Текст книги "Днем казак, ночью - волк (СИ)"

Автор книги: Валерий Евтушенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

   В восемь часов утра все тронулись в путь, только теперь д*Артанььян, то ехал впереди с Грослоу, то возвращался в конец колонны, которую замыкали Серко и Верныдуб.

   Остановку на ночь капитан решил сделать примерно на полпути от Дарема до Дарлингтона. Здесь в степи солдаты быстро разбили палатки: одну большую, в которую перевели из кареты короля и Парри, другую для Грослоу и еще одну для д*Артаньяна, Серко и Верныдуба. Кроме того, большая палатка для отдыха караула была установлена позади той, где находился король. Таким образом, временная тюрьма, в которой содержался Карл I, оказалась окруженной со всех сторон.

   Когда походный лагерь был обустроен, за д*Артаньяном и его друзьями прибыл солдат, сообщив, что их ожидает капитан Грослоу.

   В палатке, которая одновременно являлась тюрьмой для Карла I, их уже с нетерпением ожидал главный тюремщик. Просторное помещение пополам преграждал своеобразный полог, в данный момент откинутый в сторону, за которым находились две походные кровати ( для короля и его камердинера), раскладной стол и двое стульев. Карл I, уставший от езды в карете, лежал на кровати, а Парри сидел рядом и тихим голосом читал ему какую-то главу Библии в неверном свете свечи, стоявшей на столе.

   Лицо короля выглядело бледным и осунувшимся, он лежал, не раздеваясь, только сбросил сапоги и прикрыл ноги пледом.

   -Разве мы будем играть в карты в одной палатке со Стюартом? -громко спросил Серко, будто это для него явилось неожиданностью

   Услышав его голос, король приподнялся на локте и, увидев Серко с Верныдубом, медленно опустился на подушку. Глаза его лихорадочно заблестели, а на бледном лбу выступила испарина. Парри на несколько секунд прервал чтение, оглянувшись на вошедших, но, повинуясь взгляду короля, тут же продолжил читать, еще более понизив голос.

   -Мы можем опустить перегородку, чтобы вас, господин Атос, не раздражало это соседство,– усмехнулся Грослоу,– а еще лучше просто садитесь спиной к нему и вас ничто не будет отвлекать.

   -Да, пожалуй, я сяду против вас, чтобы меня ничто не отвлекало,– сказал Иван,– ведь должен я отыграться за прошлый раз.

   Грослоу рассмеялся с чувством превосходства:

   -Не думаю, чтобы у вас это получилось, чувствую, что сегодня я в ударе.

   Усевшись за столом, д*Артаньян с завистью сказал:

   -Да, уж, вы нас вчера просто ограбили! Еще две-три такие игры и вы пустите нас по миру просить милостыню Христа ради.

   -Ничего, -захохотал капитан,– я вам одолжу ваши же деньги.

   Верныдуб, бросив взгляд в сторону Парри, спросил Грослоу:

   -Разве вы позволяете камердинеру все время находиться при Стюарте?

   -Генерал Кромвель разрешил,– с досадой ответил капитан,– так как он король, то, видите ли, он не может ни одеться сам, ни раздеться.

   Стол, за которым они расселись, был уже накрыт сукном, здесь же лежали несколько карточных колод и стояли две высокие свечи в подсвечниках.

   Два солдата находились у перегородки с обнаженными шпагами, еще два несли службу у входа в палатку, а четыре окружили ее со всех сторон.

   -При такой охране,– со знанием дела пробасил Верныдуб,– вашему пленнику никогда не удастся убежать.

   -Конечно, нет,– согласился Серко,– разве только к нему свалятся друзья с неба.

   Услышав эти слова посланника своей супруги, король едва заметно встрепенулся и, чтобы скрыть волнение, произнес:

   -Парри, друг мой, ну что вы шепчете, будьте добры, читайте немного громче.

   Д*Артаньян в ответ на слова Серко серьезно сказал:

   -Чудес не бывает и с неба друзья не свалятся, да и все друзья давно оставили Карла Стюарта.

   -Значит, это были не настоящие друзья,– твердым голосом сказал Иван,-настоящие друзья всегда найдут возможность выручить друга из беды. Однако, мы пришли сюда, насколько я понимаю, не для того, чтобы обсуждать состояние охраны пленника, не так ли господин капитан?

   -Совершенно верно,– вмешался мушкетер, позванивая пистолями в кармане,– лично я пришел отыграть свои деньги и, черт меня возьми, не уйду, пока не выиграю, по крайней мере, столько же, сколько вчера проиграл.

   -Посмотрим, посмотрим, – сказал Грослоу, потирая руки,– Фортуна сегодня на моей стороне, вот увидите!

   Карл слышал этот разговор и хорошо его понял. Он теперь знал, что его отважные телохранители находятся рядом и готовятся его освободить, но каким образом, ему было невдомек. «Впрочем,– решил он,– у них есть какой-то план, ведь не стали бы они без нужды лезть в смертельно опасную ловушку». Успокоившись, он откинулся на подушку, но все же волнение не давало ему уснуть. Парри продолжал бубнить себе под нос Библию, хотя его мысли были поглощены попыткой разгадать, что затеяли мальтийские рыцари.

   Между тем, игра началась.

   Грослоу действительно был в ударе, он все время азартно рисковал и выигрывал. Около сотни пистолей уже перешло на его сторону. Он был необычайно для него весел и даже сыпал шутками. Верныдуб проиграл пятьдесят пистолей и находился не в духе. Серко и д*Артаньян проиграли пистолей по двадцать пять. Караульные, привлеченные запахом золота, столпились вокруг играющих и, захоти друзья пустить в ход кинжалы или шпаги, с ними было бы покончено в одно мгновение. Но устраивать резню не входило в планы казаков и мушкетера. С течением времени все трое стали постепенно отыгрываться и к концу игры оказалось, что каждый даже выиграл с десяток пистолей. На улице уже стал заниматься рассвет и пришлось игру прекратить. Раздосадованный Грослоу поклялся, что вечером он их разденет до нитки и все разошлись поспать, хотя бы пару часов перед дальнейшей дорогой.

   Когда друзья остались одни в своей палатке, Серко сказал:

   -Мы могли бы уже сегодня вырезать весь караул и освободить короля.

   Верныдуб согласно кивнул головой.

   -Мы должны освободить короля,– решительно сказал мушкетер, – но без кровопролития. Вспомните, вы мне это твердо обещали!

   Серко пожал плечами:

   -Нам самим проливать христианскую кровь не с руки. И нам совсем не доставляет удовольствия устраивать здесь бойню. У меня, кстати, родился четкий план, как освободить короля, не пролив ни капли крови. Но для этого нам необходимо войти в полное доверие к Грослоу...

   С той поры почти каждый вечер они собирались у Грослоу. Иногда эти встречи происходили в той же палатке, но нередко караул останавливался в каком-нибудь городе, тогда игра в карты происходила в комнате смежной с той, где располагались Карл и его камердинер. Дни шли за днями, Грослоу все более доверял обоим мальтийским рыцарям, видя, что они проявляют абсолютное безразличие к судьбе королю. Как всегда, когда играют примерно равные по силе партнеры, проигрыш в один день возвращался проигравшему в другой, поэтому в общей сложности никто особенно не проигрывал и не выигрывал. Но сама по себе игра доставляла азартному Грослоу фантастическое наслаждение, и он уже несколько раз намекал трем друзьям, что было бы неплохо задержаться вместе с ним на острове Уайт. Д*Артаньян возражал, ссылаясь на то, что Мазарини его уже, по-видимому, заждался, Серко колебался, а Верныдуб разыгрывал безразличие.

   -Поймите, господа, – убеждал их капитан,– ну что для вас значит одна, две или даже три недели. Я уверен, что генерал Кромвель уже подыскал мне замену и на острове мы долго не пробудем. Зато, как отлично мы проведем там время! Стюарт будет содержаться в замке Карисбрук, это на окраине Ньюпорта, оттуда уж точно ему не скрыться. Конечно, я буду вынужден находиться ночью рядом с ним, но он нам мешать не будет. Пусть себе спит, а мы будем играть! В конце концов, должен же я выиграть у вас ваши деньги!

   И он, довольный собой, рассмеялся.

   Наконец, когда до Портсмута оставался всего один переход, карточная удача изменила Грослоу и он за ночь проиграл больше ста пятидесяти пистолей. Капитан был чрезвычайно раздосадован этим и д*Артаньян, сказал Серко и Верныдубу:

   -Думаю, с нашей стороне было бы неблагородно не позволить господину Грослоу отыграться. Ладно, я согласен продолжить наше путешествие дальше, только в Портсмуте схожу в порт и постараюсь с каким-нибудь судном, уходящим во Францию, передать весточку кардиналу, а то, может, он уже вычеркнул меня из списков живых.

   Серко согласился, заметив:

   -Видимо, сама судьба позволила господину капитану проиграться, чтобы затем мы дали возможность ему отыграть проигранное. Что ж не будем противиться судьбе!

   Обрадованный Грослоу не знал, как благодарить своих партнеров по игре в карты, обещая устроить их в замке Карисбрук по-королевски.

   Когда, наконец, караул с пленным королем прибыл в Портсмут, там его уже ждал бриг «Орел». Д*Артаньян, сообщил Грослоу, что идет на розыски корабля, который отправляется во Францию, чтобы передать с ним письмо кардиналу и просил его подождать. Отсутствовал он несколько часов, но вернулся очень довольный, сказав, что теперь он весь в распоряжении капитана. Бриг давно был готов к отплытию, поэтому уже спустя полчаса вышел в открытое море и устремился к Ньюпорту, главному городу острова Уайт.

   Оставшись в своей каюте наедине с Серко и Верныдубом, д*Артаньян коротко сказал:

   -Все готово.

   -А документы короля и его камердинера? – спросил Иван.

   -Здесь!– похлопал по нагрудному карману куртки мушкетер.

   -Значит сегодня ночью!– сказал Серко.– Главное действовать быстро и четко. Начнем, когда я скажу : «Наконец !»

   -Главное избежать жертв,– напомнил молодой мушкетер.

   -Будьте спокойны,– ответил Серко,– ты, Остап, только не задуши Грослоу, а то знаю тебя.

   Великан в ответ лишь усмехнулся.

   Замок Карисбрук, которому к тому времени исполнилось уже четыре сотни лет обычно не использовался в качестве тюрьмы, но к прибытию короля здесь уже все было подготовлено для того, чтобы превратить его в надежное узилище. Однако Грослоу в это дело внес свои коррективы: всю местную стражу он выставил нести службу на стены и вокруг замка, а на входе и внутри него для охраны короля распределил своих людей. Комната, которая стала камерой короля, соединялась с другой, где разместили Парри. Ключи от обеих этих комнат находились у Грослоу. Здесь же немного дальше, были отведены комнаты для д*Артаньяна и его друзей.

   -Ну, что же,– сказал довольный Грослоу,– все даже лучше, чем я ожидал. Стюарт пусть находится у себя в комнате, у его двери я выставлю двух часовых. А мы спокойно расположимся по соседству с ним, в комнате напротив, которая теперь будет моим кабинетом. Сквозь открытую дверь мы будем видеть часовых, стоящих на часах у двери Стюарта. Муха не пролетит мимо!

   -Да, диспозиция хороша,– вынужден был согласиться д*Артаньян, но в душе его шевельнулась тревога, ведь часовые могли придти на помощь капитану и поднять шум. Однако, бросив взгляд в сторону Серко, он отметил про себя, что тот совершенно спокоен и перестал волноваться сам.

   -Итак, господа,– весело сказал Грослоу,– можете прогуляться по острову или отдохнуть у себя в комнатах, но в восемь часов вечера прошу быть у меня и прихватить с собой побольше денег. Я сегодня намерен обчистить вас до нитки.

   Действительно, этим вечером Грослоу феноменально везло. Он уже отыграл свои сто пятьдесят пистолей и продолжал выигрывать дальше. Верныдуб проиграл сто пистолей, Серко и д*Артаньян по пятьдесят. У двери короля сменился уже второй караул и оба караульных, не утерпев, подошли к двери комнаты, где шла игра, чтобы наблюдать за ней. В этот напряженный момент Грослоу стал метать карты. Все уставились на стол. Если бы выпал туз– выигрывал Грослоу, если король– он проигрывал. Выпал король. «Наконец!»,– воскликнул Серко, приподнимаясь и устремив взгляд на обоих часовых. Через секунду они оба, сморенные сном, упали на пол, вырони шпагм из рук.

   -Что с ними случилось? -воскликнул Грослоу, вставая из-за стола. В ту же секунду его сдавили стальные руки Верныдуба, а д*Артаньян сноровисто всунул в рот капитану заранее заготовленный кляп. Верныдуб продолжал держать капитана в могучих объятиях, а Серко внимательно смотрел в глаза Грослоу, безуспешно пытающемуся вырваться из рук великана-казака. Д*Артаньян, не понимая, что происходит, переводил взгляд с одного на другого, но в то же время его руки деловито сгребали в кошелек лежащее на столе золото. Вдруг он заметил, что лицо Грослоу как-то неуловимо изменилось и стало чрезвычайно похожим на лицо короля Карла. Затем капитан как-то сник, обмяк в руках Верныдуба и внезапно уснул.

   -Ну, кажется, все,– глухо сказал Серко, опустившись на стул и обхватив голову руками,– Остап, раздевай капитана, открывай комнату короля и пусть они поменяются одеждой. Только не теряйте времени. Дайте мне пару минут придти в себя.

   Спустя десять минут, разбуженный король был уже одет в одежду Грослоу и в полумраке стал очень на него похож. Верныдуб перенес спящего Грослоу, переодетого в одежду Карла, в его комнату. Ключи от комнат положили в карман одного из спящих караульных, а затем король, Парри, д*Артаньян , и замыкающий процессию Иван покинули замок. Проходя мимо часового на выходе из внутреннего помещения, он голосом Грослоу ( по крайней мере, часовой потом клялся, что это был голос капитана) сказал: « Мы немного прогуляемся и вскоре вернемся».

   Быстро спустившись в порт, д* Артаньян без труда нашел там среди нескольких судов шхуну, которую он зафрахтовал в Портсмуте, когда, якобы ходил посылать весточку кардиналу. Шкипер уже давно оформил документы на выход из порта и едва все поднялись на борт, якорь был поднят, и судно устремилось в открытое море, взяв курс на Гаагу. Выйдя поутру на палубу вместе с Парри, король подошел к стоявшим у борта друзьям и сказал:

   -Но, как вам удалось меня освободить, я до сих пор этого не пойму?

   -Просто мы обещали вашей супруге доставить вас в безопасное место и выполняем свое обещание,– ответил, улыбнувшись Серко.

   -Господа, примите мою безграничную благодарность. Мое слово порукой, что, когда мой сын возвратит себе трон короля Англии, вы будете вознаграждены по-королевски. Я позабочусь об этом.

   Все трое поклонились.

   -Но я думаю, что мое отсутствие в замке уже обнаружилось и нас могут догнать военные фрегаты,– с тревогой сказал король, оглядывая горизонт.

   -Не стоит беспокоиться, ваше величество,– спокойно сказал Серко, – сейчас в замке отсутствуют лишь Грослоу и ваш камердинер. Идут их розыски. Ищут. конечно, больше капитана , Парри мало кого интересует. А король находится в своей камере под караулом, где ему и положено быть.

   -Вы, верно, шутите, сударь, – с недоумением произнес Карл.

   -Ни в малейшей степени, ваше величество,–серьезно ответил Серко.– Просто капитан Грослоу считает себя королем Карлом I и станет убеждать в этом любого, кто его будет спрашивать, тем более, что он стал похож н ваше величество, как две капли воды. Похож для восприятия окружающих, естественно.

   Король по-прежнему с недоверием посмотрел на него, но ничего не сказал. Зато д* Артаньян с беспокойством спросил:

   -Но, если Грослоу считает себя королем Англии и похож на него, то его могут судить и казнить.

   -Но зачем,– удивился Серко,– никто еще никогда не казнил королей. Кстати, через года полтора Грослоу вспомнит о том, кто он есть на самом деле и снова станет похож на самого себя.

   Глава четвертая. Вынужденное расставание.

   Когда путешественники добрались, наконец, к дому, адрес которого был указан в письме королевы Генриетты к мужу, их ожидал неожиданный сюрприз – на его пороге появился дворецкий, которым оказался никто иной, как родной брат Парри. Оказывается, предусмотрительная королева поручила вести здесь домашнее хозяйство человеку, которого хорошо знал ее муж. У брата Парри имелось и несколько экземпляров совершенно подлинных документов на имя владельца дома, которым теперь законным образом становился Карл I под именем коренного голландца Ван дер Беккера. Еще больше обрадовало короля сообщение дворецкого о том, что королева Генриетта уведомила его о своем предстоящем приезде, который ожидается со дня на день.

   Ввиду того, что все разрешилось наилучшим образом, Серко, Верныдуб и д*Артаньян засобирались в обратный путь. Сердечно простившись с королем, Парри и его братом, друзья вскоре оказались в гавани, откуда попутным судном отправились в Булонь. Здесь они приобрели лошадей и направились прямой дорогой в Париж, однако отъехав с милю, Серко придержал коня и сказал:

   -Ну, а теперь нам следует разделиться.

   Заметив недоуменный взгляд мушкетера, он пояснил:

   -Мы, кажется, забыли, что прибыли в Англию разными путями и с разными поручениями. Д*Артаньяна послал кардинал Мазарини к Кромвелю отнюдь не для того, чтобы тот спасал короля Карла. Наша же миссия именно в этом и заключалась. Если Мазарини узнает, что из Англии мы возвратились вместе, это может вызвать подозрения.

   -Но в чем нас сможет обвинить кардинал?– удивился мушкетер.– Ведь о спасении короля, как я понимаю, он не знает.

   -Это так,– согласился Серко.– Но об исчезновении Грослоу, без сомнения, Кромвелю уже известно, как и о том, что замок Карисбург он покинул в нашем обществе, по крайнем мере в вашем, д*Артаньян. Будьте уверены, Мазарини уже ждет вас, чтобы допросить подробнейшим образом, как это случилось и где теперь находится капитан. В его же распоряжении имеются и наши детальные приметы. Я уверен, что Кромвель не успокоится, пока не разберется самым доскональным образом, куда исчез его адъютант, а заодно и камердинер Карла I.

   -Да, это верно,– вынужден был согласиться гасконец,– генерал производит впечатление весьма проницательного человека.

   -Вот именно,– продолжал Серко.– В настоящее время вам еще можно сослаться на то, что Грослоу ночью провожал вас в порт, откуда вы намеревались убыть во Францию. А куда потом подевались он и мальтийские рыцари, вам неизвестно.

   Верныдуб скептически хмыкнул и Иван с досадой произнес:

   -Согласен, объяснение хлипкое. Но опровергнуть его кардинал не сможет, да и зачем ему это? Но, если он узнает о том, что д*Артаньян прибыл в Париж в нашем обществе, нас всех начнут допрашивать. И, главное, если Кромвель затребует нас в Англию для проведения дознания, Мазарини не задумываясь, отправит всех к нему под конвоем. Ведь Грослоу, дьявол его побери, не просто армейский капитан, а ближайший помощник генерала.

   -Гм! – воскликнул гасконец. -Довольно мрачную перспективу вы, однако, обрисовали, дорогой Атос.

   -Думаю, на самом деле все будет еще мрачнее. Кромвелю не составит особого труда выяснить, что из королевского лагеря Карл намеревался спастись бегством с двумя мальтийскими рыцарями, приметы которых удивительным образом совпадают с приметами тех двух ваших знакомых, которые вы встретили в Дареме. Ну, а дальше только полный дурак не поймет, что мы втроем замышляли освободить короля. Но ни Мазарини, ни Кромвель к их числу не относятся.

   -Ваши аргументы, Атос, чертовски убедительны,– не стал спорить мушкетер. – Что поделаешь, нам действительно придется разделиться.

   -В таком случае мы поедем Пикардийской дорогой через Дьеп,– сказал Иван,– а вы прямой – через Амьен и Компьен. Если все пройдет благополучно, встретимся у вас в «Козочке» на Тиктонской улице. А сейчас давайте поделим наши деньги.

   Разделив по-братски пистоли и ливры, друзья обнялись и разъехались в разные стороны. Несколько раз, они оборачивались и приветствовали друг друга взмахом рук, пока все не скрылись в голубоватой дымке.

   -Д*Артаньяну придется тяжелее, чем нам,– после непродолжительного молчания произнес Верныдуб,– можно побиться об заклад, что Мазарини устроит ему настоящий допрос.

   -Остап, а как ты думаешь,– вдруг спросил Иван,– не пора ли нам возвращаться домой? Надоело мне что-то здесь на чужбине. Соскучился я по бескрайней глади Днепра, соловьиным трелям весной, хочется выпить ковш горилки, закусить вяленой таранью или вареной кабаньей головой, да головкой цыбули, поваляться на зеленой траве в широкой степи, глядя, как по прозрачному голубому небу несутся легкие облачка, складываясь в причудливые фигуры...

   -Не береди душу!– хлестнул нагайкой коня Верныдуб, переходя на рысь.– И без тебя тошно!

   ...Принца Конде в Париже не оказалось, но зато Серко там уже давно ждала герцогиня де Лонгвиль, закатившая истерику по поводу долгого отсутствия его и вестей о нем. Сестра принца никак не хотела поверить, что Иван выполнял поручение королевы Генриетты и, каким образом он ее успокоил, можно лишь догадываться. К тому же выяснилось, что она находится на пятом месяце беременности, которая еще была незаметной для окружающих.

   Явившись к исходу четвертых суток к себе на квартиру, где его уже давно ожидал Верныдуб, Серко сказал:

   -Остап, я, кажется, скоро стану отцом.

   -С чем я тебя и поздравляю,– хмуро ответил Верныдуб, показывая письмо от кардинала Мазарини. – Оказывается, оно пролежало здесь все время, пока мы отсутствовали. Кардинал назначал нам аудиенцию, а мы, выходит, ее проигнорировали.

   -Мдаа,– протянул Серко,– это неприятный сюрприз. Помнишь, наш друг мушкетер, говорил, что Мазарини интересовался мной. Но получается, не только мной, но и тобой. Интересно, какого дьявола, мы ему понадобились?

   -Рискну предположить, что у него к нам имелось какое-то деловое предложение.

   -Похоже на то,– согласился Серко,– но в любом случае оно и к лучшему, что мы не явились. Ничего хорошего от этой аудиенции я не ожидаю. А , кстати, что известно о д*Артаньяне?

   -Я сегодня был в «Козочке», там он пока не появлялся.

   В это время послышался звонок, кто-то дергал колокольчик на входной двери. Когда Верныдуб открыл дверь, на пороге стоял посыльный, вручивший ему конверт с печатью Мазарини. Кардинал приглашал обоих друзей к себе на аудиенцию завтра в 10 часов.

   Глава вторая. Аудиенция.

   Когда в назначенное время оба друга появились в приемной Мазарини, как всегда чопорный и затянутый в черное Бернуин молча распахнул перед ними дверь кабинета кардинала, чтобы войти в которую, Верныдубу пришлось пригнуть голову.

   -Рад вас видеть, господа,– сказал Мазарини, ответив на приветствие казаков,– тем более, что помнится господин Люпугрис, мы, кажется, уже встречались, правда, звали вас тогда немного иначе.

   -Принцу де Конде было угодно переименовать нас на французский манер, – смело ответил Серко,– но, если вашему высокопреосвященству угодно называть нас настоящими именами, мы не против. В тех местах, откуда мы родом, у людей бывает много имен и прозвищ.

   «Например Артос д*Обюссон или Евстафий Портант, а может Атос и Портос»,– вертелось на языке у кардинала, но вслух произнес совсем другое:

   -Нет, нет, я не имею ничего против. Однако, верно, вы удивлены, что я уже второй раз назначаю вам аудиенцию.

   -Ваше высокопреосвященство должен простить нас, – сказал Серко,– к сожалению, первое ваше письмо пришло, когда нас не было в Париже, но получив второе, мы немедленно прибыли по приказу вашего высокопреосвященства.

   -Кстати,– мимоходом заметил кардинал,– далеко ли вы ездили?

   -Принцу де Конде,– поклонился Серко,– было угодно отправить нас с поручением.

   «Гм!– подумал Мазарини. – Он тонко намекнул мне обратиться за разъяснениями к принцу. Ну, ладно, повременим».

   -Как я вижу, вы пользуетесь полным доверием принца,– произнес он вслух.

   -Собственно говоря, – уточнил Серко,– последние полгода, даже немного больше, мы состоим в охране герцогини де Лонгвиль.

   «Вот это неожиданный сюрприз!»,– подумал кардинал. Меньше всего ему хотелось обострять отношения с сестрой Конде. Двадцатишестилетняя голубоглазая красавица-блондинка, жена герцога де Лонгвиль, одного из влиятельнейших вельмож королевства, отличалась довольно легкомысленным поведением, но пользовалась огромным уважением у парижан, как один из признанных вождей Фронды. Тем более кардинал, являясь знатоком женщин, понимал, как опасно иметь ее в числе своих врагов.

   -Хорошо, перейдем к делу,– решительно сказал он.– Я пригласил вас, господа, чтобы предложить вам послужить на благо Франции.

   Серко и Верныдуб вопросительно посмотрели на него.

   -Видимо, вам известно о том, что в Париже сторонники Фронды готовят бунт горожан против властей. Король и королева в это тяжелое время остро нуждаются в преданных людях, которых, к сожалению, осталось очень мало. Такие отважные воины, как вы, могли бы оказывать нам некоторые услуги, которые не поручишь первому попавшему.

   -Речь идет о службе королю и королеве или вашему высокопреосвященству?– прямо спросил Серко.

   -Разве в этом вы усматриваете разницу?– надменно ответил кардинал вопросом на вопрос.

   -В том и дело, что нет,– ответил Иван,– служба частным лицам, например, в охране госпожи Лонгвиль– явление вполне допустимое, но служба королевскому дому Франции или первому министру может быть истолкована польским королем, подданными которого мы являемся, как измена. Ведь война католических государств. в том числе, Речи Посполитой, против Франции еще не окончена ( имеется в виду тридцатилетняя война– прим.автора).

   -Вот оно что,– протянул кардинал, утратив интерес к дальнейшей беседе.– В таком случае не смею вас больше задерживать, господа.

   И он погрузился в чтение бумаг, лежавших на столе. Среди них острый глаз Серко давно различил раскрытый конверт с хорошо известной ему печатью Оливера Кромвеля.

   На выходе из дворца их уже ждал лейтенант гвардейцев де Коменж. Вежливо приветствовав обоих, он сказал с некоторым смущением:

   -Господа, прошу ваши шпаги!

   Верныдуб положил руку на эфес сабли, но Серко увидел, что двор перед ними заполняется гвардейцами.

   -А в чем дело, господин лейтенант?– обратился он к Коменжу.

   -Приказ его высокопреосвященства,– ответил тот и тихо добавил,– я узнал вас, господа, ведь это вам я обязан жизнью. Но приказ есть приказ. Прошу вас, взгляните на окна второго этажа.

   Казаки обернулись и увидели десятки мушкетных стволов, наведенных прямо на них.

   -И куда нас?– спросил Иван.– В Бастилию?

   -Отнюдь,– ответил Коменж.– Приказано доставить вас в Рюэй.

   -Ну, Рюэй, так Рюэй,– сказал Серко, отстегивая саблю и сделав знак другу поступить также. Передав ее лейтенанту, он спросил:

   -Не могли ли бы вы уведомить госпожу де Лонгвиль, что мы арестованы? Видите ли, мы служим в охране герцогини и не хотелось бы, чтобы она думала, будто мы дезертировали.

   -Будьте спокойны,-дружелюбно ответил лейтенант.– Герцогине об этом будет сообщено сегодня же, но я не имею права назвать место, где вы находитесь.

   -Да это и не имеет значения,– усмехнувшись, ответил Серко,– вряд ли герцогиня соберет войска, чтобы отбить нас у кардинала Мазарини. Нам будет достаточно, чтобы она знала, что мы отсутствуем по уважительной причине.

   Поместившись в карету вместе с Коменжем, друзья погрузились в молчание. Рюэй находился на расстояние трех лье от Лувра. Еще в 1635 году эту местность приобрел кардинал Ришелье, выстроивший там замок, который достался после его смерти Мазарини.

   Выехав из Парижа и свернув направо, карета минут через десять въехала во двор замка и остановилась возле охотничьего павильона. Двор замка имел форму подковы. В центре его находились апартаменты кардинала, с одной стороны от них находился оранжерейный павильон, с другой– охотничий павильон, куда де Коменж и привел Серко с Верныдубом. Позади этих зданий был разбит обширный парк.

   Охотничий павильон представлял собой продолговатое здание, комнаты которого имели зарешеченные окна. В одной из них и разместились Серко с Верныдубом. Ее довольно широкое окно выходило во двор замка. Из него хорошо просматривалось караульное помещение и вход в оранжерейный павильон.

   -Интересно,– спросил Верныдуб, – почему кардинал держит нас при себе? Проще было бы приказать нас убить или поместить в Сен-Жерменскую тюрьму.

   -Не все так просто, – ответил Иван. – Я заметил на столе у кардинала конверт с печатью Кромвеля. Думаю, он там лежал не случайно. Видимо, Мазарини тем самым давал нам понять, что ему известно о наших похождениях в Англии. Или, по крайней мере, что он о них догадывается. Видимо, Кромвель не прекращает поиски Грослоу и, вероятно, затребует нас к себе. Вот для этого Мазарини и держит нас под рукой. Если бы не это, то он просто устранил бы нас, как ненужных свидетелей его контактов с Кромвелем.

   -Но в таком случае вскоре здесь должен оказаться и д*Артаньян,– предположил Верныдуб. – Для кардинала лучше держать нас всех вместе.

   -Да, гасконец– ключевая фигура во всем этом деле, – согласился Серко,– хотя, в принципе, и нас одних достаточно, чтобы установить нашу причастность к исчезновению Грослоу. Впрочем, в сложившейся ситуации кардиналу лучше держать нас всех под рукой.

   -Эти решетки,– небрежно махнул рукой Верныдуб в сторону окна,– сломать ничего не стоит. Мы в любой момент можем отсюда выйти.

   -А дальше что?– спросил Иван.– Перебить всю охрану и бежать в Польшу, убивая по дороге всех, кто станет на нашем пути? Нет, это не дело. Подождем, должен быть какой-то выход. Удача часто сопутствует терпеливым. Если Коменж сдержит свое слово и передаст известие о нашем аресте герцогине, то, думаю, она не замедлит принять меры к нашему освобождению.

   Верныдуб, давно знавший о любовной связи приятеля с сестрой принца Конде, лишь скептически усмехнулся.

   Глава третья. Арест.

   Д*Артаньян, расставшись с друзьями, ехал дальше шагом, лишь изредка переходя на рысь. Он пытался сочинить правдоподобные ответы на возможные вопросы кардинала о своем пребывании в Англии, но, не зная, какой информацией располагает Мазарини, сделать это было трудно. «Видимо, надо исходить из худшего.– подумал он,– то есть из того, что кардиналу в деталях известны подробности нашей поездки с королем до самого острова Уайта».

   По зрелому размышлению, он пришел к выводу, что нет смысла отрицать участие в этой поездке двух мальтийских рыцарей, с которыми он якобы познакомился в Париже. «А, ладно!– в конце концов, решил гасконец. -Главное, твердо стоять на своем, а там видно будет».

   Явившись в казармы мушкетеров, он узнал, что его уже несколько раз разыскивал кардинал. Д*Артаньян хотел было повидаться с де Тревилем, но оказалось, что капитан мушкетеров тяжело болеет. Отправившись в «Козочку», он узнал от ее хозяйки, прекрасной Мадлен, что его разыскивал Верныдуб, но никакой записки не оставил. Оставив коня в гостинице, мушкетер отправился на квартиру друзей, но не застал их там. Устав от всех этих хождений, он возвратился в гостиницу и завалился спать.