Опять, не то! А, вот! "Шестигранник каменный (похожий на колонну, внутри полый, когда вытаскивали из проруби, ударился о камень и раскололся, из него вывалилось носатое каменное чудовище, накинулось на нас и клювом пробило лоб бедному Хрюнделю, сбросили тварь обратно, вместе с Хрюнделем)".

– Когда это было написано? – встревожено спросил Кранц.

– Лет триста тому назад, – ответил Фелкар. – Я этот дневничок приобрел на барахолке, как-то по случаю, по дешевке. Ну, что скажешь – это твой Мозгоклюй?

– Ну, мой, не мой – но точно его близкий родственник! – задумчиво ответил Кранц.

– 24 –

Едва Кранц переступил порог трактира «Синий Индюк», он сразу же увидел Вовика. Тот с самым унылым видом сидел за столом, со стаканом в руке. Перед ним стоял кувшин с вином и тарелка нетронутой еды. У Кранца отлегло на сердце – раз Лотар позволяет себе такое времяпровождение, значит с деньгами у него полный порядок. Во всяком случае, за время его отсутствия он не бедствовал. Но увидев странную повязку на лице своего ученика, Карнц ощутил укол совести. Во что этот суетливый и непоседливый, словно щенок, молодой балбес успел вляпаться, пока его не было?

Почувствовав на себе пристальный взгляд, Вовик обернулся и увидел Кранца. Он уже начал подниматься с лавки, чтобы броситься на шею старому лекарю, но тот предостерегающе поднес палец к губам.

– Что за идиотский маскарад? И что случилось с твоим глазом? – обеспокоенно спросил Кранц, усаживаясь за стол, подле Вовика.

– Маскировка! – Вовик приподнял повязку и, продемонстрировав абсолютно здоровый глаз, водрузил ее на место. – Я в некотором роде – в бегах и меня разыскивают.

– Ничего более дурацкого ты придумать не мог? Сними сейчас же! – велел Кранц. – Она привлекает к тебе ненужное внимание. Рассказывай, что у тебя случилось?

Вовик послушно стянул повязку. Пока Кранц заказывал себе еду и выпивку, он в двух словах пересказал ему свои злоключения. Когда он дошел, до описания виртуозного побега и принялся хвастаться тем, что внес свою лепту в его планирование, Кранц жестом велел ему умолкнуть.

– То есть, ты хочешь сказать, что тебе за здорово живешь, удалось удрать из-под стражи, с каменоломни, и при этом за тобой даже не было погони? – недоверчиво покосился он на него.

– Именно так! Правда, здорово? – Вовик прямо-таки лучился от переполнявшей его гордости за собственную сообразительность и необычайную крутизну.

– Да, нет в этом ничего здорового! – Кранц кивком поблагодарил парня, поставившего на стол миску с похлебкой и кувшин вина с глиняным стаканом, одетым на его горлышко. – Потому, что это развод чистой воды! Кому-то нужно было, чтобы ты очутился на свободе! И ты очутился, причем, самым дурацким и нереальным образом. Но меня больше волнуют вопросы – кому это все надо и зачем?

– Да, не может этого быть! – Вовик расстроено развел руками. – Если бы это было так, то с меня сейчас бы не спускали глаз!

– А кто тебе сказал, что за тобой не следят? Я уже вычисли, как минимум двух соглядатаев, присматривающих за тобой, – Кранц наполнил свой стакан вином, и уже собирался сделать первый глоток, когда лицо его внезапно потемнело. – Старый дурак, ну как же я сразу не догадался-то?

– Между прочим, мог бы и мне налить! – сварливо буркнул Вовик, обиженный тем, что Кранц с ходу отчитал его за проявленную беспечность.

Тот полностью проигнорировав просьбу Вовика, неожиданно поманил рукой сидящего неподалеку забулдыгу, который жадными глазами пялился на гуляющую за соседним столом шумную компанию. Чувствовалось, что малый мается с дикого похмелья, при полном отсутствии оборотного капитала. Мигом, сорвавшись с места, он подлетел к Кранцу.

Тот протянул ему свой стакан, наполненный до краев:

– Сегодня боги были ко мне благосклонны, и у меня выдался удачный день! Выпей за мое здоровье!

– Премного благодарен! Пью за то, чтобы и далее небеса не оставили тебя своим благосклонным вниманием! Твое здоровье, щедрый господин! – с этими словами, забулдыга в несколько глотков шумно всосал в себя, предложенное щедрым Кранцем, вино.

Старый лекарь внимательно проводил его взглядом, вплоть до того самого момента, когда тот вернувшись на свое место, неожиданно схватился за горло обеими руками. Затем лицо его внезапно стало пунцовым, после чего почернело, изо рта пошла пена и он сполз с лавки на пол. После бурной, непродолжительной агонии бедолага умер.

– Это яд рыцарей чистоплюев! – мрачно буркнул Кранц. – Лотар, на нас началась серьезная охота. По их мнению, мы стали опасны, потому что знаем слишком много. Нам нужно уходить.

– Но если ты знал, что вино отравлено, как ты – лекарь мог дать его выпить этому, ни в чем неповинному человеку? – искренне возмутился Вовик. – Ты же давал клятву Гиппократа!

– Никакому Гиппократу я ни в чем не клялся! – недовольно проворчал Кранц. – В чем ты видишь проблему? Я что ли ему яд в вино всыпал? По всему видать – это дело рук того прыщавого молодчика, что терся возле стойки трактирщика, а сейчас вдруг куда-то запропал. И что самое любопытное, посмотри, никто даже не обратил внимания на то, что отравленный человек умер! Все уверены, что он просто упился насмерть. Днем раньше, днем позже – какая, в сущности, разница?

– Нет, все равно, так нельзя! – продолжал упорствовать Вовик.

– Хорошо, в следующий раз, отравленное вино я буду проверять на тебе. Надеюсь – это тебя устроит? – спросил Кранц, поднимаясь из-за стола. – Пока мы с тобой ведем глупые, беспредметные разговоры, петля вокруг нас затягивается все туже!

Хозяин таверны "Синий Индюк", бывший старым знакомым Кранца, провел их через кухню к лестнице, ведущей в подвал.

– Надеюсь, не заплутаешь, сам дорогу найти сумеешь? – иронично спросил он, пряча в карман засаленного передника золотой, который дал ему Кранц.

– Не впервой! – отмахнулся тот и, кряхтя, принялся спускаться по крутой наклонной лестнице.

Выбравшись из подвала через две улицы от «Синего Индюка», Кранц с Вовиком зашагали в сторону западных ворот Золотого города. Им удалось благополучно миновать их. Не в меру подозрительный, Кранц всю дорогу ворчал, что не верит, в то, что Орден Чистоплюев не озаботился тем, чтобы поставить на каждые ворота по шпиону с описанием внешности его и Вовика.

Оказавшись за пределами города, беглецы избрали узкую проселочную дорогу, которая уходила в густой лес. Там памятуя о том, что осторожность никогда не бывает чрезмерной, Кранц пару раз застывал, притаившись за деревьями в надежде обнаружить слежку. Наконец, Вовику это надоело, и он сказал, что они лишь тратят время, потакая маниакальной подозрительности Кранца, граничащей со слабоумием.

Лекарь обиделся, и дальше они шагали уже молча. Причем Кранц в отместку задал такой темп, что Вовик вскоре начал задыхаться и жаловаться на колотье в боку. Но тот лишь сильнее прибавил ходу.

Посчитав, что они уже достаточно отдалились от стен Золотого города, Кранц вышел из леса на широкую дорогу. Уже начало смеркаться, и пора было подумать о ночлеге. Когда казалось, что шар оранжевого солнца солнце вот-вот опустится за частокол остроконечных темно-синих елей, вдали показались какие-то приземистые строения. Приблизившись, путешественники обнаружили, что это небольшой хутор.

Приблизившись к символическим воротам, сделанным из березовых жердей, Кранц отвязал веревку и прошел вовнутрь. Вовик последовал за ним. Дверь хозяйского дома тут же отворилась и на пороге появился крепкий крестьянин средних лет сжимающий в руках древко алебарды.

– Я, Зож-хуторянин, бывший алебардщик славного герцога Нурса. Кто вы такие и что вам надо? – грозно спросил он, выразительно прокрутив лезвием тяжелого заостренного топора, на длинном древке, демонстрируя изрядное владение приемами алебардного боя.

– Я лекарь, Кранц со своим учеником, – нарочито демонстрируя свою немощность, зашелся хриплым кашлем старый обманщик. – Не найдется ли у тебя, добрый хозяин, где приютить усталых путников всего на одну ночь? Ты не останешься внакладе – мы хорошо заплатим за постой.

Зож, опустив алебарду, задумчиво почесал бороду:

– Пять серебряных монет, за обоих – и можете располагаться на сеновале. Только, чур, не курить – у меня с этим строго. Сам не курю и другим не дозволяю, еще не хватает мне пожара!

– Но это, же грабеж! – возмутился Вовик.

– Мы согласны, можно войти? – прокричал Кранц, неодобрительно окинув ученика взглядом.

– Можно, тем более что вы и так уже вошли! – приветственно махнул им рукой Зож.

Получив с путников мзду, хозяин проводил их к сеновалу, располагавшемуся, как раз напротив хозяйского дома. То обстоятельство, что многочисленные мыши, чувствовали себя в охапках сена, словно дома, казалось, нимало не смущало Кранца. Старый лекарь упал на сено кишащее грызунами, блаженно потянулся и заложил руки за голову.

– А у вас, что не было ни одного случая заражения геморрагической лихорадкой? – подозрительно спросил Вовик. – Ты знаешь, что эти грызуны переносчики страшной болезни?

– Ложись лучше спать! А про страшные болезни будем завтра разговоры разговаривать, – сладко зевнул Кранц, накрывая лицо своей старой лекарской шляпой.

Но Вовик остался при своем мнении. Он взял вилы, прислоненные к стене сарая, и принялся методично тыкать ими в кучу сена, которую облюбовал для ночлега. Таким образом, он надеялся разогнать квартировавших там мышей.

– А, ну-ка, прекрати сейчас же шуршать соломой! – недовольно прикрикнул на него Кранц. – Победить мышиное племя тебе все равно не удастся, так, что оставь их в покое, и они оставят в покое тебя.

– Ты думаешь, они не заразные? – спросил Вовик, вскоре осознавший полную бесполезность своей затеи с вилами.

– Конечно не заразные, но весьма любопытные создания, – пробормотал сквозь сон Кранц. – Но, я бы на твоем месте, не особо храпел и держал рот закрытым. Никогда не знаешь, что может придти в голову этим любопытным тварям.

Этого оказалось достаточно для того, чтобы Вовик проворочался до глубокой ночи, так и не сомкнув глаз. Кранц же, в отличие от него, спал без задних ног, оглашая сеновал душераздирающим храпом. Не исключено, что, таким образом, ему удалось распугать всех мышей в округе.

Вовику же все было не так. Во-первых, на сеновале было душно, во-вторых, солома оказалась колючая, словно состояла, как минимум, наполовину из колючек чертополоха. В-третьих, было полнолуние, и огромная зеленая луна так свирепо лила свой призрачный свет, что было светло почти также как днем. И, в-третьих, этот несносный храп Кранца. Вовик весь извертелся, но сон упорно не шел к нему. Проклиная все на свете, он в очередной раз повернулся с левого бока на правый, когда неожиданно услышал странный звук, доносившийся со двора.

Это было нечто среднее между кошачьи мяуканьем и жалобным детским хныканьем. Непонятно почему, но этот звук очень не понравился Вовику, у него даже волосы встали на всем теле дыбом. Потом в дверь сеновала послышалось тихое царапанье, так словно, кто-то пытался проникнуть вовнутрь. Но Кранц, первым делом, как только выпроводил хозяина хутора, весьма предусмотрительно запер дверь изнутри на мощную деревянную щеколду.

Оставив попытки попасть на сеновал через дверь, неизвестный принялся царапаться в стены сеновала. Окон в сарае не было, поэтому Вовик не мог видеть того кто производил эти загадочные звуки. Двигаясь вслед за скребущим звуком по дощатой стене, он неожиданно увидел большую вертикальную щель между двумя неплотно пригнанными досками. Сквозь прореху луна лила свое зеленое призрачное сияние.

Вовик зажмурил глаз, и уже было сунулся, чтобы одним глазком взглянуть на того, кто не давал ему уснуть, когда неожиданно получив мощную затрещину, покатился кубарем по земляному полу. Прежде чем он успел взвыть от боли, рот нему накрыла широкая ладонь Кранца.

Голосом, в котором не было и следа сонливости, лекарь прошептал ему в самое ухо:

– Ты что совсем сдурел, мало ли кто там скребется по ночам? Иди за мной!

Взобравшись по лестнице, сколоченной из двух жердей, на второй этаж сеновала Кранц терпеливо дождался, когда Вовик присоединится к нему. Поманив его рукой, он прошел к распахнутому слуховому окну и замер там. Вид был, что надо. Освещенный мертвенным зеленоватым светом полной луны, находившийся прямо перед ними хозяйский дом и двор усадьбы были видны словно в театре с галерки.

Видимо шорох и жалобное хныканье, не то несчастной зверушки, не то простывшего ребенка разбудил Зожа, потому, что в окнах дома внезапно появился свет. А вскоре и сам хуторянини смело отворил дверь и появился на пороге со своей верной алебардой в руках.

– А, ну кому здесь жизнь не мила, выходи! Зараз, разрублю пополам! Это еще что за пакость такая? – послышался хриплый спросонья голос Зожа.

Вовик с Кранцем смотрели во все глаза, как, из темноты, на пороге корчась и дрожа от холода, появилось нескладное худенькое существо. Опустив тяжелую алебарду, Зож сделал к нему к нему шаг. В то же мгновение худенькое тельце внезапно ожило, и вокруг него затрепетали блестящие слюдяные крылья. Стремительно взвившись в воздух, оно словно колибри в чашечку цветка всадило свой длинный острый хоботок прямо в глаз хозяину хутора.

Бедный Зож даже не успел вскрикнуть. Некоторое время его тело сотрясали сильнейшие судороги, после чего он затих. Закончив с ним, неведомое существо, более всего похожее на, гигантское крылатое насекомое вынуло из него свой хоботок и через раскрытую дверь проникло в дом.

Вовик и Кранц, застыв от ужаса, видели, как в окнах дома мелькнул женский силуэт в белой ночной рубахе. Навстречу ей стремительно метнулась огромная бесцветная, полупрозрачная пчела, хищно вытянув вперед когтистые лапы. После чего раздался истошный женский крик, внезапно оборвавшийся на пронзительной ноте.

– Это, то, что я думаю? – прошептал Вовик.

– Именно! – в тон ему, шепотом ответил Кранц. – Второе пришествие нашего Мозгоклюя, в иной ипостаси, свершилось!

– Так, он что превратился в огромную пчелу? – вскричал пораженный Вовик. – А кем же он был до этого?

– Всего лишь куколкой, – пробормотал Кранц. – Я вот думаю, если тупая куколка натворила таких дел, каких же бед может натворить эта каменная пчела?

– Мы что и дальше будем здесь стоять и смотреть, как эта тварь убивает людей? – воскликнул возмущенный до глубины души Вовик.

– Я бы на твоем месте не орал так громко, – похлопал его по плечу Кранц. – Неровен час, пчела нас услышит и явится сюда с визитом. А мы с тобой еще не готовы чтобы достойно принять ее. Пока, не готовы!