Текст книги "Заговор в Насцензе (ЛП)"

Автор книги: В. Брайсленд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

– Но ты еще не священник, мальчик мой. Лучше оставить аскетизм экспертам. Ладно, – Нарцисо потер ладони и заговорил мягко. Он был рад, что мог поступить так, как хотел, а не слушая стражей. – Это решено.

– Все согласны? – обратился к группе Адрио, но Петро знал, что вопрос был обращен к нему. Это был бой, он бросал кости в игре, где победитель заберет все.

Петро не хотел играть. Саймон Якобучи не вызывал у него доверия, как и люди с переулков Кассафорте, которые продавали подделки артефактов Семи и волшебные лекарства. Петро не нравилось, как его звали «юношей», как ему не нравилось, когда к его спине прилепляли пиявок, когда у него была лихорадка. Он был настроен враждебно. Разве у него были доказательства, что мужчина задумал плохое? Нет. Если он будет настаивать из упрямства, это вызовет только больше гнева брата Нарцисо, а еще оттолкнет Адрио дальше.

– Я в меньшинстве, – он покачал головой.

– Ладно! – Саймон обрадовался. Он хлопнул по бедрам и махнул товарищам. – Отличный будет вечер. Хорошая еда, отличная компания и тихое место, где можно поспать. Лучше и не придумаешь для мужчины. И женщины, простите, маленькая леди.

– Прощаю, – Элеттра покраснела.

– Почему не взять поводья и не показать хорошим людям путь? – Саймон уж слишком радостно забрал у брата Нарцисо поводья и направил телегу. Вскоре Саймон и Тадео были в телеге, бедный осел пытался тащить их на север. Их безымянный товарищ шел сзади, жевал соломинку, следуя за группой. Саймон со своего места обернулся и улыбнулся. Оскал на его овальном лице напомнил Петро вырезанные тыквы, которые дети ставили на пороге во время сбора урожая. – Разве не хорошо? Как по мне, хорошо.

– Согласен, синьор Якобучи, – ответил тепло брат Нарцисо, хоть ему впервые за их путешествие приходилось идти. Как он мог быть таким наивным, Петро не понимал. – И мы все, да?

– Да, – отозвался Адрио. – Очень хорошо.

– Все согласны, – Элеттра улыбнулась впервые за дни.

Все, кроме Петро. Чистые простыни и полный живот не были свободой. Для него эта часть пути напоминала сопровождение в плен.

7

Не спрашивай меня об отце. Тебе нужно знать, что он был жертвой, убитой его же соотечественниками, чьими несчастьями ты скоро будешь наслаждаться? Твоя няня говорит, что тебя больше интересует работа естественного мира, чем того, в котором ты родился. Изучай книги о войне, которые я тебе прислал, и не заставляй меня ругать тебя снова.

– шпион Густоф Вернер в письме своему племяннику

Деревушка Кампобассо была меньше Эло. Эло выглядела как рай туриста. Кампобассо была как поляна под ветками деревьев, куда порой проникало солнце, и место выглядело жутко. Ямы с пеплом и остывшими бревнами были в центре, где грубые скамьи стояли по периметру, как для места встречи. Там была конюшня и поилка, и гостиница стояла на участке голой земли. Только это и звалось Кампобассо.

Гостиница была чистой. С каменными стенами, дымоходами и решеткой с увядшей жимолостью на южной стороне. Место было как из старой сказки. Хозяйка гостиницы мало улыбалась, была полной. Ее кровати были чистыми, она подавала много горячей воды, а холодное малиновое вино могло своим количеством вскружить им головы.

– Боги, это прекрасно, – сообщил Адрио всем, выпивая третью кружку. Коллета обошла пустой стол, чтобы пополнить его кружку.

– У нас еще много этого, юный синьор, там, откуда это.

После ужина Адрио и Петро наполнили миску сырами и солеными оливками и прошли за Коллетой в сторону от брата Нарцисо и стражей, которые еще смеялись и шутили с местными.

– У меня есть амбар со льдом из снежных вершин севера, – сказала она им, – и малины с вином много. Хватит на добавку.

– Я уже ощущаю себя весело! – Адрио поднял кружку, чтобы выпить за хозяйку, пролил немного пенного напитка. Он захихикал от своей ошибки.

Хозяйка улыбнулась, но улыбка не была теплой.

– Что угодно для друзей брата, – сказала она. Ее мрачный голос не вязался с приемом, который она устроила, но было сложно винить ее за голос, который дала ей природа. – Наслаждайтесь, юные синьоры.

– Она милая, – Адрио потягивал напиток. – Да, Петро?

– Я Адрио, – напомнил Петро. В отличие от хозяйки, голос и слова которой звучали по-разному, Петро говорил мрачно, как и ощущал себя. Его голова гудела от солнца и пыли, и кружка с ледяной жидкостью не радовала, там было много вина. – Разве тебе не хватит? Ты уже плохо собой управляешь.

Напиток оставил розовые усы над губой Адрио, но он не замечал этого. Петро думал указать на это, но решил, что не стоило, повернул голову и обмяк на скамье, словно хотел скрыться в тенях. Адрио опустил кружку.

– Брат Нарцисо прав насчет тебя.

– О, да? – надежды Петро на то, что их дружба наладится после горячей еды и чистой одежды, быстро таяли. Такие слова раздражали. Петро с ненавистью посмотрел на священника, сидящего за столом у камина, с ним были Саймон, Тадео и еще несколько человек из Кампобассо.

Было что-то жуткое в том, как жадно мужчины смотрели на жителей города, словно жаждали то, что было только у пилигримов. Однобровый и Леди с бородой решили облегчить кошельки, потому что играли в карты на деньги. Они порой смеялись над шутками местных, а порой гневно вопили, когда проигрывали. Они были рады обществу людей их возраста, а не детей из инсулы.

– О, да, – сказал Адрио в кружку. – То, что он говорит о тебе, – он хотел, чтобы Петро спросил, что говорил Нарцисо, но Петро не хотел шагать в ловушку. Он уже был не рад, что пришел сюда. Адрио не угомонился. – Он говорит, ты – плохое влияние. Он сказал мне, что, когда вернется в город, он напишет старейшине Катарре, чтобы она объяснила тебе, что я – образец поведения, а ты всю дорогу мешал.

Огонек в груди Петро чуть вспыхнул, но следующие слова Адрио стали распалять его.

– Честно, П… Адрио, – сказал Адрио. – Если бы ты не ходил так, словно у тебя трость в заду, ты сделал бы путь для всех проще.

Петро видел перед глазами, как его лучший друг и гадкий брат Нарцисо сидят в телеге, делятся мнениями и обсуждают его, и ему не нравился привкус во рту.

– Боги! – взорвался он. – Почему ты даешь этому мужчине набивать твою голову бредом?

– Это не бред. Он понимает меня. Я ему нравлюсь. Брат Нарцисо видит настоящего меня, чего не делают люди инсулы.

– Настоящего? – Петро едва сдерживал гнев. Глаза Адрио были стеклянными и рассеянными от выпивки. Петро знал в спокойной части разума, что его друг не знал, что говорил. Но слова о Нарцисо разозлили его так, что ему было все равно. – Кто настоящий ты? Петро Диветри, сын стеклодува? Да? – Адрио быстро моргал, открыл рот, но замер и подумал. – Потому что это не ты. Ты – не Диветри.

– Ясно, – с горечью сказал Адрио. – Я недостаточно хорош, чтобы быть Диветри?

– Я не это сказал.

– Ты думал об этом неделями.

– Ну-ну! – в пылу их спора парни не заметили, что Саймон Якобучи подошел к их углу. От него воняло tabbaco da fiuto и неискренностью. В руках он нес медную мисочку, полную кусочков размятых абрикосов в сахаре с кусочками орехов. Он взял кусочек и сунул в рот. – Только двое остались?

Петро и Адрио не знали, что он имел в виду, но Петро в ярости даже не повернул головы.

– Синьорина и верный мальчик ушли спать, – добавил Якобучи. Амадео не стал пить малиновое вино и ушел с пира, ворча из-за излишеств. Элеттра хотела купаться и смыть в уединении грязь с волос.

Игнорируя Петро, Адрио сказал:

– Невелика потеря. Только я смешной.

– Точно, синьорино. Весельчак. Можно я…? – Саймон указал на скамью напротив, и Адрио махнул ему присоединяться к ним. Петро сосредоточил гнев на мужчине с головой-тыквой, мыслями прося его уйти. Саймон закинул ноги на скамью и ощутил раздор между ними. Он приподнял брови, подвинул миску по столу и спросил. – Все хорошо?

– Хорошо, – ответил Адрио, пытаясь звучать весело, как один из товарищей Саймона. Хоть он наелся, он схватил конфету. – Все хорошо. Нам нужен тост. За того, кто сделал все это возможным! – он поднял кружку в воздух, а потом прижал ее ко рту. – Я бы не сидел за этим столом, если бы не ты, друг.

У Петро не было кружки, как и у Саймона. Блестящие глаза мужчины были почти как обсидиан в темном углу комнаты. Он разглядывал Адрио и Петро, словно веселое выступление.

– О, не я сделал это возможным, – тихо сказал он. И добавил бодрее. – Это ты, друг мой. Без твоего доверия и поддержки никто из твоих товарищей не дал бы моей сестре поработать, – они повернули головы к Петро, все еще смотрящему с подозрением и презрением. Это загорелось в нем сильнее, пока он смотрел, как они переглянулись, будто согласились, что он ничего не стоил. Саймон вежливо сказал. – Нам нужен тост за тебя.

Адрио понравилась мысль.

– За Петро! – закричал он.

Было поздно говорить Адрио не использовать это имя при Якобучи. Но Петро не было редким именем, и он не назвал себя Диветри – он не указывал на себя так. В таверне другие товарищи Саймона подняли кружки эля и сидра, смеясь, и хором сказали:

– За Петро!

– За меня! – завопил Адрио, радуясь. Он допил содержимое кружки и вытер запястьем рот. Петро фыркнул, заметив, что часть усов осталась. – Мне нравится в Кампобассо. От лица моей, – он икнул, – от лица моей команды благодарю за щедрость… ик!

Петро понял, что Адрио выпил достаточно.

– Ты пьяный, – рявкнул он.

– Я просто счастлив. Он не любит меня таким видеть, – признался он Саймону. – Маленький ворчун, наш… Адрио.

– Так не пойдет, – Саймон не сводил взгляда с настоящего Адрио. – Никто не любит мрачное общество. Я прав?

Ситуация была глупой. Они даже не дали Петро уйти, а сразу стали говорить о нем. Он напряг ноги, собираясь встать, но Саймон опередил его. Он поднялся и низко поклонился.

– Но я не хочу мешать вам веселиться, парни. Зовите, если нужно. Не стесняйтесь, – он взлохматил волосы Адрио. – Вам тут рады.

Петро с презрением смотрел ему вслед.

– Не надо все портить, – сказал Адрио, когда Саймон отошел. – Радуйся.

Петро оттолкнул миску, и она застучала по столу, и часть вязкого содержимого рассыпалась.

– Я не собираюсь мешать твоей фантазии о том, что ты важный.

– Ты такой наглый.

– Я не видел никого из Семи, кто вел бы себя так напыщенно, как ты.

– Давно в зеркало смотрел? – спросил Адрио.

Почему они с Адрио вообще дружили? Петро не помнил. Потому что знали друг друга с первого дня в инсуле? Многие могли заменить Адрио. Он отыскал голос и сказал:

– Ты точно возомнил себя тем, кем не являешься.

– Они радовались за меня, – Адрио порозовел. – Ты завидуешь.

Петро отодвинулся подальше от друга, насколько мог, не забравшись на стену.

– Ты так рад, что брат Нарцисо напишет старейшине Катарре. Подумай. Когда Нарцисо скажет старейшине, что Адрио Вентимилла плохо влияет на Петро Диветри, наказан будешь ты. Я – настоящий Петро, помнишь? И она отправит тебя в другое общежитие.

Петро сделал паузу, чтобы пьяная голова друга поняла это. Через миг Адрио поджал губы. Он тихо сказал:

– Это было бы не так плохо.

Отсутствие эмоций Адрио потрясло Петро больше всего.

– Ты знаешь, что говоришь? – спросил он. – Или за тебя говорит вино?

– Это не вино, – Адрио по слову закрывался. Петро ощущал, как его товарищ отдалялся от него, хоть он не двигался физически. – Ты думаешь, что ты лучше меня. Можешь катиться в ад.

И снова отсутствие эмоций убедило Петро, что Адрио говорил это всерьез. Он покачал головой и стал подниматься.

– Эта глупая шутка зашла слишком далеко.

Ощутив, что Петро собирался все остановить, Адрио сел ровно и указал пальцем.

– Ты начал это, заставив меня оставить подпись в дневнике брата Нарцисо.

– Ладно, – Петро не нравилось, но Адрио был прав. – Тогда я это и закончу.

– Я скажу всем, что это была твоя идея, – Адрио был в отчаянии. – Тебя накажут. Не меня.

Голос Петро стал выше.

– Думаешь, я переживаю из-за этого? Когда мой лучший друг… ты ненавидишь меня? Ты думаешь, меня тревожит наказание? – он покачал головой и собрался отойти от стола. – Ты можешь катиться в ад. Завтра, когда мы уйдем отсюда, я расскажу Нарцисо правду, – он не хотел сейчас думать о последствиях. От этого он ощущал бы себя еще хуже. – Он узнает до того, как мы попадем в Насцензу.

– Ладно, – рявкнул Адрио. – Вот и увидим, что с тобой будет.

– Увидим, – он больше ничего не мог сказать. Так заканчивалась дружба? Годы отбрасывались бездумно? Должно быть большее. – Выпей еще. Ешь, сколько влезет. Радуйся последней ночи в роли Диветри.

Его ноги только коснулись ступенек, когда Адрио закричал играющим в карты:

– И на меня раздайте! Удача богов точно на моей стороне этим вечером! – раздался хохот. Последовали звуки веселья, но плотная дубовая дверь комнаты, которую Петро и Амадео делили с Адрио, закрылась. Петро рухнул на перину со стуком, оставшись в одежде и с обувью.

Ему было сложно уснуть. И дело было не в храпе Амадео или комках незнакомого матраца. Он прокручивал ссору в голове. Снова и снова. Странно, как простая подпись могла разрушить дружбу четырех лет. Глупая шутка все сломала.

Под утро он смог закрыться от звуков веселья внизу, но резко проснулся, хотя не знал, сколько времени спустя. Ужасный звук разбудил его – стук в дверь, от которого все его мышцы застыли.

Он открыл глаза и не знал, не приснилось ли ему. Петро поежился и слушал. Он видел тонкую полоску света от лампы со свечой в коридоре. Он не так долго спал. Амадео все еще храпел.

– Ад… Петро? – спросил Петро во тьме, но не услышал ответа.

Он прошел тихо к двери, уже жалел, что не снял обувь. Ноги затекли.

– Если пришел извиняться, уже поздно, – сонно сказал он у двери. – Я все равно расскажу брату Нарцисо утром, – он не получил ответа, так что повернул ручку двери. – Нет смысла…

Тело упало вперед, как срубленное дерево, когда дверь открылась внутрь. Дверь ударилась об стену с такой силой, что содрогнулась на петлях. Петро не двигался. Тело принадлежало Леди с бородой. Его лицо и волосы были в вязкой жидкости, от которой исходил резкий запах. Его труп упал на пол, кровь – и много – лилась из раны. Нож был вонзен между лопаток.

– Убийство, – выдавил Петро, а потом прижал ладонь ко рту, чтобы его не стошнило. Кровь была всюду в коридоре, блестящая, темная и зловещая. – Убийство! – попытался крикнуть он, но звука не было.

А потом он вспомнил, что под этой крышей не хотел привлекать к себе внимания.

КНИГА ВТОРАЯ: Чары луны

8

С холмов ничего хорошего не приходит.

– кассафортийская пословица

Когда дверь напротив открылась со скрипом петель, Петро с болью вдохнул. Он расправил плечи, глаза расширились. Он был готов бежать при виде врага. Но из тьмы появилась Элеттра, бледная и худая в ее платье, потирающая щеку.

– Адрио? – она пыталась сморгнуть сон с глаз. – Что…?

– Не кричи, – хрипло прошептал Петро. Он тревожно сказал. – Элеттра, только не кричи. Не шуми, – ее глаза широко открылись, она увидела тело на полу между ними. Прошли бесконечные секунды, и она поняла, что тело Леди с бородой не было кошмаром. Как и Петро, она прижала ладони ко рту, чтобы не вылетело ни звука. – Хорошо. Вот так.

Сначала Петро подумал, что ему показалось, но он все еще слышал свист чайника. Звук становился все громче, пока он не обернулся. Амадео стоял за ним в ночной рубахе. Его рот раскрылся, стал О. Пронзительный звук из его горла становился все громче, пока Петро не бросился и не закрыл ему ладонью рот.

– Тихо, – предупредил он. Взгляд Амадео метался в стороны, он пытался смотреть куда угодно, но не на труп перед ним. – Амадео, – прорычал Петро ему на ухо, – веди себя тихо.

Он не знал, откуда пришло его спокойствие, как он принимал быстрые решения. Под своей ладонью он ощущал дрожь от визга Амадео, который не унимался. Зубы парня впились в ладонь Петро, но он не отпускал.

– Элеттра, быстрее переоденься, – прошептал он, надеясь, что она услышит поверх грохота его сердца. Она кивнула и пропала в своей комнате. – Амадео. Я отпущу тебя. Ты можешь молчать?

Дыхание кончилось, ладонь Петро закрывала ему и ноздри, и рот, Амадео закивал. Петро отпустил его и отошел, парень тяжело дышал.

– Слушай, – сказал он. – Я спущусь и проверю, что происходит. Пока меня нет, вы с Элеттрой оденетесь и… – он моргнул. Амадео перестал слушать и глядел на тело в крови на полу комнаты. Петро не успел его остановить, его рот снова открылся. Петро через миг накрыл губы Амадео. – Хватит! – прорычал он, злясь. – Тот, кто его убил, может быть рядом.

Зря он это сказал. К счастью, давление ладони Петро приглушило вопль, который последовал, до меньшего звука. Если бы вылетел этот могучий вой, любой из оставшихся в гостинице прибежал бы. Петро толкнул Амадео от двери – дальше и дальше в комнату, пока спина парня не прижалась к шкафу.

– Амадео! – прошипела Элеттра с порога.

Петро обернулся. Элеттра как-то смогла в темноте надеть штаны и кожаную безрукавку и даже обулась.

– Он в истерике, – прошептал он ей.

– Дай-ка, – Элеттра прошла по комнате и без предупреждения оттащила Амадео и ударила его ладонью по щеке. Казалось, она давно хотела сделать это. Петро не удержал ладонь, накрывающую рот Амадео, на месте, когда Элеттра задела ударом его пальцы.

К счастью, Амадео пришел в себя от пощечины.

– Ай! – возмутился он.

– Тихо! – сказала она ему, направила палец на тело. – Ни звука больше!

– Его нужно одеть, – приказал Петро, руки были наготове, если Амадео снова завоет. Парень держал себя в руках, и Петро немного расслабился. – Я посмотрю, что внизу.

– Нет!

– Я должен! – ответил он. Они не могли все время говорить. – Ад… Петро внизу, – объяснил он. – Он не ложился спать. Я должен проверить его.

– И брата Нарцисо, – сказала Элеттра.

– И брата Нарцисо, – согласился Петро. Ему не нравился священник, но было бы ужасно, если бы с ними что-нибудь случилось.

– Они могут быть в порядке, – Элеттра не звучала уверенно. – Может, боги защитили их, – добавила тихо она, а потом повернулась к Амадео. – Тебе нужно одеться, – заявила она. – Перестань смотреть на… на это. Ты уже видел трупы. Мы опускаем на них венки на похоронах в инсуле. Это почти так же.

Это было куда страшнее для Петро, но он обошел стража. Вряд ли похороны на инсуле были с ужасными ранами и потоком крови, окружившем Леди с бородок лужей. Кровь блестела на полу в свете свечи из коридора, текла по щелям между досками. Элеттра пыталась успокоить Амадео, и ей самой могло быть проще думать так о жестокой реальности. Петро перешагнул участок в крови и не смотрел на труп, как и на нож, торчащий из него.

В общежитиях инсулы была деревянная лестница, которая, когда шел посередине, гремела ночью так, словно ядро вылетало из пушки. Он рано узнал об этом, так что ходил ночью в туалет, спускаясь по краю. Он и сейчас инстинктивно так сделал, спускаясь со второго этажа в общую комнату. Этот путь казался самым смелым его подвигом.

Было невозможно понять время по тьме снаружи. Внизу лампы горели тускло, словно последний посетитель ушел часы назад. Огонь, горевший ярко, стал грудой пепла с красными точками углей внутри. Он не знал, что искал, хотя варианты в голове были. Ему нужно было найти Адрио целым. Может, он найдет для них путь побега. Может, он даже отыщет второго стража или брата Нарцисо. Или кого-то, кто поможет им. Никто не оказался внизу. Общая комната была пустой.

Так думал Петро, пока тихо шагал по полу. Сверток теней за стойкой вдруг пошевелился. Петро в панике подумал о призраках, таким осунувшимся и жутким было лицо фигуры перед ним. Она вышла в свет лампы, стала Коллетой, хозяйкой гостиницы. На ее голове была черная ткань, как вуаль, и от этого она сильнее напоминала призрака.

– Кто из вас? – хрипела она, словно кричала часами. – Какой из вас?

Хоть ее платье было черным, как ее вуаль, что-то было не так спереди. Части были плотнее, блестели, словно там был узор из бусин. Она сжимала ту часть и сминала пальцами.

– Хозяйка Коллета, – Петро отпрянул на шаг. Он искал рукой стул или стол, чтобы удержать равновесие, потому что ноги были как желе.

– Он сказал пощадить одного, – прошептала она с дикими глазами. – Одного из юных. Смеялся надо мной, когда я сказала, что даже муху убить не могу. Кто сворачивает курицам шеи для ужина? Не я. Он это знал, – Петро не знал, о чем именно она говорила, но в ее глазах было безумие. Ее взгляд бегал по комнате к Петро, к лестнице и обратно, но, казалось, она ничего не видела. – Но кого? Девочку? Из-за ее пола? Чтобы она выросла и жила, как я? – она с горечью рассмеялась. – Мальца? Или сильного, потому что он быстрее добежит до дома?

– Хозяйка, – Петро пытался звучать ровно, словно успокаивал рычащего зверя. Она приближалась, и он отступал. Ему не нравилось думать, что будет, когда шаги закончатся. – Кое-что случилось. Один из… – он затаил дыхание. Ладони женщины были красными там, где она терла платье. – Вы в крови.

Она терла пятна на платье.

– Это не отстирать, – она была в ужасе, как и он. – Они сказали, что убивать просто. Как резать дыню. Но у дыни нет костей. Дыня не дергает за руку, – она потирала запястья. – И убить ребенка, двух детей… разве это проще?

Чем больше он слышал, тем страшнее было. Петро сглотнул и попытался сохранять голос спокойным.

– Где мой друг? Где Петро?

– Нету, – сказала она.

– Он жив? Где он, синьора?

Вопрос вернул ее в реальность.

– Конечно, он жив. Разве мертвый Диветри полезен моему брату?

Кровь Петро похолодела. До этого он думал, что их страж пострадал от попытки забрать у них немного денег, которые они взяли в путь. Но произнесенная фамилия спокойным голосом во тьме пугала сильнее, чем вид ножа. Он стал отчаянно сочинять.

– Петро… он сказал, что он – Диветри? Он врал, синьора. Он известный лжец. Ему нравится внимание людей, и он сочиняет, чтобы получать выпивку и внимание…

– Они знали, кто он, до того, как он пришел к Кампобассо, – рявкнула она, злясь. – Лоялисты не дураки.

Лоялисты. Снова это слово. Петро казалось, что его сбросили в глубокую и ледяную часть Соргенте, и он погрузился с головой. Но ему нужно было поддерживать с ней разговор.

– Ваш брат – лоялист? Куда он забрал Петро Диветри?

– Север, – она тряхнула головой в ту сторону. – И я туда пойду. Работа всей моей жизни пропала за ночь из-за глупости брата.

– Где брат Нарцисо? – спросил Петро, надеясь отвлечь ее.

– Тот лицемерный змей? – рявкнула она. – Какое тебе до него дело? Этот змей с ними, – Петро молился, чтобы священник мог защитить Адрио там, где они были. Глазки женщины посмотрели на него. – Моя жизнь окончена. Как я могу остаться тут, когда они узнают в Кассафорте, что мы сделали? Ты должен вернуться? Или один из них? – она махнула на лестницу. Элеттра и Амадео стояли там и слушали. Амадео заправил ночную рубаху в штаны. Петро надеялся, что он не закричит снова.

– Всех нас, – попросил он. – Отпустите всех нас, синьора.

– Это не входило в их план. Я могу пощадить только одного, – она звучала неуверенно. Ее ладони перестали теребить пропитанное кровью платье и пропали под тканью. Когда они вернулись, в одной руке она сжимала что-то острое и сверкающее. Нож для рыбы, которым убирали внутренности и кости. С неровным краем для того, чтобы убирать позвоночник, он был опаснее любого ножа, хоть и был меньше в размере. – Мы все – часть плана. Маленькая шестеренка в механизме, созданном Кассамаги, – она подняла голову и долго смеялась. – Так Саймон звал нас. Маленькие шестеренки. Мы делаем все, что можем. Они обещали нам место.

Ладонью, которая была ближе к лестнице, Петро махнул Элеттре и Амадео, надеясь, что они увидят и подойдут к нему. Он смотрел на Коллету, надеясь, что она забудет о них.

– Вы не хотите никому вредить, синьора, – он старался, чтобы голос не дрожал так, как тело. – Отпустите нас. Всех троих. Мы скажем, что вы в этом не участвовали, – он обещал, но знал, что это была ложь. Он расскажет о Леди с бородой и о том, как он умер.

– Не важно, – она покачала головой. Она крутила нож пальцами. – Кампобассо конец.

Она пошла к лестнице, и Петро крикнул:

– Стойте. С нами был еще мужчина. Крупный. Одна густая бровь над…

Отвлечение сработало. Женщина смотрела на него миг, а потом прошла к двери кухни. Она потянула за нить, ведущую к дыре, вырезанной в верхней доске двери. Она подняла ручку с другой стороны, и женщина толкнула дверь. Когда она открылась, она врезалась во что-то. Когда дверь перестала дрожать, Петро услышал резкий вдох Элеттры. Сапог лежал на полу, носок торчал прямо, словно внутри еще была ступня. Хозяин лежал лицом на полу, темный силуэт был безжизненным.

– Кочерга его добила. Я не могла использовать нож снова, – она тяжело дышала. – Саймон говорил, что это как резать дыню. Это не так. Кости…

Элеттра, наконец, заметила жест Петро. Она схватила Амадео и, пока он не заглянул на кухню, повела его по комнате. Они встали втроем.

– Убивать не просто, – Петро было плохо из-за этой темы, и он не хотел снова слушать о костях. Он инстинктивно протянул руку, чтобы защитить двух других от Коллеты. Но тут он заметил движение. Голые руки? У женщины был нож, она убила дважды и от этого сходила с ума. Даже если они попытаются подавить ее, один из них будет ранен или убит. – Вы не хотите больше убивать.

– Нет, – звучало так, словно она плакала, но в темноте было не понять.

– Не хотите, – повторил Петро. – Вы выполнили свою роль.

– Да, – согласилась она. – Все, что он сказал, все ради принца.

– Опустите нож, – мягко сказал Петро, хотя слышал напряжение в своем голосе, выдающее его нервы. – Опустите, и мы уйдем за ту дверь и больше не вернемся.

– Не знаю, – сказала она.

Хватило того, что она обдумывала предложение.

– Мы побежим в Кассафорте, – продолжил он. – Мы передадим им послание, какое захотите. Скажем, что вы забрали Петро Диветри… ради чего? Ради денег? Этого вы хотите?

Слова были неправильными. Она сжала нож крепче, ее голос стал жестче.

– Мы сделали это ради принца, – сказала она. – Настоящего! А не самозванца на троне!

– Хорошо, хорошо, – сказал Петро. – Не деньги. Ваше дело благороднее денег. Вы не хотите проливать много крови. Опустите нож.

– Какой настоящий принц? – истерично спросил Амадео. – Принц Берто мертв.

Элеттра тряхнула его. Петро еще громче сказал хозяйке гостиницы:

– Мы скажем, кому вы хотите, что настоящий принц должен сидеть на троне. Диветри. Королю – самозванцу, ладно. В замке. Кому угодно, – она снова слушала его, и он продолжил. – Вы выполнили свою роль, синьора Коллета. Сжальтесь.

– Сжалиться, – ее глаза посмотрели на потолок, словно в молитве или воспоминании. После долгого мига тишины она покачала головой. – Он ни разу не проявил ко мне милосердие.

Он проиграл. Женщина издала дикий вопль и подняла руку, словно готовилась броситься через комнату и перерезать всем глотки. Петро слышал, как Элеттра и Амадео напряглись и пригнулись, он отталкивал их подальше от женщины к стульям у края комнаты. Но женщина не нападала, а метнула нож. Он пролетел дугой, крутясь, и вонзился в доски стены в трех саженях от них. Клинок вонзился глубоко. Ручка ножа дрожала от удара.

– Идите, – сказала она так низко, что голос звучал как мужской. – Уходите отсюда. Пока я не передумала.

– Спасибо, синьора, – шепнула Элеттра с потрясенным реверансом. Амадео шепнул благодарность.

Петро молчал. Его сердце колотилось, он следовал за остальными за дверь. Только когда она хлопнула за ними, он перестал оглядываться. Они побежали к дальней стороне поляны в лес. Среди сосен и елей ощущалось безопаснее, только лучики света от двух лун проникали среди веток.

– Я не взял свои вещи, – сказал Амадео. Он не скулил, а просто утверждал факт.

– Как и мы. Ничего нет, – сухо сказал Петро. – Ни припасов, ни сменной одежды, только мы. Этого должно хватить, – он не хотел думать, как они справятся. Пока что хватало того, что они выжили. Дальше нужно было найти Адрио, хотя он не знал, как.

– У нас есть это, – Элеттра приблизилась к нему и разжала ладони. В свете луны Петро не сразу понял, что это, а потом пригляделся и ощупал длинные предметы и понял. Она нашла сциллийские свечи в кармане на груди Леди с бородой. Но, чтобы забрать их, она… – Не спрашивай, – сказала она, когда он открыл рот. – Прошу. Не заставляй меня говорить.

– Все хорошо, – он хлопал ее по спине. – Дай мне одну, а другие спрячь.

– Нельзя сейчас запускать их, – возразила она. – Кто-то увидит.

– Этого мы и хотим, – Петро упал на колени у края леса, чтобы вырыть ямку. Он сделал горку влажной от росы земли, вонзил в нее хвост свечки. – Это было у них для сигнала кому-то. Как просьба о помощи. А нам нужна помощь.

– Разве лоялисты не увидят этого? – отметил логично Амадео.

– Они не вернутся, – Петро старался звучать уверенно. – Если и увидят, мы уйдем раньше, чем они придут.

– В город? – спросил Амадео. Он словно умолял.

– Нет. На север, – Петро возился со свечой. Если это была свеча из мастерских Кассамаги, она могла зажечься сама. – За Петро и братом Нарцисо. Мы пойдем вдоль реки.

– Но ты сказал, что мы вернемся в Кассафорте!

– Амадео, тихо, – приказала Элеттра. Он послушался ее. Она серьезно спросила. – Думаешь, мы найдем их, Адрио?

– Не знаю, – тихо сказал он, замер и посмотрел на небо. Над ним было множество звезд, под высокими деревьями он ощущал себя маленьким и беспомощным. – Но мы должны попробовать.

Сциллийская свеча все-таки была с участком на хвосте, который, когда его повернуть, зажигал фитиль. Они отскочили, свеча заискрилась и взлетела в воздух с тихим свистом. Дым от нее был таким густым, что они закашлялись. Нос ракеты вспыхнул, озаряя землю внизу. Петро пару секунд видел лица Элеттры и Амадео, фарфоровые в бледном свете, пока они смотрели на небо. Свеча угасла.

– Пусть это кто-нибудь увидит, – молилась Элеттра, сжав ладони.

– Пусть это увидит правильный человек, – исправил Петро, сжимая ладони. После пути с братом Нарцисо по храмам эта простая молитва Петро была искренней впервые за все путешествие.

9

Ты будешь дома во время сбора урожая? Мы с твоим отцом сами не справляемся, и я сделаю твои любимые пирожки. Не цокай языком, когда мама признается, что скучает каждый день по твоему ангельскому лицу. Ты – мой единственный ребенок, и я имею право так себя вести. Слушайся учителей и думай о маме хоть иногда.

– Синтия Вентимилла в письме ее сыну Адрио

Рассвет наступал медленно. Петро часами переживал, что он и не наступит. События в Кампобассо были такими мрачными, что он не удивился бы, если бы мир остался в вечном сумраке после того, что они увидели. Будто солнце не могло прогнать ту темную ночь. Они шли по лесу к реке, и казалось, что они не дойдут. Они давно сошли с Великого хода в паломничестве, так что вернуться не могли. Без карты река будет их единственным ориентиром.