Текст книги "Родятся Чудовища"

Автор книги: Вадим Кошелев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)

Глава 2. Поездка на пляж

– Чтобы достичь океанского, берега нам понадобиться четверо суток, – заявил по– утру Драйвер, обращаясь к вышедшему из транса старцу.

– Мы же хотели ехать к Оазису, – произнес Тан.

– До Оазиса нам не хватит топлива

– И как быть?

– Под Хэдландом имеется свалка бронетехники. Я думаю, там мы сможем заправиться и подобрать кое-какие запчасти нашему Кату.

– Я знаю ту свалку, – кивнул старик. – Это даже не свалка, а кладбище мертвых машин. Во время Войны две бронетанковые дивизии были остановлены под Хэдландом. Их обеспечивали нанороботы. И, сдается мне, что они никуда с тех пор не делись. Нанооблако по сей день охраняет кладбище лучше всякого сторожа.

– Можно попробовать выжечь облакnbsp; – Не знаю толком, но Тан старший из нас. Еще до войны он преподавал в Токийском университете. Потом жил в Тибете. А перед самой войной его занесло к нам на материк.

о плазмоизлучателем.

– Плазма должна быть достаточно высокотемпературной.

– Я попробую сгенерировать такую плазму.

Старец не стал вдаваться в технический вопрос дела и спрашивать, каким образом Драйвер будет генерировать плазму. Если механик говорит, что попробует, то пусть пробует. Только не понятно, почему они едут на берег океана, а не прямиком к свалке.

– Девица потребовала доставить ее на побережье, – объяснил механик. – Помыться ей надо и все такое.

Тан лишь пожал плечами и принялся грузиться в кузов, который уже был разделен деревянной перегородкой. За перегородкой спали девушка с малышом. Еще с вечера механик выделил им заплесневелый матрац и засаленные лоскутные подушки. Сам же вместе с Громилой улегся снаружи, чтобы не тревожить сон ребенка своим храпом.

Выехали уже засветло. Когда тронулись, девушка проснулась и лежала с открытыми глазами. Ходовые качества машины приятно ее удивили. Не смотря на габариты, Катерпиллер имел приличную скорость и мягкий ход. Правда, присутствовали шум с вибрацией, но к ним можно было привыкнуть. К чему нельзя было привыкнуть, так это к духоте, стоящей внутри кузова. В новом жилище Когтистой было, мягко говоря, грязновато, но, как не странно, имелся рукомойник, наполняющийся водой из установленной на крыше цистерны.

Ребенок продолжал мирно посапывать, и девушка, стараясь производить как можно меньше движений, вылезла из-за своей перегородки в мужскую половину кузова, где сидел один лишь Тан. Громилы с Драйвером не наблюдалось: оба находились в кабине.

Через небольшие бойницы яркий свет пробивался внутрь достаточно просторного помещения и являл взору неописуемый бардак. Утварь, оружие, провиант – все это было хаотично свалено по углам, перемежаясь с мусором. Кроме того, толстый слой грязного налета покрывал пол и стены, а пыль стола столбом. Когда здесь последний раз производили влажную уборку – сказать было сложно. Возможно, что и никогда.

– Могу вас поздравить, ребята, – обратилась девушка к старику. – На конкурсе 'Самая грязная будка' ваш пенал занимает первое место.

– У вас на юге еще и конкурсы проводились? – Тан оставался непроницаем.

– Всякое бывало.

– А теперь?

– Теперь там творится черт знает что. В городах бароны делят власть. В горах хозяйничают бандиты. А тут еще и бионоиды появились.

– Я слышал, бионоидов отбросили на север.

– У тебя устаревшие сведения, Тан. Месяц назад Южное ополчение облажалось у Шаркбэя и отступило в крепость Сауфгейта.

– Там их тоже рано или поздно достанут, – жестко заключил старец.

– Ты говоришь так, как будто сам не являешься человеком.

Тан проницательно посмотрел на свою собеседницу, и сказал:

– Барыга, который выкрал девочку из ее общины и продал Скульптору – человек. Скульптор, сделавший из той девочки машину по раздвиганию ног – человек. Барон, купивший ее в сексуальное рабство – человек. Хозяин борделя, в коем она, в конце концов, очутилась – тоже человек. Я не хочу называться таким именем.

– Ты весьма точно обрисовал мое прошлое. За исключением, разве что, борделя. – Девушка печально улыбнулась. – До борделя дело не дошло. Меня выкупил и вылечил некий доктор Арчибальд. В моем понимании именно подобных ему следует называть людьми. А те – другие, упомянутые тобой – это просто озабоченные приматы.

– Стало быть, назовем агонизирующую цивилизацию – цивилизацией приматов. И уже будем спокойно утверждать, что время приматов уходит. И теперь должна наступить эра новых людей.

– Не понимаю я тебя, старик, – Когтистая совсем запуталась. – Кого ты имеешь в виду?

– Я имею в виду высокоразвитых одухотворенных созданий…. Над ними уже не будут довлеть низменные инстинкты. А их страсти станут орудием духа, но не тела.

– И что? Такие существа уже есть?

– Они скоро появятся. Можешь мне поверить… Ли. И это произойдет именно вследствие апокалипсиса. Ведь наш мир изменился, а вместе с ним изменилась информационная составляющая материи.

Девушка сильно сомневалась в скором появлении в мире бионоидов каких-то одухотворенных существ. Тем не менее, была весьма благодарна старцу за свое новое укороченное имя. Проницательный Тан понял негативное отношение Когтистой к прозвищу Долли. Теперь стоило бы определиться с именем мальчика.

– Ребенка назовем Чондаон. – Старик, казалось, читал мысли девушки. – Чондаон на моем языке означает – Приносящий Надежду.

– Я не против, – кивнула Ли. – Но, может, тоже сократим. Чон – вполне приличное имя для малыша.

– Согласен! Пусть будет Чон. – произнес Тан. – Он, как и ты родился после Войны и подобно тебе обладает уникальными возможностями, лишь с той разницей, что у него нет вживленного томорезонатора.

– А у тебя?

– У меня такая железка стоит. И скоро ты научишься ее распознавать.

– Все говорят про резонатор. Но никто толком не объясняет, для чего он нужен.

– Он нужен для возбуждения резонансной энергии головного мозга. Ты понимаешь, о чем я толкую, Ли? – старик строго посмотрел на девушку.

– Честно говоря, не совсем, – призналась та.

– Это трудно, я знаю. Особенно если учесть нашу разницу в возрасте и в образовании. Но тебе придется научиться понимать меня.

– Я постараюсь, – как-то не совсем уверенно пообещала девушка.

– Да! Ты уж постарайся, – промолвил Тан. – И прекрати пить воду.

– Что?

– Не пей воду, пока мы не достигнем океана.

– Хорошо. – Ли совсем растерялась. – Только, не могу понять – какой в этом смысл?

– Делай, как я говорю, – жестко сказал старик, после чего неожиданно потерял всякий интерес к беседе.

Между тем путешествие продолжалось. Из соображений безопасности Драйвер выбрал не самый короткий путь и повел свою машину руслом высохшей реки.

По берегам в основном стелилась пустынная, безжизненная местность. Каменные россыпи сменялись бурым песчаником или переходили в солончаки. Изредка попадались мертвые, тонущие в песке поселения. Некоторые из них приходилось объезжать стороной из-за присутствия вредных субстанций или высокого радиационного фона. Благо Циклопы, в силу своих уникальных способностей, имели возможность определять опасность. Трансгены теснились в кабине. Они поочередно управляли Катом и всю дорогу вели монолог Стэна. Громила не замолкал. Он рассказывал своему напарнику истории, которые тот за годы совместных странствий уже выучил наизусть. Тем не менее, благодарно слушал Стэна или делал вид, что слушает: по молчуну Драйверу сложно было определить его умонастроение.

Внезапно Громила прекратил словоблудить и задал неожиданный вопрос:

– Давно хотел спросить тебя, старина Драйвер – как ты относишься к женщинам?

Вопрос заставил водителя оторвать свой взгляд от дороги и повернуть голову в сторону напарника, отчего Кат наехал на большую кочку. Тряхнуло так, что оба Циклопа подлетели вверх и ударились головами о подволок кабины. Драйвер быстро справился с управлением, пробурчал:

– Сложно сказать. На своем веку я женщин редко встречал.

– А как тебе наша девчонка? – не унимался Стэн.

– Да – никак! Она ведь ненастоящая.

– Что значит – ненастоящая.

– Скульптором вылепленная.

– А мы с тобой? Разве настоящие?

– Отстань, – отмахнулся Драйвер.

– Да пойми ты – есть форма, а есть содержание! И это совсем разные понятия.

– Отстань, говорю, – не на шутку разозлился механик. – Философию со стариком разводи. А я – технарь. Мне с железом привычнее дело иметь.

На этом закончили диалог и продолжили путь в полном молчании, пока на горизонте не появилась каменная гряда. У ее подножия виднелась растительность, что свидетельствовало о наличии воды. А где вода – там и бионоиды. Драйвер решил объехать опасное место, но Стэн указал на высокий пригорок и пробасил:

– Надо бы осмотреться.

Технарь ничего не ответил и направил машину в указанном направлении. Во время подъема Кат рычал, трясся, изрыгал из выхлопных патрубков клубы серого дыма, но все же полз по крутому склону пригорка, оставляя тяжелыми колесами глубокую колею в вязком песчанике. Достигнув вершины, Драйвер заглушил свое детище и вместе со Стэном покинул водительскую кабину. Из кузова вылезли Тан и Ли.

Механик достал из-под сиденья большую подзорную трубу, своими размерами напоминающую телескоп. Он установил трубу на треногу и отошел в сторону, уступая место старику. Тан прильнул к окуляру, и какое-то время рассматривал местность у подножия открывшихся гор.

– Там сатиры, – сказал старик, закончив наблюдение. – Их довольно много. Боюсь, не справимся.

Стэн занял место у телескопа, уткнувшись в окуляр своим живым глазом.

В закатном свете перед его взором предстала длинная каменная гряда, испещренная темными глазницами пещер. Между пещерами сновали покрытые шерстью двуногие существа с козлиными головами. У подножия горы раскинулось большое поле, засеянное овсом и другими злаками. Там же был разбит лагерь, горел большой костер. Вокруг костра под бой тамтамов совершали свой дикий танец сатиры-воины. Они ритмично двигались по кругу, потрясая оружием, и в определенный момент хором издавали боевой клич, вскидывая автоматы над головой.

– Пожалуй, ты прав, мастер Тан, – заключил Стэн. – Нам их не одолеть. Но мы можем пожечь их угодья. Глядишь, в следующий наш приезд козликов уже поубавиться.

– Сомневаюсь я, что они вымрут от голода. Скорей всего, по ту сторону гряды у них также есть пастбище…. Но пожар я им все одно устрою… Давайте, парни – вы знаете, что делать.

Циклопы полезли в кабину, а старик занял место на площадке у пулемета, жестом приглашая девушку пройти в кузов. Кат взревел и, подняв густое облако пыли, покатился в долину.

Солнце уже зашло, когда машина приблизилась к стойбищу сатиров. Драйвер держал свой агрегат на расстоянии выстрела от лагеря бионоидов и вел его параллельно гряде.

Людей быстро заметили, и чуть ли не сотня тварей, стрекоча автоматами, весьма резво бросилась наперерез Кату. В это время стоявший на платформе старик начал метать фаеболлы. Огненные шары зарождались в его раскрытой ладони, после чего, повинуясь воле своего создателя, стремительно летели в сторону засеянных полей сатиров. Шары неизменно достигали заданной Таном цели, и вскоре у подножия гор разгорелся большой пожар. Стало светло, как днем, а мириады искр вместе с сопутствующим им дымом взметнулись высоко вверх. Чад и гарь накрыли наступающих сатиров, но те от преследования не отказались: твари могли развивать порядочную скорость. Через некоторое время автоматные пули начали стучать по кузову Ката, пробили бак с водой. Исчерпавший запасы маны старик засел за пулемет и открыл ответный огонь. Его поддержал Стэн. Громила отворил дверь кабины, встал на ее широкий порог лицом к преследователям, и, держась одной рукой за поручень, принялся палить из своего крупнокалиберного автомата. Находившаяся в кузове Ли наблюдала перестрелку из бойницы, но ей пришлось оставить свое занятие: испуганный звуками боя Чон принялся плакать, надо было успокоить малыша.

В это время Драйвер включил форсаж. Кат недовольно взвыл и, набирая обороты, понесся прочь. Вскоре расстояние заметно увеличилось. А еще через какое-то время погоня прекратилась. Драйвер сбавил ход и повел машину с обычной скоростью.

Всю ночь и весь последующий день ехали без приключений. Мастер Тан оставался на платформе и сидел, раскрыв ладони небу. Циклопы пребывали в кабине, а девушка занималась малышом. Она чувствовала невыносимую жажду, но, повинуясь непонятной прихоти старика, не притрагивалась к воде. От еды Ли тоже решила отказаться. Пусть знают, на что способна Когтистая.

Местность за бортом кузова заметно ожила. Безжизненные земли исчезли, уступив место покрытым деревьями холмам. В полдень Кат въехал в узкий проход, по бокам которого возвышались каменистые россыпи. Циклопы сразу почувствовали присутствие людей засевших по обе стороны ущелья и вскоре по кузову машины забарабанили автоматные пули. Им ответил пулемет, за которым находился Тан. Стэн прикрывал старика со ступеньки кабины. Драйвер снова включил форсаж и погнал Кат по ущелью, но за поворотом пришлось сбавить ход и остановиться. Проход был перегорожен искусственно созданным завалом, на камнях которого стоял высокий, крупный мужчина, облаченный в простые одежды из грубо выделанной кожи. На бритой голове бандита виднелись большие солнцезащитные очки, закрывающие чуть ли не пол-лица. А в руках покоилось двадцати зарядное автоматическое ружье, которое было направлено прямо в лобовое стекло Ката, и имело весьма внушительный калибр.

– Переговоров захотел, каналья, – прорычал Стэн. – Сейчас я ему устрою переговоры.

Громила спрыгнул на землю и, повесив на плечо тяжелый автомат, направил его дуло на бандита. После чего стал приближаться к завалу, чувствуя, что сам находится под прицелом десятков стволов. Разбойнички стояли по обе стороны расщелины и держали на мушке не только Стэна, но и старика, сидевшего на пулеметной площадке.

– Ты кто такой? – Громила подошел к завалу и грозно смотрел снизу на возвышающегося над его головой бандита.

– Здесь вопросы задаю я, – последовал ответ. – Разоружитесь, покиньте машину и проваливайте. Тогда останетесь целы.

– Позволь угадать, что будет, если мы не разоружимся, – усмехнулся Стэн. – Что же будет? Наверное, вы нас убьете.

– Ты весьма догадлив, Циклоп. Я рад, что в твоей голове сохранились хоть какие-то извилины, – бандит сдернул очки и уставился на Громилу единственным искусственным глазом, который светился инфракрасным лучом, напоминая глаз самого Стэна, только в несколько другом исполнении. Вторая глазница трансгена была пуста и обрамлялась несколькими глубокими шрамами.

– Глазам своим не верю, – продолжал издеваться Громила. – Передо мной один из тех кретинов, что называли себя Грифонами. Как он тебе – мир в компьютерную сетку? Это не я часом прострелил твое живое очко при битве у Порта Пири?

– Ты себе льстишь, Циклоп, – бандит обнажил грудь, на которой висело ожерелье из микрочипов. – Здесь семнадцать железок, которые я достал из черепов твоих соратников.

– Сука, – палец Стэна автоматически нажал на курок.

Грифон ожидал выстрела и без труда от него увернулся. В прыжке он успел пальнуть в Громилу из ружья. Но Стэн в свою очередь тоже уклонился от пули.

Тан лишь почувствовав, что снова начнется стрельба, вскочил на ноги и выбросил растопыренные ладони в сторону. Из его запястий с треском вырвались десятки разрядов, которые разили стоявших по обе стороны от прохода бандитов.

Драйвер пристегнул к своему протезу специально подогнанный автомат и, выпрыгнув из кабины, тоже открыл огонь по разбойникам. Механик проявлял завидную для его искалеченного тела прыть. Он резво двигался, перекатывался по земле, а потом вообще залез под брюхо своего боевого коня и, оставаясь недосягаемым для противника, принялся вести отстрел разбегающихся бандитов.

Тана в это время ранило в плечо, но он продолжал метать огонь и молнии, до тех пор, пока не испепелил всех головорезов Грифона. Самого Грифона достал Стэн, подранив своего давнего врага в ногу. Громила подошел к корчившемуся на груде камней бандиту и с силой сорвал с его груди ожерелье.

– Война давно кончилась, брат, – миролюбиво произнес Циклоп. – Пора, наконец, это понять.

Перетянув окровавленную ногу Грифона, Стэн разомкнул крепко сжатые челюсти бандита своим десантным ножом. Оставив нож в зубах раненного, он принес аптечку и ловко орудуя скальпелем, извлек из пораженной ноги пулю.

– Кость повреждена, – сказал Стэн Грифону. – Но, думаю, ты сможешь с этим справиться. Регенерация у тебя посильнее моей будет.

Тана тоже прооперировал Драйвер. После чего засунул в кузов, передав под опеку Ли. Сам же пошел разбирать завал и вскоре Кат снова тронулся в путь.

Всю ночь Ли присматривала за бесчувственным телом старца и всерьез стала опасаться, что Тану пришел конец. Она забарабанила в переборку кабины, требуя остановить машину. Драйвер послушно застопорил двигатель, а Стэн вышел из кабины и открыв двери кузова, вопросительно посмотрел на Ли.

– Он умирает, – прошептала девушка, обращаясь к темному профилю Громилы.

– Успокойся, – сказал Стэн. – К утру, он будет, как новый. С ним такое не в первой.

На восходе солнца старик действительно пришел в себя и стал уплетать синтезированную пищу, напоминающую студень.

– Я голодный, как слон, – сказал Тан девушке. – Ты бы тоже перекусила.

– В еде содержится вода, – парировала Ли. – Ты же запретил мне ее пить.

– Верно, – согласился старик. – Тогда не ешь.

Ли изнывала от жажды и голода. Но кроме всего ее мучило острое любопытство. Девушка твердо решила его удовлетворить. Во всяком случае, задавать вопросы ей не запрещали. Дождавшись, когда старик закончит трапезу, Ли спросила:

– Как ты можешь создавать шары?

Утоливший голод Тан явно подобрел и решил не уходить от ответа.

– Шар – сгусток энергии, – принялся объяснять он. – В физическом смысле мы все – энергия, и все, что есть в нас и вокруг нас, сделано из энергии. Мы все – часть одного огромного энергетического поля. Вещи, которые мы считаем материальными и независимыми друг от друга, в действительности, являются лишь различными формами единой энергии… Ты это понимаешь?

– Мудрено, конечно, но понятно.

Старик удовлетворенно кивнул и продолжил:

– Энергия вызывает колебания, которые имеют разную частоту и, таким образом, приобретают разные качества. Колебания, в свою очередь, возбуждаются мыслью, ибо мысль – это тоже энергия, только наиболее ее тонкая форма. Но все формы энергии взаимосвязаны и, в той или иной степени, влияют на материю, а материя – это та же энергия. Ведь вещи кажутся материальными лишь на уровне восприятия нашими физическими чувствами. Однако на более тонких уровнях материя имеет форму маленьких и еще меньших частичек, которые, в конце концов, оказываются чистой энергией…. Какой вывод?

– Мысль материальна, – девушка, не задумываясь, выдала давно знакомый ей постулат.

– Или наоборот, материя и мысль – это две формы энергии…. Вот почему своей мыслью мы можем менять структуру материи…. Если правильно изменить окружающий нас эфир, мы можем вызвать реакцию окисления, а проще говоря – огонь. Или выделить два разнополярных заряда и получить разряд статического электричества, называемый молнией… Мы можем даже менять структуру более плотной материи. И скоро тебе предстоит первый опыт воздействия на материальную составляющую морской воды.

– Ты хочешь сказать, что когда мы приедем к океану, мне нужно будет превратить соленую воду в пресную?

– Ты догадлива.

– Но каким образом?

– Просто измени структуру воды. Воздействуй на нее своим энергетическим полем. Раствори соли натрия и калия.

– А у меня получится?

– Если у тебя не получиться, то я оставлю тебя умирать от жажды на берегу океана, – старик пытался придать своему голосу строгость, но это ему не удалось.

Девушка поняла, что Тан лукавит, но все же гневно воскликнула:

– Садист!

Тан улыбнулся в ответ и сказал:

– Благодаря томорезонатору, твоя энергетика довольно сильна. Я не знаю, кто вживил тебе сей очень редкий и очень дорогой предмет. Может Скульптор. А может и упомянутый тобой доктор Арчибальд. Могу даже допустить, что его установили тебе сразу после рождения. Как бы там ни было, резонатор вживлен на должное место и служит мощным усилителем твоего энергетического поля. Тебя нужно просто научиться этим полем пользоваться…

– Но, как?

– Очень просто… Для начала, откажись от привычного восприятия вещей, забудь о своей внешней оболочке, зовущейся телом. Помни, что мысли и чувства имеют собственную энергию и притягивают энергию той же природы… А затем, ощути внутреннюю гармонию этой природы, и ты почувствуешь связь с созидательной Силой, которая протекает через все живое и является источником нашей жизни. Я верю – у тебя все получится.

На следующий день показался океан – огромное иссиня – зеленое пространство, покрытое белыми штрихами пенных коротких волн. Океан издавал звуки, запахи. Он прибывал в постоянном движении и казался живым организмом. Океан звал обезумевшую от жажды Ли к себе. Девушка откликнулась на зов: в полуобморочном состоянии она покинула остановившийся у берега Кат и, шатаясь, побрела к воде.

Широко раскинув руки, она упала в накатную волну, которая накрывала ее с головой.

Вода приняла Ли, остудила разгоряченное тело, прогнала прочь дурноту и головокружение. Девушка растворилась в стихии – превратилась в ее частицу, став одним целым с прародительницей всего живого. Напряжение исчезло, разум очистился, пришло чувство покоя и внутреннего наполнения некой созидательной Силой.

Ли ощущала гармоничную связь с этой Силой и теперь могла управлять ею.

Девушка поднялась на ноги, набрала в ладони воду, принялась пить. Вода была безумно вкусной, она опреснялась прямо в руках под влиянием испускаемой ладонями Силы. Ли быстро утолила жажду, но ей никак не хотелось выходить из воды. Не обращая внимания на смущенные взоры толпившихся у Ката мужчин, она скинула с себя всю одежду и пошла в океан.

Стоявший на берегу Стэн смотрел, как грациозно шагает бредущая по колено в воде девушка, как гордо несет стройное, покрытое шрамами от плетки тело и лишь зло скрипел зубами, представляя, с каким удовольствием он свернул бы шею извращенцу, посмевшему избивать Ли.