Текст книги "Книга власти (СИ)"

Автор книги: Валерий Быков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 78 страниц)

   На пятнадцатый день мы наткнулись на замёрзшую насмерть семью неандертальцев. Я думаю, они тоже куда-то шли прочь от холода, и предположительно на юг. Мы съели их трупы, и сильно пополнили силы. Заодно подтвердились мои худшие опасения, все люди, что зимовали этой зимой севернее предгорий Греции, скорее всего, замёрзли насмерть.

   Я пытался охотиться, но мне не очень везло, лишь каждую третью ночь мне удавалось убить какое-нибудь животное, либо найти целый замёрзший труп. Всё портил рыхлый падающий снег, что заваливал трупы и еду. Иногда помогали банальные раскопки снега.

   На двадцать седьмой день пути мы дошли до середины предгорий, от двух тысяч человек осталась тысяча. И я считал, что мне ещё повезло, за это время мы прошли около пятисот километров пути. И ударили особо сильные морозы, я думаю под минус пятьдесят. Конечно, у меня нет градусника, чтобы сказать правильную температуру, но меряю чисто по своей шкуре. Погибли практически все дети и старики, остались лишь люди в возрасте от десяти до тридцати лет, самые сильные. И вот настала ночь, мы осмотрели окрестности, но нигде не было и намёка на дрова, в самую холодную ночь мы не могли развести огонь.

   -Останавливаемся здесь, – приказал я. – Уже поздний вечер, будем ночевать здесь

   -Но как без дров? Мы замёрзнем насмерть без огня.

   -Я знаю, но дров нет, и ещё несколько дней не будет, надо ночевать прямо здесь. Вы шли весь день, и не умерли, у вас тёплая одежда, копайте ямы в снегу. Собирайтесь в кучки, будете греть друг друга теплом своих тел. Если собраться в большую кучу, человек по двадцать, мы сможем сохранить тепло на ночь. Садитесь.

   -Слышали, что приказал год?! Выполнять!

   Мы сели спиной к спине, и стало теплее, и это было тяжело, и многие уснули. И я подумал, что часть эту ночь переживёт и без дров.

   -Год? Вы думаете, мы дойдём? Спать без огня это настоящая смерть.

   -Мы дойдём.

   -Но тут так холодно.

   -Сейчас мы минуем перевал, отойдём на юг от предгорий, и дней через пять станет намного теплее. Мы будем есть трупы павших, часть дойдёт, держитесь, а сейчас давайте спать. Чем раньше завтра встанем, тем лучше. Надо меньше спать, меньше отдыхать и больше идти, и тогда мы дойдём.

   Следующие два дня от сильнейших морозов и обморожения погибло ещё двести человек, самых сильных и стойких. Спать ночью без огня можно, люди были сильными выносливыми, но тяжело, очень тяжело. Мы погибали, сдавали даже те, кто казалось сильнее всех, но мы упорно шли вперёд.

   На тридцатый день у нас стали кончаться общие припасы, осталось еды на один день. Я приказал поделить еду между всеми и раздал её всем, мы поужинали нормальной едой последний раз. Морозы слега спали до минус сорока градусов, и мы двинулись на юг, преодолев пик предгорий. Но сейчас мы шли быстрее, чем раньше, потому что здесь было немного меньше снега, и потому что выжили только самые сильные, а также у нас поубавилось груза за плечами, больше не требовалось расчищать снег так хорошо как раньше. Теперь мы проходили по тридцать или даже сорок километров в день.

   Три дня мы шли без еды, и лишь иногда, мы съедали падших воинов. Я заметил, что у меня осталось пятьсот мужчин и двести женщин. Женщины слабее, и умирали быстрее воинов, на одном из привалов я решил держать совет.

   -Слушайте меня, постарайтесь понять. У нас осталось двести женщин, и почти все остальные сильные и самые сильные воины мужчины.

   -Да это так год.

   -Если мы дойдём до цели, и умрут все женщины, то нет нам смысла туда идти вовсе. Я не вижу альтернатив, мы должны начать особенно беречь женщин. С этого момента, все женщины будут получать вдвое больше еды, чем мужчины. И если еды не будет, мы будем убивать одного из воинов, и женщины будут есть его. При этом, я хочу, чтобы отныне женщины несли за плечами только лёгкий груз. Все меня поняли?

   -Да но...

   -Это вынужденная мера, женщины устали и истощены, мы любой ценой должны довести их до тёплых земель. Сейчас нас семьсот человек, если мы будем убивать слабых и есть их, я думаю, несколько сотен дойдёт. И идти нам ещё очень далеко,

   -Да год. Мы понимаем, нет смысла спасать мужчин, если не будет женщин, чтобы родить детей.

   И мы двинулись дальше, и прошли рекордно большой интервал пути до вечера, а вечером я выбрал двух воинов, и мы убили их, и накормили человеческим мясом всех голодных женщин, каждой по кусочку, но досыта. Остальные воины легли спать натощак.

   На следующий день мы миновали ещё сорок километров, рекордно большой участок пути, и ощутимо продвинулись на юг, здесь температура была минус тридцать, терпимо. Но идти всё равно было очень тяжело, отстало около полу сотни истощённых людей. Некоторые самые слабые отставали специально, чтобы их не убили и не съели, вот такое вот малодушие. Но никого убивать не пришлось, мы подобрали пять трупов наших же товарищей, умерших от обморожения и истощения, порезали их на части и съели. На охоту мы больше не ходили, сил не было, даже у меня, ели в основном павших, и умерших каждый день было так много, что их мяса хватало.

   Примерно ещё через три недели пути около ста пятидесяти женщин и столько же мужчин вышло к проливу Босфор, и мы перешли его по льду, да тот снова замёрз. И наш отряд, сильно истощённый продолжал своё тяжелое движение на юг, здесь погода уже была около минус двадцати пяти градусов, и так сильно как раньше до минус пятидесяти не опускалась. Даже ночью было не менее минус тридцати. Это холодно и очень холодно, особенно для истощённых людей, но после минус пятидесяти, минус тридцать это терпимо и не смертельно. Мы все очень сильно хотели есть и были критически истощены, все были худые как тени. Охотиться уже было невозможно, и не было никаких сил, чтобы найти и убить зверя, не было и зверей. Однако, снега здесь было ещё больше, чем раньше, и снова скорость нашего движения спала до пятнадцати километров в день.

   Я всё надеялся, что к югу от пролива Босфор начнёт быстро теплеть, но моим надеждам не суждено было сбыться. Мы ползли по этой холодной земле на юг, и каждый день умирало несколько человек, и мы съедали их, но они были тощие, и в них было мало мяса. Здесь было уже не так холодно, но как нам мешал снег, кто бы знал. И всё же, через три недели мы вышли к землям, где было, не так холодно, порядка минус десяти, при рыхлом снеге, но идти было проще, стало теплее, и мы не так замерзали. Я впервые успешно охотился. Каждую ночь, несколько дней подряд я выслеживал и убивал зверя и мы ели, и люди набрались сил, и отставших стало гораздо меньше.

   Спустя ещё несколько недель пути, голодные и истощённые люди в количестве двухсот человек дошли до границ современного восточного Египта. Здесь температура держалась на отметке около нуля градусов, снега здесь не было, и везде стояли увядшие деревья, я смог остановиться, успешно поохотиться, итого двести человек вырвалось из снежного ада. И тут нам не повезло, мы наткнулись на крупное и голодное племя неандертальцев. Они также шли на юг, как и мы, видимо, мы были не единственными спасшимися, а тут вдоль моря не слишком широкий перешеек. Их тоже было человек двести.

   Я увидел, как они атакуют в последний момент, поднялся и громко крикнул истощённым людям:

   -Все к бою.

   Я понимал, убежать мы не сможем. Над полем боя пронёсся грозный клич огненных людей, врага. И я своим копьём проткнул одного из вражеских воинов. Завязался бой, в котором я убил несколько десятков воинов врага и сыграл решающую роль, несмотря на истощение, я был силён и быстр и разил врага направо и налево. Я был просто воином из сказок, двигался как настоящий демон, разил направо и налево, убивал, и держал на себе много воинов врага. Я думаю, если бы не я, мы никогда не победили бы в этом бою. Многие мои воины были истощены, но у многих были копья, у неандертальцев каменные молоты в основном, копьё так то лучше. Состоялась жестокая бойня, мы победили, и враг бежал. Я подсчитал выживших, нас осталось 96 человек, из них треть ранена, с переломами рук, выжило 27 женщин и 69 мужчин, поскольку женщины не смогли постоять за себя в бою также хорошо как воины, и погибли первыми. Мы съели трупы врагов, насытились полностью, и я приказал идти прочь. Мы взяли раненых и побрели прочь, дальше на юг. Больше всего я опасался наткнуться ещё на одно племя неандертальцев. И теперь мы шли крайне осторожно.

   Мы шли ещё пару дней не больше. Я понимал, идти слишком далеко на юг не стоит, потому что там джунгли, а идти по столь неприятным местам куда хуже и опаснее, и погибнет много людей, а нас итак уже осталось мало. Поэтому я подобрал место, и объявил, что здесь будет наш новый город. Потому что мы дошли до тёплых мест. И все воины были благодарны мне, что я доставил их сюда живыми. И мы держали совет у костра:

   -Мы должны построить здесь новый город, рожать детей.

   -А что дальше?

   -Мы должны очистить этот мир от неандертальцев, раз и навсегда, и занять лучшие земли сами. Именно из-за них нам пришлось отступить из Африки, мы должны восстановить свою численность, и победить врага! Мы никогда не были близки к вымиранию, как в этот раз.

   Больше всего я опасался, что на нас сейчас нападёт враг опять, вокруг было достаточно много племён неандертальцев, что брели с севера на юг. Они не всегда были агрессивными и нападали на нас как прошлое племя, опасаясь, что мы дадим сдачи, но чем чёрт не шутит.

   На следующий день я собрал отряд воинов, и мы отправились с ним на охоту, нашли небольшую семью неандертальцев, и, напав ночью, жестоко поубивали всех без потерь с нашей стороны. Я приказал отрубить им ноги, руки и головы, мы покрошили их на куски, потом сожгли тела, почистили кости до бела, и развесили их кости вокруг нашего стойбища. Я подумал, что сырое мясо привлечёт зверей и хищников, а горелые кости нет. Зато множество костей и черепов людей по периметру стойбища вызовет страх в сердцах вражеских воинов. И мне повезло, моя военная хитрость с запугиванием врага спасла нас от последующих нападений. И хотя множество неандертальских племён брело через этот район, никто ни разу не рискнул напасть на племя, что окружило себя костями поверженных врагов.

   Глава 12: Кроманьонец.

   И мы построили город, с мощным частоколом и защитным рвом, этот город должен был не только защитить нас от животных, но и от других племён. Я не пытался больше выращивать зерно, потому что вокруг было слишком много других племён, они все пришли сюда с севера, жили очень плотно, постоянно нападали на других людей, и несколько охранников, не защита от крупного отряда неандертальцев. Я решил, что мы будем ходить на охоту крупными отрядами, в то время как поселение защищается отрядом людей.

   В бою мы использовали новое орудие, особый тяжёлый метательный дротик с каменным наконечником. Мне негде было взять здесь яд, поэтому сам дротик был убийственным по своей природе. У неандертальцев не было дальнобойного оружия, поэтому мы обычно в бою кидали по одному дротику, а потом сходились с ними на копьях против каменных молотов. Копья были эффективны. Метательное оружие в бою тоже хорошо себя зарекомендовало, оно ранило, калечило и убивало врага ещё до начала боя. И мы не ходили по одиночке, и очень часто в бою, первый эшелон не подпускал к себе врага копьями, а другие сзади кидались из-за спин по врагу дротиками, и мы одерживали победы.

   Несколько раз крупные отряды неандертальцев пытались штурмовать наше поселение днём и ночью, но мы успешно отражали их атаки, ров и колья оказались невероятно эффективной защитой против людей, что не имели никакого осадного оружия. Во время атаки неандертальцы пытались вскарабкаться по кольям наверх, но у них не получалось, и пока они лезли, мои воины убивали их сверху копьями. В итоге, потеряв десять или двадцать воинов убитыми, враг обычно отступал. Мозгов и тактики у неандертальцев не было, но ходить по лесу в одиночку или мелкими отрядами было невозможно, поэтому мы если и охотились, то только крупным отрядом под моим предводительством. И если я уходил из селения прочь на охоту, то все оставшиеся бойцы, должны были дежурить на стенах. В то время как ночью обычно дежурило по 12 бойцов, этого мало, но достаточно, чтобы отразить первый натиск.

   Для того чтобы на будущее обезопасить своё селение от врага, я приказал подготовить множество костей убитых врагов, и мы разбросали кости и человеческие черепа вокруг своего лесного бастиона. Кости и черепа были не простыми, сначала мы слегка обжигали их на костре, чтобы очистить, а потом чистили, добиваясь более менее белого цвета, чтобы ярко выделяться на фоне леса. Враг иногда всё равно нападал, но многие боялись костей и отступали, наше поселение противник видимо считал проклятым смертью, в основном из-за декораций смерти в виде многочисленных белых костей врагов и черепов.

   Дичи особо в лесах не было, огромные по численности племена людей убили всех животных и птиц, и даже немногочисленных насекомых интенсивно ели. Найти еду было практически невозможно, поэтому мы все занимались каннибализмом, и мы и неандертальцы. Я запретил есть своих сородичей, но у нас не было ни раненых, ни убитых. И мы ходили на охоту на неандертальцев, убивали и ели людей огня. Так прошло несколько лет, все эти годы мы питались человечиной, но у нас появились первые дети, много детей, и я сам внёс в это огромный вклад. Многие из рождённых детей были моими, и воины очень уважали меня и моих детей. Я бы даже сказал, что половина всех детей были моими. Я старался усилить поселение людей своей кровью, и впервые доля моей крови в людях достигла столь высокой отметки. Фактически, тогда родился и закрепился новый вид людей, настолько похожий на меня, что, посмотрев на меня и на этих новых людей, можно было сказать, что мы одной расы. В последствии, этот новый вид людей, что имел большую долю моей крови, учёные назовут Кроманьонцами. Новое поколение людей, Кроманьонцы отличались от предыдущих людей очень сильно, главное, у них была белая кожа, которая загорала под солнцем, и они физически были намного более похожи на меня. Кроманьонцы взрослели ощутимо медленнее, чем обычные люди, зато были на пол головы выше, и килограмм на десять тяжелее, физически сильнее, почти приблизившись по физической силе к неандертальцам. И самое главное, эти люди очень сильно походили на меня, они были похожи на меня столь сильно, что в среде кроманьонцев я уже не выглядел как человек другой расы и это главное для меня отличие. Фактически, это был мой народ с моей кровью в жилах. Теперь я среди них был своим, я не отличался.

   Спустя несколько лет осады, климат стал улучшаться, сильно потеплело, и часть неандертальцев снова ушли на север, небольшая часть двинулась дальше в Африку. Больше на нас никто не нападал, и бродить по лесу стало гораздо безопаснее. Теперь, здесь, в районе восточного Египта и реки Нил, было не так холодно как раньше, порядка +15С днём и +6С ночью. Ледяные годы, продолжавшиеся около двух лет, кончились. Я думаю, севернее тоже потеплело. Но я знаю, что в прошлом в этих широтах, где мы находились теперь, температура достигала порядка +35С и даже +40С, именно высокая температура и жаркий влажный климат выдавили из Африки большую часть неандертальцев. Факт того, что теперь здесь было не более +20С, говорил о том, что сейчас на севере снова появился великий ледник, и возможно он доходит до границ пролива Босфор, либо до северных границ Югославии, никак не севернее. Я не стал проверять это, не рискнув оставить судьбе последнее племя людей. Но я твёрдо решил, что больше не допущу, чтобы мой народ оказался на грани гибели, тем более, теперь это был в прямом смысле мой народ, мой дети, они приняли меня как равного, как величайшего вождя. И эти подрастающие дети имели мою кровь. И я сделал выводы, почему сложилась такая ситуация, что мы чуть не вымерли, а неандертальцы просто сократили свою численность. Всё потому что неандертальцы вытеснили нас с большинства земель, и мы жили локально на севере. Если бы люди жили повсеместно, как неандертальцы, угрозы вымирания не было бы. Значит, чтобы обеспечить гарантию выживания своего вида в будущем, надо заселить всю планету, и если кто-то встанет у нас на пути, нельзя мирно жить бок о бок, надо уничтожать конкурента. Природа и реальность жестоки, в них нет места гуманизму и добру, пожалев врага один раз, ты рискуешь в будущем столкнуться с новым опасным и могучим видом. А если допустить, чтобы конкурент жил повсеместно, а твой собственный вид локально, это путь к гибели. Поэтому нужна новая стратегия, мы, а не неандертальцы должны стать видом номер один на планете, и только так, и если я вообще способен это сделать, я должен и обязан это совершить. Мы должны вытеснить их и занять все земли сами и только так. Это мой исторический долг обеспечить выживание своему народу, тем более, это теперь действительно в прямом смысле этого слова мой народ.

   И я начал растить город, как и в былые времена, я за одно поколение увеличил численность племени на 300 человек, теперь нас было около 500 человек. Я уделял особое внимание детям и их обучению с детства, я знал, что в прошлом сильнейшим тормозом на пути роста населения была высокая детская смертность. Теперь же, сохраняя высокую рождаемость, когда каждая самка рожала раз в год, и, увы, теперь самки чаще рожали одного ребёнка либо двойню, но не более. Потому что мои потомки, увы, почему-то рожали чаще по одному ребёнку, а взрослели дольше. Я стремился к тому, чтобы каждый ребёнок выживал, и не только на этапе рождения. Но я следил за тем, чтобы все дети жили внутри ограды, и всем хватало еды, так был достигнут рекордно высокий прирост населения. И спустя ещё двенадцать лет у меня появилось более 200 взрослых воинов. Я совершил рейд по окрестностям, и мы целенаправленно истребили несколько десятков племён неандертальцев. И успех наших побед, практически без потерь был взят не с потолка.

   Я впервые начал целенаправленно тренировать воинов помногу лет, с прицелом на убийство других людей. Я развивал их физически, заставляя бегать с грузом на плечах, отжиматься, приседать, драться друг с другом на палках и на кулаках, бороться. Я разработал минимум четыре профильных боевых искусства, что отдельно тренировали разные группы мышц моих воинов. Это бой на кулаках, без захватов, борьба, то есть бой в котором нельзя было ударить врага, бой на палках и стрельба. Все поединки были учебными и не приводили к тяжёлым травмам бойцов. Финальным эпизодом тренировки был бой стенка на стенку, когда люди вооружённые учебным оружием, два отряда стрелков и палочников, должны были побить друг друга, никого не убивая на самом деле. Мои воины были физически сильными и крепкими, намного сильнее, чем рядовые мужчины неандертальцев. А главное, мои воины были обучены биться с другими людьми. Я подготовил специальное оружие убийства людей, тяжёлые дротики и длинные копья. Мои воины были защищены специальными доспехами из толстой кожи и шкур. Я знал, что враг часто убивает моих солдат ударом по голове тяжёлой дубиной с камнем на конце. Такой удар обычно проламывает череп и приводит к мгновенной смерти. Поэтому для воинов были созданы специальные шлемы из пяти слоёв кожи, они эффективно защищали от ударов по голове в бою. Конечно, сильный прямой удар по голове палкой с камнем на голове всё равно был смертелен, но вероятность смертельного исхода при более слабых ударах резко снизилась, а воины в бою редко позволяли врагу хорошенько размахнуться и со всей силы зарядить себе по голове. Чаще в бою удары были в половину эффективности, и от таких ударов шлем надёжно спасал. В сражении мы использовали стратегию фаланги, когда много бойцов вставали плечом к плечу, а бойцы стоявшие сзади бросали дротики во врага! И мои воины были обучены воевать группой, а не по одиночке.

   В последующие несколько лет целая небольшая армия моих воинов успешно действовала в окрестностях Египта, мы выискивали племена неандертальцев и обычно без потерь успешно уничтожали их. За эти годы мы уничтожили десятки племён врага, при этом неандертальцы не оказывали нам организованного сопротивления. И самое главное, в этих битвах мы убивали неандертальцев сотнями, но наши собственные потери были минимальны, в большинстве случаев, даже в боях с особо крупными племенами врага по 400 и более человек, а такие встречались, поскольку в ходе периода каннибализма многие племена неандертальцев ради выживания объединились в более крупные союзы. Даже в боях с особо крупными племенами неандертальцев, мы часто не несли никаких потерь вовсе, у нас даже не было раненых. Всё это достигалось хорошим вооружением и высокой подготовкой бойцов. Чего никогда не было раньше. Я думаю, за последние пятнадцать лет мы перебили никак не меньше 50 тысяч неандертальцев, также порядка половины или более общемирового населения неандертальцев погибло от морозов, и последующих бедствий связанных с переселением. Таким образом, численность населения неандертальцев в мире по моим оценкам упала до менее 2 миллионов человек, а может итого меньше, их никогда не было так мало как сейчас. Но и нас людей, осталось одно единственное последнее племя, почти что самое последнее, к тому же, даже если где-то каким-то чудом ещё и уцелели другие простые люди, они уже как бы не были кроманьонцами столь близкими ко мне, как мои граждане, поскольку в них было гораздо меньше моей крови. Но думаю, других простых людей в мире не было, в Африке они почти вымерли, мне это было известно доподлинно, а в Египте во время массового бегства от холода я видел только неандертальцев.

   Город меж тем ширился и процветал, спустя ещё десять лет интенсивного развития и высокой рождаемости, численность населения достигла двух тысяч человек. Здесь поблизости не было залежей камня, и весь камень шёл на оружие. Мне пришлось строить всё из дерева, поэтому в городе была деревянная ограда и деревянные дома. А мне очень хотелось построить в этот раз именно город, подобный тому, что был построен последний раз, а не просто ограду с землянками и шалашами, как раньше. Я научился вырезать в брёвнах пазы, и ложить их друг на друга крест накрест, такая кладка позволила нам построить множество домов, которые внешне не уступали каменным. Только, обрабатывать дерево каменными топорами было очень сложно, мы использовали кремень, специальные камни, которые лучше и прочнее обычных, этого с трудом, но хватало, чтобы обработать древесину, если работать очень аккуратно и осторожно. Конечно, в дело шли не все породы деревьев, а только те, что имели мягкую древесину, к счастью такие тогда там в Египте были. Опытный мастер, работая с деревом по волокнам, медленно и понемногу, очень осторожно, но мог вырубить паз в бревне даже ломким каменным топором. В среднем один дом имел размеры три на три, или четыре на четыре метра, некоторые дома были немного вытянутыми и они все были однокомнатными. В каждом таком домике обычно обитало около десяти или даже двадцати человек. Отдельно была построена мощная деревянная крепость с припасами. В общем, моя древесная архитектура почти не уступала по масштабности и монументальности каменной, и город выглядел как город. То есть, это уже была не просто площадь с оградами, застроенная шалашами из веток и землянками, а площадь, застроенная домиками.

   После того, как город достиг двух тысяч человек, я, опасаясь эпидемии, приказал основать ещё четыре новых поселения, так чтобы столица была в центре. Спустя несколько лет мы получили пять городов, общей численностью населения около четырёх тысяч человек. Параллельно я стал рассылать семьи поселенцев по сорок человек, двадцать самок и двадцать самцов, во все концы мира. На случай, если что-то случится с моим государством, я не хотел, чтобы мы здесь были последними людьми. И дела наладились, и я понял, что по миру снова пошли семьи людей.

   И да все эти люди, кроманьонцы, были сильно похожи на меня. И я был среди них уже не белым божеством, а таким же, как они, они выглядели как я, взрослели также медленно как когда-то я. Женщины могли рожать с одиннадцати или двенадцати лет, но полного созревания достигали примерно к шестнадцати годам, не раньше, что было очень поздно, по меркам обычных людей прошлого.

   Постепенно, когда первичный вопрос с жильём был решён, я начал усложнять свою древесную архитектуру более сложными зданиями на несколько комнат, и часто двухэтажными. Особенных причин строить столь сложные дома на самом деле не было, мы могли бы неплохо прожить и в однокомнатных домиках. Всё упиралось чисто в мою жажду строить, жажду большего, я хотел построить нечто монументально величественное, а не просто однокомнатные домики и поэтому мои граждане строили. Но другие люди, тоже были горды тем, что они строят нечто особенное, и я был не одинок в своих стремлениях построить большой город.

   Спустя ещё пятнадцать лет развития, мы основали ещё четыре города, теперь у меня под контролем было девять деревянных городов, общей численностью населения около двадцати тысяч человек. При этом, большая часть населения была представлена детьми. Я стал невольно замечать, что мои дети живут очень долго, многим было уже под сорок лет, но признаков старости и старения не было. То есть, они выглядели как мужики в летах, но не было ни дряблости, ничего такого, что сопровождается старением. И это было хорошо, потому что люди стали намного умнее. Мои дети были от природы умнее, чем простые люди прошлого, плюс ко всему они ещё и жили дольше. В итоге, люди были достаточно умными, чтобы понимать многие банальные вещи, которых не понимали мои граждане прошлого. Ну, например, то, что еду надо откладывать про запас и расходовать весь год, а не есть от пуза, пока не кончится. Люди стали понимать, что я правитель не только потому что самый сильный и опасный, а потому что делаю важное и сложное дело, управляю всеми и делю еду. А делить еду между людьми кто-то должен и не каждый сможет это сделать также справедливо как я, поэтому нельзя свергать и убивать меня, за то, что я забираю себе всю еду, чтобы потом поделить между всеми. Вроде, мелкие бытовые вещи, которые так доступны и понятны всем сегодня, но в те тёмные времена это был колоссальный шаг вперёд в менталитете, который определил все возможности дальнейшего развития.

   Я впервые создал такое явление, как школу, то есть систему организованной передачи знаний следующим поколениям. Школа представляла из себя особое строение, обычно открытый навес, в нём специально обученные женщины и мужчины учили всех детей поголовно в течение трёх лет ремёслам, воинскому искусству, истории как надо вести себя в обществе. Историю преподавали однобоко, начиналась история с момента основания каменного города, потом описывался наш ледяной поход и прибытие сюда в долину Нила. Историю рассказывали устно и часто по-своему, но с сохранением общего смысла. При этом было шесть возрастных групп образования, классов, каждый из которых длился по пол года, и дети не просто учились кучей, а поэтапно, от маленького к взрослому. Если детей учили базовым вещам, то с третьего класса начиналась специализация с прицелом на ремесло, охотника или воина. У меня было два типа учителей. Те, кто непосредственно учил детей и взрослых, и учителя, которые учили только учителей. Так вот, учителей второй категории было много, а учителей первой мало. И учителей первой категории учил я лично сам. Таким образом, была создана вертикаль обучения всему. Также в моём обществе снова появился класс людей, именуемый гвардейцы, однако, теперь, помимо гвардейцев была ещё регулярная армия. И первые, и вторые были лично подчинены мне. В гвардию набирались лучшие воины армии, но не младше 25 лет.

   Самое невероятное, что я смог изобрести новое оружие и жаль что оно появилось так поздно Поскольку теперь у нас не было яда, а дротики в бою надо метать всё сильнее и сильнее, я создал метатель дротиков. Это был первый в истории человечества лук. Лук представлял из себя мощную, специально подобранную палку, на которую натягивались жилы крупных кошек или других животных. Лук стрелял стрелами, длинными палочками, на конце которых были перья, наконечник лука острый камешек или кость. Причём применялись кость и камни половина на половину, камень был тяжелее и опаснее, зато часто приходил в негодность после единственного выстрела. Костяной наконечник часто служил дольше и мог использоваться повторно.

   В этот период, поскольку у меня появилась возможность, я начал устраивать походы на расстояния до 400 километров от моих городов. В походы без меня отправлялись крупные отряды по 200-300 человек, с хорошим вооружением, их задачей было физическое уничтожение неандертальцев. При этом, им было приказано ни в коем случае не трогать и не обижать другие семьи кроманьонцев, что они встретят по пути. А мои города посылали не менее одной семьи поселенцев в месяц, которым было приказано уйти подальше на вечное поселение.

   Иногда и очень редко в походах мои воины встречали племена людей, которые не являются ни кроманьонцами, ни неандертальцами, это были совсем иные породы людей, не такие как мы. Таких иных пород людей было очень мало, и встречались они чаще к югу и западу от моих владений. Я принял решение уничтожать их тоже. Хотя эти иные народы в данный момент не представляли никакой угрозы, и были слаборазвиты культурно, даже в сравнении с неандертальцами, мне не хотелось, чтобы когда-нибудь в будущем у людей появился бы новый неожиданный конкурент.

   В этот период, расцвета достиг язык, сейчас он был сложным как никогда, и появилась система каст. Однако, управление было директивным, возникла острая потребность в сложных формах обмена товарами, но до сих пор доминировал натуральный обмен, я так и не придумал замену деньгам. Конечно же, как всегда процветали воровство, мелкие грабежи, и прочие пороки, что движутся параллельно рождению крупных городов. При этом, численность столичного города превысила тысячи человек. Однако, форма управления оставалась директивной. Были люди, которые во всём подчинялись мне, и им подчинялись остальные. В тот период у меня снова стали закрадываться мысли о том, что не плохо бы придумать более сложную систему управления государством, чем ныне существующая, чтобы обеспечивать, например, справедливый суд над виновными, или предотвратить воровство. Мне было не до этого, я постоянно был очень занят, чтобы объективно успевать судить всех.