Текст книги "Слишком мало друзей (СИ)"

Автор книги: Вадим Розанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц)

   Верховный встретил его бодрым рукопожатием. Вообще, он выглядел как человек, только что вылезший из бассейна. Эта мысль мелькнула у Померанцева мельком, и он сам не понимал, насколько был прав. Уже собираясь принимать Померанцева, Верховный вдруг решил, что было бы неплохо перед этим важным разговором немного размяться, а вода в бассейне, куда ее накачивали по сложной системе труб с многочисленными фильтрами прямо из моря была ох как хороша.

   Как ни странно, разговор начался все же с Казанской губернии.

   – Мы, в Киеве, вполне довольны тем, как там у Вас идут дела, – Верховный начал очень издалека, – мне, например, очень понравилась Ваша инициатива назначить одного вице-губернатора из татар и вот это формирование подразделений национальной гвардии с преобладанием татарского личного состава – тоже хорошая мысль. Если в их деревнях что случится – пусть они и разбираются. Это правильно.

   Померанцев молча покивал. Конечно, когда тебя хвалят, всегда приятно. Вообще-то в татарском вопросе им было сделано намного больше, но там, в основном, речь шла о мерах экономического характера, а Верховный, как он убедился, увлекался преимущественно административно-полицейской стороной вопроса.

   А вот дальнейший разговор его откровенно удивил.

   – Но я, естественно, вызвал Вас не для этого. Если Вы следите за дискуссией в прессе, то, наверное, обратили внимание на активное обсуждение высказанной профессором Н. идеи серьезного укрупнения тех территориальных административных единиц, на которые подразделяется наша страна. Не буду скрывать, эту идею профессору подкинули в моей канцелярии.

   Померанцев теперь уже слушал с интересом. За дискуссией он не то, чтобы внимательно следил, но в целом был в курсе. Идея показалась ему странной, тем более, что и серьезного обоснования упомянутый профессор вообще не привел. Главный его аргумент состоял в том, что нынешние губернии нарезались и формировались еще в прошлом веке, и потому устарели. А нынче, во второй половине 20 века, надо все укрупнять, и будет всем счастье. Как опытный администратор Померанцев прекрасно понимал, что любая реформа системы управления приводит к временному коллапсу и падению качества этого самого управления до тех пор, пока новая система не достигнет хотя бы прежнего уровня компетенции. В этой связи было совершенно удивительно, что идею профессора не растоптали сразу же, а всерьез обсуждали, и даже находили какое-то аргументы в ее поддержку. Теперь становилось ясно, откуда ноги росли. Но зачем?

   – Должен признаться, что глубоко в суть споров не вникал, – после такого вступления надо было быть очень осторожным, – но теперь очевидно, что за этой идеей стоят какие-то серьезные планы, – и он вопросительно посмотрел на собеседника.

   – Вот именно, очень серьезные планы! – тому такой поворот явно понравился, – хотя понимаю Ваш невысказанный скепсис – к сожалению, выдвигая идею, они не сумели подкрепить ее достаточными аргументами. Но это уже эксцесс исполнителей. Знали бы Вы, как порой не хватает рядом умных и деятельных людей. Вы, вот, так и не согласились вернуться в Киев...

   Здесь Померанцев, вероятно, должен был почувствовать себя кругом виноватым, попытаться оправдаться и дальше соглашаться уже на что угодно, но в былых дипломатических боях он и не таких видывал.

   – Думаю, что каждому из нас важно оказаться в нужное время в нужном месте, – он, таким образом, решительно показал, что каяться не намерен, – буду рад, если смогу быть полезен сейчас, – и он вопросительно посмотрел на Верховного.

   Тот даже встал из-за стола, прошелся по кабинету, как бы взвешивая еще раз, стоит ли связываться с этим умелым, сильным, но очень уж своевольным человеком. За последние годы он привык, что в таких случаях окружающие или восхищаются его умом, или каются в собственном недомыслии. Но этот человек был ему крайне нужен.

   – Да, вопрос непростой, – Верховный как бы оборвал тему, которую сам и затронул, – все сложности такого решения нам очевидны. Проблема в том, что пока еще не время говорить о конечных целях такой реформы.

   Хозяин кабинета явно ждал, что Померанцев в ответ поинтересуется этими целями, но тому что-то решительно не хотелось играть с этой личностью в поддавки, и он просто промолчал.

   Верховному этот разговор нравился все меньше и меньше, но выхода не было.

   – Мы планируем в ближайшие 3-4 года серьезно укрупнить нынешние структуры и оставить в результате 5-6 – назовем пока условно – краев. Применительно к Вашему региону, вероятно, будет создан Волжский край во главе с генерал-губернатором. Также будут созданы Московский, Кавказский, Новороссия и Центральный – вокруг Киева. Но это пока приблизительно. Во внутреннем плане смысл состоит в том, чтобы укрепить столб управляемости – в каждом из краев мы создадим подразделения всех государство-образующих ведомств при сохранении всех нынешних структур в губернских городах. Но – не буду скрывать – главное даже не это. Нам надо сформировать примерно такую же структуру государства, которая сложилась у наших соседей – в Балтийской Федерации и УралСибе, – и он с победной улыбкой посмотрел на Померанцева.

   Здесь уже надо было реагировать.

   – И это позволит... – Померанцев не стал продолжать мысль, понимая, что его собеседнику просто необходимо чем-то похвастаться.

   – Да, Вы все поняли правильно. У нас уже состоялись предварительные переговоры с главами этих двух государств по поводу объединения.

   Верховный сделал после этих слов длительную паузу, давая возможность своему собеседнику постичь все величие замысла.

   Померанцев задумался. Собственно, мысль о возможном воссоединении бывшей империи посещала его, так же как и всех мыслящих людей, регулярно, но главным барьером, который было бы трудно пересечь, он считал различия не в территориальном, а в политическом устройстве стран. Но говорить это человеку, который как раз и отвечал за эти политические различия, явно не стоило.

   – Но коллег явно напрягало то, что присоединившись к нам, им придется тем самым приводить их субъектов к уровню наших губерний, а даже в царские времена на территории Финляндского княжества этих губерний было шесть. Так будет и у нас. Приволжский край, например, и объединит шесть губерний. Так что мы своей реформой примерно уравняем все части будущего государства.

   – Сознаюсь, мне трудно представить себе, что такой вариант возможен в принципе...

   – Вы в плену 40 лет раскола. Хотя еще 10 лет назад Вы же сами и пытались его преодолеть. И вот сейчас я хочу перейти к тому, ради чего, собственно, Вас и пригласил. Ваше «18 марта» почему-то было привязано именно к истории с Аляской. Как Вы понимаете, архивы варты предоставили мне исчерпывающую информацию обо всех аспектах заговора. То, что Вы и Ваши друзья верили в какую-то особую клаузу в договоре о продаже – в конце концов, ваше дело. Можете верить в то, что вам нравится. Но там из дела временами всплывают намеки на то, что этот документ реально существует. Это правда?

   – Извините, но перед тем, как ответить на этот вопрос, я хотел бы понять, какое отношение дела давно минувших дней имеют к основному предмету нашего разговора.

   – Согласен, Вам надо это знать. Как Вы понимаете, при объединении будут младшие и старший партнеры. Сибиряки и прибалты будут готовы пойти под нашу руку только тогда, когда мы сможем сделать что-то такое, что было бы крайне значимо для всего мира бывшей империи. Что-то такое, после чего никто и не помыслит усомниться в нашем праве возглавить процесс ее возрождения, – произнося эти слова, Верховный откинулся к спинке кресла, как бы ощущая себя уже на троне – Мы тут прокрутили ряд вариантов. Но что-то нереально, что-то, как проливы, например, уже бездарно упущено. Абсолютный вариант – возвращение Аляски. Или Вы с этим не согласны?

   Тут уже Померанцев – все же бывший гетман закордонных справ – сдержаться не смог.

   – Видите ли, 18 марта мы выбрали в качестве названия своей группы вовсе не потому, что считали возвращение Аляски реальным делом и своей целью. Это было, скорее, признание того факта, что именно с момента ее продажи начался упадок империи. Многие считают, что начало этому процессу положили война с Японией и последующие бунты по всей стране, но мы считали по-иному. Конечно, последние годы я был далек от практической внешней политики, но общую ситуацию и сейчас неплохо представляю. И мне трудно даже предположить, что САСШ согласятся вернуть нам ли, будущему объединенному государству Аляску. Да, они замкнулись в своем мире, малоактивны в международных делах, но Аляска-то сегодня – как раз и часть этого мира! И с точки зрения американского обывателя все равно, что возвращать: Аляску нам или Флориду Испании. Да они порвут любого своего политика, который только поддержит подобное, а потом расхватают оружие и будут сражаться насмерть! И что мы им противопоставим?

   – Отчасти я с Вами согласен, но Вы не в курсе. Союзники у нас в этом деле найдутся, и их будет много. Японцы высказались на этот счет вполне определенно. Но, главное, мы уже провентилировали это дело в Лондоне и Париже, и там нам готовы оказать содействие.

   На дипломатической службе человек быстро отвыкает удивляться. С прошлым Верховным Померанцев уже хлебнул и этой Аляски, и многого всего другого, и научился в нужный момент наступать на горло своей песне.

   – Дай-то Бог, – только и ответил он. Продолжать спор с Верховным явно не стоило. Но и совесть после такого хотелось оставить максимально чистой.

   – Возвращаясь же к Вашему вопросу, у меня есть основания полагать, что я смогу помочь найти упомянутый Вами документ. К сожалению, многое в этом вопросе зависит не от меня, так что позвольте я проинформирую Вас о результате своих поисков через пару недель.

   Верховный, которому этот упрямый человек уже порядком надоел, решил все же закончить разговор так, чтобы шансов на положительный исход поисков было побольше.

   – Хорошо, буду ждать. А мы тем временем еще поработаем над новой административной нарезкой. Там, например, мои ребята никак не могут определиться, где должна быть столица Поволжского края – в Казани или в Нижнем. А для меня один из аргументов за Казань состоит в том, что Вы явно бы справились с новыми обязанностями лучше, чем Ваш нижегородский коллега.

   Намек был более, чем прозрачен: принеси мне статью договора и ты станешь главой края.

   На этом и расстались.

   Глава семнадцатая

   Конечно, никакой пары недель для того, чтобы получить от Германовых недостающую статью договора, Померанцеву было не нужно. Он практически не сомневался, что они охотно передадут ее ему и при необходимости очень убедительно пояснят, как она к ним попала. И дело тут было вовсе не в том, что эти люди, таким образом, хотели еще раз зачерпнуть из ковша славы. При всей откровенной авантюрности затеи Верховного не поддержать его попытку вернуть стране былое величие не мог ни сам Померанцев, ни его друзья. Это как безнадежная атака: знаешь, что враг заведомо сильнее, но не идти не можешь – честь не позволяет. Да и очевидно было, что лучшего кандидата в «охотники за утерянными договорами» чем Германов просто не существует. Он однажды уже на деле доказал свое умение находить то, что было очень глубоко спрятано.

   Дело было в другом. Померанцев был вовсе не уверен, что стоит открывать Верховному, у кого хранился документ все это время. Кто знает, как тот попытается обыграть сложившуюся ситуацию и каковы будут последствия для его друзей. Так что ему было необходимо просто срочно повидаться с ними.

   Первый порыв состоял в том, чтобы бросить все и рвануть в Казань, но Померанцев ему не поддался. У него не было сомнений, что за всеми его контактами в ближайшее время будут следить более чем тщательно, так что надо было подстраховаться.

   Вера, конечно, совсем не обрадовалась известию о том, что мужу придется срочно прервать отпуск, но после срочного вызова к главе государства могло быть и хуже, так что она согласилась остаться в пансионате, пока муж пару недель будет путешествовать по делам.

   Из Крыма Померанцев отправился в Киев. Смысла в этом не было никакого – он просто путал следы. Знакомых – и с прежних времен, и появившихся в последние годы – там было достаточно. Пару дней Померанцев провел в постоянных встречах, иногда умышленно наводя следивших за ним на то, что он ищет контактов с кем-то из прежних заговорщиков. Посетил он и клуб филателистов, хотя от этого увлечения уже давно отошел. А главное – очень подробно изучил расписание поездов между Москвой и Питером.

   Из Киева его путь пролегал в Москву. Здесь он тоже много с кем общался, а главное – встретился с дочерью. У нее – студентки третьего курса филфака университета – начались занятия, а поскольку летом в Казань она приезжала всего на пару недель, то встреча была вполне мотивирована. Надеясь, что эта родственная встреча не привлечет внимания посланцев Верховного, Померанцев попросил ее через младшего сына Германовых направить им сообщение, что через три дня он будет ждать их в Твери.

   Продолжая путать следы, Померанцев из Москвы отправился в Питер. Там знакомых было поменьше, но тоже нашлись, а главное – это, все же, была заграница и задача вартовой слежки там усложнялась. Более того, Померанцев допускал, что пригляд за ним будет поручен резидентуре в посольстве НКР, а это уже совсем другие возможности. Да и отношение к таким поручениям обычно несколько иное, поскольку напрямую задач резидентуры они не касаются. Померанцев старался вести себя в Питере максимально активно. Кроме встреч посетил массу музеев, а через два дня взял билеты на ночной экспресс до Москвы, не сомневаясь, что в Питере его проводят до вагона, а очередные сопровождающие будут его встречать только на Николаевском вокзале в Москве.

   Так бы оно и произошло, если бы он не сошел на единственной остановке, которую этот экспресс делал в Бологом, дождался там следующего пассажирского поезда на Москву, пересел на него и покинул его в Твери.

   Помотаться, конечно, пришлось изрядно, но дело того стоило. Наружка потом, естественно, оправдывалась тем, что следила за «опытным профессионалом». Это была неправда, в разведке Померанцев никогда не служил, но вот на дипломатической службе ему иной раз приходилось принимать некоторые меры предосторожности. Но в этот раз он с гордостью считал, что превзошел самого себя.

   Пассажирский поезд делал пятиминутную остановку в Твери в шесть утра. Померанцев надеялся, что его план сработает и ему не придется останавливаться в гостинице. Он вообще не хотел оставлять следов своего пребывания в этом городе. К счастью, первая, кого он увидел, выйдя из здания вокзала, была Ольга. Узнать ее, правда, было не просто. Вместо немолодой, но еще очень даже ничего дамы, всегда очень со вкусом и тщательно одетой, к Померанцеву подошла типичная местная мещанка, сходу предложившая ему недорого снять комнату с пансионом. Тут же из-за угла вывернула потертая малолитражка, которой «мещанка» энергично помахала рукой.

   Подходя к машине, она коротко бросила Померанцеву:

   – Водитель наш, надежный, но лучше в машине ни о чем не говорить. Тут ехать всего 10 минут, помолчим.

   Действительно, вскоре они свернули с проспекта, покружили по переулкам, въехали в частный сектор и остановились у небольшого, но аккуратного и ухоженного особняка. Поблагодарив шофера, Ольга повела гостя в дом, по дороге объясняя:

   – Это дом старшего сына мужа. Видно у них семейная тяга к особнякам. Любят после работы немного в земле покопаться. Он вообще здесь в городе крепко сидит. Знакомых масса из самых разных кругов. Так что не волнуйся, если надо будет – укроем.

   Несмотря на раннее утро Германов ждал их на веранде у самовара. Именно утром, пока он, видно, еще особенно не расходился, было особенно заметно, как он сдал за последние годы. Померанцев испытал одновременно как угрызения совести – все же сдернул срочно людей с места, так и облегчение – наконец-то дело приблизилось к завершению.

   Суть дела он изложил друзьям всего за пару минут. Молчание, которое потом воцарилось за столом, длилось дольше.

   – Отдать им все... – Германов как будто обкатал во рту эту фразу, и вкус ее ему не понравился.

   Ольга только поморщился, и Померанцев в который раз позавидовал невероятной общности этих людей, которые давно уже понимали друг друга без слов.

   – Да хоть завтра, – продолжил спокойно Германов, – не в гроб же с собой брать. Только вот чем это все кончится.

   – А я вам сразу скажу: пшиком и позором грандиозным. Неужели вы всерьез думаете, что этот .... у кого-то что-то получит? Прошлого американцы послали, так что им не привыкать. Еще одному дорогу укажут. Только если прошлый в силу своей крестьянской хитрозадости (она употребила несколько иное слово) все пытался сначала делать по-тихому, то этот, нынешний, с его любовью к позерству еще заранее кампанию развернет. Кстати, и он нас участия потребует...

   – Ну, как потребует, так и умоется – Германов уже давно подумывал о том, чтобы уйти на покой и своим местом в университете не очень дорожил, – а вот насчет очередного провала, ты целиком права. Надо только понять: это хорошо или плохо.

   Тут уже удивился Померанцев.

   – В возврат Аляски я совсем не верю. Но вот, может быть, под этим соусом, все же, проявятся центростремительные тенденции. Кто из нас не мечтает в глубине души о возврате былого величия?

   – Если бы речь шла о величии! – Германов в сердцах отодвинул от себя стакан с чаем, который только что налила ему Ольга, – Величие Отчизны! Мы умирали за него в окопах Великой войны, мечтали о нем в те времена, когда страну захлестнул хаос, тосковали все последующие годы. Но в чем оно? И его ли нам предлагают сегодня? Ваш патрон, наверняка, утверждал, что наши бывшие соотечественники только и ждут, чтобы встать под его знамена. Ведь так?

   – Да, может быть не в этих выражениях, но он ясно дал понять, что понимание с ними достигнуто. Нужна лишь какая-то разовая удача...

   – Врет, как всегда, собака. – Германов опять схватил подстаканник и хлопнул им по столу. – Врет и не краснеет. Ну, Вы же очень умный и опытный человек, подумайте сами, что чухонцам это наше российское величие? Они там у себя вокруг Финского залива без него ни спать, ни есть не могут, да? А сибиряки? Создали мощнейшую региональную державу, все их интересы – в Азии. Да, им нужен надежный тыл на западе, но европейская политика их вообще интересует только с точки зрения поведения европейских держав в этой самой Азии. Именно там они прилагают свои основные усилия, туда направляют свои ресурсы. И расти собираются за счет своих азиатских соседей. А наш-то орел думает, что он просто пристегнет их потенциал и использует в своих целях. Весь этот проект в его нынешнем виде противоречит их коренным интересам.

   – Но Аляска...

   – Да забудьте Вы про эту Аляску! Все ушло давно. Никто назад не отдаст. Вот Вы бы Крым Турции отдали? Или правобережье Днепра полякам?

   – Но это разные вещи...

   – Правильно! У каждой ситуации своя история, но принцип общий: не можешь удержать – прощайся, найдутся добрые люди, подберут. И не надо мне про международное право. Его пишут победители в своих интересах. Так было, есть и будет.

   – Но, все же, на что-то он опирается, не может же все это быть чистой авантюрой.

   – Да, известно на что. Родство и дружба спецслужб. Если ему кто-то что-то и обещал, то только коллеги по цеху. Среди них, конечно, тоже встречаются иногда люди, способные мыслить широко, но большинство-то – совсем не такие!

   – Извините, но это выглядит с позиции властей БФ и УралСиба как государственная измена.

   – Я бы с Вами согласился, вот только и историю тоже пишут победители. Так что нет сомнений, что бездействию спецслужб или даже больше – их участию в заговоре, потом будет дано в высшей степени достойное объяснение: все, мол, делали в интересах народа и процветание государства. А то, что фактически, люди призванные и – извините, напомню – всю жизнь получавшие очень приличное жалованье ради защиты власти, просто сдадут ее тогда, когда это им покажется выгодным, будет так замаскировано всякими мудрыми словами, что и в голову никому не придет именно с этой точки зрения посмотреть на все дело. Погодите, эти фактические предатели еще в политиков перекрасятся и всех жизни учить будут.

   – То есть Вы считаете, что речь идет о заговоре спецслужб? Но зачем?

   – А Вы еще не поняли, что фактически у нас сейчас происходит в стране? Скажите, пожалуйста, а кто нами сегодня управляет?

   – Как кто? Есть Верховный гетман, Государственная дума, гетманства...

   – Послушайте, дорогой друг, я понимаю, что текучка дел управления губернией не оставляет времени для того, чтобы задуматься о более важных материях нашего бытия, но ведь и в повседневной деятельности Вы сталкиваетесь с этим на каждом шагу. Вот недавно наше пароходство – кстати, вполне прибыльное и успешное – было национализировано в числе других предприятий, имеющих определяющее значение для нормального функционирования национальной инфраструктуры. Это, извините, цитата из Указа. Владельцы акций получили возмещение, которым они не довольны, поскольку ждали от своих инвестиций неплохого дохода и в дальнейшем.

   – И что здесь плохого? Государство будет получать дополнительные доходы...

   – Если бы так. Вы, вероятно, помните, кто возглавил правление пароходства?

   – Конечно, он был у меня. В прошлом он служил в варте...

   – Думаю, и сейчас он к ней близок. А как Вы помните, наш друг Петров сдружился с бывшим начальником нашей жандармерии. Я сначала удивился, но потом Ольга мне объяснила, что дело тут в его природной любознательности. Он ради нее и с чертом лысым сдружиться может. И вот приходит он ко мне как-то после очередных их посиделок до ужаса мрачный и говорит:

   «– Все, бросаю свое капитанство. Раньше ведь как было: хорошо навигацию отработали – и получили тоже неплохо. Вроде частное пароходство, дивиденды владельцам идут, но и нас они не забывают. А в этом году вдруг вычеты пошли. И то не так, и этак. В результате премия упала вдвое. Я-то думал, закручивают гайки в государственных интересах, а вчера мне объяснили. Казна в убытке не будет – это ясно. Но основная прибыль, сливки, сливается по решению правления в какие-то окологосударственные фонды, а уж на что они тратят эти деньги – то не по нашему уму. Ревизоры Минфина, вроде, предупреждены, что ставить под сомнение такие решения правления не стоит, а в правлении сейчас больше половины – вартовские в прошлом. И им к пенсии приварок хороший, и власть через эти фонды получает безотчетные средства на свои нужды.»

   – Вот такое он мне рассказал. И я после этого удосужился поинтересоваться, а что за предприятия вошли в список под национализацию? И, знаете, что выяснил? Среди них не было ни одного убыточного! И все они сейчас возглавляются людьми, которые раньше в серьезном бизнесе не замечены. Все больше вартовские отставники. И вот, теперь представьте, насколько аппетитно такая картинка смотрится для их коллег из соседних стран. А если к этому добавить еще и безотчетные средства из всяких этих фондов, то дальнейшее представить себе совсем просто.

   – И что же нам делать?

   – Поймите, я все это Вам рассказал не для того, чтобы Вы стали противодействовать планам Верховного. Этого делать не надо. Он сейчас пытается полностью поставить даже не общество – экономику страны – под контроль военно-бюрократического сословия. При этом он вступает в конфликт с хозяевами этой экономики и теми, кого традиционно относили к третьему сословию. Те, конечно, понимают, что в современном обществе государству необходимо отстегивать все большую часть прибыли, но готовы это делать, если им понятны цели этих расходов, и они считают их справедливыми. Простой пример: образование. Бизнес готов его финансировать через госбюджет, поскольку ему нужны все более и более образованные кадры. Но сейчас-то ситуация иная. У них просто силой отрывают все большие куски их экономической власти. И с какой целью? И какова возможность бизнеса влиять на определение этой цели? В истории такое, конечно, случалось и раньше. Но конец был всегда один: крах военно-бюрократического сословия. Так будет и на этот раз. Поэтому: больше никаких заговоров. Он сам сломает себе шею.

   Тут в разговор вмешалась Ольга.

   – Так как я все это слышу уже не в первый раз, и не так потрясена, как наш дорогой родственник, то позвольте вернуться на грешную землю: как мы поступим с документом?

   – Да так и поступим. Явим миру «казанское чудо». Совместными усилиями обнаружим документ. Надо еще подумать, как это сделать, чтобы все выглядело натурально. А сказочку сочиним. Так что давайте так: сейчас нас, может быть, наконец, напоят чаем в этом доме, потом мы с Ольгой сегодня вечером на пароход и домой, сочинять сказочку, а Вас отвезут на машине в Москву, там возьмете такси и, как ни в чем не бывало, отправитесь в гостиницу. Затем, опять же с остановкой в Киеве, в Крым. На Верховного пока не выходите, рано. У меня есть уже идея, как нам «случайно» обнаружить документ, но не могу сказать, сколько уйдет времени на все технические детали.

   – Вообще-то мне тоже интересно, что ты там и как у нас в доме собираешься «случайно обнаруживать», – голос Ольги не предвещал Германову ничего хорошего и тот поспешил объясниться.

   – Все очень просто. Надо, чтобы тебе привезли, например, старый буфет или трюмо, принадлежащие ранее твоей семье. Причем привезли из Питера. Так, чтобы концы проследить было бы сложно. Хитрость в том, чтобы найти предмет мебели с встроенным тайником – раньше так часто делали, чтобы прятать драгоценности и деньги. Но все должно быть аутентичным: мебель – старой, а тайник – оригинальным. Чтобы никто и подкопаться не смог. Дальше понятно. Мы начинаем его реставрировать и находим папку с бумагами. Ты «вспоминаешь» как слышала историю о своем деде в детстве. Мир потрясен.

   – А мебель-то где возьмем?! – вскинулась Ольга.

   – А Петров на что? Пусть сразу едет в Питер, достает и все обставляет. Найдет какую-нибудь старушку, которая знала твоих родных, сохранила эти дрова...

   – Никаких дров! – гневно воскликнула Ольга, – мне на фоне этой мебели еще предстоит фотографироваться! Рухляди не потерплю!

   – Это ты Петрову скажешь...

   – Это я тебе говорю: открывай кубышку. Дешево такое дело не провернуть. Расходы будут большие.

   Померанцев решил вмешаться.

   – Надеюсь, вы позволите мне хотя бы отчасти взять их на себя. Кто знает, вдруг, действительно, удастся восстановить империю. Было бы обидно не поучаствовать хотя бы финансово в этом процессе.

   – Как приятно иметь дело с патриотами! – Ольга расплылась в улыбке, – а чего там стесняться, давайте так: все расходы пополам?

   Ну как тут было отказаться. Только позднее у Померанцева возникло ощущение, что Ольга затеяла этот разговор о деньгах специально. И не так уж обременительны были Германовым подобные расходы, просто эта хитрая разведчица не могла не внести своего вклада в построение плана кампании.

   Глава восемнадцатая

   Отпуск главы губернии – прекрасное время для всего губернского аппарата. Да, «на хозяйстве» сидит вице, но и ему понятно, что главное – прожить этот период максимально тихо и спокойно. А поскольку речь шла о начале сентября, когда погода на Средней Волге еще очень даже ничего, то сам Бог велел и уйти домой пораньше, а когда-то, может, и вообще остаться на даче в Сенном.

   Так тихо и спокойно жили в Казанском кремле и в этот раз до тех пор, пока в кабинет вице-губернатора вдруг не постучался его секретарь и с недоумением зачитал текст срочной телефонограммы, только что поступившей в канцелярию. Некий профессор Германов просил вице-губернатора прибыть к нему домой завтра в 12.00 по делу государственной важности.

   В любой орган государственной власти регулярно обращаются различные чудаки, и общаться с ними там обычно неплохо умеют. Будь эта телефонограмма подписана иной фамилией, вице-губернатора никто и беспокоить бы не стал, но Германова в губернском управлении знали. И удовольствие принятия решения было плавно передвинуто на высший на тот момент губернский уровень.

   Вице-губернатор задумался. Можно было послать на эту встречу того же самого секретаря, можно было позвонить в Крым посоветоваться, да много всего было можно. И вот пока он пребывал в этих раздумьях, у него самого в кабинете раздался телефонный звонок. Главный губернский жандарм поприветствовал его, поболтал о погоде и здоровье родных, а затем аккуратно поинтересовался, как ему понимать аналогичное приглашение, только что полученное от профессора Германова.

   Тут уже сомнения пропали. Невелик труд, в конце концов, съездить к заслуженному профессору и узнать, что там такое пришло ему в голову.

   На следующий день без двух минут двенадцать машина вице-губернатора остановилась у дома Германовых. Странности начались у входа. Справа и слева от дверей парами стояли студенты университета в студенческой форме(!) и речники пароходства тоже в форменных тужурках. Речники в форме – еще ладно, они ее иногда и в городе носили, хотя на этот раз тужурки у них на боках как-то странно оттопыривались, но студенты! Формально студенческие мундиры существовали, но фактически их давно никто не носил, и у большинства студентов их не было вообще. На торжественных мероприятиях университета что-то вроде почетного караула у штандарта университета выстраивали, и форму для его участников обычно брали напрокат в специальном ателье. Похоже, и в этот раз мундиры были взяты напрокат – сидели они на молодых ребятах не лучшим образом. Но это вообще что здесь происходит?

   У входа вице-губернатора встретил еще один студент в форме и проводил его вглубь дома, в гостиную.

   Там, судя по всему, все остальные приглашенные уже собрались. Выглядело это в высшей степени торжественно.

   Гостиная, а вернее, гостиная-столовая, как в большинстве таких особняков, была почти полностью освобождена от мебели. Обеденный стол со стульями, кресла с низким столиком – все было вынесено. В центре комнаты стояло довольно потертое трюмо красного дерева явно родом еще из 19 века. Рядом с ним торжественно замерли супруги Германовы: профессор во фраке со всеми наградами и рядом Ольга в строгом длинном платье и тоже с балтийскими орденами Терра Мариана и «синим» Владимиром на груди. Выглядели они очень импозантно. С другой стороны трюмо замерли два профессора университета. Вслед за ними у стены неловко жались известный губернатору владелец антикварного магазина с одной из главных улиц города и рядом с ним типичный мастеровой. Дальше у окна толпились несколько журналистов. Сбоку от Германовых замер пожилой, но еще бодрый речник в форме капитана речфлота. На его тужурке тоже было тесно от наград, большинство которых вице-губернатору были просто незнакомы.