Текст книги "Вик Разрушитель (СИ)"

Автор книги: Валерий Гуминский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 27 страниц)

– В гости к бабушке по маминой линии приехала, пока каникулы, – просто ответила Света, болтая ногами. – Она здесь неподалеку живет, на Рогатинской. Так что тебе повезло, что я рядом оказалась.

Девчонка посмотрела на меня внимательным, оценивающим взглядом, снова заколдовывая меня мягкой чернотой зрачков.

– А ты кто? Как твоя родовая фамилия?

– Волховский, – честно ответил я. – Викентий Волховский. Но лучше называй просто – Вик.

– Как забавно! – улыбнулась Света. – Никогда не слышала такую фамилию. Ты из купеческих или простолюдин? Одежда у тебя странная. Откуда сам?

– С Плотницкого конца, – я решил не говорить Свете, что из приюта. Раз она приезжая, и не узнает по одежде, откуда я, то и незачем открываться. Меня вдруг стала тяготить мысль о своей ущербности. У кого-то есть семья, бабушки, дедушки, мамы-папы…. – Я там живу.

– Понятно, – поболтав ногами, протянула Света. – Ну вот, сукровица течь перестала. Жить будешь.

Наступило странное молчание, которое я не хотел разрушать ни единым словом. Удивительное состояние, учитывая, что я с приютскими девчонками не дружил вовсе. За косу дернуть, ужа подкинуть в постель, или ночью ежика запустить в спальню к ним, чтобы дрожали от страха, вслушиваясь в топанье и фырканье ночного зверька – это нам было под силу. Весело же, когда в соседнем корпусе ночью начинают визжать, будя весь персонал приюта.

– У тебя есть братья-сестры? – вдруг спросил я с жадностью. Мне было необходимо узнать хоть капельку чужой жизни.

– Есть, – кивнула спасительница. – Артем – самый старший. А еще Ромка и Лена. Но они даже младше меня.

– Вы все вместе в Новгород приехали?

– Нет, только я одна, – кончики косичек весело трепыхнулись. – Артемка не любит сюда приезжать, а младшие дома остались. Вот я одна здесь и скучаю. Мама решила бабушку порадовать. Летом каждый год кто-нибудь у нее гостит. В этом мне выпало.

– Скучаешь? – удивился я. – Да как так-то? Здесь много интересного найти можно! В депо можно сбегать, на Волхов – яхты посмотреть! Я вот на рыбачьем баркасе по выходным дням на Ильмень хожу!

– Депо? – сморщила носик девчонка. – Да у нас в семье только и разговоров о железной дороге! Фи! А вот на баркасе я бы покаталась!

– Если дядька Митрофан разрешит, то возьму, – солидно произнес я. – Он, правда, женщин на борт не разрешает брать.

– Я не женщина, а девочка, – логично рассудила Света. – Так и скажи. Детей можно на борт брать.

– Хорошо, – я с сожалением посмотрел на закатное солнце. Поздно уже. Как бы Агафон мне подзатыльников не навешал за опоздание, и картошку на кухню чистить не отправил. – Пора мне. Пока!

Я протянул свою руку, и Света неожиданно пожала ее.

– До свидания, Вик! – она прищурилась. – Смотри, не обмани с обещанием! Я не люблю, когда обманывают. Заколдую.

– На следующей неделе в субботу возле моста, – сказал я, – Там и скажу, когда на Ильмень пойдем.

– Договорились, – махнув мне ладошкой, девчонка вприпрыжку побежала по улице, ловко огибая стоящие возле тротуаров машины и снующих в разные стороны прохожих.

А я рванул через мост в сторону приюта. Успел, когда Агафон уже гремел ключами возле ворот. Порскнув в узкую щель, получил заслуженный подзатыльник от заворчавшего на меня надзирателя, я залетел в корпус и присоединился к галдящей толпе ребят, двигающихся в столовую. Уф, вовремя я!

– Ты где был? – недовольно спросил меня Степка, появившись сбоку. – Барыня замотала нас, каждые полчаса в спальню заглядывала, спрашивала, куда Волховский подевался.

– А зачем? – тяжело дыша, поинтересовался я.

– Не знаю точно, но мы видели, что какие-то люди приезжали на машине, с ней разговаривали долго в кабинете. Агния туда чай носила. А Барыня, говорю же, бегала к нам, тебя искала.

Сердце ворохнулось. Может, родственники объявились? Разыскивают меня, например. Тогда почему я не видел никакой машины возле ворот? Уехали, не дождавшись.

– Да ерунда все это! – отмахнулся я.

Ночью мне не спалось. Перед глазами стояла худенькая голенастая девчонка с удивительными черными глазами. Ее звонкий голос звучал в ушах. «Заколдую», – беззвучно шептали губы. Наверное, заколдовала, раз я не могу прогнать ее образ.

– Светлана! – по слогам прошептал я, и завернувшись в одеяло, наконец-то, заснул.

2

– Ты опоздала к столу, – сухопарая старушка с горделивой осанкой, поправляя на плечах цветастый платок, встретила в прихожей девочку, которая пыталась незаметно проникнуть в свою комнату, спасаясь от ненужных расспросов.

Скинув пыльные туфли с ног, Света виновато потупилась. С Варварой Васильевной лучше не спорить, если провинилась. А так оно и было. На часах, висевших над огромным ростовым зеркалом, черные стрелки беспощадно показывали, в чем эта провинность заключалась. Ужинать в доме Покровских всегда садились в половине седьмого. И пусть сейчас кроме внучки, старой женщины и прислуги – горничной с забавным именем Грася и кухарки Ольги – в доме никого не было, ничто не могло отменить раз и навсегда установленное правило.

Морщинистое лицо Варвары Васильевны слегка разгладилось. Светлану она любила, хоть и старалась не показывать искренние эмоции, считая, что они пойдут во вред и испортят девочку. Лучше лишний раз проявить строгость, чем потакать шалостям. Дисциплина и порядок – наилучший воспитатель добродетели подрастающих девиц.

– Прости, бабуля, – тихо ответила Света. Она не боялась, что ее накажут. Давно не боялась, раскусив хитрые ходы старушки. Но старательно играла роль покладистой внучки. – Задержалась, помогала одному непутевому мальчишке. Он лоб расшиб.

Неожиданно Варвара Васильевна потянула носом воздух, приблизив его к голове Светы. Совсем как овчарка Сильва в родительском доме. Сдерживая смех, Света ждала, чем закончится разговор.

– Ты пользовалась магией, – вдруг сказала бабушка. – Что за прихоть заставила тебя призвать элементалей Воздуха?

– Я же говорю: помогала мальчику, – голос Светы дрогнул. Никогда еще бабушка не проявляла при ней такой способности – с помощью нюха выявить применение магии. Это что-то новенькое и интересное!

– Около часа назад эфирное поле излишне взбаламутилось, – Варвара Васильевна развернулась и пошла в гостиную. – Мой руки и садись к столу. Я не буду тебя сегодня наказывать, но не думай, что потакание твои шалостям станет нормой.

– Спасибо, бабуля, – Света быстренько нырнула в ванную комнату и умылась холодной водой. Наскоро сполоснула лицо, вытерлась и прошествовала к столу; Грася уже разливала по тарелкам суп. Судя по всему, сегодня он овощной с большими кусками говядины и сдобренный красным сладким перцем. Бабушка всегда любила простые и сытные блюда, презрительно фыркая на просьбы внучки приготовить нечто аристократическое, изящное.

– Рассказывай, что произошло, – приказала Варвара Васильевна.

– Мальчишка с Плотницкого конца сегодня попался банде малолетних придурков, – взяв в руку ложку, вздохнула девочка. Она решила не говорить, что на нее поднял руку один из хулиганов. Жалко стало. Бабушка может его просто уничтожить. – Там с ними были эти… как их? Гридя и Ушак…

– Знаю таких, – кивнула бабушка. – Негоже высокородной дворянке шляться по улицам одной, да еще вступаться за незнамо кого, рискуя здоровьем. Эти уличные бандиты плохо закончат. И ты, значит, применила плетение?

– Мне пришлось, – насупилась Света. – Их было человек десять. Ты бы видела, как они его молотили!

– И он ни разу никому кулаком нос не разбил? – презрительно сморщилась бабуля.

– Ну… Троих он точно угостил. Такой забавный, нескладный, – улыбнулась Света. – Разве нельзя помогать тем, кого бьют ногами?

– Не всегда, – хозяйка дома показала, что пора есть, и разговоры сейчас неуместны.

Насытившись, она приказала подавать чай с пирогом. И неожиданно для Светы продолжила расспрашивать.

– Какую магоформу применила?

– Не знаю, как ее назвать, – смутилась Света, удивляясь, почему не может сказать про свою выпестованную технику родному человеку, а вот малознакомому Вику выложила как на духу. – Спрессованный воздух воздействует на уши.

– «Воздушная створка», – кивнула бабушка, – или нечто похожее, что ты сама могла создать. Какая-то аналогия. Ну и как ты объяснила свое решение этому несчастному, который наверняка оглох от удара?

– Ничего он не оглох, – ошарашила ее внучка. – Я сама удивилась. Все хулиганы на земле валялись, а он схватил меня за руку и побежал.

– Магия его не тронула? – брови пожилой женщины взлетели вверх.

– Он еще странную фразу сказал, что лечить его магоформами бесполезно, – припомнила Света. Ей самой было интересно узнать, что об этом думает бабушка, потому что до сих пор находилась в недоумении.

– Бесполезно лечить, – поднеся ко рту чашку с чаем, тихо проговорила Варвара Васильевна. – А как его фамилия? Кто он такой вообще? Говорил?

– Волховский. У него имя забавное: Викентий. Но просил называть его Виком.

– Волховский? Купеческий сын?

– Не знаю. Ничего не сказал.

– Тогда понятно, – вдруг расслабленно улыбнулась женщина. – Ты пирог-то кушай, не обращай на меня внимания, болтливую.

– А что понятно? – выбрав себе большой кусок яблочного пирога, Света навострила уши. – Ты знаешь что-то про Волховских?

– Нет, не знаю, милая. Первый раз слышу. Просто фамилия такая… говорящая.

Когда внучка ушла в свою комнату, Варвара Васильевна долго сидела в глубоком кресле и бездумно перебирала в руках старинные четки из отшлифованного малахита. С приятным постукиванием камешки прижимались друг к другу, помогая отрешиться от лишних мыслей.

На самом деле пожилая женщина через эфирное поле воздействовала на организм внучки, которая читала какую-то толстую книжку лежа в постели. Наконец, несколько раз клюнув носом над страницами, Света выронила из ослабевших рук книгу и уснула.

Госпожа Покровская улыбнулась. Она прекрасно знала свою внучку, которая непременно захочет послушать, о чем же пойдет разговор по телефону. А Варвара Васильевна собиралась звонить зятю Ивану, отцу Светочки. Она могла в силу своих возможностей выйти прямо на главу Рода Булгаковых, но не факт, что ее сразу же соединят с Олегом Семеновичем. Лучше уж через его сына.

Вздохнув, она сняла темную лакированную трубку с рычагов телефонного аппарата и поднесла к уху. Задумалась. Можно было и амулетной связью воспользоваться, но Покровская поостереглась передавать непроверенную информацию через коммутатор. Внучка ведь могла и ошибиться.

Пальцы уверенно пробежали по нужным кнопкам. Зазвучали длинные гудки ожидания. Потом послышался щелчок, и в ухо врезался густой красивый мужской бас:

– Слушаю, на линии Булгаков.

– Покровская говорит, зятек дорогой, – позволила себе пошутить женщина.

– Здравствуйте, Варвара Васильевна, – в голосе прозвучали встревоженные нотки. – Чем обязан позднему звонку? Со Светой что-то случилось?

– С ней все в порядке. Я по другому поводу хочу поговорить. Иван, ты помнишь, какая идея-фикс была у твоего деда?

– Она и сейчас у него на первом месте, – хмыкнул Иван Олегович. – Найти природный нейтрализатор магоформ. Всем плешь проел в Роду. А что вдруг вы завели этот разговор? Неужели в Новгороде отыскали сей артефакт?

– Не уверена в точной информации, но, кажется, Светочка на него наткнулась совершенно случайно, – Покровская замерла.

На том конце трубки тоже повисло молчание. Словно Булгаков был в замешательстве. Женщина это чувствовала.

– Как он выглядит? – деловито спросил отец Светланы, придя в себя. – Крупный? Маленький? Что нужно для его транспортировки?

– Не сильно крупный, – улыбаясь про себя, ответила Варвара Васильевна. – Сам передвигается, ибо на двух ногах, с двумя руками. Лет тринадцать, судя по всему.

– Что… Э-ээ, Варвара Васильевна, вы так шутите? Надо признать, не совсем удачно.

– Господи, Иван! Головой думай быстрей! Какой артефакт? Живой человек с теми характеристиками, которые нужны вашему Старейшине!

– Не может быть, – выдохнул Булгаков. – Кто он? Как его фамилия? Чей род?

– Есть подозрение, что мальчик из приютских. Сирота или чей-то бастард, с тщательно скрываемым происхождением. Я сама ничего не знаю. Но твоя дочка сегодня точно познакомилась с этим редким «артефактом». Приезжай сам или пришли надежных людей для проверки. Только ради Бога, не баламуть своего деда, чтобы он сам сюда не пожаловал! Не хватало, чтобы Семен Игоревич Новгород вверх дном перевернул! Сначала проверить надобно!

– Я все понял! – заторопился Булгаков. – Если у дочки снова будет встреча с мальчишкой, пусть узнает побольше деталей. Возможно, я лично приеду в Новгород, но только через пару дней, не раньше.

– Хорошо, я тебя поняла. Людочке привет от меня передавай. Пусть не беспокоится о дочке.

– До свидания, Варвара Васильевна. Обязательно передам.

Покровская положила трубку и снова взялась за четки, мерно перекидывая камешки по шелковой, потемневшей от времени, нитке.

– Надо же, «природный нейтрализатор», – пробурчала хозяйка дома. – Повезло мальчишке, если он и в самом деле умеет разрушать магоформы. У Булгаковых как сыр в масле будет кататься. Откуда, интересно, взялся этот уникум?

Глава 5

1

Марья Дмитриевна в очередной раз перечитывала странное письмо, пришедшее по почте на имя администрации приюта. Так как госпожа Белова считала себя единственной исполняющей обязанности данного органа (у нее даже секретаря не было!), то и письмо читала в одиночестве.

Оно было написано женской рукой. Легкий изящный почерк с ровно наклоненными и тщательно выписанными буквами говорили о прекрасной каллиграфической подготовке и хорошем образовании. Писала явно дворянка. Повертев конверт, Белова не увидела обратного адресата. Письмо отправляли с городского главпочтамта. Вот и штемпель нужный стоит.

Речь шла о Викентии. Неизвестная дама очень подробно описала в какой день какого года она оставила ребенка возле дверей приюта, и сокрушалась, что фактически отказалась от него. Но тому были причины. Якобы ее, мать ребенка, преследовали очень влиятельные люди с одной целью: отобрать сына и погубить его. Причина крылась в потере необыкновенных магических способностей в силу непреодолимых обстоятельств. Поэтому на совете Рода было решено от ребенка избавиться. Совершив побег с сыном, дама поняла, что не сможет гарантировать ему безопасность. Вот почему он был подкинут на порог новгородского приюта. Дальше шли такие фамилии, что Марья Дмитриевна ощутила противный холодок в позвоночнике. С ее ли родословной вмешиваться в игрища аристократов? Зачем ей знать настоящую фамилию Викентия, который, оказывается, с самого рождения получил имя? Зачем так тщательно скрывать от посторонних, что Волховский – именно тот ребенок, которого в 20…году нашли на пороге приюта?

Дальше еще интереснее. Родная мамаша оставила на банковском счету солидную сумму для сына, и которую он получит по достижении совершеннолетия. Приводились реквизиты и приписка, что сначала нужно будет пройти идентификацию кровью. Иначе магические печати заблокируют банковскую ячейку, где лежат документы, подтверждающие личность предъявителя. Только после процедуры признания можно пользоваться счетом.

По мнению Беловой написавшая сей опус женщина явно страдает психическим расстройством на фоне каких-то семейных неурядиц. О Мамоновых настоятельница приюта слышала многое. «Золотой Род», крупные землевладельцы и золотопромышленники. Потомки Рюриковичей из Рода Дмитриевых-Мамоновых, из старшей ветви смоленских князей. После укрепления на московском троне Гедиминовичей большинство семей Рода подалось на Урал и в Сибирь. Один из младшей ветви обосновался на берегах Лены, приращивая к империи дикие земли. По степени влияния клан Мамоновых проигрывает Мстиславским, но считается сильным и серьезным игроком среди аристократии России, а также на Североамериканском континенте и чуть ли не во всей юго-восточной Азии. Трудно не свихнуться от такого богатства. Если Глава Рода и в самом деле отец Вика, то не зря желает заполучить его обратно в семью. В конце концов, это же родная кровь. Найти применение мирским способностям мальчика не так уж и трудно. Можно на Аляску отправить, чтобы глаза не мозолил старшим родовичам. Иногда «бездарные» отпрыски приносили гораздо больше пользы своему Роду, чем все расхваленные и лелеемые «искроносцы».

Дважды за тринадцать лет его представители приезжали в приют и тщательно выспрашивали о мальчике. Но они искали ребенка с искрой, а никак не Вика, вообще не имеющего Дара. Что-то здесь не сходилось.

Положив несколько исписанных листов обратно в конверт, Белова решила спрятать письмо у себя в личной комнате. Оставлять в рабочем кабинете такую компрометирующую информацию смерти подобно. Кто знает, что придет в голову Мамоновым, если узнают про письмо? А так есть небольшая надежда, что ее никто не тронет. Шантажировать аристократов Марья Дмитриевна не собиралась. Жизнь дороже. Но письмо пока отдавать не будет. Надо посмотреть, как начнет развиваться ситуация с Викентием.

Однако новости были настолько жгучими, что женщина решила поделиться мыслями с чародеем. Забиякин все-таки был решительным мужчиной, и вдобавок ко всему связан с государственными структурами. Не просто же так его направили сюда по императорскому повелению.

Забиякин пришел в кабинет в спортивном хлопчатобумажном костюме однотонного темно-синего цвета. Куртка сидела на нем как влитая, подчеркивая стройный торс и прилично развитую мускулатуру. Под ней виднелась белая майка с висящим на шее свистком. «А ведь он еще в самом расцвете своих сил, – мелькнула мысль у Беловой, – мужчина хоть куда, несмотря на страшную рану».

– Здравствуйте, Марья Дмитриевна, – чародей закрыл за собой дверь и остановился на пороге. – Что за спешка такая?

– Присаживайтесь, Мирон Афанасьевич, – кивнула настоятельница, чувствуя, как ее лицо горит огнем от внезапных будоражащих женское сердце мыслей. – Появились некоторые вопросы по Волховскому.

– А что с ним не так? – открыто улыбнулся Забиякин.

– Как вы оцениваете его магический потенциал?

Чародей даже бровью не повел, продолжая улыбаться.

– Совершенно плохо. Вы же сами знаете об отсутствии искры у Викентия.

– А антимагия?

– Антимагия – не Дар. Она отрицает наличие чародейской искры, приводит все магические постулаты к обычным физическим законам, – пояснил Мирон.

– Может ли быть так, что Дар откроется неожиданно, вдобавок к появившейся антимагии? Есть к этому предпосылки?

– Ни одной, – Забиякин очень внимательно посмотрел на женщину. – Абсолютная чистота. Если бы я почувствовал малейшие изменения – будьте уверены: не проморгал бы. Как это произошло с Темкиным.

– Наш недочет, признаю, – Белова выдержала неудобный намек на ситуацию с одним из приютских детей. – Но мы сейчас говорим о другом мальчике.

– Я не знаю, что вам сказать, – пожал плечами чародей. – Или у вас появилась информация, в корне меняющая представление о возможностях Волховского?

– Представьте себе. Есть подозрение, что Вик является носителем какого-то уникального Дара. Именно по этой причине он находится в приюте.

Забиякин озадаченно молчал, прокручивая в голове слова Беловой. Если появившиеся претенденты заявят свои права на мальчишку, возникнет нехорошая ситуация. Ведь он уже информировал нужных людей о способностях Викентия; его взяли на заметку. Мирон был спокоен, чувствуя за собой громадную мощь императорской воли, но ведь в России есть Семьи с такой же древней родословной, что дает им право потребовать свое, личное. И таких Родов Забиякин знал довольно много.

– Так понимаю, что объявились родители Вика? – осторожно спросил он.

– До вашего назначения в приют ко мне дважды приезжали представители одного влиятельного человека, – Марья Дмитриевна пересилила себя. Держать на сердце тяжелый груз непонятных событий для нее становилось все труднее и труднее. – Первый раз это произошло двенадцать лет назад. Они под благовидным предлогом проверили всех мальчиков, которым едва исполнился год. Вы же знаете, что иногда нам подкидывают грудничков. Вик как раз из таких. Вместе с приехавшими серьезными мужчинами был маг.

– Что за предлог? – нахмурился Забиякин.

– Искали ребенка, которого якобы похитила мать, испугавшись за его жизнь. Неправильно интерпретировала ситуацию. У того пропала искра, и старшие родственники решали вопрос, что делать с мальчиком.

– Я понял подоплеку событий, – кивнул чародей. – Значит, мать решила сбежать из Рода, заодно заметая следы нахождения ребенка. Чего-то испугалась. Так?

– Вероятно, так и было.

– Хм, чьи люди приезжали в приют?

– Мамоновы.

Мирон яростно почесал переносицу. Не самый хороший вариант. Клан опасный, тяжеловесный, с императорской Семьей хоть и не в близких отношениях, но свое веское слово всегда может сказать и продавить свое решение. Если Вик является этим самым ребенком, он станет камнем раздора между Милославскими и Мамоновыми. Конечно, против императора вряд голос повысят, можно и голову потерять, несмотря на свой политический вес, но все-таки…

– Что маг сказал про Вика?

– Ничего не обнаружил, – развела руками Белова. – Подумали на Степана Вершинина, но я предоставила один документ, и гости уехали ни с чем.

– А второй раз?

– Когда Волховскому исполнилось восемь. Снова вынюхивали, и опять без толку. Я тогда посоветовала искать в других местах. Видно же, что нужного мальчика в нашем приюте нету. Знаете, что они ответили?

– Поделитесь, Марья Дмитриевна, – улыбнулся чародей.

– Что они всю страну объехали в поисках этого ребенка. И я должна быть готова к очередному визиту.

– Серьезно за дело взялись, – рука снова метнулась к переносице. – Так что по Волховскому вы желаете сказать?

– Появилась косвенная информация, что Вик и есть тот ребенок.

– Не может такого быть! Он без искры! Мы сейчас не говорим об антимагической сущности!

Белова пристально взглянула на приютского чародея. Хотелось бы ей знать, что скрывает человек, опекающий Волховского.

– Может, вы что-то до сих пор скрываете, Мирон Афанасьевич? Помимо того, что тогда произошло на площадке. Пропустили наиболее важный момент, сосредоточились на открывшихся обстоятельствах. Или нужно говорить о вашей некомпетентности?

– Эх, Марья Дмитриевна, – вздохнул чародей, осторожно потерев страшный рубец на щеке. – За некомпетентность вы можете пожаловаться на меня, но я никогда не играл с такими вещами, как магия. Ведь она, в какой-то мере, является собственностью империи.

– Н-да, неожиданный вывод, – усмехнулась Белова. – Лучше нам быть откровенными друг с другом. Получив информацию о Волховском, я ведь тоже вступила на тонкий лед. Давайте вместе думать, как избежать в будущем неприятностей. Вы утверждаете, что антимагия не является Даром, и приобретена в результате случайной инициации.

– Да.

– Поясните эту позицию, Мирон Афанасьевич, еще раз. Освежите мою память.

– Хорошо, – улыбнулся чародей. – Антимаг, иначе разрушитель. Обладатель Дара, абсолютно невосприимчивый к любому проявлению магии. Все, что направлено на него, разрушается или трансформируется в природную энергию. Он также может накапливать в себе невероятную мощь всех магоформ, если научится правильно ее раскладывать на компоненты. Вот представьте себе, Марья Дмитриевна, ситуацию, когда на позиции обороняющихся обрушивается шквал магических атак. Если в это время там находится Разрушитель, он может преобразовать всю энергию магоформ в абсолютное оружие, то есть вернуть накопленную магию во врага. Жуткая картина должна получиться. Правда, я все это говорю, отталкиваясь от теоретических познаний. В жизни антимагов не встречал.

– Я тоже, – слабо улыбнулась Белова. – И что теперь нам делать? Мамоновым отдавать? Честно говоря, не хочется собственными руками усиливать частный клан таким оружием.

– О чем я и толкую, – выдохнул Забиякин. – Мальчишке сейчас тринадцать. Если он умудрится сохранить свои способности втайне до пятнадцати лет, я пристрою его к людям, которые проследят за ним, обучат некоторым вещам и устроят в императорское кадетское училище.

– А если проколется?

– Будем защищать. Лично походатайствую о защите клиента.

– Мы столкнем Мамоновых и императорскую Семью, – высказала то же опасение, пришедшее ранее на ум Забиякину, Марья Дмитриевна.

– Не думаю, что император проигнорирует появление Разрушителя. Мамоновым на этом пруду рыбку ловить не позволят.

– Если только они первыми не успеют перехватить мальчика, – рассудила Барыня.

Лежащий возле нее камешек-амулет прозрачно-синеватого цвета неожиданно завибрировал, выбрасывая в пространство звуковые сигналы, давящие на барабанные перепонки. Белова сжала его пальцами и поднесла к уху. Выслушала невидимого адресата, покивала головой, коротко произнесла «пусть заходят», после чего снова одним нажатием деактивировала «связника».

– Можете смеяться или горевать, – сказала женщина, скривив губы в гримасе, – но таких совпадений быть не может. Приехали представители Мамоновых.

– Плакать точно не буду, – хмыкнул чародей. – Если не возражаете, я буду находиться с вами во время встречи. Мне самому любопытна такая настойчивость.

Если Белова ранее встречалась с людьми, зашедшими в кабинет, то Забиякин с интересом глядел на троицу солидных мужчин. Настоятельница сухо представила всех друг другу, после чего замолчала, давая возможность гостям изложить причину приезда.

С тех самых пор как Леонид Козулин впервые побывал в новгородском приюте, он мало изменился. Годы его не брали. Такой же подтянутый, широкоплечий, хоть и распечатал недавно шестой десяток лет. Он даже усы сбрил, чтобы выглядеть моложаво. Опытным взглядом срисовал страшного на лицо мужика-преподавателя, верно оценив его раны. Бывший военный, попавший под магический удар. Выжил, получил тяжелое ранение, был комиссован. Вот и пристроили к делу детей приютских воспитывать.

В отличие от эмиссара Мамоновых вошедший в поисковую группу маг Куроедов сразу узнал в скромно сидящем в уголке своего коллегу по ремеслу. Бросил короткую магоформу в него, стараясь получить общую картину даровитости чародея-воспитателя, но уткнулся в защитную сферу, полностью отсекавшей проникновение в личную ауру чужой воли. В общем, разошлись миром.

Третьим же персонажем являлся неизменный помощник Леонида Василий Архипов, все это время находившийся рядом, намотавший тысячи верст по городам, где княгиня Аксинья Мамонова могла спрятать ребенка. Он тоже заматерел, но в глазах его светилась лютая тоска по оседлой жизни. Казалось, дай ему волю, он или пристрелит всю семейку золотопромышленников, чтобы прекратить бессмысленные поиски ребенка, или убежит в глухие дебри на вольные хлеба.

– Марья Дмитриевна, я понимаю, насколько надоел вам своими просьбами, – улавливая настроение Беловой проговорил Леонид, не делая попыток присесть. Он так и стоял посреди кабинета, заложив руки за спину, не зная, куда их девать. – Но хотелось бы еще раз проверить двух ваших воспитанников: Волховского Викентия и Синицына Василия. Есть основания считать, что один из них и является тем мальчиком, которого безуспешно ищет князь Мамонов Георгий Яковлевич.

– Скажите, уважаемый, – прервал его Забиякин, – а сколько вы приютов посетили? Десять? Пятнадцать? Почему такой интерес именно к новгородскому дому призрения?

– Не только к вашему, сударь, – парировал Козулин, чуть-чуть повернув голову в сторону мага, давая понять, что нехотя воспринимает его как человека, которому разрешены переговоры. – Москва, Новгород, Ярославль, Ростов, Псков. Раз в несколько лет мы посещаем эти города и тщательно изучаем детей, подходящих по всем позициям. Сами понимаете, что взять кровь у ребенка на генетический анализ мы не имеем права до его восемнадцатилетия. Так бы все проблемы решились гораздо раньше. Можно договориться.

– Я не позволю брать маркеры, – сразу же предупредила Белова.

– Скажем, пятьсот тысяч рублей на счет новгородского приюта, – словно не слушая ее, продолжал Леонид, – которые сразу бы решили много бытовых и хозяйственных проблем. Капитальный ремонт дома, современная техника, кухонное оборудование и прочие вещи…

– Никаких маркеров, – жестко повторила Барыня.

– Как скажете, – пожал плечами Козулин, легко отступая. – Но Волховского и Синицына мы можем увидеть?

– Только в присутствии господина Забиякина и меня, – сразу же поставила условие женщина, сжимая амулет. – Агафон, найди мне Синицына и Волховского. Приведи их в мой кабинет. Срочно.

Хромец появился довольно быстро. Рядом с ним семенил испуганный Васька, еще больше сжавшийся в комок от большого количества народа, набившегося в одно помещения. Он узнал людей, которые несколько лет назад приезжали в приют и что-то искали. Ворон тогда правильно сказал: «вынюхивали как ищейки».

– Здрасте, – получив легкий шлепок по спине, промямлил пацан.

– И тебе не хворать, – кивнул Леонид, развернувшись в его сторону. – А где Волховский?

– Не нашел, – виновато развел руками Агафон. – Он же с утра в город ушел. До сих пор не появлялся. Где мне его разыскивать?

– Ваши дети в одиночку выходят за пределы приюта? – удивленно спросил маг Куроедов. – Не слишком ли рискованно?

– Обычно мы начинаем выпускать детей с четырнадцати лет, – спокойно ответила Белова. – Но Викентий умный и рассудительный мальчик. И с дисциплиной у него все хорошо. Поэтому я разрешаю ему по выходным дням гулять по городу.

– Мы все поняли, – заторопился Козулин и повернулся к магу. – Трофим, можешь осмотреть мальчика.

– Я бы предпочел наедине, – проворчал маг. – У вас есть отдельная комната?

– Не разрешаю, – твердо стояла на своем Белова. – Садитесь в уголке и делайте свое дело.

Мирон с уважением посмотрел на женщину, не дающую посетителям возможности вести себя по-хозяйски. Таким только разреши – на шею сядут и начнут указывать.

Недовольный Куроедов подозвал мальчишку, и они оба отошли к дальним шкафам. Сев на стулья друг напротив друга, стали о чем-то беседовать. Маг продемонстрировал несколько амулетов и сказал, что беспокоиться не стоит. Эти артефакты позволяют выяснить принадлежность человека к определенному Роду. Не совсем точно, как маркеры крови, но с приближением в шестьдесят-семьдесят процентов. Обвешав Ваську этими амулетами, Куроедов стал пассировать руками, начав с макушки и заканчивая в районе пупка. Марье Дмитриевне такие действия показались шаманским кривлянием, не более того. Да и что взять с человека, живущего на землях, исповедующих шаманизм? Вероятно, некоторые приемы взял у местных колдунов.

Белова с радостью наблюдала, что ничего у приезжих не получается. Синицын вообще без искры, хоть убейтесь разыскивать ее! И уж точно мальчик не из рода Мамоновых. Женщина молила бога, чтобы Викентий не появился сейчас в приюте. Пусть гуляет по Новгороду до самого вечера. Она даже простит ему опоздание в этот день! Не зная почему, основываясь лишь на своих эмоциях и неосознанных страхах, Белова не хотела своими руками отдавать Вика в руки этих людей.