Текст книги "Вик Разрушитель (СИ)"

Автор книги: Валерий Гуминский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 27 страниц)

Если не было тревоги, на площадке дежурил кто-то из пулеметчиков и пара бойцов. Рутинная работа, но она придавала уверенности пассажирам поезда. Нападений на составы с людьми были чрезвычайно редки, за исключением среднеазиатского, северного и маньчжурского направлений. Там могло произойти что угодно. Но и охрана посерьезнее была. Количество бойцов доходило до пятидесяти-шестидесяти человек.

Перекоп мы проскочили без приключений. Я все время пялился в окошко, втайне надеясь, что первым обнаружу юркие пикапы, переделанные под огневые передвижные точки. Но судьба берегла пассажиров, не играя со мной в такие опасные игры.

В Симферополь прибыли вечером. И мгновенно перрон наполнился шумом, гамом и заливистым смехом. Целая армия подростков с сумками и рюкзаками потянулась в вокзал. Снаружи их должны были забрать автобусы организаторов турнира.

Я же бросился к штабному вагону, возле которого с удивлением обнаружил нашу танцевальную команду и Свету с младшими. Девчонки собрались в круг и о чем-то болтали. Неподалеку от них прямо на бетоне перрона стояла гора дорожных сумок, возле которых скучали двое верзил. Это были охранники Тучковой. Рынды Булгаковых старательно отжимали людские потоки в сторону.

– А вы почему не поехали с остальными? – спросил я у Наташи. В зеленом платьице она выглядела чудесно. Вся такая воздушная и привлекательная, светилась в ярких лучах вокзальных прожекторов. Перекинув сумочку с одного плеча на другое, она кивнула мне приветливо.

– Иван Олегович позвал нас в свое имение в Евпатории, – заявила она. – Там можно спокойно тренироваться. В Ялту повезут на автобусе. Самсон Яковлевич решил воспользоваться приглашением.

– А где он сам?

– С господином Булгаковым ушли куда-то на вокзал, – ответила длинноногая и спортивная Маринка Свешникова, всегда встававшая в нижнюю часть «пирамиды». У нее и фигура подобающая для силовых упражнений. Ноги крепкие, мускулистые, плечи хорошо развиты. Может так двинуть, что сразу с копыт слетишь. Ну, это я сам себе внушил подобное. Маринка – само спокойствие. Ледяная царевна.

– О, черт! – я испуганно рванул по перрону вдоль состава к багажному вагону. Там уже стояла машина с логотипом Императорской почты, куда сейчас перекочевывали коробки с посылками. Рядом стоял микроавтобус с задранной задней дверцей. Возле него курили четверо парней и чего-то ожидали.

Увидев на дверце со стороны водителя герб Булгаковых, я успокоился. Наверное, за моим ящиком приехали. Но на всякий случай подошел, вежливо поздоровался. Парни уставились на меня.

– Я хотел спросить: вы не за спецгрузом, случайно?

– Случайно за ним, – весело ощерился один из парней с задорным темным чубом на лбу. – А ты кто таков, пацан? Откуда тебе известно о грузе?

– Так это моя собственность, – важно ответил я. – Господин Булгаков – мой опекун, и это он организовал доставку ящика.

– Серьезный юноша, – сказал другой парень, ловко гася сигарету между пальцев, несмотря на тлеющий кончик. Бычок полетел под вагон. – Придется подождать, пока почтовики свою работу не закончат. Умудрились запихать твой ящик в самый конец.

2

До Евпатории мы добирались по темноте, когда на бархатистом южном небе высыпали яркие крупные звезды. Впереди колонны ехала машина сопровождения – рычащий внедорожный монстр с охраной; за ним катил микроавтобус с моим УПД, потом еще одна машина, везущая Ивана Олеговича с семьей; ну и следом мы на комфортабельном, мягко катящемся автобусе. Девчонки угомонились и подремывали в ожидании окончания пути.

Я обратил внимание, что за нами, не отрываясь, следует несколько автомобилей. Они никуда не сворачивали, упрямо держась за колонной. Кто это мог быть? Телохранители Тучковой находились с нами в одном автобусе. Один сидел рядом с водителем, второй пристроился на заднем сиденье, периодически поглядывая в темное окно. Что он там мог разглядеть – оставалось загадкой.

Мои мучения заметила Наташа. Она сидела через два ряда от меня с одной из подружек, и о чем-то тихо разговаривала, изредка ойкая, когда колесо автобуса наезжало на выбоину в асфальте. Кутаясь в легкую курточку, накинутую на плечи, она перебралась ко мне.

– Чего головой вертишь как сыч? – полюбопытствовала Тучкова.

– Да вот гадаю, кто за нами увязался, – кивнул я на мечущиеся огни фар позади автобуса.

– А! – махнула рукой девушка. – Это мой жених увязался. Узнал, что наша команда едет в Крым, решил взять под охрану.

– Ты замуж выходишь? – поразился я.

Наташа тихо рассмеялась; большинство девчонок дремали после утомительного дня.

– Родители меня уже в десять лет повязали с Алексеем Куракиным, – выдала она свою тайну с улыбкой. – Он старше меня на четыре года. Способный молодой человек, учится на экономическом факультете Московского Императорского Университета. Так что неплохая партия по мнению папы.

Я припомнил, что Куракины приходятся Мстиславским дальними родственниками, то есть происходят от Гедиминовичей, в отличие от Тучковых. Те-то даже к Рюриковичам не принадлежали. Неудивительно, что отец Наташи решил сделать дочери отличную партию.

– А ты сама? Любишь его?

Снова смешок, только задумчивый. Тряхнув головой, отчего свободно лежащие волосы раскинулись по курточке, моя партнерша по танцам призналась:

– Не знаю. Алексей меня ревностно охраняет с тех самых пор, как появился в нашем доме. Не могу понять, чего больше в наших отношениях: рациональности или любви. Хотелось бы разобраться, но боюсь, что через год-другой будет поздно. Обручат и под венец.

Я деликатно промолчал, потому что не с моим жизненным опытом лезть в дебри клановых отношений, когда гарантом мира между Родами выступают два человека: он и она. Если Наташу «приговорили» к Куракину, она вряд ли что сделает против слова родителей. Глава Рода, Старейшина и прочие серьезные родственники уже давно просчитали выгоды от такого брака. Хотя, по-человечески, жаль девушку.

– И он все время будет рядом с тобой? – поинтересовался я, сбивая мысли задумавшейся партнерши в другую сторону.

– У него пять-шесть свитских ребят вместо телохранителей, – пояснила девушка, кидая взгляд в окно. – Спортсмены, накачанные ребята. Так что помимо Кости и Федора, сопровождающих меня, целая компания собирается охранять.

– А насчет меня твой жених ничего не говорил? – настороженно спросил я. Как бы проблемы не начались. У нас ведь с Наташей довольно раскованный танец с многочисленными поддержками и раскрутками. А у девушки еще и костюмчик шикарный, больше показывающий ее ладную фигуру, чем скрывающий. Слюни у других ребят потекут. Если этот Куракин увидит, что я ее невесту на руках ношу, башку не скрутит?

– Я его предупреждала насчет тебя, – Тучкова поняла, чего я опасаюсь, и успокоила меня. – Он пообещал не скандалить. Может быть, вам стоит познакомиться?

Не знаю, не знаю. Аристократ, да еще нареченный жених моей партнерши – огненная смесь. Взорвется тогда, когда не ожидаешь. Надо бы поосторожнее быть. Можно с Иваном Олеговичем поговорить… Но о чем? Самому не смешно? Если бы за моей спиной стоял Род, Куракин поостерегся бы на жесткие меры. Но мне ли не знать, насколько щепетильны аристо в плане чести.

Короче говоря, мне не нравилось, что жених Наташи находится здесь. Я уже чувствовал большие проблемы, связанные с ним.

– Как получится, – пожимаю плечами, и после некоторой паузы спрашиваю: – Наташа, может, уберем некоторые элементы из нашего танца?

– С ума сошел? – сузила глаза девушка. – Мы полгода эти три номера ставили, каждый шаг оттачивали до автоматизма! А ты услышал о Куракине и решил в кусты?

– Да ничего я не решил! – гляжу, девчонки зашевелились, стали на нас посматривать, хотя мы вполголоса разговариваем. – Хорошо, завтра прогоним еще раз все номера. Увидишь, что я не струсил.

– Ладно, не кипятись, – улыбнулась Наташа и пошла на свое место.

Лучше лишний раз в «скелете» на арене против Дубровского выйти, чем открыто злить Куракина. Он не мальчик, а вполне сложившийся молодой человек. Если бы заранее разузнал про жениха Тучковой, сразу бы отказался от предложения Кирша.

В особняке Булгаковых нас уже ждали. Целую ораву гостей разместили во флигеле, стоящем в окружении кипарисовой рощи. Вдыхая в себя невероятный запах моря и растений, я долго не ложился спать, сидя на подоконнике, поджав под себя ноги. И думал не о предстоящем турнире, а о княгине Гусаровой-Мамоновой. Что-то не давало мне покоя. Раз за разом я прокручивал в голове рассказ женщины о ее сыне, и невнятные мысли смущали. Так ли правдива была княгиня? И, кстати, она ведь не сказала, что случилось с сыном. Умер? Забрали в другую семью? Почему не показала фотографию? Исходя из ситуации – должна была показать, чтобы я больше поверил в ее меценатство.

Не закрывая окно, через которое в комнату вливались одуряющие запахи сада, я лег в кровать и быстро уснул. Усталость все-таки взяла свое.

3

Для Аксиньи полной неожиданностью стал приезд мужа Георгия в Москву. Об этом сказал брат Борис, вернувшийся домой сразу после молодежного турнира. Он каким-то образом выяснил, что князь Мамонов посещал Лужники и все время тщательно следил за выступлением пилотов-индивидуалов. Кого именно высматривал Глава «золотого клана», Аксинья поняла сразу. Женским чутьем поняла.

«Георгий тоже знает про Андрея! – испуганной птицей билась мысль. – Надо как-то предупредить Булгаковых, чтобы они проявили осторожность и взяли под охрану мальчика!»

День за днем она ожидала визита Георгия, а муж словно издевался или намеренно нагнетал ситуацию, даже не делая попыток встретиться. И вот когда Аксинья перестала ждать, Мамонов заявился в гости к своим родственникам.

– Здравствуй, отец! – первым делом Георгий поздоровался с Федором Ильичом, крепко пожимая руку Гусарову. Хозяин самолично вышел встречать зятя, чтобы Аксинья привела себя в порядок, успокоилась и не натворила еще каких-нибудь бед. – Не ожидал, что приеду?

– Далеко живешь, Жора, – усмехнулся Гусаров, жестом показывая, чтобы Мамонов проходил в дом, а сам цепко огляделся. Зять прибыл один, без своих эмиссаров и магов. Охрана осталась в машинах, только двое вышли наружу и присели в беседке, контролируя парадную лестницу особняка. – Я уж не чаял тебя увидеть в Москве.

– Видимо, не совсем скучал, Федор Ильич? – провокационно спросил Мамонов, проходя в гостиную. Он расслабленно вздохнул и сел в мягкое кресло, предложенное хозяином. – Гляжу, не рады мне здесь. А где Аксинья?

– Скоро выйдет, не переживай, – Гусаров подозвал к себе горничную и распорядился, чтобы накрывали на стол в парадной столовой. А сам достал из шкафа пузатую бутылку с коньяком и пару фужеров. – За встречу?

– Не против, – кивнул Мамонов, оглядываясь. Здесь он не был очень давно, Гусаров прав. Сколько же лет прошло? Пятнадцать с тех пор, как увез Аксинью из Москвы в Ленск. Да и когда разъезжать, если дел в клане по горло. Это сейчас полегче стало. Братья взяли на себя часть проблем; сын Антон иногда заменяет по особым делам, Дмитрий через три года закончит университет и тоже будет привлекаться к руководству. Дочери Елизавета и Мария ничем не отличаются от мужчин Рода, такие же хваткие, пусть и молоды. Всем применение найдется. Клан большой, здесь одному не выдюжить. Помощники нужны.

Машинально взял в руки фужер с коньяком, отпил.

– По каким-то делам в Москву наведался? – осторожно спросил Гусаров.

– Сына ищу, – просто ответил Мамонов и пристально взглянул на тестя.

– Какого? – не дрогнув ни единым мускулом, спросил Федор Ильич. – У тебя их трое.

– Четверо, отец, четверо, – Георгий исправил намеренную ошибку Гусарова. – Забыл Андрея, самого младшего моего? Или память подводить стала?

Хозяин тяжело вздохнул, одним махом осушил фужер, крякнул, не удержавшись.

– Ты хотя бы расскажи мне, что произошло между вами, Жора? – попросил он. – Пока Аксинья принаряжается, хочу твою историю услышать.

– Правду хочешь знать? – Мамонов наклонился вперед, глядя застывшими глазами в лицо Федора Ильича. – А правда в том, что Аксинья, не посоветовавшись со мной, попросту сбежала с моим сыном! А ты не вернул ее обратно к мужу, стал потакать ее желаниям и защищать от моего права видеть Андрея!

– Почему она сбежала, не в силах подумать? – Гусаров сжал фужер и тяжело задышал. – Почему твой безумный батька решил избавиться от ребенка? Искра исчезла? За чистоту Рода испугался? Вы стали обвинять дочку, что она с кем-то спуталась, отчего мой внук потерял искру. А не твоя ли старшая жена поспособствовала этому?

– Не мели чепухи, старик! – сдерживая свой гнев, предупредил Мамонов. – Слова Аксиньи – всего лишь ее слова и домыслы. Мы проводили полное расследование, допросили всех слуг в доме, и ни один не указал на Ирину или Елену. Мои жены не при чем!

– Ирина – твоя старшая супружница – притащила в дом какую-то шаманскую статуэтку, – не сдавался Гусаров. – Дочка не раз замечала воздействие чужой магии на ее ауру, когда беременной ходила. Да не магия даже – колдовство чужеродное! Злое, не нашенское!

– Об этом сказала сама Аксинья? – Мамонов аккуратно поставил на столик свой фужер, боясь раздавить его.

– Думаешь, я дочери верить не должен? Сам-то почему за ней не приехал, не уговорил обратно вернуться? Вместо этого псов своих Козулина да Архипова бросил по следу, чтобы внука моего забрать!

– Да не так все было! – поморщился Георгий. – Я со Старейшиной в конфликт вступил. Никто бы не дал мальчишку погубить. Да я сам первым бы встал на пути родственников и братьев родных!

– В приют хотели отдать? – насел Гусаров. – Не было такого, скажешь?

– Был разговор. Как один из вариантов. Аксинья возомнила невесть что и с испугу сбежала из дома. Старик мой, конечно, не подарок. Он сам такую жизнь прожил, где в Роде проводили безжалостную выбраковку.

Георгий Яковлевич замолчал на мгновение, прислушиваясь к чему-то, и продолжил:

– У моего деда было десять детей. Все они родились с искрой. А вот Иван, один из братьев отца, в пять лет вдруг потерял ее. То ли сжег каким-то образом, то ли природа распорядилась по-своему. Знаешь, что сделал дед? Он взял его с собой в инспекцию по золотым приискам. Вернулся домой без него. Сказал, что Ванька утонул в Лене. Моторка налетела на топляк, перевернулась. Охрана не успела спасти мальчишку. Конечно, кого-то наказали… Но дед постоянно говорил, что выбраковку не потерпит в роду. Эти слова до сих пор в мою память вбиты накрепко. И батька мой всю жизнь придерживался такого правила. Так что произошедшее не было случайностью. Урок был страшным. Но он сейчас не хозяин в доме. Я, и только я решаю, кому жить, а кому умереть. Аксинья совершила ошибку, что не поговорила со мной. В результате этого мой сын вынужден жить под опекой чужих ему людей, побираться на костюм пилота, чтобы выступить на каком-то турнире!

Фужер внезапно покрылся трещинами и осыпался на крышку стола колкими хрусталиками стекла. Мамонов перевел дух, снижая энергетику плетения.

– Побираться, когда у него огромное состояние, благодаря которому можно купить половину Китая! Вот чего лишила Аксинья нашего сына!

– Ты мог ошибиться, Георгий, – ответил Гусаров. – Мальчик, которого принимаешь за своего сына, вряд ли может им быть. И с чего ты взял, что он под опекой чужих людей?

– Ой, Ильич, не играй со мной в тайны! – поморщился князь. – Я прекрасно знаю, что Андрей сейчас живет в Москве, а точнее – в Щукино, в усадьбе Булгаковых. Аксинья не от простоты душевной перевела турнирный взнос за выступление какого-то неизвестного мальчишки в этом детском турнире – она знала, кто такой Викентий Волоцкий.

– Не доказано, пока не возьмешь кровь на анализ, – упорствовал Гусаров. – Ты же сам говоришь, что Андрей потерял искру. Аксинья утверждает, что гимназист, которого ты считаешь своим сыном, прекрасно владеет Даром. Как такое может быть? Говорю тебе, ты ошибаешься.

– Искра могла появиться, – упорствовал Мамонов. – Надо все проверить.

Он замолчал и медленно встал, глядя Аксинью, тихо вошедшую в гостиную. Женщина надела на себя длинное платье нежно-василькового цвета с низким декольте. Волосы убраны в замысловатую прическу, а тонкие пряди, умышленно не зажатые заколками, спускались волнистыми ручейками на плечи. На шее висело колье, подаренное Георгием в день помолвки.

Мамонов почувствовал сухость в горле. Аксинья стала еще краше, расцвела той женской красотой, которая привлекает понимающих и состоявшихся мужчин. Конечно, его первые жены тоже не дурнушки, но младшая княгиня сводила его с ума. И произошедшая трагедия в их отношениях, отразившаяся на сыне, провела незримую черту между ними, от которой страдали оба.

– Здравствуй, Ася, – Георгий знал, что младшей жене нравилось, когда он так называл ее. – Ты великолепно выглядишь.

У него забрезжила надежда, что можно все решить мирным путем и полюбовно; ведь колье прямо намекало на этот вариант развития. Не зря же она надела свадебный подарок именно сейчас.

Княгиня гордо вскинула голову и приблизилась к Мамонову, но остановилась за три шага до него.

– Здравствуй, князь, – в голосе Аксиньи не было ноток презрения или бесстрастия. Она тщательно скрывала свои чувства, но они прорывались сквозь легкий румянец на щеках. И от этого была еще очаровательнее. – Соскучился по младшей жене? Соизволил-таки появиться… через четырнадцать лет.

– Не надо, Ася, – поморщился Мамонов. – Мы оба совершили тяжелую ошибку, которую еще не поздно исправить. У нас есть сын, который должен расти в Семье, а не в чужом доме.

– Почему же ты, Егорша, сдался перед Старейшиной? – покачала головой Аксинья, не замечая, как тихо вышел из гостиной отец и прикрыл тяжелые створки дверей. – Почему не отстоял своего сына? Или родовая гордыня за горло взяла? Дескать, зачем нам бракованный наследник. Утопить как кутенка в реке! И после этого ты хочешь, чтобы я вернулась в Ленск?

– Старый дурак получил свое, – ответил Мамонов. – Я отстранил его от всех семейных дел. Сидит сейчас тихо в углу и доживает свой век. Набаламутил в свое время – пора и успокоиться. Поехали домой, Ася! Я клянусь, что никто из родичей на тебя даже взглянуть с укором не посмеет! Братья не такие кровожадные, как тебе кажется. Примут Андрея спокойно, никуда не денутся! Тем более, что у него, кажется, Дар появился!

– Откуда тебе известно? – с подозрением посмотрела на мужа княгиня.

– Я был на турнире и видел, как Андрей там выступал.

– Там не было нашего сына, ты ошибся.

– Ася! – с укоризной воскликнул Мамонов. – Не делай из меня глупца! Я знаю, что Викентий Волховский и есть наш сын. Ты не слишком-то осторожничала, когда оплачивала за него взнос. Так что я приехал за вами. Мы можем все втроем сдать кровь и подтвердить наше родство! И тогда Булгаковы не посмеют держать Андрея под опекой!

– Официально Викентий Волховский – сирота, и находится под опекой Булгаковых, – сухо ответила Аксинья. – До восемнадцати лет. А также под патронажем императорского Попечительского Совета. Если хочешь доказать родство мальчика, тебе придется добиваться встречи с господином Репия Константином Федоровичем. И генетическую экспертизу назначают с его разрешения.

– Сделаю, – уверенно ответил Мамонов. – Но это же глупость, Ася! Сын наш, ты только признай это! Я ведь столько времени думал о нас с тобой, об Андрейке. Да черт с ней, этой искрой! Найдем ему хорошую девушку из покладистой семьи, которая не будет кривить губы в его сторону, дадим образование! От тебя только требуется подтвердить, что ты отдала Андрея в приют.

– У меня нет документов, – холодно сказала Аксинья и внутренне сжалась от мгновенно почерневших глаз мужа.

– Что ты сказала?

– У меня нет документов, подтверждающих, что Викентий Волоцкий и есть мой сын Андрей Мамонов-Гусаров, – выдохнула женщина. – И ты не сможешь доказать родство с ним до восемнадцати лет. Я не оформляла никаких бумаг…

– Ты его просто подкинула в приют? – прошипел Мамонов, враз теряя лоск и спокойствие. – Без единой бумажки, которая могла помочь нам сейчас подтвердить право на генетический анализ, не дожидаясь совершеннолетия сына?

– Я хотела спрятать все концы, ведущие к сыну, – княгиня успокоилась. – Потому что боюсь за его жизнь с тех самых пор, как узнала об участи, уготованной Андрею. И твои обещания – это только твои обещания, а не Рода. Ты не сможешь идти против Семьи.

– Я – старший в Семье и клане! – шея и лицо князя покраснели от прилива крови. – Любой мой приказ будет исполнен без обсуждений!

Аксинья покачала головой, не соглашаясь со словами мужа.

– Несомненно, приказ будет исполнен. Только я не забыла, как Ирина с Еленой за твоей спиной шептались, как лучше выставить меня в неприглядном свете, – горько сказала она. – Потеря искры у ребенка прямо указывает на «испорченность» жены, и вы все повелись на эту историю! Я с самого нашего знакомства была верна тебе, Егорша, а ты пошел на поводу старшей жены! А знаешь почему? Потому что моложе, красивее, и сынок мой имел мощный Дар! Я это чувствовала, как и Ирина. И что вышло?

Женщина закусила губу, сдерживая слезы. Не хотелось ей показывать свою слабость перед человеком, которого она очень любила. Но за столько лет любовь превратилась из костра в маленький робкий огонек, который держался невесть на каких чувствах.

– Если ты не доверяешь Ирине и Елене, я предлагаю тебе иной вариант, – успокаиваясь, произнес Мамонов. – Ты едешь со мной в Ленск и поселяешься в родовом особняке. В том, который за рекой в пяти километрах от города. Помнишь? Будешь жить там с Андреем. Я выделю тебе охрану, а слуг ты можешь набрать сама. Я устал от этой ситуации. Пора определяться.

Вариант был неплох, и Аксинья осознавала, что Георгий идет на серьезные уступки. Но за годы разлуки она привыкла к Москве, и покидать город не хотела ни под каким предлогом. У нее были опасения насчет намерений мужа. Стоит только ему получить доступ к сыну и официально доказать свое отцовство, он тут же разведется с Аксиньей. И что потом он с ней сделает? С камнем на шее в воду? Чтобы никто претензий не предъявил?

– Почти пятнадцать лет ты определяешься, Егорша, – с болью произнесла женщина. – Несколько раз присылал своего эмиссара, а мог и сам приехать. Я бы подождала год, два, пять. И я ждала! А ты вместо того, чтобы поговорить со мной, сам пытался втайне от меня искать сына. Теперь-то чего хочешь?

– Твой ответ – нет? – нахмурился Мамонов.

– Давай разведемся, – вздохнула Аксинья. – Я хочу устроит свою жизнь, а вместо этого нахожусь в плену.

– Да ты больная! – воскликнул муж. – Тебе надо подлечиться, успокоить свои нервы, а потом мы спокойно сядем и обсудим, как нам быть.

Наступило долгое и томительное молчание. Аксинья хотела, чтобы Георгий уехал и не терзал ее сердце.

– Я не дам тебе развода, – ответил князь, не дождавшись ответа жены. – Прекрати строить из себя мученицу. Или мы живем вместе, или я в случае твоего отказа заберу Андрея. Ты ничего сделать не сможешь, Ася. Подумай еще раз… Я завтра улетаю в Ленск. Через месяц я вернусь в столицу, и ты дашь окончательный ответ. Извини, мне нужно ехать.

Оставшись одна, Аксинья присела на диван и закрыла лицо руками. Плечи ее затряслись от плача. Хмурый Федор Ильич вошел в гостиную и все понял. Его тяжелая рука легла на голову дочери и ласково погладила шелковистые волосы.

– Ничего, дочь, – сказал он в пустоту. – Внук уже не маленькое дитя, соображать должен. Не купит Георгий его любовь, шиш ему. А ты поговори с Андреем, признайся во всем. Пусть парень сам решит, что делать и как жить. Только сделай это раньше мужа.

– Он уехал в Крым, – по-детски шмыгнула носом Аксинья. – Иван Булгаков предупредил, что на два месяца минимум.

– А ты поезжай туда, – неожиданно предложил отец. – Я скажу Матвею, чтобы тебя сопроводил. С охраной. Найди мальчишку, откройся ему.

– Он проклянет меня!

– И поделом будет! – тяжело задышал Гусаров. – Учудили, одни слова матерные на язык просятся! Внука меня лишили, прятали все эти годы! Езжай, пока поздно не стало!

4

На следующий день вся наша компания собралась на пляж. Знаменитые евпаторийские пески тянулся на многие сотни метров, и выбрать для себя подходящее место не составило труда. Светлана, знавшая город как свои пять пальцев, привела нас в уютное местечко, где не было столпотворения и можно было спокойно потренироваться. Тут же обнаружился павильон с надписью «Аренда зонтов и шезлонгов». Протянувшаяся вдоль берега линия кипарисов прекрасно защищала от жаркого солнца. Для кого-то нега, а мне в компании с акробатками пришлось отрабатывать различные комбинации в движениях. Больше всего меня злило, что Куракин, увязавшийся за нами со своей свитой, расположился в тени деревьев и внимательно следил за своей девушкой.

Я понимал, что ему неприятно видеть, как будущая жена постоянно оказывается в объятиях какого-то малолетнего типа. Впрочем, не зная моего возраста, легко было ошибиться. Все-таки физические упражнения на полигоне меня здорово выбросили вверх, и издали можно было дать лет шестнадцать, не меньше.

Но я ничего не мог поделать, чтобы снизить неприязнь Куракина. Кирш требовал тщательной отработки каждого элемента, даже самолично хлопал в ладоши, выбирая нужные такты, покрикивал и возмущался, если мы совершали ошибки.

А длинноногая загорелая красавица как будто знала, что Алексей пышет злостью, и так волнительно прижималась ко мне во время танца, что я всерьез стал опасаться за свою жизнь. Но как мне быть, если номера, которые мы должны исполнять, подразумевают всевозможные поддержки, и мои руки непроизвольно оказываются на аппетитных и соблазнительных частях тела Наташи! А девушка еще и в купальнике!

Интересно, Куракин даст мне вернуться из Крыма живым? Или в море утопит?

Накупавшись и позагорав, мы вернулись в особняк, а вечером приехали Артем с Димкой-кощуном и с Григорием. Эта троица внесла большое оживление. В саду гремела музыка, молодежь танцевала, а мне стало грустно. Мысль, что я чужой в этом веселье, обожгла своей внезапной откровенностью. Кто я такой? Зачем мне дан странный по меркам этого мира Дар? От него сплошные проблемы. Жить в постоянном напряжении, что кто-то всемогущий уже давно решил за тебя куда идти, с кем дружить, а кому служить?

Я незаметно покинул веселую вечеринку и нырнул в какие-то пышные кустарники, за которыми находился высокий решетчатый забор. Захотелось сделать глупость – убежать на пляж, искупаться в теплом вечернем море.

С территории особняка меня не выпустят. На выходе стоит охрана. Видеокамеры и сигнальные магические артефакты опоясывают периметр особняка. Вряд ли получится перелезть через забор. Сразу же тревогу поднимут.

Вздохнув, я покинул заросли и вышел на освещенную дорожку, ведущую к журчащему фонтану. Возле него виднелась одинокая фигурка в коротком платье. Чем-то ее заинтересовала переливающаяся разноцветными бликами водная поверхность. Подойдя ближе, я спросил:

– Тоже маешься, места себе не находишь?

Наташа вздрогнула и обернулась. На лице глубокая задумчивость. Увидев меня, кивнула:

– Не нахожу, Вик. Что-то не по себе. Накатило странное чувство. Словно предчувствие нехорошее. Или я так переживаю за наше выступление?

Я сел на краешек каменной чаши и пренебрежительно махнул рукой:

– Да брось. Это все чепуха. Выступим нормально, возьмем какой-нибудь приз. Или не хочешь уже?

– Меня Куракин беспокоит, – снова вздрогнула Наташа. А вечер теплый, ласково бархатистый. – У меня от бабки передался Дар чувствовать. Я его совсем не развивала, но кое-что могу. Внутри словно лапа сердце сжимает, а потом чуть ослабит – и снова жмет.

– Почему именно Куракин? – стало мне любопытно. Опустил руку в воду, ощутил прохладу. – Тебе он не нравится?

– Ой, Викеша, не задавай ты девушке такие вопросы! – засмеялась Тучкова, обхватив себя за плечи. – Если бы знать, что именно меня гложет! Куракин… Алексей завидный жених, мечта многих дворянских девиц; я с родителями не спорю. Да меня и не торопят под венец. Слишком еще рано. Надо гимназию закончить, хорошее образование получить. Куракин подождет. Что-то близкое, со мною связанное, гложет.

– Ты сейчас накрутишь себя перед турниром, – грубовато говорю я. – У меня с самого приюта такие ощущения. Хожу и оглядываюсь, как бы не прилетело.

Наташа улыбнулась.

– Ты забавный, Вик, – она посмотрела на меня с нескрываемым любопытством. – Вроде бы и не отличаешься от других мальчишек, а вот что-то в тебе есть странное и недосягаемое.

– Да, я такой, – шутливо брызгаю на голые ноги Наташи. Та взвизгивает и отскакивает, но потом смеется. – Скажи честно: Куракин голову мне не открутит за тебя?

– За что? – удивилась Тучкова.

– Ты не понимаешь? – в свою очередь я внимательно и с удивлением смотрю на партнершу по танцам. – Я же тебя, извини за выражение, лапаю за все места. Для девушки из старинного боярского рода такие вольные танцы сами по себе становятся неприемлемыми в обществе. Коротенькие юбочки, откровенные танцы с оголенными ногами. Ты не заметила, как Алексей смотрел на нас? Он чуть зубы не раскрошил себе, так скрежетал!

– Я предупреждала родителей, – пожала плечами Наташа. – Мама была не против моих увлечений. Отец, правда, ворчал. А дедушка… Да, он очень злится. Но ведь сейчас жизнь изменилась, другой стала! Я же ничего предосудительно не делаю! Модные танцы, молодежные вечеринки – все сейчас другое! Ведь уже запрещали когда-то подобное, а все равно вернулось к тому, от чего начинали!

Тучкова раскраснелась, даже руками стала махать. Потом прищурилась и спросила с подозрением:

– А ты не испугался ли Куракина? Хочешь сбежать?

– Почему я должен пугаться твоего нареченного? – я встал и подошел к Наташе. Мы были одного роста, и поэтому смотрели друг другу в глаза. – Я его не знаю. А кого не знаю – не боюсь. Мне за тебя страшно. Твоя увлеченность может привести к неприятным последствиям.

– Ты говоришь как мой отец, – поежилась Тучкова. – И не смотри так на меня! Жутко даже стало! Какие такие последствия?

– Дворянский род Тучковых известен в России, – напомнил я. – А ты идешь по основной линии. На тебя возлагают большие надежды, поэтому будь осторожна. Наши гимназические увлечения – прекрасный момент для очернения твоей семьи. Я не хочу стать причиной больших скандалов в аристократической среде.

– Ой, Волховский! – вдруг весело рассмеялась Наташа. – Я как будто дома на семейном совете побывала! Откуда у тебя, четырнадцатилетнего прыща, такие познания? А говоришь-то как! Ментор!

Она вдруг подошла ко мне так близок, что я почувствовал запах терпких духов, исходящих от ее волос. Девушка поправила ворот моей футболки, зачем-то отряхнула с моих плеч невидимые соринки.