Текст книги "Тайные слуги. Подводные диверсанты"

Автор книги: В. Бру

Соавторы: Сет Роналд
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 27 страниц)

ОТ АВТОРА

Когда я собирал материал для задуманной мною краткой истории о мировом шпионаже – «Шпионы за работой», меня удивило почти полное отсутствие данных о японском шпионаже. В меру своих способностей я решил восполнить этот пробел и обратился за помощью в японское посольство в Лондоне. Оно направило мою просьбу в Токио. Министерство иностранных дел Японии с сожалением ответило, что те архивы японской разведки, которые уцелели во время бомбардировок авиацией союзников, по–видимому, безнадежно утеряны.

Я уже был готов отказаться от своего намерения, как вдруг японское посольство в Лондоне сообщило мне, что в Вашингтоне в распоряжении американского правительства находится большое количество документов японского министерства иностранных дел и что библиотека конгресса опубликовала их перечень.

Тогда я переключил свою активность на американское посольство в Лондоне и благодаря энергичным и настойчивым усилиям моего хорошего друга доктора Боуэна Эванса из информационной службы США, которому очень, признателен за это, смог ознакомиться с перечнем японских документов, опубликованным библиотекой конгресса. Ознакомление с перечнем подсказало, что визит в Вашингтон может оказаться весьма полезным для моей работы.

Поездка состоялась, и я выражаю благодарность директору библиотеки конгресса и многочисленным ее сотрудникам, в особенности доктору Эдвину Билю из отдела востоковедения, за оказанную мне любезную и бескорыстную помощь.

В такой же мере я признателен сотрудникам государственного департамента США и английского министерства иностранных дел.

Большая часть сведений, освещающих ранний период деятельности разведки Японии, почерпнута из японских документов, на которые я ссылался выше. Материалами для освещения более позднего периода ее истории послужили многочисленные печатные источники.

Я позволил себе некоторую вольность в драматизации отдельных событий, но в основе каждого из них лежат подлинные факты.

Р. С е т

Глава 1

НАЧАЛО КОНЦА

Воскресенье 7 декабря 1941 года, 7 часов 55 минут утра.

Мансарда небольшого дома, откуда видна гавань Пирл–Харбор, крупнейшая тихоокеанская база американского военно–морского флота. Руфь Кюн разговаривает со своим отцом, наблюдая в бинокль за 86 военными кораблями Соединенных Штатов, безмятежно расположившимися на рейде этой одной из самых больших естественных якорных стоянок мира.

– Самолеты приближаются! – сказала Руфь.

Доктор Бернард Юлиус Отто Кюн почувствовал легкую дрожь.

– Единственное, о чем я молюсь, так это чтобы японцам удалось провести подводную лодку через заграждения, – проговорил он. – А если нет?..

– Они сделают это, – резко прервала его девушка. – Самолеты! Приготовься!

С северо–востока внезапно, словно свалившись из глубины небес, появились первые японские самолеты [4]4
  Для нападения на Пирл–Харбор японским командованием было создано специальное ударное соединение из 2 линейных кораблей, 6 авианосцев с 360 самолетами, 3 крейсеров, 9 миноносцев и 10 подводных лодок. – Прим. ред.


[Закрыть]. Сначала это были черные точки на озаренном солнцем темно–голубом безоблачном небе. Гул моторов нарастал, и точки увеличивались в размерах.

Сквозь великолепные стекла цейссовского бинокля девушка вскоре увидела, как самолеты разбились на группы, каждая из которых взяла свой курс: одна повернула к аэродромам сухопутных войск в Уилер и Хихэм Филд, другая направилась в сторону гидроаэродрома военно–морских сил в бухте Канэохэ, третья устремилась к находящимся внизу кораблям.

Шум моторов самолетов нарушил тишину, царившую в Пирл–Харборе. В этот ранний час военные и гражданское население базы на кораблях и на суше только просыпались. Из окна мансарды Руфь Кюн видела одинокие фигуры ранних путников: какого–нибудь армейского повара, который спешил на свою кухню, чтобы успеть приготовить завтрак, или солдата, только что сменившегося с ночного дежурства.

В комнату вошла мать Руфи.

– Что нужно! – не поворачиваясь от окна, выкрикнула девушка.

– Ты уверена, что нам не следует брать одежду? – спросила фрау Кюн.

– Ничего, кроме денег. Возвращайся к Гансу, сейчас начнется!

Едва она произнесла эти слова, как в их маленьком доме задребезжали оконные стекла. Через какую–то долю секунды раздался зловещий рев пикирующих бомбардировщиков, сопровождаемый грохотом первых взрывов авиационных торпед и бомб. 105 самолетов японского императорского воздушного флота атаковали корабли Тихоокеанского флота США в гавани Пирл–Харбор, авиацию на аэродроме Уилер и гидроаэродроме в бухте Канэохэ.

Руфь Кюн бросала своему отцу короткие фразы. Он четко повторял ее слова и тотчас переводил их на язык световых сигналов, которые посылал из окна дома. «Прямое попадание в линейный корабль… Один миноносец в огне», – сигналил Отто Кюн фонарем.

А на другом конце города служащий японского консульства под диктовку вице–консула Отодзиро Окудо, смотревшего в бинокль на окно мансарды Кюнов, по радио передавал эти сведения командующему японским флотом.

Атака японцев на какое–то время вызвала смятение в американских войсках. Система воздушного оповещения не действовала, и не было ни малейшего признака того, что армия и флот вели разведку или патрулирование морского побережья. Но все же скоро корабельные зенитные батареи открыли огонь. Но ни одна из наземных зенитных батарей не оказала им поддержки, так как они не были укомплектованы личным составом и не имели снарядов [5]5
  Американцы располагали в Пирл–Харборе 32 наземными зенитными батареями. Из них только 4 батареи с опозданием открыли огонь. Остальные бездействовали по причинам, изложенным автором. – Прим. ред.


[Закрыть].

Корабельным зенитным батареям оказали помощь 45 самолетов военно–морской авиации, которые сумели вылететь из бухты Канэохэ, и 18 бомбардировщиков–разведчиков с авианосца, случайно прибывшего в разгар сражения. Но эта помощь была не столь уж большой.

Нападение продолжалось до 9 часов 45 минут с одним пятнадцатиминутным перерывом. Когда налет закончился, то оказалось, что японцы потеряли всего 40 самолетов. Ущерб же, нанесенный ими, был огромен. За 95 минут был выведен из строя почти весь Тихоокеанский флот США, и Япония приобрела на Дальнем Востоке превосходство на море и в воздухе, сделав невозможным объединение дальневосточных американских и английских военно–морских сил [6]6
  Американцы в Пирл–Харборе понесли следующие потери: 5 линкоров были полностью выведены из строя, 3 линкора, 3 крейсера и 3 миноносца получили серьезные повреждения. На земле и в воздухе было уничтожено 219 самолетов, 2117 человек были убиты, 1300 – ранены и 960 пропали без вести. – Прим. ред.


[Закрыть].

В течение 80 из этих 95 минут Руфь Кюн сообщала своему отцу о каждом успехе японских летчиков. Эти сведения шли к Отодзиро Окудо, от него – к командующему японским флотом, который на основании их отдавал приказы.

Почему же Руфь Кюн прекратила передачу сообщений за 15 минут до окончания налета?

Около 9 часов 30 минут дверь мансарды открылась.

Руфь и ее отец слышали звук открываемой двери и подумали, что снова вошла фрау Кюн. Девушка даже не повернулась, она молча продолжала рассматривать окутанную дымом гавань.

Руфь не повернула головы даже тогда, когда, за ее спиной началась какая–то возня.

И только услышав возглас отца «Майн гот!» и тут же – чужой мужской голос, крикнувший «Руки вверх!», она мгновенно обернулась и увидела прямо перед собой двух офицеров американской разведки.

Среди паники, охватившей в то утро Пирл–Харбор (только те, кто были там тогда, знают, что она собой представляла), по крайней мере два человека не потеряли голову.

По дороге в штаб эти два офицера заметили, что в окне мансарды мелькает свет. «Сигналы», – догадались они и поспешили туда. К ним присоединился еще один офицер – их сослуживец.

В маленькой гостиной, где, Кюны обычно собирались по вечерам, они застали врасплох фрау Кюн, успокаивающую своего перепуганного двенадцатилетнего сына Ганса.

Один офицер остался с матерью и сыном, двое других быстро поднялись в мансарду, где и застали отца и дочь за передачей сигналов, отец и дочь были немедленно арестованы.

Выводя Кюнов из дома, офицеры прихватили упакованные чемоданы, стоявшие наготове в конце коридора. В штабе чемоданы открыли. Их содержимое составляли только пачки денег, в том числе и японских.

Помимо сорока уничтоженных японских самолетов, американцы потопили прорвавшиеся в порт через заграждения три японские подводные лодки. Среди них оказалась подводная лодка, которая была послана за Отодзиро Скудо, персоналом консульства и семьей Кюн.

Как случилось, что Кюны стали шпионить для японцев?

Восемнадцати лет Бернард Юлиус Отто Кюн поступил на службу в немецкий имперский военно–морской флот, и его направили на крейсер. В 1915 году корабль, на котором служил Кюн, был потоплен англичанами. Кюна подобрали в волнах, и он оказался в плену в Англии. Чтобы скоротать время, Кюн начал изучать английский язык и достиг в этом замечательных успехов.

После заключения перемирия он возвратился в Германию и решил заняться медициной. Подобно многим разочаровавшимся молодым людям Германии периода двадцатых годов, он ненавидел порядки, которые не давали возможности заработать на жизнь избранной профессией. И когда нацисты стали маршировать по улицам, обещая заменить суровые условия жизни Веймарской Германии «новым порядком», он стал сначала их неутомимым слушателем, а затем ревностным приверженцем.

Кюн встретился с Генрихом Гиммлером, долбился его дружбы и получил предложение работать в гестапо, правда, на небольшом и даже, пожалуй, невыгодном посту. Но ему дали понять, что это лишь переходная ступень к должности начальника полиции в одном из крупных городов Германии.

Однако Гиммлер не сдержал своего обещания, и вместо кабинета начальника полиции доктор Кюн 15 августа 1935 года оказался на побережье Гавайских островов вместе с женой и двумя детьми – Гансом Иоахимом шести лет и восемнадцатилетней Руфью. Именно Руфь и явилась причиной столь странного изменения в служебном положении Кюна.

Старший сын Кюнов Леопольд занимал хорошее положение. Он был личным секретарем доктора Иосифа Геббельса, министра пропаганды и общественной информации.

В начале 1935 года начальник Леопольда, низенький человек с изуродованной ногой, устроил в министерстве праздничный вечер для своих сотрудников. Поскольку у Леопольда Кюна не было невесты или просто близко знакомой девушки, он пригласил на вечер в качестве партнерши свою сестру Руфь.

Непосредственность и красота девушки произвели впечатление на министра пропаганды, которому она была представлена. Маленький Геббельс пригласил Руфь Кюн танцевать и, несмотря на хромоту, танцевал хорошо.

Очень скоро семнадцатилетняя Руфь Кюн стала любовницей уродливого карлика. Связь с ней – это одно из бесчисленных похождений министра пропаганды, который не делал тайн из своих обширных любовных приключений. И разговорами о них развлекались все его соотечественники от фюрера до простого ефрейтора.

Что произошло дальше между девушкой и Геббельсом по всей вероятности навсегда останется тайной, если только Руфь Кюн, проживающая сейчас в Германии, не захочет сама рассказать об этом. Совершенно неожиданно Геббельс не только бросил юную любовницу, но и решил, что она должна покинуть Германию.

Главой факультета геополитики [7]7
  Геополитика – реакционная теория, пытающаяся объяснить явления общественной жизни, в том числе войны, географическими причинами, призванная оправдать и обосновать империалистические захватнические замыслы и порабощение других народов. Геополитика неразрывно связана с человеконенавистнической расовой теорией, шовинизмом и другими проявлениями реакционной империалистической идеологии. С приходом к власти Гитлера геополитика стала официальной доктриной немецких фашистов. – Прим. ред.


[Закрыть]Берлинского университета в те годы был генерал Хаусхофер [8]8
  Карл Хаусхофер (1869—1946) – немецкий генерал, проповедник мирового господства германского империализма, один из главных представителей геополитики. Насаждая идеологию расовой ненависти, Хаусхофер оголтело требовал истребления славянских народов и заселения их земель «высшей расой» – немецкими колонистами. – Прим. ред.


[Закрыть]. Его сын Карл входил в число самых близких друзей Геббельса. Большинство студентов факультета геополитики поступали на службу в министерство иностранных дел и, как правило, становились сотрудниками шпионской службы Риббентропа.

Начиная с 1914 года генерал Хаусхофер поддерживал тесную связь с японскими разведывательными органами. В то самое время, когда произошел разрыв Геббельса с Руфью, японцы обратились с просьбой к Хаусхоферу оказать им помощь в вербовке европейцев для разведывательной деятельности.

Одна из самых больших трудностей, которую всегда испытывали руководители японского шпионажа, заключалась в цвете кожи и в других физических особенностях японцев, выделявших их за границей.

Просьба из Токио не могла не явиться для министра пропаганды счастливым совпадением. Геббельс рассказал о своем затруднении другу Карлу. Последний обратился к отцу. Генерал Хаусхофер предложил передать японской разведке не только Руфь, но и всю ее семью. Хромоногий доктор не мог рассчитывать на более удачное предложение: шокирующая его девушка удалится буквально в другую часть света.

Так семья Кюнов, за исключением Леопольда, который оставался на посту личного секретаря Геббельса до своей гибели на русском фронте, попала на побережье Тихого океана.

Свое переселение Кюны прикрывали мнимым интересом доктора Кюна к японскому языку и древней истории Гавайских островов. Они производили впечатление типичной дружной немецкой семьи и, к сожалению, не вызывали подозрений у тех, кому следовало бы заинтересоваться людьми, переселившимися сюда из такой далекой страны. И даже поездки Руфи и ее отца на соседние острова не привлекли ничьего внимания.

Посторонние могли думать, что Кюнам все благоприятствует. Жена доктора – Фридель Кюн, полная женщина в очках, относилась к мужу с уважением – это вообще одно из положительных качеств немецких женщин. Обладая острым умом, она замечала, оценивала и запоминала даже самые мелкие детали, имеющие военное значение.

Казалось, Фридель Кюн занята только благополучием своей семьи, она умела вводить в заблуждение осторожных людей, даже когда те начинали подозревать о ее настоящей роли. Дважды фрау Кюн покидала Гавайи на продолжительное время. Ее отсутствие не вызывало никаких толков, кроме сочувствия со стороны знакомых членам семьи Кюнов, которых покидала, пусть временно, столь добродетельная мать и примерная хозяйка. О, если бы заинтересованные власти знали, что оба раза она ездила в Японию в качестве курьера с секретными сведениями о морских и сухопутных оборонительных сооружениях Соединенных Штатов на Гавайских островах!

Руфь, несмотря на неудачный роман, стала еще привлекательней. Она любила теннис и плавание, отлично танцевала. Эти ее достоинства были причиной того, что вскоре по приезде в Гонолулу она начала получать приглашения на все увеселительные мероприятия. Она познакомилась со многими американскими флотскими офицерами, которые вдали от своего дома скучали без женского общества. Поклонники Руфи порой невольно разглашали исключительно важные сведения, а ее острый ум моментально фиксировал все, что представляло хоть малейший интерес.

Наблюдательные люди могли заметить, что Кюны не испытывали затруднений в деньгах. Поскольку их богатства хранились в Роттердамском банке, было сделано ошибочное заключение, будто доктор имел в Голландии значительное состояние. В настоящее время известно, что за шесть лет, с 1935 по 1941 год, Кюны получили более 100 тысяч долларов; предполагается, что это только часть вознаграждения, полученного ими за шпионаж.

Кюны работали на немцев и на японцев, причем японцы не подозревали об их связях с немецкими нацистами. Копии донесений, которые Кюны передавали японскому консулу наг Гавайях, они посылали разведке Риббентропа через генерала Хаусхофера.

В начале 1939 года Кюны из Гонолулу переехали в довольно спокойный Пирл–Харбор.

Нигде так не болтают, о чем бы то ни было, как в салонах красоты. Кюны и их начальство решили использовать в своих целях подобное заведение. Поскольку в Пирл–Харборе такого салона не было, то никто ничего не заподозрил, когда Руфь Кюн открыла косметический кабинет для жен офицеров. Эта затея явилась началом усиления японского шпионажа в южной части Тихого океана.

На встрече с Отодзиро Окудо, вице–консулом в Гонолулу, Кюнам подробно рассказали, в получении какой информации заинтересована японская императорская разведывательная служба. Основная их задача состояла в том, чтобы давать точные сведения о военно–морских силах США на Тихом океане, о дислокации этих сил, времени выхода и прибытия кораблей в тот или иной порт. Особенное внимание Кюны должны были уделить Пирл–Харбору.

Детская непосредственность и кажущаяся, наивность сына Кюнов Ганса оказались уместным дополнением к салону красоты. Отец развивал в мальчике природную любознательность и интерес к боевым кораблям, особенно к американским. Прошло немного времени, и добродушные американские моряки стали приглашать шустрого мальчика на свои корабли. Что могло быть вредного в ответах на бесчисленные вопросы Ганса. Ведь он, как и всякий ребенок, не поймет всех тех сложных вещей, которые ему говорят.

Так думали американцы – друзья Ганса.

Но сын доктора Кюна отличался наблюдательностью и сообразительностью. Он мог точно рассказать обо всем, что видел и слышал.

Количество сведений увеличивалось с такой быстротой, что Кюнам приходилось все чаще и чаще встречаться с японцами, чтобы передать им полученную информацию об изменениях в дислокации военно–морских сил США. Это могло навлечь на Кюнов подозрение. И был разработан простой код и сигнально–световая система, при помощи которой разведывательные сведения могли передаваться непосредственно японскому агенту из окна мансарды маленького дома, арендованного Кюнами в Пирл–Харборе. Опробование новой сигнальной системы, проведенное 2 декабря 1941 года, прошло успешно.

Отодзиро Окудо сам приехал в Пирл–Харбор и через своего генерального консула передал по радио японской военно–морской разведке сведения о дислокации всех американских военных кораблей в Гавайских водах.

Наблюдая в течение последующих нескольких дней за сосредоточением в водах Пирл–Харбора все большего и большего количества кораблей, Кюны, отец и дочь, едва сдерживали волнение. Волновались и их японские руководители. Командующий японским военно–морским флотом, оценивая положение, которое сложилось к 6 декабря в Пирл–Харборе, мог поздравить своих подчиненных с тем, что им сопутствует удача. Сами боги были на их стороне, убедив противника сконцентрировать бо́льшую часть своих военно–морских сил в одном месте. Это дало возможность разработать несложный план мощного воздушного удара по американским кораблям.

И план увенчался успехом. Однако люди, в значительной мере способствовавшие этому успеху, были принесены в жертву.

Кюны предстали перед судом. Все улики были против них. Среди улик фигурировали чемоданы с деньгами и копии донесений, написанных на немецком языке. И даже копия сигнального кода. Все это нашли в доме Кюнов при обыске.

Доктор Кюн, его жена и Руфь, каждый в отдельности, старались принять вину на себя и доказать, что именно он возглавлял эту небольшую шпионскую группу. Американцы приняли версию доктора и приговорили его к смерти. Фридель и Руфь оказались в тюрьме.

Доктор Кюн, стремясь спасти свою жизнь, рассказал все, что знал о шпионаже держав оси на Тихом океане. Американцы нашли его показания ценными, и 26 октября 1942 года смертный приговор был заменен пятьюдесятью годами тюремного заключения.

Но как бы ни сложилась судьба Кюнов, японская разведка одержала большую победу, победу, подготовку к которой она начала более чем за тридцать лет до их приезда в Гонолулу.

В библиотеке конгресса в Вашингтоне имеется два комплекта документов министерства иностранных дел Японии, озаглавленных «Хоноруру гумби тёса» («Военные приготовления в Гонолулу») за 1907—1926 годы и «Хаваи рикугун дзёхобу сюхо» («Еженедельные донесения разведки сухопутных войск на Гавайях») за 1922—1923 годы, в общей сложности 2318 страниц.

Пребывание Кюнов в Гонолулу и их шпионская деятельность в пользу японцев позволяет отметить два важных обстоятельства.

Во–первых, тесная связь, которую японская разведка всегда поддерживала с немецкой. В середине девятнадцатого века Япония отказалась от политики «закрытых дверей» и из средневекового феодального государства начала превращаться в высокоорганизованное современное государство. Проведение намеченного политического курса потребовало создания эффективной разведывательной системы, методы и организация которой были заимствованы у одного из крупнейших мастеров шпионажа всех времен. Пруссак Вильгельм Штибер [9]9
  Автор сильно преувеличивает роль Штибера, приписывая ему, вопреки историческим фактам, чуть ли не «изобретение» почтовой цензуры, дезинформации, контрразведывательной службы и т. д. В то же время автор очень мало останавливается на деятельности Штибера как полицейского шпика и провокатора, одного из тех, кто инспирировал в 1852 году позорный Кельнский процесс над 11 членами «Союза коммунистов» и другие провокационные процессы против деятелей рабочего и демократического движения. У немецкого народа, у передовых людей своего времени полицейская ищейка Штибер, не брезгавший для достижения своих целей никакими средствами, вызывал чувство ненависти и презрения. – Прим. ред.


[Закрыть]создал не только сильнейшую в мире, но и самую современную для своего времени систему шпионажа, с помощью которой Бисмарк и его монарх выковали Германскую империю.

Во–вторых, Пирл–Харбор явился блестящим завершением более чем полувековой разведывательной деятельности японцев в Гонолулу и одним из крупнейших достижений их системы шпионажа.

В этой книге показываются методы и многочисленные организации японского шпионажа с начала его возникновения в середине восьмидесятых годов прошлого столетия и до Пирл–Харбора. Мы старались описать его деятельность в столь удаленных друг от друга местах, как Санкт–Петербург и Нью–Йорк, и на таких больших территориях, как Сибирь, Центральная Азия, Китай, Маньчжурия, Тихий океан, Голландская Индия, Центральная Америка и Соединенные Штаты, и показать его связь с изменениями в японской политике.

Прежде всего обратимся к тому, что послужило образцом для японского шпионажа.