Текст книги "Плененная льдом (СИ)"
Автор книги: Валентина Колесникова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 25 страниц)
Глава 19
Мирград выстоял. Несмотря на битву с нежитью внутри стен города, никто не умер.
Ариадна оказалась не просто сильной ведьмой, а еще и дико разгневанной и озлобленной. Даже мне стало не по себе в ее присутствии…
– И ТЫ ЕЩЕ СПРАШИВАЕШЬ? – женщина говорила тихо, но звучание ее голоса казалось громче воя разъяренного буйвола. – Я ЖДАЛА БОЛЬШЕ ДВАДЦАТИ ЛЕТ! В ЧУЖОМ МИРЕ!
Ариадна тяжело дышала, пыталась прийти в себя, собиралась с силами и на время умолкала, затем все начиналось заново:
– Дочка… Успокойся, прошу тебя…
Но дочка не успокаивалась. Все видели перед собой обезумевшую от горя женщину, сидящую возле кроватей своих детей. Время в другом мире оказалось для нее беспощадным. Лицо давно тронули морщины, кожа казалась сухой, щеки впалые. Я смотрел на нее, поражаясь тому, насколько мощными были ее атаки, и насколько хрупкой оказалась душа.
Что-то с ее магией было не так… Да и с самим Дэоном тоже.
– Отец, я понятия не имела, кто стал источником Чумы, – под покровом ночи, когда Сэра с Лайонелом были доставлены в лазарет, ведьма решилась на разговор. Мы собрались в одной из комнат лазарета, не понимали с чего начать и все сильно волновались. Я хотел вернуться к Сэре, но не мог. – Я знала, что Олов стал причиной катастрофы. Что из-за него мир опять начал рушиться, но не догадывалась, что собственное изобретение поработит брата. Я пошла к драконам в надежде защитить его, но… Я не понимала, что Олов изменился. Думаю, на тот момент он и сам не осознавал до конца, кем станет. После произошедшего среди драконов, я почти умерла… Дэон помогал… Он учил меня заново ходить, разговаривать… Долгое время я не могла двигаться, к тому же после ритуала и сами драконы были сильно ослаблены. Я дико хотела увидеть Олова, когда впервые спустилась к Мирграду, я увидела его… На старом кладбище. И не узнала. Он изменился, стал беспощадным и жестоким. Его словно подменили.
– Связать одно с другим не вышло? – Дьён не до конца понимал всего произошедшего, за упрек никто его не осудил, но волк все же извинился.
– Каким образом это можно было сделать? Я понятия не имела, почему озлобился брат, почему он с таким упоением истязал материал для обрядов высшей некромантии и каким образом мог быть связан с Чумой… Это уже после заражения Лайонела чума стала массовой. До этого возле Мирграда можно было встретить одну-две нежити, пораженной неизвестной болезнью и не больше. К тому же их укус не приводил к смерти, смею напомнить.
– Как… как Олов напал на вас? – голос Калеба дрожал. Архимаг постепенно набирал силы, выглядел плохо и не верил в то, что его дочь жива. Он тянул к ней руки, но так и не решился обнять. Вначале я не понимал этого, но теперь вижу, что он просто боится. Боится того, что перед ним сидит мираж, видение… но не его дочь.
– Думаю, он напал на Лайонела со спины, потому что сын не помнил этого момента, да и не видел лица брата. Если честно, даже находясь в другом мире, я не подозревала Олова. Мысль о его причастности возникла пару лет назад и то выглядела больше как одна из версий. В любом случае я понимала, что враг силен и понятия не имела, что произойдет, если придется вернуться. Я копила энергию как могла. В том мире магия есть, но иной полярности и чтобы овладеть ей я потратила долгие годы…
– Плоды ваших стараний мы видели на поле боя, – прошептал я, пытаясь мыслить здраво, но вместо этого перед глазами застыло лицо Сэры.
Я хотел вернуться в ее палату… Держать за руку, смотреть на то, как она дышит и ждать ее пробуждения.
Дэон, отец Сэры, заметно нервничал. Он не сводил с меня взгляда, тяжко вздыхал, явно испытывая ревность. Не думаю, что он станет мешать, но все же…
– Эта сила вскоре исчезнет, – Ариадна покачала головой, распустила короткие светлые волосы, спутавшиеся после битвы, – то, что вы видели, длилось лишь несколько часов, пока портал в иной мир не захлопнулся окончательно. Так что еще одной такой битвы с братом я точно не выдержу. Вы не могли бы оставить нас?
Ариадна жаждала разговора с отцом, который сник окончательно.
Когда я закрывал за всеми дверь, заметил краем глаза слезы на щеках архимага, то, как дрожат его руки и с каким трудом он сдерживает истерику.
Ему невероятно плохо. Так плохо, что его душа кровоточит, а слезы давно высохли.
– Что теперь будет с Оловом? – Не понимал Эбол, хромая на больную ногу, – его по всем правилам должны казнить. Причем раз десять. А лучше одиннадцать – на всякий случай.
– Яд отравлял сознание Олова многие годы. Отраву до сих пор выводят, – заметил Дэон, с трудом сдерживая зевок, – но даже в таком состоянии он не перестает рыдать и молить убить его. Он шепчет об этом даже во сне. Как я и говорил – его душа не выдержит страданий. Изначально он не злой человек, его сердце было добрым и ранимым. Созданный им монстр породил на свет истинное чудовище, и теперь это чудовище возвращается в первоначальное состояние. Хрупкая душа не выдержит осознания всех своих злодеяний и в конечном итоге сломается. Архимаг уже сделал заявление. Мирград, так же все внешние Земли уже осведомлены о том, что источник чумы найден.
– Простыми словами – против Олова весь мир, – заметила Риска. – Если подумать, то мне его даже немного жаль, но это чувство проходит, стоит вспомнить лицо Риа и Дилана…
Мы все замерли у порога лазарета. Подняли головы, лицезрея огромный диск луны и не понимали, куда идти дальше.
Каждый из нас думал о чем-то своем и не верил, что все закончилось.
– Можно ко мне в старый дом, – прошептав это, я в очередной раз подписал себе смертный приговор, потому что первым согласился Дэон, остальные с радостью подхватили.
– Чур я на кровати, – хмыкнул отец Сэры, – нам есть о чем поговорить. Верно?
Я ничего не ответил, потому что понимал одну простую истину – как только наши головы коснутся подушек, мы все уснем. Сейчас не до разговоров.
Я оказался прав. Все спали как убитые, долго приходили в себя, медленно возвращались к работе и помогали в лечении Морла и остальных раненых.
Гном постепенно пришел в себя. Находясь в ужасе от собственного вида, он не мог принять то, что произошло, и все время молчал, с трудом контролируя силу. Теперь гигант был способен работать за десятерых, с легкостью разбивая твердую породу голыми руками.
Его народ им гордился, что не удивительно, но Морл пока этого не понял.
Риска научилась справляться с огнем. Во многом я помог ей, объясняя основы магии и контроля, но большую часть волчица делала сама. Учить ее оказалось занятием интересным, к тому же я больше не чувствовал опасности, поджидающей где-то за пределами Мирграда.
Дэон наблюдал.
Поговорить с отцом Сэры толком так и не вышло. В основном дракон молчал, делал все молча, сам готовил завтрак, но однажды ночью, глядя в потолок, произнес:
– Ты достоин. Я свыкнусь.
Ревность отца к дочери мне не со всем понятна, но если жизнь с Сэрой сложится так, как мы оба того хотели, испытать подобное чувство я смогу. Когда появятся свои дети.
Дьён постепенно приходил в себя, он окончательно влился в военный отряд под руководством Эбола и служил без оглядки назад. Капитан принял волка, зная, что тот не придаст, к тому же Дьён в итоге стал очень силен. И не каждый был способен победить его на поле боя.
Керен так и не пришел в себя. Его жизнь поддерживали всеми возможными способами, но наемник не открыл глаз, хоть его тело и приходило в свое нормальное состояние.
Джастин выжил. Аниморф сбежал из лазарета, отыскал Риску и первым делом запрыгнул к ней в постель в облике черного кота. Крик волчицы было слышно с другого конца города, а возмущение аниморфа мы слышим до сих пор.
– Я добьюсь твоей мохнатой лапы, дорогая! – шептал Джастин, чистя картошку на моей кухне.
– Иди к черту, милый! К лысому! – парировала Риска, понимая, что аниморф слов на ветер не бросает. И ей это не нравилось.
Волчица действительно нравилась Джастину, но сам Джастин… Риску он пугал и причин для этого было много. Начиная с его происхождения, заканчивая своеобразным характером.
Сирис и Лимма всех нас перекрестили, они решили, что уже достаточно присутствовали в нашей жизни и заслужили законный отдых. Так что теперь эти двое целыми днями наводили порядок в моей библиотеке, из которой почти каждый час было слышно нечто вроде “и это у него тоже есть! Ух ты-ы! Смотри сюда, да тут тако-о-ое…”
– Надеюсь, старинные фолианты с запрещенными рецептами ты не хранишь у себя дома, – заметил Дэон, пробуя на вкус стряпню своей жены. Ариадна после долгого разговора с отцом без особых проблем нашла мой дом, и после долгих уговоров согласилась приготовить что-то необычное.
– Не храню, – заметил я, – а что это?
– Борщ, – гордо заявила ведьма, поправляя тонкие светлые волосы, – это моя гордость, так что, чтоб всю кастрю… ДЖАСТИН!
– ЧТО? ТАК ВКУСНО ЖЕ! А больше нет? – аниморфа поймали с поличным, за что тот получил по своей кошачьей морде. Несчастный сунул в суп морду, не удержав равновесие, что странно.
– Есть, – хмыкнула в ответ ведьма, – но тот, что пробуешь ты, с сюрпризом для особых гостей. Я туда слабительного добавила. У Морла дикое расстройство, так что я обещала ему в этом помочь… вкусно, милый? Не переживай, слоновая доза слабительного еще никого не добивала.
– Зато убивала, – как ни в чем небывало добавил Дэон, с радостью пробуя стряпню жены из нужной кастрюли, – вкусно. Очень.
– Я знала, что тебе понравится. А… А отец скоро придет?
– Скоро, – заметил я, – ему нужно время. Он только что похоронил сына и обрел дочь. Сложно осознать то, что твой ребенок стал причиной тысячи смертей…
– Внук тоже постарался, – Лайонел первый пришел в себя. Брат Сэры оказался таким же молчаливым, как и его отец. Они оба не расставались друг с другом, Дэон не мог поверить в то, что его сын так вырос, Ариадна же не переставала касаться его, обнимать, будто боялась, что не успеет насытиться его теплом и запахом. Лайонел не сопротивлялся и так же, как и Калеб, с трудом сдерживал слезы.
Сэра спала.
– Она скоро придет в себя, – успокаивала Риска, – ей сильно досталось, нужно время.
– Я знаю. Спасибо.
В конечном итоге Олов впал в безумие. Как и говорил Дэон – хрупкая душа не выдержала правды. Маг то плакал, то смеялся. Он говорил странные вещи о надвигающейся буре, затем затихал, улыбался, будто младенец и впадал в истерику. После чего терял сознание. И так по кругу.
Смерть в его случае добродетель.
– Она скучала по вам, – наступали дни, когда Ариадна оставалась наедине со мной. Мы оба сидели рядом с Сэрой в лазарете, в надежде, что она очнется.
– Я не поняла, что она исчезла, – созналась женщина, уже не стараясь выглядеть сильной, – долго искала, рыдала и плакала, пока однажды не услышала разговор ее куратора с субординатором… эм… Ее учитель в лазарете говорил со своим учеником о том, что в день исчезновения Маши было очень холодно, и она вечно мерзла. Только после этого я осознала, что произошло на самом деле. Я долго искала следы магии нашего мира, осматривала дома, машины, витрины магазинов… И нашла.
– И пришли в ужас.
– О да… Я нашла старую машину, без колес… Она стояла во дворе на самом солнцепеке и все сидения внутри при этом обледенели. Я была в панике. Потому что возвращение Маши говорило лишь об одном – мы не справились.
– Вмешалось мироздание? – спросив это, я почувствовал, как Сэра еле заметно сжала мою ладонь.
– Думаю, что да. Ведь мы не принадлежали тому миру… Это очень сложно, я сама до конца не понимаю всего.
– А что же Алые ягоды? Почему они появились вокруг Сэры? Почему возникли в момент истинной нужды? Она была источником, это доподлинно известно.
– Без понятия. На этот вопрос ни у кого нет ответа.
Ариадна не врала. Она терялась в догадках так же, как и Лайонел с Дэоном. Мы все решили, что эта тайна останется неразгаданной.
Даже когда вокруг Мирграда появились Алые Ягоды.
Перед пробуждением Сэриэл они внезапно проросли сквозь снежный покров. Их всем городом собирали, успели вовремя, пока заветные плоды не сгнили у всех на глазах за считанные секунды. Лишь благодаря этому явлению все выжили.
– Что будет с Лайонелом? – я больше не мог держать в себе эти мысли. Наблюдая за братом Сэры, я понимал, что с ним что-то не то.
– Не знаю. Ему нужно время для того, чтобы начать жить заново. Он попал под влияние безумца с самого детства, умудрился сохранить остатки разума и человечности, и не сойти с ума. – Ариадна с трудом сдержала зевок, поправила прядь белых волос, аккуратно убрав их с лица дочери. – Дэон наблюдает за ним, учит… Но если честно, Ролан, я думаю эта обязанность перейдет в твои руки.
Я удивленно поднял брови совершенно не горя желанием обучать контролю существо, способное уничтожить весь Мирград. Ариадна тяжело вздохнула и решилась на более откровенный разговор:
– Я теряю магию. То, что я копила с таким трудом, почти полностью иссякло, – женщина глубоко вздохнула, куталась в теплую шаль, подаренную ей Калебом, и от усталости наклонила голову к спинке глубокого кресла. – Такой переход между мирами полностью меняет тебя… Последствия неизбежны и цена всегда высока. Я и так после встречи с драконами стала слабее себя прежней, а после того, как Дэон перенес нас в другой мир…
– Почему сам Дэон не обучает сына?
– Потому что ситуация такая же, – печально улыбнулась женщина, и я невольно удивился сходству Сэры с ее родной мамой, – Дэон хоть и дракон, но магия подобного рода не дается просто так. Он хоть и не станет человеком, но колдовать как раньше больше не сможет. Через пару месяцев Лайонел может его убить на тренировке, если не рассчитает силу. А он не рассчитает… Да и Сэра скоро очнется.
– Вы решили скинуть на мои плечи свою ответственность, даже не спросив, надо ли оно мне. Я не питаю никаких теплых чувств к вашему сыну, более того, я устал от той жизни, которую вел до встречи с Сэрой. Я жить хочу. Тихо и спокойно, без драк и боев на смерть и самое главное – без риска для жизни. Да, я оборотень, но Лайонел при желании может стать чудовищем похлеще меня. В мире много магов сильнее меня.
– Надо же, – смутилась Ариадна, – мой отец оказался прав. Он сразу сказал, что ты откажешься, вот только я знаю этот взгляд, Ролан. Он такой же, как у Дэона. Можешь обижаться, но прими как данность – вы с ним похожи. И простая мирная жизнь вскоре наскучит.
– С Сэрой? Наскучит? – я невольно рассмеялся, пытаясь не разбудить больных в соседних комнатах, – я помогу ей, безусловно, об этом меня просить не надо, но Лайонел… Ему нужен не наставник, а семья. Больше всего меня поражает то, что вы все время проводите с Сэрой, в то время как Лайонела больше не обнимаете. Я ему отца не заменю, а Сэра матерью не станет.
– Ролан, – в глазах Ариадны вспыхнуло пламя. Вещи в комнате пришли в движение, но ведьма довольно быстро взяла себя в руки, затем зашлась кровавым кашлем, с упреком смотря в мою сторону, – я помню Лайонела ребенком, я похоронила его в своем сердце, но теперь передо мной стоит взрослый мужчина, обиженный на весь мир. В его сердце зияет рана размером с целый город. Просто так залатать ее объятьями не выйдет, это не сказка, где после свадьбы все жили долго и счастливо. Он обижен… Обижен за то, что я не защитила его и это детская обида может окончательно его уничтожить. Если ты думаешь, что я не люблю сына – ты ошибаешься. Он принимает мои объятья, но всякий раз вздрагивает как будто я прокаженная. Как раз из-за того, что я его люблю, я делаю все возможное, чтобы не ухудшить ситуацию.
– Тогда идите к нему в комнату, заберитесь в его кровать, обнимите крепко, прижмите его к себе и как мать выслушайте его слезы. Он плачет беззвучно. Я могу отчасти понять Дэона – дракон есть дракон, у них свои понятия о любви и преданности, людей они ни во что не ставят, но…
На этом я замолчал, постепенно понимая, что отчасти Ариадна права. Но лишь отчасти. Лайонел полукровка… и возможно сейчас, чтобы понять, с чего начать, ему больше нужен отец…
Ариадна печально улыбнулась, тяжело вздохнула и резко выпалила:
– Я и так с ним каждую ночь! Он не говорит со мной, лишь смотрит, а я его не понимаю! Он не отвечает на объятья, не слушает, лишь качает головой, отворачивается к стене и засыпает. И если честно, это не та тема, которую я бы хотела с тобой обсуждать.
– Согласен.
Возвращение Ариадны повергло в шок весь Мирград. Когда новость разлетелась за пределы города, когда соседние города и страны осознали о реальности перехода между мирами, в город со всех концов света начали съезжаться ведьмы и колдуны, предлагая свои услуги и помощь. Калеб всем отказывал.
Спустя месяц он снял с себя обязанности архимага, отказавшись от титула. Мирград не остался без защиты, он все еще был его правителем, но пост архимага…
– Даже не смотри в мою сторону! – рычал я, с трудом сдерживая желание что-нибудь сломать, – нет!
– Ролан… Ты сильнейший!
– Я жить хочу! И я имею ввиду не просто существовать, а полноценно жить! Нет, Калеб! Что за черт? Одна просит обучать сына, второй хочет власть передать, но никто при этом не думает о том, что с меня хватит!
– Ролан, – не сдавался бывший архимаг, – хотя бы на время…
– Это ваше “хотя бы на время” означает пожизненно, – рычал я, принимая из рук Лиммы отвар успокаивающих трав. Джастин при этом нервно мурчал у ног Риски, но давно уже понял, что волчица не ответит ему взаимностью.
Постепенно жители Мирграда восстанавливали город. После битв и сражений многое было разрушено. Большую часть восстановили магией, но во многом помогли Морл с Дьёном и Риской. Благодаря тому, что они выжили, они стали сильнее и это не нравилось соседним городам.
– Ролан, – голос Лайонела застал меня врасплох. Брат Сэры двигался абсолютно бесшумно, я даже по запаху не мог его почуять!
– Что-то случилось?
– Да. Они хотят заставить меня их заразить, – признался полукровка. За несколько месяцев он изменился. Стал выше, мощнее и, как мне казалось, взрослее. Он стал более общительным, много времени проводил с семьей и слушал мать с открытым ртом, наслаждаясь каждым ее словом.
– А ты можешь? – Лайонел застал меня дома, на кухне, среди грязной посуды и без спроса взял мыло и тряпку, нервно и с остервенением принимаясь за работу. Надо же…
– Могу, – тихо прошептал он, передернувшись от напряжения, – я могу и не такое, Ролан. Лед – это ответвление водной стихии. Кровь тоже сюда относится… Если изменить структуру, то…
– Я понял, можешь не продолжать, – резко выдохнув, я глянул на полукровку и почему-то испытал к нему сочувствие. Он смотрел на меня огромными глазами, полными отчаяния, затем все же совладал с собой и молча продолжил помогать. Он, как и его отец, почти никогда не разговаривал – только по делу или когда мысли становились невыносимыми. – Я подумаю об этом. Мы найдем решение, Лайонел.
Брат Сэры всегда ходил босиком, он не признавал обувь и не понимал ее назначение. Чаще всего его можно было встретить в лесу, он обожал забираться повыше, отталкиваться со всей силы и менять ипостась прямо на лету. Наблюдать за этим мне нравилось, а еще я чувствовал, что его достижения и самоконтроль достойны похвалы.
Он помогал мне, хотя я не просил. Его в этом никто не просил, но Лайонел вечно вертелся у моего порога. Как и Джастин… Или Сирис с Лиммой когда-то.
Дэон тоже часто заходил, дракон с интересом изучал меня, как будто искал изъян, но в итоге мы все чаще просто устраивались у камина и я рассказывал ему о Сэре. Ариадна делала тоже самое.
Постепенно мой дом наполнился людьми и существами, о покое оставалось лишь мечтать, но эти моменты стали самыми теплыми в моей памяти.
Вскоре Сэра очнулась.
Эпилог
РОЛАН
– Мы так проспим все на свете, – после пробуждения Сэра долго приходила в себя. Ее тело было не готово к трансформации, и мы долго боролись с последствиями.
Я учил ходить ее заново. Сэра молчала, часто плакала, но ее слезы вызывали во мне лишь радость. Я видел их, чувствовал ее душу, а значит, она жива.
– Ролан, – тихий шепот у самого уха вечно вызывал во мне дрожь. Дыхание ведьмы обжигало холодом, но я настолько привык к этому, что уже не представлял свою жизнь без этого холода, – а может не пойдем? Скажем, что проспали…
– Мы так в прошлый раз говорили, – хмыкнул я, заворачивая девушку в одеяло. Он мило улыбалась, старалась не поцарапать меня острыми когтями, которые так и не смогла изменить, – немного осталось. Скоро ты научишься контролю, очень скоро!
– Надеюсь…
Магия Сэры оказалась проблемой. Лайонел был единственный, кто способен ее ограничить. Он не позволял сестре воздействовать на окружающий мир, в то время как Калеб быстро возводил защитный купол, меняя его форму и структуру для будущих тренировок. Ариадна помогала ему в этом, но силу почти полностью потеряла. Как и Дэон. Дракон стал просто драконом, способным на смену ипостаси и легкую, незатейливую игру с магией. Не более того. Это пугало, но с другой стороны восхищало.
Постепенно Сэра училась контролю. Она казалась холодной и отстраненной, но я чувствовал ее смятение, ее тревогу и страх. Я боялся, что она предложит оборвать связь…
Мы стали жить вместе…
Я наслаждался каждым мгновением, ее улыбкой… Я видел ее старания, с радостью ел все, что она готовила и вечно злился, когда наше уединение нарушали.
Мне нравилось заплетать ей косы. Не знаю, откуда это взялось, но я вечно трогал ее волосы, вплетал в них цветы, постепенно учился вязать замысловатые узлы. Наблюдая за этим, Джастин вечно подкалывал нас, затем подставлял морду Риске, но волчица была непреклонна.
– Интересно, а какие дети будут у полукровки дракона и оборотня мага? – внезапно спросила Лимма, обращаясь к Сирису.
– Ты меня спрашиваешь? – усмехнулся волк, бросая теплый взгляд в сторону Риски. Лимма это видела, тихо улыбалась, подбадривала друга, хоть и понимала, что такой союз сулит одни проблемы. Джастин не остановится, и в конечном итоге все может обернуться катастрофой.
– Я задаю вопрос тебе и громко, чтобы слышали те, кому он действительно был задан, – пояснила девушка, заваривая свой знаменитый травяной чай. А сей раз в нашем с Сэрой доме гостил Морл. После долгой работы гном устал, от него приятно пахло гарью, а на лице сияла счастливая улыбка:
– Главное, чтобы эти дети не стали очередной причиной конца света. – Заметив это, гном принял из рук Лиммы чай, осторожно касаясь ручки мощными пальцами. На моей памяти он разбил уже семь кружек, зато взамен принес потрясающий сервиз, созданный своими руками. – Тут же опасная смесь получается… В теле Сэры сосредоточен драконий огонь, совмещенный с водной стихией. Ролан у нас мужчина горячий, да к тому же сам оборотень. Огонь и вода не так чтобы совместимы, а разные виды оборотней тем более…
Сэра хоть и не краснела от таких вопросов, но дико смущалась.
– Ты смотри, опять ей косы плетет! – довольно фырчал Калеб, сидя у камина. – сам Ролан и вдруг такое! К свадьбе-то готовы? Семь дней осталось, Мирград уже заранее пьет… мне всю плешь проели, что я хитрожопый гад. В моей семье есть драконы, сильные маги и вообще все хорошо…
– Идиоты, – невольно рыкнул Дьён, – я вчера был у Олова. Ваш сын пришел в себя лишь на мгновение, как вы и предполагали… Но вы уверены в правильности выбора?
– Не уверен, – Калеб опустил голову, – это решение до сих пор вызывает споры.
Олова не убили. Люди и нелюди жаждали его смерти, но когда при вынесении приговора увидели его, то смолкли. Замолчали даже те, кто громче всех орал о возмездии и имел на это полное право.
Они видели его безумие, чувствовали его боль и жажду смерти.
На общем суде к смерти его не приговорили. Сердца, наполненные злобой и скорбью по погибшим, решили, что жизнь для него куда мучительней.
И были правы.
– Мне это надоело! – не выдержал Дьён, чуть не задев когтями Дэона с Ариадной. Дракон вовремя отклонился в сторону, укоризненно глянул на волка, но как всегда ничего не сказал. Дьён мигом извинился. – Олов постоянно плачет. Я вижу в его глазах ужас и невероятную боль… И сам начинаю испытывать сочувствие! Я, кто пострадал от его рук не меньше остальных! Это тяжело… Тяжело осознавать, что твой враг тоже жертва… в какой-то степени…
– Предлагаешь его простить? – с сомнением спросил Сирис. – Олов хоть и был отравлен, но яд-то сам изобрел.
– Вот в этом и проблема, – Калеб выдохнул, посмотрел на Дэона, как будто молча ждал согласия. Дракон долго думал, затем все же кивнул головой, одобряя выбор бывшего архимага и сам решил все рассказать:
– Мы нашли лабораторию Олова. На старом кладбище. Под землей. Нашли рецепты, а так же схему того самого зелья. Изначально Олов пытался изобрести нечто вроде сыворотки правды. Через подчинение, по его замыслу, можно было раздобыть ответы. Вот только формула не совпадает. Мы долго изучали остатки яда, добытого Ариадной с рецептурой Олова.
– Он мог сжечь свои исследования, – махнул рукой Морл, – или вы хотите сказать, что…
– Кто-то намерено изменил формулу, – шептал Дэон, – и хорошо замел следы. К тому же прошло столько времени. Простыми словами: Олов мог сам ошибиться в ходе исследований, но возможно кто-то намерено изменил формулу, специально отравив сына архимага.
Наступило молчание. Калеба трясло, меня тоже. Сэра напряглась, я чувствовал в ее сердце ярость, направленную в сторону Олова, но так же смятение.
– Изначально Чума не была столь ужасной, – вспоминала Ариадна, – я пошла к драконам, чтобы исправить ошибку брата… В мире начались катаклизмы, из-за его ошибки горы рушились… Вы хотите сказать, что все это тоже могло быть спланировано заранее?
– Я хочу сказать, что Олова нельзя убивать, потому что в глубинах его подсознания мы можем найти ответы, – закончил за дочь Калеб. – Он либо виновен во всем, либо виновен, но частично. В любом случае…
– Мы не знаем, когда именно отравился Олов, – прошептала Сэра, – и не знаем, как это произошло, но думаю, вскоре выясним. Прошло много лет, но если истинный враг не мой дядя, значит, он обязательно оставил след.
– След остается всегда, – заметил Лайонел, – невозможно уничтожить память…
– А у воды эта память есть…
Ариадна была полна сомнений, как и все мы. Каждый из нас прекрасно понимал, что найти ответ на этот вопрос мы быстро не сможем. Да и не известно – сможем ли. Враг, если он действительно существует, уже мог быть давно мертв. Чума многих забрала… Не зависимо от пола или расы.
В любом случае, жизнь постепенно налаживалась.
Впервые в своей жизни я просыпался по утрам и чувствовал в своем сердце любовь. Настоящую – теплую и нежную. Я обнимал Сэру каждый день, не мог надышаться ей, оберегал, как мог, и многие часы думал лишь о вопросе Лиммы:
А ведь и правда… какими будут наши дети?
Конец.
