Текст книги "Родная земля (СИ)"

Автор книги: Валентин Власов

Соавторы: Виктор Ступников
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)

Глава 7

Хан Байрак дал нам время. Не из милости. Он был уверен, что мы ничего не найдем. Или был уверен, что найденное не спасет, а погубит. Оба варианта вели к одному итогу – к следующему разговору, где условия диктовал бы уже только он.

У меня за спиной послышались торопливые шаги. Я обернулся. Капитан Немиров растерянно глядел на меня.

– Ваше сиятельство… – затороторил он. – Их было больше. Они грозились сжечь и убить каждого…

Я поднял руку, останавливая его поток слов.

– Успокойтесь, капитан. Считайте. Сколько именно? – Мой собственный голос прозвучал непривычно ровно и громко в звенящей тишине опустевшей улицы.

Немиров, всё ещё пытаясь перевести дух, сглотнул и заморгал, переводя взгляд в пустоту, заново прокручивая только что увиденное.

– Человек… двести. Не меньше. На полсотне броневиков. С тяжёлыми орудиями. И… – он запнулся, и в его глазах мелькнул тот самый ужас, который заставил его броситься в бегство. – И с магом, ваше сиятельство…

Одно это слово – маг – перечеркнуло все наши призрачные надежды. Оно объясняло уверенность Байрака. Он не просто послал банду мародёров. Он послал маленькую армию. Не для устрашения. Для уничтожения.

Я наблюдал, как по лицу Немирова ползёт мертвенная бледность, как дрожат его руки, бессознательно сжимаясь в кулаки. Он ждал приказа, совета, чуда – чего угодно, что могло бы развеять этот кошмар. Но чудес не предвиделось.

– Значит, так, – мой голос вернул капитана к действительности, заставил встрепенуться. – Бежать бесполезно. Они на броневиках, да ещё с магом. Догонят и сотрут в порошок. Обороняться здесь – значит подписать смертный приговор всем.

Я повернулся к нему, глядя прямо в глаза, в которых всё ещё плескался страх, но уже проглядывала солдатская выучка, заставляющая ждать команды.

– Они ждут, что мы побежим. Или зароемся, как перепуганные кролики. Так давайте разочаруем их.

В моей голове складывался план – безумный, отчаянный, единственно возможный.

– Мы не будем ни бежать, ни обороняться. Мы пойдём им навстречу.

Немиров смотрел на меня, не веря своим ушам. – Ваше сиятельство?.. Это самоубийство!

– Нет, капитан, – я резко качнул головой. – Это единственный способ выбрать место и время. Их сила – в скорости и мощи. Наша – в знании местности. Они едут по главной дороге, уверенные, что их ждут лишь пепел и страх. Мы подарим им нечто иное.

– Скорее всего, они отошли за переправу лесного ручья, где дорога сужается. Там отличное место для ночлега, но паршивое для техники. Тяжёлые броневики вынуждены будут сбавить ход и растянуться в колонну. Мы ударим – не по машинам, это бесполезно. По пехоте, что будет их сопровождать. Создадим хаос, панику. Их сила обратится против них: в тесноте они будут мешать друг другу. Следом подорвем переправу, что выведет пару их машин из строя. А в этом деле каждая выведенная единица техники – маленькая победа.

– Но маг… – снова, уже почти шёпотом, произнёс Немиров.

– Маг – моя забота, – отрезал я стальным голосом. – Его нельзя допустить до применения серьёзных чар. Его нужно достать сразу, вывести из игры. Всё остальное – просто солдаты с автоматами. С ними наши ребята справятся. К тому же они не будут ожидать нападения.

Я видел, как в глазах капитана страх постепенно сменялся ожесточённой решимостью. Отчаяние нашло выход в ярости.

– Собери всех, кто может держать оружие. Распредели позиции. Запрети стрелять до моего сигнала. Их первая атака должна быть последней.

Немиров выпрямился, по инерции пытаясь отдать честь.

– Слушаюсь, ваше сиятельство.

Он развернулся и побежал, уже не сломленным, а командиром, несущим приказ. Я остался один, глядя в сторону, где должна была обосноваться маленькая армия Хана Байрака. Что же, я шёл на рискованный шаг, но он был по-своему оправдан.

* * *

Лагерь у переправы действительно напоминал не стоянку мародёров, а хорошо организованный военный бивак. Броневики, выстроенные в защитное кольцо, образовывали импровизированную крепость. Внутри этого стального периметра кипела жизнь: солдаты чистили оружие, готовили на походных плитах еду, смеялись и курили, с аппетитом пресыщенных победителей. Они уже мысленно делили трофеи из княжеского поместья, которого еще даже не видели.

В центре лагеря, на складном походном стуле, восседал Хан Байрак. Он лениво потягивал крепкий кофе из металлической кружки, его взгляд был рассеянным и спокойным. Рядом, у небольшого разведенного костра, сидел маг. Он не принимал участия в общем веселье. Его длинные, тонкие пальцы перебирали странные деревянные чётки, на которых при каждом обороте вспыхивали и гасли крошечные рубиновые искры. Его лицо, скрытое в глубокой тени капюшона, было непроницаемо.

К Байраку подошел его заместитель, коренастый детина со шрамом через глаз, Арслан.

– Разведка вернулась. Ничего интересного. Мышь не шелохнётся. Похоже, готовятся до последнего отсиживаться за своими стенами. Или уже сбежали в лес, как крысы.

Байрак усмехнулся, не отрывая взгляда от языков пламени.

– Они не сбежали. Князь Прохоров из той породы, что предпочтет сгореть в своём гнезде, но не побежит. Он слишком горд для этого. Глуп и горд.

– Хан отхлебнул кофе. – Они либо пытаются укрепить развалины, что смешно, либо молят своих божков о чуде. А чудеса, – он бросил взгляд на молчаливого мага, – сегодня на нашей стороне.

Маг не пошевелился, лишь один из рубинов на его чётках вспыхнул чуть ярче и дольше, будто в ответ на упоминание.

– Приказ на выдвижение? – спросил Арслан, уже предвкушая. – К рассвету будем на месте. Разберём их каменные игрушки за час.

– Нет, – спокойно ответил Байрак. – Спешить некуда. Пусть поночуют в страхе. Пусть последнюю ночь своей жизни проведут в ожидании. Это сделает их мягче. Сделает их слабее. А утром… утром мы просто проведем зачистку. Как на учениях.

Его план был прост и, как казалось, идеален. Противник загнан в угол, парализован страхом. Его сила – в броне и скорости, а противник лишен и того, и другого. Он предвкушал не бой, а сафари. Уверенность его была непоколебима, как броня его машин.

– Отдай людям приказ: отдыхать. Выставить посты в радиусе километра. Стандартный периметр. Пусть караульные не зевают, – ленивым тоном распорядился Байрак.

Арслан кивнул и удалился, раздавая команды. Вскоре по лагерю прокатилась волна одобрительного ропота – солдаты всегда рады лишнему часу отдыха и выпивке.

Хан Байрак откинулся на спинке стула, глядя на заходящее солнце. Он не видел угрозы в этих тихих лесах. Он видел лишь уже одержанную победу и богатую добычу. Его единственной «заботой» было легкое раздражение от вынужденной задержки. Он абсолютно не предполагал, что его расчетливый гнетущий психологический прием – дать жертве время осознать свое безнадежное положение – оборачивается против него самого.

Он давал время не просто испугаться. Он давал время отчаявшимся людям собраться с силами, придумать план и найти в себе ярость, чтобы нанести ответный удар. Он был так уверен в своей силе, что даже не допускал мысли, что перепуганный «кролик» может не зарыться глубже в нору, а собрать последние силы и отчаянно вцепиться врагу в глотку.

И пока в его лагере царили расслабленность и самоуверенность, в темноте лесной чащи уже двигались бесшумные тени, занимая позиции. Его беспечность была той самой щелью в стальной броне, в которую был нацелен обоюдоострый кинжал отчаяния.

* * *

Один из часовых, увёл своего брата по оружию в сторону, прячась за блиндажами. Убедившись, что их не видят, он из камуфляжной куртки достал литровую бутылку с горячительным напитком. Что-то сказав на своём языке, он отпил из горла, усмехнулся и протянул второму.

Хороши же, здесь часовые, что пьют, стоя на посту. Даже не замечают, как из тьмы на них глядит их враг. Они не услышали неслышного скольжения теней по влажной земле.

Я замер, прижавшись спиной к шершавой коре сосны, сливаясь с её тенью. Пальцы сами собой сомкнулись на рукояти длинного боевого ножа. Рядом, затаившись в папоротниках, замер капитан Немиров. Его дыхание было ровным и бесшумным. Страх сменился холодной концентрацией. Он ждал моего сигнала.

Эти двое пьяных болванов у блиндажа были ключом от стальной крепости Байрака. Щелью в броне. Их нерадивость была подарком, который нельзя было упустить.

Я видел, что слева от меня за деревом притаился Немиров, поэтому пальцем махнул, указывая в направлении часовых. Надеюсь, мы друг друга поняли правильно.

Мы двинулись одновременно, как два призрака, рождённых самой лесной мглой. Я сделал три бесшумных шага, наступив на корягу, которую заранее приметил и обошёл. Пьяный смех оборвался, когда мой противник, наконец, уловил движение краем глаза. Он обернулся, его рот открылся, чтобы крикнуть, но было поздно.

Моя левая рука в железной перчатке резко зажала ему рот и отклонила голову, подставляя незащищённое горло. Правая, с зажатым ножом, совершила короткое, точное движение. Тёплая влага брызнула на рукав. Тело обмякло и безвольно повисло на моей руке. Я плавно опустил его на землю, не издав ни звука.

Рядом хрустнули хрящи и послышся глухой, утробный вздох. Немиров, действуя трофейным тесаком, справился со своим. Он стоял над телом, тяжело дыша, не от страха, а от выброса адреналина. Его глаза в темноте горели лихорадочным блеском.

«Ворота» были открыты.

Я поднял руку, сжал пальцы в кулак и резко опустил вниз. Из-за деревьев, бесшумно, как призраки, возникли десятки фигур. Это были наши люди – ополченцы, несколько уцелевших солдат капитана, дворовые. Их лица были бледны и напряжены, но в руках они уверенно держали оружие. Они знали, что другого шанса не будет.

Мы просочились в периметр лагеря, как вода в трюм тонущего корабля. Внутри царила та самая расслабленность, на которую я и рассчитывал. Солдаты Байрака, уверенные в своей безопасности, не видели угрозы в темноте. Они грелись у костров, не поднимая глаз от котлов и бутылок.

Моя цель была одна – маг.

Я видел его у центрального костра. Он всё так же сидел неподвижно, его пальцы перебирали чётки. Но теперь его поза показалась мне не отстранённой, а… ожидающей. Будто он прислушивался не к шуму лагеря, а к чему-то иному. К тишине, которая стала слишком громкой. К запаху страха и смерти, который мы принесли с собой из леса.

Один из солдат Байрака, отходящий от броневика, наткнулся на нашего ополченца, замершего в тени машины. Они замерли на мгновение, глазами полные взаимного удивления. Прозвучал неуверенный окрик на чужом языке. И затем – один-единственный выстрел.

Резкий, сухой хлопок пистолета Немирова разорвал ночную идиллию, как ножом.

Наступила доля секунды полной, оглушительной тишины. Идиллическая картина расслабленного лагеря замерла, а затем рассыпалась, как стекло.

И всё обрушилось в ад.

С криком «За мной!» Немиров бросился вперёд, ведя за собой людей. Лезвия, приклады, штыки – всё пошло в ход в гуще врага, где нельзя было стрелять, не задев своих. Вспыхнули крики, звон стали, предсмертные хрипы.

Я ринулся сквозь хаос, к центральному костру. Моей спиной чувствовал, как просыпается стальная крепость. Загрохотали пулемёты на броневиках, но стрелять они могли лишь наугад, в темноту, рискуя перебить своих. Голос Байрака, хриплый от ярости, пытался навести порядок.

Но было поздно. Хаос, словно живое существо, уже пожирало его лагерь изнутри.

Маг наконец поднял голову. Из-под капюшона на меня уставились два уголька – холодные, лишённые всякой человечности. Его тонкие пальцы отпустили чётки и взметнулись в воздух, готовясь сплести паутину гибельных чар.

Я был уже в двух шагах от него. Моя шпага с тихим шелестом вышла из ножен. В её полированной стали отразилось зарево костров, крики сражающихся и бездонная тьма ночи.

– Маг! – крикнул я, заставляя его перевести на меня внимание. – Твой противник здесь!

Он перевёл на меня взгляд, тяжёлой и липкий. Где же хан только раздобыл это чудовище. Насколько я знал, колдовать в этом мире могли только высшие сословия, а этот никак не походил ни на князя, ни на графа, ни на кого бы, то ни было. Возможно, бастард?

Маг не стал давать мне больше времени и, вскинув рукой, выпустил из широкого рукава огненную змею, помчавшуюся ко мне по воздуху.

Я взмахнул клинком, напитанным энергией, и отрубил змее голову. Лишившись головы, вся змея рассыпалась в воздухе, как мираж.

Кажется, маг, как и хан Байрак, недооценил, как меня, так и моих людей.

– Моя бабушка колдует лучше, – я решил вывести из себя мага, чтобы он потратил как можно больше энергии. Тогда мне было бы проще достать его. Я ведь все же не воин, и мой арсенал для пробития его защиты скуден. А защищаться я мог долго. Благо, инженерная смекалка позволяла мне выстраивать различные вариации магических преград с минимумом затраченных сил.

И, кажется, мне это удалось. Его губы злобно искривились, что я сумел увидеть благодаря напитанному магией зрению. Иначе ничего не видно из-за его дурацкого балахона на голове.

Его пальцы сплели новый узор, и воздух передо мной сгустился, превратившись в полупрозрачную, мерцающую стену. Сквозь неё искажённо плясали отблески костров и силуэты сражающихся. Я чувствовал леденящее дыхание исходящее от барьера магии, смертельное для любого живого существа. И оно медленно надвигалось на меня.

Но не для меня.

Я не стал тратить силы на прорыв. Инженерный ум уже анализировал структуру заклятия, находя точки напряжения, узлы силы. Я сделал шаг влево, затем резко вперёд, и клинок моей шпаги, обведённый по сложной траектории, чиркнул по невидимой нити, что питала всю конструкцию.

Барьер дрогнул, затрещал и рассыпался с тихим хрустальным звоном.

Удивление в горящих угольках его глаз сменилось яростью. Он отступил на шаг, и его рука снова взметнулась – вероятно, за следующим смертоносным сюрпризом.

У меня не было времени на изящные фехтовальные приёмы. Я рванулся вперёд, сокращая дистанцию, и пнул ногой тлеющее полено из костра. Оно пронеслось в воздухе, рассыпая искры, и маг инстинктивно отвлёкся, отшатнувшись от летящего угля.

Этой доли секунды мне хватило.

Мой клинок опустился на защиту мага в считанных сантиметрах от его головы. И по защитному куполу прошла рябь, словно камень в воду бросили. От удара маг отшатнулся и поспешил ответить на мою дерзость.

Воздух вновь задрожал и запах озона наполнил его. Теперь мне даже было любопытно, что приготовил маг на этот раз. И надеюсь, что это будет что-то по-настоящему крутое, потому что выплясывать перед ним мне уже надоело.

Маг опустил руку, как бы расчерчивая мир пополам. И из импровизированной щели вылез…огромный, склеенный из теней и осколков камня голем. Его фигура дымилась мерцающим черным дымом, а вместо глаз пылали две ямы адского пламени. Он издал скрежещущий рёв, от которого заложило уши, и сделал шаг ко мне, тяжёлый, как удар молота о наковальню.

Идеально.

Я отскочил назад, уворачиваясь от могучей тенистой лапы, вминающей в землю то место, где я только что стоял. Земля с хрустом ушла под ударом, образовав небольшую воронку. Сила чудовищная. Но скорость… Скважина в его защите была именно там, откуда он был призван. Маг тратил силы на поддержание портала и контроль над големом.

Вместо того чтобы атаковать монстра, я ринулся вбок, описывая дугу вокруг него. Моя цель была не разбить творение, а добраться до творца. Голем развернулся, пытаясь накрыть меня тенью, но я был проворнее, продолжая двигаться, заставляя его крутиться на месте.

Маг, увидев мой манёвр, отступил ещё на шаг. Его пальцы снова заплясали, пытаясь создать новую защиту или ещё какую-то пакость. Но на этот раз я не дал ему времени.

Я рванулся вперёд, не по прямой, а зигзагом. Из его пальцев вырвалась игольчатая вспышка иссиня-чёрного льда, но я уже был левее. Ледяные иглы впились в землю, моментально покрывая её синеватым инеем.

Дистанция сократилась до нуля.

Он попытался отбросить меня взмахом руки, грубым телекинетическим приёмом. Волна силы ударила в меня, но я успел вонзить шпагу в землю, удержавшись на ногах. Моя перчатка задымилась от напряжения. Он смотрел на меня в упор, его угольки-глаза расширились от неожиданности и злобы. Он не ожидал, что я так близко.

– Концерт окончен, – прошипел я.

И, выдернув клинок из земли, я нанёс один точный, молниеносный удар. Не в него. В его чётки.

Клинок, напитанный не разрушающей, а разрывающей магические связи энергией, чиркнул по деревянным бусинам.

Раздался звук, похожий на лопнувшую струну. Рубиновые искры на чётках вспыхнули ослепительно ярко – и погасли. Деревянные бусины рассыпались в прах.

Маг вскрикнул – высоко, по-звериному, нечеловечески. Его собственная сила, циркулировавшая в чётках, ударила по нему же сокрушающей обратной волной. Он отлетел назад, ударился о колесо броневика и замер, обмякший и безвольный. Капюшон съехал, открыв бледное, истощённое лицо обычного человека, не бастарда, не князя. Просто человека с даром, проданным за силу.

Сзади донесся громкий, полный ярости и бессилия рёв. Без воли мага голем заколебался, его форма стала расплываться, как тень при восходе солнца. Ещё мгновение – и чудовище рассыпалось в клубящийся пепел, унесённый ветром.

Я перевел дух и окинул взглядом поле боя. Хаос достиг апогея. Броневики, лишённые чётких команд, метались, стреляя куда попало. Люди Немирова, воодушевлённые успехом, дрались с удвоенной яростью. Где-то в самой гуще слышался хриплый голос Байрака, пытавшегося остановить панику.

Внезапно мой взгляд поймал движение. Хан Байрак, отбросив в сторону своего заместителя, пробивался к одному из броневиков. Его лицо, искажённое бешенством, было повёрнуто ко мне. В его глазах горела не просто ярость, а жажда мести. Он видел, как я покончил с его козырем. Он видел, как рушится его идеальный план.

Он вскочил на подножку броневика, что-то прокричал водителю, и машина, ревя мотором, развернулась, давя своих же солдат, и понеслась прямо на меня.

Байрак не собирался отступать. Он шёл на таран.

Рёв мотора заглушил всё – крики, выстрелы, звон стали. Огромная тень броневика накрыла меня. В слюдяном окошке кабины я увидел искажённое яростью лицо Байрака. Он не просто хотел задавить. Он хотел стереть в грязь, уничтожить физически, доказать своё превосходство.

Время замедлилось. Мысль работала с холодной, инженерной точностью. Отпрыгнуть? Поздно. Машина уже здесь, её гусеницы вот-вот перемолотят кости. Никакого счита мне уже не хватит. Все силы ушли на бой с магом хана.

Я вскинул руку не с клинком, а с открытой ладонью. Направляя в неё все остатки сил, что теплились внутри меня.

Воздух передо мной затрещал, засверкал, как раскалённое стекло под ударом. Образовалась не сфера, а нечто вроде клина, острая кромка которого была направлена на несущийся многотонный броневик.

Броневик врезался в него.

Раздался оглушительный, невыносимый для ушей грохот – не металла о камень, а силы о силу. Импровизированный щит треснул, рассыпался на тысячи сверкающих осколков, которые тут же угасли в ночном воздухе.

Но он сделал своё дело.

Он не остановил броневик. Он изменил его вектор.

Машину резко развернуло, вырвало вбок. Она пронеслась в сантиметрах от меня, опалив одежду жаром от двигателя, и всей своей массой врезалась в соседний броневик.

Металл заскрежетал, завыл. Одна машина вздыбилась, наезжая на другую. Послышался взрыв – бензобак. Огненный столб ударил в небо, осветив всё вокруг адовым заревом.

Я отлетел от ударной волны, ударился спиной о землю. В ушах звенело. Перед глазами плясали тёмные пятна.

Из горящей груды металла, шатаясь, выбралась фигура. Хан Байрак. Его лицо было в саже и крови, камуфляж тлел. Он выхватил из-за пояса длинный, изогнутый тесак. Его глаза, безумные от ярости и боли, нашли меня.

– Прохоров! – его хриплый рёв был слышен даже сквозь грохот битвы. – Я раздавлю тебя своими руками!

Глава 8

Он шёл на меня через ад, который сам же и создал. Пламя пожирало броню его машин, освещая его лицо демоническим светом. В руке – тяжёлый тесак, в глазах – обещание мучительной смерти. Хан Байрак, повелитель теней и интриг, был загнан в угол, и это делало его смертельно опасным.

Я откашлялся, с трудом поднимаясь на ноги. Всё тело ныло от удара, магический резерв был исчерпан до дна. Оставались только стальные мускулы, воля и тот самый холодный гнев, что всегда выносил меня из самых отчаянных передряг.

Со свистом рассекая воздух, его клинок обрушился на меня. Я едва успел отскочить, и тесак с оглушительным лязгом врезался в землю там, где секунду назад была моя голова. Грязь и щебень брызнули мне в лицо.

– Бежать некуда, князёк! – проревел Байрак, выдирая оружие. – Твоя магия кончилась! Твои люди гибнут! Всё, что ты сделал – это отсрочил неизбежное!

Он атаковал снова, серией яростных, широких рубящих ударов. Я парировал шпагой, но каждый блок отзывался огненной болью в онемевшей руке. Его сила была грубой, животной, не знающей удержу. Моё же фехтовальное искусство, рассчитанное на дуэли и быстрые уколы, было бесполезно против этой медвежьей ярости.

Я отступал, чувствуя под ногами тела павших и скользкую от крови землю. Крики сражения стихали – либо мои люди добивали остатки его отряда, либо… Нет, я не мог думать о втором.

– Я предлагал тебе всё! – Байрак не умолкал, его слова били больнее клинка. – Власть! Богатство! Место у моего правого плеча! А ты предпочёл умереть в грязи, как твой никчёмный отец!

Его следующий удар я парировал не в лоб, а отвел в сторону, позволив тесаку со скрежетом пройти в сантиметре от моего плеча. И тут же, используя инерцию его движения, я сделал шаг вперёд и нанес короткий, хлёсткий укол в предплечье руки, держащей оружие.

Байрак взревел от боли. Клинок его дрогнул. Это был всего лишь тычок, царапина, но он доказал: я ещё могу бить.

Я атаковал первым. Не силой, а скоростью и яростью. Моя шпага заплясала, нанося быстрые, точные удары – не чтобы убить, а чтобы изранить, вывести из равновесия, доказать своё превосходство. Я целился в руки, в лицо, в ноги. Каждый укол заставлял Байрака вздрагивать и отступать. Его тяжёлый тесак был бесполезен против этой града острых жал.

Он отступил к пылающим обломкам своего броневика, споткнулся о труп своего же солдата. На мгновение его защита ослабла. И я воспользовался этим.

Мой клинок описал резкую дугу и выбил тесак из его ослабевшей, израненной руки. Оружие с грохотом полетело в сторону.

Байрак замер, тяжело дыша. Кровь текла по его лицу из пореза на щеке, рука безвольно повисла. Он был побеждён. Но в его глазах не было страха. Только ненависть и какое-то странное, почти голодное любопытство.

– Ну что, герой? – он выплюнул на землю сгусток крови. – Добей. Сделай это. Стань таким же мясником, как я.

Я подошёл вплотную, приставил остриё шпаги к его глотке. Рука не дрогнула.

– Где маг? – спросил я ледяным тоном. – Кто он? Кто стоит за тобой? Кто дал тебе этого «бастарда»?

Байрак усмехнулся, и кровь выступила у него на губах.

– Ты думаешь, я – верхушка? Милый мальчик. Я всего лишь… управляющий. Страж порога. А дверь… дверь уже открыта. С помощью твоего папочки, между прочим. Его «Ключ»… он не запирает, князёк. Он отпирает.

Внезапно его глаза расширились. Он уставился куда-то за мою спину с таким выражением, будто увидел призрака.

Я резко обернулся, ожидая удара в спину.

Но там никого не было. Только поле боя, дым и трупы.

Когда я снова посмотрел на Байрака, он был уже мёртв. Его лицо застыло в маске неподдельного ужаса.

Кто-то наблюдал. Кто-то приговорил его к молчанию. И этот кто-то был здесь, совсем рядом.

Я выдернул клинок и отступил, вглядываясь в клубящийся дым. Тени плясали на границе света и тьмы, принимая обманчивые очертания.

– Ваше сиятельство!

Капитан подбегал ко мне, его лицо было залито кровью и потом, но в глазах горел огонь победы.

– Мы их… Мы сломили! Остатки разбежались в лесу! Мы… – он замолк, увидев тело Байрака и моё лицо. – Вы ранены?

Я медленно покачал головой, всё ещё сканируя периметр. Ощущение, что за нами наблюдают, не исчезало.

– Потери? – спросил я, заставляя себя вернуться к реальности.

– Только раненые, – лицо Немирова помрачнело. – Но мы выстояли. Благодаря вам.

– Собери раненых. Найдите Глашу, она знает травы. Обыщите броневики, всё, что может пригодиться – медикаменты, оружие, еду. И… – я взглянул на мёртвого мага, – обыщите его. Всё до последней бумажки.

Немиров кивнул и бросился выполнять приказы.

Я остался стоять над телом Хана Байрака. Великий интриган, властитель теней, закончил свою жизнь как загнанный зверь, отравленный своим же хозяином. Его последние слова звенели в ушах: «Он не запирает. Он отпирает».

Капитан Немиров удалился, отдавая резкие, чёткие команды. Воздух, ещё недавно наполненный рёвом моторов, свистом пуль и криками умирающих, теперь гудел от приглушённых стонов раненых, треска догорающего дерева и металла, от деловитых голосов моих солдат.

Я сделал глубокий вдох, заставляя холодный гнев отступить и уступить место расчётливости.

Обойдя тело Байрака, я направился к дымящимся остовам машин. Картина предстала суровая, но обнадёживающая.

Хотя люди хана, поняв, что поражение неминуемо, пытались сжечь броневики. Большинство из них все же остались в целости.

Боеприпасы Байрака подходили к нашему оружию – стандартный калибр Империи. Это означало, что мы не просто пополнили запасы, а удвоили их.

Также в броневиках нашлись ящики с провизией: с тушёнкой, сухарями, шоколадом. Нашлись и походные аптечки с бинтами, йодом, антисептиком и даже дозами морфия. Для людей, измотанных боем, это было ценнее золота.

В карманах убитых нашлось множество карт и документов. Были приказы за печатью Байрака, несколько личных писем. Всё это было сложено в отдельную папку для последующего изучения. Ключ к интригам против меня мог быть здесь.

Тело мага обыскали тщательнейшим образом. Никаких бумаг. Ни опознавательных знаков. Только странный, холодный на ощупь металлический жетон с изображением стилизованной двери или врат. И ещё – едва уловимый запах озона и серы, исходящий от кожи, даже после смерти. Этот жетон я забрал себе, сунув в внутренний карман. Он отдавал ледяным холодом, проникающим сквозь ткань.

Подошёл Немиров с докладом о полученных в бою трофеях и количестве раненных. Он докладывал это с невозмутимым лицом старого служаки, но в его глазах читалось невероятное облегчение. Выжить в лобовой стычке с превосходящими силами Байрака и не потерять ни одного человека – это было чудом. Чудом, оплаченным иссякшей магией, стальными нервами и холодной яростью.

Трофеи были богатыми. Они давали нам шанс. Но последние слова Байрака и мёртвый взгляд мага-бастарда висели в воздухе тяжёлым предзнаменованием.

– Хорошо, – наконец сказал я, поворачиваясь к Немирову. – Грузим всё ценное и выдвигаемся. Раненных в первую очередь.

Стоило нам въехать в ворота, как у каждого дома стали разжигаться огни, чтобы лучше разглядеть стальных монстров хана Байрака. Нас встретили удивленные возгласы женщин и стариков, оставшихся сторожить дома и ни на секунду не сомкнувшихся глаза, пока нас не было.

Я спрыгнул с подножки броневика, едва удерживаясь от того, чтобы не схватиться за бок. Адреналин отступил, и каждая мышца, каждый сустав громко заявляли о себе ноющей болью.

И тут сквозь толпу ко мне прорвалась она.

– Миша!

Это был сдавленный, полный слёз и неподдельного ужаса крик Маши.

Платье её было в пыли, будто она не сидела в доме, а металась по всему двору в ожидании.

Она не бежала, она буквально врезалась в меня, обвивая руками шею так крепко, что на мгновение перехватило дыхание.

– Я думала… Все говорили, что вы не вернётесь… что он… – её слова тонули в рыданиях, всё её тело мелко дрожало.

Я закрыл глаза, позволив себе на секунду эту слабость, и обнял её, прижав к своей запачканной сажей и кровью груди. Я гладил её волосы, шепча бессвязные слова утешения: «Я здесь, всё хорошо, мы справились».

Она отстранилась, держа меня за плечи, и принялась жадно всматриваться в моё лицо, словно проверяя, цел ли я, настоящий ли.

– Ты ранен? Кровь… это твоя кровь? – её пальцы дрожали, касаясь разорванного рукава и засохшей крови на моей щеке.

– Нет, – солгал я, убирая её руку со своей раны. – Чужая. Всё в порядке, Маш. Как там мама?

– В порядке. Говорит, что никто её не трогал.

Я кивнул.

– Ладно, – прошептала она наконец, делая шаг назад и смахивая ладонью слёзы, оставившие на пыльных щеках чистые дорожки. – Ладно.

Но её взгляд упал на грузовики, на окровавленных бойцов, помогавших раненым товарищам сойти на землю, на мрачное, закопчённое лицо Немирова, отдающего приказы у броневика Байрака. Её глаза вернулись ко мне, и в них снова вспыхнул ужас, теперь уже не личный, а более глубокий, всеобъемлющий.

– Это же… его машины? Вы…

– Мы победили, – подтвердил я устало, чувствуя, как на плечи снова ложится тяжесть ответственности. Адреналин окончательно отступил, оставив после себя свинцовую усталость и ноющую боль в каждой мышце.

Я обвёл взглядом двор, наших людей, которые уже начинали окружать трофеи, разгружать раненых. Пора было возвращаться к роли князя, лидера. К роли, которая сейчас казалась невыносимо тяжёлой.

– Капитан! – мой голос прозвучал хрипло, но достаточно громко, чтобы его услышали.

Немиров тут же оборвал свой разговор с сержантом и чётким шагом направился ко мне.

– Ваше сиятельство.

– Распорядись насчёт трофеев. Всё оружие, боеприпасы и провизию – на склад под усиленную охрану. Раненных – в лазарет. Немедленно. Остальных – на отдых и похлёбку. Они это заслужили.

– Так точно, – Немиров бросил на меня быстрый, оценивающий взгляд старого солдата, видящего предельную усталость командира, но кивнул без лишних слов и развернулся, его голос снова загремел, организуя людей.

Я повернулся к Маше, положил руку ей на плечо.

– Иди к матери. Успокой её. Скажи, что всё хорошо. А мне нужно…

Я не договорил. Слов не было. Мне нужно было думать. Анализировать. Сопоставлять обрывки фраз Байрака, холодный жетон в кармане, мёртвые глаза его мага. Мне нужно было одиночество и тишина, чтобы попытаться сложить из этих осколков хоть какую-то картину.

Она всё поняла без слов. В её глазах мелькнула обида – я только вернулся и уже отстраняюсь, – но она подавила её и лишь кивнула.

– Ты потом придёшь? – спросила она тихо.

– Приду.

Дождавшись, пока сестра скроется в холле дома, я прошёл в кабинет, щёлкнул замком за собой и, наконец, прислонился спиной к прочной дубовой двери, позволив себе на мгновение закрыть глаза.

Потом, оттолкнувшись, я подошёл к столу, достал из внутреннего кармана тот самый металлический жетон. Он лежал на ладони, холодный и неправдоподобно тяжёлый для своего размера. Стилизованные Врата.