Текст книги "Вик Разрушитель (СИ)"

Автор книги: Валерий Гуминский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 27 страниц)

– Можешь идти, – наконец, Куроедов отстал от Васьки и на вопросительный взгляд эмиссара отрицательно покачал головой. – Теперь можно точно сказать, что этот молодой человек не интересует нас.

– Иди в свою спальню и поищи Волховского, – негромко произнесла настоятельница. – Агафон, проследи.

– Да, Марья Дмитриевна, – Хромец подтолкнул мальчишку, и они оба покинули кабинет.

На некоторое время воцарилось молчание. Настоятельница ждала, что неприятные гости сразу же покинут ее кабинет, но у Козулина были свои соображения. Он кивнул своим помощникам, и подавая пример, сам прочно утвердился на стуле.

– С вашего соизволения мы еще подождем немного, – посмотрев на свои наручные часы, вежливо произнес эмиссар. – Надеюсь, не выгоните?

– Так все равно не уйдете? – безнадежно произнесла Белова.

– Нет. Мы же на службе, Марья Дмитриевна, – улыбнулся он. – Может, чайком угостите?

Не говоря ни слова, хозяйка приюта потянулась к трубке телефона внутренней связи, набрала короткий номер и бросила:

– Макар, приготовь чай на пять персон. Печенье, конфеты… Да, в мой кабинет.

Положила трубку, и чтобы хоть как-то разговорить гостей, спросила:

– Кто является матерью разыскиваемого мальчика? Надеюсь, не секрет?

– Почему секрет? – пожал плечами Козулин. Он сидел на стуле, закинув ногу на ногу, и размеренно покачивал ею, любуясь блеском туфли. – Мать из рода Гусаровых. Аксинья Федоровна Мамонова, урожденная Гусарова, третья жена нашего хозяина.

– И где она сейчас? – под сердцем у Беловой неприятно захолодело.

– Информация не для разглашения, – в голосе Козулина прорезались металлические нотки. – Будет лучше, если вы не будете проявлять интерес к этой теме. Или он у вас появился, Марья Дмитриевна?

– Мне абсолютно безразлично, – взяла себя в руки Белова. – Все дети в нашем приюте имеют фамилии, данные им родителями. Даже богатые дворяне стараются оставить какой-то след, чтобы в будущем помогать отпрыскам. Ничего удивительно, что я поинтересовалась личностью матери.

В дверь постучали. С чайником в руке вошла кухонная работница, а следом за ней – одна из девочек-дежурных. Она несла корзинку с чашками, печеньем и конфетами. Здесь даже сахарница была. Марья Дмитриевна показала, что те могут быть свободными, и сама стала разливать по чашкам чай.

– Угощайтесь, господа, – пригласила она.

– Спасибо, – вежливо кивнул Леонид.

Его помощник подошел к столу и передал чашки Козулину и магу, а сам зачерпнул горсть засахаренных конфеток и сел на диван. Белова едва сдерживалась, чтобы решительным жестом выставить гостей наружу. Как бы потом от Мамоновых проблем не нахватать. С этой Семьей лучше не пересекаться. Лишь бы Викентий задержался!

– Агафон! Волховский вернулся? – для верности еще раз вызвала она Хромца по амулету. – Нету? И где он, паршивец, ходит?

Стрелки настенных часов показывали уже шесть часов вечера, когда Козулин с большим сожалением заявил, что им пора уезжать. Хотелось бы еще раз взглянуть на мальчика, и они обязательно вернутся дней через десять-пятнадцать.

– В этот раз мы свяжемся с вами и предупредим о своем визите, – решительно произнес эмиссар. – Это для случая, чтобы Волховский опять куда-нибудь не убежал. Просто тогда возникнут весомые подозрения, что вы прячете мальчика.

– Всего доброго, господа, – сухо ответила Белова, и как только неприятные визитеры покинули кабинет, обхватила стучащие болью виски ладонями. – О, господи! Я едва сдержалась, чтобы не наорать на них!

– Неужели псы Мамонова всерьез подозревают Вика в родстве со своими хозяевами? – удивился Забиякин. – Или вы что-то знаете, Марья Дмитриевна? Я все время следил за вами. Глаза ваши о многом сказали. Вы боялись, что Волховский появится в неурочное время, и его придется проверять.

– Вы ментальный маг? – невесело улыбнулась Белова.

– Просто хорошо изучил человеческую психологию, – чародей встал и направился к двери. – Я не требую от вас рассказать, какие тайны вы храните в душе. Понимаю, насколько опасен и тяжел этот груз. Впрочем, если вы захотите часть его скинуть на мои плечи – охотно их подставлю.

– Спасибо, Мирон Афанасьевич, – искренне поблагодарила его женщина. – Сейчас я не готова к откровенности. Возможно, попозже…

– Конечно. Всего доброго.

– Да-да, – рассеяно кивнула Белова снова схватила амулет. – Агафон, если Волховский опоздает, не наказывай его своим изощренным способом. Это мой персональный приказ. Да, ты все правильно понял. Гости уехали? Слава Богу.

Знала бы Барыня, что периодические визиты слуг Мамонова всего лишь прелюдия к закрутившимся событиям вокруг Волховского, она бы нашла способ вернуться в прошлое и найти того человека, подкинувшего корзинку с Виком под дверь приюта, чтобы развернуть его и прогнать подальше. Пусть бы сами разбирались со своими семейными тайнами и проблемами!

2

Иван Олегович Булгаков являлся младшим сыном Главы Рода, и на данный момент ему не исполнилось еще и сорока лет. Это был крупный жизнерадостный мужчина с густой темно-русой шевелюрой, с залихватски закрученными усами, за которыми ухаживал с той тщательностью, которая присуща больше женщинам, следящими за своими прическами и внешним видом. Всегда в строгом цивильном костюме темно-песочного или серого в полоску цвета Иван Булгаков слыл олицетворением аккуратности и педантичности. На его плечах лежала огромная ответственность за формирование грузовых составов, идущих через Транссиб в Среднюю Азию или через Маньчжурию в Китай и Корею. Сейчас, правда, у императора на столе лежала докладная записка о целесообразности проводки двухпутного полотна через Кяхту во внутреннюю Монголию и дальше к Тибету. А это ведь в будущем еще одна горстка богатства в клан Булгаковых и солидные налоги в государственную казну.

В Новгород Иван Олегович прибыл в своем рабочем бронированном вагоне, сконструированным для долгих и не всегда легких путешествий. Здесь был рабочий кабинет, спортивный зал с тренажерами для занятий, душевая, туалет, спальня и кухня с личным поваром. Ведь из Москвы ему приходилось ездить не только в ближайшие города, но и гораздо дальше: за Урал и в Семиречье. Да мало ли куда не покидало его в связи со своей деятельностью. Клановые дела требовали самоотверженности и погружения в коммерцию, несмотря на предвзятость к такому роду деятельности у аристократии.

С вокзала, расположенного неподалеку от железнодорожного депо, он сразу поехал к Покровской. Иван Олегович до сих пор недоумевал, почему Варвара Васильевна проживает не в собственном особняке, а в своем большом многоэтажном доходном доме, пусть даже ее квартира имеет два уровня и отдельный вход. Все равно странно. Старуха всегда себе на уме, и слава Богу, что Людмила не пошла в нее характером. Покладистая, умная и проницательная жена. Не нарадоваться. В отличие от цепкой, циничной и хваткой Покровской. Ну и по правде – тяжелой в общении женщиной.

Машина сопровождения, шедшая первой, остановилась возле подъезда с лестницей, обложенной красивой плиткой, имитирующей красный гранит. Охранники выскочили наружу и встали так, чтобы перекрывать обзор потенциально подозрительным элементам из числа местных жителей. Иван Олегович, одернув на себе пиджак, уверенно поднялся по лестнице и нажал на вычурную кнопку звонка. Что говорить, госпожа Покровская любила ретро-вещи, и даже такие мелочи старалась выставить напоказ. Удивляло, как она не повесила старинный колокольчик, извещающий о приходе посетителей.

Дверь распахнулась. Худая, обтянутая в форменное платье горничная с узким лицом увидев, кто стоит на пороге, отступила назад и сделала легкий поклон.

– С приездом, Иван Олегович! – захлопала она ресницами. – Вас боярыня ждет с самого утра!

– Здравствуй, Грася, – улыбнулся Булгаков, проходя в хорошо освещенную огромную прихожую, через которую можно было сразу попасть в гостиную. – Как поживаете? Как моя дочка?

Грася родом была из Вроцлава, и непонятно, какими ветрами ее занесло в Новгород. Жила она у Покровской уже лет двадцать, не менее. Впервые попав в услужение Варваре Васильевне в пятнадцать лет, до сих пор не сделала никаких попыток найти свою семью, хотя хозяйка чуть ли не насильно отправляла ее на родину.

– Все в порядке, Иван Олегович, – кивнула Грася, зардевшись. Ей было приятно внимание знатного барина. – Сейчас они завтракают. Как раз к столу пожалуйте.

– Ну, от чая не откажусь, – Булгаков повернулся к широченному крепышу с выражением свирепой решимости на лице охранять хозяина в любой ситуации. – Борис, расставь людей. За машинами следи, чтобы ни одна пакостная тварь к ним не лезла.

Опасаться за свою жизнь Иван Олегович имел право. Уже пробовали устранить старшего брата Василия, обеспечивавшего вооруженную охрану поездов, как самого опасного и боеспособного мужчину Рода. Все-таки боевой маг с военным опытом. И псы его такие же свирепые, валят недругов при первой же опасности. А вот не уследили, расслабились. Кто-то поставил магическую мину по пути следования, прикрепив ее под крышку канализационного люка. Машину, в которой должен был находиться Васька, от взрыва подкинуло на пять метров вверх. Ладно, что брат ехал по другому маршруту, в последний момент получив анонимный звонок от какого-то доброхота.

Врагов у Булгаковых было не так много, учитывая крепкие связи с императорским кланом, но они отличались особой непримиримостью. Два клана, объединивших много семей, ведущих родословную от Рюриковичей: Шуйские и Стародубские. Вот где кубло змеиное, норовящее куснуть ядовитыми клыками. Обе Семьи хвастались своим родством (седьмая вода на киселе, считал Старейшина Рода Булгаковых, и то лишь в целях конъюнктуры Мстиславские обозначили свой интерес к этим гадюкам) с императорским Родом, и почему-то считали своим долгом спихнуть конкурентов с хлебного места. Суки, что еще сказать!

Василий вызов принял. Он вообще отчаянный, может лично возглавить боевую операцию. Или прокатиться на бронепоезде от Москвы до Владивостока в составе бригады охраны. Так и сказал, что ни с кого не снимет подозрения, пока точно не выяснит, кто собрался раскидать его на молекулы. Просто так устраивать клановую войну Мстиславские не позволят. Нужны факты, прямые и прочные, как лом.

– Папка! – завизжала Света, увидев входящего в гостиную мужчину. Сорвавшись со стула, она пронеслась несколько метров по начищенному паркету и взлетела вверх, по-обезьяньи обхватив его руками и ногами.

– Привет, егоза! – засмеялся Булгаков, покрутившись на месте, вдыхая легкий запах выгоревших на солнце волос дочери. – Я так соскучился по тебе!

– Ну, всего-то два месяца! – фыркнула девочка, сползая с отца. – Как дела дома?

– Прекрасно, – хитро улыбнулся Иван Олегович. – Особенно рады, что тебя нету дома, Ромка с Леной. Они добрались до твоей коллекции минеральных камешков.

– Убью! – завопила Света. – Как вы позволили?

– Да ничего с ними не будет, – успокоил ее отец и с улыбкой отвесил шутливый поклон чопорно сидевшей за столом Покровской. – Будьте здравы, Варвара Васильевна!

– И тебе не хворать, зять дорогой! – женщина кивком головы показала на свободный стул. – Чаю с дороги?

– Не откажусь, – Булгаков уселся в гордом одиночестве напротив хозяйки на другой половине стола, и Грася тут же поставила перед ним чашку с ароматным напитком и блюдце с бисквитным пирожным. – Людмила привет передает вам, очень горячий и большой!

– Когда мать навестить собирается? – проворчала Покровская. – Год уже не виделись, с прошлого лета.

– Так вы к нам приезжайте! – удивился Булгаков, прихлебывая чай. – Китайский, однако! «Долина Янцзы», да?

– Хм, тебе, Ванюша, экспертом по чаю надо быть, а не составы формировать, – усмехнулась Варвара Васильевна. Передавай дела Артемке, и года через два можешь новую компанию создать. Все прибыток в дом.

– Я подумаю, – увернулся мужчина и посмотрел на Свету, ковыряющую пирожное вилкой. – А твои дела каковы, егоза? Не скучаешь?

– До недавнего времени скучала, – пожала плечами девочка. – А теперь жду, когда меня на баркасе по Ильменю покатают.

– И кто тебе обещал такую изумительную прогулку?

– Да Викентий, – Света отправила в рот кусочек бисквита. – Я бабушке рассказывала про этого странного мальчишку. Вот он и пообещал.

– И кто такой твой кавалер? – незаметно подмигнув Покровской, Иван Олегович обрадовался, что легко подвел дочку к теме своего интереса.

– Пф! Кавалер! – возмутилась Света. – Неуклюжий мальчик с излишним весом с Плотницкого конца. Может, он вообще простолюдин.

– Но ты ему доверилась? – удивился отец.

– Говорю же, скучно мне стало.

– Так скучно, что решила местную шпану «хлопком крыльев бабочки» разогнать, – строго поддела покрасневшую внучку Варвара Васильевна. – Безобразие полнейшее! Наверное, я тебя не отпущу на Ильмень.

– Баба! Папа! – заныла Света, предчувствуя крах своих надежд и полную изоляцию от улицы. – Я же не просто так! Его били, причем очень сильно! А он один умудрился троим носы расквасить!

– И ты помогла ему?

– Наверное, – подумав, ответила дочь.

– Не понял, – вздернул одну бровь отец. Он умел так делать, что не получалось у Светы, хотя возле зеркала провела не один час.

– Его магия не берет, – Света замерла и неуверенно добавила. – Наверное…

– Прекрати уже употреблять это вредное и непонятное слово! – возмутилась Варвара Васильевна. – Будь уверена в своих рассуждениях или вообще не заводи разговор на тему, где слаба!

– Да, мои плетения разрушились, не причинив ему вреда, – четко ответила Света. – Я об этом долго думала, и пришла к такому выводу.

– Ну, вот, умеешь же, – смягчилась Покровская.

– Очень интересно, – Булгаков допил чай. – Когда вы встречаетесь?

– Завтра. Он, правда, еще не разговаривал с капитаном баркаса.

– Где именно?

– Возле моста, на набережной.

Иван Олегович с довольным видом посмотрел на тещу. Хозяйка дома едва заметно кивнула, соглашаясь с его мыслями. Да и нетрудно было их прочитать на лице мужчины. Света, закончив завтрак, попросила разрешения выйти из-за стола и умчалась в свою комнату.

– Мальчишку надо проверить, – сказал Булгаков. – Я задержусь, пожалуй, на выходные в городе. Мои люди проследят, где он живет. Выяснят, кто его родители.

– Я сама тебе скажу, откуда он, – проворчала Покровская. – Приютский он. По описанию одежды поняла.

Светлана удивленно захлопала ресницами, но решила пока не задавать никаких вопросов.

– В любом случае мне его нужно проверить, – не отступился зять. – Со мной приехал маг. Мы аккуратно, не приближаясь, посмотрим на сие творение природы, а потом мои люди начнут на паренька досье подбирать. Если потенциал, конечно, присутствует.

– Мужские игры – не мое, – отодвигая от себя блюдце с пустой чашкой, пробурчала Покровская. – Только куда вы его после всего пристроите? В ящик посадите и будете возить с собой в виде защитного амулета?

– Нет, – спокойно ответил Булгаков. – В ящик такое сокровище никто не посадит. Место в семье найдем, на самое опасное направление определим.

– Бедный мальчик, – покачала головой пожилая женщина. – Дайте ему обрести профессию. Когда вы его выбросите на улицу, будет на что хлеб заработать.

– Вы уж совсем нас зверьми не считайте! – воскликнул Иван Олегович. – Прекрасных учителей в Семье хватает. Определим, к чему больше тяготеет парень. Может, он хочет стать клановым бойцом, и ни к чему другому склонности не имеет?

– Бесполезный разговор, – махнула рукой Варвара Васильевна. – Сначала посмотрите его, а потом решайте. Что-то мне подсказывает, о его качествах прекрасно осведомлены другие люди.

Иван Олегович рассудил, что утро вечера мудренее. С тещей он предпочитал не вступать в споры, где тема разговора подразумевала двоякое толкование. Все равно каждый останется при своем мнении.

Весь день Булгаков находился в местном отделении железнодорожных путей, проверяя данные по транзитам через Новгород иностранных грузов в сторону Старой Ладоги и дальше к Онеге. Здесь эти грузы должны были принять под охрану бойцы клана. Не его забота, конечно, но своему брату Иван всегда старался помочь. За всем не уследишь, а найти на каждый ключевой пункт грамотного и соображающего помощника очень тяжело. Казалось бы, при населении Российской империи в триста сорок миллионов можно и в куче навоза бриллианты отыскать. Ан, нет!

Вечером Булгаков вернулся домой и провел все время до ужина с дочерью. Смотрели через проекционный амулет какой-то забавный спектакль, транслировавшийся из Московского Художественного Императорского театра. На огромном, в два метра, полотне, повешенном на стене, разворачивались события похлеще жизненных коллизий. Зато было смешно. Некий слуга умудрился обслуживать двух господ в одном латинянском городе, ни разу не попавшись. Но раскрыться пришлось, иначе ему грозило довольно неприятное наказание, причем сразу от обоих дворян, оказавшихся чуть ли не мужем и женой, потерявших друг друга во время вспышки чумы. Причем женщина умудрилась переодеться в мужские одежды и довольно удачно морочила голову властям.

– Никогда бы не подумал, что так удачно можно обыграть тему слуги, – вытирая слезы от смеха, признался мужчина.

– Я же говорила, что тебе понравится! – Света забралась на колени отцу и обняла его за шею, изредка потирая нос о его щеку. – Можно еще что-нибудь посмотреть. Хочешь? Могу сделать заказ на трансляцию.

– Нет, не хочу портить ощущение, – признался Иван Олегович, перебирая косички дочери. – По дому не скучаешь, значит?

– Самое интересное всегда происходит в конце, – рассудила Света. – Хотела уже с мамой поговорить, чтобы забирала в Москву, а тут Вик объявился.

– Вик? – удивился Булгаков.

– Он сам себя так просил называть. Говорит, не нравится ему имя Викентий.

– А! Ну, если хочет – пусть будет Вик, – задумался Иван Олегович. – Лишь бы сдержал слово.

– Да, я надеюсь на это, – вздохнула девочка.

Булгаков не чувствовал угрызений совести, когда осторожно следил за дочерью, гулявшей по набережной в ожидании Вика. Обе машины, ничем не выделяясь из числа тех, что находились на бесплатной стоянке неподалеку от моста через Федоровский ручей, могли в любой момент блокировать опасность для дочери патрона, буде таковая случится. В первой машине кроме самого Ивана сидел боевой маг и крепыш-телохранитель Борис, не считая водителя, который тоже умел обращаться с любым оружием, и при случае становился вполне себе боевой единицей.

– Кажется, пришел, – пробормотал Борис, навалившись на приборную доску. – Такой, как его Светлана Ивановна описывала. Полноватый, в темно-синей униформе. Точно, приютский. Я такую одежду только на них видел. В Москве.

Булгаков с интересом смотрел на мальчишку. Да, полнота присутствует, но такая, что не портит фигуру начавшего развиваться физически подростка. Он был выше среднего роста для своего возраста, с широкими плечами, но излишне рыхловат. Хотя по всем внешним данным паренек дружит со спортом. Дочка ведь говорила, что он троих уронил на землю во время драки.

Этот самый Вик о чем-то говорил, размахивая руками. Потом ребята развернулись и пошли вдоль набережной к Гавани. Света словно бы невзначай обернулась, проверяя, следуют ли за ней машины сопровождения.

– Гена, потихоньку за ними давай, – приказал водителю Иван и повернулся к магу. – Что скажешь, Степан? Почувствовал что-то?

– Визуально трудно что-то понять, – ответил маг, пристально продолжая смотреть за передвижениями детей. – Аурное поле присутствует, впрочем, как и у каждого человека, но каких-либо странностей не заметил.

– Пробовал воздействовать?

– Побоялся, Иван Олегович, – признался Степан. – Ваша дочка рядом была. Да и чем бы воздействовал? Сонным ударом? Так и Светлана получила бы свое. Предлагаю дождаться момента, когда он будет один и шарахну легким боевым плетением.

– Тебе бы все боевыми крыть, – развернулся в его сторону Борис, а его уши зло задвигались. Сколько уже насмешек было по этому поводу. – Угробишь пацана, если мы ошиблись с оценкой его способностей.

– Идея неплохая, – задумчиво произнес Булгаков. – После того, как ребятки пойдут по домам, проследим за Виком. Снизишь уровень поражения, понял? Легонько прощупаем и все сразу станет ясно.

3

Как же все перевернулось в моей душе. Образ странной девчонки в зеленом платье, с задорно прыгающими по спине косичками тихой сапой заполз в сердце и не хотел оттуда убегать, хоть я и гнал его, сердито фыркая от переполнявших меня эмоций. Даже друзья удивлялись, что я последние два дня выглядел рассеянным, плохо занимался на уроках, за что справедливо получил плохие оценки по математике и биологии. Ну, что сделать, если в этот момент мне думалось о пронзительно глубоких темных глазах Светланы, а не о жизнедеятельности земляных червей!

Еле-еле дождался выходных дней, и сразу же помчался искать Барыню, пока она не ушла из приюта в город по каким-то своим делам, чтобы получить разрешение на выход. Удивительно, что Марья Дмитриевна без проблем разрешила гулять по Новгороду, только попросила предупредить Агафона. Она не всегда такая добрая, но мне было лень анализировать, почему в этот раз я легко уговорил настоятельницу.

Первым делом я помчался в Гавань, чтобы проверить, там ли находится «Ушкуйник». Иногда дядька Митрофан перегонял судно ближе к центру города. Но там его не оказалось. Тогда я, минуя причалы, бросился к Торгу. К своему облегчению, баркас спокойно стоял у длинного пирса и покачивался на волнах. Капитан «Ушкуйника» в форменной черной фуражке с крабом расхаживал вдоль борта и что-то говорил матросам, усиленно драящим палубу. А сам изредка прикладывался к трубке, курящейся дымком.

– Дядька Митрофан! – заорал я, размахивая руками возле сходней.

– Прибыл, юнга? – пыхнул он трубкой. – Опаздываешь! Живо на борт!

Меня не надо было долго упрашивать. Взлетев по сходням наверх, я очутился на влажной от недавней уборки палубе. Поздоровался с матросами.

– Задачу свою знаешь? – спросил Митрофан Федорович. – Рында, приборы в капитанской рубке. Все привести в порядок. После обеда выходим в море.

Про море он, конечно, шутил. А я обомлел. Как раз на это время я договаривался со Светой встретиться на Федоровском мосту. Не хотелось перед нею выглядеть болтуном.

– Митрофан Федорович, если я быстро закончу работу – возьмешь меня и еще одного человека на борт? – набравшись смелости, спросил я. – Я обещал ему Ильмень показать.

– Кто такой? – нахмурил брови капитан.

– Девчонка, – внутренне напрягся я. – Познакомился с ней, когда она помогла мне от местной шпаны отбиться.

Капитан неожиданно для меня фыркнул, едва не подавившись дымом. Вынул трубку изо рта и внимательно посмотрел на меня.

– Молодая барышня вступилась за такого здоровенного лба? – спросил он с нескрываемой насмешкой. – Позорище! Как ты еще можешь просить за кого-то? Морской закон знаешь?

– Женщин на борт не берут, – упавшим голосом произнес я.

– Угу. Не берут. Хочу посмотреть на это чудо, которое на шпану с кулаками кинулось, – пряча улыбку в густых усах, сказал дядька Митрофан.

– Она не с кулаками, – возразил я. – Магией пользовалась. А я и сам мог отмахаться, уже троих уронил, когда она появилась!

– Ладно, – призадумался Митрофан Федорович. – Изменю своим правилам, пожалуй. Дуй в рубку. И чтобы через час все блестело! Потом можешь бежать за своей барышней. Только учти, что после обеда я сразу же отдаю швартовы! Не успеешь – пеняй на себя, кавалер!

Никогда я так не работал руками! Надраить все металлические части приборов, протереть панели, стекла и прочие места, которые дядька Митрофан любил проверять с помощью белого носового платка. Иногда мне казалось, что капитан «Ушкуйника» мечтает о славе адмирала, стоящего на смотровом мостике в белом кителе и белых перчатках, и любая грязь становилась причиной его грозного рыка, как будто могла помешать воплощению мечты.

Напоследок я натер рынду так, что она блестела даже в тот момент, когда солнце пряталось в облаках.

– Свободен, – сказал капитан, глянув на часы. – Помни, у тебя время до обеда.

И я рванул по мощеным тротуарам набережной, минуя складские помещения Торга и кирпичные лабазы, виляя между старыми застройками-конторами, чтобы значительно срезать себе путь. Достигнув Гавани, я помчался вверх по улице, и когда показался Федоровский мост, перешел на шаг, восстанавливая дыхание. Спасибо Забиякину, подтянул мне «физику»!

Свету я узнал сразу. Она разгуливала вдоль бетонного парапета в светло-бежевых брючках и в белой блузке. Косички она свела в один витой жгут с ярким красным бантом. Я отряхнул одежду, и едва сдерживая сердцебиение, вынырнул из-за группы идущих впереди рабочих Гавани, и подскочил к Свете.

– Привет! – улыбка самовольно растянулась на моей физиономии.

– А я думала – не придешь! – девчонка сдержанно улыбнулась в ответ. – Уже придумала для тебя проклятие!

– Меня оно не возьмет! – уверенно и спокойно ответил я. – Зря только искру свою используешь! Так что, идем? Я договорился с капитаном. Он нас берет на борт.

– Здорово! – вот теперь она действительно обрадовалась. – Идем, конечно!

Я посмотрел на ее туфли с плоской подошвой, оценивая их прочность во время бега. Надеюсь, что не придется лететь с языком на плечах.

– Сколько сейчас времени? – спросил я, заметив часики на запястье Светы.

– Половина двенадцатого, – девчонка обернулась, словно кого-то выискивая в потоке людей.

– Успеем, – уверенно ответил я.

Пока шли, несколько раз замечал, что моя спутница то и дело оборачивается, и подозрительность, старательно взлелеянная чародеем Забиякиным, забила тревогу. Девчонка точно кого-то высматривала. Не от того, что боялась, а потому что за мной следили. Не хотелось подозревать Свету в «стукачестве», но Мирон Афанасьевич дал точные рекомендации, как действовать в случае слежки. Света ведь была из рода Булгаковых, второго по значимости и влиянию после императорского. Кто знает, вдруг я заинтересовал людей их клана? Света могла по наивности рассказать о моем даре Разрушителя. А взрослые тут же сообразили, какой клад может попасть им в руки.

У выездных ворот Гавани я заметил два черных автомобиля с затемненными стеклами. Они медленно проехали вдоль пакгаузов и складов, иногда скрываясь за их стенами, но продолжали двигаться параллельно нашему движению.

Или это не Булгаковы, а те люди, приезжавшие в приют? Ужасная мысль обожгла и уже не покидала меня. Вот сейчас перехватят меня на подходе к Торгу и увезут в неизвестном направлении.

К моему облегчению «Ушкуйник» все так же стоял у причала, никуда не собираясь отплывать. Когда поднимались по сходням на борт, теперь уже я обернулся, чтобы проверить, где находятся машины.

– Здравствуйте, боярышня, – Митрофан Федорович в своем кителе браво выпятил грудь перед Светой. – Добро пожаловать на борт «Ушкуйника». Хотелось бы узнать, с кем имею честь разговаривать.

– Светлана Булгакова, – глядя снизу вверх в загорелое лицо капитана ответила девчонка. – Очень приятно. А вы капитан?

– Да, – кашлянул Митрофан Федорович, мгновенно переменившись в лице. Покосился на меня. В его взгляде ясно читалась угроза в мой адрес: «выпорю за то, что не сказал, кто она такая»! – Я очень польщен вашим визитом на мой «Ушкуйник». Можете занимать самые лучшие места. Что изволите?

– Я бы с удовольствием побывала в капитанской рубке, – вдруг смутилась Света.

– Охотно, – капитан поправил фуражку и рявкнул на застывших матросов: – Отдать швартовы! Сходни убрать!

Снова прочистив горло, дядька Митрофан пригласил нас в капитанскую рубку, где уже стоял самый молодой матрос из экипажа. Белобрысый Санька со Славенского конца сразу состроил серьезное лицо и вцепился в штурвал.

– А вы, Светлана, по батюшке кто?

– Ивановна, – просто ответила девчонка, с любопытством оглядывая капитанскую рубку, дрожащую от мелкой вибрации движка. Баркас потихоньку отходил от причала, поворачивая нос на середину Волхва.

– Так ваш батюшка Иван Олегович? – проявил осведомленность капитан. – Наслышан, как же! Мы с ним по молодости сталкивались. Я тогда простым мотористом ходил на «Ушкуйнике». На другом, старом. Этот я уже сам приобрел, только название оставил. Кхм! Пришлось тогда весь Ильмень пересекать. Из Новгорода. Да, летит время!

– А что было-то? – я дернул Митрофана Федоровича за обшлаг кителя. – Куда шли? Везли что-то?

– Цыц, юнга! – рыкнул капитан и легким щелчком по лбу охладил мой интерес. – Светлана Ивановна, есть желание за штурвалом постоять?

– Не откажусь, – Света покраснела от удовольствия. Она, как и я, не понимала, что происходит, отчего такая обходительность. Нет, я смутно догадался по обмолвкам, что дядька Митрофан однажды встречался с отцом Светланы, вот и решил порадовать его дочку. Но что их связало в то давнее время? Какая-то тайна? Так как Митрофан Федорович не собирался рассказывать, я томился всю дорогу, пока баркас неторопливо выходил в устье Волхва, а хитрая девчонка, вцепившись в штурвал, напряженно смотрела вперед. Санька-рулевой что-то ей рассказывал, и ее лицо иногда расцветало в улыбке.

А я страдал. Не думал, что у меня такие эмоции. Взрослые называют это ревностью. Хотя, какая ревность может быть у тринадцатилетнего подростка? Но ударить Саньку я хотел по-настоящему. Чтобы не рассказывал всякие глупые рыбацкие байки про выловленного в Ильмене крокодила сто лет назад. Дурак набитый! Какие крокодилы в озере?

Баркас вышел на открытую воду, блестящую расплавленным серебром от поднимающегося в зенит солнца. Свежий ветерок трепал узкое полотнище с изображением новгородского герба на флагштоке, поскрипывали борта, омываемые темно-зелеными озерными волнами, и я снова замер в ожидании какого-то чуда, столь неуловимого и неосязаемого.

Мне удалось выскользнуть из рубки на палубу. Парни из команды «Ушкуйника» лениво переговаривались, лежа на канатах в носовой части баркаса. Сегодня работа не предполагалась; дядька Митрофан вывел свое судно для технической проводки, как он сам выражался. А вечером вся команда сойдет на берег. Так что удачно получилось.

– Держи четыре узла, – послышался голос из рубки, после чего Митрофан Федорович вышел на палубу, на ходу набивая табаком свою неизменную трубку. За ним выскользнула Света. Наигралась в матросов?

– А мы куда сейчас направляемся? – поинтересовалась она.

– Вдоль северного берега дойдем до острова Войцы и повернем обратно, – ответил капитан, и сжав в зубах трубку, пошел на нос, оставив нас одних.

– Интересно как, – задумчиво проговорила Света, щурясь от водных бликов. – Даже не знала, какая история у «Ушкуйника». Потом папу расспрошу как следует, чем он тут занимался.

– А ты сама где живешь? – мне захотелось узнать как можно больше о Свете, словно я подозревал, что нескоро встречусь с ней.