Текст книги "Вик Разрушитель (СИ)"

Автор книги: Валерий Гуминский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 27 страниц)

Я жутко покраснел. Неправильно Ольга интерпретирует поведение Светки. Она же просто эмоционально раскованная, и повисеть на шее названного брата вовсе не зазорно. Махнув рукой на прощание нашей компании, я с Ольгой спустились по лестнице вниз и направились в выделенную для нас мастерскую.

3

Император Иван Андреевич с любопытством смотрел через театральный бинокль на бурлящие трибуны стадиона, выискивая что-то интересное для себя, изредка замирая на какой-то одной точке, отрывался от окуляров, а затем продолжал свое увлекательное занятие.

Помахивая изящным веером, на котором были запечатлены разнообразные картинки из жизни японских дайме (подарок островного императора-самурая), Анастасия Павловна неодобрительно выговаривала сыну, сидевшему рядом с ней в парадном мундире:

– Не понимаю, зачем ты позволил Лидочке участвовать в этом сумасбродном соревновании! Мало того, что с самого ее детства сознательно разжигал в ней желание облачиться в железяки и прыгать по дворцовому ристалищу, так теперь решил потакать ее ненужным интересам в публичном месте!

Цесаревич только посмеивался, в который раз выслушивая жалобы матери. Дочку свою он любил и баловал, здесь императрица права. Впрочем, жена тоже недалеко ушла от воспитательных мероприятий. А между тем Лида росла; росло и ее мастерство в управлении «скелетом». Она стала универсальным пилотом, умевшим работать как с магическими артефактами, так и с обычным механическим механизмом.

– Мама, я честно пытался ее отговорить от участия, – Юрий вытянул шею, рассматривая выходящих на середину арены четырех пилотов в разнообразных «скелетах». Лиду он легко узнал по эмалевой расцветке брони в виде красно-белых диагональных полос: гербовых цветов Мстиславских. Сам герб на семейном совете категорически запретили наносить, чтобы заранее не давать фору Великой Княжне. Если ее узнают, победителя можно называть сразу, не проводя турнир. Лида этого не хотела, и всей душой рвалась на арену сразиться с сильнейшими пилотами в индивидуальных боях.

Трибуны завопили так, что даже в императорской ложе услышали мощный рык десятков тысяч людей.

– Никогда бы не поверила, что так могут кричать молодые люди, почти дети, – нервно улыбнулась императрица, отчаянно замахав веером. – Жуткое ощущение.

– Тебе надо почаще выбираться на такие мероприятия, – не преминул заметить Иван Андреевич, направив изящный бинокль на свою внучку. Поморщился. – Лазарев!

– Я, Ваше Величество! – из-за спины вынырнул моложавый полковник в белом мундире с золотыми погонами и аксельбантом красно-белого цвета.

– Где мой армейский «Штурман»? – Мстиславский потряс театральным окуляром. – Это как-то все несерьезно!

– Сию секунду! – сопровождающий императорскую чету начальник внутренней службы безопасности полковник Лазарев прекрасно знал интересы и желания своего хозяина, и заблаговременно приказал своим людям взять полевой бинокль с мощной оптикой.

Короткая суета, тихие возгласы – и в руку императора лег массивный черный бинокль с обрезиненными окулярами. С удовольствием кивнув, Иван Андреевич снова направил свой царственный взор на внучку.

– Кто будет противостоять Лидии? – деловито спросил он.

– Ушаков Павел, Шуйский Александр, Ермаков Михаил, – прочитал в красочном буклете список пилотов-индивидуалов средний сын Ростислав, облаченный в такой же белый мундир. Жилистый, тридцатилетний мужчина со своим семейством сидел во втором ряду, и откровенно скучал. Ему не нравилось странное поветрие в виде турниров, где сталкиваются, облаченные в броню, молодые люди, пытаясь выяснить, чей «скелет» лучше. Очень интересно узнать, откуда появился сей интерес? Мысли насчет военных у Ростислава давненько бродили в голове. Много пилотов после военного конфликта на Одре стали героями и всенародными любимцами. Их чуть ли не на руках носили, стихи сочиняли, бесконечные интервью, статьи – в общем, слава обрушилась неимоверная. А учитывая, что большинство пилотов ППД – дворяне, то дамы любыми путями старались завести знакомства и выйти замуж за героев.

Право слово, после автомобильных гонок борьба в бронированных костюмах прочно заняла свое место в списке развлечений не только среди дворянской молодежи, но и миряне заразились этим зрелищем.

– Ермаковы своего отпрыска прислали? – удивился император. – Надо же, думал, здесь одни московские!

– Не только, Ваше Величество! – вылез вездесущий Лазарев. – Судя по составу участников еще один пилот – вовсе из обедневших новгородских дворян. Некий Волховский. Сирота. Он взят под опеку родом Булгаковых.

– Что? – оторвавшись от бинокля, Мстиславский медленно повернул голову к полковнику. – Как вы сказали, любезный Архип Сергеевич?

– Извините, Ваше Величество! – незнамо отчего побледнел полковник. – Я полагал, вам предоставили списки участников! Я сейчас же прикажу снять молодого человека с соревнований!

– Стоять! – тихо рыкнул Мстиславский. – Никаких снятий! Волховский проходит по категории «К», верно, Архип Сергеевич?

– Я могу выяснить сию минуту, Ваше Величество! – вытянулся Лазарев. – Не могу знать по этой категории! Не моя епархия!

– Не стоит, полковник, – поморщился император. – Я вспомнил.

– Ты о чем, дорогой? – удивленно спросила жена, перестав махать веером. – Разве этот сирота обязан участвовать в гимназических турнирах? Или он учится в гимназии с подачи Булгаковых?

– Видно, так и есть, – Иван Андреевич почему-то выглядел донельзя довольным. – Посчитали нужным не отделять мальчишку от своей семьи. Кстати, Архип Сергеевич, подготовьте мне материал по Волховскому.

– Слушаюсь, Ваше Величество, – Лазарев кивнул и отступил за спину венценосного хозяина.

Между тем по стадиону разнесся голос диктора, приглашающий к поединку участников первой группы: Ушакова Павла и бойца по имени «Пустынный Барс». Право на инкогнито давалось тем участникам, которые по ряду причин не хотели публичного оглашения своей родовой принадлежности.

– Лидочка сама выбрала себе такое странное имя? – удивилась императрица. – И при чем здесь пустынный барс?

– Прочитала книжку про путешественников в Сахаре, – усмехнулся Юрий, – и как натура романтическая, решила выступать под этим псевдонимом.

– Я очень беспокоюсь за внучку, – повернула голову Анастасия Павловна к мужу. – Ты посмотри на этого Ушакова. Ему, кстати, сколько лет?

– Шестнадцать, – ответил Ростислав, успев просмотреть короткую аннотацию в буклете. Учится в Щукинской гимназии. Девятый класс.

Тем временем над стадионом мелодично прозвенел гонг, активировались защитные панели – и пилоты сошлись, чтобы поприветствовать друг друга, стукнувшись кулаками.

– Ох, не нравится мне эта затея, – снова вздохнула императрица.

Карусель боя закрутилась не сразу. Ушаков действовал осторожно, прощупывая соперника редкими, но весьма мощными ударными техниками, комбинируя «дыхание ветра» с «ледяным копьем». Хрустальные осколки магических плетений разбивались о защиту, выстроенную Пустынным Барсом. Трибуны загудели недовольно. Пассивная тактика Ушакова вызывала недоумение. Между тем Великая Княжна резко сократила дистанцию и мощно пробила с левой руки, точнее, ее ладонь, сыгравшая роль некоего накопителя, разрядила технику прямо в грудь соперника. Ушаков отлетел на несколько метров, вспахивая грунт арены спиной.

– Чего он не дерется? – пробормотал Ростислав. – Судя по его послужному списку, не самый слабый пилот УПД. И зачем снял защиту?

– Кто-то слил информацию, что Пустынный Барс – внучка императора, – шутливо произнесла еще одна из Великих Княжон – шестнадцатилетняя Василиса, самая младшая дочь императора. Она, не отрываясь, смотрела на происходящее. – Точно вам говорю. Ушаков решил сдать бой. Все равно впереди еще два поединка. Успеет наверстать.

– Серьезное заявление, – нахмурился император. – Василиса, ты уверена, что была утечка?

– Да я просто предположила, – пожала плечами девушка. – А иначе почему Ушаков трусит? Да и родовые цвета на костюме могут сказать многое, кто головой соображает.

Павел и в самом деле старался как можно меньше вступать в активную фазу боя. Он осыпал Лидию бесконечными отвлекающими магоформами, а в ответ получал приличные плюхи, которые опрокидывали его навзничь. Но зрители требовали зрелища, и Ушакову пришлось работать серьезно. Пилоты взлетели вверх; загрохотали мини-пушки, выбивающие артефакты из защитной цепи бронекостюма. Часть светящихся шаров пролетала мимо и врезалась в панели, вызывая целые каскады разноцветных вспышек.

Видимо, до Ушакова дошло, что его пассивная манера может привести к досрочному снятию с боя, и стал действовать активнее. Он заходил в тыл противнику, вернее, старался хитрыми маневрами ударить в спину, но Лидия каждый раз проявляла чудеса акробатики в воздухе. Павел в один из моментов сблизился с княжной, и та не преминула разрядить в него всю обойму из пушки.

Боковой судья вскинул желтый флажок, означавший конец боя.

– Лида всю защиту ему выбила, – довольно произнесла Василиса. – Победа.

– Боюсь, такие победы не добавят радости девочке, – озвучила разумную мысль императрица. – Очень уж легко одолела соперника.

4

Если бы я слышал вывод императрицы, то согласился бы с ее выводом. Пашка Ушаков как-то легко проиграл этой четырнадцатилетней пигалице. Вяло работал с техниками, постоянно пропускал удары, даже умудрился подставиться так, что его приземлили очень жестко.

– Будет очень интересно, – пришла к такому же выводу Ольга. – Хорошо, что Пустынный Барс не в нашей группе.

Девушка иронизировала, а я призадумался. В самом дел, если Великая княжна выступала с нами, как бы я действовал? Поддался бы? Как следует пораздумав, категорически отверг этот вариант. У меня слабый в техническом плане костюм, без магической защиты. Я даже стрелять из пушек не могу. Пустые направляющие намекают на мою несостоятельность. Так еще и ручки заранее сложить? Наподдать этой девчонке, чтобы не выпендривалась!

– Спорим, что она первое место возьмет? – оживился Гришка.

– Даже не собираюсь, – фыркнула Ольга. – О, Шуйский с Ермаковым выходят!

Парни остановились на середине арены, поприветствовали друг друга и натянули на головы шлемы. Шуйский в серебристо-сером «скелете» был похож на современный автомобиль с разнообразными дизайнерскими обводами и тюнингом, да и выглядел красиво и стильно. Ермаков, как определил мой наметанный глаз, использовал старую модель УПД, с которой никто из аристократической молодежи не желал связываться. Там какая-то ошибка в программном блоке завелась, постоянно вырубавшая амулеты защиты.

– Проиграет Ермаков, – разглядела Ольга костюм. – Зачем он приобрел эту фигню? На прошивку электроники понадобится столько денег, что легче новый «скелет» взять.

– Может, у них в роду есть спец? – возразил Григорий. – Взломал, новую программу поставил. Дел на рубль.

– Тогда почему никто не берется за исправление ошибок? – Ольга махнула рукой. – Проиграет. Вик, после боя сразу в мастерскую иди! У тебя будет полчаса.

Я кивнул. Таблицу уже опубликовали и распечатали на буклетах. Мой дебют пришелся на Дубровского. Может, это и к лучшему. Даже если и проиграю, зато буду зол и разогрет перед другими боями.

А Ольга оказалась не права. Ермаков в своем красном костюме дал серьезный бой Шуйскому. Не знаю, какие проблемы были у старой модели УПД, но Михаил здорово защищался и нападал, отвергая все домыслы о своей несостоятельности. Вокруг бойцов взвихрялись столбы пыли и водяной взвеси, превращавшейся от динамических техник в пар. Несколько раз противники всерьез сходились в рукопашной схватке, из которой Ермаков выходил победителем. Он просто использовал силу сервоприводов, подпитанную еще и амулетами, наносил зубодробительные удары. Шуйского отбрасывало на землю, волочило неведомой силой по гаревому покрытию, которое нещадно сдирало краску со «скелета». К концу боя на него было жалко смотреть: вмятины, царапины, какие-то ржавые пятна от огненных техник. Недаром на груди Ермакова саламандры пляшут, взявшись за лапки. Кстати, как и у Дубровского. «Огневики» же!

– Ничего себе, – хмыкнул Григорий, когда победу признали за Михаилом. – Даже не знаю теперь, какие расклады появятся.

– После боя Викентия будем думать, – рассудил Иван Олегович. Он посмотрел на мое бледное лицо. – Не трусь, парень. Дубровский хоть и силен, но у тебя есть фактор неожиданности. Используй его.

– Удачи! – успела шепнуть Светка перед тем, как я покинул ложу. Меня провожали как героя. Как-то встретят?

В подземном тоннеле я столкнулся с нашей группой поддержки во главе с Наташей Тучковой. Девчонки в коротких шортиках и в обтягивающих маечках, будоражащих воображение, окружили меня и затормошили, желая только победы. Мимо прошествовал Дубровский. Кисло улыбнулся, увидев меня в компании танцевальных красоток, и провел ребром ладони по горлу.

– Девочки, у нас десять минут! – откуда-то вынырнул Кирш, озабоченно поглядел на веселящихся подопечных, опутанных разноцветными лентами. – Быстрее на арену! Вик, удачи тебе!

– Спасибо, – я сглотнул слюну. Что-то мне поплохело.

Неожиданно Наташа чмокнула меня в щеку, и волнующе прошептала в ухо:

– Ты обязательно победишь! Мы будем за тебя очень сильно болеть!

Ух, как зажгло в солнечном сплетении! Как разогналась кровь по жилам! А Наташа со смехом убежала, оставив меня в глубочайшей прострации.

В мастерской меня уже ждали. Дядя Боря обругал, что я раньше не пришел. Господин Скряба задумчиво смотрел, как меня упаковывают в броню, но ничего не говорил. Он просто сидел на стуле, закинув ногу на ногу. На его колене лежал планшет.

Мне хватило десяти минут, чтобы облачиться, тщательно проверить фиксаторы и работу сервоприводов. Тихое жужжание – и броневые пластины сомкнулись в единый монолит.

– Попрыгай, – приказал Фрол, прогоняя по дублирующему планшету параметры экзоскелета. – Да не до потолка, чудо! Потихонечку! Ладно, я экран отключил, чтобы перед глазами ничего не мелькало и не отвлекало. Все, топай!

На выходе меня остановил Кобылкин. Молча похлопал по броневым пластинам, словно хотел проверить их на прочность.

– Ну, что? Проверим наше творение? – улыбнулся инженер. – Костюм добрый. Осталось только себя показать. Удачи!

– Спасибо, Борис Терентьевич, – я зажал шлем под мышкой и решительно вышел в коридор, забитый людьми. В большинстве своем это были технические службы участников боев. На меня смотрели с удивлением. Не мудрено. Механический «скелет» все-таки отличался от УПД, питающимся магическими амулетами, и от этого выглядящий более элегантно, чем мой массивный каркас, обтянутый броневыми пластинами. Да и сервоприводы бросались в глаза; при каждом шаге они приятно жужжали, плавно регулируя мои усилия.

– Что за чудо? – спросил кто-то за спиной. – Прототип УПД тридцатилетней давности?

– Слышали, господа, что наши археологи откопали древний артефакт? Так вот, его очистили от ржавчины и решили проверить на дурне, как он работает!

Раздался смех. Я сжал зубы и поспешил выйти из тоннеля, пожелав идиотам испортить УПД, за которые они отвечают. На меня обрушился рев трибун. Меньшая часть вопила, поддерживая меня, а другая свистела. Поежившись, двинулся к судье, стоявшему в центральном круге. Подошел, поздоровался. Дубровский в своем белом «скелете», рисуясь, сделал несколько мощных прыжков, и поднимая серую пыль, прочно утвердился напротив меня. Улыбнулся, услышав восторженные вопли.

– Господа, правила простые, – пояснил судья, поочередно глядя то на меня, то на Егора. – Не допускается применение боевых магоформ. За это – мгновенная дисквалификация. Бой идет до полного истощения защитного слоя брони или до момента, когда один из вас упадет на землю.

Взгляд его оценивающе пробежался по моему «скелету».

– У вас «механик», молодой человек?

– Да, – в горле стоит противная сухость. Скорее бы начать, что ли! Сил нет ждать!

– Как вы собираетесь противостоять магическим техникам?

– Очень просто, – ответил я, глядя на скалящегося Дубровского. – Я буду драться.

– Ваше дело, сударь, – пожал плечами судья. – В таком случае претензии, что против вас применили превосходящую технику, приниматься не будут. Надеть шлемы!

Я поправил шерстяную шапочку на голове и напялил на себя сферу. И сразу же отсек невыносимый гул тысяч возбужденных шмелей. Шлем плотно обхватил уши и лоб. Через тонированное забрало мир сразу приобрел странные серо-коричневые тона. Хлопнул правой рукой по локтю, где у меня был пульт простенькой системы связи с механиками. Дядя Боря попросил включить передатчик, чтобы в случае каких-то неполадок сразу связаться со штабом.

– Прием! – громко сказал я в пустоту. – Проверка связи!

– Слышу хорошо, – откликнулся Кобылкин. – Удачи тебе!

Вижу, как судья отбегает на край поля и делает отмашку флажком. И в ту же секунду гора белой брони срывается с места и огромными прыжками летит в мою сторону. Один шаг! Второй! Третий!

Согнутая в локте рука Дубровского распрямляется, чтобы нанести металлическим кулаком мощный удар в корпус. Он даже не стал применять магоформу, чтобы снести меня с ног.

И страх сразу пропал. Я вспомнил, как меня гонял по полигону Сидор, как измывался Кочет, расстреливая то огненными шарами, то водяными лезвиями, то воздушными спрессованными молотками – и горячая волна зародилась в солнечном сплетении. Она превратилась в тугой ком, и разрывая внутренности, понеслась по венам и артериям. Я закричал.

За мгновение до удара делаю шаг в сторону, и приподняв правую ногу, мощно пробиваю железной стопой по сгибу колена. Дубровского как будто подрубили. Инерция движения у него была настолько сильной, что он рухнул подобно громадной скале, сорвавшейся в пропасть.

Надо признать, Егор оказался опытным бойцом. Он умудрился сконцентрироваться, мгновенно перекувыркнуться через голову и вскочить на ноги. Видеть, как благородный белый рыцарь колобком катается по земле, было очень смешно. И я засмеялся, прогоняя последние страхи.

– Не расслабляйся, – остудил меня голос Ольги. – Сейчас начнет бить техникой.

Лица Дубровского я за тонированным щитком не видел. Но представляю, как он сейчас ругается и скрежещет зубами. Белый УПД неожиданно взлетел вверх на несколько метров. Воздух перед ним сгустился до неприятно дрожащего марева и ринулся волной, пытаясь накалить мою броню огненной магоформой. Делаю прыжок навстречу, вызвав, наверное, шок у Дубровского. Движки мягко подталкивают меня и гасят жесткий удар о землю. Я же в это время чуть приседаю и выставляю перед собой руки, произведя парочку странных для постороннего взора пассов. «Рыбак, ловящий срывающуюся с крючка рыбу», – перефразируя китайские названия магических техник, подумал я, и мне стало снова смешно.

Моя антимагия сработал на все сто процентов. Магоформа Дубровского, набравшая силу, неожиданно вспыхнула ярким пламенем между нами и рассыпалась мириадами эффектным радужных искр.

* * *

– Что это было? – Георгий Яковлевич, напряженно следящий за неуклюжим УПД явно ручной сборки, даже привстал со своего кресла. Его сын – а Глава «Золотого клана» уже был уверен, что в этой броне под фамилией Волховского выступает младший сын Андрей Мамонов – только что провел изящную защитную комбинацию непонятного свойства, напрочь разметав нешуточную магоформу «лава». – Есть у меня люди, которые разбираются в этих чертовых экзоскелетах?

По трибунам пронесся удивленный гул. Чтобы не напрягать голос, Антон наклонился к уху отца и сказал:

– Только что механическая коробка посадила на задницу магическую машину. Ты знаешь, что Волховский выступает без амулетов и артефактов?

– Почему? – нахмурился Мамонов. – Кто позволил? Кто допускает на магические соревнования механические УПД? И откуда он вообще его взял?

– Он сам захотел, – пожал плечами Антон, уставившись на поле, чтобы не пропустить разворачивающиеся события. – Надо сказать, дебют за пацаном.

– Но я сейчас видел, что мальчишка применил магическую защитную технику! – воскликнул Мамонов, ничего не понимая. – Как такое может быть, если Андрей потерял свою искру! Значит, есть?

– Я не знаю, отец, – поежился Антон. – Про Волховского мало что известно. Непонятен мотив, почему он выбрал «механику».

– Узнайте, в конце концов! – раздосадовано хлопнул по коленям Глава и посмотрел в сторону Козулина. Упрек предназначался эмиссару.

Между тем Дубровский отошел от шока. Он не ожидал какой-то упорной обороны от меня, поэтому растерянность быстро сменилась холодной контролируемой яростью. Белая броня мелькнула справа и резко сместилась в сторону. Мощный боковой удар потряс меня. Сервоприводы взвыли, пытаясь сбалансировать мою устойчивость, но тяжелый каркас сыграл злую шутку. Я прилично грохнулся на землю, но успел лягнуть ногой. Троекратно усиленный движком удар пришелся в живот подскочившего ко мне Егора. Противник пошатнулся и тоже хлопнулся на задницу.

Вскочили мы одновременно. Дубровский как заправский боксер стал лупить меня, вминая в пластины бронированный кулак, да еще усиливая удары энергией амулетов. Естественно, что моему организму это не понравилось. Горячая волна взбунтовалась и разогрела мое тело так, что я едва не завопил. Но и Егору досталось. Магоформы ломались как сосульки, выжигая защитные артефакты Белого Рыцаря. А я стоял на месте, удачно связав противника ближним боем, истощая его ресурсы. Правда, от законов физики никуда не уйдешь. Магию-то я выключил, а вот обычные удары иногда прилетали в мой корпус.

В броне изящными пируэтами публику не порадуешь. И тем не менее, мы с Егором выдали неплохой бой, считаю. Я не дал ему уйти на высоту, безжалостно приземлив, и использовал свои козыри, полностью выключив интеграторы «скелета».

– Остановись! – голос Ольги ворвался в мои уши. – Желтый флажок выкинули! Бой окончен!

Мы замерли в трех шагах друг от друга. Дубровский стянул с себя шлем и с изумлением стал его рассматривать, словно хотел найти в нем вопросы, почему бой пошел не по сценарию. Я тоже снял свою сферу и улыбнулся бушующим от удивления, восторга и злости трибунам. Кажется, я победил?

* * *

– Смотри, папа! Это мой сын, – сдерживаясь, чтобы не заплакать от радости, произнесла Аксинья Федоровна. – И твой внук!

Федор Гусаров, приникнув к биноклю, предусмотрительно захваченному из дома, очень долго смотрел на середину арены, где высокий темноволосый паренек в нескладном бронированном костюме улыбался, держа на сгибе руки сферический шлем. Да, в нем проглядывались черты Гусаровых. Мальчишка даже больше походил на прадеда Федора. Фотоснимки предков бережно хранились в семейном архиве. Лукьян Захарович отличался нескладной фигурой и странной, но идущей ему полнотой, которая не мешала охмурять молодых девиц. Ловелас был еще тот!

– На прадеда похож, – кивнул Гусаров и сжал руку дочери, которая успевала вытирать платочком слезы. – Это точно он?

– Да, папа. Викентий Волховский по всем документам, но по крови Гусаров… И Мамонов.

– А вот хрен ему! – неожиданно взъярился Федор и пристукнул кулаком по креслу. И даже не оглянулся по сторонам. Гостевая ложа была открытой, и шум трибун доносился сюда грозными волнами морского прибоя. Так что мало кто услышал возглас мужчины.

Успокоившись и отбросив эмоции, он заинтересованно спросил Аксинью:

– А ты говорила, что у него нет искры. Видела, как он грамотно гасил магоформы? Может, ошиблась ты, дочь? Андрейка-то одаренный! Теперь-то понятно, почему Булгаковы вцепились в пацана! Обошли на повороте не только нас, но и Мамоновых! Знали они, все знали!

– Не могла я ошибиться, – мотнула головой княгиня. – Не было у него никаких способностей. Здесь что-то другое. Возможно, ему дали какие-то амулеты. Ведь обычный человек тоже умеет пользоваться магическими наполнителями, только в меньшей степени. Почему бы Булгаковым не защитить Андрея таким же способом?

– Не знаю, не знаю, – пробормотал Гусаров, снова приникая к биноклю. – С этим мальчишкой вообще все непонятно. Странный экзоскелет без защиты, внезапно зажегшаяся искра…

Судья отточенным жестом показал, что победа присуждена Волховскому, и бойцам нужно покинуть ристалище.

Меня окружили девчонки из акробатической группы и так завизжали от восторга, что у меня уши заложило. В техническом тоннеле шла подготовительная суета ко второму туру. Мимо меня и висящих на шее танцовщиц прошагал Пустынный Барс в шлеме; он с интересом взглянул на меня, задержался на секунду и приветливо махнул железной рукой, а потом показал большой палец, выражая тем самым одобрение от прошедшего боя. Хм, интересно, если в костюме одна из Великих княжон, почему так тщательно прячет свое лицо? Боится или выполняет указание императора не афишировать свое участие в конкурсе?

Наташа Тучкова послала воздушный поцелуй и поспешила на арену. Помимо них на разогреве публики участвовали еще пять или шесть команд, периодически меняющих друг друга. А я дошел до мастерской, где меня встретили механики и деловито сняли доспехи.

– Сейчас тесты прогоним, – сказал Фрол. – К сожалению, вмятины придется выправлять после турнира. Нет у нас такой возможности в полевых условиях рихтовкой заниматься.

– Да не особо и беспокоит, – сказал я, вытирая тряпкой внутренние стенки шлема. – Каркас защищает от прогиба.

– Ага, до поры до времени, – хмыкнул Ленька. – Еще на пару таких боев хватит, а потом каркас начнет нагрузку испытывать. До финала дойти планируешь, али как?

– Как получится, – отмахнулся я. – Ладно, пошел на трибуну, отдохну. А где Скряба?

– Наверх пошел. Старейшина вызвал.

В ложе для Булгаковых меня встретили аплодисментами, и на этом все закончилось. И вправду, только первый бой прошел, в котором меня по какому-то странному принципу объявили победителем. Ольга прояснила, пока я жадно хлебал из бутылки холодную минералку.

– Ты пару раз завалил Дубровского на землю. Это идет тебе в зачет. Активность и пассивность тоже учитываются. Ты был активнее; даже Старейшина, на что он не любитель развлечений, сразу сказал, что у Егорки нет шансов.

Я покосился на старика, сидевшего в самой середине ложи. Семен Игоревич приехал, видимо, под мое выступление. Сейчас он разговаривал с Иваном Олеговичем, изредка покачивая головой. На меня внимание Старейшина не обращал. Ну и бес с ним. Больно надо.

– А еще что идет в зачет? – поторопил я Ольгу.

– Ты выбил Егору все защитные амулеты. При том, что сам был в механическом УПД без интегратора. Все подумают, что ты пользовался природным Даром.

– Получается, победителя определяют по количеству баллов? – хмыкнул я озадаченно. – Как в боксе?

– Ага, – кивнул Гришка. – Точно. У тебя есть шанс доползти до финала. Серьезно. Но в зрелищности надо прибавить. Дай зрителям то, чего они хотят.

– А чего они хотят? – ополовинив бутылку, я облегченно вздохнул и отвалился на спинку сиденья.

– Ну уж точно не бодание двух бычков! – рассмеялась Ольга. – Попробуй изменить тактику, подними бой на высоту. Будет интересно посмотреть, как Строганов использует своих воздушных элементалей.

– Он же на землю грохнется, когда я сожгу его амулеты, – удивился я.

– Да плевать! – махнул рукой Григорий, увлеченно глядя на бой второй пары из нашей группы. Там как раз Платон Строганов лупил изо всех орудий по Долгорукову, и кажется, дело шло к окончанию боя.

– Строганов – воздушник? – уточнил я у Ольги. Мало ли, вдруг какие новые подробности всплывут.

– А еще с «Землей» активно работает, – кивнула девушка. – Может устроить разнообразные ловушки. Так что я серьезно тебе советую поднять бой в воздух.

– Понял, – я расслабился. Как бы то ни было, один балл в зачет я получил. Дубровский теперь мне проходу не даст в гимназии, или я из дуэлей не вылезу. Есть такое подозрение.

Строганов получил победу, которая не вызвала особых вопросов, как со мной. А после небольшого перерыва начался второй тур. В ложе появился молодой распорядитель в накрахмаленной рубашке и предложил отобедать в ресторане. Тем же, кто не хочет покидать места, предложили легкие закуски.

Против Пустынного Барса на этот раз вышел Шуйский Александр. На трибунах пошло оживление. Слух о выступлении Великой княжны под этим именем уже просочился из кулуаров и достиг слуха большинства зрителей. Думаю, императору это обстоятельство не очень понравится. Инкогнито нарушено, и тот, кто слил информацию, серьезно влип.

Шуйский дрался вполне серьезно. Для него репутация индивидуального бойца не была пустым звуком, и бегать от девчонки он не собирался. Поэтому сшибка двух пилотов вышла знатной. Мне даже интересно стало, кому присудят победу. Если Барса будут тянуть на первое место, все станет ясно.

Я обрадовался, когда победу отдали Шуйскому. Значит, судьи правильно расценили ситуацию, и не будут тянуть за уши одного фаворита. Так честнее. А Великая княжна, не снимая шлема, быстро ушла с поля.

А расстроенный своей неудачей Ушаков проиграл Мише Ермакову. Второе поражение фактически вычеркивало Пашку из дальнейших боев. Я посмотрел по таблице ситуацию. Весьма интересная позиция. Если княжна проиграет еще один бой – а соперником у нее будет Ермаков – то может и вылететь из турнира. Шуйский-то перед ней имеет преимущество в виде очной победы.

Егор Дубровский, оказывается, умеет злиться. Еще бы, на глазах многочисленных поклонников и противников умудрился проиграть какому-то мальчишке в допотопном (в технологическом плане) экзоскелете. Теперь он рвал и метал, рассыпая в прах защиту Долгорукова. Взмывая в воздух, он наносил сокрушительные удары, отчего отражающие панели стонали от перегрузки, принимая на себя большое количество ударных техник. Егора остановил только взмах флажка.

Настал мой черед выходить против Строганова. Я не строил иллюзий. Первый бой в стане противника хорошо изучили, и Платон сразу же обрушил на меня элементалей воздуха, стремясь закрутить в пылевой буре и обездвижить, лишить маневренности. Надо ли говорить, что его попытки провалились. Несколько пассов руками, умелое встраивание своей антимагии в структуры магоформ привели к полному краху надежд. А дальше Строганов сам вынудил меня сделать то, о чем просила Ольга: поднять бой в воздух.

А что оставалось делать, когда под ногами земля пыталась раскрыть свои объятия и обездвижить, или резкими толчками уронить на землю? Устремляться вверх! Мы оба понимали, что только активность принесет нам очки, и кружились как пчелки, обмениваясь редкими, но мощными ударами бронированных перчаток. Платон, видимо, сообразил, что я использую какую-то особую технику магических защитных ударов, но почему-то сам не атакую.

Он сделал ошибку, позволив мне приблизиться. В этот момент, видимо, амулеты накапливали энергию для последнего удара. Попав в поле действия Разрушителя, интегратор мгновенно вырубило. Строганов рухнул на землю, ничего не понимая.