Текст книги "S-T-I-K-S. Алтари (СИ)"

Автор книги: Валерий Сопов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

Annotation

Казалось бы, жизнь Паломника почти удалась. Даже ходить научился. Во всяком случае получается делать вид, что ходит. И перспективы наметились: отстреливай монстров и становись сильнее. Если бы не Рыжая, с ее закидонами и котами, да сектант из числа «Детей Стикса», требующий от инвалида «Странное».

S-T-I-K-S. Алтари.

Глава первая

Глава вторая

Глава третья

Глава четвертая

Глава пятая

Глава шестая

Глава седьмая

Глава восьмая

Глава девятая

Глава десятая

Глава одиннадцатая

Глава двенадцатая

Глава тринадцатая

Глава четырнадцатая

Глава пятнадцатая

Глава шестнадцатая

Глава семнадцатая

Глава восемнадцатая

Глава девятнадцатая

Глава двадцатая

Глава двадцать первая

Глава двадцать вторая

Глава двадцать третья

Глава двадцать четвертая

Глава двадцать пятая

Глава двадцать шестая

S-T-I-K-S. Алтари.

Глава первая

Коты и Кофе

Глава первая. Коты и Кофе.

Пошел третий месяц с того самого времени, когда Паломник, вернувшись в родной Нестабильный Кластер, в Башне Инвалида встретил Рыжую.

Сейчас, лениво наблюдая за тем, как его подруга в который раз демонстрирует свою неуемную активность в деле обустройства быта, инвалид тоскливо размышлял о том, что возможно он и ошибся, когда решил, что встреча с иммунной версией Рыжей была самой большой удачей в его жизни. Более того, иногда ему и вовсе в голову приходила крамольная мысль, что таким образом, с помощью этого стихийного бедствия в юбке, Улей восстанавливает кармический баланс, компенсируя серию невероятных удач, сопровождавших его в первое время после переноса в стикс.

Недаром же девушки из борделя мадам Зи Зи, выслушав его повествования, касательно столкновения с элитником и смерти Бурого, вынесли коллективный вердикт, объявив Паломника самый настоящим Счастливчиком Улья. А подобный титул котируется в реалиях стикса гораздо круче, нежели олигарх в родном мире инвалида. Вот только все легенды, посвященные этим легендарным персонажам, утверждают, что число невероятных удач, выпадающих на долю Счастливчика Улья имеет строго ограниченное количество. По одной из версий – четыре, по другой – семь. Но уж никак не двенадцать. А именно столько ситуаций, в которых Паломник должен был неизбежно погибнуть, и тем не менее чудом выжил, инвалид без особого труда смог вспомнить.

О чем говорить, если самый наглядный пример буквально мельтешит у него перед глазами в безуспешной попытке развернуть трейлер, доставленный троицей Муров с промытыми мозгами, захваченными Лейлой в плен в ходе предыдущего посещения Великого Устюга, таким образом, чтобы тот, в смысле трейлер, а не Муры, одновременно пребывал и в тени и на свету.

Задача, казалось бы состоящая из взаимоисключающих требований и соответственно физически неразрешимая.

Исключения известны разве что в сказочном фольклоре, когда охреневший от перманентного пьянства Царь, Ван или Падишах (в зависимости от географической локализации правителя), встретив на своем пути девицу не лишенную зачатков ума и сообразительности, к тому же красавицу отменную, ставил перед ней якобы невыполнимую задачу: «Приходи ко мне не одетая и не голая, не верхом и не в повозке, не путем, а всё же дорогою, если ты сможешь это выполнить, то я на тебе женюсь».

Паломник на секунду подумал, что не лишне было бы, хотя бы ради любопытства, расширить список условий чем-нибудь вроде: «не девственницей, но мужчин не познавшей», но тут же себя оборвал, сообразив что подобное легко реализуется методами зоофилии.

После чего настоятельно порекомендовал своему третьему потоку сознания заткнуться и молчать в тряпочку.

Так вот, то что для других представляется логически неразрешимой задачей, когда дело касается Рыжей тут же теряет и смысл, и внутреннее содержание. А пресловутая логика полностью пасует. И если бы только логика.

Впервые Паломник заподозрил, что с его подругой что-то не так через неделю их совместного проживания на берегу прекрасного озера в Великом Лесу.

Тогда он вот точно так же полуодетым сидел в своем кресле, пребывая в состоянии неги и расслабленности после изнурительного многочасового секса, чему способствовали значительно возросшие физические кондиции, связанные с продолжительным употреблением живчика и пребыванием в Улье, и наблюдал за Рыжей. Подруга как будто бы почувствовала взгляд Паломника, повернулась в его стороны и одарила инвалида совершенно нечитаемым, но однозначно оценивающим взглядом, от которого у Паломника стадо мурашек пробежало по телу. Сначала сверху вниз, потом снизу вверх и так несколько раз подряд, постепенно ускоряясь и наращивая свою численность.

Одновременно Паломник резко захотел подползти к своей богине на коленях и целовать ей ноги, восторгаясь самой возможностью прикосновения к идеалу. Во всяком случая к чему-то подобному взывал третий поток сознания. Первый же сначала категорически отмел эту идею на том основании, что ноги у Рыжей грязные, одновременно активно анализируя ситуацию, пытаясь оценить степень угрозы исходящий от недавней сексуальной партнерши. Ну а второй и вовсе, не мудрствуя лукаво, выхватил Песчаного Орла, свисающего в кобуре на поручне коляски, и вознамерился послать пулю в голову Рыжей. К счастью для последней, Паломник пришел к внутреннему компромиссу, после чего воспользовавшись телекинезом, одним прыыжком оказался рядом с подругой. Перегнул ее через колено и начал охаживать ладонью по заднице, приговаривая при этом: «Еще раз попытаешься на мне применить свое умения, одной поркой не ограничусь».

Оказалось, что Рыжая, по ходу дела, обрела не слишком-то почитаемый в среде иммунных Дар Улья. Стала самой настоящей нимфой. Причем слова «не слишком-то почитаемый» являются не более чем эфимизмом. Посколку Нимф, наравне с Мурами и сектантами из числа «Детей Стикса» всякий нормальный житель Улья старался убить при первой же возможности. И их, этих самых нормальных, вполне можно было бы понять. Кому могла понравиться барышня, способная взять под полный ментальный контроль любого мужика. И при необходимости заставить того делать все, что нимфе в голову взбредет. Причем со временем, по ходу развития Дара Улья, хотелки нимф приобретали все более извращенный характер. И участь стать бессловесной игрушкой этакого чудовища ожидала каждого иммунного мужского пола. Каждого, за исключением, как оказалось, Паломника.

Проведя воспитательную работу на должном уровне, Паломник решил, что необходимо срочно ускорить процесс отстрела элиты с целью приобретения жемчуга. При этом помимо собственного усиления на повестку дня стала задача получения Рыжей нового Дара Улья, способного скрыть ее сущность нимфы.

Вот над этим он сейчас и размышлял, лениво подводя итоги предыдущего периода.

За те три месяца, пока Паломник с Рыжей жили в Великом лесу, Великий Устюг обновлялся уже одиннадцать раз. У парочки даже успели выработаться определенные привычки, связанные с этим событием. Паломник на своей Инвалидной коляске, в сопровождении Рыжей, изображающей из себя то ли дальнюю родственницу, вынужденную присматривать за недееспособным кузеном, то ли и вовсе мед сестру, человека подневольного и относящегося к своим обязанностям с чувством глубоко выраженного омерзения, уж больно Рыжая не любила идя сзади толкать перед собой коляску, первым делом посещали кафешку с очаровательным названием «Лейла», расположенную невдалеке от центра. Милое уютное заведение, с террасы второго этажа которого открывался прекрасный вид на трагедию, разворачивающуюся на улицах города в связи с переносом кластера в Улей. К тому же увлекательное зрелище дополнялось свежей ароматной выпечкой и офигенным кофе из турки на песке. Бариста, по странному совпадению носящая то же самое имя – Лейла, была буквально волшебницей. Нигде в другом месте Паломник не встречал такой прекрасный кофе. Здесь он расслаблялся до такой степени, что представлял себя в своем прежнем мире, только совершенно здоровым, сидящим в кафешке в Париже, невдалеке от Эйфелевой башни, любующимся утренним городом в ожидании кофе и и знаменитых французских хрустящих курассанов.

Единственным неудобством представлялось то, что для своевременного попадания на нужное место в обновленном кластере приходилось загодя, с утра, занимать место у среза проспекта Тракторостроителей, с тем чтобы как только растворится черное покрывало скрывающее город и исчезнут бесшумные молнии, сопутствующие процессу перезагрузки кластера, взобраться со степной дороги на бетонку и быстро – быстро покинуть границу. Раньше, нежели многочисленная публика на личных автомобилях и грузовых фурах окажется у среза шоссе и начнет задавать дебильные вопросы.

Последнее было чревато тем, что Паломник, истово соблюдающий Законы Улья, и вправду станет изображать из себя цыганку провидицу и начнет разъяснять оторопевшим гражданам: «Что было, что будет, чем сердце успокоится?». Подобное действо неизбежно приводило к самым трагическим последствиям в виде опоздания на утреннюю чашечку кофе.

И хотя Нестабильный Кластер полностью оправдывал свое названия, обновляясь совершенно бессистемно, что называется «Когда в голову взбредет», к тому же сдвигаясь в собственных границах, за эти одиннадцать перезагрузок, свидетелями которых стали Паломник и Рыжая, та же Башня Инвалида выпадала трижды, было все же нечто стабильное, можно сказать кондовое и домотканое, не в смысле качества текстильной продукции, которая здесь совершенно не при делах, а в смысле базовых основ, присущее всем обновлениям Нестабильного кластера. Эта стабильность проявлялась в том, что перезагрузка всегда начиналась в два часа ночи и заканчивалась к пяти утра. По времени Улья, которое стопроцентно синхронизировалось со временем обновленного Великого Устюга. Так что девяносто пять процентов жителей города пропускали это знаменательное для себя явление, пребывая в спящем состоянии. И только поутру, проснувшись, начинали подозревать, что тут что-то не так. Ну и вторым стабильным фактором являлось то, что со стороны степи, граничащей с Великим Лесом, проспект Тракторостроителей всегда обрывался в одном и том же месте. Образуя метровый перепад высот между бетонкой и степной грунтовой дорогой, служащей карикатурным продолжением шоссе.

Дважды опоздав на ритуальную чашку кофе к Лейле, Рыжая взяла власть в свои руки и в дальнейшем, после того как Паломник телекинезом перемещал свою Инвалидную Коляску с грунтовки на бетонку, принималась усиленно толкать ее вперед, не обращая внимание на вопрошающие возгласы оторопевших водителей.

К тому же оказалось, что сзади, внизу у кресла наличествует этакая небольшая откидная полочка, ступенька, встав на которую одной ногой, Рыжая второй могла отталкиваться от асфальта, превращая тем самым медицинское транспортное устройство в этакий самокат. Ну а уж когда в процесс передвижения включался и сам Паломник с помощью своего телекинеза, то Рыжая становилась похожей на хулиганствующего подростка, нелегально вцепившегося сзади в пролетку сумасшедшего извозчика, мчащегося вперед с истошным воплем: «Эх прокачу!». Надо сказать, что со временем выяснилось, что оба партнера относятся к числу адреналиновых наркоманов и подобный способ передвижения здорово повышал им настроение.

После того, как кофе был испит дальнейшие события, как правило, разворачивались по одному из трех вариантов.

В соответствии с первым кластер развивался по сверхбыстрому варианту. Это значило, что у Паломника и Лейлы на все про все всего-то два часа. Причем, упоминая имя Лейла, надо отметить, что речь идет не о Баристе Лейле, а о Лейле Рыжей. Именно так партнерша инвалида потребовала себя именовать, узнав о том, что в Улье иммунных новичков в обязательном порядке крестят. Это случилось после того, как тот рассказал историю своего знакомства с Бурым. И хотя подобное правило, смена имени, распространялось исключительно на мужчин, предоставляя женщинам свободу выбора и право использовать имя данное при рождении в родном мире, Рыжая тут же определила Паломника в свои крестные и заявив, что с Натали покончено раз и навсегда, а отныне она Одалиска. Вот только, после того, как Паломник в шутку уточнил: следует ли сокращать Одалиску до Оды, или до Лизки, тут же передумала и назвалась Лейлой. Непонятно, откуда у барышни, судя по огненному цвету волос и конопушках на лице, северных, чуть ли не ирландских кровей, тяга к восточной экзотике, но Паломник решил в детали не вдаваться. Себе дороже.

Так вот, по первому варианту Паломник с Лейлой должны были покинуть город в течении нескольких часов. С тем, чтобы не нарваться на новое обновление. У этого варианта были определенные преимущества. Пришлые твари стикса, четко отслеживающие временной лимит установленный им для прокорма в обреченном городе, в этом случае в Великом Устюге и вовсе не появлялись. Что с одной стороны делало пребывание в городе практически безопасным, трансформация горожан в монстров хоть и протекала в ускоренном режиме, но ни пустыши, ни бегуны, ни даже лотерейщики местного разлива давно уже не представляли для Паломника угрозу. С другой стороны это ставило крест на возможности партнеров поохотится и пополнить свой запас споранов и гороха. Особенно гороха, на который откровенно подсела Рыжая, пытаясь в ускоренном темпе прокачать свой Дар Улья и совершенно при этом игнорируя опасность превращения в кваза.

Индикатором того, в каком режиме пребывал обновленный кластер служила все та же Лейла. На этот раз Бариста. Она отчего-то превращалась в тварь стикса намного раньше других горожан, опережая скорость среднестатистической трансформации чуть ли не вдвое. Паломник предполагал, что этому каким-то образом способствует их с Рыжей присутствие в кафешке, но отказываться от такого биомаркера, тем самым растягивая время пребывания девушки в относительно внемляемом состоянии, а тем более от кофе, не собирался. Так вот, если Лейла делала пыталась сожрать свою тезку до того, как Рыжая доест третью булочку, значит надолго задерживаться в городе не стоило. Рыжая, в этом случае, вытаскивала из дамской сумочки, которую в обязательном порядке таскала с собой в городе, небольшой револьвер и выстрелом в голову убивала Баристу. Потом вытаскивала из кассы деньги и партнеры быстро покидали «Лейлу». В данном случае имелось ввиду кафе. В первое время Паломника потрясал тот факт, как Рыжая, совсем еще недавно офис секретарь в приличной риэлторской конторе, профессия напрочь мирная, мгновенно переродилась в Бонни Паркер, притом, что сам Паломник себя Клайдом не чувствовал, а затем вспомнил расхожее утверждение из прежнего мира о том, что все риэлторы мужского пола пиде@расты, а женщины – суки. И смирился.

Казалось бы, а зачем им вообще могут понадобиться деньги, если через «всего-ничего» в городе начнется такой хаос, что банальный мародер покажется глубоковоспитанным интеллигентным человеком претендующим на звание «Лучшего покупателя года». С одной стороны так оно и есть. С другой оказалось, что лучше все же скупиться у относительно адекватных продавцов, заплатив при этом деньги, до того, как они переродятся в тварей стикса. Поскольку во втором случае все помещение окажется забрызганным кровью и мозгами. Да и патроны беречь надо.

Обчистив кассу партнеры быстро двигались на квартиру, где раньше проживала Рыжая. А вот там возможны были варианты.

Будь на то воля Паломника, ноги бы его не было в пресловутой трешке, в которой его пол года назад другая Рыжа лишила девственности. Вот только никаких аргументов в пользу того, чтобы исключить этот пункт из программы променада, Лейла не принимала. Паломник с ужасом думал о том моменте, когда в квартире по адресу Лесная 32, кв. 15 их встретит еще одна иммунная Рыжая. Такое он вряд ли переживет в среднесрочной перспективе. Правда существовала надежда, что девицы схлестнутся между собой в последней и решительной битве, но гораздо выше представлялась вероятность объединения усилий Рыжих с целью окончательного закрепощения Паломника. К счастью, до сих пор все экземпляры Натали, встреченные ими в квартире недоуменно реагировали на вопрос: «What is your name? », тем самым, в соответствии с тайными знаниями, которыми поделился сектант из «Детей Стикса » с инвалидом, демонстрируя отсутствие иммунитета.

Правда та же Лейла в грош не ставила подобный тест, утверждая, что задай Паломник этот вопрос на Тайском языке, либо на санскрите – куда не шло, но в среде людей, сдавших ЕГЭ, ответ на вопросы «Как вас зовут?» и «Лондон столица Великобритании, не так ли?», отскакивали от зубов. Так что недоумение у Натали вызывал не сам вопрос, а дебил в инвалидной коляске поутру звонящий в дверь и интересующийся у честной девушки названием столицы Великобритании. Но подобный тест был востребован в исключительно редких случаях. Обычно Рыжая Лейла открывала квартиру своим ключом и навстречу партнерам выскакивала вполне сформировавшаяся тварь стикса, перемазанная с ног до головы кровью Альберта. После чего следовал выстрел и парочка покидала Лесную 32. Паломник с облегчением, а Рыжая с огорчением.

Дело в том, что Лейла втемяшила себе в голову великую цель: спасение всех Альбертов, которых занесло в Стикс в ходе перезагрузки. Таковых, в лагере у озера уже насчитывалось три штуки. Остальных успевали сожрать до появления кошачьей матери Терезы на адресу проживания Рыжей, многочисленные твари стикса. Попытка выкрасть Алберта загодя, до наступления трансформации у горожан, нарывалась на вызов полиции силами неравнодушных соседей.

Так что алгоритм поведения Паломника и Рыжей в случае, когда Нестабильный кластер работал по сверхбыстрому варианту сводился к следующей последовательности действий: кофе с булочками у Лейлы. Убийство Баристы. Посещение Лесной 32, Убийство Натали. Обратная дорога в Великий Лес со скупкой, по возможности, необходимых продуктов питания. В первую очередь кошачьего корма, который троица Альбертов жрала «Как не в себя», гадя везде напропалую.

Начал вторую книгу из цикла S-T-I-K-S. Паломник. Жду лайки и комменты.

Глава вторая

Охота, это когда охота

Глава вторая. Охота, это когда охота.

Прокрутив в голове последовательность действий при развитии Нестабильного Кластера по сверхбыстрому варианту и придя к заключению, что профит в этом случае уходит в глубокий минус: кофе с булочками никак не компенсируют появление еще одного Альберта в расположении лагеря. Хорошо хоть эта беда не случается каждый раз и рыжая хозяйка обычно успевает сожрать своего питомца до того, как Паломник с Лейлой появляются на пороге ее квартиры.

Троица мэй-кунов, которых инвалид, увидев Альберта в первый раз, по своей кошачьей необознанности зачислил в сибиряки, вместо того, чтобы тихо спать, жрать и гадить, позволяя хозяевам время от времени их гладить, как и положено от природы всякому уважающему себя коту, оказавшись в лагере внезапно почувствовали себя наследниками традиций своих диких предков. При этом, в силу какого-то генетического дефекта, вместо того, чтобы сцепиться друг с дружкой в борьбе за территорию, как и положено всяким представителю семейства кошачьих, объединились в стаю, навроде тех же шакалов или гиен, относящихся скорее к собачьим. И первым делом зачислили территорию от всякой мелкой живности, начиная с пичуг и заканчивая многочисленными лягушками и ящерицами, совсем еще недавно украшавшими жизнь Паломника. После чего начали присматриваться к добыче покрупнее. Но будучи тварями сообразительными, понимали, что совладеть с Паломником в честной и прямой схватке им пока что не по зубам. В силу чего действовали исподтишка. Самое удивительное было то, что коты из разных перезагрузок, в отличи от своих хозяек, представляющих из себя абсолютные копии друг дружки, за исключением того, что Лейла оказалась иммунной, а другие нет, несколько отличались между собой. Как размером, так и окрасом. Сохраняя при этом совершенно идентичный стервозный характер.

Вот и сейчас, пока один Альберт, демонстративно усевшись напротив Паломника, вылизывал себе под хвостом, двое других пытались лапами вскрыть рюкзак инвалида с тем, чтобы нассать на запасной комплект одежды, приобретенный в ходе прошлого посещения Великого Устюга.

В свою очередь и Паломник не рисковал переводить военные действия в острую фазу, ограничиваясь партизанскими рейдами. Прекрасно понимая, что в противном случае на сторону Альбертов грудью встанет Рыжая. И тогда придется выбирать между наличием, либо отсутствием этой самой груди в полном его распоряжении по ночам.

Так что тех же котов, после того как они вскроют рюкзак, ожидает сюрприз в виде пакета содержащего листья герани пропитанные валерианой. Как не странно, безобидное для людей растение вызывает у котов жуткую диарею. А отказаться от валерианы они по самой своей природе не могут. Во всяком случае те особи, которые не были своевременно кастрированы. Все это Паломник узнал из передачи своего любимого канала Дискавери и успел в прошлый раз, посещая Великий Устюг, затариться должным образом в аптеке, обратившись к пожилому, интеллигентного вида аптекарю, пока доморощенная Бонни решала: стоит ли ей рассчитываться с этой крашенной сучкой за товар, или проще убить продавщицу на месте, нежели доказывать что ее рыжие волосы самые натуральные, а не результат использования импортных красителей.

– Сюрприз! – порадовался Паломник, после того, как третий Альберт подскочил как ужаленный и помчался к своим соратникам, которые с яростным шипением делили герань пропитанную валерианой. – Теперь они не скоро вспомнят о моей одежде. Лишь бы Рыжая ничего не заподозрила.

Стороннему наблюдателю могло показаться, что Паломник фигура совершенно вторична, находящаяся под полным контролем у Рыжей. Причем речь не идет об умении нимфы. Мало ли у настоящей женщины собственных способов и уловок, позволяющих вить из мужчины веревки безо всяких Даров Улья. Вот только такая точка зрения была полностью ошибочной. Дело в том, что инвалид придерживался ряда принципов. Один из них базировался на декларируемом забугорными демократиями его родного мира положении: «Все, что не запрещено законом – разрешено». Нет, нечто подобное упоминалось и в отечественной юриспруденции, но дальше упоминаний дело обычно не заходило, поскольку превалировал другой принцип: «Закон что дышло…».

В результате творческого объединения зарубежных и отечественных аналогов инвалидом было синтезировано нечто свое.

Паломник сам устанавливал писаные законы, причем ничем в этом плане свою фантазию не ограничивал. Даже реалиями физического мира. Тем более, что в Улье эти реалии имели тенденцию к существенным деформациям. Скажите на милость, что происходит с законом сохранения энергии, когда тот же пироман генерирует огненный шар размером с автомобиль, при этом вместо того, чтобы похудеть хотя бы грамм на двести начинает набирать вес.

Может быть пример и не слишком удачный, мало ли чего можно ожидать от пироманов, вдруг они эфирными эманациями питаются. Да и бог с ними, с пироманами. Хотя с другой стороны, вроде бы и все в порядке, но осадочек остается.

Надо сказать, что у писанных законов всегда существовало одно значимое достоинство. Никто не требовал их соотнесения с реальной жизнью. Так что в этом плане у Паломника были развязаны руки. Он формулировал очередной закон в явном виде, доводя его до сведения Рыжей. После чего этот закон вступал в силу. Надо сказать, что Паломник не слишком-то и злоупотреблял своими правами носителя истины в последней инстанции. Всего-то раз и сорвался, заявив, что ежики летают. Правда не слишком высоко. И с тех пор в качестве подтверждения этого закона, при виде колючих шариков запускал их с помощью телекинеза вдаль. К счастью, силами ли самого Паломника, либо коллективными усилиями Альбертов, ежики на прилегающих к стоянке территории быстро закончились. Так что у Паломника исчезла необходимость доказывать свою правоту.

На сегодняшний день в Кодексе законов, регламентирующих правила проживания на стоянке было всего-то три закона.

Первый: Закон о нимфе Лейле.

Второй: Закон о мигрантах.

Третий: Закон о летающих ежиках.

Причем Закон Летающих ежиков относился к числу исключений. Все остальные законы, устанавливаемые Паломником были логически обоснованными. И Рыжая, получив пару раз по заднице, пришла к пониманию что Законы Паломника надо соблюдать в безусловном порядке. К счастью их оказалось не так уж и много.

К числу основных относился категорический запрет на использование умения нимфы по отношению к инвалиду.

Вторым, а может быть и первым по значимости законом, являлся категорический запрет на долговременной основе, присутствия любых разумных людей, кроме самого инвалида и Лейлы, на стоянке в Великом Лесу.

Нельзя сказать, что этот закон Паломник сформулировал опасаясь нашествия иммунных Рыжих. Скорее его беспокоила перспектива превращения Великого Леса в некий стаб, по образцу Дальнего. Когда, по достижению критической массы иммунных, всякая управляемость будет нарушена, вековые дубы спилены, озеро загажено, а во главу угла встанут интересы ушлых политиканов.

Поскольку Законов, посвященных котам он своевременно не издал, более того, в порыве слабохарактерности разрешил присутствие Альберта на стоянке, а потом оказалось, что там где один Альберт, там и два, и понеслась… Так что, соблюдая собственный же свод Законов, Паломник вынужден был мириться с происками мохнатых.

А вот с наличием левых людей на стоянке в Великом Лесу он мириться никак не хотел. И сейчас, разглядывая троицу Муров, которые под управлением Рыжей, кантовали трейлер, размышлял, насколько он нарушил обязательства взятые лично перед самим собой.

Как всегда, при возникновении законодательных коллизий юридического плана, стороны пытаются манипулировать терминами и смыслами. На этот раз отличилась Рыжая. Впрочем больше и некому было. Поскольку ожидать возражений от Альбертов не приходилось. Все же коты.

Лейла, уподобляясь самым прожженным и беспринципным адвокатам, в качестве основного аргумента использовала не дух, а букву Третьего Закона, заявила, что поскольку в оригинале речь идет: во-первых, о разумных, во-вторых, о людях и в-третьих, о какой долговременной основе проживания можно тут говорить, если на следующем же погружении предполагается пустить Муров в расход. Причем с пользой для общего дела.

По ее словам, все три базовые признака, на которые ссылался Третий закон, он же Закон о мигрантах, совершенно неприменимы к данному случаю.

Что касается «Людей», так Муры давно потеряли право именоваться подобным образом. И самым наглядным образом подтвердили это во время столкновения с Паломником и Рыжей.

Произошло это событие ровно пять дней тому назад. В тот раз партнеры как обычно с утра сидели в кафе у «Лейлы». Поскольку была выпита вторая чашка кофе и съедена третья булочка, а Бариста Лейла не предпринимала никаких агрессивных действий с целью сожрать одиноких посетителей, то Нестабильный кластер, судя по всему, развивался по второму сценарию. Трансформация с умеренной скоростью, предполагающая наступление следующего обновления не раньше, чем через неделю. Что позволяло рассчитывать на появление в городе пришлых тварей стикса высокого уровня, начиная от топтунов, вплоть до элитников, и, соответственно, на возможность пополнить свои запасы гороха и споранов.

К тому же бонусом лично для Паломника шло отсутствие необходимости топать на Лесную 32, с целью вызволения очередного Альберта из зубов его рыжей хозяйки. Неудачные попытка о чем-либо договорится с Натали, в то время когда сознание девушки уже помутилось, а трансформация еще не произошла, неизбежно приводило к вызову наряда полиции, который странным образом, несмотря на хаос начинающийся в городе, неизменно пребывал на место. И тут же пытались арестовать, а то и вовсе расстрелять Рыжую на месте. Именно таким странным образом, проявляя нездоровую агрессию, реагировали будущие твари стикса из числа представителей правопорядка, на ауру нимфы. Притом что сформировавшимся монстрам этот Дар Улья был совершенно по барабану. Не зависимо от гендерной принадлежности самих тварей. Впрочем о какой гендерной принадлежности могла идти речь, если уже начиная с топтунов первичные половые признаки монстров исчезали.

Так что в этот раз очередной Альберт оказался в полном пролете.

Осталось только согласовать, что использовать в качестве опорного пункта, для того, чтобы при необходимости передохнуть, собраться с силами, а то и спрятаться, в случае, когда возникает опасность встречи с элитником. На самом деле Паломник, который в отличии от Лейлы сталкивался с монструозным Кинг-Конгом, прекрасно понимал, окажись они на пути у элитника и вбей тот себе в башку идею закусить партнерами, то ни банковское хранилище, на котором настаивало Рыжая, ни ближайший полицейский участок преградой ему не станут.

К тому же с проникновением в банковское хранилище возникали определенные сложности. Поскольку попасть туда без особых усилий можно было бы лишь в тот короткий период времени, когда секьюрити уже толком ничего не соображали, но еще не трансформировались в пустышей с их неуемной тягой ко всему живому и вкусному.

К тому же полицейский участок располагался невдалеке, да и возможностью пополнить боезаряд не следовало пренебрегать. И хотя основным оружием при отстреле тварей стикса выступала та самая снайперская винтовка, приобретенная еще в стабе Дальнем у Седого, тот же укороченный калаш, мог в критической ситуации пригодиться. Хотя привлекать многочисленных тварей стикса автоматными очередями, себе дороже.

Паломник и Рыжая при охоте на монстров использовали этакую лайт версию сафари, практикуемую в свое время Бурым и Резаком. Конечно, до монструозной винтовки Бурого, способной поражать с последнего этажа Башни Инвалида того же кусача, снайперка Паломника не дотягивала. Да и навыки Рыжей в скрытном перемещении по городу с последующим потрошением Споровых Мешков монстров ни шли ни в какое сравнение с умениями Резака.

И тем не менее, на протяжении дня партнерам из окон банка, или того же полицейского участка, как правило удавалось подстрелить от пяти до десяти тварей принадлежащих к первой волны пришлых. Обычно из числа лотерейщиков, в лучшем случае топтунов. С тем чтобы тут же выпотрошить у них Споровые Мешки и по возможности побыстрее покинуть город. Страхуя тем самым себя от столкновения с элитниками. Которые обычно продвигались к центру города с западной окраины неторопливо. И появлялись в районе опорных точек ближе к исходу дня.