Текст книги "Утомленное солнце. Триумф Брестской крепости"

Автор книги: Валерий Белоусов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 27 страниц)

Подобраться к этому монстру с флангов было невозможно – дорога проходила среди белорусского болота. А с фронта и тыла немцев встречала русская броня.

Передовые немецкие части лишились снабжения. Тяжелораненых не могли эвакуировать в тыл, и они умирали.

Только экипаж танка в этом не виноват! Немцев никто не приглашал совершить увлекательную экскурсию в ад белорусских болот…

Озадаченные немцы подвезли отдельную роту самоновейших 5-см противотанковых пушек Pak.38 из корпусного батальона истребителей танков. Хорошее оружие, очень мощное, в германские войска начало поступать только год назад.

Долго долбали немецкие пушки русский танк – все три типа бронебойно-трассирующих снарядов использовали: с бронебойным наконечником, с приварной головкой и с бронебойным сердечником из вольфрама…

Любознательный Додик потом подсчитал – осталось на ижорской броне четырнадцать (!) синих пятен от прямых попаданий. Для русской экранированной брони это оказалось сущим пустяком.

А вот ответные гостинцы от Ивана Иваныча и от всего остального сплоченного коллектива Завода имени Сталина, в том числе от товарища Грабина лично, немецкие пушки отнюдь не перенесли. Почили в Бозе.

Потом немцами была подтянута 88-мм зенитка… Иван Иваныч позволил ей встать на позицию в 700 м, а затем аккуратно расстрелял, прежде чем расчет смог произвести хотя бы один выстрел.

Теперь в наступающей темноте к танку ползли немецкие саперы со взрывчаткой. А боезапас у танкистов был уже на исходе…

Додик, лежащий под танком, выцеливая врага, прокричал:

– Костоглодов, Вася! Прижимай гадов к земле, не давай приближаться!

– My! – уверенно ответил Костоглодов с другой стороны танка, стреляя из трофейного автомата короткими очередями.

– Вася, ты опять за свое?! – удивленно и гневно вскричал Додик.

А чего удивляться-то? О чем тут Васе говорить? Тут стрелять надо…

24 июня 1941 года. 22 часа 54 минуты.

Минск. Штаб Западного фронта

На столе, под слепящим хирургическим светом бестеневой лампы, лежат трофейные немецкие документы. Как хирурги во время ответственной операции, вокруг стола склонились специалисты: разведчики, операторы, переводчики.

От разложенных на столе ЧУЖИХ синевато-серых листов исходит ощущение злобной, нечеловеческой, враждебной всему живому силы…

Маршал Советского Союза Тимошенко, огромный, мощный, бритый наголо, задумчиво спросил:

– Вы думаете, что это не фальшивка?

Маршал Советского Союза, «Мозг Красной Армии», Борис Михайлович (как называл его товарищ Сталин – единственного из всей Ставки по имени-отчеству) Шапошников, покачивая своей высоколобой головой с прямым пробором в густых, с проседью волосах, ответил:

– Не думаю. Все логично. На месте Федора фон Бока я бы так и действовал… Совершенно не похоже на действия… м-нна… так называемого генерала Жукова в оперативно-стратегической игре, в январе сего года… – Шапошников продолжил, как будто был на родной кафедре в своей любимой Академии: – Тогда «Западные», если Вы помните, осуществили нападение 15 июля 1941 года, а к 25 июля достигли всего лишь рубежа Шауляй, Каунас, Лида, Скидель, Осовец, продвинувшись вглубь нашей территории в среднем на 70 километров… А здесь смотрите, ведь речь идет не менее как об окружении главных сил всего фронта, причем немецкие клещи должны сомкнуться ВОСТОЧНЕЕ Минска!

– Да. Красивая задумка! Но сильно попахивает авантюрой! – скептически сказал Тимошенко, почесывая налитой, как у боксера-«супертяжа», затылок, и совершенно справедливо заметил: – Наступать одними танками, так далеко отрываясь от пехоты?

– Ну так на это и расчет – прорваться на узком участке, создав «эффект сапожного шила» – многократного численного и технического превосходства… А потом уйти далеко вглубь, перехватить пути снабжения, разорвать связь, уничтожить штабы и базы снабжения, окружить и уничтожить наши войска. Следующая во втором эшелоне пехота занимает территорию и подсчитывает трофеи. Честно говоря, я не вижу в этом плане ничего принципиально нового… Не доводилось ли Вам, коллега, читывать интереснейшую работу комбрига Иссерсона «Новые формы борьбы» (опыт исследования современных войн), главу о Глубокой операции? Очень на ЭТО похоже…

– Ваши предложения, Борис Михайлович?

– Я вижу два основных варианта, – резюмировал Шапошников. – Первый: Организовать совместную круговую оборону войск 10-й и 3-й армий в районах Белосток, Беловежье, Волковыск под единым командованием находящегося в войсках заместителя командующего Фронтом И. В. Болдина. Плюсы: войска обороняются на своих, ранее занятых позициях, опираясь на существующие склады Округа, сковывают силы и средства противника. Минусы. Мы сознательно позволяем противнику окружить наши войска, чего он и добивается изначально, только теперь ЗАПАДНЕЕ Минска, оставляя за противником инициативу. Не факт, что противник оставит для блокирования окруженной группировки значительные силы. Скорее всего, речь будет идти о пехотных дивизиях вторых и третьих волн формирования. Ведь им не придется наступать на нашу оборону – фактически они только будут удерживать внутренний фронт окружения. А весь труд по расчленению и подавлению окруженных соединений возьмет на себя вражеская авиация. Учитывая, что наша авиация в Белостокском выступе фактически, будем говорить прямо, разгромлена…

– То противостоять немцам она не сможет! – на лету подхватывает мысль Тимошенко. – Господствующая немецкая авиация своими активными действиями полностью парализует тыл, нарушив обеспечение группировки боеприпасами и горючим. Окруженные части будут скоро деморализованы, дезорганизованны и в лучшем случае – пленены… В худшем – они просто понапрасну погибнут!

Шапошников согласно кивнул.

– Второй вариант: Организованный и быстрый отвод войск 3-й, 10-й армий и конно-механизированной группы Болдина в Минский укрепрайон, далее – упорная оборона Минска до последней капли крови…

– Понял Вас, Борис Михайлович, – кивнул своей высоколобой головой Тимошенко. – Принимаю решение: В ночь с 25 на 26 июня не позднее 21 часа, пользуясь темнотой, начинаю отход от рубежа Западный Буг на рубеж рек Щара, Стырь. Танковые части отходят в авангарде, конница и сильные средства ПТО – в арьергарде. Предстоящий марш буду совершать стремительно, ночью и днем, под прикрытием стойких арьергардов. Отрыв от противника совершим на самом широком фронте. Первый скачок – в шестьдесят километров. В дальнейшем вполне возможен отход на линию Лида – Слоним – Пинск. В районе Пинска сосредоточить кавалерию, для действий по тылам и коммуникациям противника. По Минскому УРу – принять все меры к обеспечению правого фланга, с Севера, а также по вооружению как Минского, так и Слуцкого укрепрайонов и промежутка между ними. А что касается немецких клещей… На каждую хитрую немецкую жопу найдется русский болт с особой резьбой…

И Тимошенко опасно ухмыльнулся…

В это же время.

Каменец. Штаб 2-й танковой группы

– …Таким образом, установлено, что в бой вступили соединения второго эшелона русских: 121-я, 143-я и элитная, имени русского маршала Ворошилова – 155-я дивизия. Наши танковые дивизии 47-го корпуса при поддержке авиации атаковали неприятеля, однако существенного успеха не добились. Нами были задействованы части резерва – 29-я моторизованная дивизия. После первоначального успеха в районе аэродрома Именин она была неожиданно контратакована во фланг танками противника и перешла к обороне. Успех сопутствовал 18-й танковой дивизии – она достигла Пружан, город после того, как шесть раз переходил из рук в руки, – остался за нами. Однако возникли некоторые осложнения, а именно появление на коммуникационной линии вражеских танков…

– Достаточно, майне херр. Операция в целом развивается по МОЕМУ плану. Русские продолжают стягивать к Бресту и Кобрину свои резервы, а мы их поочередно перемалываем. Что касается попытки противника перехватить наши коммуникации – это же просто смешно. Русские тупо следуют шаблону…

И фон Клюге показывает тщательно и, главное, правильно заточенным фаберовским карандашом по карте:

– Смотрите, они вначале дают нам углубиться на их территорию, а потом пытаются устроить нам Канны… Вот здесь, под Ошмянами, и здесь, под Пружанами… Причем силы для перехвата коммуникаций они выделяют совершенно неадекватные поставленной задаче. Какие-то бродячие Die Kosaken, какой-то единичный сверхтяжелый танк… Причем я полагаю, что этот танк был оставлен русскими в засаде заблаговременно, еще при их отходе… Почему? Да это же элементарно! – и командующий удивленно пожимает туго обтянутыми щегольской формой плечами: – Там же, если верить карте, – кругом сплошные болота. Не на парашюте же его русские сбросили, майне херрен? Ха-Ха… И мне совершенно понятно, почему танк один. Потому что два танка спрятать в кустах значительно труднее! Нет, это все полная ерунда. Жалкая русская импровизация! – фон Клюге на секунду замолкает. – Но все-таки, по-моему, следует установить сплошной фронт перед русскими передовыми линиями…

– Господин фельдмаршал, а что, если русские начнут эвакуацию от Гродно?

– Не эвакуацию, друг мой, а повальное бегство… Пусть они побегут, бросая оружие, технику, даже сапоги! В добрый путь! Пусть сверкают пятками до самого Урала… Кому они опасны – это стадо, безоружная толпа… Друг мой, такое количество оружия, которое они бросают, русским надо будет копить потом десятилетиями, а не годами… Так что их бегству я только рад буду… Другое дело – их планомерный отход. Этого мы русским ни в коем случае не имеем права позволить…

В это же время.

Брест. Крепость. Северный остров. Развалины ДНС № 5

Немецкая армия по ночам не воюет… впрочем, мы об этом уже говорили.

Война – войной, а ужин по распорядку дня. Ну и предписанный немецкими врачами-гигиенистами восьмичасовой сон. Пока что в ЭТУ войну предписания герров докторов Плетца и Шильмайера неукоснительно выполняются…

А как же! «Утренний час дарит золотом нас», «Рано в кровать – рано вставать, бедности, Гансик, не будешь ты знать», «Два раза в неделю не помешает ни мне, ни тебе» (ой, а вот это сейчас для зольдатен не очень актуально… военно-походный «Буфф» с хотя и трудолюбивыми, но слишком жадными до рейхсмарок галичанками [167]167
  За пфенниг – ершом!


[Закрыть]так и застрял пока в районе Тересполя).

Однако дивизион 21-см мортир в эту минуту проводит короткий, но яростный налет. Дело в том, что начальник Der fuhrende Posten der Artilleriebeobachter решил сделать себе на память цветной панорамный снимок зарева над пылающим Брестом. Запечатлеть, так сказать, для благодарных потомков результаты своих неустанных трудов…

Установил он на берегу ярко-алого, как артериальная кровь, Буга треногу, прикрутил к фотокамере широкоугольный объектив… Не поленился ведь захватить из дома на фронт студийную камеру, со всеми аксессуарами!

И за этим вполне мирным занятием талантливый фотохудожник незамедлительно получил в лоб пулю от злобного русского пограничника. Мосинская винтовка – она на 2000 метров свободно достает… [168]168
  Случай подлинный, немецкий ветеран говорил автору об этом с огромной обидой на диких, некультурных русских своим старческим, дребезжащим голоском… так ведь он и не понял ничего, сволочь дряхлая! За столько лет… Они ничего не забыли и ничему не научились!


[Закрыть]Вот камрады покойного и вымещают сейчас свой… ужас и свой страх!

…Тяжкий удар срывает с петель чудом уцелевшую дверь…

В подвал хлынула волна раскаленных газов, оглушающей болью хлестнувшая по прижавшимся к бетонному полу телам, зазвенели рикошетом по стенам и потолку осколки. Лежащая бок о бок с Володей «прокурорша» негромко вскрикнула…

– Надя, что с тобой? – встревоженно спросил Менжинский. – Ты ранена? Куда, скажи? Надя, тебе плохо?

Перевернул ее на спину, а она, стесняясь, все пыталась из последних сил прикрыть белеющую сквозь разорванную осколком синюю гимнастерку левую грудь, под которой быстро набухало черное, горячее пятно…

– Суки! Пидарасы! – закрыв Надежде глаза, очень тихо, глотая злые слезы, сказал Менжинский. – Вы издали, безнаказанно убиваете нас, наших детей, наших женщин… Думаете, это вам так просто сойдет? Я побожился, что порву сотню гадов! Но вот за нее я положу две сотни, три сотни… Вот назло вам, пидоры, не сдохну!

Это же время.

Западный Буг. Переправа южнее Бреста

– Hey, Hans, was es dort schwimmt?

– Ich weis nicht, irgendwelche Russische Scheise…

Ганс глубоко ошибался…

Можно сказать, фатально ошибался! Это действительно, плыло нечто исключительно русское… Вот только не дерьмо, а главстаршина товарищ Таращук.

Поскучневший Ганс отвернулся от красноватых в свете зарева тихо плещущих о борт понтона вод… А когда вновь посмотрел на реку, перед ним стояла скромненькая такая мокренькая фигурка…

Ганс, как-то раз будучи на экскурсии в Берлинском Zoo, с интересом и тщательно скрываемым ужасом рассматривал доставленную Гагенбеком из таинственных глубин Центральной Африки гигантскую гориллу…

Позой и телосложением голый и мокрый товарищ Таращук весьма и весьма походил на нее. Только вот этот огромный, черный зверь – Gorilla Gorilla (не дважды горилла, а так по-латыни) уютно бы разместился при необходимости под мышкой у товарища главстаршины…

Достаточно сказать, что Гансу почудилось – монстр держит в руках две лопаты… Только это были не лопаты, а так, старшинские ладошки…

Одна из ладошек сжалась в крошечный кулачок с синим якорьком на запястье (который был, почитай, размером в натуральную величину)… И кулачок этот врезался Гансу в личико, сминая и кроша ему носик и вбивая ему в глотку передние зубки…

Продолжая разворот, товарищ Таращук аккуратно задел по кумполу второго немчика… вода Буга только тихо всплеснула…

– Боцман, ты как?! – донеслось из черной воды.

– Усе у поряде, тАварыщ кАмиссар… – ответил Таращук (и вправду боцман Днепро-Бугского речного пароходства, по мирной довоенной жизни). – Я в Пинске на пристани на спор кнехт чухунный сварачывал… а тут – шо за дерьмо! Немчики, тьфу!

И начал принимать из воды обтекаемое тело «Рыбки», славной игрушки образца 1917 года… [169]169
  Малая речная мина.


[Закрыть]Геройская Пинская флотилия жива! И геройски борется с врагом.

Это же время.

Брестская область. Каменецкий район. Какое-то топкое место

Точнее определить местоположение было очень сложно. Белесый туман неслышно стелился над кочками с тонкими прутиками ольхи и осины. Справа медленно умирал ряд мелких чахлых сосенок, слева сухими пальцами мертвецов тянулись ввысь черные стволы уже умерших сосен, которые как-то умудрились здесь подрасти. А посреди лежала бездонная, вечная – черная, черная грязь…

Никого и ничего вокруг живого… И только болотные огоньки неслышно бродили над мрачной трясиной…

Вот в тумане проступают два желтоватых пятнышка… становятся ярче, светлеют…

Это фары боевого света на башне Т-26, над маской пушки… перед танком движется сгорбленная фигура древней старушки, за ней хромает человек в танкистском комбинезоне, с загипсованными кистями обеих рук.

Люди проходят мимо небольшого бочажка и вдруг что-то (корень? толстый стебель водного растения?) неслышно оплетает ногу мужчины. Тот спотыкается…

– Брысь! – не поворачиваясь, говорит бабушка Олеся.

И «корень» послушно отпускает ногу Сандалова, с тихим чавканьем уползая к себе в грязь…

– Бабушка, а мы точно не опоздаем? – спрашивает не заметивший небольшого инцидента Сандалов. – Там ведь наши товарищи смертный бой ведут!

– Не спеши, внучек, а то как раз успеешь! Не опоздаем. Здесь… время ПО-ДРУГОМУ идет…

И Сандалову на миг вдруг показалось, что сгорбленная старческая фигурка стала расплываться, и сквозь нее проступает… проступает…

Тьфу, что только не померещится на болоте…

Это же время.

Бывшая La Republique Francaise. Оккупационная зона. Открытый город Париж, страдающий под пятой оккупации

Эк куда автора занесло…

Какое отношение имеет Париж, страдающий от ожирения и плохо залеченного люэса, – к пылающей Беларуси?

Да ровно никакого, говорю я вам…

Как и трое мужчин среднего возраста, хорошо за сорок, сидящих в дешевом «Бистро» за бутылкой дрянного вина…

Ночной портье Клюге фон Клюгенау (мужчина со следами полустертого гвардейского лоска) раскрыл шуршащую «Пти паризьен»:

– Вот послушайте, господа: Принимая на себя ответственность, я имею право и буду требовать от эмигрантов во Франции исполнять мои распоряжения и помогать проводить те мероприятия, что найду нужным для блага самой же эмиграции. Каково? И далее: Я могу Вам заявить, что Россию будут строить не эмиграция и ее вожди, а те, кто своей кровью смывает яд и отраву большевизма, – немцы. Что будет с Россией, какие формы правления ей понадобятся, знает один человек – Фюрер!

– Это кто же такой разумный, а? – с интересом спросил грузчик Вершинин (какой-то потертый, серый, совершенно замученный жизнью мужчина).

– А это стенограмма официального сообщения представителям русской эмиграции во Франции, сделанного Ю. С. Жеребковым! – язвительно ответил ночной портье Клюге фон Клюгенау.

– А он в каком полку служил? – машинально спросил таксист Мышлаевский (мужчина очень интеллигентного вида, но какой-то уж очень несерьезный, похожий на вечного российского студента).

– А он вообще, господа, нигде не служил-с… – со смешком сказал ночной портье Клюге фон Клюгенау.

– Слава Богу! А то вот позора бы однополчанам было… – устало заметил грузчик Вершинин.

– Да это все мышиная возня… – махнул рукой таксист Мышлаевский и добавил: – А вот кстати, господа! Краснов, из ума выживший, настоятельно предлагает в «Добровольные помощники» немецкой армии записываться…

– И что, находятся желающие? – брезгливо скривил губы ночной портье Клюге фон Клюгенау.

– Да, представьте себе, ротмистр, находятся… – с горьким недоумением подтвердил таксист Мышлаевский. – Ублюдки! А кстати, Вы-то сами… не изволите ли записаться? К своим-то? К немцам?

– Господин поручик! – гордо вскинул голову ротмистр Клюге фон Клюгенау. – Я ПОПРОСИЛ БЫ! Намекать на чужие… недостатки… это бесчестно!

– К Вашим услугам, ротмистр! – не менее гордо ответил поручик Мышлаевский.

– А-ат-тставить! – негромко, но очень грозно скомандовал подполковник Вершинин. – Ну-ка, братцы, сели и успокоились… Поручик, как старший по званию, я ПРИКАЗЫВАЮ… и Вы, ротмистр, тоже хороши!

– Господин подполковник, а чего он всегда первый начинает? – с многолетней обидой в голосе сказал ротмистр Клюге фон Клюгенау. – Дражница и дражница… ну да, я немец, и что? Вон, Тотлебен немец, Клаузевиц немец, Коцебу – да мало ли наших Родине честно служили… мне же обидно…

– Да хватит вам, ребятки… – примирительно сказал подполковник Вершинин. – Вы вот чего послушайте, – читает газету, – так: Немецкая армия ведет упорные бои под Сморгонью (так!)… упорная оборона крепости Брест-Литовска (я там в гарнизоне стоял, да!)… упорные контратаки русских, сопровождаемые артиллерийским (ага!) шквалом… да где там у краснопузых артиллеристы… эх, эх, а наш-то Мрачковский в Парагвай уехал… коров там доит, гаучо недоделанный… Впрочем, у красных был, помню, тоже… отличный военспец, бывший штабс-капитан Лукьянчиков. Из наших, из михайловцев! Как он нас тогда под Каховкой-то, а? Где же теперь он обретается? Небось, его красные в 37-м году репрессировали…

– А еще у красных есть Шапошников… – задумчиво сказал ротмистр Клюге фон Клюгенау. – Он Академию Генерального штаба когда заканчивал?

– В 1910-м… – с ностальгией ответил подполковник Вершинин. – А потом полком командовал, гренадерским… в нашей же дивизии…

– А ведь очутись мы сейчас… там? – мечтательно протянул поручик Мышлаевский. – Ведь сразу же нас к стенке прислонят? А? Как Вы полагаете?

– Разумеется, прислонят! Без сомнения, господа! – уверенно ответил ротмистр Клюге фон Клюгенау. – Только вот мне лично лучше стоять у русской стенки, чем сидеть в парижском кабаке…

Мышлаевский и Вершинин посмотрели на него с большим недоумением…

Дверь с грохотом распахивается. В кабак вваливается санитар парижского госпиталя Сан-Сюльпис Турбин.

– Пьете? – покачиваясь с каблука на носок, заплетающимся голосом, спросил Турбин. – Все пьете, и пьете… а там русские люди умирают!

– Положим, штабс-капитан, русские люди всегда помирают, и чаще всего просто от водки… – рассудительно сказал Вершинин. А потом, почесав курносый русский нос, согласился со штабс-капитаном: – Но Вы правы. Хватит пить, потому что завтра мы уезжаем!

– Куда? – хором спросили все присутствующие.

– Сначала в Марсель, потом в Алжир, потом доберемся до Касабланки, оттуда в Туманный, чтоб ему потонуть, Альбион, а потом и домой… в Россию! В Москву. Бог даст, потом и на германский фронт… хоть бы и рядовыми! – решительно сказал подполковник Вершинин. – Пора. Погостили мы двадцать один год по чужим дворам – пора и честь знать! Пошли, господа! Уходим по-английски, не платя по счету! Штабс-капитан, прикрывайте!

Примерно в это же время.

Город Малорита. МСБ 75-й СД

На пропахшем карболкой операционном столе профессор Белорусского медицинского института, с кафедры нейрохирургии, доктор Костенко проводит операцию начальнику штаба дивизии подполковнику Григоренко.

При этом, предварительно чулком завернув скальп подполковника ему на затылок, и сейчас обрабатывая мощную кость подполковничьего черепа, он с размаху бьет молотком по зубилу, как в свое время делал сам Григоренко, юным слесарем сбивая заусеницы с паровозной реборды.

Пользуясь тем, что операция на открытом мозге проводится под местной анестезией, для контроля за состоянием пациента, профессор вдобавок занимается медицинской пропагандой:

– Обратите внимание, пациент! Почти восемьдесят процентов убитых и умерших от ран имеют поражения в голову. И это все люди, не носящие каску. Те, кто имел поражения головы через каску, отделываются царапинами и контузиями… иногда тяжелыми… не беспокоит?

– Терпимо… – отвечает Григоренко, скрипя зубами.

– Но смерть при поражении головы через каску – это исключение! – продолжает вещать профессор академическим тоном. – Очень, очень редкое исключение. Выходит, мы гибнем из-за отсутствия дисциплины. В сущности, мы самоубийцы, по расхлябанности!

– А вот мне один немецкий офицер в Бресте в 39-м году рассказывал, что если у них, даже на учениях, кто каску не носит – того наказывают как членовредителя! – поддерживает интересный разговор пациент.

– Вот видите! – с радостью констатирует профессор. – Сами же убеждаетесь, какая это полезная штука, каска… Сестра, несите коловорот!

Через пять минут, моя руки перед следующей операцией, доктор Костенко уверенно говорит ассистенту:

– Вы-ы-ыживет… крепкий череп! Да у него и мозгов-то там… Эх, как бы мне еще защиту для груди и живота придумать… [170]170
  И ведь придумал. Саперно-штурмовые батальоны были оснащены бронежилетами его конструкции.


[Закрыть]

Там же, в это же время, только чуть дальше по бывшему школьному коридору…

Скрипит перышко… Из донесения уполномоченного 3-го отдела дивизии лейтенанта Леонова от 24 июня: «Беспорядков контрреволюционного характера и других проявлений со стороны военнослужащих и членов их семей не имеется.

Пятнадцатилетние девушки: дочь заместителя начальника 3-го отдела 4-й армии Хваленского и дочь военврача 2 ранга Орловцева убежали от своих семей в наш госпиталь для оказания помощи раненым бойцам. Работают очень хорошо.

В госпитале отсутствуют медикаменты, особенно бинт, но самоотверженно работают местные врачи без надзора военных.» [171]171
  Документ подлинный.


[Закрыть]

В это же время.

Минск. Уручье. Узел связи Западного фронта

Стучит, стучит шифровальная машина, уникальное, не имеющее аналогов в мире, изделие ленинградского завода имени А. А. Кулакова, конструкции расстрелянного врага народа товарища А. Ф. Шорина…

А что вы удивляетесь? Ведь это только в технически продвинутой фашистской Германии военными для шифровки применяется аналог коммерческой «Энигмы», придуманной швейцарским (банки, номерные счета…) конструктором Артуром Крихом.

Причем шифры этой самой «Загадки» ломались специалистами Блетчли-парка. В этом благом деле англичанам здорово помогла простая покупка прототипа данного устройства у фирмы-изготовителя… А уж сколь романтического тумана напущено, сколько фильмов снято… Бонд, Джеймс Бонд – нервно курит в сторонке.

А вот про конструкцию советской электрошифровальной машины с внешним носителем шифра немцам и всяким прочим… так ничего и не стало известно! Да что там! О самом СУЩЕСТВОВАНИИ подобного устройства, выпускаемого СЕРИЙНО, они даже и не догадывались… Больше того! Они о существовании Девятого отдела Разведупра РККА – не знали! До самого конца войны.

А уж чтобы сломать шифры, разработанные профессором МГУ товарищем А. Н. Колмогоровым… тем самым, который первый в мире дал общее определение алгоритма… Сломалка у фашистов не выросла!

А ведь товарищ Шорин успел изобрести, изготовить и испытать еще и бильд-аппарат (передающий изображение по телеграфу или по радио). Факс, короче… Но увы, наступил 1938 год… И наступил непосредственно на товарища Шорина.

Удивительное дело! Начинающий писатель-фантаст военинженер товарищ Казанцев посылает на укрепления врага телеуправляемую танкетку с зарядом взрывчатки, одну из многочисленных разработок ОСТЕХБЮРО. Истребитель товарища Поликарпова взлетает прямо с кузова грузовика ЯМЗ-6 с использованием ракетного ускорителя товарища Королева. Небо Москвы стережет ночной тяжелый двухмоторный истребитель Пе-3 с бортовой РЛС отечественного производства (а наземные радиолокаторы стоят на потоке)…

Под городом Горьким, где ясные зорьки, в рабочем поселке Приволжском товарищ Грабин сейчас буквально на коленке, опять без заказа ГАУ, а значит, опять без денег, в инициативном порядке создает великолепную ЗиС-3 («Пушка, которая спасла Россию» – И. В. Сталин).

Полыхает снопами искр сварка – это сваривает корпус «тридцатьчетверки» прообраз промышленного робота – сварочный автомат гениального киевлянина Патона.

А отечественные дэмократические журналисты все продолжают с проклятых хрущевских времен стенать – «одна винтовка на троих, трупами завалили…»

Было!

Да, была одна винтовка на троих – после того как предатели в штабе ЗапОВО разместили склады с МИЛЛИОНАМИ винтовок, десятками ТЫСЯЧ тонн горючего (примерно до трети потребности вермахта в июне-декабре 1941 года покрывалось из трофейных запасов, захваченных у русских) прямо у границы…

Было…

Но ведь было и другое…

МЫ ИХ НЕ ТОЛЬКО ВСЕХ ПЕРЕБИЛИ!

МЫ ИХ ВНАЧАЛЕ – ПЕРЕДУМАЛИ!

В незримой бесшумной схватке конструкторских бюро и лабораторий пытливый, ясный русский ум уверенно брал верх над сумрачным германским гением…

Стучит, стучит настоящая, действующая, не разгаданная врагами советская ЗАГАДКА, завернутая в тайну и укрытая секретом….

Начальник штаба З. Ф. Шапошников – товарищу Иванову.

«Комфронта принято решение построить два оборонительных рубежа и один промежуточный.

Места расположения рубежей:

№ 1. По реке Березина, с опорными пунктами Борисов, Березино, Бобруйск.

№ 2. По реке Днепр, с опорными пунктами Орша, Шклов, Могилев, Старый Быхов, Рогачев.

Промежуточный рубеж создается по реке Друть, с опорными пунктами Толочки, Круглое, Пильняки.

В настоящее время работы начались. В первую очередь минируются мосты, отрываются эскарпы, углубляются броды.

Решено особенно сильно укрепить первый рубеж.

Для форсирования работ договорился с т-щем Пономаренко о выделении 100 тысяч работников в распоряжение комфронта.

Ввиду того, что инженерные войска были предыдущим командующим розданы по частям и там остались, прошу командировать Запфронту 50 инженеров-фортификаторов и 150 слушателей с последних двух курсов ВИАК.

По охране тыла – т-щ Богданов организует работу в направлении:

а. Создания заградотрядов по линии Слуцк – Барановичи – Молодечно для задержания беспорядочно отходящих военнослужащих и их организации в сводные полки.

б. Всех военнослужащих, проникших на вторую линию заградотрядов Орша – Могилев – Одоевск, будет сосредоточивать на сборных пунктах и направлять на линию Березины.

По линии НКГБ СССР создано и уже действует десять групп по 100 человек каждая для диверсионной работы и организации партизанских отрядов в тылу противника. Минский радиоузел Разведотдела Штаба Фронта и 474-й отдельный радиодивизион ОСНАЗ со вчерашнего дня принимают важную развединформацию. Сегодня будет выброшено с парашютом еще 500 человек из состава 9-й Воздушно-десантной бригады с аэродрома Пуховичи, и так будет продолжаться каждую следующую ночь.

Большую помощь в организации связи с партизанами оказывает Управление сельскохозяйственной и санитарной авиации ГВФ. Прошу помочь им выделением дополнительных легкомоторных самолетов завода № 402 и с аэродрома Быково Московского аэроузла.

Считаю целесообразным формирование единого Штаба партизанских отрядов Белоруссии и особой школы партизанских командиров при нем.

Прошу выслать из состава ОМСБОН НКВД СССР инструкторов, специальную технику, особенно нужны радиомины, коротковолновые радиостанции типа „Север“.

Авиация противника не может состязаться с МиГами, поэтому необходимо дать Запфронту в ближайшие дни хотя бы один полк. С не меньшим успехом проявил себя Ил-2. Наши бойцы от него в восторге. Убедительная просьба дать этих машин побольше.

3-я, 10-я, 4-я Армии испытывают недостаток в средствах радиосвязи. Прошу выслать еще 10 РСБ, кроме выделенных.

В целом: Положение фронта тяжелое, но далеко не катастрофическое.»

24 июня 1941 года. Второй час ночи.

Цоссен

Настольная лампа на фарфоровой ножке под уютным, полезным для глаз зеленым плафоном…

Раскрытый Das Grose – Buch.

Аккуратные строчки мелким, бухгалтерским почерком…

«24 июня 1941 года.

…в. Хойзингер о текущих делах.

Следует сейчас же начать подготовку к зиме. Запаса зимнего обмундирования хватит до октября месяца сего года. Проблема подвоза обмундирования. Будет подвезено: два комплекта суконного обмундирования на каждого человека, шапки, наушники, перчатки, шарфы и теплые жилеты. [172]172
  Так и представляю себе немецких солдат в душегрейках и тонких перчатках при минус 40 градусах. Печально вызванивающих Die stille Nacht, die heilige Nacht! своими отмороженными яйцами…


[Закрыть]

…противник в белостокском мешке борется не за свою жизнь, а за выигрыш времени.

…Следует отметить упорство отдельных русских соединений. Имели место случаи, когда гарнизоны ДОТов взрывали себя, не желая сдаваться в плен.

…на Центральном участке фронта характерно небольшое число пленных наряду с очень большим количеством трофейного имущества, в том числе горючего.

…Сведения с фронта подтверждают, что русские всюду сражаются до последнего человека. Бросается в глаза, что при захвате артиллерийских батарей в плен сдаются лишь немногие. Лишь местные уроженцы, особенно жители Западной Украины, охотно сдаются в плен…

…Во время боев с дикими ордами монголов (очевидно, это личная охрана Сталина) [173]173
  Именно так и написано в оригинальном тексте.


[Закрыть]пехотная дивизия Шлипера проявила полную несостоятельность.

…Экипажи противника в большинстве случаев запираются в своих подбитых танках и предпочитают сжечь себя вместе с машинами.

Командование противника внезапно начало действовать энергично и умело! Противник сопротивляется ожесточенно и фанатически…

Танковые соединения понесли значительный урон в личном составе и материальной части… Войска устали!