Текст книги "Аморальные байки с плохими словами"

Автор книги: Валдис Йодли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

Передача данных

И все же, как изменился мир: взять к примеру, простой процесс – обмен информацией. В смысле, передачу данных о человеке. Раньше было элементарно: хочешь оставить свой след потомкам – закажи портрет у художника. Либо скульптор слепит бюст. Кто побогаче, тот в полный рост и на коне может себе гобелен позволить. Кому вовсе денег не жаль – тот в групповой композиции на потолочных фресках остался. Для людей попроще – петроглифы и наскальная живопись.

А теперь все изменилось. Ну, книгопечатанье я еще могу стерпеть – сам писатель после стакана водки, а вот цветная фотография, интернет и прочие высокие технологии – это перебор. Загадили все вокруг цифровыми данными, просто тошно.

Особенно меня возмущает фри-вай-фай и бесперебойный протокол сети… йолки, язык можно вывихнуть… Так вот, я решил бросить вызов всему этому буйному разгулу информационных потоков и возродить древние методы передачи данных.

В конце-концов, я ведь тоже носитель информации… в смысле, не я, а моя хромосомма. По крайней мере, так ученые по телевизору твердят. Вот я и решил свою хромосомму внедрять в массы, так сказать, идти в народ вековыми тропами. Начал со своего двора и не ошибся – через пару лет все окрестные девушки сделались мамочками. Со временем мастерство растет: уже весь двор в белокурых ребятишках, вот только с соседкой по площадке, Екатериной Матвеевной, никак не состоится результат. Сколько я к ней в информационный портал не тыкался, все бесполезно, похоже она уже из репродуктивного возвраста вышла – шестьдесят восемь лет, как-никак. Хотя, сам процесс ей нравился, до сих пор меня на травяной чай кличет.

Так вот, принялся я себя плодить. Ибо не плодить себя – грех. Будь я кособокий карлик с кривыми ногами, тогда другое дело – сидел бы в двоичном коде и не рыпался, но ведь я красив как бог: рост – метр девяносто восемь (в кедах – два метра ровно), синие глаза, белые кучери везде, кубики на животе играют и спортивные икры в гольфах. Гляну на себя в зеркало – сразу хочу размножаться. Ну, и девчонки тоже не против такого обмена опытом. К тому же девушки у нас, на Украине, простые, без лишнего жеманства. Я как встречаю симпатичную, сразу ее спрашиваю:

– Хочешь белокурого мальчика с хорошими рефлексами?

– Угу, – кивает головой.

– Ну, тогда готовься к передаче данных. Сейчас залью тебя генетическим потоком.

И так я наловчился юным девам свои хромобайты впрыскивать, что просто до конфуза доходило. Пошел в городском бассейне поплавать, вдруг рядом какая то девица захлебываться начала. Ну я, само-собой, кинулся спасать – снизу поднырнул и свой модем ей по самую базу данных засунул. Она сразу всю воду из легких выплюнула… хех, Вы бы мой модем увидали, тоже глаза на лоб вылезли бы… Помните стекляные бутылки из под кефира? Так вот…сантиметров тридцать, не меньше во время обмена информацией. Короче, из бассейна девица вылезла уже будущей мамой. До сих пор помню ее благодарный взгляд.

Или вот, к примеру, возвращался из Одессы поездом домой. В вагоне женская сборная по волейболу ехала. Ну, и у меня в купе три волейболистки разместились. Я сразу без предварительных ласк и спрашиваю:

– Девчонки, а стране нужны белокурые волейболистки?

– Нужны, – улыбаются.

– Тогда записывайтесь в очередь. У меня специально для Вас лучшие хромосоммы припасены.

Две сразу согласились, а третья что-то пробурчала и на верхнюю полку полезла.

"Ладно, – думаю, – не хочешь стране спортсменов давать – хрен с тобой."

Всю ночь я этим спортсменкам информационный поток сливал. Модем перегрелся, а им все мало. Лишь под утро успокоились. Только чай принесли, тут третья с верхней полки слезает. Выспалась и чаю хочет. Ну я, типа, помогаю ей спуститься, только вот она неудачно оступилась и своим широкополосным скоростным каналом прямо на мой модем и соскользнула. Лишь ойкнула спросонья. А те две внизу зааплодировали, мол, мастер я каких еще поискать надо. Жаль, в олимпийских играх этот вид спорта не прописан, а то без медали не остался бы…

Вернулся я домой и сразу на международный симпозиум по защите информационных данных. Какая то итальянская фирма его замутила, а мне же интересно чем это они свои данные придумали защищать. Брожу по залу, вокруг полно незаполненных ячеек памяти… Подхожу к одной со свободными яйцеклетками:

– Синьорита, у меня для Вас есть важная информация. По передаче данных.

– Как интересно! – говорит. – Поделитесь, коль не жаль.

– Ну, не при всех же, – отвечаю, – предлагаю уединиться.

Приехали к ней домой, Марина (так ее звали) в душ пошла, а я на кухне чай с коньяком пью. Готовлю организм к сбросу хромосомм. Вышла Марина полотенцем обвязанная, а я уже в полной боевой готовности – сижу в одной майке со стаканом в руке и модем пульсирует. Да, а майку я никогда не снимаю, после армии в ней даже в бане парюсь. Вот такой я стеснительный. Короче, эта Марина на мой трансфокатор взглянула и сразу полотенце с себя стряхнула. Ну, у нее тоже антенна для 3g модема … хех, есть за что подержаться, давно таких не видал. И точка доступа очень чувствительная оказалась, как раз моя частота данных. Словом, полились в Марину хромобайты густой струей, лишь брызги на белье летят, а она стонет:

– Ну, Петенька, давай… еще, родимый…Петруша…

– Что за Петенька? – спрашиваю, – при чем тут Петенька? Меня Валдис зовут…Зачем нам Петенька?

– Ускоряйся, Петенька, – лепечет и сама за спину мне глядит.

Я обернулся и занемел – в дверном проеме какой то шкаф небритый стоит и с неподдельным интересом за научным процессом наблюдает. Меня с Марины как ветром сдуло, пытаюсь мимо Петеньки в проем скользнуть, бормочу, типа, забыл дома овсянную кашу с плиты снять. Сгорит на хрен вместе с квартирой. Но Петенька оказался ловкий парень – пузом меня к дверному косяку прижал и стальными пальцами за мошонку ухватил. Не пускает, мол, залазь обратно на Маринку – закачка незавершена.

Вот, попадалово, братцы, вариантов всего два – елозить дальше по Маринке либо петь фальцетом в городском хоре. Ну, когда Вас держат холодными руками за яйца поневоле выберешь первый вариант. Парень явно не шутит: оторвет базу данных вместе с семенными железами и в форточку выбросит. А я ж не пересохранился… Довелось на Маринку вновь карабкаться. Только модем обмяк от волнения.

– Надо спиртом протереть, – говорю, – тащи, Петя, с кухни коньяк.

Не успел Петя на кухне скрыться, как я уже мчался вниз по лестничной клетке. Хорошо что ночи у нас теплые, таксисты добрые и майка на мне была: так и бежал по улице как волк из мультфильма с майкой на коленях. А ведь, упаси Господи, зимой мог бы и заморозить базу данных.

После того случая решил я более обстоятельно к собственному размножению относиться.

Хватит по случайным порталам и форумам шастать – пора свой сервер завести, пока вирус какой не зацепил. Собираюсь жениться.

Так что, дамы, кто желает иметь серьезные отношения с целью внедрения хорошего генетического кода – я готов. Мой адрес можете взять у модератора по форуму.

С уважением, Ваш Валдис Йодли.

2011 год.

© Copyright: Валдис Йодли

[Закрыть], 2012

Свидетельство о публикации № 21205150707

Зубы

Любая тварь стремится к совершенству. Муха великолепно откладывает яйца. Ласточка гениально вьет гнезда. Хамелеон мастерски скрывается в листве. Сантехник четвертого разряда Фомочкин виртуозно пьет водку. А стоматолог Эрик – делает уникальные зубы. Талант, каких поискать надо… Золотые руки! Даже Пигмалион, создавший Галатею…

– Знаю, знаю… Умер бы от стыда, увидев работу непревзойденного Эрика.

– Точно. – Я зачем то почесал голову и глупо улыбнулся.

– Знаешь, дорогой, я где то слышала, что идиоты – как воздушные шарики. Если их потереть, они притягиваются. – Жена резко села на кровати.

– Это ты к чему, милая?

– Это я к тому, Валдис, что только идиот может вернуться от стоматолога в два часа ночи без четырех зубов и перевернуть весь дом вверх ногами! – Жена зарылась головой под подушку и натянула одеяло на голову. – К тому же с запахом алкоголя!

– Да-а-а, ты понимаешь…. нам срочно металлоискатель понадобился… – я пытался держать оборону. – Там Бригитта, собака, мои зубы проглотила. Мы их теперь извлечь пытаемся…

– Металлоискатель в гардеробе возле велосипедного насоса.

– Спасибо, дорогая.

Я тихо удалился из спальни. Пытаться спорить с женой было также опасно, как попробовать пукнуть во время поноса – можно опозориться. Поэтому я взял строительный металлоискатель и направился к Эрику в кабинет.

По дороге, а идти было недалеко, я размышлял о том, что жена права: Эрик – идиот. Он, хоть и гениальный доктор, но идиот. Начнем с того, что Эрик – перфекционист. Он стремится все довести до совершенства и порой это стремление доходит до абсурда. Взять, к примеру, его увлечение музыкой. Вот, хоть убейся, ему нужен качественный звук. Строит из себя офигенного меломана… Недавно купил дурачок за сумасшедшие деньги японский проигрыватель «Накамичи». Я как увидал эту бандуру – прозрел: дека – кусок полированного горного хрусталя. Все кнопки и рычажки – патинированная бронза, каучуковые ножки – на вакуумных подсосках… короче, я думаю, можно было бы небольшую африканскую страну за эти деньги прокормить.

– Лишь одна звукоснимающая головка штуку баксов стоит. – говорит Эрик и ставит какую то пластинку. – Послушай звук!

– Обалдеть качество! – отвечаю. Правда Эрик не знает, что я на левое ухо еще в детстве оглох – кидали мы с пацанами старые баллоны в костер и один возле моей головы бахнул. – Просто фантастика!

И, вы не поверите, но не прошло и двух месяцев, как у Эрика случился траур: куда то девалась эта головка за штуку баксов. Потерялась. Эрик погоревал немного и решил новую в Японии заказать. Ждет ее уже полгода.

Из всего вышесказанного заключение простое – Эрик идиот. Сами посудите – только идиоту может прийти в голову мысль делать зубы по бартеру.

Начиналось все прозаично. Эрик заказал у меня проект стоматкабинета. Там на первый взгляд ничего особенного, но потом я как глянул… черт ногу сломит. Рентген-установки, каталитические фильтры, ультразвуковые мойки – малая часть головной боли архитектора. А еще подача сжатого воздуха и телескопическая система климатизации.

– Девятьсот долларов, – говорю.

– Ты рехнулся, Валдис. – отвечает Эрик. Девятьсот портретов за комнатку в пятнадцать квадратов!?

– Ладно, восемьсот пятнадцать.

– Семьсот и ни капли в рот…

– …ни сантиметра в жопу. Согласен!

Мы ударили по рукам. Я начал рисовать проект, а Эрик, гениальный зуботехнический мастер, принялся ломать меня на бартер. В том смысле, чтобы сделать мне взамен новые зубы. Я свои еще в армии потерял. Один зуб на спор я сам плоскогубцами вырвал, а еще три зуба мне деды вышибли. Я им татуировки с орфографическими ошибками наколол.

– Надо, – говорит Эрик, – тебе новые зубы сделать. А то как то несолидно архитектору без зубов ходить. Каждый отсутствующий зуб понижает твои расценки на десять процентов.

– Ты намекаешь, что когда у меня все зубы выпадут я буду бесплатно работать?

– Я намекаю, что без четырех передних зубов твоя улыбка не очень убедительна для заказчика.

– Зато вентиляция ротовой полости хорошая… Черт, Эрик, ты навязчивый, как старческий онанизм… Ладно, делай зубы. Твоя взяла.

* * *

Так я согласился на бартер. Спустя полгода после нашей сделки реконструкция стоматкабинета подходила к концу. Все оборудование было расставлено согласно норм и правил. К каждому креслу были подведены вода, электричество и сжатый воздух. Диффузоры источали прохладу. В ультразвуковой мойке сияли инструменты. В соседней комнате потрескивал каталитический фильтр. Матовые светильники разливали холодный свет, убеждая пациента в мастерстве талантливого доктора. Я раскинулся в кожаном рольфовском кресле и приготовился к знаменательному событию в моей жизни – установке зубов по бартеру. Напротив расположилась Бригитта – бультерьер женского рода. Собака принадлежала супруге Эрика.

– Она не кусается. – Сказал Эрик имея в виду собаку, а не жену. – Бригитта у нас ласковая.

Я все таки поджал ноги: ласковый бультерьер доверия не внушал. Собака облизнулась и зевнула.

– Вот! – Эрик гордо вынес мои новые зубы. Металлокерамика сияла в его пальцах. – Нравится?

Я присмотрелся. Да уж, несмотря на умственное слабоумие, Эрик был гениальным стоматологом – зубы выглядели замечательно. Керамика идеально подобрана по тону, созданы микротрещины и каверны. Прекрасная работа. Я протянул руку чтобы рассмотреть свои будущие зубы внимательней.

И вдруг случилось непоправимое.

То ли у меня рука дрогнула, то ли Эрик трясся от счастья, но зубы вдруг выскользнули из наших пальцев прямо на пол и покатились под металлический шкаф. Бригитта среагировала мгновенно. Словно ужаленная она бросилась с кресла вниз, стремительно клацнула челюстью и мои драгоценные, мои непревзойденные, мои волшебные зубы исчезли в ее пасти.

– Вот сволочь. – сказал Эрик.

Я же просто стоял в оцепенении: семьсот долларов – мой гонорар за полгода работы – находились в желудке полоумного бультерьера.

– Пощупай ей живот. – Сказал я. – может выдавишь.

– А чего я! – отшатнулся Эрик.

– Потому что это собака твоя.

– Это собака моей жены, если быть точным.

Мы приуныли. Ленка щупать живот не будет. Скорее она пощупает физиономию Эрику. Нужно было искать решение и побыстрей – времени уже было за полночь.

– Слышь, Валдис, – говорит этот чудак, – я как то в газете читал про одну женщину, которая случайно выпила вместе с шампанским дорогую жемчужину. Так она несколько дней какала в целлофановый кулечек, пока не вышла из нее жемчужина…

– Ты чего, хочешь чтобы я за твоей псиной два дня с целлофановым пакетиком ходил, а потом из ее говна свои зубы выковыривал?

– А чего тут такого?

– Ну да, а то что потом у архитектора изо рта будет собачим дерьмом вонять тебя не смущает?

– Так мы же их помоем. Продезинфицируем.

Бригитта тем временем вновь уселась на кресле и жалостливо смотрела на Эрика. Видимо, моя металлокерамика раздражала ее желудок. Эрик достал из металлического шкафчика бутылку коньяка и налил в мензурки. Выпили.

– Надо ее разрезать. – решил я.

– В каком смысле… разрезать? – осторожно поинтересовался Эрик.

– В прямом смысле, Эрик! Вскрыть ей брюхо скальпелем. Те же профессиональный медик, тебе это раз плюнуть.

– Ты чего, шизанулся? – Эрик постучал по голове. – Во первых, я – доктор-стоматолог, а не хирург. Во вторых…

– Эрик, не суши мне мозг, – разозлился я. – Давай мне мои девятьсот долларов за работу и зубы оставь себе вместе с собакой. Я не против!

– Семьсот долларов, между прочим.

– Хорошо, давай семьсот!

Эрик опять налил коньяк. Выпил залпом.

– Ладно, – сказал он подумав. – Давай пощупаем Бригитте живот, может она твои зубы назад выблюет. Если не получится – разрежем.

Эрик принялся щупать собаку. Бригитта радостно завиляла обрубком хвоста. Блевать она не собиралась.

– Знаешь что, – говорю, – у меня дома металлоискатель есть. Можно им проверить расположение объекта. Я быстро сбегаю, туда и назад.

Я налил себе еще стаканчик для смелости и, выпив, поспешил домой.

* * *

И вот теперь, после разговора с женой я шел обратно к подлой собаке Бригите и сумасшедшему стоматологу Эрику, держа в руках металлоискатель. По пути, как известно, я размышлял о том, что Эрик – идиот.

Войдя в кабинет, я застал Эрика за прежним занятием – он массировал брюхо собаке.

Бригитта, заподозрив неладное, тихо поскуливала.

– Нащупал? – поинтересовался я.

– Вот здесь. Твердый предмет. – Эрик ткнул пальцем псине в бок. – Если прижму посильнее – скулит.

Эрик прижал. Бультерьер заскулил.

Я включил металлоискатель и поднес к Бригитте. Прибор запищал как раз там, где Эрик массировал собачье брюхо.

– Есть! – обрадовался Эрик. – Как раз под печенью.

– Вот и славно. Я побрею твоей псине живот, а ты разрежешь… тут делов то на пару минут.

Эрик тяжело вздохнул и полез в шкафчик за марлей и хлороформом.

Я вам так скажу, мужики, на трезвую голову мы бы пса не стали резать. Что мы, садисты какие или нелюди? Все таки псина – живая тварь, хоть и безмозглая. Однако в ту ночь то ли бутылка выпитого коньяка на сознание придавила, то ли Эрик просто семьсот баксов зажал… Словом, разложили мы Бригитту на хирургическом столике, я живот ей брею, а Эрик слезы себе рукавом утирает.

– Ну, пан доктор, ваша очередь, – говорю и протягиваю ему скальпель. – Пациент созрел и готов к операции.

И тут этот дятел стоматологический заявляет:

– Я не буду резать.

– Ты чего, Эрик, сдурел? Нахрена я тогда твоей собаке живот брил и йодом мазал? – спрашиваю. – У меня что, в жизни других развлечений нет?

– Понимаешь, Валдис, – заныл этот придурок в халате. – Бригитта мне как член семьи. А резать члена – западло.

– Ладно, – вижу Эрик совсем расклеился. Из носа даже сопля вытекла. – Живот я ей сам вскрою. Дело нехитрое… Но ты зашьешь. Зашивать тебе члена семьи не западло?

Эрик открыл рот, чтобы что то сказать, но в этот момент случилось нечто непредсказуемое. Нет, Бригитта не проснулась. Наоборот, она лежала на столе как мешок с картошкой.

Несчастье пришло неожиданно. Вдруг отворилась дверь кабинета и вошла Ленка, та самая Ленка – жена Эрика. Сцена, представшая ее взору, вогнала бы в ступор любого трезвого гражданина и поэтому неудивительно, что Ленка ненадолго одеревенела: перед ней лежала ее любимая собака с бритым пузом, а сверху нависли два озабоченных мужика со скальпелем и пинцетом в руках. Мои пальцы были перепачканы йодом. Рядом стояла недопитая бутылка коньяка. За окном рождался нежный розовый рассвет.

– А что это вы тут делаете, мальчики? – поинтересовалась Ленка, овладев речью. – Зачем вы побрили собаку?!

– Э-э-э…. а-а-а, – я почесал скальпелем за ухом. – Тут такое дело…

– Мы это… – перебил меня Эрик. – Мы тебе сюрприз хотели сделать.

Глаза у Ленки стали круглыми как баночки от вазелина.

– Помнишь, Леночка, мы в Китае отдыхали? Ты там в тату-салон зашла? – спросил Эрик супругу.

– Помню. – недоверчиво протянула Ленка.

– Ты еще загорелась идеей Бригитте вокруг пупка солнышко наколоть.

– Ну да. Только там китаец двести баксов за работу запросил…

– Так вот. – Эрик оживился и посмотрел на меня строгим взглядом. – Валдис по дружески взялся бесплатно татуху набить. Он же в армии татуировки делал.

– Ага. Мне собаку разрисовать, типа как в носу поковыряться, – я обрел способность говорить. – Могу солнышко наколоть, могу розочку. Могу свинью в сарафане… Только теперь что то настроение пропало… Это ты, Ленка, все испортила своим визитом.

* * *

На следующий день прихожу я к Эрику. Похмелились пивом, я ему и говорю:

– Эрик, я все понимаю, но уговор дороже денег – давай мне мои семьсот долларов.

А он, подлец, отвечает:

– Какие семьсот долларов? Мы на зубы договаривались. А так как возникли форс-мажорные обстоятельства в виде Бригитты, договор действовать перестал.

– Во как?! – тут я уже терпение стал терять. Отбросил свою врожденную интеллигентность и говорю ему так вежливо, – Свинья ты, Эрик, и фашист. Хоть и с высшим образованием. Подавись моими зубами, гад!

Развернулся я, пацаны, и ушел гордо.

* * *

Спустя месяц позвонил Эрик:

– Архитектор, привет, – кричит в телефон.

– Здравствуй, сволочь.

– Зубы твои нашлись, Валдис! Приходи вечером на установку!

– Ты чего, собаку вскрыл?! – обрадовался я.

– Нет, – отвечает этот олень имбецильный. – Зубы твои оказывается Бригитта и не глотала совсем. Они как под металлический шкафчик завалились, так и лежали до сих пор, пока Ленка веником туда не залезла.

– Не понял… А что ж это за дрянь у псины в животе пищала?

– А это, прикинь, головка звукоснимающая от "Накамичи"… та что еще зимой потерялась. Я Бригитту ренгеном просветил и точно – головка! Так что, Валдис, теперь у меня две головки: одна в собачьем брюхе, а вторая из Японии посылкой едет.

Ну что тут добавить, братцы… Зубы этот Эрик-перфекционист мне все же установил. Теперь у меня улыбка сияет как новый унитаз и тарифы на проектные работы постоянно растут вверх. Так что если надо нарисовать архитектурный проект, обращайтесь. К тому же вам, так и быть, по старой памяти еще скидку сделаю. Одно лишь непременное условие: никакого бартера! Только деньги. И только вперед.

Yodli.

© Copyright: Валдис Йодли, 2014

Свидетельство о публикации № 214063001689

Подлокотник

Вот иногда гляну на себя со стороны и сам себе поражаюсь – до чего я совершенен. Я не про внешность в этот раз. Про внутреннюю гармонию.

За что ни берусь – все довожу до идеала. Наверное, во мне где то японская кровь течет. С дедом все понятно – он был столяром в Севастополе, а вот бабушку, похоже, с Окинавы занесло. И это стремление к внутреннему равновесию, видимо, по наследству передалось. Такой я взаимоуравновешенный, что на меня кто ни глянет, сразу говорит – "инь-янь". Только жена путает буквы – "хрень-дрянь" называет.

Причем, вот эту внутреннюю гармонию я в себе совершенно случайно обнаружил.

Как то делал интерьеры одному стоматологу, Эрику, да я о нем рассказывал уже… так вот, выбрасывал Эрик старую мебель на свалку (ему новую из Италии привезли) и среди мебели был диван старинный. Резной диван из мореного дуба.

– Эрик, – говорю, – ты чего, сознанием пошатнулся? Куда такую красоту выкидываешь?

– Да он старый уже, рассыпается. И подлокотник один отломан. Хочешь себе – забирай.

– Хочу, конечно, – сказал я и забрал.

Приволок домой этот диван. По дороге он растрясся маленько, пару ножек отвалилось при выгрузке. Витька с Йончиком помогли антиквариат в подвал снести. А жена недовольна:

– Опять рухлядь со свалки притащил. С молью и тараканами. И так места в доме нет, теперь еще куча мусора в подвале появилась.

– Жена, не бухти, – унимаю любимую, – ты всмотрись повнимательней – антиквариат! Какая симметрия и плавность линий! Мореный дуб, резьба в стиле имперского барокко, позолота…. была. Настоящие пружины… Тут только подлокотник новый вырезать, всего делов то… у меня же дед – столяр. Работы – максимум на две недели.

– Ну-ну, – головой покачала, – хочу посмотреть на результат, внук столяра.

И так это она со скрытой иронией произнесла "внук столяра", что я заподозрил будто она сомневается в моих столярных возможностях.

"Хорошо, – думаю, – я тебе еще докажу что я не только внук столяра, но и гармонично развитая личность. И люблю все доводить до конца. Вот починю диван, ты же меня на нем и отблагодаришь."

На следующее утро я направился в хозяйственный магазин. Купил набор немецких стамесок и рулон наждачной бумаги. Кусок мореного дуба мне друг Вася подогнал. Говорит, рабочие подняли со дна реки у старой плотины когда русло расчищали. Но я то знаю, что он его в краеведческом музее спер. На вид дубу лет двести: черный снаружи и внутри. А твердый, гад… Это я уже потом осознал, когда принялся по нему стамесками ковырять. Две стамески сразу погнул и одну в штопор закрутил.

Звоню Ваське:

– Слышь, Василий, – злюсь в телефон – ты чего мне подсунул!? Это же не дуб, а железное дерево, какое то. Я об него три "штаеровские" стамески загубил.

– Ну ты, Валдис, еще пластмассовыми ложками резал бы, – смеется, – немецкие стамески – это китайский пластилин сделаный на берегах Хуан-хэ руками вьетнамских рабочих. Ими даже линолеум резать не получается. Там металла меньше чем у меня в почках. Не инструмент, а отходы человеческой жизнедеятельности. Любой уважающий себя столяр работает коваными стамесками ручной работы. Ковать надо.

Начали мы стамески ковать. Соорудил я в подвале кузню небольшую, Васька мне вентилятор для поддува организовал, наковальню в бочке с песком укрепили, горн соорудили. Ведро с маслом. Куем.

Три дня ковали, кучу подшипников перевели – а результат хреновый. Поковки либо лопаются, либо гнутся. Никак золотую середину нащупать не можем. Не складывается гармония. И будущий подлокотник уже пылью покрывается.

– Так дело не пойдет, – говорю, – надо, Вася, опыт у профессионалов перенимать. Сознание расширять… Кстати, насчет сознания, … там пиво еще осталось?

Стал я по интернету рыскать. Прописался по разным сайтам, втерся в доверие к мастеровым и стал у них секреты кузнечного мастерства выуживать. Поначалу нихера было неясно: какие то там зоны горения, терморежимы, ликвационные волокна, отжиги и отпуски, дикий дамаск… черт ногу сломит.

Полез я в справочную литературу.

Обчитался книжек по материаловедению до потери сознания. Жена говорит, что засыпая я Васю звал и два раза ночью вскакивал с криком: «Вынимай пакет из горна – горит уже!». А под утро плакал во сне от того что флюс кончился.

Однако, несмотря на побочные явления, через какое то время я был уже близок к совершенству: легко варил многослойный дамаск, знал основы термообработки металлов назубок и даже на форумах раздавал советы начинающим. Правда по кузне было сложно передвигаться от количества пивных бутылок и когда я вышел на поверхность, то обнаружил, что жена на восьмом месяце беременности. Говорит, что это случилось когда мы с Васей первый клинок калили. Еще говорит, что если бы не лопнувший унитаз в туалете, то она бы чувствовала себя белой госпожой у которой живут два негра в подвале. А выглядели мы, действительно, как два негра. И помыться негде – душ месяц назад как сломался. Жена еще донимает, мол, надоело под яблоней какать и мыться у соседей – пора бы сантехнику починить.

– Твои сантехнические проблемы нарушают мое душевное равновесие. – отвечаю. – Я только ступил на Путь Мастера, а ты с лопнувшим унитазом. Не мешай совершенствоваться, женщина.

И опять нырнул в подвал.

К тому времени я овладел всевозможными приемами ковки: ковал по-японски – стоя на коленях в белом халате и качая ногой меха. Правда, потом отказался от этой техники потому что халат быстро испачкался. Я его у жены на время взял, а стирать негде. К тому же Вася иногда промахивался и бил меня кувалдой по шее, чем сильно искажал мой внутренний баланс. Было больно. Затем я принялся ковать в непальской манере – держа заготовку между пальцев левой ноги и стуча мелким молоточком. Вася тем временем голой пяткой счищал окалину с раскаленной заготовки. Но этот способ мы тоже забраковали – Вася пятку обжег и неделю мог стоять только на одной ноге. Затем мы попробовали ковать в старонемецком стиле – стоя спиной к наковальне и ударяя молотом по заготовке с разворота. Получалось сверхмощно и эффективно, но пришла жена и сказала что от нашей ковки в доме потрескались потолки и розетки со стен повыпадали. При этом из за нее выглядывал какой то сопливый малец.

– Это твой папа, сынок, – сказала жена и пошла наверх.

Я думаю, она имела ввиду меня.

Как бы там ни было, мы вернулись к классическому русскому стилю. К тому времени мы обросли бородами и температуру поковки я мог определять поднеся к волоску на бороде. Если скручивался волосок – шестьсот градусов, дымился – семьсот двадцать. Процессом закалки тоже овладели в совершенстве, кстати, байки про закаливание клинка в теле рыжего раба – абсолютная ложь. Проверено. Только потом Вася две недели присесть не мог.

В конце-концов мы все же отковали набор прекрасных стамесок из волнового дамаска, но беда в том, что я напрочь забыл для чего. Когда к нам спустилась жена с бутербродами, то рассказала про диван, имперское барокко и настоящие пружины. И про подлокотник. Рядом с ней стоял мальчик в синем пиджачке.

– Сходил бы завтра в школу, муженек, – сама ребеночка по головке гладит, – у сына Первое сентября. Первоклассник у нас в доме.

На Первый Звонок я конечно не пошел. Во первых – отмыться без воды к утру нереально. Во вторых – я нарыл в сети технологию мокумэ-ганэ и Васька уже пакет с медью и железом сложил в контейнер. А мокумэ-ганэ, я Вам скажу – это не железки плющить. Это вершина мастерства. Апофеоз гармонии души.

Только уголь нужен хороший. Желательно дубовый.

Принялись мы уголь жечь.

Я опять на форум полез, в «мастерскую на Ганзе». Коллеги все разжевали, объяснили подробно. Только забыли сказать про меры предосторожности. Хорошо что не в подвале, а в огороде у сарая додумались огонь развести. Так что пока мы пиво пили деревянный сарай сгорел. Ну там ничего особенного не было, так,… четыре пары горных лыж с ботасами, два монтебайка и доска для серфинга. И еще комплект зимней резины на мой джип, газонокосилка и дизельгенератор. А… еще там норковая шуба висела, жена ее оставила на морозе, чтобы моль вымерзла. Да и хрен с ней, все равно не носит. Зато уголь отменный получился.

А вот с мокумэ с первого разу не сложилось. Не сложилось ни со второго, ни с десятого. Распадается и все. Видать, где то душевное равновесие пошатнулось и тонкии материи сопряжения молекул стали вновь нам неподвластны.

– Да и наплевать, – говорю, – я хоть и японец, Вася, но не до такой степени. И вообще, на кой ляд мне это мокумэ-ганэ. Я же хотел коваными стамесками подлокотник из мореного дуба вырезать. Диван реконструировать. Пора резать.

Принялся резать. Стамески в дуб идут как по маслу. Вот оно блаженство души и равновесие миров. Лишь обидно, что я на втором завитке себе палец глубоко порезал. Так что подлокотник уже Вася домучивал. Я ему только стамески на водяных камнях подводил. Тоже, скажу я Вам, медитативное это занятие режущую кромку на камнях полировать. Один раз я даже уснул.

Проснулся от того что передо мной стояла жена. В руках у нее была какая то бумажка с печатью и рядом стоял высокий парень в спортивном костюме.

– Как ты вырос, сынок, – говорю и протираю глаза спросонья, – тебя что, в армию забирают? Попрощаться пришел?

– Это не сынок, – жена бумажку в руки мне тычет. – это сантехник наш. Все в доме починил и счет принес для оплаты. Деньги давай.

Ну что делать, пришлось бутылки сдать из под пива. С сантехником расчитались и еще жене на новую шубу хватило. Да, а диван так и не удалось починить: я его искал два дня по всему дому, пока друг Васька не вспомнил, что на уголь он какое то резное дерево пустил с позолотой. Сжег диван, мерзавец. Я пообещал жене новый диван вырезать, но она упала на колени, и слезно просила купить простой недорогой диван в магазине. И потом добавила, что она искренне верит, что я «внук столяра». Уже без иронии в голосе.

Но нотки злорадства я уловил…

Валдис Йодли.

© Copyright: Валдис Йодли

[Закрыть], 2012

Свидетельство о публикации № 21204061380