Текст книги "Кондотьер (СИ)"

Автор книги: Валерий Гуминский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 24 страниц)

Чтобы проверить свои подозрения и догадки, я занялся поисками Торфина; уж этот бывалый шкипер знает про маршрут, по которому нам предстоит пройти, наверняка, все.

Штурмовики и экипаж «Соловья» ушли на ужин, поэтому Торфин наслаждался одиночеством на капитанском мостике, сидя на раскладном парусиновом стуле. Его подзорная труба ходила из стороны в сторону, оглядывая причалы и лабазы. Услышав мои шаги по лестнице, он, не оборачиваясь, пробасил:

– Хозяин уже возвращается. Вон, его шлюпка почти у таможенного бакена. Значит, скоро поднимем якоря. Ты это хотел услышать, командор?

– Скоро стемнеет, – я посмотрел на пламенеющий алым круг солнца, медленно опускающегося за горизонт по ту сторону реки. – Разумно ли на ночь глядя сниматься с якоря?

– До темноты успеем уйти за поворот, – кивнул Торфин в сторону темнеющей в стены песчаного утеса в двух-трех милях отсюда. – Мы всегда так поступаем. Не любит господин Боссинэ терять время, если есть возможность плыть.

– Ему виднее, – я пожал плечами. – Вообще-то я хотел спросить кое о чем другом. Не помешаю вашему уединению?

– Не надо сарказма, сынок, – ухмыльнулся шкипер. – Если хочешь спросить дельное – спрашивай. Будешь задавать глупые вопросы – пошлю к дьяволу. Человек я простой, могу и нагрубить.

– Посмотрел на досуге карту, – не обращая внимания на эскападу Торфина, я уперся спиной в перила и сложил руки на груди, стараясь не перекрывать шкиперу обзор, но так, чтобы он меня видел, а не крутил головой. – Меня заинтересовали отмели между Невермутом и Валунным Двором. Опасны ли они при такой осадке кораблей? Возможно ли устроить засаду на мелких островках?

– А, ты про Блуждающие Острова? – догадливо кивнул Торфин и поняв, что мне ничего не говорит это название, объяснил более внятно: – Их так называют из-за коварного поведения. Пламонт в тех местах довольно мелководен, и в иные годы туда лучше не соваться вообще. Река пересыхает, появляются острова, и каждый раз – в новых местах. Я двадцать пять лет исходил Пламонт до самого Айлло, и то не уверен, где в очередной раз появится отмель. Хотя…

Шкипер прищурился с хитрецой, словно приценивался, говорить мне или скрыть в тайне свои секреты. С щелчком сложил подзорную трубу и продолжил:

– Говорят, в верховьях Пламонта зимой было снежно, поэтому есть шанс миновать отмели. У каждого из нас – я имею в виду шкиперов – есть сезонная карта фарватеров; вот по одному мы и проскочим. Но хочу сразу предупредить, парень… Это займет несколько дней. Скорость придется снизить до двух узлов с постоянным промером глубин. Вот здесь-то твой отряд и понадобится, чтобы смотреть в оба. Ты молодец, сразу сообразил, где может поджидать опасность.

– А кто там может разбойничать? Местные шайки или чьи-нибудь баронские отряды?

– Валунный Двор находится под властью барона Рокмака, – удивительно, что Торфин разговорился. Подозреваю, он тоже заранее беспокоится и хочет дать мне полный расклад по ситуации. – Эта ублюдочная скользкая жаба не дает покоя купцам, доставляющим нужные товары в рыбацкие поселки и бедные деревушки, где жители не имеют возможности даже иглу купить для штопки одежды. Вот представь себе, парень, ты приобрел товар в Скайдре и хочешь продать его в Шелкопадах, куда съезжаются со всех окрестностей люди. Конечно, в уме подсчитываешь прибыль, без этого купец и не купец вовсе. И тут – бац! Появляются люди барона, устраивают засаду в тех местах, о которых мы сейчас говорим, и захватывают корабли, полные сукна, тканей, вина, металла, зерна и всякого добра, пригодного в хозяйстве. Чтобы откупиться, нужно выплатить такую «пошлину», как этот грабеж называет ублюдочная жаба Рокмак, что легче спалить корабли и получить за них страховку, чем дальше продолжать путь. Убытки будут колоссальные, а задирать цены еще выше смелости не хватит. В Скайдре, к примеру, стоимость одного кантаро[1]1
  Кантаро – мера объема, равная, примерно, 52 килограммам сыпучего товара


[Закрыть] ячменя равна половине золотой кроны. В Шелкопадах его цена достигает уже три кроны. И торгуйся, не торгуйся – купец не снизит ее даже на десять либров[2]2
  Либра – мелкая серебряная монета. Одна золотая крона равна 80 либрам. Либра, в свою очередь, равна ста двадцати рандам. Ранд – ходовая медная монета королевства Дарсия.


[Закрыть].

– У Рокмака столько много людей, что он может воспрепятствовать проходу каравана господина Боссинэ? – пока шкипер разговорчив, надо выпытать у него как можно больше информации.

– Думаю, к нашему появлению он сможет собрать пять или шесть десятков отчаянных головорезов, – Торфин достал из кармана сюртука потертую медную табакерку, в которой, как оказалось, лежали в ряд пахитосы. – Балуешься этой заразой, сынок?

– Не откажусь, если это аксумские пахитосы, – я не стал ломаться.

– Тогда держи, и сооруди нам огонька, – шкипер протянул мне кисет странной продолговатой формы, в котором что-то шуршало. Я извлек оттуда тонкую пластину, покрытую мелкой абразивной крошкой, и палочку с темно-красной головкой. Неожиданно в памяти всплыли картины жизни, которые иногда одолевали меня во сне. И я точно знал, что нужно делать. Чиркнул головкой по пластине – палочка вспыхнула ярким едким огнем. Едва не закашлялся. Первым делом я поднес его к пахитосе Торфина, а уже потом сам прикурил. Плюнув на пальцы, потушил огонь, чем вызывал одобрительное хмыканье шкипера.

– Гляжу, ты знаком с адским изделием алхимиков? – запыхтел дымом Торфин. – Хорошая и нужная вещь для тех, кто магией не владеет.

– Согласен, – я тоже затянулся. Аксумский табак чувствовался очень хорошо. Нужно было подтвердить легенду, чтобы капитан не задавал лишних вопросов. – Когда на Керми болтался, видел такие огневые палочки у фрайманов. Говорят, очень больших денег стоят.

– Я приобрел набор за тридцать либров в Сурже, – признался Торфин. – Причем, в Рувилии их еще нет. Король не слишком-то привечает алхимиков. Магический огонь для него куда безопаснее. Когда люди оценят удобство вот этих замечательных палочек – кое-кто разбогатеет неслыханно.

– А патент на них есть?

– Шустрый малый! – добродушно рассмеялся шкипер. – Господин Авидус – один из немногих здравомыслящих алхимиков, и уже давно запатентовал сие изобретение. Здесь ты опоздал.

Ничего подобного, мог бы возразить я. Патент может быть выдан лишь на изобретение спичек – опять откуда-то всплыла информация, что подобные огневые палочки именно так и должны называться. Да только на упаковке можно заработать приличные деньги! Нужно запомнить имя алхимика и наведаться к нему в гости. Надеюсь, его здравомыслие не перейдет в ослиное упрямство, и мы очень даже поладим к обоюдному удовольствию.

В это время возле штормтрапа возникла суета. Это вернулся Боссинэ. Купец выглядел немного расстроенным из-за вынужденного простоя каравана, но тем не менее, его зычный голос звучал бодро.

– Торфин, старая колода! Поднять якоря! Дать сигнал всем кораблям, что начинаем движение! Я не намерен оставаться здесь еще на ночь!

Тут же засвистела боцманская дудка, по палубе дробно застучали ботинки матросов. Марсовый птицей взлетел на свою площадку и оттуда стал отчаянно семафорить каравану.

– По местам стоять! – заорал Бруно. – С якоря сниматься! Шевелитесь, рачье племя! Поднять паруса!

Я не стал мешать Торфину и спустился вниз, чтобы встретить Боссинэ. Кажется, Лесс был немного пьян. С раскрасневшимся от вина лицом он стоял посреди хаоса, вцепившись в перила трапа, ведущего на капитанский мостик.

– Какая же неблагодарная свинья этот Фернан Овалле! – с раздражением произнес хозяин «Соловья», решив пожаловаться мне. – Каждый раз, когда мой караван бросает якорь напротив Эбонгейта, он начинает всячески препятствовать разгрузке, тянет время, пытается вымогать лишнюю крону… а потом как ни в чем не бывало приглашает распить бутылочку «Идумейского»!

– Вы про комиссара таможни? – понял я, беря под руку Боссинэ, чтобы увести его с палубы. Он здесь только мешаться будет.

– Про него, толстозадого хряка, – удивительно, что кроме раздражения, в голосе купца не звучало злости или, того хуже, ненависти. Скорее всего, это были эмоции человека, давно знающего причуды руководителя местной таможенной службы, и поэтому ругающегося по привычке. Если бы эти причины присутствовали в большей степени, вряд ли господин Боссинэ стал бы распивать с ним хорошее вино.

Мы спустились в хозяйскую каюту, и Лесс тяжело ступая по качнувшемуся полу, дошел до койки, рухнул на нее задом и спросил, выдыхая винные пары:

– Вы поможете мне, Игнат, с гравитонами? В какой-то момент мне показалось, что виконт Агосто станет убеждать вас отказаться от этой авантюры и постарается сдать меня властям.

– Не стоит так говорить о моем друге, – я пожал плечами, не особо располагая желанием говорить об опасном грузе. – Он как раз убежден, что у нас все получится. Я, в свою очередь, обещаю вам полную поддержку.

– Благодарю, Игнат, – Боссинэ зацепил носком сапога каблук и стал стягивать его с ноги, пыхтя от усердия. – Как только вернемся в Скайдру, я посодействую вашему возвышению среди нанимателей. И знайте, что в следующий рейс я хочу видеть только ваш отряд.

– Не торопите события, Лесс, – мягко остановил я разглагольствования купца, в котором больше говорило вино чем разум. – Нам еще предстоит пройти Блуждающие Острова, и кто знает, что уготовят Боги.

– Я никогда не сомневался в успехе начатого дела, – сапог, наконец, слетел с ноги, и Боссинэ принялся за второй, не желая согнуться и снять обувь нормально. Боялся, видимо, нырнуть головой в пол. – И вы не сомневайтесь, Сирота. Покажите, как ваши головорезы умеют защищать интересы нанимателя – и я обеспечу вам такие рекомендации, что из купцов очередь будет выстраиваться. С руками ваш отряд отрывать станут.

– Не хуже, чем у Аллана Волка? – скептически спросил я.

– С Алланом вам пока не потягаться, – сознался Боссинэ, расправившись со вторым сапогом, который от излишнего усердия, приложенного к нему, улетел в дальний угол каюты. Пошевелив пальцами ног с нескрываемым удовольствием, купец откинулся на подушку, забормотал дальше: – И я сейчас намекаю не на численность его отряда, а на умение Волка тщательно организовывать и прорабатывать каждое предприятие. Не в обиду вам, Игнат… но вы всего лишь такой же купец, как и я, хоть и невероятно талантливы, учитесь на лету необычному для себя делу. Как-то же сумели сбежать от пиратов, да еще с целой командой ушлых парней. А Волк – он вояка, бывший офицер, опыта у него побольше.

Так я и не спорю. Аллан много лет воевал в пехотных частях и не мне его учить стратегии и тактике. Надеюсь, наши общие интересы не пересекутся в той точке, где начнется выяснение, чем клинок крепче.

Сказав последнюю фразу, Боссинэ мгновенно захрапел, распространяя вокруг себя винные пары. Лихо ему пришлось поддавать вместе с комиссаром таможни, чтобы уладить недопонимание, случившееся утром. Усмехнувшись, я вышел из хозяйской каюты, плотно прикрыв за собой дверь. Солнце уже закатилось за дальние холмы, налившиеся чернотой. Вечерние сумерки окрасили воду в непроницаемо-серый цвет, изредка проблескивающую серебристыми дорожками в кильватерной струе идущей впереди «Лаванды».

На палубе и полубаке слышались негромкие разговоры собравшихся освежиться после жаркого дня штурмовиков. Вахтенные зорко смотрели по сторонам, уже зажгли габаритные фонари, изредка щелкал парус, и тогда палуба ощутимо вздрагивала.

На капитанском мостике под бдительным взглядом Торфина трудился рулевой, а вот боцмана Бруно я почему-то не нашел. Наверное, проверяет трюмы и матросский кубрик. На квартердеке заметил закутанного в плащ виконта Агосто и перепоясанного ремнями дона Ансело, будучи всегда готового к драке. Они дружелюбно беседовали, и я не стал им мешать, поднялся к Торфину. Попыхивая трубкой – пахитосы шкипер предпочитал беречь – он о чем-то размышлял, разглядывая чернеющие берега по обеим сторонам реки.

– Мы уже достаточно отошли от Эбонгейта, – негромко произнес я.

– Видишь, парень, утес справа по борту? – ткнув трубкой куда-то в сторону высоко торчащей над водой скалой, спросил Торфин. – Как только зайдем за него, встанем на якорь.

– Почему там, а не здесь? – мне было непонятно, почему Боссинэ с такой страстью пытается идти в темноте до какой-то определенной точки, чтобы потом стоять на якоре до самого утра. – В этом месте фарватер широкий, встречное судно не наткнется.

– Там заканчивается власть эрла Ронессо, – ухмыльнулся шкипер. – Опытные купцы уже давно не остаются в пределах Эбонгейта, если их застала ночь возле таможенных бакенов. Они всеми силами стараются улизнуть за Пограничный Холм – это тот самый утес, которого нам нужно достичь – и уже там спокойно вставать на ночевку.

– Все равно не понял.

– Ночью пошлина за нахождение судна в порту или на рейде в два раза выше, чем в дневное время, – пояснил Торфин, выдохнув мощной грудью клубы табачного дыма в сторону от меня. – Поэтому комиссар Овалле хотел задержать господина Боссинэ с помощью попойки. Хитрая и лживая крыса, по которой давно плачет хо-оороший пинок под зад! Но эрлу Ронессо нравится его работа.

– Но это же незаконно! – я был поражен беспринципностью местной власти.

– Не забывай, парень, кто в покровителях у эрла Ронессо! – трубка, зажатая в руке, взметнулась вверх, словно показывала на этих самых покровителей. Да и так ясно, что король всячески будет поощрять приток денег в казну. Не себе же в сундуки хозяин замка кладет прибыль, хотя часть ее наверняка остается именно там.

Я не стал дожидаться, когда караван минует невидимую полосу городской границы, и спустившись вниз, подозвал к себе Михеля.

– Нужно усилить вахту на «Соловье», – приказал я, держа в голове рассказ виконта о наемных убийцах, уже идущих по его следу. – Нам тоже придется держать ухо востро. С полуночи до шестой склянки твое дежурство, моя – до рассвета.

– Ты же сам давал указание, чтобы вахта оставалась прежней, – удивился дон Ансело.

– А это не для всех, только на нашем судне, – усмехнулся я. – Беспокоюсь я за виконта. Как бы его кредиторы в гости не пожаловали.

Глава 4
Удивительный трофей

Спал я вполглаза, в отличие от беспечно похрапывающего Агосто, поэтому сразу уловил негромкое постукивание в дверь. Рука сразу же обхватила тяжелую рукоять одного из пистолетов, а я сам, стараясь не шуметь, слез с кровати и прижался к стене. Через щели пробивался свет от магического фонаря.

– Командор, это я, – раздался приглушенный голос дона Ансело.

Отодвинув засов, я выглянул в коридор, ладонью прикрыв глаза, чтобы их не слепило светом фонаря. Мой помощник стоял, прижавшись к стене, видимо, подстраховавшись от выстрела через дверь. А я мог, зная о идущих по нашему следу наемниках.

– Время, – коротко произнес он.

Я спал не раздеваясь, поэтому мог сразу же приступить к вахте. Но Михель предупредил:

– Дождь идет, захвати плащ.

– Сильный?

– Да так, скорее – редкий и мелкий. Но лучше прикрыться. Смену провел, все тихо, за бортом ничего подозрительного.

– Ладно, иди спать, дружище, – я отчаянно зевнул до хруста в челюсти, и захватив свой плащ, отобрал у Михеля фонарь. У него тут рядышком своя каюта, которую он делит с боцманом. Доберется.

Снаружи и вправду было свежо. Мокрая палуба поблескивала в свете фонаря, на такелаже, реях и скатанных парусах виднелись капли дождя. Мелькнула фигура вахтенного, пробирающегося вдоль борта. Увидев меня, он махнул рукой, дескать, все в порядке. Не узнал, приняв за штурмовика. Ну да, начальство должно ночью набираться сил и крепко спать, а не бегать по кораблю.

Я двинулся в сторону кормы, откуда просматривались застывшая тень «Енота». Там тоже бодрствовали, что было хорошо. Значит, люди Боссинэ прекрасно понимают, что беспечность в походе может обернуться большими проблемами.

Торчащая долговязая фигура, замершая у фальшборта, резко обернулась, услышав мои шаги. Подойдя ближе, я узнал того самого паренька, который талантливо сыграл роль тонущей девицы. Да и прозвище у него было под стать его талантам: Поющий Тюлень. Правда, никто его полным именем и не называл, сократив до Тюленя. И вовсе не из-за желания унизить или пошутить. Как я уже говорил, моряки очень серьезно относятся к легендам о жителях подводных глубин. Поющий Тюлень как раз из таких баек. Опасная тварь, завлекающая своим сладкоголосым пением морских путешественников. Кто-то утверждает, что Тюлень живет в реке, но его можно частенько встретить и на морских отмелях.

– Командор! – голос у парня и в самом деле уникальный. Как он умудряется менять его с мужского на женский, уму непостижимо. Хорошо, что сейчас Тюлень разговаривал нормально, с легким баском, а иначе я бы тоже принял его за стройную хорошенькую девицу с длинными светлыми волосами, любующуюся ночным небом, затянутым тучами. – Хорошо, что вы подошли! К нам, кажется, гости.

– Когда кажется, зови богов, – рассеянно ответил я.

– Не, я лучше на себя надеяться буду, – уверенно откликнулся Тюлень и вытянул руку в сторону утеса, за которым сейчас стоял наш караван. – Вон там, ближе к берегу, слышал всплески. И это точно не рыба играет. Кто-то решил ночью искупаться, причем аккурат рядом с нами.

Слух у Тюленя поразительный. Он сам признавался, что может различить сотни оттенков разных звуков, и кто их издает. Да, ошибается, но с малой погрешностью.

– Кто же там такой смелый и бессмертный? – хмыкнул я вполголоса, напрягая зрение, но кроме плеска воды в борта корабля и чернильной темноты, простиравшейся до самого берега, не различал. Вполне могла и крупная рыба жировать. Сейчас вода высокая, как сказал Торфин, много всякого вкусного для речного хищника плавает. – Отойди-ка, парень, от борта, а то твой силуэт с воды виден.

– Командор, думаете, это разбойники или пираты? – в голосе Тюленя послышалась дрожь от предвкушения боя. Он даже за рукоять палаша схватился, но я придержал его руку.

– Всякое может быть, – шепотом ответил я, остановив его движение, а потом потянул подальше от борта, чтобы ненароком кто-нибудь не метнул нож снизу. Умельцев, подобных Ричу, в этом мире хватает. – Кто еще с тобой на страже?

– Хитрец и Попугай, – прошелестел голос Тюленя. – Они на носу…

– Зови их, и тихонечко ко мне все вместе, – отдаю приказ, и в то же время до боли в глазах вглядываюсь в воду. Габаритные фонари «Енота» почти не дают света, но тот, кто решил поплавать в Рокане, весьма осторожен. Он не приближается к «Соловью», словно холодная водичка ему только в радость. Ох, как интересно, кто там плещется!

Вахтенный отбил девятую склянку. А время-то уже к рассвету близится. Если допустить, что на наше судно готовится атака, то разумнее всего напасть именно сейчас. Я выругался под нос. Туман – самый худший для моряка враг, которого можно придумать, и он предательски заклубился над водой. Вновь закапало с неба мелкой моросью.

Раздался негромкий шорох. Это Тюлень вернулся с двумя бойцами. Я приложил палец к губам, призывая их замереть на месте. Мы присели у борта и замерли в ожидании дальнейших событий. Если враг не хочет, чтобы его заметили в воде – пусть так и будет. Самое забавное, что кто-то использует тактику штурмовиков вдали от морских просторов. Кроме пиратов, вольно чувствующих себя, где есть вода, я не вижу иных дерзких кандидатов. Пожалуй, еще бывшие морские пехотинцы или моряки Королевского флота Дарсии, не нашедшие себя на земле после ранения или отставки вполне могли стать тем самым боевым ядром у речных разбойников, помогая им разрабатывать тактику нападения на купеческие корабли.

Смущало меня одно: уверения Боссинэ, что пираты никогда не рисковали грабить на территории, подконтрольной эрлу Ронессо, и я даже не видел предпосылок для атаки. Значит, если внизу не сом жирует, то пришли за виконтом Агосто.

Раздался приглушенный стук о дерево. Я четко видел, как трехпалая «кошка», обмотанная тряпками, вцепилась в фальшборт. Ага! Все-таки не рыба, а люди! Теперь сомнения отпали, можно действовать.

Вытягиваю кортик из ножен, тем самым подавая сигнал парням быть готовыми к бою. Но то, что произошло дальше, стало неожиданностью не только для штурмовиков. Я, признаюсь, тоже оторопел. Три черные низкорослые фигуры взлетели над бортом, едва касаясь его руками, и мягко приземлились на палубе. Такое чувство, их подбросила вверх неведомая сила. Замерев на полусогнутых ногах, они четко распределили между собой роли. Двое глядели вперед и вправо-влево, а третий, прикрывая их спины, развернулся и стал контролировать корму. Каждое движение отличалось необычайно плавностью и синхронностью, словно эта троица не шла, а плыла над палубой, связанная невидимой нитью того, кто ими управлял. И каждый из них держал над головой клинок с причудливым изгибом, сжимая рукоять двумя руками. Приглядевшись, я отметил, что ночные гости облачены в черную плотную одежду, а лица обмотаны темной тканью.

– Дерьмо кракена, – прошептал я беззвучно, поняв, с кем мы имеем дело.

До сих пор мне лично не приходилось сталкиваться с этими людьми, о которых ходили леденящие душу легенды по всей Сиверии. По иронии судьбы купец Игнат Сирота, являвшийся как бы выходцем из Халь-Фаюма о них должен знать, но вся информация хранилась в голове фрегат-капитана Фарли – вот такой парадокс. Орден низаритов – наемных убийц – очень вольготно чувствовал себя на огромных просторах, покрытых холмами, степями и пустынями. У наемников было несколько баз для подготовки бойцов, но отыскать их не составляло труда. Низариты особенно и не прятались. Золото любят все, особенно такие профессионалы, поэтому торные дорожки приводили к ним тех, кто хотел расправиться чужими руками со своими врагами. Низариты действовали по всей Сиверии, даже в Аксуме были наслышаны о них, хотя там хватало своих профессионалов тихих убийств. И вот теперь они появились здесь, в Дарсии. За виконта, кажется, взялись всерьез.

Наем стоит очень дорого, пиратам такое не потянуть, да и не пойдут низариты, уважающие свое дело, в обычные разбойники. Значит, им заплатили большие деньги, а на такое способен кто-то из высокородных. Увы, но эти ребята пришли за жизнью виконта, а попутно отберут ее у моих штурмовиков. Иллюзий я не питал. Ни Тюлень, ни Хитрец с Попугаем не смогут противостоять выучке наемников.

Дрожь, прокатившаяся по телу, свернулась в тугой комок где-то в самом низу живота. Нельзя показывать нерешительность и страх перед своими бойцами. Преодолев первые секунды растерянности, я стал жестами показывать цели, пока низариты осматривают палубу и свои жертвы. А их всего две – вахтенные «Соловья». Нас они пока не видят, а значит, нужно постараться разъединить эту троицу, навязать им свой бой. Наше преимущество – в неожиданности. Если парни управятся хотя бы с одним, будет легче.

Итак, цели я наметил. Попугай и Хитрец завяжут бой с одним из низаритов, который, скорее всего, будет обследовать полубак, чтобы убедиться в безопасности, а двоих я беру на себя вместе с Тюленем. Главное, чтобы вахтенные сообразили и подняли тревогу, потому как сверлила меня одна мыслишка, что пока мы будем встречать гостей, к виконту под шумок прокрадется еще парочка наемников. Хотя такое количество низаритов на одного человека – явный перебор. Обычно они парами ходят.

Все, хватит анализировать! Одна из черных фигур двинулась к корме, а остальные, как я и предполагал, крадучись, стараясь оставаться в тени надпалубных настроек, заскользили к капитанскому мостику, под которым находится каюта шкипера. Наверное, предполагали, что такому важному лицу как виконт Агосто, предоставили самое лучшее место.

Я своих штурмовиков научил передвигаться скользящим шагом, и Тюлень меня не подвел. Мы проскочили по правому борту почти незамеченными, но у одного низарита слух оказался не хуже, чем у моего напарника. Он резко обернулся и разглядел две фигуры. Здесь, ближе к капитанскому мостику, темнота была не столь плотной, и выхватить взглядом опасность наемнику не составило труда.

Время пошло на мгновения. Зная, что против смертельно быстрых низаритов у нас нет шансов, я сделал единственно верный ход. Вздернул правую руку и влепил пулю в грудь врага, прыгнувшего в нашу сторону подобно кузнечику. Впечатляюще, правда. Как будто на шее этого парня миниатюрный гравитон висит!

Выстрел разорвал тишину над Роканой. Наемника отбросило назад, и Тюлень, уже предупрежденный мною, взмахнул палашом, рассекая раненному врагу горло. В то же мгновение я роняю пистолет на палубу и фиксирую правой ладонью рукоять второго пистолета, уже вздернутого левой рукой в направлении следующего противника.

Бум!

Я точно видел, что задел ублюдка. Только он оказался куда проворнее пули, и получил ее не в грудь, а в плечо, ловко качнувшись в сторону за мгновение до выстрела.

– Поднимай тревогу! – крикнул я Тюленю, бросаясь следом за черной фигурой. На ходу сбросил плащ, иначе не догоню.

После двух выстрелов на «Соловье» кто-то из вахтенных вовсю трезвонил в рынду, поэтому Тюлень, паразит такой, кинулся не за мной, а на помощь к Попугаю и Хитрецу. А подстреленный мною низарит добежал до борта и перемахнул через него, уходя от погони. Только вода плеснула.

Черт с ним, не собираюсь я драться с опасным противником на чужом поле. Поспешил на корму, где в яростной схватке сошлись три человека. Один из них отбивался, а двое грамотно наседали с разных сторон, не мешая друг другу. Значит, кто-то из моих штурмовиков, к сожалению, проиграл свой бой.

Низарит, зажатый к бочкам, крепко связанным толстым канатом, чтобы не катались по палубе, умудрился спиной взлететь на них, и тут же ловким кульбитом через себя перепрыгнул через головы штурмовиков. Раздался свист клинка, а следом за ним – крик боли. Но это не Тюлень – его долговязую фигуру я различал в свете кормового фонаря. Низарит, расправившись с обоими его друзьями, стал наседать на парня, и тому оставалось только встать в глухую оборону, прижавшись к бочкам.

Но палуба уже содрогалась от топота ног. Слышался голос дона Ансело, распределявшего штурмовиков по заранее намеченным точкам. Подобную тактику при нападении врага мы отрабатывали каждый день, и сейчас ко мне спешили четверо бойцов вместе с Михелем.

Низарит понял, что против десятка вооруженных людей у него нет никаких шансов, и тоже провернул такой же фокус, как и его напарник. Вернее, попытался. Как только он повернулся ко мне спиной, намыливаясь сигануть через борт, ему под левую лопатку прилетел тяжелый нож. Клинок вошел по самую рукоять. Уж что-то, а кидать я смертоносные железки научился хорошо.

Покачнувшись, наемник рухнул на палубу, да еще умудрившись удариться головой о фальшборт. А ведь оставалось каких-то два шага до спасения.

Ко мне подлетел дон Ансело и тревожно воскликнул:

– Что происходит, командор?

– Нападение низаритов, – я быстро огляделся по сторонам; весь караван осветился огнями. Звуки тревоги разбудили всех, и теперь я был спокоен, что атака, если она намечалась, сорвана. – Нужно разбиться на тройки и проверить весь корабль сверху донизу. Вдруг кто-то затаился в трюме.

– Погоди, Игнат, – при свете фонаря, который держал один из штурмовиков, лицо дона Ансело вытянулось от изумления. – Ты сказал «низариты»? Откуда они здесь взялись? Это же невозможно!

– Пошли, посмотрим, – я кивнул в сторону лежащего навзничь наемника. – Одного удалось стреножить. Только не уверен, что тот жив. Подожди немного, сейчас спрошу… Тюлень!

– Здесь, командор! – парень подскочил ко мне. Его нешуточно трясло. Как-никак, первый серьезный бой, в котором удалось выжить. Честно говоря, я уже распрощался с ним.

– Ты не ранен?

– Не знаю, плечо побаливает. Наверное, все-таки зацепила меня эта летучая обезьяна, – скривился Тюлень.

– Что с Хитрецом и Попугаем? Ты их осмотрел?

– Попугай мертв. Ему глотку вскрыли. А Хитрец жив, успел подставить палаш, а то бы в грудину железо получил. Ему с левого бока кожу как капустный лист ножом стесало.

– Тащи его в кубрик, перевяжи, – приказал я. – Пусть потерпит. Попозже к нему господин лекарь подойдет. Думаю, не помрет до того времени.

– Не помрет, – подтвердил Тюлень. – Если Хитрец грязно ругается, поминая всуе речных обитателей Роканы, значит – будет жить.

– А он ругается? – поинтересовался дон Ансело.

– Сквозь зубы. Видимо, сильно ранило.

Тюлень побежал обратно к товарищу, а я вместе с Михелем и одним штурмовиком, подсвечивающим нам, подошли к мертвому низариту. Я вытащил нож из спины, вытер его об одежу и убрал в ножны. Дон Ансело рывком перевернул наемника лицом вверх и сдернул с лица черную ткань. И присвистнул.

– Халь-фаюмец, – сказал он. – Действительно, низарит. Брови выбриты, меч короткий с характерным изгибом, а самое главное…

Михель разорвал плотную накидку убитого, обнажая голую, заросшую темным волосом грудь.

– Видишь? – его палец ткнулся в центр татуированной паутины, раскинутой по всему животу. – Ты не ошибся, командор. Это низарит. Только они делают татуировку на животе в виде паутины.

– А это что? – я заметил на шее наемника бечевку, на которой болтался какой-то предмет, похожий на сосульку из черного стекла.

– Черный гравитон, – выдохнул Михель. – Он позволяет «летающим убийцам» совершать немыслимые прыжки на несколько футов вверх или по сторонам.

– Я уже сегодня насмотрелся на их фокусы, – хмуро бросил я, сдергивая с шеи убитого бечевку с артефактом. Моя мысль о миниатюрных гравитонах, к удивлению, подтвердилась. Потом разберусь, что за штука такая «черный гравитон». – Действительно, впечатляющие прыжки… Так, капитан, прочеши весь корабль сверху донизу, загляни в каждую дыру, на потолки тоже внимание обрати. Эти пауки могут подолгу висеть над твоей головой, а ты и не заметишь.

– Понял, будет сделано, – поднялся дон Ансело.

– А я посмотрю, что с виконтом, – запоздалый ледяной страх пополз по позвоночнику. А вдруг нас отвлекали, чтобы еще один убийца прокрался в нашу каюту и перерезал горло моему другу?

* * *

К счастью, Ним Агосто оказался жив. Или наемников оказалось всего трое, или остальные (если они были) не стали испытывать судьбу, а тихо покинули корабль. До следующего раза. А виконт продрых все веселье, уютно посапывая под шерстяным одеялом.

Зато потом он с мрачной физиономией слушал мой рассказ о низаритах – Ордене наемных убийц – об их феноменальных способностях, усиленных черными гравитонами, и все больше впадал в меланхолию.

– Задача низаритов проста, – поучал я виконта. – Тихо проникнуть в дом или комнату, так же тихо прирезать человека, которого заказали, и незаметно уйти. Именно эти факторы сделали наемных убийц сущим злом в Сиверии. Вы ведь знаете, виконт, что я долго прожил в Халь-Фаюме, и уж таких рассказов наслышался вдоволь.

– Что ты хочешь мне этим сказать, Игнат? – мрачно спросил Ним, сидя на кровати с понурившимся видом. – Я и так знаю, что граф Абра не успокоится, пока не прикончит единственного наследника всех богатств семьи Агосто, то бишь меня.