Текст книги "Выше полярного круга (сборник)"
Автор книги: Валентин Гринер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)
– Товарищ Дроздов уехал в круиз по Средиземному морю. И вернется недели через две. Он в отпуске.
Володя густо покраснел.
– Тогда, может, вы пустите меня к заместителю? – спросил он, пряча глаза от насмешливого взгляда секретарши.
– Заместителя тоже нет. Он на хозактиве города… А какой у вас вопрос?
Володя торопливо изложил суть своего дела.
– Все понятно, – сказала она неожиданно мягко, когда он закончил. – Вам не обязательно обращаться к первым лицам. Пройдите, пожалуйста, в комнату номер шесть. Это отдел запасный частей и вспомогательных материалов. Обратитесь к Евгению Алексеевичу. К товарищу Петрову. Он вам все объяснит…
Володя поблагодарил секретаршу, без труда нашел дверь под шестым номером, но Евгения Алексеевича Петрова на месте не оказалось. Он уехал на базу, где в это время как раз проводилась инвентаризация. Это сообщила ему тощая девица в джинсах и красном свитере грубой вязки. Ее стол находился слева от пустующего стола начальника. Справа был стол другого сотрудника отдела – молодого, с озабоченным лицом, в очках.
Володя разочарованно подумал о том, что, видимо, отсутствующий Евгений Алексеевич – двадцатая спица в колесе учреждения и ничего он не решит, если у него не только ковровой приемной и секретарши, но даже отдельного кабинета не имеется. А эти двое, девица и очкарик, тем более ничего не могут, кроме как перекладывать бумаги. Так уж представлял себе лесоруб Сидельников всех конторских работников. Вот этот Петров, заведующий отделом запасных частей и вспомогательных материалов, убрался на какую-то проверку – и все, глухо. Разве девчонка эта решит что-нибудь? Даст она цепи, без которых стоят вальщики в Кусинском лесоучастке, а вместе с ними стоят тракторы, лесовозы, разделочные эстакады и прочее. Что-то она тут пишет, распределяет запчасти… лec-то хоть она видала? Может, конечно, и видала, когда ездила на пикник за десять километров от города. Но сосну от елки вряд ли отличит…
Так думал Володя Сидельников, глядя на девицу в иностранных джинсах и на очкастого сотрудника справа. Однако спросил вежливо:
– А когда будет Евгений Алексеевич?
– Я же сказала: он уехал на годовую ин-вен-та-ри-за-цию, – с расстановкой проговорила девица, с любопытством глянув на Володю. Личико у нее было симпатичное. Сидельников неожиданно для себя отметил эту деталь и подумал: не пригласить ли в ресторан пообедать? А почему бы не пригласить? Хотя она и знает лесное дело по книжкам, но наверняка в курсе всех здешних ходов и выходов…
И тут, как бы специально, очкарик схватил со стола какую-то бумажку и удалился за дверь, даже не глянув на Володю, вроде его и не было в кабинете.
– Девушка, а вы не поможете мне? – осторожно начал Володя.
– В чем именно вам помочь?
– Да вот, понимаете… – И он повторил, что несколько минут назад говорил секретарше в приемной.
– Очень вас понимаю, но это не мой вопрос. Я занимаюсь только спецодеждой, – сочувственно сказала девица. – И сомневаюсь, что вам поможет сам Евгений Алексеевич, если у леспромхоза использован лимит. Что же касается низовых звеньев– лесоучастков, то мы с ними вообще не имеем прямых связей…
– А где мне найти прямую связь? – двусмысленно спросил Володя, краснея. Была – не была! – Как хоть вас зовут, скажите?
Девушка улыбнулась, охотно сообщила:
– Ольга Викторовна. Старший инженер…
– Владимир Сидельников, – сказал Володя. – Представитель героической армии лесорубов. Передовик производства, между прочим, не просто так…
– Значит, вас направили в качестве пробивной силы, – усмехнулась она с пониманием.
– Сам напросился, – сказал Володя. – Что ж, стоять под елкой и ждать, пока цепочка свалится с неба? У бога нет запчастей, сами понимаете…
– Да, пожалуй, руководство не ошиблось в выборе пробивной силы, – сделала комплимент Ольга Викторовна. – Чувствуется, что вы добьетесь успеха.
Володе это показалось хорошим знаком. Он посмотрел на часы, предложил:
– Не согласитесь ли, Ольга Викторовна, пообедать со мной в ресторане? Время как раз приближается…
– Я?! Пообедать?! С вами?! – поразилась она настолько, будто ей предлагали бог знает что. – Не-ет, – она улыбнулась. – Я обедаю с мужем. Дома… – И, опустив подсиненные веки, добавила: – Мой муж летчик гражданской авиации, командир ТУ-134. А сегодня у него выходной.
– Прошу прощения, – смущенно сказал Володя и почувствовал облегчение от того, что роль ресторанного кавалера при этой девице сама собою отпала. И все-таки… дело-то надо делать! – А этот товарищ?.. – Володя кивнул в сторону пустого стола, откуда пять минут назад выпорхнул очкарик.
– Вадим Дмитриевич?.. Поговорите с ним. Но… – Она задержала дыхание, что-то обдумывая, и как-то доверительно посоветовала: – Но лучше поговорите с ним наедине. Он работает у нас недавно… И человек довольно своеобразный…
– Я понял, – сказал Володя. – Поговорю без свидетелей. Подожду его в коридоре. – И, благодарно кивнув, вышел в коридор, пристроился у окна напротив кабинета номер шесть, закурил, стал караулить очкарика, обдумывая, в какой плоскости повести разговор: убеждать в государственной важности своего дела или же прикинуться этаким битым снабженцем, знающим всю подспудную кухню, и ясно намокнуть на наличные.
Однако при мысли о таком намеке у Володи неприятно екнуло под сердцем. Кто знает, какой человек этот очкарик. Ведь не примут в такую солидную организацию проходимца и взяточника. Эта девица сказала «своеобразный». Как понимать? Ляпнешь насчет благодарности и наличных, а он тебя матом! Хуже того, может позвонить куда надо, шум поднять. Тогда вывезут наружу незаконность командировки и достанется всем: Козюбину, главбуху, ему, Сидельникову. Ведь не маленький, знал, на что соглашался. Заведут дело, даже посадить могут…
Очкарик не шел долго. Володя искурил папиросу, захоронил окурок в ящике, из которого росла по-северному бледная китайская роза, нетерпеливо посмотрел на часы: время приближалось к обеду. Он шагнул к кабинету, приоткрыл дверь, просунул в щель голову. Ольга Викторовна, сидя за столом, подкрашивала губы, видимо, уже собиралась домой кормить своего летчика.
– Не скажете, может, Вадим Дмитриевич ушел совсем? – спросил Володя, чувствуя себя виноватым за то, что помешал женщине заниматься туалетом.
– Придет, – уверенно сказала она, и пошевелила губами, раскатывая только что нанесенную на них помаду. – Обязательно придет. Потерпите…
И тут прокатился звон: высокий, взволнованный, как крик пароходного ревуна. Володя захлопнул дверь, отошел к окну и занял прежнее место под китайской розой. Из кабинетов валом пошел народ, будто сотрудники «Лесоснаба» стояли, как спринтеры, на старте и ждали выстрела, чтобы рвануться вперед за призовыми местами. Некоторые, проходя мимо Сидельникова, роняли на него безразличные взгляды, другие проносились мимо, не повернув головы.
Из кабинета номер шесть вышла Ольга Викторовна. Теперь Володя увидел ее в полный рост и отметил, что она ничего себе, фигуристая и вообще… чем-то неуловимым напоминает Лиду из купированного вагона. Но эта была, конечно, грубее, проще и наверняка не сказала бы, что «История любви» – мелодия двоих, под которую хочется войти в ночное море. Нет, эта до такого не додумается. И любит она, видимо, не Френсиса Лэя, а песни про летчиков, что-нибудь вроде «Там за горизонтом» – или «Не улетай, родной, не улетай»…
Она повернула и оставила в двери ключ, поправила на плече длинный ремешок от замшевой сумочки, висевшей на бедре, и, даже не глянув в Володину сторону, засеменила по коридору. Володя машинально ощупал для чего-то боковые карманы: проверил наличность, свою и государственную. Все было на месте, наличность дожидалась своего звездного часа, а он все не шел, этот час, и неизвестно было, придет ли. «Лесоснаб» в эти минуты казался Сидельникову последней надеждой. Даже не «Лесоснаб», а единственный его заурядный представитель – низкорослый очкарик Вадим Дмитриевич, в которого Володя вдруг смутно поварил…
Он захоронил еще один окурок под китайской розой, и когда вминал его в затвердевший грунт, маскируя образовавшуюся вороночку, в это самое время из бокового коридора стремительно вынырнул Вадим Дмитриевич. Володя, так и не решив окончательно, в какой плоскости вести разговор, шагнул навстречу представителю отдела запасных частей и вспомогательных материалов.
– Вадим Дмитриевич, разрешите обратиться, – по-солдатски выпалил он.
Вадим Дмитриевич остановился, коротко глянул на Володю сквозь толстые стекла своих очков и часто заморгал воспаленными веками, какие бывают у людей, страдающих хронической бессонницей.
– Обращайтесь, – чуть насмешливо разрешил Вадим Дмитриевич, тормозя взгляд на Володином галстуке, съехавшем с оси. Сам ом был одет модно: ботинки на толстой подошве, клетчатые брюки, довольно потертый замшевый пиджак поверх тоненького свитера с высоким воротом.
– Говорят, вы заведуете запасными частями, – заискивающе начал Володя, стыдясь собственного голоса, таким он был приниженным, просящим.
– Говорят, – все с той же насмешливой снисходительностью согласился Вадим Дмитриевич. – Вы что, не верите?
– Верю. Потому и хотел обратиться… так сказать по вопросу…
– А вы, простите, кто такой и откуда?
– Я – Сидельников. Владимир… Агент Кусинского лесоучастка. – Он суетливо достал свое командировочное удостоверение, протянул его инженеру.
– Понятно, агент Сидельников. Хотите купить славянский шкаф?
– Что? – не понял Володя.
– Шкаф продан. Есть никелированная кровать. С тумбочкой. – Вадим Дмитриевич направился к своей двери, держа в руке Володино удостоверение в развернутом виде. – Это я шучу, – сказал он, поворачивая ключ. – Нам шутка строить и жить помогает. Особенно в обеденный перерыв.
– Точно, – поддакнул сбитый с толку Сидельников. Но ему начинал нравиться этот веселый очкарик, который с первого взгляда показался сильно деловым и замкнутым.
В кабинете Вадим Дмитриевич присел на край своего стола и прочитал командировочное удостоверение.
– А где находится этот Кусинский участок? – спросил он тоном следователя.
– В Кусинске.
– Я понимаю, что не в штате Колорадо. Какой леспромхоз?
– Заозерский.
– Есть такая точка на карте. И что?
– Знаете, какое дело…
– Пока не знаю. И предпочел бы узнать после обеденного перерыва.
– Давайте пообедаем вместе, а заодно потолкуем, – обрадовался Володя. Возможность завести более тесное знакомство сама шла к нему в руки.
– Вербуете, агент Сидельников? – Вадим Дмитриевич часто заморгал воспаленными веками.
– Я человек прямой, без подвоха, – .сказал Володя. – Вы не думайте…
– А что вам, собственно говоря, от меня надо? – вдруг серьезно и строго спросил инженер.
– Цепи нужны, – выпалил Володя. – Пильные цепи для «Дружбы».
– Наряд есть?
– В том-то и дело…
– Тогда какой же вопрос?
– Затем и приехал…
– В леспромхоз обращались?
– Обращались. Лимит, говорят, забран на год вперед.
– А я тут при чем? – развел руками Вадим Дмитриевич. И Володя вдруг окончательно понял, что инженер замкнул круг официального поиска. Но в голосе его Сидельников уловил нечто вроде: «Я-то могу, но без перчаток меня не возьмешь».
– Уж вы-то можете, – льстиво сказал он. – Сейчас для нашего участка это вопрос жизни и смерти. Стоят бригады из-за такой ерунды…
– Это не ерунда, дружище Сидельников. Это совсем не ерунда, – наставительно проговорил Вадим Дмитриевич, и вернул Володе его удостоверение. – Если бы это была ерунда – то была бы ерунда, а так – проблема. Ты же сам понимаешь, не первый день работаешь в снабжении. – Он неожиданно перешел на «ты», и Сидельников уловил в этой фамильярности тоненькую нить надежды.
– Надо сделать, Вадим Дмитриевич, – осторожно наступал Володя. – Как в песне поется: «мы за ценой не постоим…» Можем за наличные…
Инженер внимательно посмотрел на него поверх стекол и спрыгнул со стола.
– За наличные покупают в магазине. А у нас не магазин. – Он шумно задвинул ящик и начал энергично застегивать пуговицы своего потертого замшевого пиджака. Володя напряженно ждал. – Понимаю, надо помочь участку в выполнении плана и социалистических обязательств, – высокопарно произнес инженер. – Но без лимита не могу. Это преступление.
– Какое же преступление, когда для пользы дела, – возразил Володя.
– Попробуй поговорить с нашим начальством, – посоветовал Вадим Дмитриевич. – Авось…
– Вашего начальства с огнем не найдешь. Один в заграничных морях плавает, другой где-то заседает, третий ревизию делает. Руководит, одним словом.
– Для того и начальство, чтобы руководить, – хихикнул инженер. – Твой начальник поруководил, отослал тебя в командировку… и шаль с каймою… – Он запустил руки в карманы пиджака, кожа на плечах натянулась. – В какой ресторан вы приглашали меня, агент Сидельников?
– В любой! – обрадовался Володя. – В какой хотите.
– Тогда ладно. – Вадим Дмитриевич взял лист бумаги, на котором красным карандашом крупно написал: – «После обеда буду на базе. В. Д.)», и положил листок на стол Ольги Викторовны. – На взлет!..
Володя почувствовал: дело клеится. Надо только осторожно натягивать вожжи, чтобы не спугнуть инженера…
– Такси можно вызвать по телефону? – спросил он, полагая, что это понравится Вадиму Дмитриевичу. Но тому не понравилось.
– К чему, старик, эти провинциальные купеческие штучки, – пожурил инженер. – Мы рядовые служащие. Нас вполне устраивает автобус. Верно я говорю?
– Точно, – немедленно согласился Володя. – Купеческие нам ни к чему… Я думал, чтоб быстрее…
– Тише едешь – дальше будешь… от того места, куда едешь… Но вообще-то есть одна контора, где люди достают за наличные всякий железный хлам.
– Магазин промышленного оборудования? – догадался Володя. – В Париже?
– Ну, – Вадим Дмитриевич снисходительно улыбнулся. – Кто ж продает такие вещи в парижском магазине? Есть солидная фирма. Когда-то я знал там одного деятеля. Работает ли он теперь?
Они уже шли по коридору к раздевалке.
– Может, по пути подскочим? – тут же предложил Володя.
– Попробуем состыковаться более современным способом, – сказал инженер. – Для чего нам с тобой ненужные публикации…
– Это да…
– Что «да»?
– Не стоит… – неуверенно пробормотал Володя. Ему было тяжело говорить с инженером, поскольку не всегда понятно: говорит он серьезно или шутит.
– Давно в снабжении? – спросил Вадим Дмитриевич, когда они вышли на улицу.
– Как вам сказать…
– Как есть – так и говори. Недели две-три?
– Как вы узнали? смутился Володя.
– Глаза у тебя наивные. У снабженцев таких не бывает. На повышение двинули?
– Вроде того…
– В первую командировку приехал или во вторую?
– В первую, – признался Сидельников.
– Я так и подумал… Вон наш трамвай идет. Пятерка.
Они сели в автобус маршрута «Желдорвокзал – Аэропорт» и минут через пятнадцать прибыли на конечную остановку. «Хочет уехать подальше от посторонних глаз, – подумал Володя, когда понял, куда они едут. – Правильно делает. Сейчас время обеда и в городских ресторанах, видимо, полно знакомых. Рюмку выпьет, а сочинят, что выпил графин… Нет, нормальный мужик этот Вадим. Не дурак. Все видит насквозь и понимает, с кем имеет дело. Достанет цепи, пожалуй. Раз поехал в ресторан – значит, нормальный ход. Если все сладится, надо будет купить ему подарочек. А может, лучше его жене?..»
С торца аэровокзала красовалась вывеска ресторана «Полет». Даже днем она светилась голубым неоном – может, специально не гасили ее, а может, кто-то ответственный за это дело забыл повернуть выключатель.
Они заняли столик неподалеку от входа, и Володя принялся читать меню, пододвинутое Вадимом Дмитриевичем.
– Будем пить коньяк? – спросил он, дойдя до последней страницы, где были выписаны столбиком названия алкогольных напитков. Володя знал, что городские начальники уважают коньяк. Сам он не любил его, вчерашний до сих пор неприятно царапал в горле, но от желания доставить удовольствие Вадиму Дмитриевичу он готов был пить что угодно.
– Даже за чужие предпочитаю беленькую, – сказал инженер, чем снова удивил Сидельникова.
– Я тоже терпеть его не могу, – признался Володя.
Вадим Дмитриевич торопливо пробежал глазами небогатое меню, достал из бокового кармана трехцветную ручку, наставил красных галочек против желаемых блюд и передал меню Володе. – Заказывайте, агент Сидельников, а я позвоню супруге, чтоб не ждала обедать. – Он поднялся и торопливо вышел в вестибюль, отделенный от ресторана сплошной стеклянной стенкой. Шторы на этой стенке были во многих местах сдвинуты, и Володя увидел, как Вадим Дмитриевич направился к автомату под стеклянным колпаком и стал кому-то звонить.
У столика появилась официантка в синем фирменном платьице выше колен и с авиационной эмблемой на груди.
– Выбрали? – спросила она, держа наготове блокнот и карандаш.
Володя продиктовал все, что отмстил в меню Вадим Дмитриевич и бодро добавил:
– В двух экземплярах. – Когда-то насмешила его эта фраза, сейчас пригодилась. – И, само собой, бутылку водки. В одном экземпляре. Для начала.
– Только сто грамм на человека, – небрежно сообщила официантка.
– Как сто грамм?!
– Очень просто. Вы что, не знакомы с постановлением?
– Не знаком. Не слыхал даже… От ста грамм у нас с товарищем и разговор не склеится…
– А мне за вас выговор вклеят…
– Не вклеят, ручаюсь, – безответственно заявил Володя. – Мы вам благодарность напишем.
– Не нужны мне благодарности, прожить бы без выговоров.
– Она сунула в карман свой блокнот и ушла, покачивал подвижными бедрами.
«Ну и порядочки, – подумал Володя. – В кусинской чайной – хоть ведро бери, слова никто не скажет, наоборот, похвалят: план помог выполнить. А тут…»
Возвратился Вадим Дмитриевич, и Володя пожаловался ему на жесткие действия официантки.
– Все правильно, – сказал инженер, опять не то шутя, не то серьезно. – В рабочее время надо работать, а не водку пить. Это у вас там, в лесу, не знают ни дня, ни ночи. А здесь дисциплина. Борьба с пережитком прошлого…
– Это вы зря, – возразил Володя. – У нас уж если пьют– так пьют, а если работают – так работают.
– Эх, работа, ты меня не бойся, – запел себе под нос инженер, и вдруг поинтересовался: – Как теперь в лесу получают?
– Нормально, – сказал Володя. – Хватает на все. Машины многие покупают, мотоциклы, катера… На заработки не жалуемся. Можно бы, правда, побольше, но неувязочки всякие тормозят… Вроде цепей…
– Ах, вы цепи, цепи грустные… – опять промурлыкал Вадим Дмитриевич. – Сотни три в месяц выходит на круг?
– Даже побольше, – гордо сообщил Володя. – Это кто как упирается… Филонов тоже еще хватает: поменьше сработать, побольше получить.
– А у нас, сколько ни упирайся, – сто пятьдесят… И шаль с каймою…
– Не густо, прямо скажем, – посочувствовал Володя. – Зато в городе живете. Тут вам все удовольствия…
– На удовольствия требуются тити-мити…
Официантка принесла хлеб, холодную закуску и половину графинчика водки, разложила, как положено, вилки, ложки, ножи.
– Сразу, или?.. – Володя поднял графинчик и держал его, не зная: наливать в рюмки или в фужеры.
– Давай, чего уж там… – ободрил Вадим Дмитриевич. – Принесет еще, никуда не денется. Все равно я после обеда пойду в Госплан, в минфин и по другим магазинам.
Володя разлил водку в фужеры, приготовил закуску.
– Ну! – скомандовал инженер. – И шаль с каймою. – Он приложился к фужеру и долго цедил водку, прикрыв глаза. Вадим пил свои сто граммов так долго и противно, что Володю даже передернуло, по телу пошли мурашки. Но он никак не выказал своего состояния, шумно выдохнул и осушил фужер одним глотком.
Вадим Дмитриевич ел медленно, как-то нехотя, изредка поворачивался и смотрел на дверь, будто кого-то опасался или ждал.
Официантка принесла чашки с бульоном и пирожки.
– Мы на самолет не опаздываем, – недовольно заметил инженер.
– Унести? – виновато спросила она.
– Не надо… Лучше принесите. – И он подал ей пустой графинчик.
Женщина чуть поколебалась, но графинчик взяла и ушла с ним на кухню.
– Выдумывают хреновину, – проворчал Вадим. – Создают рядовому советскому человеку дополнительные трудности для самоотверженной борьбы… Будто этот человек не может пойти за угол и купить в магазине сто бутылок.
Где-то в середине обеда, когда было пропущено еще по фужеру и съеден бульон, в ресторан вошел грузный человек с лицом кирпичного цвета. Он неторопливо двигался между столиками, шарил вокруг глазами: не то выбирал место поудобнее, не то кого-то искал. Володя, сидя лицом к двери, заметил его сразу, Вадим – чуть попозже.
– О-о-о, Горик! – воскликнул юн, и помахал пришельцу. – Тыщу лет не видались…
– Привет, старик, – сказал Горик, присаживаясь к столу. – Ты чего сюда залетел?
– Встретил вот приятеля… Знакомься.
– Гавриил Тихонович, – назвался гость. – Можно – Горик, Егор, Гаврила, на худой конец.
Володя Сидельников представился и пожал протянутую Гориком руку. Рука была большой, пухлой и скользкой. И вообще, Гавриил Тихонович с первого взгляда не понравился Володе. Лицо круглое и одутловатое, будто с непроходящего похмелья, глаза маленькие, сверлящие, волосы жиденькие, уши торчком, как пепельницы из морских раковин.
– Обедать будешь? – оживленно спросил Вадим.
– Естественно… Кто тут сегодня обслуживает?
– Какая-то новенькая. Только по сто капель на нос отпускает. Вон плывет.
– По сто, говоришь, – ухмыльнулся Горик. Он поманил пальцем официантку. Та, видимо, знала его, заулыбалась, быстро подошла, поздоровалась.
– Приветик, новенькая Лариса. Что ж ты своих обижаешь? – пожурил ее Горик. – Это – Вадик, лесной складик… А это тоже свой парень: Володя.
– А я откуда знаю: свои, не свои. Может, они из торгового отдела или из народного контроля… Мне на той неделе вкатили выговор с предупреждением.
– Кто посмел? Разберемся!.. Неси чего-нибудь пожевать и выпить. Горячего не надо, только салатик и второе…
– Коньячок, конечно? – уточнила официантка.
– Умница. И ребятам добавь… – Он глянул на часы. – Только в темпе, у меня времени под завязку.
– Ты где трудишься? – спросил Вадим после недолгой паузы.
– Все там же. А что?
– Дело есть.
– Лет на пять?
– Поменьше.
– Выкладывай, если поменьше. Все равно скоро амнистия…
– Надо достать агенту по снабжению Володе кое-какой извечный дефицит.
– А откуда он, этот агент? – Горик стрельнул глазами в Володю и дружески подмигнул ему.
– Из Заозерского Леспромхоза, – торопливо сообщил Володя.
– И чем же агент интересуется?
– Пильные цепи нужны, – сказал Вадим. – Аварийное положение, остановилось производство.
– Требуется его подтолкнуть?
– И возможно побыстрее.
– Так это ж, Вадик, твой родной вопрос.
– Ну да, – напустил строгости инженер. – Ты ж знаешь: без лимита родному отцу не выпишу.
– Молодец. Так и надо охранять социалистическую собственность, – проговорил Горик с откровенной иронией. – А я иногда грешу. Разве при нашей бюрократической неповоротливости достигнешь нужных успехов? Вот и приходится помогать людям в трудный момент. Взаимопомощь и выручка! – это записано в моральном кодексе. – Гавриил Тихонович внимательно осмотрел Володю маленькими пронзительными глазками, сказал: – Посмотрим на его поведение.
– Поведение гарантирую, – двусмысленно заверил Вадим.
Официантка принесла еще полграфинчика водки, столько же коньяку для Гавриила Тихоновича, закуску.
Горик налил себе в фужер, взглядом пригласил Володю сделать то же самое, подождал, пока тот разлил водку, призывно обронил:
– Поехали!
– И шаль с каймою… – энергично поддержал инженер. Он снова долго и некрасиво цедил свои сто граммов, до неузнаваемости искривив лицо.
Далее обед шел быстро и молча, будто Вадим и Горик вспомнили о чем-то важном и теперь торопились. Володя едва поспевал за ними.
Гавриил Тихонович вытер пальцы и толстогубый рот белоснежной салфеткой, бросил ее в тарелку с недоеденным гуляшом, чем сильно смутил Володю, который свою салфетку так и оставил свернутой кулечком, пожалел крахмальную ее красоту…
– Ну, я готов, – сказал Горик, отвалясь в шатком кресле. – Где она там?.. Слушай, Вера, позови Ларису, – велел он официантке, убиравшей соседний стол.
Та немедленно пошла «за кулисы» и привела Ларису. И Вадим, и Горик полезли за кошельками, но Володя тут же пресек их показное желание, расплатился из «своего» кармана, щедро оставил официантке чаевые: демонстрировал «поведение».
Они взяли такси и быстро приехали в центр города. Сидя рядом с водителем, Володя слышал, как Горик и Вадим шушукались за его спиной. Ему показалось, что Вадим о чем-то упрашивал Гавриила Тихоновича, а тот выставлял ему какие-то свои требования.
– Где живет агент Володя? – спросил Горик, прощаясь.
– В пятьдесят пятом номере гостиницы «Центральная», – отрапортовал Сидельников. – Там и телефон есть. Вот только номера не знаю. Можно позвонить в справочное…
– Люкс? – уточнил Горик. – На третьем этаже? Угловой?
– Ага, – поразился Володя такой осведомленности и подумал о том, что этот человек не только все знает, но и, должно быть, все может. – Очень вас прошу, – добавил он. – Обижены не будете. – И глянул на Вадима, прося у него поддержки.
– Горик трепаться не любит, – сказал Вадим. Он слегка опьянел и воспаленные веки за толстыми стеклами еще больше покраснели.
– Жди моего звонка, – многообещающе изрек Горик.
– Когда?
– Завтра до обеда. – Немного помолчав, предупредил: – Но чтобы об этом – ни одна душа…
– Какой разговор, – убежденно пообещал Володя.
Они попрощались и разошлись в разные стороны.
На углу возле гостиницы Володя купил кипу свежих газет, последние номера журналов «Смена» и «Огонек», чтобы можно было почитать, помараковать над кроссвордами. Он любил разгадывать кроссворды, но только терпеть не мог, когда там встречались персонажи из опер, острова в иноземных морях и названия созвездий…
* * *
Раньше Володя Сидельников не представлял, что телефон – это не только большое удобство, но и жуткая нервотрепка. Ожидание нужного звонка может довести до того, что станешь психом в расцвете лет. Если не отвлекать себя, конечно, не думать о постороннем.
Но ни о чем другом, кроме звонка Гавриила Тихоновича и цепей, которые должны появиться за этим звонком, Володя думать не мог. Он перечитал все газеты, тут же забывая прочитанное. Кроссворд застопорился на вопросе «Звезда первой величины в созвездии Большого Пса». Ответ давал возможность развязать целый угол, а за него пятью клетками цеплялся другой, но Сидельников не дружил с астрономией.
Он швырнул журнал на подоконник, завалился, не раздеваясь, на кровать, прикрыл глаза и стал думать. О чем? Так, о жизни, Всего двое суток прошло с момента, когда полетела на «Дружбе» цепь и он мотнулся в контору участка, чтобы вправить мозги Козюбину. Двое суток! А сколько всякого и всяких повидал он за это время… За два года иной раз такого не насмотришься. А ведь это только начало, цепей не видать пока, только чуть-чуть замаячило с этим Гаврилой. Скорей бы звонил, что ли…
И звонок раздался.
– Здравствуй, котик, – пропищал в трубке тонкий голосок.
– Здравствуй, кошечка, – ответил Володя.
– Почему вчера не пришел? Мы жутко ждали.
– Кто ждал?
– Я, во-первых. Инка тоже была. Потом явился Сергей Иванович. Как всегда, конечно, поддатый. И еще приволок две бутылки. Он получил премию за соревнование.
– Молодец! А с кем он соревновался?
– Понятия не имею. Наверно, с тобой… Ха-ха! Все было на высшем уровне. Не хватало только вас, маэстро…
– Обошлись кое-как, не померли. – Володя с удовольствием втягивался в неожиданную телефонную игру.
– Коть, у тебя голос какой-то странный. Простыл?
– Нет, не простыл. Нарушил горло…
– Пил холодное пиво?
– В хоре пел. Перестарался малость.
– Не валяй дурака, певец, – рассмеялась женщина. – Ты что, всерьез обиделся на меня?
– Не очень всерьез, но основательно…
– Ну, котик, ты же понимаешь… я была не в форме… Боже мой, какая чушь… Когда ты улетаешь?
– Улетел бы сегодня, но цепи держат.
– Какие цепи?!.. Ха-ха-ха!.. По-моему, цепи у тебя там, дома, а здесь казацкая вольница… Приедешь сегодня?
– Куда ехать-то?
– Я не узнаю тебя, котик.
– А я тебя знать не знаю, кошечка.
– В какой номер я попала?
– В цирковой, – расхохотался Сидельников, не выдержав.
– Мне нужен Константин Борисович, – серьезно сказала женщина на другом конце провода. – Из пятьдесят пятого номера.
– А мне нужен Гаврила, – так же серьезно сказал Володя. – Из треста «шарашмонтаж».
– Дурак! Идиот! – женщина бросила трубку.
Володя постоял еще у телефона, слушая короткие гудки и улыбаясь. Вот так и живут… с «кошечками»… Он снова завалился на кровать (так удобнее ждать звонка), прикрыл глаза и попытался представить себе человека, который до него занимал этот номер, и всех этих, вокруг него, поддатых и неподдатых. Например, так: приезжает в Североград начальник снабжения по имени Константин Борисович добывать запчасти для своего производства. Красивый такой мужичок, на Вальку Осинина похожий, на кусинского снабженца, который докомандировался в свое время до алиментов на все тридцать три процента. Ну, достал этот друг, что надо, а вечером пригласил в ресторан… начальника отдела запасных частей и вспомогательных материалов Сергея Ивановича – того, что всегда «поддатый». Зашли они, значит, вечером в ресторан «Северный», а там по случаю субботы – муравейник. Однако, тертый Сергей Иванович углядел в уголке четырехместный столик с двумя кошечками – сидят за пузырьком шампанского, «подруг» дожидаются. То, что надо! Ах, ах, что вы, что вы, то-се, придут подруги – уступим… Старая песня. Короче, заказ на четверых, танцы-шманцы, никаких подруг, потом расчет (платит, конечно, Константин Борисыч из «казенных»), такси – оказывается, у этой… одной из них – отдельная двухкомнатная хата в новом районе. С мужем разошлась, дочь – у бабушки в другом городе. В хате уютно и модно, поскольку бывший муж (тут Володя вспомнил Ольгу Викторовну из «Лесоснаба») передовик гражданской авиации, командир корабля, совершает регулярные рейсы в другие страны… А у этого Константина Борисыча, между прочим, хорошая жена дома… детишки папашу дожидаются…
Ну, вошли, значит, разделись, хозяйка прямиком на кухню– соображать, а вторая, которая Инка, включает «Эстонию» – стерео и в комнате звучит «История любви». Однако плохо звучит, хрипло, поскольку никак невозможно достать новую иголку. И тут…
И тут снова зазвонил телефон. Володя одним прыжком достиг аппарата и схватил трубку, надеясь услышать долгожданного Гаврилу Тихоновича. Но где-то совсем рядом телефонистка торопливо сказала:
– Ответьте Москве.
Володя ответил.
– Костя ты? – спросил женский голос из Москвы.
– Я, – сказал Володя по инерции.
– Слава богу, – отчетливо услышал он. И громче: – Когда ты собираешься домой?
– Не знаю. Когда управлюсь с делами.
