Текст книги "Книга власти (СИ)"

Автор книги: Валерий Быков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 78 страниц)

   -Что же делать год?

   -Я не знаю, я не думал даже, что начнётся такая гигантская миграция. В мире теплеет, везде, стремительно теплеет, они идут прочь из Африки на север. Жить на юге стало тяжело, много ядовитых гадов, болезни, а здесь на севере теперь так хорошо.

   -Может нам тоже пойти ещё дальше на север? Великий ледник отступает, и помногу километров в год. Вы отсутствовали долго, за это время, ледник растаял и ушёл минимум на пол сотни километров, зимы около ледника стали гораздо теплее. Мы могли бы переселиться километров на триста к северу.

   -Я знаю, я только не знаю, что происходит с этим миром. Почему стало так тепло? Ледники тают, куда идти? А триста километров, это слишком мало, а близко к леднику не подойти.

   -Год, мы пойдём на север за ледником, ведите нас, а неандертальцы пойдут за нами.

   -У нас сейчас много искусных воинов с хорошим оружием. Я думаю, попробовать убить их здесь на проливе, но только, толку никакого, они уже перешли пролив и многие семьи растворились в северных землях. Они ходят по снегу голыми ногами, представляете? Они переносят холод намного лучше нас, для них мороз не страшен даже почти без одежды, и лишь иногда в сильный мороз они набрасывают на плечи грубо срезанные с животных шкуры. У них нет никакого понятия труда и мастерства, кроме оружия и наскальных рисунков, но они идут сюда!

   -Ничего страшного год, успокойся, животные тоже ходят по снегу голыми ногами, но мы их убиваем. Мы уже не те, что раньше, мы победим, верь в свой народ. А сейчас мы принесём тебе еды, поешь и ложись спать, завтра мы решим что делать.

   -Хорошо...

   И они принесли мне еды, и я лёг спать. И успокоился, в конце концов, я в стенах своего дворцового курятника, в крепости, в городе который простоял много сотен лет и всегда был надёжной твердыней людей. И я здесь в тепле и безопасности, меня накормят и проследят, чтобы всё было хорошо, я больше не в опасном пути, и здесь не придётся ночевать сидя на дереве.

   * * *

   -Итак, что мы будем делать?

   -Перекрывать побережье пролива уже поздно, оно велико, а количество семей врага, что уже прорвалось на север не один десяток, а может быть, их ещё больше, потому что мы не следили, возможно, они переправляются через пролив уже много десятилетий.

   -К тому же у нас не так много воинов, длина побережья пролива десятки километров, а у нас всего 250 воинов. И часть воинов надо оставить в городе. Мы не сможем удержать пролив.

   -Надо предупредить все семьи, что живут рядом с нами. И по возможности надо убивать семьи неандертальцев.

   -Да как их предупредишь, семей вон как много, и живут, где попало, это не получится.

   -Убивать семьи неандертальцев, конечно, есть смысл, но всё же их очень много, и это капля в море.

   -Единственное, что остаётся, это удерживать свои позиции здесь, вокруг города.

   -Я думаю, нам надо больше таких городов как этот, хотя бы несколько, – взял слово я. – Тогда даже если враг будет окружать нас, мы устоим. Надо больше воинов и больше поселенцев, надо побеждать количеством.

   -Заселим весь полуостров своими городами, займём лучшие земли, и никуда не будем отступать!

   -Так и сделаем!

   -Ура!

   Мы долго галдели и радовались решению, я только невольно подумал, что их радость преждевременна, не так то это просто основать несколько городов сразу по тысяче человек. В прошлом, ни одна ушедшая семья не смогла построить город больше чем на триста душ. Хотя с другой стороны, число говорило само за себя, двести, а не пятьдесят. Теперь племена людей стали больше и сильнее. Ситуация меняется и не так безнадёжна, да мы отступили из Африки, да там почти все простые люди перебиты, но это ещё не конец! Теперь я не один, нас много, мы стали умнее и дольше жить, наши племена стали сильнее, многочисленнее и агрессивнее. Мы умеем договариваться, говорим на одном языке! И даже сам наш язык стал в десять раз богаче и сложнее, чем раньше. Важные изменения произошли по сравнению с тем, что было раньше. Когда я пришёл в этот мир, люди были глупее и слабее неандертальцев во всём, у нас почти не было огня, а семьи были малочисленны, как семьи животных почти. Теперь мы лучше и умнее, чем раньше, люди стали людьми. Раньше примитивные семьи людей не могли конкурировать с неандертальцами, те были сильнее и умнее, теперь мы умнее, а они глупее.

   -Мы должны основать много новых городов и увеличить их численность!

   * * *

   И я занялся этим, и в последующие десять лет основал ещё три города на удалении в пятьдесят километров от нашей столицы. Конечно, это были не города, а просто крупные деревни с дружиной, но их количество было достаточным, чтобы отразить любую атаку неандертальцев, и заткнуть им глотку. А также эти города подчинялись моей столице и могли дать нам воинов в случае необходимости.

   Однако, данные разведки стали доносить, что неандертальцы распространяются по нашим землям и стремительно, мы ловили их семьи, и уничтожали, но те уходили на север, на запад и восток, избегая приближаться к территории современной Греции, где окопался наш мощный полис роста. Я понял, что неандертальцы уже сейчас расселяются по всей Европе. Худшим было то, что ледник отступал на север всё быстрее и быстрее, зимы стали намного теплее, а сильный холод основной враг неандертальца, у них не было полноценной одежды, и они замерзали, если среднесуточная температура длительное время была ниже десяти градусов. Но проблема в том, что ночью неандертальцы грелись у костров, огонь спасал их, и давал им возможность идти дальше. А тела их постепенно из поколения в поколение приспосабливались к холоду, ноги и руки не мёрзли на морозе по нескольку часов, и они могли терпеть и охотиться зимой, накрываясь лишь накидкой из шкур, да и то не всегда. При этом, перезимовав в основном около огня, летом они получали полную свободу действий.

   И вскоре, мои разведчики стали доносить, что многие неандертальцы забрались куда севернее, чем наши собственные люди. При этом, я уверен, что наступление этого неандертальского вируса происходило рандомно, без какого-то разумного управления извне. Они просто создали гигантский очаг демографического роста в малой Азии к югу от пролива Босфор, там было тепло, влажно и мало паразитов, много дичи и съедобных растений. Этот регион планеты рожал колоссальное количество новых людей не нашего вида, и они все почти шли на север. Почему-то север нравился неандертальцам больше чем тёплый юго-запад. Видимо это из-за хищников, змей и насекомых. Да приятнее жить там где теплее и нет зимы, но вместе с тем, важна и флора с фауной.

   Однажды зимой, мы собрали огромную армию в пятьсот правильно экипированных и подготовленных бойцов и решили пойти и уничтожить очаг демографического роста неандертальцев в малой Азии. Я подумал, что если уничтожить этот очаг роста, то это будет страшный удар по популяции уродов. Это был первый в истории человечества военный поход, когда настоящая армия в пятьсот воинов двинулась за сотни километров, чтобы уничтожить врага.

   Мы высадились и успешно уничтожили несколько крупных племён неандертальцев, а потом мы наткнулись на племя численностью 400 человек, в котором было 200 воинов! И был жестокий бой, и мы убили их всех, потеряв сто бойцов. И мы продолжили свой поход, и ещё месяц ходили по территории современной Турции и убивали их, я думаю, мы перебили никак не меньше десяти тысяч человек, но наша армия была обескровлена, много раненых, мало здоровых солдат. И мне пришлось со 120 выжившими вернуться назад. Мы погрузились в катамараны, и вернулись в свои столичные города. Я знал, мы перебили много племён врага, но это не более 5% от числа неандертальцев, что сейчас проживали там. Мы не смогли ликвидировать очаг заражения. Поход был бесполезен, я угробил целое поколение воинов, но не выполнил поставленную цель, а теперь лет десять минимум я не смогу отлавливать и убивать семьи неандертальцев, что форсируют пролив.

   И мы жили так, ещё несколько столетий, сражаясь со всё возрастающим потоком неандертальцев из малой Азии. Иногда отступая, и отбрасывая их раз за разом. А меж тем, мимо нас на север каждый год уходили десятки семей врага, и они распространились по быстро теплеющим северным землям. Но сами неандертальцы, не представляли угрозы для союза городов, у них не было армий, и они никогда не приближались к нашим землям. А крупные племена людей успешно сдерживали конкуренцию с ними. И многим стала порядком надоедать эта война с теми, кто не представлял угрозы своему родному дому.

   А потом произошло то, чего я больше всего боялся, один из городов решил выйти из-под моего подчинения, и мы устроили нашествие, и сложилось так, что город пришлось уничтожить. При этом в братоубийственной войне погибло много воинов людей с обеих сторон. А потом, спустя всего десять лет, другие три города ополчились против меня и моей столицы, остальные города воздержались, и в этот раз уже проиграли мы. Был страшный бой, и мы уничтожили много воинов людей, глупо и бессмысленно. Но восставшие не убили меня, они изгнали. Все понимали, как я много сделал для своего народа, они просто потребовали:

   -"Уходи и больше никогда не возвращайся! А если вернёшься, вот тогда убьём!".

   И они дали мне тёплую одежду, еду и инструменты, и я ушёл прочь из союза городов, который теперь уменьшился и состоял из трёх городов на расстоянии тридцати километров друг от друга, с населением по 700, 600 и 500 человек. И нескольких крупных племён с населением менее 400 человек. Конечно, это всё не города, а просто крупные деревни. Я нередко называю их городами, чтобы показать их качественное отличие от тех племён, которыми обычно жили люди в те тёмные времена. Потому что, когда весь мир населён семьями людей не более чем по двести человек, то столь высокотехнологичное поселение численностью 400 или даже 700 человек, как центр культуры и науки, это всё же самый настоящий город.

   Я не знал что делать, и пошёл, куда глаза глядят, мир рушился, мой народ, как мне тогда казалось, доживает последние деньки, а по всей Европе бродят неандертальцы. И я стал просто бродить по теплеющей Европе и быстро выяснил, что оказывается, здесь на севере, люди успешно противостоят племенам неандертальцев. То есть вымирания не было. Люди успешно заселили Европу, и да это была эпоха расцвета неандертальцев, что из центральной Азии тогда разбрелись по всей Европе, и, наверное, даже двинулись на восток. Но мой народ жил здесь, сражался и держался.

   Глава 11: Бутылочное горлышко человеческой расы.

   Я бродил по Европе сотни лет, и даже как-то летом добрёл до холодного северного моря и прошёл вдоль его побережья, изучив, что там и как. Ледник практически растаял, и теперь можно было пройти на север на сотни и сотни километров до самого северного моря, что раньше было почти невозможно. А ещё, наблюдая за неандертальцами, я обнаружил, что те гораздо лучше от природы переносят холод, чем простые люди. У них был более быстрый метаболизм, и они были массивнее простых людей, а массивность позволяет лучше беречь тепло. Если обычный человек начинал мёрзнуть при 0С, а -10С мог перенести лишь в течение пары часов не более, и дальше надо было либо греться у костра, либо одевать одежду. То у современного поколения неандертальцев этот барьер температур был в среднем на десять градусов ниже. При 0С они не испытывали вообще никаких проблем и дискомфорта, а -10С они могли переносить длительное время без обуви и одежды. При этом обычный человек без одежды при -25С погибал или получал тяжёлые обморожения уже спустя час, то есть в мороз не смог бы отойти от огня вообще, и спасала только одежда. То неандертальцы, даже без одежды, с трудом, но могли при -25С охотиться и добывать себе зимой пищу по нескольку часов. Таким образом, по температуре люди могли конкурировать с ними, но только благодаря одежде. Мои первичные надежды, что неандертальцы не пойдут за людьми из-за холода, потерпели полный крах. Неандертальцы вполне прилично себя чувствовали вплоть до -15С, а температуры до -25С переносили, хотя и с трудом. В то время, как в самые холодные периоды зимы в Европе температура редко опускалась ниже -30С, и такие периоды тянулись недолго, и спасал огонь. В итоге, в общем-то, люди и неандертальцы жили бок о бок, и уйти от неандертальцев куда-то было нельзя.

   Увы, я стал замечать, что всё чаще неандертальцы стали использовать аналоги одежды. У них, конечно, не было таких тёплых башмаков как у меня, и вообще обуви. И конечно у них не было искусно сделанного защитного костюма из толстой плотной кожи, что я использовал как походной доспех. Однако, те неандертальцы, что ушли на север и видели простых людей, моих потомков, стали использовать шкуры, не всегда, но часто они надевали толстые волосяные шкуры убитых ими животных, чтобы греться. И это позволяло им конкурировать с нами. И теперь уже они ушли на север также далеко, как и мы. Но люди здесь в Европе не сдавались, мы теснили их, и погибали, а они теснили нас. Игра шла не в одни ворота, я иногда участвовал в этой игре, убивая отдельные небольшие семьи неандертальцев. Но, увы, здесь на севере было очень мало ядовитых змей и их сложно было найти. Мои запасы яда постоянно были на нуле, а без ядовитых дротиков сложно убить целое племя врага в одиночку, даже почти невозможно. Впрочем, иногда я прибивался к племенам людей, и жил какое-то время с ними. Впрочем, находить с ними общий язык стало сложнее, они забывали старый общий язык, их диалекты сильно менялись. Постепенно люди забывали и обо мне, великом белом демоне, да и не отличался я от них теперь настолько, чтобы можно было считать меня божеством, как раньше. И вот наступил день, когда я уже не смог поговорить с очередным найденным мной племенем. Правда, был один огромный плюс, из-за того, что я стал намного более похож на людей, и уже не был таким уродом, как раньше. Хотя, отличия всё ещё были и очень заметные.

   Так я и скитался, очень долго, думаю несколько тысячелетий или даже больше. И я не просто скитался, я периодически селился то в одной части Европы то в другой. Иногда занимался всякой ерундой, можно сказать хобби. Делая то, что интересно, и живя в своё удовольствие. Так однажды я прямо посреди первобытной лесной глуши Южной Франции построил себе настоящий дом из камня, обнёс территорию 200 на 200 метров деревянной оградой, вырубил там деревья, и стал выращивать яблони и черешню. И домик этот был настоящим шедевром первобытной архитектуры, я вырубил для него кирпичи, камни пригодные, чтобы сложить из них стены, залил туда глину, и получилась кладка, хотя сохло очень долго, и связь получилась ненадёжной. А потом я на костре изготовил первую в истории человечества черепицу из обожженной глины, и покрыл ей покатую крышу с силовым каркасом из древесины. И это был именно домик, первый в истории человечества небольшой домик с дверью и окном. Окно конечно просто провал без стекла, с плоской крышей над головой под чердаком, из выструганных досок. Таким образом, получился небольшой чердак под черепицей, и ниже на первом этаже жилое помещение, но на чердак я потом не лазил. Окно и дверь на ночь закрывались деревянными щитами с колышками, на всякий случай от диких зверей и людей. А самое главное, в домике был небольшой камин с узкой каменной трубой, что выходила на крышу, но в камине вечером можно было жечь огонь, и я провёл так много вечеров, внутри в домике, в безопасности, как никогда раньше. Строение было конечно очень трудоёмким по моим меркам, и для племени таких домиков не понастроишь, но лично для себя я приложил усилия, потому что надоело жить в пещере. И мне хотелось развить тему курятника, который у меня был раньше, и построить себе нечто долговременное и роскошное.

   В этом очень удобном домике из одной комнаты, но с камином, я прожил около пятисот лет или больше. Я вырастил чудесный сад, мне очень нравилась черешня, и нравились яблони. Настоящая небольшая вилла посреди первобытного, дикого леса. Мне нравилось так жить для себя, растить деревья, смотреть, как они плодоносят. Я экспериментировал с едой, мне нравилось вкусно есть, в тот период я впервые в своей жизни изготовил тесто на воде из мелкотолчёных зёрен. В этом тесте на воде я впервые в истории человечества на камнях в камине испёк яблочный и черешневый пироги. И, по сути, лепёшка из теста на воде была первым праобразом хлеба. А потом я попробовал и пирог с жареным мясом, и это было очень вкусно. Мне очень понравились эти пироги, и я жил только ради них. А потом я стал гнать соки из яблок и черешни, и вот именно тогда мне впервые удалось сделать сок смесь черешни и яблок, который забродил, и я изготовил первое в мире очень примитивное и невкусное вино. Я испил его и впервые почувствовал себя пьяным, тогда я счёл, что сумел искусственно получить некий слабый яд. Я напился несколько раз, чтобы проверить и лучше знать, как это, и больше не пил алкоголь, полагая, что это попутное знание мне не требуется, но взял на заметку, что изготовить алкоголь можно, и не только из фруктов, но и из зерна, то есть аналог современного пива. Хотя, конечно, то изготовленное мной тогда, было крайне примитивно и грубо, по меркам ценителей вина, но это был первый алкоголь. И этот первый алкоголь вызывал опьянение. В тот период своей жизни я жил один, но роскошно как никогда. Спустя лет сто, я построил второй домик на четыре комнаты, я понял, что одной комнаты для удобства мало, нужно иметь пристройку кладовку, хранить в ней припасы и вещи, и ещё три комнаты для сна, зал с камином и столовую кухню. Итого комнат стало четыре, для этого пришлось построить второй домик рядом с первым. Второй домик я строил долго, и не торопясь несколько лет, и основное время я, кстати, потратил на саму каменную кладку, крышу и перекрытия для окон построить проще. Также пол домика я покрыл плоскими камнями, а потом чтобы не мёрзли ноги, на камни положил доски. Теперь я жил не на земле, и это был большой шаг вперёд, поскольку в прошлом я обычно всегда привык жить на земле. А теперь был пол. Сами окна во втором домике я сильно модернизировал, поскольку ко мне часто забредали грызуны, птицы и мелкие зверьки, я сделал две решётки, одну из толстых палок с большими пролётами, снаружи, вторую мелкую внутри. Решётки пропускали свет, но через них не могли пролезть различные зверьки. Решётки часто прогнивали, и их приходилось вытачивать заново раз в два три года. А зимой, чтобы сохранить тепло, я закрывал все окна и дверь домика толстыми деревянными щитами, петель у меня не было, зато было несколько засовов на которые крепилась защита. В темноте я использовал для освещения камин либо лучину, или и то и другое. Главное отличие моего домика от многих других предыдущих моих жилищ, было наличие сравнительно малого количества насекомых. Хотя комары в окна всё равно залетали легко и беспрепятственно. Но мой домик, который был вообще шикарным по меркам каменного века, не был пределом. Впервые в истории человечества я сделал стол и стулья!!! Правда, делать эти поделки по дереву было сложно, потому что все инструменты были каменными. Но свободного времени было много, и я занимался резьбой по дереву с удовольствием. Мне неудобно было спать на полу на шкурах, я впервые в жизни сделал деревянную кровать, а потом и шкаф для хранения вещей, правда, без дверок, но с полками. Это была первая в истории человечества примитивная мебель, она была грубой, трудоёмкой и примитивной, но подарила мне небывалую роскошь, в которой я не жил раньше вообще никогда. И я понял, что так и должны жить настоящие люди, в таких домах. Конечно, те зверолюди, что бродили по окрестностям в поисках элементарной еды, не смогли бы построить себе такое, потому что всё это было крайне сложно даже для меня, мастера на все руки. Но это то, к чему надо стремиться, потому что такая жизнь невероятно роскошна. И поэтому я жил так здесь очень долго, наслаждаясь жизнью. И меня нисколько не смущал тот факт, что я жил здесь один. Конечно, иногда, сюда в мои владения забредали люди, но я успешно прогонял их.

   И вот настал день, и спустя сотни лет мне надоело жить так однообразно, в роскоши и тепле, но скучно, и я покинул свои владения для новых скитаний по Европе. Я долго ходил по лесам, разведывая обстановку, мир стал теплее, но всё было по старому. И потом, мне надоело жить в Европе, и я отправился к дальним островам на юго-восток. Я подумал, что туда неандертальцы пока не добрались, и быть может, стоит основать там новую цивилизацию. Я взял с собой семью людей, и следующие несколько тысяч лет мы на мореходных пирогах странствовали по территории Китая, Индонезии и Тихого океана, периодически создавая новые небольшие поселения. И для заселения я действовал везде одинаково, по накатанной стратегии, в регион приходила семья людей, человек двадцать не больше. Дальше мы строили город, он достигал численности населения в тысячу человек, существовал лет тридцать сорок, создавая десятки семей людей, и потом я брал двадцать лучших юношей и девушек и шёл дальше. И мы дошли до Тихого океана и его островов. Там я открыл для себя новый мир, тёплый, приветливый, и опасный своими акулами. Там в районе Тихого океана я основал несколько городов государств, которые как раковая метастаза наплодили новых семей, что поплыли к дальним берегам.

   Мы использовали для путешествий пироги, в которых в специальных бурдюках запасалась вода на неделю и больше, и немного еды, в таких пирогах опытные гребцы могли покрыть расстояния в сотни километров, и я узнал, что очень часто в океане существуют острова, на которых тоже можно было жить. И по этим островам я расплодил людей, я не думаю что все семьи уцелели спустя поколения после своего прибытия, думаю наоборот, многие погибли, но люди появились и там, кто-то уцелел.

   И позже, я уже один, без людей, сам отправился дальше, когда я плыл на пироге на восток, меня поймал жестокий шторм, который нёс меня очень долго по воле ветра. И я очень долго плыл и был уже почти при смерти, и вода кончалась, и я уже понял, что смелый дурак, и нельзя так плавать по океану, слишком опасно. Но когда вода в бурдюках совсем кончилась, судьба снова улыбнулась мне. Я нашёл новые земли, где снова никого не было, то была Америка. Я странствовал по её лесам несколько столетий, стараясь составить для себя карту тех земель и понять, как вернуться отсюда в Европу, но так чтобы не по морю. И больше всего, меня поразило небо, оно здесь было другим, не таким как на родине, я уже знал, что в разных частях планеты небо и звёзды разные, и выучил их наизусть, и постепенно учился ориентироваться по звёздному небу, чтобы понять, где я нахожусь и куда надо идти. И я проплутал там долго и уже основательно заблудился и не знал, как вернуться назад. Но потом, я всё-таки нашёл путь домой в Европу через Аляску, по льду перешёл из Северной Америки на Евразию, и там дальше скитался по Камчатке, изучал её вулканы. Надо сказать, вулканы это отдельная история, они, несмотря на явную опасность, меня так привлекали, и тогда, там я впервые нашёл металл. Я не знаю, что это был за металл, но он плавился в лаве! И я, используя каменные приспособления, отлил из него лезвие для копья, я пытался расплавить его на огне, но не смог. Однако, я сохранил это лезвие на долгие годы, и оно было прочнее любого камня в десять раз и не ломалось. А вместе с ним я сделал себе небольшой металлический топор, ножи, и несколько иголок и инструментов для резания. С тех пор я узнал, что такое металл. И я страшно долго скитался там один, по лесам и полям восточной Сибири, не зная, где я, не зная куда идти и как вернуться.

   И настал день и я там, где-то в Сибири встретил людей, и это были неандертальцы. Впервые за тысячи лет я увидел их, суровых северных людей, в примитивных шкурах, они охотились на мамонтов. И я понял, что иду правильно, и я понял, что я в Сибири, и если идти дальше на запад, то я приду в Европу, и опять знакомое звёздное небо меня не обманывает, я близко от родины. И прошло два года, и я вернулся в Европу.

   С тех пор здесь сильно потеплело, и я смог пройти вдоль всей северной Европы посмотреть на новый мир, и это был мир неандертальцев, они были везде, и лишь иногда я находил племена людей. Я двинулся туда, где когда-то были великие города людей, в район современной Греции, полагая, что там сейчас, максимум племён людей. Но когда я добрался туда, выяснилось, что людей там нет, они все вымерли, и теперь везде доминировали неандертальцы. От моих великих городов не осталось ни малейшего следа. Я не смог найти даже руины. И вообще все завоевания культуры и цивилизации, которых я достиг в прошлом, были надёжно забыты. Я тогда сел и стал плакать, понимая, что по факту, отправляясь в свой много тысяче летний вояж по миру, бросил человеческую расу. Теперь, совсем немного людей жило на территории Франции и Южной Франции, я нашёл там с десяток племён, они всё ещё боролись за жизнь, сражаясь с неандертальцами, и они все жили вперемешку рядом, люди и неандертальцы.

   Выбора особо не было, я занялся тем, чем занимался во все века. Здесь на юге Франции, я основал шестой великий город. Принцип был прежним, я похитил несколько женщин и создал племя, потом я похитил ещё несколько женщин и мальчиков для размножения. И спустя двадцать лет появился небольшой город. Спустя ещё десять лет город усилился, его население выросло до 500 человек, и я начал плодить семьи людей, поселенцев, что посылались во все концы Европы. И этот город просуществовал много столетий, и я постепенно отодвинул позиции неандертальцев в Европе. Потом меня свергли, я бежал и чуть позже построил ещё один город в ста километрах к западу. Потом меня снова свергли, потом я плюнул на людей от обиды и снова отправился в вояж, но на этот раз по Европе и Африке. Я хотел собрать данные о количестве неандертальцев по миру, я предполагал, что Африка стала местом их расцвета, но ошибся. Африка стала куда менее приятным местом для жизни, чем раньше, это произошло из-за сильного изменения климата, и сильного потепления на всей планете, и в Африке потеплело в первую очередь. Осадков стало больше, погода теплее, это вызвало сильный рост джунглей.

   В ходе моего длительного вояжа по Африке выяснилось, что практически все простые люди там вымерли, и осталось лишь несколько семей в северной Африке, что выжили там чудом. И я думаю, эти семьи долго не проживут, потому что это обычные люди, и даже не мои потомки, без оружия, знаний и средств конкурентной борьбы с иными народами. Но и неандертальцы не достигли расцвета, их численность населения очень сильно сократилась, из-за жары, болезней и каких-то паразитов. Общая численность людей в Африке теперь сильно упала, и большая часть людей и неандертальцев теперь проживала в Европе. В итоге, я пришёл к выводу, что в настоящий момент, 90% населения Земли проживает в северной Африке, Малой Азии, Испании и Европе до Урала. Если кто-то и пошёл дальше на восток, то таких очень немного. При этом 96-99% населения Земли на текущий момент это неандертальцы и лишь 1-4% это люди моего типа. И очевидно, что почти все люди моего типа, или даже вообще все люди моего типа в настоящий момент живут в Европе, Франции, Германии и побережье Чёрного и Адриатического морей.

   В итоге я вернулся в Европу, и какое-то время мирно жил там, не тужил, охотился, ел, потом снова охотился, опять ел и спал, спал и ел. Я уже понял, что хотя людей и сравнительно мало, но ситуация стабильна, и они не вымирают успешно удерживая свои ареалы обитания с неандертальцами, просто неандертальцы расплодились везде и их очень много. Также имели место и перекрёстные браки. Я думаю, в тот момент на Земле проживало никак не меньше трёх пяти миллионов неандертальцев, и это был их пик развития. В то время как людей проживало более ста тысяч, и это не так уж мало. Что уж говорить, я успокоился, и понял, что менять мир это не моё, и просто поселился где-то в районе центральной Франции, там было в меру холодно, довольно дичи, безопасно. И я прожил там очень хорошо долгие тысячи лет, впав в безразличие ко всему, построив себе новый домик лучше прежнего и сад. Точнее, я не знаю, сколько я там прожил. Вообще надо сказать, в те смутные времена очень сложно оценить, сколько лет я прожил там или в другом месте. Это связано с тем, что долгие периоды времени сложно подчинить исчислению, особенно если не было зим, как, например, в период моих скитаний по Тихому океану. Поскольку у меня не было календаря как такового, и я особо не считал. Поэтому особо долгие периоды своей жизни, застоя, сложно их оценить, длились ли они 500 лет или 5 тысяч. Эти сверхдолгие периоды моей жизни просто остались в моей памяти как нечто очень долгое, но не поддающееся точному летоисчислению.

   Тем не менее, я жил, получал удовольствие. И всё у меня было нормально, и да я многое узнал о мире и о планете, впрочем, именно тогда, я не стремился к большему объёму знаний. Мне как-то хватало того, что я получил ранее. Я итак считал себя самым умным в целом мире. Что уж говорить, я даже знал что такое металл, правда, моё лезвие, выкованное в жерле вулкана, со временем было утеряно. Но я знал, что металл вообще существует.

   И в строительстве особо удобных домиков я преуспел, так очередная построенная мною вилла, строилась мной долгие пять или семь лет. И её ключевое отличие от предыдущих было в том, что она была восьми комнатной, и двухэтажной. Я специально, впервые в своей жизни решил построить многоэтажное здание, мне просто было интересно, как это? Тем более, что на втором этаже было гораздо меньше насекомых, чем на первом. И я впервые применил аналог стекла, сделанный из кишок убитых мной животных, чтобы сократить число насекомых в доме. Если правильно поварить определённые части кишок в воде, и очистить, то получается полупрозрачная плёнка, которую можно натянуть на ветки, и тем самым избавиться от комаров и других насекомых. Вот так, я построил себе первый настоящий каменный двухэтажный дворец, и прожил в нём очень много лет. Я больше не стремился взять под контроль какие-то племена, и просто жил для себя. При этом я полагаю, что ни одна из моих архитектурных построек не дожила до современных дней по причине наступления и отступления ледника в последний ледниковый период, что начался около 73х тысяч лет назад и окончился около 10 тысяч лет назад. Просто ледник наступая и отступая по территории современной Франции надёжно стёр с лица земли все улики моей культурной деятельности, которых я оставил достаточно много. А незадачливые исследователи, обнаружив жалкие черепки моей культуры, могли и не поверить, что подобное было у пещерных людей уже тогда, 150 или 120 тысяч лет тому назад.