Текст книги "Вик Разрушитель (СИ)"

Автор книги: Валерий Гуминский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 27 страниц)

Глава 13

1

Страх за своего ребенка, растущего без матери все эти четырнадцать лет в жалком приюте, да еще вдали от родового гнезда, постепенно исчезал из груди, и Аксинья перестала вскакивать по ночам с постели, сжимая в руках тяжелый десятизарядный «Кречет», постоянно лежавший под ее подушкой. Всякий раз ей чудились звуки моторов на улице, что ее Георгий лично приехал в Москву и теперь прорывается в усадьбу, чтобы выяснить, где находится сын Андрей. Но теперь страх сгладился. Да и вряд ли бы она стала стрелять по мужу. Он-то, как раз, пытался защитить жену от жуткого Якова Сидоровича. Чтоб ему провалиться в преисподнюю. До сих пор отравляет воздух своим присутствием! Ах, если бы Георгий как Глава рода встал на ее защиту или переехал бы сюда, в Москву!

Она давно научилась владеть куском смертоносного металла, и считала, что огнестрельное оружие станет неплохим подспорьем для ее магических защитных и атакующих артефактов. Женщина и сейчас охотно посещала стрельбище, тренируясь самозабвенно до боли в пальцах и мышцах рук, заслужив уважение бойцов из охраны отца. Мало кто может садить по мишеням из двух рук. А вот Аксинья Федоровна успешно справлялась с заданием, каждый день размочаливая черные круги на белой бумаге.

Отец уже давно махнул на причуды дочери, но никак не мог уговорить ее вернуть внука домой. Где именно она прятала своего сына, до сих пор оставалось загадкой. Успешно используя амулет «отвода глаз», женщина всегда обрывала «хвосты», когда куда-то уезжала.

Ее разбудил шелестящий и умиротворяющий шелест дождя по остаткам листьев на садовых деревьях. Открыв глаза, Аксинья сначала прислушалась к колыханию эфира, гоняющего сгустки чужих энергий, и убедившись, что в доме находятся чужие люди, встала с постели в легкой тревоге.

Босые ноги приятно щекотал мягкий ворс пушистого ковра, преподнесенного в подарок отцу одним из купцов, ведущим активную торговлю в Средней Азии и в Персии. Аксинья поежилась от прохлады в комнате и подошла к окну. Так и есть. Вечером плохо прикрыла раму, вот и надуло. В тонкой сорочке не очень комфортно стоять на сквозняке. Княгиня внимательно посмотрела во двор, прикрываясь плотной шторой. На улице оживленно. Охрана меняется, возле казармы стоят два мощных автомобиля, постоянно разъезжавшие по периметру усадьбы. Внутрь садятся несколько человек с оружием. Все как обычно.

Но ее взгляд неожиданно выхватил автомобиль на гостевой стоянке. У Гусаровых нет такого представительского «хорса». Кто-то из высокородных решил нанести визит?

– И кто вы такие? – прошептала молодая женщина, отходя от окна. Герба все равно не разглядеть. А вот страх снова проснулся и зацарапался своими острыми коготками по сердцу. Гости к ним частенько наведываются, но больше из молодых дворянских семей, с которыми Гусаровы стараются завести полезные знакомства. Старые кланы подминают под себя именно такие Роды, чтобы в перспективе те не превратились в крупную силу, меняющую весь расклад в политической жизни империи.

В дверь осторожно простучали три раза с короткими интервалами. Это Маришка – молодая горничная, а по совместительству глаза и уши княгини. Прошло пять лет с тех пор, как девушка-служанка появилась в доме Гусаровых. И Аксинья с самого начала приблизила ее к себе. Доверие между ними было взаимным и полным.

Накинув на себя халат, женщина открыла дверь и запустила внутрь невысокую девушку с лицом, обсыпанным веснушками; особенно густо они расположились на лбу, отчего Маришка старалась скрывать их длинной челкой.

Сложив руки на животе, девушка доложила:

– Батюшка просит вас спуститься вниз. Прибыли гости.

– Кто они, ты узнала?

– Булгаковы. Молодой князь Иван Олегович, сын Главы, – четко ответила Маришка. – С ним еще двое. Юристы, кажется.

– Юристы? – удивилась Аксинья Федоровна. – Отец не перепутал, позвав именно меня, а не своих представителей по коммерческой деятельности?

– Федор Ильич ждет именно вас. Господин Булгаков хочет разговаривать с вами, – девушка наморщила лоб. – Мне помочь вам, хозяйка?

– Нет, ступай вниз. Скажи отцу, что я приду, как только буду готова.

Закрыв за служанкой дверь, Аксинья на мгновение задумалась, глядя на свое отражение в ростовом зеркале. Там, в серебристой амальгаме, таинственно блестящей в мягком полусвете комнаты, вырисовывалась стройная фигура молодой красивой женщины с длинными распущенными по плечам и спине волосами, с привлекательными тонкими линиями лица. Тихо вздохнув, княгиня стала приводить себя в порядок, искренно недоумевая, по какому поводу Булгаковы заявились к ней. О чем можно разговаривать с представителем рода, который никак не пересекается с Гусаровыми? Разве что военное сотрудничество… Боевая группа под руководством старшего брата Аксиньи Бориса являлась не сколько конкурентом Булгаковым в секторе частной охранной службы, а дополнительной силой в Московском воеводстве. Императору выгодны зубастые Семьи, но никогда – сильные и опасные своей боевой выучкой. Поэтому частные армии были только у тех родов, которые проявляли лояльность императорскому клану. И то с определенными ограничениями.

Впрочем, Аксинья никогда не лезла в дела мужчин Рода. Она знала, что появись Мамонов с законным требованием отдать ему Андрюшеньку – сыночка несчастного, вынужденного жить под чужим именем в приюте – отец дрогнет и заставит ее вернуться вместе с ребенком в Ленск.

Когда она появилась в Москве, отец показал свое отношение к дочери. Радости в его лице после признания Аксиньи, что она спрятала сына, не было совершенно. В ее рассказ Глава Рода не поверил, решив, что между дочерью и зятем произошел неприятный конфликт. С тех пор прошло четырнадцать лет, полных взаимных упреков и ожидания предъявленного счета от «золотого клана».

Надев на себя платье темно-вишневого цвета, Аксинья не забыла про защитные амулеты: браслеты на запястьях, кольца на пальцах. Доверия к Булгаковым у нее не было. Возможно, что под маской юриста скрывается сильный ментат, который будет влиять на нить разговора и подталкивать княгиню к нужному результату. Нужна защита от вмешательства извне.

Здесь и крылась главная интрига, зачем молодой князь Булгаков почтил своим вниманием именно ее, а не отца? Не подозревая об истинных причинах, Аксинья, гордо распрямив плечи, спустилась по лестнице прямо в гостиную, степенно поздоровалась со вставшим при ее появлении Иваном Булгаковым (статус женщины не позволял относиться к ней как к обычной дворянке), холодно посмотрела на двух мужчин в строгих деловых костюмах, склонивших головы.

– Отец, вы меня звали? – повернулась она к пожилому кряжистому мужчине в домашнем костюме мышиного цвета, неподвижной глыбой маячившему возле окна.

– С тобой хочет поговорить Иван Олегович, – с трудом скрыв недовольство в голосе, ответил Глава. – Правда, я не понимаю причины такого интереса к тебе, дочь.

– Я тоже не понимаю, – раздвинула в улыбке ярко-рубиновые губы Аксинья, чарующе плавно прошла мимо Булгакова, демонстрируя свою фигуру, затянутую в тонкую ткань.

Иван Олегович посмотрел на нее с видом опытного мужчины, проявив мудрую сдержанность и скрытое восхищение женской красотой. Жестом предложил княгине сесть, и только потом сам опустился на диван. Вытянув правую руку, он дождался, когда один из юристов вложит в нее тонкую коричневую папку.

– Я бы не хотел, чтобы наш разговор вышел за стены вашего дома, – Иван обращался больше к Федору Гусарову. – Он очень важен для вас, в первую очередь.

Булгаков поднял папку, словно демонстрируя ее в качестве какого-то тайного оружия, потом бросил рядом с собой.

– Давайте без предисловий, Аксинья Федоровна. Ваш сын Андрей взят нашей семьей под опеку. И сейчас живет в клановой усадьбе Булгаковых. В моем доме, если быть точным, – Иван с малой толикой сожаления смотрел на побледневшую княгиню. Удар был неожиданным, и сдержать свои эмоции она не смогла. Интересно, начнет ли сейчас женщина играть роль ничего не понимающей женщины? Если да – Булгаков будет разочарован.

Аксинья с трудом сдержалась, чтобы не сорваться в истерику. Все-таки жизнь в семье Мамоновых приучила к осознанным действиям, а не к дурацким эмоциям.

– Вы шантажируете или говорите правду? – сжав губы в тонкую линию, спросила она.

– Я захватил с собой документы, подтверждающие мою опеку над вашим сыном, – Иван небрежно передал злосчастную папку маячившему рядом юристу, которая тут же оказалась в руках Аксиньи. – Конечно, по этим бумагам вы не являетесь матерью Андрея, так же, как и Вик не является Андреем. Но мы осведомлены о вашем родстве. Поэтому не советую сейчас затевать тяжбу против нас, а принять во внимание сложившуюся ситуацию.

Несколько минут в гостиной висела гробовая тишина. Через неплотно закрытые окна пробивался шум подворья: лаяла собака, где-то надсадно стучал молоток, рычал двигатель автомобиля. Поморщившись, Федор Гусаров резко провел рукой перед собой, формируя непроницаемый купол, закупоривший комнату в глухой кокон. Для него тоже стало потрясением, что внук каким-то образом попал в руки Булгаковых. И как относиться к этому, Глава пока не знал.

Аксинья молча дочитала постановление Попечительского совета Новгорода и закрыла папку.

– Почему именно Андрей? – спросила она, пристально глядя в лицо Ивана. – Чем вас привлек мой ребенок? У него нет Дара, искра погублена в результате сговора и воздействия на организм ребенка старших жен моего супруга. Или Булгаковы затеяли какую-то интригу против Мамоновых? Даже не пытайтесь втянуть нашу семью в неприятности.

– Вас не удивляет, что имя и фамилия мальчика остались прежними?

– Викентий Волховский, – медленно проговорила Аксинья, словно пробуя на вкус его имя. – Довольно необычное звучание. Это хорошо, что вы не стали возвращать ему родовое имя. Пока не пришло время. Но, опять же, говорит в пользу моих опасений.

– Даю слово от всей Семьи, что вашего сына не будут использовать в каких-либо мутных делах, особенно против Мамоновых, – твердо ответил Булгаков. – И по документам он останется Волховским. До совершеннолетия Вик будет находится под моей опекой, получать образование и осваивать ту профессию, которую выберет.

– А потом? Какая судьба ждет мальчика в боевом клане? Охранник, сопровождающий экспрессы из одного конца страны в другой? – с горечью спросила княгиня, понимая, что сына ей никто сейчас не отдаст.

– Не считайте нас бездушными людьми, – удивленно произнес Иван. – Когда парню исполнится восемнадцать, он вправе выбирать свою судьбу. Вы можете открыть родовую тайну, признаться перед ним, кто вы есть на самом деле.

Меньше всего Булгаков хотел услышать женскую истерику. Пока бог миловал, княгиня адекватно воспринимает ситуацию, не набрасывается с кулаками, не требует покинуть дом. Ведь она должна понимать, насколько безопаснее для ее сына находиться под защитой сильного клана. Юридически Викентия обезопасили со всех сторон.

– И еще, Аксинья Федоровна… Мы сделаем все возможное, чтобы Вик… Андрей занял подобающее место в обществе, даже без своего наследного титула. До поры, до времени. Вы не можете не знать, что дети-сироты или воспитанники приютов, не обретшие родителей, поступают под опеку императорских учреждений.

– Да, мне это известно, – плечи Аксиньи поникли. – Я собиралась прятать Андрюшу, пока ему не исполнится пять-шесть лет, но мой муж проявил недюжинное желание найти его и забрать в семью. Вы знаете, если бы не события прошлых лет, из-за которых мне пришлось убегать из Ленска, вся жизнь пошла бы по другому пути.

– Аксинья Федоровна, а вы ничего не скрываете? – все-таки решился спросить Иван. – Откуда у вас уверенность, что мальчик не обладает искрой? Может, не разглядели? Дар – настолько тончайшая субстанция, что немудрено ошибиться.

– Дар был, – сухо произнесла княгиня и посмотрела на отца, который мрачно слушал разговор, но не пытался вмешиваться. Судя по морщинистым складкам на лбу, Федор Гусаров лихорадочно просчитывал дальнейшие шаги, чтобы не попасть в жернова клановой междоусобицы. – Он был до тех пор, пока старшая жена моего супруга не уничтожила его. Применила какое-то местное шаманское проклятие или опоила меня магической дрянью. После чего Мамоновы вдруг решили избавиться от ребенка. Он портил их кровь, видите ли!

– Все Мамоновы?

– Ради справедливости – нет, – нехотя ответила женщина, поглядев на отца. – Георгий пытался защитить его от Якова Сидоровича, Старейшины Рода. Вот он-то и есть самый лютый волк! Даже Сергей – младший сын Якова Сидоровича – предложил разумный выход, до поры до времени спрятать мальчика и дождаться каких-либо изменений. Вдруг Дар проснется! Ведь он появился, да?

Княгиня вскинулась, внезапно озаренная какой-то надеждой. Сумасшедшие искорки заплясали в ее глазах, рот исказился в гримасе.

– Нет, – уверенно ответил Иван, и старший Гусаров сдулся, как будто из него выпустили воздух. – Его искра погашена, и в ауре наши маги не нашли даже намека на нее. Мы взяли мальчика под опеку, даже не зная его родословной. Император поощряет такие добродетели, и за каждого сироту, воспитываемого в аристократической семье, дает неплохие преференции. Это единственная корысть, которой мы воспользовались.

Иван открыто улыбнулся и после небольшой паузы добавил:

– Не скрою, что мы искали сироту с Даром, впрочем, как и другие Роды, занимающиеся подобным. И так получилось, что моя дочь совершенно случайно познакомилась с Викентием. Знакомство переросло в дружбу. Поэтому показалось логичным не разлучать их, чтобы адаптация в чужой семье прошла успешно. Мы дадим Вику образование, а если будет необходимо – передадим под императорский патронаж после восемнадцати лет. И тогда вы сможете заявить о своих правах.

– А зачем вам неодаренный? – отец Аксиньи недобро прищурился. – Сами же говорите, что клановые идут носителей Дара для собственных нужд. И вдруг вы ни с того ни с сего проявляете снисходительность к обыкновенному мальчишке и берете его под опеку. Думаете, я вам поверил?

– Детская привязанность иногда сильнее желаний взрослых, – улыбнулся Булгаков, разведя руками, давая понять, что не намерен больше что-то доказывать.

– Мамоновы не успокоятся, – покачала головой Аксинья.

– Да кому он тогда нужен будет! – взорвался Федор Гусаров. – Обычный мальчишка, у которого кровь Мамоновых! И кто знает об этом, кроме нас и Булгаковых? Никто! Был Андрей Мамонов, да исчез навсегда! Все! Ты бы знал, Иван Олегович, как они мне всю душу вымотали своими визитами! Во!

Ребром ладони Громов провел по горлу, демонстрируя степень своей ненависти.

– Я их присутствие печенкой чувствую! Как будто постоянно за нами наблюдают, куда едем, с кем встречаемся! Если бы Аксинья не владела Даром отвода, сей бы час вычислили, куда она визиты наносит!

– Я хочу встретиться с сыном! – решительно заявила княгиня. – Или еще четыре года ждать, до его совершеннолетия?

– Можно устроить, – подумав, ответил Иван, не в силах отказать женщине. Неправильно будет, не по-человечески. Но обязательно нужно учитывать незримое присутствие людей Жоры Мамонова. Тот не отступится от своего, и сына будет искать до последнего. Проследив за Аксиньей, выяснит, где и Вик живет.

По закону Георгий Яковлевич прав, и в суде спокойно отстоит свои права на ребенка. Жена сбежала с сыном? Сбежала. Скрывала его от родовичей мужа? Несомненно. Так о какой опеке идет речь, если у Андрея есть отец, дядья, старшие матери? И Булгаковы вынуждены будут проглотить хорошую зуботычину. Не лезьте, куда вас не просили!

Нельзя афишировать встречу мальчишки с матерью!

– Аксинья Федоровна, мы обязательно продумаем, как вам лучше встретиться, – Иван понял, что нужно уходить. Необходимое сказано, груз с души снят. – Постарайтесь успокоиться и не делать ошибок, пока мы не свяжемся с вами. Мне еще нужно поговорить со своим отцом и Патриархом, чтобы Мамоновы не узнали, что Андрей живет в Москве.

– Разумно, – проворчал Гусаров. – Узнает князь, отсудит мальчишку. Да и я бы не отказался посмотреть на внука. Как бы устроить, Иван Олегович?

– Я свяжусь с вами, – подтвердил свои намерения Булгаков, и кивнув своим людям, вышел в их сопровождении из гостиной, легким движением сняв «полог тишины».

Аксинья села на диван и закрыла лицо ладонями. Плечи ее затряслись. Гусаров растерянно потоптался рядом с ней и вдруг присел рядом, обняв дочь.

– Как же я устала, папа! – всхлипнув, призналась княгиня. – Меня за эти годы страх все нутро выжрал! Боюсь за Андрея день и ночь! Зачем они так со мной? Разве так важно, будет ли ребенок руками тучи разгонять или формировать техники? Зачем уничтожать его только за то, что испортил их кровь! Утопить как щенка!

– Видно, для аристократов наличие Дара важно, как доказательство их всемогущества и вседозволенности; а заодно и принадлежности к небожителям! Кровь не водица! Нельзя ее кому не попадя дарить! Эх!

Гусаров скрипнул зубами и сильнее сжал в своих объятиях дочь, еще молодую и цветущую женщину, вынужденную жить в одиночестве при живом муже. И не подсказать верного выхода, потому что все ведут в лапы к Мамоновым! Георгий не раз предлагал Аксинье вернуться в Ленск, но дочь проявила недюжинное упрямство. Она прямо говорила, что родовичи мужа обязательно с ней расправятся, стоит ей появиться в поместье Мамоновых. И жить ей останется недолго. Вот тогда у Федора и появилось подозрение на умственную болезнь Аксиньи. И что прикажете делать? Обследоваться у Целителя не хочет, резко обрывает подобные разговоры.

Эх, ладно! Главное, внук теперь не приблудыш какой, а под опекой. Булгаковы, правда, ни в чем не уступают Мамоновым. Такие же зубастые хваты. Не верил Федор в слова младшего Ваньки о их человеколюбии. Что-то нашли они у Андрея, иначе бы не стали суетиться, подсовывать бумаги с гербовыми печатями! Как бы проверить, а?

2

– Стой прямо, не дергайся, – предупредил Ленька, длинноносый худощавый парень с ярким прыщом на лбу. Борис Терентьевич выделил для первого испытания «скелета» своих помощников, поэтому молодой механик чувствовал себя повелителем, позволяя себе покрикивать на пилота – то бишь меня.

Я замер, ощущая мягкие захваты фиксаторов на голенях и бедрах. Затем пришла пора рук. Такие же обручи обхватили запястья.

– Не жмет? – поинтересовался Фома, который был постарше Леньки, да и действовал профессиональнее. Четкие движения, ни одного лишнего или суетливого. Блестящий каркас с многочисленными направляющими механизмами, соединёнными между собой проводами в мягкой оплетке, сомкнулся на моем теле, холодя кожу сквозь тонкий свитер. Загудели сервоприводы, обхватывая ноги серебристо-черными щитками с матовым напылением.

– Сначала пробуем нижние сегменты, – предупредил Фома, посматривая на экран технического планшета.

За нами наблюдали Ольга с Григорием; они заняли место на нижних лавочках полигонной трибуны, то и дело перекидываясь словами. Чуть выше них сидела Света с отцом и Борисом Терентьевичем, отвечавшим за экспериментальный запуск экзоскелета. Инженер делал какие-то записи в блокнот после выкриков своих помощников. Ничего интересного, сплошные цифры параметров. Лично я ликовал, ощущая на плечах приятную тяжесть композитной брони. Хотелось поскорее попробовать «скелет» в действии.

Снова мягко заработали механизмы совмещения пластин, и я оказался полностью облачен в костюм. Сзади ко мне подошли еще двое помощников-грузчиков и навесили на спину плоский прямоугольный ранец, распределивший вес по всему позвоночнику. Значительно потяжелело. Но терпимо. Ожидал, что будет хуже.

– Надевай, – Ленька подал мне сферический шлем такого же цвета, как и поверхность костюма. Забрало из прочного тонированного пластика отсвечивало тусклый кружок солнца. – Отлично. На мозги не жмет?

Шутит он так. Я не вижу, как механик скалится, но представляю его морду. Хотя, зря я так. Нормальный парень, трудился сверхурочно, чуть ли не до полуночи в мастерской пропадал. Как раз шлем до ума доводил.

– Слышишь меня? – донесся голос Леньки.

– Ага, – отвечаю я, чувствуя, как глохнет мой ответ в плотном коконе. – Жарко только.

– Терпи, – в уши ворвался чистый звук. Радиоканал заработал. – Сейчас перед тобой появится экран со всеми параметрами. Ничего делать не надо. Они дублируются на планшет, мы сами настройку сделаем.

Я замер. Через секунду темная поверхность забрала посветлела и расцвела разнообразными индикаторами, прыгающими вверх и вниз. Цифры менялись с такой быстротой, что я не мог ничего сообразить.

– Проверка нижних сегментов, – снова раздался голос Леньки. – Сделай шаг.

Я выполняю команду. Где-то что-то жужжит, но я не обращаю внимания. Поднимаю правую ногу и с опаской делаю шаг. Вжжих! Отлично, так и замираю на месте.

– Ну и чего встал? – хохотнул мастеровой. – Давай-ка вперед, но не беги. Спокойно.

С каждым шагом на внутреннем экране прыгают диаграммы, скачут цифры. Честно сказать, отвлекают они, а как их отключить – не знаю. Но я ощущаю восторг. На мне около пятидесяти килограмм веса, но передвигаться очень комфортно. Шаг вперед, еще один! Раз-два-три!

– Стоять! – рявкнул Фома. – Разбежался, шустрый! Как ощущения?

– Отличные, – бурчу я.

– На левой руке встроена система радиопередачи, – подсказал Фома, словно не слыша меня. – Двойной канал. Нажми пальцем на верхнюю кнопку над сгибом локтя. Это легко. Как будто комара собираешься прихлопнуть. Не промахнешься.

Поэтому мне пока перчатки не дали. Чтобы тактильно ощутил все функции костюма. Пальцем правую руки нащупываю обрезиненную кнопку и утапливаю ее.

– Готово!

– Теперь мы тебя слышим, – одобрительный голос дяди Бори ворвался в мой шлем. – Отлично. Проверяем верхние сегменты. Видишь впереди поддон с бетонными блоками?

– Вижу, – подтверждаю я, разглядев искомый предмет. До него двадцать метров, услужливо высвечивается на мониторе информация.

– Иди к нему и начинай перетаскивать блоки с одного поддона на другой, – голос у дяди Бори спокойный, как будто игрушку тестирует. – Видишь второй?

Ага, разглядел. Лежит себе неподалеку на земле. Это грузчики постарались. Привезли блоки и поддоны на машине, и пока мы занимались подгонкой «скелета», выгрузили их с помощью талей.

– Нашел.

– Отлично. Начинай работать.

Без спешки дохожу до блоков, наклоняюсь и подхватываю первый кубик. Весу в нем немного, килограммов десять, но ощущение такое, что легкий табурет поднял и перенес в другое место. Правда, без перчаток немного неудобно: они все-таки дают дополнительное усиление на пальцы, что немаловажно для обхвата груза. Но сочленения работают без проблем. Руки совершенно не ощущают тяжести. Гудят сервоприводы, когда наклоняюсь и поднимаю груз. Слева изумрудно подсвечивается расход энергии аккумулятора. Батареи заряжены полностью, и если работать спокойно, равномерно, не дергаться своими конечностями, питание расходуется в экономном режиме.

Через несколько минут все десять блоков перенесены на другой поддон. Остановился и прислушался к себе. Даже не запыхался! В шлеме, оказывается, не так и жарко. Видимо, какая-то вентиляция предусмотрена.

– Сделано! – подтверждаю я готовность к следующему тесту.

– Пока погуляй, – приказал Кобылкин.

Мужчины уткнулись в планшет.

– Левый верхний сервопривод барахлит, – сказал инженер, отключив радиосвязь. – Показатели проседают.

– Как это сказывается на работе «скелета»? – заинтересовался Иван Олегович.

– Если с тяжестями не работать – заметно не будет, – откликнулся Кобылкин, замерев над цифрами. – Но рано или поздно критическая масса недостатков перевесит, и движок откажет. Приводы – вещь дороговатая. Вот если бы артефакты… Н-да. Бить кулаком противника категорически нельзя. После первого удара возможны последствия. Будем исправлять.

– А в остальном?

– Нижние сегменты в норме. Хорошая двигательная мощность. Судя по всему, парень не испытал больших проблем с перетаскиванием тяжестей. Как кузнечик порхал!

– Борис Терентьевич! А можно я Вика проверю? – Ольга повернулась и с энтузиазмом посмотрела на инженера. – Летать не буду, только несколько контактных ударов магическими техниками. Посмотрю, как отработает!

– Первый выход всего, Оля, – пробурчал Иван Олегович. – Запорем «скелет», а времени на доработку совсем мало.

– Так и нужно сейчас погонять! – поддержал сестру Гришка.

– Дядя Ваня! – протянула девушка. – Мы и костюмы взяли на всякий случай!

– Что скажешь, Борис? – вздохнул Булгаков, понимая тщетность запрета. Они же еще дети, хотят до всего дотянуться, на свой шкуре проверить законы отрицания.

– Думаю, рациональное зерно в этом есть, – Кобылкин наморщил лоб. – Хорошо, даю добро. Проведешь небольшой сеанс контактного боя с применением магии. Посмотрим, как будет себя чувствовать себя «скелет».

– А что будет с Виком? – сердито спросила Света. – Вдруг костюм блокирует его возможности? Оля так вдарит, мало не покажется!

– Не бойся, красотка, – усмехнулась сестра, соскакивая с лавки. – Не прибью твоего подопечного. У меня есть парочка легких техник.

Она махнула рукой механикам, и направилась к стенду, возле которого стоял ее личный «скелет», не обращая внимания на густо покрасневшую Светлану.

Я уже устал ждать следующей задачи от инженеров, когда в ухо ворвался голос дяди Бори.

– Слушай, Вик! Сейчас Ольга проведет с тобой короткий бой с применением магии. Твоя задача выяснить слабые места костюма, ощущения, ну и прочие прелести. Понял?

– Не дурак, сообразил, – пробормотал я, обрадовавшись возможности проверить свой «скелет». Я настолько слился со своим костюмчиком, который сидел на мне почти идеально, за исключением нескольких неудобных моментов в сочленениях, что уже называл его «своим». Теперь посмотрим, насколько он прочен.

Информация на щитке была сугубо технической, и ориентироваться на нее смысла я не видел. Все равно мало что понимал. «Скелет» получил всего одну электронную плату, контролирующую технические параметры, поэтому я никак не смогу получить нужные данные по внешнему состоянию костюма, каковы повреждения в случае атаки; биодатчики не передадут состояние моего организма, а значит, придется надеяться только на свои ощущения. А что я хотел? Инженеры-механики собрали единственный механический экземпляр, сознательно облегчая комплектацию УПД.

Через просветленный щиток увидел Ольгу в своем ярко-красном костюме. Она стремительно приближалась ко мне. Да какое там «стремительно»! Она неслась огромными прыжками, с каждой секундой сокращая расстояние. Еще два огромных шага – и девушка просто врежется в меня!

Я машинально отпрыгиваю в сторону; сервоприводы зажужжали, ускоряя мои движения. Получилось не совсем хорошо. Едва не завалился набок. Вот смеху-то было бы! Едва удержался на ногах, и тут же разглядел летящую в мой корпус бронированный кулак. Я знаю, что сейчас будет. Удар подпитывается амулетами, которые усиливают физический урон. А раз так – мне ничего не грозит. Я разрушу любую магическую технику!

На всякий случай изображаю стойку, выставив вперед кулаки, и поздно сообразил, что на руках нет перчаток. Я же пальцы переломаю все! Не успеваю испугаться, как сработала защита. Магоформа, призванная снести меня с ног, мгновенно рассыпалась, обдав вихрем снежинок. Тут же следует еще один удар – боковой, с пощечиной – и снова ощущаю, как срабатывает мой Дар. Горячая волна от макушки проносится до живота, и в солнечном плетении словно печку зажгли.

Я делаю шаг вперед навстречу Ольге и не нахожу иного решения, как раскрытой ладонью толкнуть девушку в плечо. Костюм срабатывает на усиление, и моя соперница кувырком летит на землю. Ловко группируется и легко взмывает на ноги. Показывает всем, что все в порядке.

Лишь бы не вздумала взлетать, – мелькнула мысль. – Сразу же вырубит интеграторы рядом со мной. Грохнется на землю.

Ольга снова ринулась на меня. Я поздно вспомнил из лекций Кочета, что артефакты УПД можно переключать на пассивный режим. Они будут давать энергию только на контур «скелета», не фоня своей мощностью в радиусе ста метров. Девушка этим и воспользовалась. Шарахнула так, что я шмякнулся на землю задом. Отталкиваюсь руками, уже не обращая внимания на мельтешение цифр. Сервоприводы отчаянно пытаются привести меня в вертикальное положение.

И застонал, увидев, как Ольга взмыла в воздух на пять-шесть метров, и в эффектном прыжке, вытянув ногу вперед, решила одним ударом закончить бой. Приседаю и плавным жестом выставляю вперед ладони, рисуя в воздухе какую-то непонятную бяку. Ясно, что весь этот спектакль я отрабатываю ради красоты визуализации.

Ольга рухнула вниз, едва успев выставить руки и загасить энергию падения.

– Ты в порядке? – заорал я от страха, забыв, что девушка не услышит меня.

– Вик, спокойно, она в порядке, – тут же вклинился голос дяди Бори. – Все нормально. Заканчивайте представление.

Я дошел до стендов, где мне помогли снять шлем и скинуть броню УПД. Подставил лицо свежему воздуху, и побрел к машущим мне руками Ивану Олеговичу и Кобылкину. Светлана показала мне большой палец и улыбнулась.

Ольга самостоятельно сбросила «скелет» и озабоченно заговорила с механиками, что-то показывая на костюме.

– Что скажешь, пилот? – прищурившись, посмотрел на меня дядя Боря; за ухом торчит карандаш, в руках еще один с остро отточенным кончиком. На коленях блокнот. – Твои ощущения?

– Против магических атак костюм работает хорошо, – я почесал потную макушку. Все-таки жарковато в шлеме. Надо какой-нибудь тонкий тканевый подшлемник надевать, чтобы впитывал пот. – А когда Ольга перевела амулеты в пассивный режим, приложило меня неплохо. Но все равно пластины смягчили удар.

– Почему перчатки не надели? – нахмурился Кобылкин, когда механики с Ольгой подошли к лавке. – Парень рисковал переломать пальцы. Ладно, догадался нанести удар тычком ладони, да и то, смотрите, кожу содрал.

Я с удивлением посмотрел на ладонь. Она и в самом деле саднила, лопнув в паре мест. Странно, ведь у меня не было физического контакта с бронекостюмом. Или в пылу боя не заметил, как врезал по корпусу «скелета»? Неожиданно лизнул сукровицу, за что получил хлопок по спине. Это Светлана, рассержено блестя глазами, взялась меня опекать.

– Не лижи! Еще всякую заразу внутрь занесешь! Гриша, у тебя я видела в машине аптечку. Принеси, пожалуйста, ее сюда. Руку перевяжу. И воду не забудь!

Григорий, не говоря ни слова, потопал к машине.

– Последний удар был очень эффектен, – призналась мне Ольга. – Даже сразу и не поймешь, что ты техникой не работал, а просто выпендривался. На соревнованиях это может прокатить пару раз, пока в финал выйдешь. А там тебя разберут досконально и в землю вобьют. Серьезно.