Текст книги "Забытая Беларусь"
Автор книги: Вадим Деружинский
Жанр:
История
сообщить о нарушении
Текущая страница: 27 (всего у книги 41 страниц)
Центральный статистический комитет МВД царской России производил в 1859 году сбор статистических сведений по Смоленской губернии, результаты которого были изданы в 1868 году в Санкт-Петербурге.
Согласно этим данным, большинство населения Смоленской губернии составляли беларусы – 537.149 человек против 487.930 великороссов. Причем сам Смоленск и все западные уезды губернии были чисто беларускими. В городе Смоленске и Смоленском уезде жило 82.636 беларусов и только 7611 великороссов и 1077 представителей других национальностей.
Об этом факте нет ни слова ни в советских изданиях, ни в нынешних российских. Зато сайт «Википедия» сообщает, что ныне среди населения Смоленской области 93,4 % русских и только 1,55 % беларусов (плюс 5,05 % «прочих»).
Даже если без упоминаний о демографическом приросте взять просто цифры – 16.231 беларусов нынешней Смоленщины, то сразу возникает вопрос: а куда подевались те 537.149 беларусов, которые ее населяли в 1859 году?
Ответ достаточно простой. Смотрим: первая графа – «великороссияне» (487.930 человек), вторая графа – «белоруссы» (537.149 человек), третья графа – «смесь великороссиян и белоруссов» (121.407 человек).
Зачем понадобилось выделять 121.407 человек в какую-то «смесь»? А затем, что эта графа наглядно выражала указание властей царской России записывать беларусов при каждом удобном случае в «этнос великороссиян». В комментариях к статистическим данным чиновники объяснили:
«В этнографическом отношении Смоленская губерния может быть разделена на две неравные части: восточную, с населением великорусского племени и западную, заселенную белорусами. Границу их раздела можно представить полосою, идущей от границы Псковской губернии через западную часть Бельского уезда, восточные части Пореченского и Духовищенского уездов, западную Вяземского, северо-восточную и восточную Дорогобужского, юго-западную Ельницкого, так что великорусское племя занимает уезды: Гжатский, Сычевский, большую часть Бельского и почти весь Вяземский и Юхновский..
Население же граничной полосы носит на себе характер переходный от белорусского племени к великорусскому. Место смешанного населения обеих племен нельзя впрочем, говоря вообще, ограничивать только означенною граничною полосою: более или менее резкие оттенки того и другого племени проявляются на гораздо большем пространстве. Рассматривая в этнографическом отношении например Красинкий уезд, как наиболее типический для Смоленской губернии по белорусскому характеру населения, нельзя не заметить, что и в нем обнаруживаются, хотя и в незначительной степени, некоторые черты этнографической характеристики великорусского племени».
Как видим, цель обозначена четко: «Население же граничной полосы носит на себе ХАРАКТЕР ПЕРЕХОДНЫЙ ОТ БЕЛОРУССКОГО ПЛЕМЕНИ К ВЕЛИКОРУССКОМУ». То есть ассимилируется. Эта ассимиляция не только приветствуется, но и является частью планомерной политики, так как даже в Красинском уезде – «типическом по белорусскому характеру» – заранее выискиваются хотя бы незначительные «черты этнографической характеристики великорусского племени», чтобы и этих жителей затем записать из «племени белорусов» в «племя великороссиян».
Результаты такой политики налицо – в Смоленщине сегодня остаюсь 1,55 % беларусов, остальные превращены в «великорусское племя». Как видим, империя после захвата земель соседа обязательно ассимилировала его этнос.
Наука здесь абсолютно ни при чем, так как, согласно выводам ученых царской России, их «великорусское племя» славянизированных финно-угров в этническом смысле принципиально отличалось от «белорусского племени» (славянизированных балтов-кривичей) по всем признакам. Вот несколько цитат из работ российских ученых того времени о сути «великорусского племени».
Великорусское племяПрофессор Василий Ключевский, преподававший российскую историю в Московском университете и Московской Духовной Академии, писал в книге «Исторические портреты»:
«... Великорусское племя... было делом новых разнообразных влияний... притом в краю, который лежал вне старой коренной Руси и в XII веке был более инородческим, чем русским краем.. Финские племена водворялись среди лесов и болот центральной и северной России еще и то время, когда здесь не заметно никаких следов присутствия славян» (с. 41).
«В области Оки и верхней Волги в ХI-XII вв. жили три финских племени: мурома, меря и весь. Начальная киевская летопись довольно точно обозначает места жительства этих племен: она знает мурому на нижней Оке, мерю по озерам Переяславскому и Ростовскому, весь в области Белоозера. Ныне в центральной Великороссии нет уже живых остатков этих племен: но они оставили по себе память в ее географической номенклатуре. На обширном пространстве от Оки до Белого моря мы встречаем тысячи нерусских названий городов, сел, рек и урочищ. Прислушиваясь к этим названиям, легко заметить, что некогда на всем этом пространстве звучал один язык, которому принадлежали эти названия, и что он родня тем наречиям, на которых говорят туземное население нынешней Финляндии и финские инородцы среднего Поволжья, мордва, черемисы» (с. 41 – 42).
Польский историк Казимир Валишевский в своей книге «Иван Грозный», изданной в России в 1912 году, писал на странице 16:
«С этнографической точки зрения девять десятыхъ страны (Московии) имели только то русское население, которое оставила здесь прокатившаяся волна недавнего колонизационного движения. Не было необходимости в то время «скресь» русского, чтобы найти татарина и особенно финна. Основой населения везде являлось финское племя».
Столетием раньше ту же мысль высказал Николай Карамзин:
«... жили тогда...:
Меря вокруг Ростова и на озере Клещине, или Переславском; Мурома на Оке, где сия река впадает в Волгу... Чудь в Эстонии и на Восток к Ладожскому озеру; Нарова там, где Нарва; ... Весь на Белеозере; Перьм в губернии сего имени; ... Печора на реке Печоре.
Некоторые из сих народов уже исчезли в новейшие времена или смешались с Россиянами...» (Н. М. Карамзин. «История государства российского», том I. с. 45.).
В. О. Ключевский отметил (страница 44 указанного сочинения):
«... Наша великорусская физиономия не совсем точно воспроизводит общеславянские черты... именно, скулистость великоросса, преобладание смуглого цвета лица и волос и особенно типический великорусский нос, покоящийся на широком основании, с большой вероятностью ставят на счет финского влияния».
Цитирование можно продолжить и дальше. Поэтому с позиций науки зачислять насильно ассимилируемых беларусов в «великорусское племя... (которое) было делом новых разнообразных влияний... притом в краю, который лежал вне старой коренной Руси» – означает издевательство над этнографией и антропологией, фальсифицирование науки в угоду целям имперской политики.
Если, как считал Ключевский, великорусское племя было более «инородческим, чем русским», то такая ассимиляция делала беларусов «более инородческими, чем русскими». Не говоря уже о том, что кривичи в результате ассимиляции теряли свои истоки.
Исчезнувшие восточные беларусыПри провозглашении и БНР, и БССР неотъемлемой частью Беларуси декларировалась Смоленская губерния. Однако эти декларации оказались смешными на фоне того факта, что власти РСФСР включили в свой состав вообще всю Беларусь восточнее Минска.
С огромным трудом руководству БССР через ряд лет (в марте 1924 и в декабре 1926 гг.) удалось убелить политическое руководство СССР вернуть Могилевскую, Гомельскую и часть Витебской области. Несколько раз они просили вернуть Смоленскую область, три уезда Витебской (Велижский, Невельский, Себежский) и три уезда Черниговской области (Мглинский, Новозыбковский, Суражский), но Москва то принимала решение вернуть, то отказывалась от такого решения.
Вопрос о беларуской Смоленщине нельзя рассматривать отдельно от факта узурпации РСФСР в 1919 году трех других беларуских областей – Могилевской, Гомельской и Витебской, где большевистские власти проводили активную антибеларускую политику, насильно превращая жителей этих областей в «этнических русских». Они закрыли там все беларуские школы и газеты, а населению вбивали мысль о том, что они якобы русские. О продолжении в РСФСР антибеларуской политики царизма по ассимиляции беларусов историки СССР и России предпочитают не вспоминать.
Не изменилась ситуация и в эпоху «хрущевской оттепели». В январе 1959 года на встрече с представителями интеллигенции в Минске первый секретарь ЦК КПСС Никита Хрущев заявил «белорусскому племени»:
«Чем скорее мы все будем говорить по-русски, тем скорее построим коммунизм».
Интересно, где это он вычитал, что для построения коммунизма «белорусское племя» должно записаться в «племя великороссиян»?
Подводя итоги колониальной политики за 10 лет (с 1831 по 1841 гг.) виленский генерал-губернатор Миркович докладывал царю Николаю I:
«... твердость и решимость принимаемых мер... заложили твердую основу слиянию этого края с Россией. Десять лет постоянной системы работы двинули уже русскую народность в этих губерниях на полстолетия. Перевод дворянства в однодворцев, уничтожение многих католических соборов, закон, чтобы при свадьбах православных с иноверцами все дети оформлялись как православные, введение русского языка в судопроизводство и образовательные учреждения, ликвидация... Литовского Статута останутся навсегда значимыми памятниками теперешнего царствования».
Ну и чем все это отличается от концепции генсека Хрущева? Приведенная цитата заодно раскрывает «загадку» исчезновения восточных беларусов, которых государственные чиновники планомерно переводили в «русскую народность».
Надо попутно отметить, что российские ученые еще долго не признавали манипуляций такого рода. Е. Е. Ширяев на странице 65 приводит карту № 7 из книги К. В. Кудряшева «Русский исторический атлас» (Москва – Ленинград, Госиздат, 1928 г.). Эта карта озаглавлена «Современное деление восточных славян на языки».
Область «Белоруссы» обозначена на ней не только территориями Белосточчины и Виленшнны, но и весьма значительной частью территории РСФСР, включая Смоленск, Курск, Брянск, часть Тверской и Псковской областей.
А на концептуальной карте БНР, опубликованной в 1918 году, в составе Беларуси указана территория до Ржева и Вязьмы, в том числе Смоленск и Брянск. Эта карта была нарисована на основе карт расселения беларуского этноса, составленных подполковником А. Риттихом (1875 г.), академиком Е. Карским (1903 г.), Московской Диалектологической Комиссией (1915 г.).
В 1885 году в Варшаве вышла книга А. Ф. Риттиха «Славянский мир», в ней приведена карта проживания литовцев и беларусов. «Литовцами» названы только латыши и жмудины (территория Латвии и западной части нынешней Летувы – то есть Жмуди). Территория Беларуси на западе включает Сувалки, Августов, Белосток (как часть Гродненской губернии), на севере – Вильню, Динабург (Двинск) и Люпин, на востоке доходит до Вязьмы, на юге почти до Киева.
Поскольку и «Статистическую таблицу» 1864 года составлял тоже Риттих, то становятся понятны се цифры: 4 млн. украинцев и 3 млн. беларусов.
Раздел БеларусиПрежнее соотношение численности украинцев и беларусов (4 : 3) в XX веке кардинально изменилось. Например, в 1970 году в СССР, согласно переписи, проживало 40,7 млн. украинцев и только 9 млн. беларусов. То есть соотношение стало 4,5 : 1.
Причина в том, что, во-первых, к Украине «прибавилась» Галиция (около 2 млн. жителей), а во-вторых, она получила восточные области, которые не входили в состав Северо-Западного края царской России и не считались этнически украинскими. Эти области ― Ворошиловградскую (Луганскую) и Сталинскую (Донецкую), а также Крым, Москва «подарила» Киеву, чтобы «смягчить» сепаратистские настроения в украинском обществе.
В отличие от Украины, Беларусь потеряла на западном направлении Белостокскую область (площадь 20,9 тыс. кв. км. население на 1 января 1941 г. – 1 млн. 368 тыс. человек), Виленский край (8 тыс. кв. км., население около 500 тыс. человек), Латгалию (Двинский, Режицкий и Люцинский уезды) и часть других территорий, отошедших к Польше, Летуве и Латвии – свыше 3 млн. жителей.
Но при этом границы БССР на востоке – в отличие от Украины – остались в пределах бывшего Северо-Западного края. В итоге Украина обрела области, где преимущественным населением украинцы не являлись, а Беларусь, наоборот, потеряла восточные области, где беларусы были исконным и самым многочисленным населением. Поэтому в 1970 году (перед началом эпохи депопуляции, когда уровень смертности сначала сравнялся с уровнем рождаемости, а потом превысил ее в 1990-е годы) общая численность украинцев должна была составлять не более 30 млн., а беларусов – около 20 млн.
Последствия «этнических экспериментов» большевизма сегодня наглядно видны. Большинство жителей восточных областей Украины и Крыма не хотят считать себя этническими украинцами и тяготеют к России. В то же время парламент и руководство Брянской области (площадь 34,9 тыс. кв. км., население 1 млн. 480 тыс. человек) несколько лет назад официально заявили о своем желании выйти из состава Российской Федерации и войти в состав Республики Беларусь. Предлогом послужило безалаберное отношение московского руководства к проблемам этой области, но суть в том, что жители Брянщины продолжают ощущать себя беларусами, тянутся к «своим». И это вопреки тому, что, по официальным данным, беларусы составляют всего-навсего 0,8 % жителей области – 11.840 человек[46]46
В 1920-е годы вопрос о возвращении Брянской области Беларуси не обсуждался. Ведь И. В. Сталин, когда занимал пост наркома РСФСР по делам национальностей, согласно записи его известного разговора с А. Ф. Мясниковым, при перечислении беларуских губерний «забыл» назвать даже Витебскую и Могилевскую, а Гомельской тогда вообще не было – Прим. авт.
[Закрыть].
30 декабря 1918 года в Смоленске открылась VI Северо-Западная конференция РКП(б). Она объявила себя Первым съездом КП(б) Беларуси. Съезд заявил, что Западная коммуна – область Российской Республики – объявляет себя Советской Социалистической Республикой Белоруссией (ССРБ). Границы нового государства были определены на основе этнической территории расселения беларусов. Делегаты единогласно поддержали предложения территориальной комиссии и постановили, что в состав ССРБ входят Гродненская, Минская и Могилевская губернии целиком, почти вся Витебская губерния (без отдельных частей Двинского, Режицкого и Люцинского уездов), а также пять уездов Смоленской губернии (из семи), четыре северных уезда Черниговской губернии, по одному уезду Сувалковской и Виленской губерний.
Но в границах, определенных I съездом КП(б)Б, «независимая» ССРБ существовала всего один месяц – до первых чисел февраля
1919 года. В Минск приехал из Москвы член ЦК РКП(б) Абрам Иоффе (главный «переговорщик» с немцами в Бресте в 1918 году) и сообщил о решении, принятом накануне на заседании ЦК: «исключить из нее Смоленскую, Витебскую и Могилевскую губернии, оставив только Минскую и Гродненскую».
Но вот интересный факт: руководство Смоленской губернии с радостью восприняло сообщение о своей принадлежности Беларуси. Мало тoгo, оно предложило включить в состав ССРБ еще три уезда, о которых съезд не заявлял как о беларуских. 15 января 1919 года Центральное бюро КП(б)Б поддержало ходатайство Смоленского губернского комитета партии о включении в ССРБ вместе с беларуской частью губернии этих трех уездов – Вяземского, Сычевского и Юхновского, ранее признанных территориальной комиссией «спорными». Жители этих трех уездов не «великоросское племя», как было заявлено в 1859 году, а беларусы, они и сегодня говорят в деревнях на местном диалекте беларуской «мовы». Но 23 января Смоленский губком, получив приказ из Кремля, заявил о выходе из ССРБ.
11 августа 1920 года Совнарком РСФСР официально признал независимость буржуазной Латвии. В этой связи московское руководство подарило ей три наших уезда: Двинский, Режицкий и Люцинский, где среди населения преобладали беларусы. Взамен оно получило право пользоваться латвийскими портами Либава (ныне Лиепая) и Винлава (ныне Вентспилс).
К тем беларуским землям, которые Москва отдала Латвии, прибавились и другие. В мае – июне 1921 года Латвия передала Летуве города Можейки и Паланга с окрестностями, обшей площадью 200 кв. км. Взамен Летува отдала Латвии часть территории (229 кв. км.) в окрестностях Двинска (ныне Даугавпилс), населенной преимущественно беларусами. Так беларусы, веками жившие на своей земле, внезапно оказались гражданами латвийского государства. И сегодня среди жителей латвийской Латгалии преобладают их потомки.
Руководство БССР в 1920-е годы показало себя патриотами Отечества. Ему удалось вернуть отобранные РСФСР некоторые восточные области, где активно велась кампания по превращению беларусов в «племя великороссиян». Но то руководство БССР полностью погибло к 1930-е годы в ходе сталинской кампании по истреблению так называемых «национал-коммунистов». После этой бойни новое руководство республики боялось напоминать о возвращении исконных беларуских земель.
Напомню еще один эпизод, связанный с очередной попыткой «поделить» Беларусь. В ноябре 1939 года, после того как войска Красной Армии силой вернули Западную Украину и Западную Беларусь, было произведено разграничение районов между БССР и УССР. Основой для линии административного разделения стали границы между бывшими Минской, Гродненской и Волынской губерниями. Хрущев – в то время первый секретарь ЦК КПУ – хотел присоединить к Украине освобожденное от польского господства Полесское воеводство с городами Брест, Кобрин, Лунинец, Пинск, Пружаны и Столин. 22 ноября он и Пономаренко (первый секретарь ЦК КПБ) обсуждали этот вопрос со Сталиным. Хрущев ссылался на атамана Северина Наливайко и гетмана Богдана Хмельницкого, пытавшихся в XVI-XVII веках присоединить указанные земли к территории Войска Запорожского. Слава Богу, что грузин взял сторону Пономаренко и сказал, что ссылки на казацких атаманов несерьезны.
Однако в 1954 году, уже после смерти Сталина, Хрущев снова попытался переделить территорию Беларуси. Часть ее отдать Украине (мол, «я был все-таки прав в том споре со Сталиным»), всю Гродненскую область отдать Летуве (с какой стати? ), а чтобы беларусы не слишком возмущались, отдать им Калининградскую область (восточную часть бывшей Пруссии).
Не вызывает сомнений, что если бы Хрущев настоял на своих инициативах, то первый секретарь ЦК КПБ Николай Патоличев ни в коем случае не стал бы в знак протеста выходить из партии, а послушно исполнил бы решение высшего партийного начальства о новом разделе республики. Тем более, что он был этническим русским – родился в 1908 году в селе Золино Гороховецкого уезда Владимирской губернии, учился в Москве, работал в Ярославле, Челябинске, на Украине, в Ростове-на-Дону. Но в июле 1950 года Москва назначила его руководить «белорусским отрядом коммунистов».
То, что мы получили в ответ на требование вернуть Смоленщину, это сущие крохи. В 1964 году БССР получила из состава Смоленской области 8 деревень и территорию площадью 2256 гектаров (бывшей Ослянской волости Мстиславского уезда), которые вошли в состав Мстиславского района. Это были земли колхоза «Путь к коммунизму».
А вот еще два любопытных факта. В Беларуси возведено в культ освобождение от немецкой оккупации, оно празднуется как «День Независимости», несмотря на то, что День Независимости во всех странах мира – это праздник создания своею государства. Выходит, что до июля 1944 года у нас своей государственности никогда не было – не только при немецкой оккупации, но и до войны, в СССР. Абсурд? Безусловно. Но речь не об этом.
В связи с освобождением в 1944 году все тот же Н. С. Хрущев (у него явно была мания делить Беларусь) и Г. М. Маленков задумали присоединить к России Полоцкую область, объединив ее с Калининской (ныне Тверской). Дескать, пусть Беларусь заплатит России за свое освобождение от немцев.
Но руководство БССР в этот раз смогло отстоять свои позиции. 14 августа 1944 года состоялось совещание у Сталина, где Пономаренко доказывал членам Политбюро, что Полоцк вместе с областью является беларуским. Вот что пишет об этом Н. Зенькович в книге «Чья Белоруссия. Границы. Споры. Обиды» (Москва, 2000 г.):
«У товарища Пономаренко были три аргумента, которые и победили в споре со Сталиным. Первый был тот, что Полоцк уже давно, более 20 лет, входит в состав советской Белоруссии. Второй, он весьма интересен, – Полоцк является родиной великого белорусского первопечатника Франциска Скорины.
Но самым существенным было то, что Белоруссия и так уже пострадала территориально: отдали Литве несколько районов, теперь собираются отдать Польше Белосточчину, а если отдадут и Полоцк, то белорусы этого никак не поймут и сильно обидятся. Сталин подумал и согласился».
Действительно – отдать еще и Полоцк было бы уже полным «беспределом». БССР вступила в Великую Отечественную войну в одних границах, а окончила ее урезанной со всех сторон, хотя вроде как «страна-победительница». Разве не парадокс?
К сожалению, парадоксы продолжались. Беларусь действительно стала единственной страной из числа основателей ООН и победителей нацизма, которая утратила еще одну часть своей этнической территории. 10 августа 1945 года был принят закон о Советско-Польской границе. Согласно ему, Польше досталась почти вся Белостокская область (17 районов), плюс к тому 3 района Брестской области. Вот так исконные наши города Августов, Белосток, Бельск, Гайновка, Дорогичин, Крынки, Ломжа, Супрасль и другие стали польскими. Это факт известный. Но вот малоизвестный: в 1950 году Польша дополнительно получила еще несколько беларуских деревень.
Все же неправильно было бы обвинять в этом руководство БССР. Оно как могло сопротивлялось планам Хрущева передать Украине все Полесье, планам Хрущева и Маленкова отдать РСФСР Полоцк, планам Хрущева передать Гродно Летуве. Вопрос не в политике нашего руководства, а в том удручающем факте, что коммунистическое руководство СССР постоянно хотело расчленять нашу территорию ради своих корыстных целей. Поэтому пребывание беларусов в составе СССР вполне справедливо можно назвать временем российско-советской оккупации.
Но почему в XX веке систематически возникали инициативы по разделу именно территории Беларуси? Ответ очевиден. Только народ Беларуси имел огромные проблемы с национальным самосознанием – в отличие от титульных наций других «союзных республик». Если бы кто-то посмел забрать в другую страну хоть один уезд, скажем, у жамойтов, латышей, поляков или украинцев – сразу бы восстали. А «Беларусь-партизанка» как раз никакой «партизанкой» себя не показала: приказали жить в Летуве, Латвии, Польше, Украине, РСФСР – и покорно «переданные» беларусы согласились...
