Текст книги "Родная земля (СИ)"

Автор книги: Валентин Власов

Соавторы: Виктор Ступников
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

Если Борис действительно управлял таким слугой, то его дерзость обретала иной, гораздо более опасный смысл. Это была не просто жажда мести или политический маневр. Это была игра на уничтожение, где «Громовержец» был лишь одним из козырей.

Мои мысли прервал легкий шорох за дверью, едва уловимый, но не похожий на шаги слуг. Я не шелохнулся, притворяясь погруженным в раздумья, но каждый нерв был натянут как струна. Дверь приоткрылась без стука.

На пороге стояла Маша. В ее глазах, обычно таких ясных и беззаботных, читалась тревога.

– Миша, можно? – тихо спросила она.

Я сделал вид, что вздрагиваю от внезапного появления.

– Конечно, войди. Что случилось?

Она подошла к столу, ее пальцы нервно перебирали складки платья.

– Ко мне сегодня приходил конюх из имения Велеславских. Привез подкову для моего будущего коня. Говорит, князь Борис лично велел передать, что слышал о моей любви к лошадям и считает такой дар достойным лишь лучшей наезднице в округе.

Угроза начинала обретать плоть. Борис действовал быстро, нагло и многослойно, проверяя мою бдительность.

– И что же ты ответила? – спросил я, стараясь, чтобы голос звучал спокойно.

– Поблагодарила и велела отнести подкову в кузницу. Что-то… что-то в этом человеке было неприятное, Миша. Он улыбался, но глаза у него были пустые. Как у стеклянной бусины.

Безмолвный слуга. Он уже здесь. Он ходил по моей деревне и совал свои подачки моей сестре.

– Ты правильно сделала, – я поднялся и подошел к окну, отгораживаясь от нее, чтобы скрыть гримасу ярости. – Велеславские – наши недруги. Никаких подарков от них принимать не стоит. Никогда.

– Я так и думала, – она вздохнула. – Миша, что происходит? Я вижу, как Немиров бегает с помрачневшим лицом, старик Константин сегодня выглядел так, будто видел призрака… А теперь этот конюх.

Я обернулся, натягивая на лицо успокаивающую улыбку.

– Обычные склоки из-за границ. Борис пытается давить, но у него ничего не выйдет. Не беспокойся.

Она посмотрела на меня с сомнением, но кивнула. Она всегда чувствовала, когда я лгу, но редко упорствовала.

– Хорошо. Только… будь осторожен.

– Обещаю.

Проводив ее взглядом, я дождался, когда дверь закроется, и с силой сжал ручку кресла. Дерево затрещало. Он уже здесь. Его щупальца протянулись в самое сердце моих владений.

Не прошло и минуты, как в дверь вновь постучались. Какое-то прям паломничество сегодня ко мне началось.

– Можно? – в проёме показалось игривое лицо Анны.

Мы с ней почти не пересекались и не общались с того дня, как она вдруг решила выйти за меня замуж. Тем удивительнее её было увидеть сейчас.

Она вошла, грациозно скользя по полу, и без приглашения устроилась в кресле напротив. Её платье было простым, но сидело на ней безупречно, а в глазах плясали знакомые мне озорные огоньки.

– Скучно стало, Михаил. В деревне твоей тишина, да такая, что слышно, как падает снег. А я шума хочу. Приключений. – Она наклонилась вперед, положив подбородок на сложенные руки. – И говорят, у тебя тут как раз приключения начинаются.

Я нахмурился.

– Кто говорит?

– О, у меня свои источники. Птицы нашептывают, – она улыбнулась, но в её улыбке не было ничего легкомысленного. – Птицы с восточного рубежа. И из имения Велеславских. Говорят, Борис вдруг вспомнил о рыцарской чести. Смешно, не правда ли?

От её проницательности стало не по себе. Анна всегда была больше, чем казалась – шпионкой, дипломатом, загадкой. И сейчас она явно вела свою игру.

– Смешно, – сухо согласился я. – Но это мои дела, Анна. Не твои.

– Ошибаешься, милый. Тот «конюх», что навещал твою сестру… Я видела его. И я чувствую то же, что и твой старый колдун. Пустоту и холод.

Она говорила тихо, но каждое слово било точно в цель. Я молчал, давая ей продолжать.

– Борис не стал бы действовать так прямо, если бы не был уверен в своей силе. Или в своём приобретении. – Она посмотрела на ящик с дуэльными пистолетами, стоявший на столе. – Он пытается загнать тебя в угол. Заставить играть по его правилам. Но ты ведь не собираешься этого делать?

– Нет, – коротко ответил я.

– Умный мальчик, – в её голосе прозвучало одобрение. – Но недостаточно умный, если думаешь справиться в одиночку. У Бориса есть союзники. Не только безмолвные слуги.

– Трезубая Гильдия? Клан Велеславских? – предположил я.

– Верно, князь. И я бы не хотела, чтобы ты лез на рожон один. Все же мы с тобой почти семья, как ни крути.

– Помнится, я не просил твоей руки у отца…

– Он будет не против, – обаятельно улыбнулась она.

– Не сомневаюсь, но и рисковать никем из своих людей я не собираюсь. Моих сил достаточно, чтобы справиться хоть со всем его кланом.

– Твоя самоуверенность погубит тебя, Михаил, – Анна покачала головой, и в её глазах мелькнула тень беспокойства. – Ты силён, я не спорю. Сильнее, чем кажешься. Но Борис не стал бы бросать тебе вызов, не имея козыря в рукаве. «Громовержец» – это не просто артефакт. Это ключ. И если он попал в руки Велеславского…

– Тогда что? – я резко повернулся к ней. – Ты предлагаешь мне отступить? Позволить ему угрожать моей семье и терпеть его выходки?

– Я предлагаю тебе думать, а не бросаться в бой сломя голову! – её голос впервые зазвучал резко. Она встала и подошла ко мне вплотную. – Ты не один. У тебя есть люди, которые готовы тебе помочь. И есть я. Используй нас.

Я замер, глядя в её горящие глаза. Она была права. Моё упрямство и желание всё контролировать в одиночку уже раз ставили меня на грань гибели. Но старые привычки умирают с трудом.

– Что ты предлагаешь?

– Во-первых, позволь мне разобраться с этим «конюхом». У меня есть… способы выяснить, кто его послал и что он за существо. – В её взгляде промелькнуло нечто хищное. – Во-вторых, дуэль. Ты прав, меняя место. Но сделаем это изящнее. Пусть Борис узнает о новом месте в самый последний момент, но не от тебя.

– От кого же?

– От меня. Через третьи руки. Я запущу слух, что ты, опасаясь засады, решил перенести дуэль в нейтральное место – к руинам старой часовни в Чернолесье. Это заставит его людей метаться. А настоящее место…

– … он узнает, только когда я уже буду там, – я кивнул, мысль Анны была хитрой и изящной. – Старый карьер. Открытое пространство, ни укрыться, ни подвести войска незаметно.

– Именно. Я позабочусь, чтобы это информация дошла до него с опозданием. А пока он будет перебрасывать свои силы к часовне, ты будешь ждать его на карьере.

– Спасибо, Анна, – сказал я, и эти слова прозвучали искренне.

– Не благодари ещё, – она снова улыбнулась, и её лицо смягчилось. – Сначала выживи. А потом… потом посмотрим.

Она повернулась и вышла из кабинета так же бесшумно, как и появилась, оставив после себя лёгкий аромат полевых цветов и ощущение, что контроль над ситуацией понемногу возвращается ко мне.

Я снова остался один. Но на этот раз тишина в кабинете была не давящей, а сосредоточенной. Я подошёл к ящику с пистолетами, взял один из них. Перламутр рукояти был холодным и гладким. Бесполезный атрибут дуэльного ритуала. Но, возможно, ему можно найти иное применение.

И варианты забегали у меня в голове. Оставалось только выбрать лучший из всех.

Глава 18

– Ну, здравствуй, Бориска, – я язвительно улыбался во все тридцать два зуба, стоя у старого карьера в нескольких сотнях километрах от карьера.

Ветер свистел над развороченной землёй карьера, гоняя по склонам колючие вихри снежной пыли. Мы стояли друг напротив друга на замёрзшем, как камень, гравии. Борис, в своей роскошной дублёнке, казался неуместным пятном на этом суровом пейзаже. Его лицо, обычно невозмутимое, теперь искажала смесь ярости и плохо скрываемой тревоги.

– Я вижу, ты не сильно рад меня видеть? – продолжал я, наслаждаясь его замешательством. – Не сомневаюсь, что тебе хотелось бы избежать этой встречи, чтобы я вместе с отцом сгинул в той аварии.

Губа Велеславского презрительно дёрнулась. Прямого признания я не услышал, но его реакция была красноречивее любых слов. Значит, я был прав, хотя и так это знал.

Он с тревогой отвёл взгляд, выискивая в тенях карьера своих сторонников, тех самых наёмников, что должны были обеспечить ему «честную» дуэль.

– Можешь их не искать. Я позаботился о том, чтобы нас никто не побеспокоит, – все с той же ехидной улыбкой заверил я его.

Лицо Бориса вытянулось. Он понял. Ловушка захлопнулась, но попался в неё он сам.

– Ты всегда был бестактным щенком, Михаил, – прошипел он, срывая перчатку. Его пальцы, унизанные перстнями, нервно дёргались. – И глупым. Я предлагал решить всё по правилам, по кодексу чести! Но ты… ты предпочитаешь свинство.

– Честь? – я рассмеялся, и смех этот прозвучал резко и неуместно в морозном воздухе. – Ты, который послал своего безмолвного слугу воровать? Который угрожает женщинам? Не говори мне о чести, Борис. Ты её давно растерял по дороге к своей жалкой власти.

Я сделал шаг вперёд. Он инстинктивно отступил, его правая рука потянулась к эфесу церемониальной шпаги, болтавшейся на поясе – ещё один бесполезный атрибут его показного благородства.

– Где ключ, Борис? – спросил я, опуская руку в карман пальто. Чёрные прожилки на ладони заныли от холода, но внутри меня разгорался жар. – «Громовержец». Ты забрал его. Где он?

– Ох, уж этот твой «Громовержец»… – Борис попытался изобразить презрительную усмешку, но она вышла кривой и нервной. – Ты так и не понял, мальчик, что некоторые вещи слишком велики для таких, как ты? Твой отец хотя бы осознавал свою ничтожность перед силами, с которыми связывался!

– Силами? – я фыркнул. – Ты имеешь в виду ведьм из Трезубой Гильдии? Или тех, кому он был должен до них? Ты всего лишь пешка, Борис. Пешка, которая возомнила себя игроком.

В его глазах мелькнул испуг. Я попал в цель. Он не действовал в одиночку. За ним стоял кто-то ещё, кто-то, кому был нужен «Громовержец».

– Я предлагаю сделку, Михаил, – вдруг заговорил он, меняя тактику. Его голос стал вкрадчивым, шелковым. – Откажись от претензий на пограничные земли. Признай их моими. И я верну тебе твою игрушку. Мы забудем старые обиды. Твоя сестра… останется невредимой.

Упоминание о Маше стало последней каплей. Холодная ярость, которую я сдерживал всё это время, вырвалась наружу.

Я выдернул руку из кармана. Не пистолет, не оружие. В моей ладони лежал один из тех самых изящных дуэльных пистолетов, что он мне прислал. Но теперь он был не узнать. Перламутр рукояти почернел и покрылся паутиной багровых прожилок. Деревянная ложа проросла острыми, словно шипы, осколками обсидиана. Пистолет дышал зловещей, чужеродной силой, которую я вдохнул в него за последние дни, превратив анахронизм в орудие мести.

– Вот мои условия, – тихо сказал я. – Ты расскажешь мне всё. Всё, что знаешь о ключе. Кто за тобой стоит. И где сейчас этот «безмолвный слуга». Иначе… – я медленно поднял пистолет, целясь ему в грудь, – я проверю, насколько пустота внутри тебя может гореть.

Борис Велеславский побледнел. Он смотрел на преображённый пистолет с суеверным ужасом. Его собственная уловка, его театральный вызов, обернулся против него, наполнившись силой, которую он не мог контролировать.

– Ты… ты не посмеешь! – выкрикнул он, но в его голосе слышалась паника. – Нарушить кодекс дуэли… это…это бесчестье!

– Мы одни, Борис, – напомнил я ему, делая ещё один шаг. Морозный воздух трещал от напряжения. – Никаких свидетелей. Только ты, я и магия. Как ты и хотел.

Я взвёл курок. Звук был сухим и чётким, как щелчок костей.

– Последний шанс. Где «Громовержец»?

В этот момент сзади, у входа в карьер, послышался шум – приглушённые крики, лязг металла. Немиров и мои люди столкнулись с кем-то. Значит, у Бориса всё же был козырь в рукаве, последний отряд, поджидавший сигнала.

Этот звук словно влил в него остатки решимости. С диким воплем он дёрнул шпагу и бросился на меня. Его движение было неуклюжим, отчаянным.

Я не стал уворачиваться. Я выстрелил.

Выстрела в привычном понимании не было. Не было грома, не было дыма. Из ствола вырвался сгусток багрового пламени и теней. Он не пробил дублёнку, он впитался в неё, в тело Бориса, словно вода в песок.

Он замер на полпути, его глаза расширились от невыразимого ужаса. Шпага выпала из ослабевших пальцев и со звоном ударилась о камень. Он попытался что-то сказать, но из его рта вырвался лишь хриплый, булькающий звук. Чёрные прожилки, похожие на те, что были у меня на руке, но более толстые и живые, поползли по его лицу и шее. Он схватился за горло, его тело начало биться в беззвучной агонии.

Я наблюдал холодно, без сожаления. Он сделал свой выбор.

– Горячего жеребца, Борис? – тихо прошептал я, глядя, как он падает на колени. – Без головы? Вот тебе и твой подарок.

Я выпрямился и повернулся к звукам боя. Крики уже стихали. Немиров и его ребята, судя по всему, справлялись.

Я посмотрел на почерневший пистолет в своей руке, затем швырнул его в снег. Он был мне больше не нужен.

Ветер выл над карьером, засыпая снегом тело Бориса Велеславского, которое всё ещё мелко подрагивало. Один старый долг был оплачен.

Я собирался уже вернуться к своим людям на помощь, как затылком почувствовал, что нечто поднимается у меня за спиной.

Я медленно обернулся и уже понимая, кого или точнее что там увижу.

Велеславский, казавшийся секунду назад мёртвым, стоял передо мной, испепеляя меня своим гневным взглядом живее всех живых. Значит, он все же открыл клетку.

Он стоял, но это был уже не Борис Велеславский. Не совсем. Его тело было тем же, но изнутри его будто вывернуло наизнанку. Из глаз и разинутого рта лился фосфоресцирующий жуткий свет, а по коже, разрывая её, ползли чёрные узоры, похожие на швы, скрепляющие его плоть. Воздух вокруг него дрожал и звенел, как натянутая струна.

– Так вот твой козырь, – произнёс я, не скрывая презрения. – Открыл клетку и выпустил джина.

«Громовержец… был не ключом, мальчик, – голос Бориса был скрипучей помесью его собственного тембра и множества других, наложившихся друг на друга, словно эхо в пустой пещере. – Он был замком. А я… я просто сломал его.»

Он поднял руку, и пространство вокруг исказилось. Мёрзлая земля под его ногами почернела и превратилась в пыль. Казалось, сама реальность отступала от него, не в силах вынести его присутствие.

Адреналин ударил в виски, заставив забыть об усталости. Я отпрыгнул назад, сдирая с себя перчатки. Чёрные прожилки на моих ладонях пылали, отвечая на вызов этой чужеродной силы. Это была не магия Константина, не колдовство ведьм. Это было нечто древнее, бездонное и бесчувственное, как пустота между звёзд.

– И что теперь? – я бросил в него сгусток сконцентрированного хаоса, ту самую энергию, что пожирала дурман. – Думаешь, оно позволит тебе остаться у руля? Ты для него – просто дверь, Борис. Дверь, которую выбросят, как только она откроется!

Мой выпад, способный испепелить группу солдат, достигнув сияющего контура Бориса, не взорвался и не поглотился. Он просто… рассеялся. Растворился, словно дым на ветру.

Существо в облике Велеславского издало звук, отдалённо напоминающий смех.

«Ты мыслишь категориями „позволить“. Оно никому не позволяет. Оно потребляет. А я… я буду тем, кто укажет, что именно.»

Оно сделало шаг. Всего один. Но за этим шагом потянулась чернота. Морозный воздух карьера застыл, и в нём поплыли пылинки инея, затягиваемые в формирующийся вихрь. Ветер, который секунду назад выл над карьером, стих, подавленный нарастающим гулом. Гул исходил от самой фигуры Бориса – низкочастотный, пронизывающий кости гул пустоты.

Я отступил ещё на шаг, умоляя свой мозг работать быстрее. Прямая атака бесполезна. Физическое оружие – тем более. Нужно было что-то другое. Что-то, что могло бы нарушить саму связь между этим существом и Борисом, служившим ему якорем в нашем мире.

«Константин, – пронеслось в голове. – Он чувствовал холодный след. Он должен был что-то знать.»

Мысленно я попытался нащупать ту нить, что связывала меня со стариком через его уроки, через общую для нас природу нашей силы. Но в ответ почувствовал лишь ледяной ожог – прикосновение к тому, что сейчас стояло передо мной, было похоже на попытку голыми руками ухватиться за абсолютный ноль.

– Ваше сиятельство!

Резкий крик Немирова справа заставил меня инстинктивно пригнуться. Свист клинка рассек воздух над головой. Один из наёмников Бориса, прорвавшийся через заслон, замахнулся на меня снова. Его глаза были пусты, движения – механическими. Ещё один безмолвный слуга.

Я не стал церемониться. Вырвав у него меч, я вонзил его обратно в грудь владельца, но даже умирая, тот не издал ни звука. Его взгляд был устремлён на сияющую фигуру его хозяина.

Это дало мне секундную передышку. Я окинул взглядом карьер. Бой с наёмниками стихал – мои люди, ведомые Немировым, брали верх. Но все они теперь в ужасе смотрели на эпицентр, на то, что раньше было князем Велеславским.

«Оно питается страхом, – осенило меня. – И хаосом.»

– Немиров! – закричал я, отскакивая от очередного безжизненного взмаха когтистой тени, которую послало в мою сторону существо. – Отход! Немедленно! Уводи всех!

– Но, ваше сиятельство!..

– Это приказ! – рявкнул я, едва успив сформировать и бросить барьер из искажённого пространства, чтобы принять на себя следующий удар. Удар был похож не на взрыв, а на мгновенное распыление – камень, на который он пришёлся, просто исчез, оставив после себя идеально гладкую полусферу. – Бегите!

Немиров, бледный как полотно, отдал команду. Мои бойцы начали отступать к выходу из карьера, унося раненых и бросая испуганные взгляды на происходящее.

Существо не стало их преследовать. Его внимание было всецело на мне.

«Бегут, – прорычало оно голосами Бориса и тысяч других. – Как и ты побежишь. Как все побегут.»

Оно подняло обе руки. Свет, лившийся из его глаз и рта, сконцентрировался в шар между его ладонями. Шар был не просто светящимся. Он был чёрным. Чёрным светом, втягивающим в себя всё окружающее – свет, звук, надежду.

Я понял, что следующей атаки мне не пережить. Не осталось ни времени на ритуалы, ни сил на сложные заклинания. Оставалось только одно – моё собственное, дикое, необузданное нутро. Та самая пустота, которую Константин учил меня контролировать, но которую я всегда боялся выпустить на волю.

Борис открыл свою клетку. Что ж, возможно, пришло время открыть и мою.

Я перестал сдерживаться. Я отпустил все те барьеры, что годами выстраивал в своём сознании. Я перестал пытаться управлять силой, пожирающей дурман, и просто позволил ей быть.

Холод, который я так долго носил в себе, вырвался наружу. Он не был похож на леденящий свет существа. Он был абсолютной, безмолвной, всепоглощающей тьмой. Чёрные прожилки на моих руках поползли дальше, покрывая кожу узорами, похожими на морозные узоры на стекле. Воздух вокруг меня замерзал, и снег, падавший с неба, превращался в мелкую ледяную пыль, не долетая до земли.

Я посмотрел на существо, и впервые за эту встречу на его лице, составленном из света и швов, появилось нечто, отдалённо напоминающее удивление.

«Что… что ты?» – прозвучал в моём сознании его голос, лишённый прежней уверенности.

– Я – тот, кому некуда бежать, – ответил я, и мой голос прозвучал чужим, многоголосым эхом, вторившим его собственному. – И чья клетка всегда была открыта.

Я шагнул навстречу чёрному свету.

Моя тьма и его пустота столкнулись в центре карьера беззвучно. Не было взрыва, не было грома. Просто пространство между нами схлопнулось. Земля под нами осела, превратившись в мелкую пыль, а камни по краям карьера поплыли, как в сильной жаре.

Сила, что вырвалась из меня, была голодной. Она не атаковала – она пожирала. Пожирала свет, исходящий от существа, пожирала сам звук, пожирала магию, что скрепляла его форму. Чёрные узоры на моей коже горели ледяным огнём.

Существо отступило. Впервые. Его сияние померкло, обнажив на мгновение искажённые черты лица Бориса, застывшие в маске ужаса и недоумения.

«Не может быть… Ты… пустота… но в плоти…» – его мысленный голос дрогнул.

– Не пустота, – прошипел я, чувствуя, как моя собственная сущность расползается, угрожая поглотить меня самого. – Тишина.

Я сделал ещё шаг, и на этот раз оно отшатнулось. Шар чёрного света в его руках сжался, будто его высасывала невидимая пиявка.

«Остановись! Ты не понимаешь, что делаешь! Мы могли бы… владеть этим миром… вместе!»

– Я уже им владею, – я поднял руку, и моя тьма, густая, как смола, поползла по его ногам, цепляясь за него. – Клочок за клочком. Начиная с этого.

Он закричал. Множественный, пронзительный звук, в котором слышались голоса всех, кого он поглотил, всех, кого принёс в жертву своей жажде силы. Он взмахнул руками, пытаясь отбросить меня волной искажённой реальности.

Но моя голодная тишина пожирала и это. Каждая его атака растворялась, не долетая, впитывалась без остатка. Я был чёрной дырой для его безудержной мощи.

Я был уже в двух шагах от него. Его сияние потухло почти полностью, обнажив жалкую, дрожащую оболочку Бориса Велеславского, прошитую чёрными швами. Его глаза, наконец, были его собственными – полными животного, невыразимого страха.

– Где «Громовержец»? – спросил я в последний раз. Мой голос был единственным звуком в воцарившейся тишине.

Он попытался что-то сказать, но из его рта вырвался лишь хрип. Он поднял дрожащую руку и указал на свою грудь.

И тогда я понял. Ключ не был украден в привычном смысле. Он не был спрятан. Борис, в своём безумии и жажде силы, впустил его в себя. «Громовержец» был не артефактом, что носят с собой. Он был частью запечатанного договора, проклятием и даром одновременно. И Борис стал его сосудом.

И сосуд этот был готов треснуть.

– Про… сти… – прохрипел он, и в его глазах на мгновение мелькнул проблеск того человека, каким он был когда-то.

Но было уже поздно.

Я протянул руку и коснулся его груди.

Не было вспышки. Не было драмы. Просто чёрные швы на его теле разошлись. Его плоть, его сущность, остатки того, что когда-то было Борисом Велеславским, рассыпались в прах, словно пепел. Тишина, что исходила от меня, поглотила его без остатка, без следа.

На том месте, где он стоял, не осталось ничего. Ни тела, ни пепла. Только лёгкая впадина в земле и висящее в воздухе ощущение разрешившегося напряжения.

Тишина медленно отступила, втягиваясь обратно в меня. Чёрные узоры на коже поблёкли, но не исчезли полностью, оставив на коже тёмный, едва заметный орнамент. Я стоял, тяжело дыша, чувствуя пустоту и странное, гнетущее спокойствие.

«Ваше сиятельство!»

Я обернулся. На краю карьера стоял Немиров с горсткой бойцов. Они смотрели на меня с благоговейным ужасом.

– Всё кончено, – сказал я, и мой голос снова звучал нормально, лишь с лёгкой хрипотцой. – Велеславский мёртв.

Немиров медленно кивнул, его взгляд скользнул по тому месту, где секунду назад было существо, а затем вернулся ко мне.

– А… «оно»?

– Ушло. На время.

Я подошёл к тому месту, где исчез Борис, и опустился на колени. Никакого «Громовержца» там не было. Никакого ключа. Только холодная земля. Борис унёс свою тайну с собой. Или, что более вероятно, ключ был уничтожен вместе с ним.

Я поднялся, отряхивая колени. Ветер снова завыл в карьере, словно решив, что пора возвращаться к обычным делам.

– Что теперь, ваше сиятельство? – спросил Немиров, подходя ближе.

– Теперь, – я повернулся к нему, чувствуя ледяную усталость во всём теле, – мы возвращаемся домой. Нас ждёт работа.

Работа по укреплению границ. По поиску союзников. По подготовке к тому, что может прийти следом. Потому что я не сомневался – сегодняшняя битва была лишь первым актом. Тот, кто стоял за Борисом, будь то ведьмы Гильдии или нечто похуже, теперь знал о моём существовании.

И знал, что я – не просто поместье, не просто маг. Я – угроза.

Мы двинулись к выходу из карьера. Я шёл последним, бросив прощальный взгляд на пустое место. Старые обиды были очищены. Но цена оказалась куда выше, чем я мог предположить.

Я не просто убил старого врага. Я открыл себя. И теперь мне предстояло жить с последствиями.