Текст книги "Эзотерический мир. Семантика сакрального текста"
Автор книги: Вадим Розин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 35 страниц)
Реальность – это Благословение, Необъятность, Мощь, Красота, Сила, Непорочность; Реальность – бесконечна, вне времени и вне пространства, Реальность ассоциируется с Бессмертием, Блаженством, с Творчеством и Свободой. Да, вот кого напоминает Реальность Кришнамурти: Высшие Реальности Кримнамурти! Впрочем, этого и нужно было ожидать. Кришнамурти не был бы эзотериком (и просто удивительной, глубокой личностью), если бы жил не в соответствии со своим учением, если бы его Высшие Реальности не стали его настоящим, реальным миром. В отличие от других эзотериков, но в полном соответствии с доктриной дзэна, Кришнамурти подчеркивает, что Реальность приходит сама, что ее нельзя вызвать, что она неожиданна, естественна. Он пишет:
«Медитация – это нескончаемое движение. Вы никогда не можете сказать, что будете медитировать или выделили для нее особое время. Она не в вашем подчинении. Ее благословение не приходит к вам в связи с тем, что вы ведете строго соразмеренный образ жизни или следуете какому-то режиму или моральному кодексу. Она приходит только тогда, когда ваше сердце по-настоящему открыто; открыто не ключом мысли, не тогда, когда интеллект оградил его от опасностей, но когда оно раскрыто подобно безоблачному небу. Тогда медитация приходит без вашего зова. Но вы никогда не сможете стоять на страже ее, удерживать, преклоняться перед ней. Если вы это сделаете, она никогда больше не придет: что бы вы не делали, она уйдет от вас. Когда вы находитесь в состоянии медитации, ваше «Я» не имеет никакого значения, для него там нет места; красота медитации – это не вы, красота в ней самой. Вы ничего не можете к ней добавить. Не смотрите в окно с надеждой как-то ее уловить; не сидите в затемненной комнате в ожидании ее; она придет тогда, когда ваше «Я» отсутствует. А благословение ее неизмеримо».
Здесь Кришнамурти не только осознает свой личный опыт медитации, но и приоткрывает свои дзэнские симпатии (не в смысле самого учения, а направления мысли, чувств). И реальность, и сатори приходят к человеку, когда их не ждут, поскольку ожидание, замыслы, надежды и т. п. – это уже культура, это преграда и иллюзия, действие традиции и времени.
Близки к дзэнским также представления Кришнамурти о смерти и о времени. Используя свой метод анализа обусловленности, он показывает, что человек боится не смерти, а прекращения жизни со всеми ее удовольствиями, что бояться смерти в прямом смысле вообще нельзя, так как никто не знает, что это такое, не имеет в вопросе о смерти личного опыта (как в известном афоризме «когда мы есть, смерти нет, когда смерть есть – нас уже нет»), Кришнамурти ставит своих слушателей перед фактом смерти, требует, чтобы они спокойно и с достоинством осознали этот факт, неумолимость смерти, ее непредсказуемость, неизбежность. Смерть, говорит Кришнамурти, сопровождает всю нашу жизнь, она рядом, за углом, и нужно научиться «жить со смертью». Смерть, так понятая, не парализует ужасом волю и желания человека, а наоборот, возрождает человека для творчества и любви. «Человек, – пишет Кришнамурти, – должен ежедневно умирать по отношению ко всему, что ум захватил и за что он держится. В противном случае нет никакой свободы».
Мы видим, что Кришнамурти переосмысляет само понятие смерти. Смерть лишается за гробом своего значения, а жизнь трактуется как иная форма смерти. Смерть и жизнь – две стороны одной монеты: смерть углубляет, делает жизнь более значимой, более ответственной, а жизнь лишает смерть безнадежности.
Вопрос о времени Кришнамурти обсуждает во многих своих беседах, он старается объяснить, что время порождено нашим сознанием, переносящим прошлое в настоящее, что реальным фактом является «сейчас», а не «вчера» и «завтра». Однако люди плохо понимают эти объяснения, возможно, потому, что живут не в свободе, а в необходимости (вынуждены планировать свою жизнь и деятельность, сохранять положение в обществе, ориентироваться на мнения и ожидания общества, поддерживать свои личностные показатели и т. п.). Кришнамурти призывает перестать фетишизировать время, жить «сейчас» и умереть для прошлого и будущего.
«Если не говорить о часах, то существует ли вообще время? Многое мы принимаем просто так; это кажется вполне естественным, гак как мы привыкли к подчинению. Но существует ли время вообще, если оставить в стороне серию вчерашних дней? Причина вызывает следствие, а следствие, в свою очередь, становится причиной, между ними нет разделения, это единое движение. Такое движение мы называем временем, и с помощью его мы видим все – в наших глазах и наших сердцах. Мы видим глазами времени и переводим настоящее на язык прошлого; а этот перевод встречает завтрашний день. Это и есть цепочка времени.
Мысль, захваченная этим процессом, задает вопрос: «Что такое время?» Сам вопрос возникает из механизма времени. Поэтому такой вопрос бесполезен, так как сама мысль разделяет движение на вчера, сегодня и завтра. Или она говорит: «Существует только настоящее», забывая, что настоящее – это результат вчерашнего дня.
Наше сознание соткано этой цепочкой времени; пребывая в его границах, мы спрашиваем: «Что такое время? А если нет никакого времени, что произойдет со вчерашним днем?» Такие вопросы лежат в ноле времени.
Но может быть нет никакого завтра и вчера, а есть только «сейчас»? Этот вопрос поставлен не мыслью. Мы задаем его тогда, когда осознали структуру и природу времени – хотя и с помощью аппарата мысли.
Существует ли в действительности завтра? Конечно, существует, если на следующий день я должен сесть в поезд. Но существует ли завтрашний день внутри сознания, конкретный день страданий, удовольствий или достижений? Может быть, существует только «сейчас», которое не связано со вчерашним днем? Время останавливается, когда останавливается мысль. В этот момент остановки возникает «сейчас». Это «сейчас» – не идея, оно – факт, не только тогда, когда весь механизм мысли пришел к концу. Чувство, переживание этого состояния «сейчас» совсем не то, что слово «сейчас», которое из времени. Поэтому не будем удивляться словам «вчера», «сегодня», «завтра». Переживание «сейчас» возможно только в состоянии свободы, а свобода не создастся мыслью…
Она пришла с двумя дочерьми, но оставила их играть вне дома. Это была молодая женщина, очень приятного вида и хорошо одетая. Она казалась чем-то весьма обеспокоенной и готовой слушать… Мягкая улыбка прикрывала ее затаенную печаль.
Она спросила:
– Что такое семейные взаимоотношения? Уже прошел ряд лет с тех пор, как я вышла замуж. Мне кажется, что мы любим друг друга, но чего-то очень недостает в наших взаимоотношения.
– Вы действительно хотите глубоко рассмотреть этот вопрос?
– Ну, конечно. Я проделала большой путь, чтобы обсудить его с вами.
– Ваш муж работает в своем учреждении, а вы работаете дома: у каждого из вас свои честолюбивые устремления, свои неудачи, страдания и страхи. Он стремится стать крупным администратором и боится, что упустит возможность, если другие займут это место раньше. Он погружен в свои честолюбивые замыслы, у него свои разочарования, свои поиски осуществления цели, а у вас свои боли.
Он приходит домой усталый, раздраженный, со страхом в сердце и вносит в дом напряженное состояние.
Вы также устаете после долгого дня возни с детьми и всем прочим. Оба вы пьете вино для успокоения нервов и ведете не очень спокойную беседу. После разговора – еда, и, наконец, неизбежная кровать. Вот это есть то, что называется семейными взаимоотношениями – каждый живет в своем собственном мире деятельности, а встреча происходит в постели: и это называется любовь. Конечно, здесь есть и нежность, и известная доля внимания, два-три поглаживания по головке детей. Потом наступает старость и смерть. Все это называется жизнью. И вы с готовностью принимаете такой путь жизни.
– А что же еще можно делать? Мы воспитаны в этом, для этого. Мы хотим обеспеченной жизни, некоторых жизненных благ. Я не вижу, что еще мы можем делать?
– Разве именно желание обеспеченной жизни связывает вас? Или может быть традиция, готовность принять установленный общественный шаблон – идея мужа, жены, семьи? Конечно, во всем этом очень мало счастья, не так ли?
– Какое-то счастье в этом есть, но очень многое надо сделать, многое увидеть, многое прочесть, если хочешь быть хорошо осведомленным. Мало времени остается, чтобы подумать. Конечно, человек не по-настоящему счастлив, но как-то он живет?
– Все это называется семейными взаимоотношениями, но, очевидно, в этом совсем нет настоящих взаимоотношений. На какое-то время вы можете быть физически вместе, но каждый из вас живет в собственном изолированном мире, порождающем собственные страдания, а настоящей жизни нет, не только физической, но и на более глубоком и широком уровне.
Это ошибка общества, разве не так? Ошибка культуры, в которой мы были воспитаны, в которую гак легко оказываемся вовлеченными. Общество, которое создали люди, – гнилое, извращенное, аморальное. Его-то и необходимо изменить, но это возможно тогда, когда человек, создавший общество, изменится сам.
– Я, может быть, в состоянии понять то, о чем вы говорите, и, возможно, могу измениться, но мой муж? Ему доставляет великое удовольствие стремиться, достигать, становиться чем-то. Он не собирается менять своих привычек, и в результате мы снова окажемся на прежнем месте – я со своими слабыми попытками прорваться сквозь клетку, и он, все более и более укрепляющий свою узкую ячейку жизни. Какой смысл всего этого?
– В подобного рода существовании вообще нет никакого смыла. Мы сами создали такую жизнь, с ее постоянной грубостью и уродством, с ее случайными вспышками наслаждений; поэтому мы должны умереть для всего этого. Вы понимаете, что в действительности нет никакого «завтра». Завтрашний день – это выдумка мысли, с целью достичь ее жалких честолюбивых замыслов и осуществлений. Мысль создает множество завтрашних дней, но в действительности нет никакого «завтра». Умереть для завтрашнего дня означает жить сегодня в полноте. Когда вы это осуществите, вся ваша жизнь изменится. Ведь любовь – это не завтрашний день, любовь – не создание мысли, любовь не имеет ни прошлого, ни будущего. Когда вы живете в полноте сегодняшнего дня, тогда он предельно насыщен, и в его красоте, которой не может коснуться честолюбие или время, рождаются близкие взаимоотношения не только с человеком, но и с природой, с цветами, с землей и небом. В этом интенсивная непорочность. Тогда жизнь имеет совсем другой смысл».
По следам «Дона Хуана»
Метаэзотерика (Карлос Кастанеда. «Дон Хуан»)
Финал
Архитектор Галина Лебедева
Воспоминание участника эзотерического семинара
О превратности судеб эзотерического знания в нашем отечестве мне пришлось задуматься недавно, после посещения книжной ярмарки на Олимпийском стадионе, где среди одуряющего множества прилавков с литературой поистине «всеохватного» содержания – от детских раскрасок до сочинений Фрейда или Гайдара – выделяются островки узко специализированной книжной продукции, относящейся к трем самым востребованным сегодня темам: компьютеру, экономике (праву) и, как ни удивительно такое сочетание, эзотерике в любых ее проявлениях. Строгие дисциплины общения с компьютером и поиск четкости и обоснованности в общественных установлениях теперь, как будто, влекут за собой обостренный интерес и ко всему тайному, магическому, необъяснимому.
Совсем иную подоплеку имел тот же интерес в начале 80-х, когда Вадим Розин отважно взял на себя труд «повивальной бабки», пестовавшей в течение нескольких месяцев возникновение эзотерических сполохов в заданной «одномерности» сознания советского человека. На его семинар приходили люди разного возраста, разных профессий, разного социального статуса (так, я занималась теорией архитектуры, мой муж – врач-терапевт, его друзья – реаниматолог и санитар). Мы собирались темными вечерами в старом доме, в квартире, странные жильцы которой терпеливо сносили наше присутствие: слепой ворон в проеме распахнутой клетки прислушивался к нашим шагам, бродила большая собака, заглядывая в лица, кошка демонстрировала свою отстраненность, молчаливый хозяин помогал нам, когда мы заполняли пространство одной из комнат компактно, на всех уровнях, словно природную расщелину. В уютной тесноте я раскладывала вязанье, и болотная зелень ползущих шерстяных нитей дополняла картину естественного сосуществования людей, ради единой цели оставивших городскую суету. Какова же была цель? Лично для меня и, думаю, для многих других слово «эзотерика» означало не более чем «иное», «незнакомое», «следующее неизвестным законам». Этого было достаточно тогда, чтобы отложить все дела и отправиться по городским маршрутам – узнать, услышать «иное». Мы не хотели спрятаться в мире «иного» от жизни, как, может быть, происходит сейчас. Мы стремились не столько войти в круг посвященных, сколько, напротив, увидеть и понять нечто с внешней позиции, сохранив независимость суждений.
Поэтому, наверное, ритм движений рук, спиц и зеленых нитей создавал ощутимый психологический комфорт не только для меня, но и для Вадима, как он мне сам признавался. Ведь обыденность домашнего женского дела стирала малейшие оттенки и официального научного бдения, и тайной мистической сходки (опыт вязания в такой ситуации был мною заимствован у одной из участниц Летней семиотической школы Лотмана еще в конце 60-х). Процесс восприятия и понимания другого образа мыслей приобретал здесь характер природной естественности, того, что позже я назвала в одной из своих работ «прогулками в поле культуры». Наш проводник в этом «поле» не искал в нас адептов, он с любопытством рассматривал произрастающее там вместе с нами. И мы наслаждались свободой выбора, которой за стенами дома, за темными окнами еще не было.
Сейчас, мне кажется, человек, продуваемый всеми ветрами, перелистывающий страницы новых изданий по эзотерике, ищет в «поле культуры» скорее дупло, где можно укрыться, возвести преграду чужому взору.
Темно-зеленое полотно, вывязанное мною на тех семинарах, неизменно воскрешает в памяти атмосферу покоя, взаимного доверия и свободу разума.
Май, 1997 г.
МЕТАЭЗОТЕРИКА
(Карлос Кастанеда. «Дон Хуан»)
Искусство воина – находить равновесие между ужасом от того, что ты человек, и восхищением от того, что ты человек.
Карлос Кастанеда
… Потом, когда он простился с товарищами, настали те две минуты, которые он отсчитывал, чтобы думать про себя; он знал заранее, о чем он будет думать: ему все хотелось представить себе, как можно скорее и ярче, что вот как же это так: он теперь есть и живет, а через три минуты будет уже нечто, кто– то или что-то, так кто же? Где же? Все это он думал в эти две минуты решить! Невдалеке была церковь, и вершина собора с позолоченной крышей сверкала на ярком солнце. Он помнил, что ужасно упорно смотрел на эту крышу и на лучи, от нее сверкавшие; оторваться не мог от лучей: ему казалось, что эти лучи его новая природа, что он через три минуты как-нибудь сольется с ними…
Ф. М. Достоевский. Идиот
1
Уже почти два десятка лет тому назад в Москве силами энтузиастов был переведен шедевр эзотерической литературы – четыре тома (всего их шесть), получившие название «Дон Хуан». Автор этого труда – испанский писатель-мистик Карлос Кастанеда.
«Летом 1960 года, – так начинается первый том, – в то время как я был студентом антропологии в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе, я совершил несколько поездок на Юго-Запад, чтобы собрать сведения о лекарственных растениях, используемых индейцами этих мест. События, которые я описываю здесь, начались во время одной из этих поездок»
Оказавшись в художественной реальности, автор невольно превращается в одного из героев, поэтому трудно судить, что с ним произошло на самом деле, а что – в соответствии с художественной правдой, как известно, в значительной мере основанной на вымысле.
Приступая к чтению какого-нибудь текста, обычно в какой-то мере знаешь, что тебя ожидает: роман, или повесть, или фантастика, или эзотерическое учение, или просто автобиографические размышления человека, прожившего большую, интересную жизнь. Но что, собственно, написал Карлос Кастанеда? Жанр «Дона Хуана» непонятен, и это интригует: не то художественное произведение, не то протоколы встреч автора с индейцем Хуаном из племени Яки, не то эзотерическое учение, вложенное в уста этого индейца (первый том называется «Учение дона Хуана: путь знания индейцев племени Яки»), не то сборник мудростей, не то все вместе. В общем, понимай, как хочешь, поскольку автор на помощь не приходит. Но к эзотеризму «Дон Хуан» безусловно имеет отношение.
Как герой «Дона Хуана» Карлос Кастанеда добивается эзотерического знания, пытается познакомиться с учением; индеец дон Хуан становится его учителем («бенефактором») и направляет его по «тропе знания». Наставляя других молодых индейцев, дон Хуан говорит, что эзотерический дух (сила) изменяет человека: «Он обучает нас правильному образу жизни, он помогает и защищает тех, кто его знает. Та жизнь, которую вы ведете, – не жизнь совсем. Вы не знаете того счастья, которое проистекает из делания вещей осознанно». В ответ же один из молодых индейцев (внук дона Хуана) раздраженно говорит: «Я думаю, что Карлос собирается стать таким же, как мой дед. Оба говорят, что они хотят знать, но никто не знает, что, черт возьми, они хотят знать». «Невозможно объяснить это знание, – пытается объяснить ему дон Хуан, – потому что оно разное для разных людей».
Второй том «Дона Хуана» называется «Отдельная реальность». В этом и других (третьем и четвертом) томах речь идет об эзотерической реальности. Кастанеда и все, кто встал на тропу знания, стремятся к познанию особого рода: они пытаются узнать другие миры, населенные духами, силами, магами и колдунами («брухо»). Познание в данном случае не интеллектуальное, а жизненнопрактическое; человек знания учится входить в другие реальности, развивает в себе силы для того, чтобы жить в них. При этом отношение к обычной реальности как единственной и естественной резко меняется. В начале второго тома Карлос Кастанеда пишет: «… В то время учение дон Хуана начало представлять собой серьезную угрозу моей «идее мира «. Я стал терять уверенность, которую все мы имеем, в том, что реальность повседневной жизни является чем-то таким, что мы можем считать гарантированным и само собой разумеющимся». Погружение в иные реальности, где обитают странные, иногда страшные существа, нельзя принимать как внешнее физическое путешествие из страны в страну, а прежде всего как новый внутренний опыт, открывающий двери в другие миры. Приобретению этого опыта помогают особые техники (психотропные растения, специальные ритуалы), общение и беседы с учителем (магом), собственные внутренние устремления и размышления.
Нужно отметить, что вся эта жизненная коллизия, все то, что происходит с героем (Карлосом Кастанедой), подано автором (Карлосом Кастанедой) очень деликатно. Он не пытается прямо убеждать читателя в существовании эзотерических реальностей, а с помощью своих сомнений и сопротивления новому взгляду на мир незаметно подводит читателя к их признанию. Ум Кастанеды, его трезвые рациональные размышления протестуют, зачеркивают необычный, неправдоподобный мир, а чувства свидетельствуют против разума, настаивают на существовании этого мира. Читатель вместе с героем невольно втягивается в необычные миры, против своей воли оказывается захваченным событиями, которые в них происходят. Постепенно все переворачивается: обычный мир становится скучным, неинтересным, почти нереальным, а неправдоподобные, как бы приснившиеся эзотерические миры, наоборот, крайне интересными и реальными. При благоприятных обстоятельствах (хороший учитель, удача, собственные усилия) каждый человек, идущий по тропе знания, может в этих мирах достичь многого: видеть невидимое, летать, раздваиваться, беседовать с волшебными животными и т. п. Эзотерический мир дона Хуана выступает как бы альтернативой нашему обычному, скучному миру с затверженными ролями, наукой, техникой. В этом мире человек – не специалист, не носитель роли, традиций, связанный жизнью и обстоятельствами по рукам и ногам, – а воин, пионер, встречающий лицом к лицу подстерегающие его опасности.
Читая текст Кастанеды, иногда замечаешь определенную упрощенность и одновременно фантастичность его. Однако вряд ли эти моменты можно считать недостатком, ведь эзотерическое сознание стремится к предельной естественности, как бы детской простоте и наивности, а предмет, с которым оно имеет дело, по самой своей природе фантастичен (в положительном смысле этого слова).
2
Каждый том «Дона Хуана» представляет собой законченное целое. Разным читателям нравятся разные тома. В тоже время все тома связаны между собой: в них описывается единый эзотерический опыт.
Внутри каждого тома все изложение также разбито на отдельные законченные части – маленькие новеллы, рассказы. Структурно все они сходны между собой, как сходны, например, поездки Чичикова в «Мертвых душах»: приезд в имение помещика, знакомство с хозяином, покупка мертвых душ и отъезд. Отдельный рассказ в «Дона Хуане» обычно строится по незамысловатой трехчастной схеме: подготовка к эзотерическому опыту (переживанию), само переживание, его осмысление и толкование. Этим достигается интересный эффект – остановка времени: хотя события происходят и все движется, одновременно все стоит на месте, не меняется. Хотя время упоминается и события иногда помещаются во времени, трехчастная структура с одинаковым наполнением лишает его силы, действенности. Внешнее время разрезается и элиминируется, взамен него появляется внутреннее, цикличное время, в котором совершается эзотерический процесс, разворачивается эзотерический опыт. Вообще внешнее время и внешний обычный мир в «Дона Хуане» как бы приглушены, напоминают чуть виднеющиеся в тумане неясные фрагменты отдельных строений и предметов. Внешний мир вклинивается в повествование отголосками биографий героев, моментами случайно подсмотренной жизни, но эти сведения имеют значение лишь в связи с эзотерическим опытом.
При более подробном описании трехчастной схемы отдельного рассказа из «Дона Хуана» в ней можно различить следующую последовательность. Вначале описывается незначительное внешнее событие обычного мира (например, прибытие героя в какую-нибудь местность). Затем происходит встреча (знакомство) героев, предварительные разговоры, не имеющие прямого отношения к эзотерическому опыту. Значительно больше места занимает подготовка к эзотерическому опыту и переживаниям. Центральное место отведено описанию самого эзотерического переживания. Следующий этап – выход из эзотерического опыта. После возвращения из эзотерического мира начинается осмысление происшедшего и беседа по этому поводу с учителем или другими участниками опыта. Заканчивается рассказ отъездом Карлоса Кастанеды (иногда эта часть опускается). В такой структуре автору удается противопоставить обычный мир миру эзотерическому, подготовку к эзотерическим переживаниям – самому эзотерическому опыту. Если внешний обычный мир намечается бледными штрихами, то эзотерический описывается подробнейшим образом, шаг за шагом, деталь за деталью. Если подготовка к эзотерическому опыту дана подчеркнуто объективно, неэмоционально, скучно, инструктивно, то сам эзотерический опыт подается ярко, субъективно, эмоционально. Вот пример.
Подготовка к одному из эзотерических опытов.
«После долгого молчания о» открыл один узел. Это было женское растение дурмана, которое он собрал вместе со мной. Все листья, цветы и семенные коробочки, которые он приготовил ранее, были сухими. Он взял длинный кусок корня в форме игрека и вновь завязал узел… Затем медленно и терпеливо начал вырезать.
… Корень был сухой и волокнистый. Дон Хуан сделал два надреза, разворошил и уложил волокна на глубину надрезов… Затем он перешел к деталям… Окончательным продуктом была вытянутая фигурка человека со сложенными на груди руками, при этом кисти рук были сплетены в замок.
Дон Хуан поднялся и прошел к голубой агаве, которая росла перед домом рядом с верандой. Он взял твердый шип одного из центральных мясистых листьев, нагнул его и повернул три-четыре раза. Круговое движение почти отделило шип от листа. Он повис. Дон Хуан взял его зубами и выдернул… Затем очень ловко он приделал в передней части фигурки под сложенными руками шип таким образом, чтобы острый конец выступил из сцепленных ладоней. Он вновь зубами вытащил почти весь шип, который выглядел теперь как длинное копье, выступающее из груди фигурки. Не глядя больше на фигурку, дон Хуан положил ее в свою кожаную сумку. Казалось, усилия измучили его. Он растянулся на веранде и заснул».
Один из эзотерических опытов.
«Я испытал очень затруднительный момент, поняв, что, хотя в голове у меня совершенно ясные мысли, говорить я не могу. Я хотел высказаться о странном качестве воды, но то, что последовало, совершенно не было речью. Я ощущал, что мои невысказанные мысли выходили у меня изо рта в жидком виде. Было ощущение рвоты без усилий и без сокращения диафрагмы. Это был приятный поток жидких слов… Я сместил голову влево, чтобы посмотреть на воду. Я увидел дно соусницы; я медленно приподнял голову и увидел среднего размера черную собаку, приближающуюся к воде. Собака начала пить. Я поднял руку, чтобы прогнать ее от моей воды. Чтобы выполнить это движение, я сфокусировал взгляд на собаке и внезапно увидел, как собака стала прозрачной. Вода была сияющей тягучей жидкостью. Я видел, как она идет по горлу собаки в ее тело; я видел, как затем вода растекается равномерно по всему ее телу и затем изливается через каждый из волосков. Я видел, как светящаяся жидкость движется по каждому волоску и затем выходит из волосков, образуя длинный, белый, шелковистый ореол…
Я добрался до воды, опустил лицо в соусницу и пил вместе с собакой. Мои руки опирались о землю передо мной, и когда я пил, я видел, как жидкость течет по венам, приобретает красные, желтые и зеленые оттенки. Я пил еще и еще. Я пил, пока жидкость не начала изливаться из моего тела через каждую пору и не стала выдаваться наружу, подобно шелковым волокнам, и я также обрел длинный светящийся переливающийся ореол. Я посмотрел на собаку, ее ореол был таким же, как и мой. Высшая радость наполнила все мое тело, и мы вместе побежали в направлении какого-то желтого тепла, исходящего из какого-то неопределенного места. И гам мы стали играть. Мы играли с псом и боролись, пока я не стал знать все его желания, а он – все мои… Затем мир медленно стал ясным и в фокусе. Мое поле зрения снова стало очень круглым и широким, и вместе с этим пришло первое обычное сознательное действие, состоящее в том, чтобы оглянуться и взглянуть на это чудесное существо. И тут я столкнулся с очень трудным переходом. Переход от моего нормального состояния прошел для меня почти незаметно; я был в сознании, мои чувства и мысли были критериями этого; и переход был гладок и ясен.
Но эта вторая фаза, пробуждение к серьезному трезвому сознанию, была поистине потрясающей. Я забыл, что я был человеком. Печаль от такого непоправимого положения была столь велика, что я заплакал».
Разрабатывая подобную «драматургию», Карлос Кастанеда добивается двойного эффекта. Как в кинематографе или в музыкальном произведении готовится кульминация, приходящаяся на эзотерическое переживание. Снижается ценность обычного, внешнего мира, резко возвышается, усиливается ценность внутреннего мира и опыта. Но есть еще и третий, промежуточный мир – мир эзотерического учения и общения. Здесь складываются отношения магов и учеников, происходит обмен опытом, оценка и осмысление эзотерической жизни. И время тут особое – время эзотерического учения: иногда оно течет быстро, иногда не течет вообще, иногда поворачивает назад. Внешний, обычный мир – самый бедный, неинтересный, время в нем почти не течет, знание не накапливается, ничто не меняется. Мир эзотерического учения, напротив, динамичный, темпоральный, насыщенный событиями и проблемами. В нем – не только обычные люди и ученики, но и магические существа, вхожие в эзотерические миры: олли (духи, силы), Мескалито (дух-защитник), маги (волшебники), пугающие воображение животные, необычайные серебристые птицы-духи и т. п.
3
Обычный человек в эзотерический мир войти не может: чтобы туда попасть, необходимо пройти путь ученичества и принимать психотропные растения (пейот, дурман, специальные грибы). Важную роль при этом играет и следование ритуалу: все действия должны строиться в строгом соответствии с его предписаниями, которые сообщает учитель, а ученик должен намертво запомнить. На начальной стадии ученичества главная проблема, однако, не усвоение техники, способа (как, например, в буддизме), а преодоление самого себя. Человек должен побороть страх перед неизвестным, решиться на эзотерический опыт, не растеряться в необычной, пугающей ситуации. В дальнейшем, правда, учитель дает ученику и «обычные» эзотерические психотехники, например, учит концентрации внимания, управлению сном и т. п.
Эзотерический мир, куда Карлос Кастанеда проникает с помощью своего «бенефактора» дона Хуана, существенно отличается от мира Штейнера или Шри Ауробиндо, где правит христианский Бог. Это и не мир, где жизнь и ценность человека отсчитываются относительно абсолютной ценности всемогущего и всеблагого Бога, и не мир эзотерических законов развития и эволюции. И не обычный мир, затерянный среди мириад других элементов. Эзотерический мир Карлоса Кастанеды – дона Хуана повернут к входящему в него человеку, так сказать, ценностно валентен ему. В этом мире есть «места» хорошие и плохие, защитники и враги, твоя жизнь и твоя смерть, силы и бессилие. Собственно, эзотерический мир – это много миров и необычных существ, поляризующихся по отношению к человеку, вступающих с ним в определенные личные взаимоотношения. Эти существа, духи, силы можно привлечь на свою сторону, ими можно манипулировать; они позволяют приобрести необычайные способности: человек становится сверхсильным, может летать, как птица, видеть существо вещей и т. п.
Короче, это мир первобытной магии, мир отчасти пантеистический. В нем пейот – растение и одновременно защитник человека (Мескалито), а также то, что дает ему личную силу; олли – дымок, получаемый при сгорании особых психотропных грибов, и личная сила мага, а также существо, меняющее свою форму. В эзотерической реальности своя магическая флора и фауна, особое время и пространство, магическая география и среда. Например, человек видится как светящееся яйцо, из него истекают сверкающие нити, идущие к другим живым существам. Чтобы почувствовать ближе этот мир, послушаем дальше Карлоса Кастанеду.
