Текст книги "Вик Разрушитель (СИ)"

Автор книги: Валерий Гуминский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 27 страниц)

– В Москве, – не отрывая взгляда от озерной глади, ответила девчонка. – Там весь наш Род живет. И старшие дядья, и Старейшина, и дедушка Олег – Глава. Усадьба в районе Щукино. Очень большая. А ты не хочешь о себе рассказать? Хитрый какой, все у меня выведал, а сам молчишь.

– Да что рассказывать, – замялся я и вдруг выпалил, сам не ожидая от себя. – Приютский я. Сирота.

– Ой! – забавно прижала ладошку ко рту Света. – Бедненький! Совсем-совсем сирота?

– Ну, конечно! – пожал я плечами. – Меня в корзинке подкинули, говорил Агафон. Как щенка двухнедельного.

– Тогда ты не сирота, – мудро рассудила девчонка. – Если тебя подкинули, а не забрали из дома, где все умерли, то кто-то решил отдать тебя, скрывая свое имя! Точно тебе говорю!

Я озадаченно промолчал. И в самом деле, кто-то же меня принес к дверям приюта, чтобы я не помер где-нибудь на улице! Мало ли случаев, когда находили мертвых младенцев в реке или в мусорных баках! Наслушался таких разговоров! Опять же не факт, что родители решили от меня избавиться! Боюсь, не узнаю никогда тайну своего появления в приюте.

– Ты не переживай! – прохладная ладошка легла поверх моей руки. Это было так неожиданно, что я замер. – Я поговорю с папой, попрошу его найти твоих родителей. Значит, Волховский – не настоящая фамилия?

– Наверное, – вздохнул я.

– Хм, будет трудно, – закусила губу девчонка.

– Да не стоит оно того, – отмахнулся я. – Хотя, спасибо!

– Тебе спасибо! – улыбнулась Света. – Я на баркасе еще ни разу не плавала! На яхте по Черному морю плавала, на теплоходе – тоже!

– Ходила, – поправил я солидно. – Надо говорить: «на яхте ходила», а не плавала.

– Глупости! – отмахнулась Света. – Как хочу – так и говорю!

Ну, вот! А я еще радовался, что сумею удивить эту девчонку. А у нее опыта хождения по воде не меньше моего!

4

– А я, честно сказать, очень испугался за Светлану, – признался маг, когда ребята сошли на берег и направились вдоль Гавани к мосту.

Следом за ними опять медленно покатились обе машины, так и стоявшие на площади Торга, ожидая, когда «Ушкуйник» вернется к причалам.

– Она же со стариной Митрофаном была! – хмыкнул Иван Олегович, развалившись на заднем сиденье. – Я знаю этого капитана. Мужик нормальный, со стержнем. Просто удивительно, что судьба такой фортель выкинула. По молодости мне довелось побывать на борту «Ушкуйника», только не этого, а старого. Там и познакомился с Митрофаном Федоровичем.

– А это точно он?

– Память на лица у меня отменная, – отрезал Булгаков, и маг замолчал, присматривая за ребятами. – Борис, передай второй машине, чтобы сопроводили Светку до дома. Нечего разгуливать по этому району в одиночку. Я еще хочу с этой уличной шпаной разобраться. Куда околоточный смотрит, не понимаю.

– Понял, Иван Олегович, – телохранитель поднес к губам амулет связи и скупыми фразами передал приказ хозяина. Второй автомобиль тут же отцепился и свернул в сторону.

– Давай за мальчишкой, – приказал Булгаков, заметив, что его дочка попрощалась с Волховским и помчалась домой вприпрыжку. А вот пацан застыл на месте, глядя ей в спину. Мужчина нахмурился. Еще не хватало романтических соплей.

Свернув с набережной на Федоровский мост, имевший только две полосы, водитель вынужденно сбавил скорость. Впереди образовался небольшой затор из машин. А Волховский по узкому тротуару уже значительно опередил наблюдающих за ним мужчин. Хорошо уже и то, что он не торопился. Засунув руки в карманы штанов, мальчишка на ходу пинал какую-то банку, не обращая внимания на суету, связанную с ним.

Водитель нагнал Волховского неподалеку от приютского здания. Тот уже открыл калитку и нырнул за ограду.

– Не останавливайся, езжай, – Булгаков откинулся на спинку дивана. – Давай домой. Степан, ты проверил его способность?

– Да, Иван Олегович, – оживился до сих пор молчавший маг. – Пару раз на мосту попробовал повесить на него сигнальный маячок. Бесполезно. Рассыпался, как только вошел в соприкосновение с эфирным полем мальчишки. А оно у него на три-четыре метра распространяется. Возле приюта еще раз атаковал легким сонным плетением. Сами видели, даже не почесался.

Булгаков с удовлетворением кивнул. Вот теперь все стало ясно. Паренек и в самом деле приютский, да еще с таким редчайшим Даром. И что теперь с ним делать? Как вытаскивать из системы сиротского сопровождения? Просто так в приют не придешь и не потребуешь отдать парня. А если усыновить? Или опекунство оформить. Иван был уверен, что отец одобрит такой план.

Когда заезжали во двор дома, в котором проживала теща, он заметил несколько подростков, стоящих в арке и смолящих сигареты. Курили так, что дым клубами поднимался вверх и не успевал рассеиваться. Прижались к стене и молча проводили взглядами машину.

– Какое-то безобразие, – пробормотал Булгаков. – Нужно все-таки с околоточным поговорить.

– Шпана, – Борис повернулся, чтобы запомнить хоть одно лицо стоящих мальчишек. – Пристанские, банда целая тут ошивается. Их район.

– Раньше концы защищали, а теперь в стаи сбиваются, – добавил чародей.

– И это их Светка хлопнула плетением? – удивился Иван. – Вот уж не знаю, кому ремня всыпать. Этим балбесам или дочке? Впрочем, для одних уже поздно, а девушек ремнем не воспитывают.

Возле подъезда стоял второй автомобиль, который сопровождал Светлану. Значит, уже дома. Иван облегченно вздохнул. Он не боялся, что в Новгороде с дочкой что-то может случиться. Во-первых, Света какая-никакая, а все же чародейка. У нее прекрасные показатели по воздействию на элементали Воздуха и Воды. Защитить себя от мелкой шпаны она сможет, что и доказала недавно. Во-вторых, многие знают, чья она дочь. Себе дороже получится хоть одним пальцем тронуть ее. И все-таки это неправильно – ходить без сопровождения. Теща могла бы какого-нибудь мордоворота приставить для устрашения.

Грася с улыбкой встретила господина и подтвердила, что Светлана уже дома. Ужин будет через полчаса. Не угодно ли перед этим рюмочку коньяку?

– Принеси в гостиную, – не стал отказываться Булгаков. – Я пока переоденусь.

В своей комнате он сразу же достал из кармана пиджака плоскую металлическую коробочку, больше смахивающую на портсигар, щелкнул крышкой и посмотрел на ряд разноцветных амулетов из полудрагоценных камешков. Провел по ним пальцем и остановился на темно-голубом. Амулет предназначался для двусторонней связи. Можно было и по обычному телефону позвонить, но Иван опасался перехвата разговора. Сейчас возможности технического шпионажа возросли неимоверно, а вот магическая линия отлично шифруется.

Он нацепил на ухо клипсу с таким же камнем внутри и сдавил пальцами амулет.

– Привет, отец, это я, – сказал Булгаков, упав в кресло. Положил руки на подлокотники и закрыл глаза. – Данные подтвердились на девяносто процентов. Мальчишка – Разрушитель.

– А почему не на сто? – в ухе неприятно резануло сухим голосом Главы Рода. – Что тебе помешало точно узнать про носителя антимагии?

– Распорядок дня, – усмехнулся Иван. – Мы проследили за Волховским и узнали, что он – приютский. Сам же знаешь, что в заведение визиты согласуются заранее. Просто так с наглой рожей туда не войдешь. Завтра я лично поеду туда и узнаю все личные данные мальчишки.

– А если у него все-таки есть родители или хотя бы один из них? – Олег Семенович как будто рядом находился. – Или бастард кого-то из высокородных?

– Я тут поразмышлял немного, – не обращая внимания на резкий тон отца, сказал младший Булгаков, – и пришел к мысли, что о его странном Даре никто не знает. Иначе давно уже забрали бы из приюта. Мальчишка догадывается, что с ним происходит что-то неладное в плане магических ощущений. Вопрос: он нам нужен?

– Глупости не говори! – загрохотала клипса, аж в ушах завибрировало. – Я должен видеть его в ближайшие дни в моем доме!

– Будем усыновлять?

– Еще чего! – фыркнул отец. – Мы же не знаем, чья кровь в его жилах течет? Ну, вот. Оформляй опекунство до совершеннолетия. Что там осталось? Пять лет? Значит, за это время можно без спешки выяснить, откуда сей подарок мальчишке свалился. И подготовиться к возможным ситуациям.

– Я все понял. Завтра же приступаю.

– Давай, не зевай, – усмехнулся Глава. – Я пока Старейшине ничего сообщать не буду; он и так каждый день меня изводит вопросами. Сам знаешь, без точной информации к нему лучше не заходить. Как дела по транзиту?

– Лучше не бывает, – ответил Иван. – Все грузы идут строго по расписанию, охрана распределена по маршрутам.

– Отлично. А то думал, что новгородский отдел расслабился. Все, заканчивай разговор. Получишь мальчишку – сразу же в Москву возвращайся.

Что-то щелкнуло, и клипса омертвела. Иван усмехнулся и скинул все атрибуты связи в «портсигар». Он представлял, какое сейчас оживление идет в московской усадьбе. Дед, наверное, места себе не находит от известий о «природном нейтрализаторе». Даже не предполагал, что им может являться человек. Не верил в легенды о людях, периодически появлявшихся с таким Даром, считая их выдумками сказочников-писателей.

Он переоделся в заранее прихваченный с собой домашний костюм и вышел в гостиную, где Грася заканчивала накрывать на стол. Стоящая на подносе серебряная стопка с коньяком ждала его. Опрокинув в себя бодрящую жгучую жидкость, Иван Олегович с удовольствием размял пальцы до хруста в суставах. Вошедшую тещу сразу же озадачил вопросом:

– А кто в Новгороде ведет дела по приютам?

– Боярин Фролов, – сразу же ответила Покровская. – Ты хочешь через него получить разрешение на опекунство Волховского?

– Вы страшный человек, Варвара Васильевна. Подозреваю, что чтение мыслей для вас – как щелчок пальца.

– Тоже мне – Тайная Канцелярия царя Гороха! – фыркнула женщина. – Дурак догадается, какой следующий шаг последует. Ясно же, что вы хотите забрать мальчишку в семью.

– Почему опекунство, а не усыновление? – стало интересно Булгаков.

– Да не будете вы усыновлять абы кого, – Покровская прошлась по гостиной, шурша подолом длинного платья. – Волховский вам нужен лишь в прагматических целях. Я же говорю: несчастный мальчик. Мало того, что жизнь в приюте начал, теперь под влияние высокородных попадет.

– Глупости не говорите, Варвара Васильевна, – чуть не оскорбился Иван. – Я ведь не обещаю, что он как сыр в масле кататься будет, но и худо ему не будет. Чтобы завоевать доверие и подняться по лестнице чуток вверх, надо приложить усилия. Доказать свою значимость.

– Ай, да ладно тебе, зятек! – отмахнулась Покровская. – Будто я не знаю Булгаковых. Близость к императорской Семье испортила вас. Заносчивы вельми стали.

– Вы все по старинке, мама, – усмехнулся Иван Олегович. – Какой век на дворе? Абы, вельми. Выражайтесь проще.

– Не учи меня, – хозяйка дома с сердитым лицом села в торце стола. – Грася, позови Свету. А то без ужина оставлю. Присоединяйся, зятек дорогой. Хочешь, я позвоню Фролову насчет Волховского?

– Будет лучше, если я завтра самолично попробую договориться с…

– Ее зовут Марьей Дмитриевной, – подсказала все знающая Покровская. – Госпожа Белова – женщина серьезная, к своему делу относится со всей ответственностью и за детей переживает. Постарайся убедить ее в необходимости дать мальчишке самое наилучшее воспитание и образование. Что ему в Новгороде светит? Мастерские или мануфактурные производства? Стеклодувом или рыбаком стать.

– Вы про кого? – с любопытством спросила появившаяся в гостиной Света. Поцеловал бабушку и отца, она села на свое место за столом, неуловимым движением поправила бант на косе.

– Мы о взрослых делах говорим, – увернулся Иван Олегович.

– Можете и не отвечать, – надула губы девочка. – Я все равно знаю, что вы про Вика тут разговаривали. Не понимаю, с чего вдруг он вас так заинтересовал?

Глава 6

1

Утром Иван все-таки пришел к мысли, что Покровская была права насчет разговора с председателем Попечительского Совета. Господин Фролов выслушал просьбу Булгакова и пообещал содействие, рассыпавшись в конце благодарностью, что такое видное семейство участвует в благороднейшем деле. По трескучим фразам председателя стало понятно, на что намекает боярин. Небольшая мзда за содействие и, конечно же, энная сумма в Попечительский Совет. Булгаковым те же десять тысяч ничего не значат, а для приюта – солидная сумма. Тем более, о Волховском уже беспокоились очень и очень влиятельные люди. Кто? А Мамоновы. Приезжали его представители, интересовались парочкой ребят, один из которых и есть Волховский.

Иван понял, что нужно торопиться. Он попросил Фролова с самого утра предупредить настоятельницу Белову о своем приезде, и стал готовиться к визиту. О чем будет разговор? Захочет ли эта женщина пойти навстречу важному гостю и согласится ли на опекунство? И в чем интерес Мамоновых? Им-то что понадобилось в Новгороде? Сидели всю жизнь в своей тундре, а тут вдруг забегали. Нехорошие предчувствия закопошились в душе Булгакова.

Обуреваемый разнообразными мыслями, Иван не спал до глубокой ночи, и проснулся очень рано, изрядно удивив Грасю. Чисто выбритый, в свежей рубашке под дорогим костюмом Булгаков сел в машину и приказал ехать к приюту. Время позволяло прибыть как раз к началу рабочего дня.

– Да, мне звонил Антип Яковлевич, – сразу же сказала Белова, как только Иван завел речь о цели своего визита. – Вчера вечером мы имели долгую беседу. Я хочу и вам донести свою позицию. Мне довольно странно видеть суету вокруг Викентия. Если бы нашлись его родители или родственники, мне пришлось бы уступить такому нажиму. Да только с радостью! Но сначала Мамоновы, теперь Булгаковы… Скажите, Иван Олегович, какую цель вы преследуете?

Барыня после открывшихся обстоятельств со своим воспитанником Волховским ко всем гостям, интересующимся мальчиком, теперь относилась с опаской. Вик – природный Разрушитель. Об этом знает только чародей Забиякин и она. Мамоновы могут догадываться, а что привлекло Булгаковых? Влиятельный клан, связанный с императорской Семьей, хочет оформить опекунство (а почему бы не усыновить в таком случае?) Волховского только из-за его способностей. Вот единственная причина. Остальное – от лукавого. Только неприятная мысль занозой сидела в голове. Как Булгаковы узнали? Или в их благочестивом поступке кроются иные мотивы?

– Иногда откровенность только мешает делу, – понимая, что крепкий орешек не поддастся с первого раза, Иван устроился в кресле поудобнее и попробовал кинуть пробный камень. – Но я скажу. Дело в том, что несколько дней назад ваш воспитанник наткнулся на местную шпану. Такое часто бывает, здесь ничего странного нет.

– Не слышала об этом, – нахмурилась Марья Дмитриевна.

– Правильно, – кивнул Булгаков. – Мальчишкам свойственно замалчивать проблемы со своими сверстниками. Ну, да не в этом дело. Вик попытался отбиться, но шпаны банально оказалось больше. Моя дочь, проходившая мимо, помогла ему, применив оглушающую магию. Собственно, в ней все дело.

Иван внезапно замолчал, как и задумывал, давая настоятельнице прокрутить в голове нарисованную ситуацию. Он удивился, заметив, как легкая бледность появилась на лице Беловой. Неужели так переживает? Знал бы он, о чем думает Барыня, скривился бы от досады.

Марья Дмитриевна сразу же поняла, чем могло закончиться применение магии. И осторожно произнесла:

– Ваша дочь – благородный человек с огромным сердцем. Я бы выразила ей свое восхищение, если бы знала о произошедшем. А что же было дальше? Вик, наверное, тоже пострадал от магической атаки?

– Как вам сказать, – пожал плечами мужчина. – По внешнему виду не совсем понятно, появились ли проблемы после удара. Дочь сразу же попыталась оказать помощь. Выяснив, что все в порядке, успокоилась. Да! О чем я говорю! Именно она, узнав, что Вик – сирота, два дня уламывала меня посетить приют и взять опекунство над Волховским.

– Ваша дочь? – не поверила Белова. – А сколько ей лет? Извините, я не стараюсь следить за светскими новостями, и плохо владею информацией.

– Пустое, не нужно, – отмахнулся Булгаков. – Светлана – второй ребенок в семье, ей тринадцать лет. Она ровесница вашего Волховского.

«Ой, не к добру все эти слезливые истории, – промелькнула мысль у Барыни. – Булгаков явно врет. Появились ли подозрения у девочки после использования магоформ? Скорее всего – нет. Но о происшествии она рассказала взрослым, а те сделали необходимые выводы. Или я становлюсь параноиком? Что мне этот Волховский? Спихнуть с рук и решить часть проблем!»

Но Белова была не тем человеком, который с легкостью идет на сделку с совестью.

– То есть вы прислушались к мнению дочери-подростка и решились на такое благородное дело? – взяв себя в руки, Белова пристально посмотрела на Булгакова. – Вы чего-то недоговариваете, Иван Олегович. Мы делаем вид, что верим друг другу, но все гораздо проще… Волховский вам нужен по какой-то банальной причине. Так же, как и Мамоновым.

– А почему именно им? – стало любопытно Ивану.

– Потому что ищут сына Главы Рода, которого мать спрятала подальше от родственников, – не стала скрывать правды Белова. – Уже тринадцать лет. Столько же, сколько лет Вику.

– И кто его мать? Насколько я знаю, у Георгия Яковлевича три жены…

– Я не разглашаю такую информацию. Вы можете сами узнать, если сильно захотите. И легко сопоставите факты.

– Не возражаю, – развел руками Булгаков. – Но почему же она до сих пор держит своего сына в приюте, хотя могла забрать его в родной дом, окружить теплом и лаской? Впрочем, вы же не сказали, жива она или уже нет.

Белова встала и в задумчивости стала расхаживать по кабинету, мерно постукивая каблуками туфель. Как же ей хотелось сбросить этот груз с плеч! Она бы уже давно раскрыла перед эмиссаром Мамоновых тайну Вика, что это именно тот мальчик, которого они безуспешно ищут. Но почему-то подумала, какие последствия могут его ожидать. В письме было написано, что мальчика могут просто убить, но Белова только скептически морщилась. Настоятельница уверилась в своей мысли о болезненной мнительности матери Вика. Зачем ей в таком состоянии отдавать ребенка?

Забиякин был более прав, чем Белова. Лучше будет, если его исподволь будут курировать императорские службы и не давать в обиду. Но не стоит забывать, кем Булгаковы являются для Мстиславских. Такое же связующее звено. Так что, соглашаться отдать Волховского в опеку?

– Я вижу ситуацию в некоем другом аспекте, чем вы, – обхватив себя за плечи, как будто в помещении стало холодно, Белова остановилась напротив окна, и ее силуэт четко нарисовался на освещенном солнцем полу. – Волховский становится объектом странной возни. Одновременно за несколько дней мальчиком заинтересовались два известных рода в России. Один из них, предположительно, является кровным для Вика; второй же стремится взять над ним опекунство. Но я не верю в ваши намерения дать мальчику достойное воспитание и найти ему место среди людей, которые любили бы его как сына.

– Вы драматизируете ситуацию, – сдерживая раздражение, ответил Булгаков. Ох уж эта женская отстраненная логика! Да какая тебе разница! Подпиши бумаги и спихни со своих плеч обузу! Уцепилась за пацана как ощенившаяся сука! Ладно, что не рычит! В чем же дело-то? – Парень уже не маленький, оценивает свои возможности, думает о своем будущем, интересуется многими вещами. Мы можем найти ему достойную профессию. Я не имею права вернуться домой без Вика!

Иван вдруг улыбнулся искренне и чуточку смущенно, показывая, что за душой у него не только голые цифры прибыли и клановая выгода, но и душа хорошего отца.

– Ваша дочь не поймет? – иронично спросила Белова.

Булгаков вдруг увидел перед собой симпатичную уставшую женщину, посвятившую всю свою сознательную жизнь воспитанию подкидышей, большинство из которых, выпорхнув из нелюбимого гнезда, никогда уже не вспомнят про свою настоятельницу. И дело вовсе не в ней самой. Гнетущая атмосфера приюта с его старыми обшарпанными стенами и мебелью, скрипучими полами и плохо закрывающимися окнами заставляет детей поскорее забыть о времени, проведенном здесь.

– Боюсь, так и будет.

– А где Светлана? – неожиданно спросила Белова. – Хотелось бы с ней поговорить.

Булгаков усмехнулся про себя и поднес к губам амулет общей связи.

– Борис, приведи Свету в кабинет настоятельницы.

Откуда могла его дочка знать, что понадобится ее присутствие в приюте? Увязалась ведь, настырная девица! Выскочила в пижаме в гостиную и вцепилась в отца, требуя взять ее с собой!

Через несколько минут раздался стук в дверь, и Света в красном платьице с белыми цветами по подолу скромно поздоровалась с Беловой и подошла к отцу. Прижалась к нему, вцепившись в локоть, и с каким-то вызовом уставилась на Барыню. Наскоро заплетенная косичка с большой серебряной заколкой в виде дельфина перекинута через плечо. Хорошенькая юная боярышня, будущая гроза мужских сердец. Женщина вздохнула про себя, вспомнив свою молодость.

– Света, твой отец рассказал, что произошло с Викентием, – Белова не собиралась ловить девочку на лжи. Она просто хотела понять, сама ли Светлана пришла к мысли попросить взять Вика в семью. – Ты в самом деле расправилась с уличной шпаной?

– Да, – кивнула Света. – Я же владею элементалями Воздуха, ну и чуточку Водой. Мне ничего не стоило помочь Вику. Не люблю, когда на одного толпой налетают, да еще ногами пинают!

– А почему ты захотела взять Вика под опеку? Интересно же… Впервые в жизни вижу, что дети сами диктуют свои желания родителям, – Белова слабо улыбнулась. Она прошла к своему креслу и села, положив руки на подлокотники. – Усыновление или опека считаются делом ответственным. Принять в свой Род чужого человека – здесь нужна воля взрослых.

Света безмятежно посмотрела на Марью Дмитриевну, потом перевела взгляд на отца.

– Мне бабушка однажды сказала важные слова, – проговорила девочка. – Хорошие дела нужно начинать делать с детства, чтобы, став взрослым, не стыдиться своих прошлых поступков.

Булгаков онемел от неожиданности. Он думал, что Светка начнет говорить о жалости к сироте, но высказать такое… Дочь впервые предстала перед ним в ином свете. Даже Белова оказалась впечатлена.

– Даже не знаю, – женщина растерялась, но тут в дверь снова постучали.

– Я не помешаю?

– Проходите, Мирон Афанасьевич, – Белова пришла в себя, облегченно вздохнув. Забиякин стал для нее неофициальным советником. Вот пусть и выскажет свое мнение.

Света непроизвольно вздрогнула. В кабинет вошел мужчина с жутким обезображенным лицом, часть которого покрылась печеной коркой. Он с сочувствием посмотрел на девочку, словно извинялся за свою внешность, и четко кивнул Булгакову:

– Позвольте представиться. Отставной офицер пехотного полка Забиякин Мирон Афанасьевич. Боевой маг. Тоже бывший.

– Бывших магов не бывает, – Иван неожиданно для самого себя встал и крепко пожал руку офицеру. – Булгаков. Иван Олегович. А это моя дочь Светлана.

– Очень приятно познакомиться воочию, боярышня, – улыбнулся чародей, отчего часть лица словно поползла вниз. Света непроизвольно спряталась за спину отца. – Наслышан от одного оболтуса. Я узнал, что к нам приехали важные гости, вот и решил заглянуть. Думал, опять Мамоновы. Вы по какому поводу?

– Хотим взять под опеку Волховского Викентия, – Иван Олегович ободряюще потрепал по плечу дочку и снова сел, предлагая то же сделать и чародею. – Только Марья Дмитриевна колеблется. Даже господин Фролов не имеет ничего против, но вот такая закавыка получается.

Забиякин бросил взгляд на Барыню, и та едва заметно пожала плечами. Задумался на мгновение, оценивая ситуацию. Такой счастливый случай нельзя упускать. Булгаковы близки к императорскому клану, и разногласий по Разрушителю не будет.

– Похвально, Иван Олегович, – кивнул чародей. – Я сюда по распределению императорской комиссии попал. Категория «К». Что-нибудь вам она говорит?

– Нет, к сожалению, – Булгаков про себя сделал заметку, что надо узнать про эту самую категорию. Не зря же Забиякин так четко выделил букву интонацией голоса.

– Не страшно. В вашем положении узнать не составит труда. Так вот, что хотел сказать. Приют – не самое лучшее место для ребенка. Государственная система борется с этим явлением, но есть факторы, которые тормозят реформу призрения. Вы понимаете, Иван Олегович?

Булгаков понимал. Чародей намекал на обычаи аристократов прятать своих бастардов в таких вот приютах, чтобы не рисковать репутацией.

– Поэтому, – Забиякин снова заговорил, – я всем ребятишкам добра хочу. И не понимаю, почему вы, Марья Дмитриевна, препятствуете доброй воле человека, захотевшего взять под опеку Вика?

– Опека не подразумевает гарантированное усыновление, – Белова выдохнула с облегчением. Пусть Забиякин берет на себя моральную ответственность.

– До совершеннолетия Викентий будет жить в нашей родовой усадьбе в Москве, – твердо заверил Булгаков. Света улыбнулась. – Даю в этом заверение. Могу письменно. С приложением суммы пожертвования. Дадим профессию, которая будет востребована в нашем Роде. Без куска хлеба парень не останется.

– Вы же курируете военную компанию по сопровождению грузов, – вдруг вспомнила Белова. – А если мальчик не захочет брать в руки оружие?

– Да у нас полно других специальностей! – засмеялся Иван. – Да навскидку: контролер, связист, учетчик, складской работник, оружейник, механик-наладчик ППД.

– А что за ППД? – заинтересовалась Белова. Она была далеко от всех мужских военных штучек, но логично подразумевала под этой аббревиатурой что-то из оружия.

– Полевой пехотный доспех, – покровительственно улыбнулся Булгаков женской непосредственности. – Боевой экзоскелет с разнообразным вооружением. Усиливает физическую мощь бойца, одевшего его. К тому же с помощью амулетов защищает его, если нет брони. Но броня – это уже ТПД. Тяжелый пехотный доспех, к вашему сведению.

– Спасибо, учту, – усмехнулась Барыня, поняв, что мужчина оседлал своего любимого конька. Ну как же иначе: Булгаковым сама ситуация велит знать все о военных игрушках.

– А я знаю, – вдруг сказала Света. – Есть еще СПД, сверхтяжелый доспех с ракетным комплексом. Его используют только в войсках, когда требуется уничтожить бронетехнику.

– Правильно, есть такой, – улыбнулся Забиякин.

– Кошмар, – покачал головой Булгаков, и без улыбки посмотрел на дочь. – Надо проверить, чему вас обучают в школе. Ты же девочка!

– Ну и что? – пожала плечами Света. – Как будто операторов-женщин в армии нет! Так вы согласны отдать нам Вика?

Взрослые засмеялись от такого непосредственного вопроса. Белова, снова встав, прошла до массивного шкафа с многочисленными дверками, на которых выделялись белые прямоугольники бумажек с буквами алфавита. Открыла одну из них, на которой красовалась витиеватая «В», и вытащила не слишком толстую папку. Вернулась к столу, пролистала ее от начала до конца.

– Я не буду говорить об ответственности такого шага, – сказала Белова, глядя прямо в глаза спокойно ждущего ответ Булгакова. – И вы меня не совсем убедили, будем честны. Я мало понимаю, зачем вам понадобился Волховский, даже еще не начавший профильное обучение. И все-таки поверю. Но осталась одна маленькая формальность. Захочет ли сам Вик поехать с вами в Москву?

– Давайте вызовем его сюда и спросим, – решительно заявил Иван Олегович.

Белова снова воспользовалась амулетом, попросив Агафона доставить в кабинет Волховского. Хромец, за последние дни только и делающий, что отлавливал неугомонных пацанов по территории приюта, не высказал своего недовольства. Он знал, что мальчишки сейчас бегали по спортивной площадке и занимались на снарядах, а то и просто сидели на верхушке «рукохода».

Через десять минут он втолкнул в кабинет оробевшего Вика и закрыл за ним дверь.

2

Признаюсь честно: я был ошарашен, увидев в кабинете Барыни Свету. Каким образом она здесь появилась, можно было только догадываться. Сидящий рядом с ней мужчина и обнимающий за плечи вполне мог быть отцом, или на худой конец, родным дядей. Тут же находился Забиякин, подмигнувший мне очень уж по-приятельски.

Мужчина с необычайным интересом окинул меня с ног до головы. Как-то не по себе стало. Лошадь я, что ли, так на меня смотреть?

– Здрасьте! – кидаю взгляд на Барыню, ничего не понимая. Какой-то иррациональный страх заполз в душу. А вдруг Света пришла нажаловаться за то путешествие на баркасе? Хотя, зачем? Ей же было хорошо, она даже поблагодарила меня за поездку. Нет, тут что-то другое.

– Волховский! – необычайно строго проговорила Барыня. – Познакомься с господином Булгаковым. Зовут его Иваном Олеговичем. Он желает стать твоим опекуном. Вот нам и хочется узнать, согласен ли ты поехать вместе с ним в Москву? Будешь жить в родовом поместье Булгаковых, а особая комиссия Попечительского Совета проследит за тобой. Скажи, как ты сам смотришь на такой вариант?

В груди разросся горячий комок радости. Я, наконец-то, вырвусь из приюта в большой мир! Пусть и не сбылась моя мечта о семье, где есть отец и мать, но все-таки предложение достойно того, чтобы на него согласиться! Да еще Свету можно видеть каждый день, не бегая к ней через враждебные территории!

С трудом сдержавшись от вопля, что «согласен, согласен, черт возьми!», я мельком взглянул на Свету, необычайно серьезную и сосредоточенную. Заметив мое воодушевление, она высунула кончик языка, словно дразнила. И тут же мгновенно приняла вид кроткой и послушной барышни.

– Что молчишь, боец? – удивился Забиякин. – Скажи хоть словечко.

– Растерялся, – помог мне Булгаков. – Не давите на него.

– Я… Я согласен, – с непонятным испугом брякнул я, осознавая, насколько круто поменяется жизнь с этого момента. Разве не страшно? Как оно все повернется?

– Ну что ж, – вздохнула Барыня и закрыла папку, – быть посему. Процесс опекунства занимает не так много времени, как усыновление. Все необходимые документы я приготовлю к завтрашнему дню, не раньше. Лучше после обеда, чтобы наверняка. Если вам не составит труда, Иван Олегович, заглянуть по пути в Управление по делам сирот, чтобы передать заключение и прочие сопутствующие документы…

– Не вижу проблем, – согласился Булгаков. – Передам. Значит, завтра после обеда я подъеду и заберу мальчика. Все правильно?

– Да, – пожала плечами Барыня. – Волховский, можешь собирать свои вещи. Будь готов к отъезду, и никуда завтра из приюта ни ногой. Понял?

– Понял, – кивнул я, готовясь сорваться с места.

– Я прослежу за ним, – поднимаясь со стула, сказал чародей.

– Свободен, Вик, – отпустила меня настоятельница.

Я вырвался из кабинета и по лестнице ураганом слетел вниз в обширную общую гостиную, промчался насквозь и по другой лестнице огромными скачками забрался на площадку, где располагались комнаты мальчиков.