Текст книги "Падение терратоса (СИ)"

Автор книги: Валентин Русаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

– Умывальник вон, умойся...

– Ага.

Ловко соскочив на насыпь железнодорожного полотна, Кинт застегнул пояс, поднял воротник бушлата и надел поглубже шляпу... опять туман и прохладно. Состав тронулся, Кинт подождал, пока проедут все вагоны, и, перешагнув рельсы, направился вниз, к портовой харчевне – самое время завтракать.

Судя по запаху краски и ярким стенам, в харчевне недавно сделали ремонт, внутри все осталось как прежде, только немного обновили – столешницы выскоблены, вместо масляных светильников, коптящих стены, теперь газоразрядные лампы.

– Ты зря сюда сел парень, сейчас артель грузчиков на завтрак придет... это их место, – повернулся к Кинту толстый моряк, скорее, боцман, судя по висящему на поясе складному ножу огромных размеров.

– Мне это известно. – Кинт отложил шляпу и позвал жестом хозяйку.

– Ну, как знаешь, я предупредил...

– У меня не будет неприятностей? – тихо спросила женщина, приняв заказ. Она узнала Кинта.

– Нет, не будет, можете быть спокойны.

– Мало ли... ты как пропал тогда, всякие слухи ходили.

– Не стоит верить слухам.

– Ну да, ну да... – Хозяйка удалилась выполнять заказ.

Дверь в харчевню распахнулась, и с веселым гомоном ввалилось человек десять. Обнаружив постороннего за их столом, вся толпа замерла и замолчала от такой наглости, уже столько лет никто, кроме их артели, не сидит за этим столом.

– Тебе там удобно? – спросил кто-то из грузчиков.

– Вот вы там еще немного постоите, и я передумаю поить пивом такую ораву бездельников.

– Погоди-ка, – вышел вперед один из грузчиков, а потом закричал мужчине, задержавшемуся у стойки: – Тармат, ну где ты там? Иди, глянь...

Тармат, бригадир артели, которому хозяйка уже успела рассказать о появлении "парня, из-за которого было много проблем", прошел к столу и посмотрел на Кинта.

– Я надеюсь, что после завтрака мне не придется договариваться с капитаном какой-нибудь посудины о том, чтобы вывезти тебя из столицы?

– Не придется, – улыбнулся Кинт и протянул руку: – Здравствуй, Тармат.

– Здравствуй.

Пару минут все грузчики обменивались рукопожатиями с Кинтом и приветствовали. Были и новые парни, которые, не понимая, что происходит, просто проходили и садились за стол. Кроме завтрака, хозяйка подала на стол дюжину кружек с пивом, все посмотрели на Тармата, тот одобрительно кивнул и добавил:

– Только по одной.

Встреча с грузчиками была недолгой, завтрак да короткий разговор с Тарматом, а потом артель в полном составе ушла на работу, которая кормит их семьи. Кинт курил трубку и, глядя в окно, провожал взглядом развеселую компанию, он пообещал Тармату, что еще зайдет, но сам не был уверен в этом. Пыхтя трубкой, Кинт подошел к стойке.

– Сколько с меня?

– Ваш завтрак и дюжина кружек пива – тридцать кестов.

– Пожалуйста. – Кинт выложил на стол пять золотых монет. – Как вы думаете, сколько на эти деньги можно купить пива?

– Эм... – Хозяйка громко шмыгнула носом, не отрывая взгляда от монет. – Артель Тармата можно целый год пивом поить!

– Вот, это вы и будете делать весь год! Договорились?

– Конечно, – все еще не веря в происходящее, ответила хозяйка.

– Это то малое, что я могу сделать для Тармата, – сказал Кинт и придвинул одну из монет ближе к хозяйке.

Та шустро смахнула деньги со стола и прибрала в висящий на поясе кошелек.

– И не обманите меня...

– Как можно!

– Вот-вот, никак нельзя. – Кинт строго посмотрел на хозяйку, явно убедив ее своим взглядом, что "никак нельзя".

Покинув портовую харчевню и прихватив с собой лепешку, Кинт немного погулял у берега и покормил чаек с каменного пирса, полной грудью вдыхая морской воздух и гоня прочь из головы любые мысли. Просто смотрел на воду, еще темную и холодную, на птиц, устроивших толчею и драку из-за очередного брошенного куска. Скормив лепешку птицам, Кинт поднялся к зданию управления порта, поймал повозку и попросил отвезти его в центр.

Глава тринадцатая

Место, где проводится выставка, Кинту подсказала мадам Поль, ее сын тоже интересовался техникой и выпросил у матери пару серебряных монет на билет. Поймав повозку, Кинт отправился на испытательный полигон одного из цехов в промышленном районе. Почти в голой степи, между полями двух ферм, расположился палаточный городок выставки. У входа пестрел целый ряд флагов гильдий, а также вымпелов инженерных цехов и лабораторий. Организовался небольшой стихийный рынок, где предприимчивые торговцы развернули продажу горячей еды и выпивки. Рядом, на уже порядком укатанной целине, стояли несколько десятков моторных повозок и конных экипажей. Как только Кинт, приобретя входной билет, вышел из маленькой палатки, ему в рукав сразу вцепился разговорчивый паренек в синем комбинезоне, синем бушлате и синей же кепи...

– Господин, всего за пару серебряных монет вы можете облететь всю выставку на новом скоростном дирижабле, это опытный образец, уже прошедший испытания и одобренный управлением воздухоплавания! Подобные дирижабли уже в этом месяце начнут производить цеха инженера Тоя Шатта... возможно, вы захотите открыть собственную артель воздухоплавания, и тогда наши дирижабли то, что вам нужно!

– Нет, парень, у меня нет желания открывать артель воздухоплавания, – улыбнулся Кинт настойчивому зазывале и протянул ему пару монет, – но прокатиться – это я с удовольствием.

– Вам понравится, господин! Проходите вон к той палатке. – Парень указал рукой на большую палатку, рядом с которой на тросах была растянута невысокая, в три этажа, металлическая швартовочная башня, а к самой башне был пришвартован маленький дирижабль.

– Очень интересно! – Придерживая шляпу, Кинт задрал голову, подойдя к швартовочной башне.

Каплевидный баллон современной обтекаемой формы, размером чуть больше двух железнодорожных вагонов, шестиместная гондола, две трети которой занимал двигательный отсек, а позади него ось винта с четырьмя большими лопастями. Относительно своих собратьев этот дирижабль был просто карликом.

– Прошу наверх. – Пилот с шикарными рыжими усищами и бакенбардами, в кожаном комбинезоне и летном кожаном шлеме, указал Кинту рукой на крутую винтовую лестницу. – Осталось как раз одно свободное место.

Внутри, сказать честно, было тесновато, с двух сторон, по три с каждой стороны, шесть маленьких кресел, дальше открытая взору пассажиров кабина пилота, на панели не один десяток вентилей, рычагов и педалей.

– Должно быть, этой машиной управляет осьминог, – пошутил Кинт, присаживаясь на единственное свободное кресло.

Остальные пассажиры поморщились, не оценив шутку невежи, который "хоть и одет недешево, но по виду – солдафон солдафоном" – именно так прошептала напыщенная молодящаяся особа своему спутнику в высоком атласном цилиндре, которым он упирался в потолок, испытывая, вероятно, жуткие неудобства, но при этом не желая его снять... "Лысый, наверное", – подумал Кинт и хмыкнул, удивившись своему веселому настроению. Наконец усатый пилот поднялся и закрыл дверь, затем, пройдя в хвост гондолы, запустил двигатель, который на удивление тихо и ровно работал. С минуту повозившись в моторном отсеке, пилот занял свое место в кабине, открыл окно и жестом скомандовал невидимому ассистенту, чтобы тот отпустил швартовочный фал, и дирижабль, мягко набирая высоту, начал разгоняться. Достигнув высоты полета птиц, дирижабль, управляемый умелым пилотом, совершил маневр, от которого у всех захватило дух, а кое-кого стошнило прямо на атласный цилиндр... Выполнив "восьмерку" и снизившись до высоты этажей в десять, дирижабль начал медленно снижаться по спирали, давая возможность пассажирам справа рассмотреть выставку, затем снова "восьмерка" – и снижение по спирали пошло в противоположную сторону, а пассажиры слева припали к окнам.

Под впечатлением от полета на дирижабле Кинт шел по ряду моторных повозок. Водители повозок старательно натирали блестящие детали своих "железных коней", а представители цехов, из чьих ворот выехали эти "результаты прогресса и научной мысли", важно рассказывали любопытствующим посетителям выставки о своем детище. Также Кинт обнаружил два интересных экземпляра в самом конце ряда с моторными повозками. Эти длинные двухколесные машины привезли из Майнга. Кинт, немало удивившись, подошел поинтересоваться...

– Это как велосипед с мотором? – обошел Кинт одну из машин.

– Ну, отдаленно да, напоминает, – оживился высокий мужчина в клетчатом костюме, высоких сапогах, перчатках по локоть и в шлеме, как у пилотов, – заинтересовались?

– Да, необычный транспорт. – Кинт аккуратно потрогал большую рогатину, идущую под наклоном от переднего колеса, на ней были какие-то тросики и рычаги.

Над широкой и мощной металлической рамой рогатина сгибалась параллельно земле и заканчивалась у некого подобия седла, за которым было еще одно колесо, чуть меньше в диаметре и шире переднего. На оси шестерня-звездочка с большим количеством зубьев, на нее надета мощная приводная цепь, уходящая под раму, в кожухе.

– Да, наш цех смело экспериментирует, и иногда получаются вот такие перспективные образцы.

– Перспективные... хм, а топливо? Химические брикеты?

– Что вы! Топливом служит горючая жидкость, получаемая в процессе выпаривания земляных смол, с добавлением других экспериментальных примесей.

– А, что-то слышал... и читал, – кивнул Кинт. – И сколько нужно этой жидкости? И где, допустим, ее брать?

– Эм... вы, наверное, давно не путешествовали по торговым трактам...

– Да некоторое время я по ним не ездил, а что?

– Почти все посты корпусов охраны дорог по трактам переделываются предприимчивыми людьми под станции обслуживания моторной техники... некоторые и маленькие гостиницы пристраивают, и ресторанчики. Удобно ведь, оставили вы, допустим, свою моторную повозку обновить смазку, подтянуть тяги управления, а сами зашли в ресторанчик и перекусили с дороги... ну, или если ехать устали, то можно и гостинице отдохнуть некоторое время.

– Да, это удобно.

– Так что, попробуете? За пару монет я могу вас прокатить, а?

– А давайте! – махнул рукой Кинт. – На дирижабле полетал, теперь и на вашем этом...

– "Одноколейнике"... эта модель называется одноколейник.

– Вот и на этом вашем одноколейнике можно прокатиться.

– Тогда держите. – Мужчина протянул Кинту пилотский шлем с очками. – Надевайте, садитесь и держитесь тут за ручки.

– Аааааа! – Не стесняясь, Кинт кричал от восторга, когда одноколейник несся по полю со скоростью столичного экспресса, оставляя за собой след выхлопных газов и клубы пыли. Водитель чуть сбавлял скорость, плавно поворачивал и снова разгонялся...

– Ну как? – перекрикивая шумный мотор, поинтересовался водитель у Кинта, когда они остановились достаточно далеко в поле.

– Потрясающе! – не скрывая восхищения, ответил Кинт. – Давайте еще! Так же быстро!

– Держитесь! – крикнул водитель и вцепился в руль.

Одноколейник стремительно приближался к выставке, ревел мотором и оставлял за собой длинный пыльный шлейф. Когда оставалось буквально шагов сто до ворот, а люди стали разбегаться, водитель снизил скорость и медленно, порыкивая мотором, въехал на территорию выставки, сопровождаемый восторженными возгласами.

– И сколько же это чудо инженерной мысли стоит? – спросил Кинт, отдавая шлем и надевая шляпу.

– Порядка пяти тысяч золотых кестов.

– Ого!

– Да, дорого, но...

– ...но оно того стоит, – закончил фразу Кинт.

– Верно. Вообще одноколейник разрабатывался, как транспорт для курьерских служб... при парламенте, в армии и в различных корпусах. Но парламентская комиссия уже второй раз откладывает слушания по проекту одноколейника, хоть и испытательная грамота есть. Я смотрю, вам понравилась машина?

– Очень, но пять тысяч кестов – это же целое состояние!

– Если парламент одобрит и начнется производство, то цена будет значительно ниже.

– Насколько?

– Примерно на одну треть.

– Все равно, это очень дорого.

– Ну, может так случиться, что вы разбогатеете.

– Хорошо бы, – вздохнул Кинт, уступая место у машины еще одному любопытному посетителю выставки. – Всего вам хорошего.

О том, что уже пора обедать, Кинту напомнил живот, настойчиво урча. К этому времени Кинт уже обошел почти все палатки и ряды с образцами новинок. Было немало техники для фермеров, которых очень много съехалось на выставку в столицу. Всевозможные косилки, молотилки, тяжелые паровые тягачи для вспахивания, с большими зубчатыми колесами и внешне напоминающие маленький паровоз. Также Кинт посетил палатку одного из оружейных цехов, но там в основном были представлены армейские образцы вооружения – длинные затворные винтовки, магазинные и однозарядные, пистолеты с длинными стволами, малокалиберные пушки на тяжелых железных лафетах.

– Чем у вас здесь можно пообедать? – спросил Кинт у официанта, как только вошел в палатку у входа на выставку, оборудованную под закусочную.

– Есть отличное жаркое, есть телятина, овощное рагу с индейкой...

– Вот рагу давайте... и пива.

– Минуту, – ответил официант и удалился выполнять заказ.

В палатке было порядка десяти столиков, и с приходом Кинта теперь все они были заняты. Кинт осмотрелся, публика разная – столичная аристократия, фермеры, студенты, рыночные торговцы и рабочие цехов, и все возбужденно обсуждали увиденное на выставке.

С выставки Кинт вернулся как раз ужину, уставший – нагулялся. Мадам Поль принесла ужин в комнату, поставив поднос на стол, достала из кармана передника конверт, опечатанный сургучом, и сказала:

– Приятного ужина, и вам письмо от капитана Мореса.

– Спасибо, мадам Поль.

– Кушайте... мне за посудой сына с утра прислать или...

– Да, давайте с утра.

– Хорошо.

После ужина Кинт набрал ванну и с удовольствием в ней отмокал около часа, и только забравшись под одеяло, он распечатал конверт.

"Здравствуй, Кинт, материалы твоих показаний включены в дело. Расследованием будет заниматься другая группа, руководит которой мой хороший друг, но это позже. В данный момент все силы брошены на выявление заговорщиков и шпионов. Пока можешь отдыхать, так как комната у мадам Поль оплачена до конца недели. А потом делай то, что хотел. Сожалею, что не могу попрощаться лично, дела службы.

Береги себя,

Капитан Морес Таг"

Наутро, нарядившись "торговцем" и накинув плащ, Кинт составил на поднос посуду и спустился в столовую.

– Доброе утро, господин Кинт, – улыбнулась мадам Поль внешнему виду Кинта.

– Доброе... Что-то не так?

– Все очень хорошо, и будь я помоложе лет на десять, то, возможно, уже стреляла бы глазами в вашу сторону, господин Кинт.

– Вы и сейчас очень хорошо выглядите, мадам Поль.

– Я знаю, как я выгляжу, – немного с грустью в глазах улыбнулась она, – позавтракаете?

– Нет, спасибо, я в булочную, потом к доктору Филье... очень уж господин капитан на этом настаивал.

Не изменяя традиции, Кинт, как только выскочил из повозки на площади, сразу направился к газетному киоску.

– Номер утренних новостей, пожалуйста. – Кинт протянул в окошко пару медяков на ладони.

– Прошу прощения, но газета только вчерашняя.

– А что случилось?

– Мне неизвестно, господин, но фургон, который привозит каждое утро газеты из типографии при парламенте, сегодня не приехал.

– Понятно... тогда давайте вчерашнюю и еще пару пачек вон того табака.

– Пожалуйста.

Кинт перебежал на другую строну площади, уступая дорогу мчащимся моторным повозкам, и медленно, наслаждаясь хорошей погодой, пошел по тротуару к кафе с пекарней. Восходящее яркое солнце светило прямо в глаза, зима отступала и, похоже, капитулирует на две недели раньше обычного. Несколько рабочих, идущих навстречу, одеты уже не в пальто, а в овчинные безрукавки поверх рубах... за последние два дня значительно потеплело. Не доходя до двери кафе несколько шагов, Кинт вдруг резко остановился... "Что-то не так", – подумал он и, медленно поворачиваясь к площади, осмотрелся. Как же давно у Кинта не было этого ощущения – засосало под ложечкой, немного онемели ребра с правого бока... Нет, это не страх, это предчувствия, и отнюдь не хорошие... Ни одного жандарма, ни одного конного патруля, да и когда Кинт ехал в центр они вроде тоже не попадались... Он еще раз внимательно осмотрелся, не обнаружил ничего подозрительно, кроме отсутствия городовых, и пошел дальше.

Войдя в кафе, Кинт пожелал всем присутствующим доброго утра, снял плащ, шляпу и повесил их на вешалку у двери.

В ответ старик – отставной военный – молча, но учтиво кивнул, а стоящая за стойкой мадам Шодэ расплылась в улыбке и сказала:

– И вам доброе утро... Погода просто отличная, правда? – показала она на окно пухлой ладошкой, испачканной в муке, и глубоко вдохнула, отчего ее необъятная грудь высоко поднялась, рискуя выпрыгнуть из корсета, – садитесь за свой столик... Как всегда?

– Да, будьте добры, – улыбаясь, кивнул Кинт.

– Вот! Вот таким я вас и помню, улыбающимся, – ответила мадам Шодэ и исчезла за низким дверным проемом в пекарню.

– Что, тоже вчерашняя? – отставник указал мундштуком трубки на газету в руке Кинта.

– К сожалению, да, – ответил Кинт и сел за столик.

– Никакого сожаления, – поморщившись, отставник отложил свой номер вчерашней газеты, – уже давно одно и то же, одно и то же... как в болоте... даже эта крысиная возня между гильдиями затихла.

– Ну почему же, я вчера побывал на выставке...

– Ну, вот разве что выставка действительно событие, я третьего дня тоже побывал... А знаете что? – Отставник оглянулся, хотя кроме него и Кинта в зале никого не было. – У меня плохое предчувствие... я знаю... я понимаю это чувство... в такие моменты...

– Хочется держать руку на рукояти револьвера, а большой палец на курке?

– Верно, юноша! Именно так! – Обрадовавшись, что его поняли, старик откинулся на высокую спинку стула и, внезапно погрузившись в какие-то свои мысли, продолжил пыхтеть трубкой, глядя на балку на потолке.

– Вот ваши булочки и какао. – Юная Вьен немного присела в поклоне с подносом в руках и покраснела.

– Спасибо, – улыбнулся ей Кинт.

Вьен засмущалась и, придерживая подол длинной юбки, быстрым шагом удалилась в пекарню, откуда через пару секунд вышла мадам Шодэ, облокотилась на стойку локтями и мечтательно уставилась в окно.

Совсем рядом раздались одиночные выстрелы и отвлекли Кинта от газеты, когда он, уже проглотив вкуснейшие булочки и выпив какао, погрузился в чтение заметки о путешественниках.

– Что это? – охнула мадам Шодэ.

Кинт быстро встал из-за стола, переместился к стене и осторожно выглянул в окно. На площади была драка, кто-то уже лежал на мостовой и не шевелился, дрались человек пять, рядом стояла конная повозка... нет, человек пять били ногами еще одного, лежащего на мостовой.

– Что же, что же происходит? – прикрыв рот пухлой ладонью и с испугом в глазах, сказала мадам Шодэ, – Где же городовые?

– Вы знаете, на протяжении всего пути от Ткацкого квартала до площади я не встретил ни одного городового.

– Они же его сейчас забьют!

– Похоже, уже. – Старик тоже подошел к окну.

– Вы не вмешаетесь? – обратилась Шодэ к Кинту.

– А зачем? Я же не знаю, что там происходит.

– Да, пожалуй, лучше не вмешиваться, – поддержал Кинта старик.

– Где же городовые? – продолжая смотреть на избиение, качала головой мадам Шодэ.

Тем временем люди с площади начали разбегаться, как по команде, а из арки одного из проулков выскочила толпа, человек двадцать с дубинками, ножами и кастетами, они начали избивать всех подряд, бить стекла в лавках и магазинах.

– Закрывайте ставни, мадам Шодэ, идемте, я постою рядом.

Кивнув и сотрясая телесами, мадам Шодэ выскочила на улицу и принялась закрывать большие и тяжелые ставни, окованные полосами железа. Ее руки тряслись, она с трудом попадала дужками замков в проушины...

– Смотрите! Толстуха хочет прикрыть свою лавку! – выкрикнул кто-то из толпы, громящей газетный киоск.

Человек десять сразу побежали к булочной, бранясь и размахивая оружием... кто-то швырнул булыжник в сторону Кинта.

Бах! Бах! – двое в толпе сникли и повалились на мостовую, а остальные замерли, но не надолго.

– Нас больше, чем у него патронов в барабане! Бей толстосума! Убейте его, отомстите за наших братьев! – кричал какой-то умник, причем откуда-то из-за толпы.

Кинт со злой улыбкой на лице разрядил барабан, стреляя по ногам и успокоив еще четверых, вложил револьвер в кобуру, а затем выхватил из-за спины пистолет и, стреляя уже прицельно в головы, пошел на погромщиков, удерживая пистолет двумя руками. Позади Кинта кто-то выстрелил как из пушки. Быстро оглянувшись, Кинт увидел отставника, стоящего в дверях со старым пехотным револьвером в руке, все ставни уже были закрыты. Погромщики онемели, не ожидая такой "перезарядки" от "толстосума" и появившейся поддержки в лице старика с карманной артиллерией в руке.

– Сюда! – крикнул старик Кинту и махнул рукой.

Кинт быстро осмотрелся, в разных местах площади орудовали группы погромщиков, били окна, били людей, не успевших убежать... Беспорядки чинили человек двести. Дюжина погромщиков с лицами полными ненависти и в то же время страха стояла от Кинта шагах в десяти.

– Сюда! Я прикрою! – снова крикнул старик.

Кинт сделал пару шагов назад, погромщики дернулись, но не решались, им было неизвестно, сколько еще прерванных жизней может таиться в пистолете "толстосума"...

– Что вы стоите? Трусы! – опять закричал кто-то из-за толпы.

Кинт побежал первым, боком, выстрелив еще три раза и опустошив магазин, и тут в дело вступил пехотный револьвер старика. Адски грохоча и изрыгая облака дыма, револьвер "сломал" группу погромщиков, и они бросились врассыпную, ища укрытия. Кинт вбежал в кафе и тут же, достав из кармана магазин, перезарядил пистолет и опустился на стул, а старик, закрыв толстую и тяжелую дверь, лязгнул засовом.

Глава четырнадцатая

– Что же теперь будет? – спросила бледная мадам Шодэ, зажав уже намокший носовой платок в руках.

– Теперь они либо продолжат погромы там, где это легко сделать, не получив пулю в лоб, либо наберутся смелости и будут ломать дверь, что маловероятно. Но если городская жандармерия протянет время еще час... – Кинт откинул барабан револьвера, вытряхнул на пол гильзы и, вынув из пояса шесть патронов, начал вставлять их в каморы.

– Стреляют, слышите? – Старик припал ухом к двери. – Далеко... с западной стороны, похоже, в казармах жандармерии что-то творится.

– А эти что? – кивнул Кинт на закрытые окна, сунув заряженный револьвер в кобуру.

– Сейчас, – чуть пригнулся старик и начал искать подходящую щель в двери, но бесполезно – дверь отличная, из толстой и крепкой доски, в четырех местах перехваченной железной полосой. Эта дверь закрывается только на ночь, а днем кафе обходится тонкой дверью со стеклом.

– Я из пекарни посмотрю, – подала голос перепуганная Вьен, хлопая ресницами и держа в руках масляный светильник.

– Сходи, посмотри, – ответил Кинт и обратился к мадам Шодэ: – Я надеюсь, черный выход у вас есть?

– Да.

– И он закрыт?

– Конечно.

– А куда он выходит?

– Во внутренний двор.

– Из двора есть выход?

– Да, через арку, ну или через парикмахерскую... она напротив.

– Хорошо.

– Что хорошо?

– А сварите, пожалуйста, какао, – улыбнулся Кинт мадам Шодэ.

– Да... конечно...

– Они там тащат на площадь всякий хлам, нагромождают и перегораживают выходы с площади... и вот еще что, там некоторые с оружием... ну, которое стреляет.

– С каким?

– Не знаю, – пожала плечиками и вздохнула Вьен, – с винтовками троих видела.

– А около кафе и пекарни что делается?

– Ничего, все заняты... говорю же, волокут все из разбитых магазинов и салонов и перегораживают улицы.

– Похоже, бунт...

– Бунт – это действо спонтанное, а тут все как-то... – сказал Кинт, принимая от мадам Шодэ чашечку какао на блюдце. – Благодарю.

– Спланировано? – предположила Шодэ.

– Верно. Вьен, ты иди, наблюдай из пекарни за тем, что происходит на улице.

– Да... – крутанулась на месте Вьен и выскочила в пекарню.

– Мадам Шодэ, а у вас здесь есть какая-нибудь мужская одежда?

– Конечно, у меня каждый вечер работает подсобник... и его рабочая одежда висит на вешалке в чулане.

– Принесите.

– Эм... а, ну хорошо.

– Разведка, это верно, сынок, – сев на стул и положив на колени револьвер, отставник пыхтел трубкой, – ты ведь не военный?

– Отставной жандарм корпуса охраны дорог.

– Я ведь примерно так и понял... ну, еще думал, может, наемник.

– Последние полтора года я действительно в качестве наемника кое-кого охранял.

– Хорошо, – кивнул удовлетворенный своей проницательностью старик, выдохнул табачный дым и улыбнулся.

– Вот, – с масляным фонарем в одной руке и с ворохом одежды в другой вернулась мадам Шодэ.

– А почему так пахнет рыбой?

– Тэле, работник наш, он еще и в порту днем работает, на рыбном рынке.

– Хорошо.

– Да что хорошо-то? – сорвалась и заплакала мадам Шодэ.

– У вас есть алкоголь? – взял ее за руку Кинт.

– Что? – громко всхлипывая, спросила она.

– Выпить, говорю, у вас есть что?

– А, да, есть...

– Выпейте, и вот... – Кинт повернулся к отставнику.

– Мак Тэссэ, – наконец представился тот.

– И вот господину Тэссэ предложите.

– А не откажусь, – кивнул отставник, – а тебя, сынок, как зовут?

– Мое имя Кинт... Думаю, если бунтарей не начнут разгонять через час силами городовых, то можно до темноты успокоится, а потом будем выбираться.

– Куда? Мы же здесь живем...

– Если события будут разворачиваться в худшую сторону, то вам тут лучше не оставаться.

– Я могу вас укрыть у себя, – предложил Тэссэ.

– А это где?

– Я живу недалеко от рынка.

– Вот и хорошо... Мадам Шодэ, вы соберите пока все необходимое.

Молча кивнув, Шодэ ушла, а Кинт бросил под стол "рыбную" одежду, составил четыре стула в ряд и лег, закрыв глаза.

– Правильно, – пробубнил Тэссэ, перед боем поспать – хорошо. Думаю, боя не избежать...

– Я тоже так думаю, – не открывая глаз, ответил Кинт.

– Ты вот что... я живу на Четвертой Западной улице, двухэтажный дом с заколоченным окном во флигеле. Если что-то случится, то отведи мадам Шодэ ко мне. Вот ключ. – Тэссэ протянул большой ключ Кинту.

– Оставьте, сами отведете.

Как провалился в сон, Кинт так и не понял, но зато проснулся он резко, от нескольких ружейных залпов.

– Что происходит?

– Я сейчас, – сидевшая рядом с Кинтом на стуле Вьен подскочила и побеждала в пекарню, – сейчас спрошу у матушки...

Выяснилось, что бунтарям все же дали время укрепиться дотемна, и мало того, они откуда-то взяли оружие, не много, но оно теперь у бунтарей есть. И вот, наконец, со стороны дороги от порта площадь попытались атаковать, кто и какими силами – неизвестно. Но после нескольких залпов со стороны бунтарей и вялых разрозненных выстрелов с противоположной стороны, стало понятно – это надолго. Кинт начал переодеваться, стянув тесный дорогой камзол и узкие брюки, он переоделся в портового работника в помятой шляпе с поникшими полями.

– Мадам, у вас есть ножи?

– Да...

– Несите.

– Все?

– Все.

Выбрав пару подходящих ножей, Кинт засунул их за голенища.

– Вот это возьмите. – Тэссэ потянул рукоять своей трости и извлек клинок на полтора локтя, узкий, трехгранный, грани острые.

– То что надо, – улыбнулся Кинт, вынул один нож из-за голенища и на его место аккуратно пристроил трехгранный клинок.

Пояс с кобурой сунул под суконный вонючий бушлат, пистолет – в широкий, глубокий и, благо, целый карман штанов. Затем, сделав глоток крепкой настойки, немного полил ею одежду.

– Идемте, откроете мне выход во внутренний двор.

Кинт замер перед дверью, прислушался... слышны голоса, периодически раздается стрельба и с площади и вдалеке, но из-за "колодца" внутреннего двора толком не понять, откуда.

– Открывать? – дрожащим голосом спросила Шодэ.

– Да, только лампу задуйте сначала.

Оказавшись за дверью, Кинт, сразу пригнувшись, проскочил за нагромождение каких-то ящиков и деревянных бочек, присел, снова прислушался. Затем встал и, немного сгорбившись и слегка пошатываясь, побрел к парикмахерской. Остановившись у двери, тихо постучал – тишина. Еще постучал, опять тишина. Аккуратно поддев ножом раму небольшого окна, Кинт влез внутрь и замер... тихо. Открыв задвижку двери, Кинт стал пробираться на ощупь в зал салона. Оказавшись в небольшом тамбуре, Кинт увидел винтовую лестницу и свет вверху, а также услышал голоса. Решив не беспокоить хозяина парикмахерской, Кинт тихо пробрался в салон и, приоткрыв парадную дверь, посмотрел на улицу, потом немного постоял, ориентируясь и вспоминая расположение улиц... Спустя пару минут Кинт вернулся во внутренний двор и пошел к арке такой же походкой – подвыпившего портового грузчика.

– Стой! Кто там?

– Я... Ик...

– Кто я? А ну, иди сюда!

– Ик... я же...

Арка со стороны площади была перегорожена длинной грузовой телегой, рядом, подняв высоко над головой фонарь, стоял высокий мужчина, по виду рабочий из бедного пригорода промышленного района столицы.

– Ты откуда взялся? Иди сюда, – мужчина разглядел помятого портового парня.

– Так, а... так я утром спать... там... лег...

– Спать он лег... из портовых?

– Да... Ик... А что происходит?

– Это наша первая акция! Теперь весь терратос будет говорить о рабочих ячейках!

– Хм... Ик... что-то слышал, – ответил "портовый", неуклюже пытаясь протиснуться мимо телеги.

– Хочешь? Присоединяйся!

– Ага... – ответил "портовый", а потом нанес резкий удар кулаком в кадык мужчине у телеги, успев перехватить фонарь.

Поставив фонарь на телегу, Кинт оттащил хрипящего рабочего во двор.

– Вы своей акцией столько народа убили и покалечили, уроды... – процедил Кинт сквозь зубы и свернул задыхающемуся шею.

На площади творился какой-то бардак, туда-сюда от баррикады к баррикаде слонялись группы вооруженных и хорошо подвыпивших людей, желающих смерти всем, кто не с ними. Кинт сначала плелся за одной группой, потом пристроился к другой. В нескольких частях площади жгли костры, но все равно было темно, чертовски сыро и холодно – на город со стороны моря начинал наползать туман. Вдруг Кинт услышал неподалеку знакомый голос – тот самый, который утром всех истерично подначивал...

– ...осталось продержаться еще час, а потом разбегаемся.

– Подожди, как разбегаемся, а деньги? Ты же обещал.

– Все руководители ячеек получат... обязательно, но позже, обещаю... ты мне веришь?

– Да.

– Вот... да и не прибедняйся, вы же после акции можете все кварталы торговцев на уши поднять и неплохо набить карманы.

– Хех... это верно. Так когда заканчиваем?

– Я подам сигнал – подожгу баррикаду со стороны портовой улицы...

– Эй, а ты кто?

К трем разговаривающим под навесом мясной лавки метнулась тень, почему-то запахло рыбой и выпивкой... Попытка главного провокатора что-то сказать была неудачной – тяжело что-то сказать с рассеченным от уха до уха горлом. На двоих других свалился такой град ударов, что буквально выбил из них весь дух, не дав не то чтобы закричать, а хоть немного простонать.