Текст книги "Воспитание жестокости у женщин и собак. Сборник"

Автор книги: Валентин Черных

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)

Рядом с ней в модном, но холодном плаще ходил он.

– Поехали домой, – предложил он.

Она тоже замерзла и молча прошла вперед. И вдруг она увидела Нюрку, мокрую, дрожащую. Бросилась к ней:

– Нюра, Нюрочка! – и стала ее обнимать. Собака шарахнулась от нее.

– Ты чего, выпила? – спросил ее продавец. – Какая Нюра, это же кобель. Бест.

– Извините, – сказала она.

– Поехали домой, – снова предложил он. – Это же бессмысленно… Прошло столько времени…

– Ты поезжай, я останусь.

– Ну и оставайся!..

Он энергично зашагал к выходу. Она надеялась, что он оглянется, но он не оглянулся.

Вечером она сидела с подругами на кухне. Пили чай.

– Кстати, есть щенки, – сказала Вера. – Шпицрутены.

– Ризеншнауцеры, – поправила Надя.

– Я так и сказала. Покупай. Мы тебе одолжим денег.

Она промолчала. Она уже приучила себя не отвечать, просто молчала. Зазвонил телефон. Она сняла трубку и начала записывать.

– Спасибо. Я сейчас приеду. Девочки, посидите, я подъеду в Химки. Очень похоже, что там Нюрка.

– Мы с тобой, – встала решительно Вера. – В такую темень мы тебя одну не отпустим.

Но их решимость заметно поубавилась, когда они вышли из такси на неосвещенной улице у домов барачного типа. Чиркая спичками, они нашли нужный им дом, вошли в подъезд. Вверху что-то загрохотало.

– Надо ездить с мужиком, – сказала шепотом Вера.

– Нет мужика, – ответила она и начала стучать в дверь.

После работы она выстояла очередь за колбасой. Но когда подошла к тележке, колбаса закончилась. Очередь мгновенно распалась и так же мгновенно выстроилась у другой тележки. Она оказалась в самом конце очереди, не стала испытывать судьбу и вышла из магазина.

В универсаме давали колготки. Очередь была громадная. Была очередь и на автобусной остановке, здесь она покорно встала, ехать-то надо.

У себя в квартире, не раздеваясь и не зажигая света, она поплакала. Телефон молчал. Телевизор не работал.

В воскресенье она снова была на Птичьем рынке. Шел дождь со снегом. Ризеншнауцеров на этот раз не предлагали. И тут она увидела Бориса. Он покупал корм для рыб. Она тут же повернула назад, но он уже ее заметил.

– Анна! – Он явно обрадовался. – Я вас давно не вижу, вы раздумали дрессировать Нюрку?

– У меня ее украли…

– Как? Когда?

– Три месяца назад.

– Можете уже не ходить сюда, – сказал он. – Продают или сразу, или выдерживают чуть больше месяца, когда владельцы теряют надежду найти.

– Я надежды не потеряла. Если она жива, я ее найду.

Он внимательно посмотрел на нее. В ее отрешенности была непреклонная воля.

– Замерз как цуцик. Выпьем чего-нибудь горячего, – предложил он.

В кафе ничего горячего не было, только лимонад.

– Поехали по домам, – предложил он.

Он остановился у старого «Запорожца», первой еще модели, прозванной народом и «горбатым», и «ушастым».

– Мой «мерседес», – усмехнулся он. – Я патриот. У меня все советское.

Она села в машину. Обогрев едва работал.

Они ехали по Москве.

– Сейчас особенно крадут сук, – говорил Борис. – Производить щенков выгодно. Особенно от крупных собак. Цены подскочили втрое. Посчитайте! В среднем семь щенков. Без родословной по пятьсот рублей. Значит, три пятьсот. В год до семи тысяч. Покупают кооператоры для охраны. Да и вообще спрос на сторожевых собак сильно увеличился. Люди чувствуют себя спокойнее под охраной зверей.

Помолчали.

– Когда у нее должна быть следующая течка? – вдруг спросил Борис.

– Прошла два месяца назад, – ответила она. – А почему вы об этом спросили?

– Если ее повязали в последнюю течку, щенки могут появиться через несколько дней или уже появились. Их надо будет реализовать. Конечно, они могут разойтись по знакомым. Но, во-первых, ни у кого нет семи знакомых, которым нужны собаки, у меня, например, таких знакомых только двое. Значит, обязательно повесят объявления. Через клуб без родословной продавать не будут. Объявления на Птичьем рынке появятся обязательно. Или привезут щенков. В общем, пора перекрывать все ходы и выходы.

– Как? – спросила она.

– Это мы разработаем, – пообещал он.

Они остановились у ее дома.

Борис подрулил к тротуару, заглушил двигатель, вышел, открыл дверцу машины, подал руку, помогая ей выйти.

– Спасибо, – сказала она и улыбнулась.

Он достал блокнот, написал свой телефон.

– Звоните. В следующее воскресенье начинаем операцию под кодовым названием…

– «Месть женщины».

– Устрашающее название, – сказал он.

– Этим людям я ничего не прощу.

– Простите, – сказал Борис. – Русские отходчивы, а русские женщины особенно… Мы все и всем прощаем…

Она вышла из своего солидного учреждения и заспешила к метро. Ее обогнал мужчина, пошел впереди нее, потом внезапно остановился. Она налетела на него. Мужчина обернулся. Это был Виктор.

– Девушка! – Он улыбнулся. – Вы мне очень нравитесь. Предлагаю пойти в кино.

– Билеты есть? – спросила она.

– Нет, – ответил он. – Но достанем.

– Вначале достань, – сказала она. – Извини, у меня дела.

– Подожди… Не сердись, что я тогда ушел с рынка. Это было бессмысленно. Собаку не найти. Я не хочу поощрять идиотизм даже любимой женщины. Я тебе куплю кошку. Ее не надо выводить гулять, и ее никто не украдет… Поехали?

– Мне же в противоположную сторону, – сказала она и пошла к метро.

Он смотрел ей вслед.

Она уже подходила к своему подъезду, когда увидела его, с цветами стоящим возле «Жигулей». Она не остановилась, вошла в подъезд. Он – за ней. Она открыла дверь лифта. Он вошел вместе с ней. Нажал кнопку нужного этажа.

– Ты собираешься ко мне? – спросила она.

– Я не собираюсь, я уже собрался, – и протянул ей цветы. Она взяла.

– Я очень сожалею. – Она улыбнулась. – Но обстоятельства переменились. У меня теперь другой мужчина.

– И когда он появился? – поинтересовался он.

– Со вчерашнего дня.

– И я на него могу посмотреть?

– Конечно. Приходи в воскресенье на Птичий рынок.

– Обязательно приду, – пообещал он.

– Подержи. – Она дала ему цветы и открыла дверь своей квартиры. Вошла и захлопнула дверь.

Он остался на лестничной площадке.

Она, не раздеваясь, сидела в прихожей. В дверь непрерывно звонили. Потом она услышала, как громко хлопнула дверь лифта.

В воскресенье с утра она занялась макияжем. Осмотрела себя в зеркало.

– Очень даже ничего, – сказала она себе.

И стала одеваться. Натянула теплые рейтузы, теплые носки, пальто и набрала номер телефона.

Борис припарковал «Запорожец» у Птичьего рынка. Сегодня он был в приличном пальто, из-под шарфа выглядывал галстук.

Она по привычке двинулась в ряд, где продавали щенков. Но Борис показал ей на доску с объявлениями. На этот раз были вывешены три объявления, что продаются щенки ризеншнауцеров. Борис записал адреса.

И тут она увидела Виктора. Он был в дубленке. Высокий, видный. Он подошел, улыбнулся и спросил, кивнув на Бориса:

– Этот?

– Познакомьтесь, – сказала она. – Это Борис. Это Виктор, бывший любовник, который меня предал.

– Как всегда, неадекватная реакция, – улыбнулся Виктор. – Но сегодня я оделся тепло и готов к подвигам.

– Спасибо, не надо, – поблагодарила она.

– В принципе, здесь делать больше нечего. Сейчас надо обзванивать и ехать по объявлениям, – сказал Борис.

– Я готов ехать. – Виктор взял у Бориса листок с адресами. – Спасибо вам за помощь.

Виктор подхватил ее под руку.

Она попыталась освободиться, но он держал крепко. Она обернулась к Борису. Тот стоял, а Виктор, уже не обращая на него внимания, уводил ее с рынка.

Она попыталась вырваться еще раз. Но силы и весовые категории были настолько разными, что она оказалась чуть ли не прикованной к Виктору. Она оглянулась еще раз. Борис продолжал смотреть им вслед, но не сдвинулся с места. И тогда от полного отчаяния и безнадежности она села прямо в размешанный пополам с грязью снег. Виктор этого не ожидал и отпустил ее руку. Так она сидела, а он стоял рядом. Проходившие мимо поглядывали на нее, но не вмешивались. Несколько женщин, наблюдая, остановились невдалеке.

– Ладно, – сказал Виктор довольно спокойно. – Посиди. Охолонись. – И направился к своим «Жигулям».

Она встала, стряхнула с пальто снег, оглянулась. Бориса не было. Виктор стоял возле «Жигулей». Она направилась к остановке автобуса.

Борис видел, как она сидела, как встала и пошла к остановке. Он бросился за ней, но подошел автобус, она вошла, и автобус тронулся. Тогда он подбежал к своему «Запорожцу», завел; нарушая правила, развернулся. Автобус он нагнал на остановке. Он объехал автобус и встал впереди него почти вплотную. Водитель, молодой парень, покрутил пальцем у виска: совсем, мол, тронулся. Борис подбежал к нему.

– Шеф, открой дверь. Там у тебя моя подруга. Обиделась на меня.

Водитель внимательно, с высоты огромного автобуса, осмотрел Бориса и открыл дверь. Борис вскочил в автобус, увидел ее, схватил и потащил к выходу.

– Отстаньте! – отбивалась она. – Что такое? Все меня таскают сегодня туда-сюда!

Борис вытащил ее из автобуса. Водитель, наблюдавший за ними, тут же закрыл двери. Он подал назад автобус, объехал «Запорожец» и помахал Борису.

– Простите, – сказал Борис. – Я малость подрастерялся. Подумал: милые бранятся, только тешатся. Простите меня. – Он распахнул дверцу «Запорожца». Она поколебалась, но все-таки села.

В машине она молчала.

– Что мне сделать, чтобы вы не были такой мрачной? Хотите, спою? – предложил Борис.

– Пойте, – сказала она.

И Борис запел:

 
Четвертые сутки пылают станицы,
Горит под ногами родная земля.
Раздайте патроны, поручик Голицын,
Корнет Оболенский, седлайте коня…
 

У светофора пришлось притормозить. Водители остановившихся рядом автомашин с удивлением поглядывали на громко поющего Бориса.

Она не выдержала и рассмеялась.

Они поднялись на лифте и позвонили в дверь. Раздался собачий лай.

– Это не ее голос, – сказала она.

– У собак нет голоса, а есть лай, нет лица, а есть морда, собаки делятся не на мальчиков и дамочек, а на кобелей и сук.

Им открыла женщина, держа за ошейник суку. Это была не Нюра. Щенки ползали в загородке, сооруженной из ящиков. Сука предостерегающе зарычала, когда они приблизились к щенкам. Пришлось ее закрыть в другой комнате.

Они поговорили о цене. И обещали позвонить через неделю.

– Может быть, на сегодня хватит? – спросила она.

– Нет, – сказал он. – Объедем всех.

И они заходили в квартиры. Смотрели на щенков и уходили.

– Может быть, заедем ко мне? – предложил Борис. – Попьем чайку.

– С удовольствием, – сказала она.

Они пили чай в его комнате – одной из трех комнат коммунальной квартиры. Обстановку комнаты можно отнести к благопристойному советскому стандарту. Диван, который раскладывается на ночь. Навесные полки с книгами. Стол, четыре стула, два кресла, черно-белый телевизор, дешевый проигрыватель из белой пластмассы. Кроме рыб в аквариуме, ничто не привлекало в комнате внимания.

– Все замечательно вкусно… И чай, и бутерброды. Не мужчина, а клад, – сказала она.

– Спасибо, – поблагодарил он. – У меня весьма много достоинств, но они не перекрывают одного очень крупного и очень неприятного моего недостатка. Я, увы, малозарабатывающий мужчина…

– А кто вы? Чем занимаетесь?

– Я рентгентехник. Не врач, хоть и знаком с медициной, а техник. Очень хороший техник. Но у нас и за хорошую, и за плохую работу платят одинаково…

– Сейчас есть кооперативы. Есть возможность подработать.

– Я работаю на полторы ставки. Работать еще больше – это уже халтурить. А я привык себя уважать.

– Бедный, но гордый? – спросила она.

– Нет, – ответил он. – Бедность ненавижу. Но хочу спокойно спать, хочу иметь хорошее настроение… Не хочу быть скаковой лошадью в бесконечном заезде… У меня есть друг с определенной жизненной установкой. Он ставит перед собой цель. И зарабатывает на ее осуществление. Он уже купил видеомагнитофон, теперь он копит деньги на автомашину, потом он будет строить загородный дом… У меня этого никогда не будет. Я сказал об этом своей жене, она подумала-подумала и… ушла от меня. После развода и обмена двухкомнатной квартиры, доставшейся мне от родителей, я переехал в эту коммуналку… где даже собаку не могу завести…

– Почему?

– Соседи не разрешают… А потому держу рыбок и дрессирую чужих собак…

– И завариваете замечательный чай!.. – пошутила она.

– Просто чай хороший. Дали взятку за хорошие. А вообще я свободный человек. Ни жены, ни детей, ни дома. Разве это дом? – Он обвел взглядом комнату. – Ни перспектив… У меня с зарплатой техника никогда не будет ни машины, ни магнитофона, ни даже цветного телевизора. Честно говоря, мне надоела советская нищета. Я решил уехать. Уже подал в посольство документы на оформление.

– Вы еврей? – спросила она.

– Да посмотрите! Глаз узкий, нос плюский – совсем русский. Русский я, русский, в десятом колене московский…

– Жаль, – сказала она.

– Оформляют несколько месяцев. Нюрку мы еще успеем найти.

– Себя жаль, – сказала она. – Только мне понравился мужчина, и тот уезжает. Ну что ж, мне пора.

Она встала. Он помог ей надеть пальто. Спросила:

– Так до следующего воскресенья?

При прощании возникло легкое замешательство. Он протянул ей руку. Она рассмеялась и поцеловала его в щеку. Вполне по-приятельски. Он сконфузился еще больше, и даже замок в двери ему поддался не сразу.

Утром она спешила на работу. Возле магазина стоял фургон, из которого разгружали ящики с овощными консервами. Сысоев увидел ее, улыбнулся и спросил:

– Все ищете?

Она молча прошла мимо. Сысоев весело запел ей вслед:

 
Кто привык за победу бороться,
С нами вместе пускай подпоет!
 

Грузчики дурашливо подхватили:

 
Кто весел, тот смеется,
Кто хочет, тот добьется,
Кто ищет, тот всегда найдет.
 

У метро с лотка торговал яблоками толстый, добродушный и уже слегка пьяный Витек. Узнав ее, он оживленно помахал ей.

Анна работала привычно быстро. В комнату вошел начальник бюро, сказал:

– Девушки, здравствуйте. – И так же бодро сообщил: – Приказом начальника управления Людмила Ивановна назначена заведующей сектором. Поздравим и поаплодируем Люсе. – Начальник похлопал.

Его поддержала только самая пожилая. Остальные женщины молчали, прекратив работу. Людмила собрала бумаги и перенесла на пустующий стол заведующей сектором. Начальник потоптался, не смог придумать, что бы еще сказать, и вышел.

Вера встала и кивнула, проходя мимо стола Нади. Та поднялась.

– Пошли покурим, – сказала Вера Анне. – И ты тоже, – почти приказала она самой пожилой.

– У меня много работы, – сказала пожилая.

Три женщины стояли в коридоре.

– Она ничего не понимает. – Вера закурила. – Под ее руководством мы совсем зашьемся. Наш рулевой – полная дубина, теперь она. Два дурака на шесть человек – это уж слишком.

– Конечно, должны были назначить Анну, – сказала Нади. – Она среди нас самая опытная.

– Назначают тех, у кого другой опыт, – со злостью сказала Вера.

– Ничего, девочки, – утешила их Анна. – Может быть, она и освоится.

Но Людмила зашивалась. Стол ее был завален сводками. Женщины посмеивались. Анна встала, подошла к столу Людмилы и начала ей объяснять. Людмила кивала, но не понимала. Тогда Анна сама села за ее компьютер.

Вечером Анна осталась в комнате одна. Она доделывала свою работу, которую не успела сделать днем. В комнату заглянул начальник.

– Извини, – сказал он. – Конечно, должны были назначить тебя, но ты же знаешь, Люде покровительствует Игорь Иванович.

– Вы хотите сказать, что он с ней спит? – усмехнулась Анна.

– Это, в конце концов, их личное дело, – сказал начальник.

– Конечно, – согласилась Анна. – Но я не могу делать и свою, и ее, и, простите, частично и вашу работу.

– Анюта, придется с этим пока смириться.

– Надоело мне смиряться, Владимир Петрович, – сказала Анна.

– Какой выход? – спросил начальник.

– Скажите Игорю Ивановичу, чтобы он ей нашел место в отделе снабжения. Принести, отнести.

– Понятно, – сказал начальник. – Но пока решаем мы, кому и где работать.

– Решаете вы, – ответила Анна. – Но работаем-то мы. – Анна отключила компьютер.

В воскресенье Борис подъехал на своем «Запорожце» к подъезду ее дома. Она его уже ждала. Он вышел, распахнул дверцу машины, она улыбнулась ему, села, он захлопнул дверцу.

В центре Москвы шел митинг, – дорогу перекрыли. Скапливались машины. И вдруг мотор «Запорожца» заглох. Борис поднял капот и начал копаться в моторе.

– Я могу чем-нибудь помочь? – спросила она.

– А чем тут можно помочь? – Борис вздохнул и начал продувать бензопровод. – Эту мыльницу купил еще мой отец. Человек, имеющий старый автомобиль, не имеет времени ходить вот на такие митинги, каждую свободную минуту ему надо что-то подкручивать, подверчивать, доставать, обменивать. Тут уж не до политики…

– Но сегодня все занимаются политикой, все митингуют, – заметила она.

– Да, – согласился он. – Это верно… Правда, непонятно, что из этого всего получится.

Борис включил зажигание, мотор завелся. Демонстранты прошли дальше, и машина тронулась.

– Я тут недавно купил монархическую газетку, – продолжил Борис, выезжая на набережную. – Они доказывают, что монархия – лучшая форма правления. У нас в больнице заместитель главного врача по хозяйственной части Гидеминов, говорят, из Рюриковичей. Так он рентгеновской пленки, ночных горшков достать не может и матерится, как сантехник. И вот поставят такого идиота на царство. Вроде бы имеет право. Его роду почти тыща лет!..

– А вы же уедете, – сказала она. – И ничего этого не увидите.

– Да уж, – сказал Борис. – Пусть этот фильм ужасов досматривают без меня.

Она и Борис были на Птичьем рынке, прошли по ряду, где продавались щенки. Ризеншнауцеров не было. Она остановилась возле суки ротвейлера. Остался один щенок. Хозяин, заметив ее колебания, сказал:

– Отдам за четыреста. Последний. Последний всегда приносит счастье.

Она поспешно отошла. Борис догнал ее уже в птичьем ряду.

– Что случилось? – спросил он.

– Я чуть ее не предала, – сказала она. – Еще немного, и я купила бы этого щенка.

– Может быть, так было бы лучше, – заметил Борис.

– Для кого? – спросила она.

Борис не ответил.

Они начали просматривать объявления. На этот раз было два объявления о продаже щенков ризеншнауцеров. Борис переписал адреса. Они сели в «Запорожец».

– Сегодня мы ее найдем, – сказал Борис.

– Я уже не верю…

– Сегодня мы ее найдем, – убежденно сказал Борис. – Прошло шесть недель, как она ощенилась. Или сегодня, или никогда…

Один из адресов был на Таганке, недалеко от Птичьего рынка. В загородке из томов старой энциклопедии ползали щенки. Суку хозяйка отвела на кухню и закрыла. Это была не Нюрка. Анна сказала:

– Извините, – и вышла из квартиры. Хозяйка от изумления не произнесла ни слова.

– Надо было хоть для видимости поторговаться, – сказал в лифте Борис.

– Мне надоела видимость, – сказала она. – Я ненавижу видимость.

Борис предпочел промолчать.

Второй адрес был в Строгине. Они нашли дом, позвонили в дверь. Раздался лай.

– Это не Нюрка, – сказала она и повернула к лифту.

Но дверь уже открылась. Женщина удерживала за ошейник мощную овчарку.

– Извините, – сказал Борис. – Мы что-то перепутали. Мы ищем щенков ризеншнауцера.

– Я продаю щенков ризеншнауцера, – сказала женщина. – Вы сейчас все поймете. Щенки не мои. Моя сука их выкармливала. Проходите.

Женщина повела в спальню упирающуюся овчарку.

– Пойдем отсюда, – сказала она.

– Нет, – ответил Борис. – Овчарка не щенная. Хозяйка что-то темнит.

Женщина, закрыв овчарку, вышла к ним. Она показывала щенков, объясняя:

– Сука ризена у моей приятельницы. У суки пропало молоко. Уже не только у женщин, но и у собак пропадает молоко. Моя Лайма выкормила этих прелестных ризенов. Вы не беспокойтесь, что нет родословной. Я знаю и мать, и отца этих щенков. Это породистые ризены. Просто хозяева не выправили родословной.

– Мы хотели бы посмотреть суку, – сказал Борис.

– Это невозможно, – вздохнула женщина. – Ее увезли в Брянскую область. У моей приятельницы там зимняя дача.

Они вышли во двор.

– Прогноз не оправдался, – сказала она. – Мы ее не нашли. Это последний адрес.

Борис молчал, обдумывая ситуацию.

– Щенков уже подкармливают, но их еще все-таки кормит сука. Значит, она где-то рядом. Ее или приведут кормить щенков, или выведут гулять. Надо ждать.

– Сколько? – спросила она.

– Будем ждать, пока ее не увидим…

Они прогуливались вдоль домов. Расходились, сходились. Уже зажглись уличные фонари. Выводили собак, в основном дворняг, декоративно-комнатных.

И тут Борис заметил, как из крайнего подъезда вышел мужчина с черной собакой.

– По-моему, ризен! – сказал Борис.

Они бросились следом. Но мужчина и собака уходили. И тогда она крикнула:

– Нюрка!

Собака остановилась.

– Дэзи, вперед! – скомандовал мужчина.

– Нюрка, ко мне! – крикнула она.

И собака бросилась к ней. Она подпрыгивала, скулила, пыталась облизать ее. Она присела, Нюрка лизнула ее и завыла вдруг, по-волчьи, тоскливо и страшно.

Мужчина подбежал к ним, схватил Нюрку за поводок.

– Это моя собака! – крикнула она.

– Перебьешься, – ответил мужчина и потащил собаку. Нюрка упиралась. – Дэзи, рядом! – скомандовал мужчина, и Нюрка, поджав хвост, подчинилась.

Она бросилась к мужчине:

– Я искала ее полгода. И я не отступлюсь. Вы украли мою собаку.

– Я тренер на площадке Речного вокзала. Я подтверждаю, что это ее собака, – сказал Борис.

– Не подходите! – предупредил мужчина. – Какие полгода? Я ее купил год назад, щенком.

– Не надо врать, – сказала она. – Не надо! Я вам готова заплатить любую сумму, которую вы назовете. Я вас очень прошу, отдайте мою Нюрку. Я ее очень люблю, и она любит меня.

– Отвалите, – угрожающе предупредил мужчина. – И забудьте сюда дорогу. Или я вас изувечу. Я это при свидетелях говорю.

Привлеченный разговором на повышенных тонах, подошел рослый молодой человек. Мужчина подтолкнул Бориса к его «Запорожцу».

– Ладно, – сказал Борис. – На сегодня отступим.

Она села в машину. Борис завел мотор. Мужчина с собакой вместе с парнем обсуждали случившееся. И вдруг она распахнула дверцу и крикнула:

– Нюра, ко мне!

Собака вырвалась у мужчины и уже на ходу вскочила в машину. Она перекинула ее на заднее сиденье.

– Гони! – крикнула она Борису.

Борис нажал на газ, но выжать из старой машины смог очень немногое. К тому же, не зная выезда, промахнулся, сдал назад и увидел, что мужчина открывал дверцу новой «Волги» и в нее вскочил и парень.

Борис свернул в переулок, повернул направо, налево, выскочил на Кольцевую дорогу и тут же заметил преследующую их «Волгу». «Волга» догнала их, пошла вроде бы на обгон, но вместо того, чтобы обгонять, почти прижалась и начала оттеснять «Запорожец» Бориса к кювету. Борис едва удерживал руль.

– Разные весовые категории, – сказал он и остановился.

«Волга» встала впритык к «Запорожцу». Борис схватил заводную рукоятку, пытался выбраться из своей машины через другую дверцу. Но мужчина уже вышвырнул Анну в кювет, а Бориса зажали в кабине и били головой о приборную доску.

Из проезжающих мимо машин на них обращали внимание. Некоторые даже притормаживали, но, рассмотрев избиение, трогались дальше. Не остановился никто.

Она выбралась из кювета и бросилась на помощь Борису, но ее снова отшвырнули. Мужчина вытащил из «Запорожца» упирающуюся Нюрку, загнал ее в «Волгу» и сказал:

– Это последнее предупреждение. Если появитесь еще раз – изувечим. Найдем в любом месте и изувечим.

Они сели в «Волгу», развернулись на разделительной полосе и уехали.

Достав аптечку, она вытирала кровь с лица Бориса и плакала.

– Прости меня, – говорила она ему. – Это я тебя втравила в эту историю. Теперь я буду действовать только сама.

– Ну уж нет, – сказал Борис. – Оскорбление нанесено и мне лично. Ладно. Следующий ход будет за нами.