Текст книги "Заговор в Насцензе (ЛП)"

Автор книги: В. Брайсленд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

К концу второго часа они обошли лагерь по периметру, и Адрио был в восторге.

– Я и не думал, что столько людей приходит на ритуал в Насцензе, – сказал он, сдвигая капюшон и вытирая лоб. Становилось жарче, и сотни тел только добавляли им пота.

– Нужен другой план, – согласился Петро.

– У нас и нет плана, – Эмилия была настроена решительно, хмурила брови, щурилась, выпятив челюсть, стиснув зубы. – Это проблема. Мы не знаем, что они задумали.

Вико попытался подвинуть капюшон по примеру Адрио, но Петро остановил его. Было бы катастрофой, если бы кто-нибудь узнал принца.

– Почему не сообщить страже тут?

– Ты видишь тут стражей? – спросила Эмилия.

Петро задумался. Он не видел ни одной алой формы с тех пор, как они прошли в долину.

– Их нет, – продолжила Эмилия. – Насценза – не город. Тут нет гостиниц, конюшен, домов. Остальное время года тут никто не живет. Это просто амфитеатр в земле, где люди раз в год собираются со всей страны, исполняют музыку и молятся неделю. Даже если бы Кассафорте могло выделить стражей, пришлось бы посылать их по всей стране. Люди в каждом селе собираются в этот праздник, всех не посторожишь. Это не сделать. Да и зачем? Середина лета – ночь мира, – она сжала переносицу с силой, словно отгоняла головную боль. – Начнем заново. Мы растерялись.

Петро согласился.

– Хорошо. Что мы знаем о планах лоялистов? Они хотят пустить кровь рекой.

– Что это? – пара толстых женщин в нижних платьях и шарфах на волосах проходили мимо них на пути от ручья, сжимая кувшины.

– Кровь рекой? – повторила встревоженно вторая. Она посмотрела на лицо Петро в тени капюшона и отпрянула от вида.

– Мой младший брат подрался, – объяснила Эмилия, коснувшись плеча Петро. – Из-за девушки.

Вторая опустила кувшин и сдвинула лицо Петро, чтобы осмотреть его опухший глаз, треснувшую губу и синяки на лице. Хоть гриб помог, было еще больно, когда женщина коснулась его.

– Девушка, видать, была хороша.

– Да, синьора, – согласился Петро. Он вздрогнул, когда Эмилия ущипнула его.

– Недалеко от меня есть лекари, – сказала первая. – Идите в ту сторону сорок шагов, ищите простую палатку на двоих с красным шарфом на верхушке. Так я отмечаю свое. Спросите тех, кто рядом, показать вам Соубонса. Он поможет с таким лицом, мальчик.

– Кто-то должен, – вторая поправила капюшон Петро. – Бедняга.

– Это не будет стоить денег, – первая подняла кувшин на бедро.

Они выждали, пока женщины не уйдут.

– Говори тише, – напомнила Эмилия Петро.

– Простите, – он отвел группу в сторону, где было меньше людей. До этого они стояли на тропе, ведущей к ручью, и желающих пройти там было много. Когда они снова собрались вместе, он продолжил, словно и не прерывался. – Они явно задумали резню.

– В этом нет смысла, – продолжила Эмилия его мысль. Она все еще озиралась, словно ожидала, что отряд лоялистов нападет с холмов вокруг милой долины. – Сколько лоялистов там, по сравнению с количеством людей тут? Два отряда? – Вико пожал плечами. – Пилигримов намного больше. И у многих людей тут есть хотя бы ножи, а то и мечи. Нет, есть лоялистов не сотни, значит, у них другой план.

– А Веренигтеланде? – спросил Адрио. Он тоже поглядывал на холмы. – Их армии не могут напасть?

Эмилия покачала головой.

– Если лэндеры умные, а я думаю, что Густоф Вернер такой, они не захотят быть замеченными в том, что произойдет сегодня. Думаю, оба лагеря лоялистов пропадут к рассвету завтра. Они не хотят, чтобы кто-то отследил связь между ними и предателями.

– Веренигтеланде хочет, чтобы Кассафорте прибежал к ним за помощью, а не видел в них врагов, – сказал Петро. Он рассеянно теребил амулеты в кармане с песком. Он привык сжимать их на удачу за последние два дня.

– Точно. Но как несколько десятков мятежников могут успешно напасть на толпу такого размера?

– Им не обязательно убивать всех для этого, – Петро казалось ужасным обсуждать смерть так. Их окружали настоящие люди. Даже обсуждать их гибель теоретически было как просить о наказании.

– Но им нужно убить хотя бы нескольких, если они хотели оставить наши тела среди других, – Эмилия не видела проблемы в таком обсуждении.

– Пушки? – предположил Адрио.

Эмилия покачала головой.

– Я не видела пушки в лагере. Как и пушечные ядра.

Петро посмотрел на правую ладонь, его кончики пальцев почти почернели. Грязь или песок все попадала в его карманы.

– Я просто хочу связаться с другими стражами, – Эмилия хотела возразить, и Петро быстро добавил. – Больше стражей – больше людей на нашей стороне.

– Я не потеряю контроль над ситуацией из-за жадного до власти человека.

– Знаешь, какой у тебя изъян? – вопрос Петро остановил Эмилию. – То, что ты не хочешь просить о помощи.

– Потому что мне не нужна помощь, – Эмилия сразу же после этих слов прикусила губу. – Ты хочешь намекнуть, что я не зашла бы так далеко без тебя, да? Или без его высочества. То есть, Вико.

Петро просто улыбнулся. Он доказал свои слова. Адрио ощутил себя лишним и сказал:

– Все хорошо. Вы шли за мной, так что я не против побыть вне списка.

– Ни один протокол в мире не может учесть все возможные ситуации, – сказал Петро Эмилии. Он покачал головой. – Может, я на четыре года младше тебя, но я хотя бы знаю, что выжил до этого мига, потому что люди помогали мне по пути, а не из-за того, что я – особенный. А ты талантлива. Даже обидно, как ты хороша во всем. Книги с протоколом хороши, но подумай, каким хорошим стражем ты стала бы, если бы стала непредсказуемой. Если бы ты это сделала, стала бы настоящим лидером. Если бы ты смогла собрать под своим руководством немного стражей, они были бы впечатлены дома. Ты впечатлила бы Камиллу Сорранто.

– Тут нет стражей, которыми можно управлять. Я это уже сказала, – рявкнула Эмилия. – И вообще, – хмуро сказала она, – а если они настоят, что нужно быть у власти?

– Фосси! Не нужно просить быть во главе. Будь во главе.

Он бил Эмилию по уязвимому месту, но это работало. Петро видел огонь в ее глазах, а потом ощутил, как его потянули за рукав.

– Что, прости? – услышал он.

Он повернулся и увидел невысокую милую женщину в три раза старше него. Она была в скромной серой сутане, как у него. Платок покрывал ее голову, а не капюшон.

– Я невольно услышала. О, мамочки, – она увидела лицо Петро. – Ты выглядишь ужасно!

– Моего брата побили. Трое крупных мужчинам, – сказала Эмилия.

– О, нет, – глаза женщины были синими, а лицо – милым, и она сама выглядела как ребенок. – Так не пойдет. Не тут. Они поймали тех, кто это сделал? – Петро покачал головой. – На дороге много хулиганов. Может, я могу помочь? Мой муж умеет выслеживать хулиганов. Он – городской страж. Был. Уже на пенсии, слава богам. Я никогда не одобряла. О, бессонные ночи, когда он был в патруле, и я переживала за него…

– Это все мило, синьора, – Эмилия попыталась улыбнуться. – Но…

– Я слышала, вы говорили о стражах. Знаю, не нужно было подслушивать – мой Берро всегда говорит, что я лезу, куда не надо, но у меня всегда был хороший слух… Если вы ищете стража – ясное дело, твоего брата так побили – он может помочь. Мой Берро хорош в таком. Прошлой ночью был спор из-за бараньей ноги, которую якобы украли у женщины возле нашего лагеря, и она подняла шум, ходила по палаткам и требовала обыскать их, а Берро…

Эмилии не нравилось, что ее перебили.

– Вы очень добры, – заявила она, перебив ее.

– Да, – сказал Петро. – Давно ваш муж на пенсии, синьора?

– О, уже десять лет. Нет, двенадцать. Нет, десять. Да, десять, ведь нашей дочери тогда было…

Десять лет было хорошо. Берро ушел до попытки переворота принца Берто, он был верен королю Алессандро. Женщина болтала, а Петро смотрел на Эмилию. Они обсуждали это мгновения назад – она знала, что нужно было делать. Пока женщина говорила о чем-то повседневном, звуча так, словно у нее никогда не кончался запас воздуха, Петро захотел сдаться и предложить сам.

Но Эмилия заговорила. Она спросила, покраснев:

– Может, вы отведете меня к своему доброму мужу? Я хочу попросить его об одолжении, – Петро ощущал себя как счастливый отец, но подавил лучи гордости, чтобы Эмилия не поняла это превратно.

– О, конечно, милая, – сказала женщина. – Я шла к ручью, но это может подождать. Если не против понести это, юноша… – она дала Адрио охапку тряпок, которые явно хотела постирать, и поправила свой платок. – Я покажу путь.

– Минутку, – Эмилия склонилась к уху Петро. – Я встречусь с этим Берро и выясню, можно ли ему доверять. Может, он знает других бывших стражей, которых можно собрать.

– Это идея, достойная гения стратегии.

– Не вредничай, – прорычала она. – Ты со мной не пойдешь. Со мной будет Адрио. Вы с Вико проверите амфитеатр. Встретимся вскоре там. И, Петро…

– Да?

Он ожидал просьбу быть осторожным или ненужное напоминание скрывать лица. Но Эмилия сжала его ладонь.

– Тот, кто убедил тебя, что в тебе нет ничего особенного, ошибся. Особенно, если это сделал ты сам.

Петро был так потрясен, что мог лишь смотреть на спину Эмилии, пока она прижала ладонь к плечу Адрио и пошла за доброй старушкой к ее палатке. Хоть что-то хорошее она ему сказала. За долгое время это было самое лучшее, что ему хоть кто-то говорил.

– Так она тебя любит или нет? – спросил Вико.

Петро чуть не забыл о Вико, впитывающем каждое слово.

– Вряд ли, – честно и с сожалением признался он. – Хотя я не уверен, важно ли это.

Вико вздохнул и похлопал Петро по спине.

– Ты это переживешь, – он звучал как эксперт в этой теме.

Они пошли к амфитеатру в центре долины, на путь ушло несколько минут. Древние камни были старее Кассафорте. Говорили, это место построили боги в первые годы мира. Пять этажей колец и круг в центре под небом. Ряды скамеек стояли на густой траве на каждом уровне и точно были современным дополнением, но неотполированный мрамор, из которого был построен амфитеатр, был гладким и белым от солнца и ветра. Казалось, долина была создана вокруг него, а не наоборот.

– Кто они?

Они стояли на верхнем кольце камня с южной стороны амфитеатра. Вико указал вниз, и Петро подумал, что он заметил брата Нарцисо или Саймона Якобучи, а то и другого лоялиста. Но нет, мальчик указывал на центр, где пилигримы в сером собирали большие стволы сосен для церемониального костра. Костер был большим, дерево собирали пирамидой. Каждое бревно требовало нескольких человек, чтобы добавить в огонь. Бревна были бережно соединены, направленные к небу, и пламя с запахом трав поднималось выше в воздух.

Чтобы добавить бревна в костер, требовалось двигаться слаженно, и это впечатляло так, что Петро на миг забыл о вопросе Вико.

– Ты про гобелены? – он указал на место, где за костром стоял каменный алтарь. Даже издалека им было видно два гобелена по бокам алтаря. – Это Муро и Лена. Боги-близнецы, – Петро с интересом посмотрел на Вико. – Ты знаешь, кто Муро и Луна, да?

Вико выглядел в этот миг как принц.

– Дядя говорит, религия – ложное утешение немытых масс, – он задумался. – Хотя, пожалуй, не стоит верить всему, что говорит дядя. Говорил.

Гобелены занимали высоту в два этажа, и Петро едва мог представить количество стежков на них. Слева длинная ткань изображала профиль улыбающегося Муро с гончими у его ног, словно его заметили в узкое окно. Серьезное лицо Лены украшало гобелен справа, она разглядывала книгу на коленях, белый олень спал у ее ног.

– Решать тебе, – сказал он мальчику. – Нет закона, заставляющего верить в богов.

– А все эти люди? – Вико кивнул на ряды людей в амфитеатре. Со своего места он видел десятки плеч и капюшонов, порой перемежающихся с платками женщин из города, как у жены стража на пенсии. – Их заставили бросить подношения богам, чтобы ваша страна превзошла меньшие народы?

Слова изо рта мальчика были такими официальными, что Петро притворился, что кашлял, чтобы скрыть смех.

– Нет, – сказал он. – Люди тут, потому что хотят. Они оставили уют домов и все знакомое и отправились в путь. Они пришли проявить уважение к богам, потому что хотят поблагодарить их за все, что им дали. Не из-за торжества над меньшими народами, – эта идея напоминала Веренигтеланде.

– Ты пришел сюда, потому что хотел? – спросил Вико.

Вопрос был странным. Петро не хотел в путь, когда старейшина Катарре объявила, что он обязан пойти. Он не был рад храмам и молитвам в первую половину пути. Но после Кампобассо его будто тянуло сюда. Было естественно и правильно находиться тут, помочь предотвратить то, что было задумано. У него были возможности пойти домой, вернуться в безопасность. Он ими не воспользовался.

– Да, – твердо сказал он. – Я хотел прийти.

– Мальчики, – Петро ощутил ладонь на плече, отодвинувшую его. – Прошу, пропустите, – широкоплечий мужчина в рясе отодвинул их от лестницы, которую они перекрыли. Как только путь был свободен, фигуры в похожей одежде пошли к костру. В руках они несли металлические корзинки, которые позвякивали с каждым шагом. Видимо, это были официальные представители, потому что, в отличие от людей, которых Петро видел последние несколько часов, они были в одинаковых масках-черепах, как в Кассафорте на празднике Середины лета. Петро жалел, что не взял свою – маска скрыла бы его лицо. – Амулеты для этой ночи, – сообщил мужчина, отодвинувший их. – Вы готовы к празднику?

Вико спросил:

– Что нужно делать, кроме как просто появиться?

Мужчина сдвинул капюшон и потрясенно посмотрел на них. Рыжеватые волосы окружали его дружелюбное лицо, и он казался неплохим жителем деревни.

– Мальчик, нужно говорить молитвы, петь песни, быть готовым к ритуалу на закате.

– Мне не за что молиться.

– Это мой младший брат, – быстро объяснил Петро, подражая Эмилии. – Мы тут еще не были, – мужчина с пониманием кивнул, не замечая разницу акцентов Петро и Вико.

А потом священник охнул и чуть попятился.

– Прошу прощения! – тут же извинился он, стыдясь своей реакции. – Просто твое лицо… боги рады и уродам.

– Он не урод, – мрачно сообщил Вико. – На него напал барсук.

Мужчина похлопал Вико по капюшону, и мальчик сжал ткань, чтобы мужчина остановился.

– Барсук! Ужасно. Если вы тут еще не были, помните, что когда пройдете ниже, нужно шептать и не опускать капюшоны. Это для уважения. Но не говори, что тебе не за что молиться, мальчик. Всегда есть, за что молиться.

– Например? – заинтересовался Вико. Последние три фигуры с корзинками прошли мимо, и Петро заметил амулеты луны, мерцающие на солнце. Процессия несла сотни сложенных и запаянных полумесяцев в руках.

– Молись о мире, – предложил мужчина и сцепил ладони на животе. – О процветании. За свою семью. За тех, кто покинул нас в этом году. Молись и думай. Тебе станет лучше. Вы из Кассафорте?

– Мой брат – официальный посол из инсул, – сказал Вико, Петро не успел его остановить. – Он очень важный.

Петро не успел запаниковать из-за того, что его раскрыли, или обрадоваться из-за восторга в словах Вико, мужчина вскинул руки.

– Ах! Из инсул! – сказал он так громко, что несколько человек неподалеку повернулись и зашипели на него. – Мы думали, вы заблудились или передумали приходить. Хотя инсулы еще не оставляли нас одних. Когда вы прибыли? Где сестра Беатрице? Мы были в инсуле Детей Муро вместе много-много лет назад. Может, она упоминала меня? Брата Иоаннуса? Я из священников, которые помогают ритуалу.

Петро вдруг обрадовался, что Вико выдал эту правду о нем.

– Иоаннус? – он сделал вид, что уже слышал это. – Тот Иоаннус, имя которого… о, как же там…

Мужчина ответил за него:

– Оливьеро! Да!

– Оливьеро Иоаннус! – согласно воскликнул Петро.

– Так сестра Беатрице упоминала меня?

– Нет, – признался Петро. Он ощущал вину за такую ложь, но он делал это во благо, так что боги не должны были наказать его на священной земле. – Сестру Беатрице в последний миг заменили. Она нас не сопровождала, – мужчина приподнял брови. – Нас привел брат Нарцисо.

– Нарцисо?

– Склаво Нарцисо? Вы видели его тут? Вы его знаете?

К разочарованию Петро, Оливьеро покачал головой.

– Я знаю Нарцисо, конечно. Делают неводы. Со мной в инсуле была девочка, Серена Нарцисо, когда я был парнем. Постоянно задирала нос. Не нравилась мне, – он сморщил нос и подмигнул. – Думаю, мне не стоит плохо говорить о ваших старейшинах, да? Хорошо, что я ничего такого не сказал, да? Занимайте места для ритуала.

Оливьеро Иоаннус поправил капюшон и пошел по крошащимся ступеням к костру. Вико и Петро едва поспевали за ним.

– Места? – спросил Петро, когда они вернулись к нему, на них тут же зашипели молящиеся рядом.

Брат Иоаннус опустился со стуком на пол второго яруса. Он не замедлился. Он сказал шепотом:

– Пилигримы из инсул обычно среди почетных гостей. Конечно, вы получите хорошие места. Прямо у алтаря, – он указал вперед.

Они спустились по амфитеатру, земля под ногами была вымощена тем же неотполированным мрамором, жар от костра был таким сильным, что лицо Петро нагрелось, напоминая запеченное яблоко. Они прибыли всего на пару минут позже группы с черепами, те разделились на два отряда и пошли вдоль круга. Брат Иоаннус, казалось, не замечал жар огня, прошел в сторону алтаря. Петро был рад, что капюшон хоть немного скрывал от жара. Он смотрел, как первый из группы с черепами кивнул остальным. Они стали опускать корзинки у стенок, обрамляющих лестницы, ведущие к центру. Все было слаженным, как и у тех, кто добавлял дерево в костер.

Места для гостей из инсулы не были украшены. Это были такие же ровные ряды скамеек, просто они были ближе к действу.

– Двое из инсулы Кающихся Лены сядут тут, конечно, – сказал священник нормальным голосом, уже не мешая молящимся. Он указал на маленькую скамью ниже гобелена Лены. Вблизи было почти невозможно различить лик богини из узелков нити, но оба гобелена были близко, летний ветер играл с ними, и они стучали по высоким шестам, удерживающим их. – А двое от инсулы Детей Муро тут, – он указал на такую же скамью с другой стороны. – Где они? И ваш сопровождающий?

– Они… в лагере, заводят друзей, – ответил Петро.

– Тогда скажите брату Нарцисо, что он будет сидеть тут, у алтаря, с другими девятью священниками. Я рад, что вы прибыли, – впервые за время, пока они шли за ним к костру, Иоаннус стал реагировать на жар и влажность дня. Он вытащил платок из кармана и протер лицо под капюшоном. – Боги, я рад, что вы прибыли. Людям нравится, когда их Семь и Тридцать присутствуют, и без вас было бы не такое представление.

Слова были обычными, но волоски на руках Петро встали дыбом.

– О чем вы, синьор?

– О, это бред. Обычно гости из Семи и Тридцати в первом ряду на этом уровне, – он указал по кругу на периметр каменного пола. – В этом году представление будет не очень, несколько семей подошли ко мне утром и сказали, что не придут ночью.

И Петро снова ощутил, что был близко к чему-то важному, мурашки пробежали как от холода ночью. Он пытался говорить ровным голосом, когда спросил:

– О? Кто?

– Посмотрим, – брат опустил голову, пока думал. – Один из младших сыновей Катарди был тут, но сообщил, что лучше будет сверху наслаждаться видом. Семья Годи тоже так сказала, и я подозреваю, что это новая прихоть. Женщина Фало и парень из ди Ангели отправились утром в Кассафорте. Тут хотя бы будут правнуки из Пиратимаре, как и несколько из семьи Менси.

– Разве не странно, что люди уходят до ритуала? Или меняются местами?

– Очень странно. Но всегда есть причины, да?

Да, подумал Петро. Причинами были знания некоторыми из Фало и ди Ангели, ведь они были частью заговора, чтобы заставить Кассафорте попросить о помощи Веренигтеланде. И они знали, что что-то произойдет этой ночью. Конечно, они убегали как крысы с тонущего корабля.

Прогнать брата Иоаннуса было сложно, он был разговорчивым и хотел рассказать мальчикам историю каждого ритуала Середины лета, которые он посещал с одиннадцати лет. После обещаний быть на тех местах в нужное время, они смогли подняться по лестнице туда, где встретили священника. И там они ждали.

Они ждали долгие часы, Петро пытался разглядывать лица всех, кто проходил. Близился вечер, все больше людей покидали палатки и шли к амфитеатру, опускались на колени на траве или садились на скамьи и в молитве склоняли головы. Музыканты заняли места в башнях, установленных у крайнего кольца амфитеатра, чтобы медленно стучать в большие барабаны. Удары были медленнее, чем биение сердца, и поначалу Петро было не по себе. А потом шум просто слился с остальными звуками.

Где-то в лагерях пилигримов на западе кто-то установил большое катаринское колесо. Две зажженные ракеты по краям металлической круглой рамы заставляли ее кружиться на шесте. Чем быстрее горели ракеты, тем быстрее оно кружилось, и больше искр летело. Вико потрясло сооружение, он такого не видел в поместье дяди.

– Я хочу такое, – заявил он.

– У меня такого не было, а я из Семи, – сказал Петро. Он поднял мальчика на плечи, чтобы он видел поверх толпы. – Желай дальше.

– Как это работает? – спросил удивленно Вико.

– Ты видел сциллийские свечи, – сказал Петро. – Если набить порох в цилиндр из бумаги или бамбук, а потом поджечь его, он вспыхнут и сгорит так быстро, что направит ракету вперед или взорвется. Сциллийские свечи взлетают в воздух, потому что на концах есть балласт, – он изобразил свист свечи и показал руками. – На колесе они просто крутятся.

– Я все еще хочу такое, – сказал Вико. – И у меня будет. Вот увидишь, – Петро рассмеялся бы, если бы не переживал за Эмилию и Адрио. Они не выбрали время встречи, но Петро думал, что Эмилия уже закончила беседу с Берро.

Катаринское колесо угасло, восточное небо стало лиловым и синим, и Эмилия нашла их. Петро сидел на скамье неподалеку, Вико сжался рядом с ним, почти уснул, ему надоело смотреть на лица под капюшонами. Эмилия и Адрио пришли среди толпы пилигримов, направляющихся на места в амфитеатре. Ее щеки были румяными от триумфа под капюшоном.

– Я это сделала, – она почти прыгала от радости. – Это было так просто.

– Ты бы ее видел, Петро, – Адрио тоже был рад, что они объединились.

– Что сделала? – спросил Петро.

– Я встретила бывшего стража, Берро. Я рассказала ему, что я – страж на службе у короля Мило, и что у меня есть повод верить, что предатели хотят что-то сделать в амфитеатре, и что я прошу его о помощи. Он тут же сказал, что поможет мне.

– И отсалютовал. Вот так, – изобразил Адрио.

Эмилия явно радовалась этому воспоминанию, хоть и приукрасила его.

– Мне не пришлось спрашивать, могу ли я управлять, – призналась она. – Я просто сказала ему, что я за главную, и он поверил.

– Не только он. Другие тоже.

Петро взглянул на Адрио.

– Другие?

– Скажи ему, – он ткнул Эмилию локтем.

– Берро встревожился и предложил поискать еще бывших стражей, – глаза Эмилии сияли. – Он знал двух рядом, и они согласились слушаться меня. Один из них знал стража с морского флота, а та знала еще женщину, которая служила в замке стражем больше тридцати лет. Их становилось все больше, Диветри.

– Угадай, сколько мы нашли? – Адрио едва сдерживал восторг, чуть не отпрянул в толпу людей, спускающихся тихо по лестнице. Он поднял руки, дважды показал ладони, а потом несколько пальцев. – Двадцать четыре.

– Двадцать четыре обученных стража, – сказала Эмилия. – Почти у всех есть оружие под одеждой. Двадцать четыре союзника, Диветри. Разве не чудо?

– Я знаю, что ты сможешь, – он даже для себя звучал безжизненно.

– Что-то не так, – тут же сказала она. – Что ты узнал?

– То, что произойдет, случится в центре, и скоро, – Петро передал слова священника о семьях Фало и ди Ангели, Катарди и Годи. – Больше мы ничего не узнали.

– Не понимаю. Как лоялисты нападут из центра амфитеатра? – Эмилия покачала головой. – Им придется пробиваться мимо сотен пилигримов на пути вниз. В этом нет смысла.

– Мы узнаем, когда они спустятся, да?

– Я – возможно. Ты – нет, – Петро приподнял брови, и она объяснила. – Ты не можешь сизеть на скамьях инсулы. Нарцисо тебя заметит, решит, что нашел с тобой и Вико. Это слишком опасно.

– Я могу сам принимать опасные решения, Фосси. И, – он расставил ноги и приготовился быть упрямым, – если мы будем там, готовые к атаке, разве это не заставит их прийти к нам? Ты знаешь, что я права.

Видимо, она знала. Она кивнула через миг и сказала Адрио:

– Найди Берро и скажи ему разместить по два стража у каждой лестницы сверху. Остальные должны отыскать места ближе к центру и быть настороже. Мы будем сидеть на местах у алтаря.

Петро смотрел, как Адрио послушно ушел в толпу, пробиваясь среди потока пилигримов.

– Теперь он твой помощник? – он постарался сказать это шутливо, но вышло плохо.

Она смерила его взглядом.

– Зависть – плохое чувство, Диветри.

– А мне нужно завидовать? – вопрос вырвался резко, и он опешил. Петро был удивлен тому, что она была права. Он завидовал тому, что его друг и Эмилия вернулись радостными. Конечно, он подавленно отреагировал на хорошие новости друзей. Каким дураком он был после того, как она сказала ему одни из самых добрых слов в его жизни. – Сделай вид, что я этого не говорил, прошу.

Они стояли и смотрели друг на друга мгновение. Молчание было неловким, их отчасти окружали фигуры в сером, спешащие на ритуал.

– Я не хочу, чтобы ты думал, что обладаешь мной, – сказала Эмилия.

– Я знаю. Я не могу. Не должен, – сказал Петро.

Она не сводила с него взгляда. Хоть их лица прикрывали капюшоны, он избегал ее взгляда.

– Я еще никого не любил раньше, – добавил он. – Это все очень странно.

– Ты не любишь меня, – сказала она. – Мы оказались вместе в опасности, у нас быстро возникла связь. Ты путаешь это с любовью, – она опустила ладонь на его плечо. – Ты мне нравишься, Диветри. Я тебя уважаю. Но это не любовь.

– Ты права, – сказал он. А потом сглотнул и посмотрел на нее. – Это не любовь. И никогда не была. Это просто… реакция. Ты на сто процентов права. Я тебя не люблю.

– Хорошо. Теперь ты вырос. Говоришь, у нас места у алтаря? Когда Адрио вернется, займем их. Сядешь со мной, друг? – спросила она у Вико, тот благодарно кивнул. – Мы будем этим вечером Детьми Муро.

Петро улыбался, пока она не отвернулась. Он только что сказал Эмилии Фосси самую большую ложь в своей жизни. Если это ее радовало, он продолжит говорить это снова и снова, пока она не поверит его. Но от этого ложь не станет правдой.

22

Я посоветовал бы пилигриму для первого паломничества не брать много вещей.

Чем больше вещей с собой, тем больше потеряешь.

– Антонио ди Магретто, известный пятьюдесятью походами для ритуала в амфитеатре Насцензы

Посреди часовой молитвы Петро понял, что за ним следили. Перед ним ревел огромный костер, шесть стволов деревьев, размещенные определенным образом, сделали его высоким. Огонь был таким ярким, что он не видел собравшихся во тьме, но если толпа за огнем была такой же, как за ним, амфитеатр был полон. Капюшон за капюшоном скрывали лица верующих. Некоторые были с традиционными масками черепов, включая мужчин у каждой лестницы, сторожащих лунные амулеты. Многие были без масок.

Петро не знал, что думал об этом Вико. Вид людей в сутанах с капюшонами мог напоминать ему жнецов смерти, приведших мертвых к месту упокоения. Иронично, ведь церемония проводилась для памяти мертвых. Или, может, сходство было намеренным, хоть и забытым со временем.

Тогда он впервые ощутил на себе взгляд. Не просто ощутил. Он был уверен. Он ощущал откуда-то взгляд, сосредоточенный на нем, пытающийся пронзить серую ткань на нем. Стараясь не поднимать высоко голову, Петро смотрел на скамьи вокруг огня. Места для пилигримов из Семи и Тридцати были почти пустыми, те семьи, которые знали о заговоре, не заняли свои места. Скамьи за ними были заняты пилигримами разных размеров. Было невозможно понять, кто так пристально глядел на него.

Петро посмотрел вправо на одного из священников у алтаря, произносящего бесконечную молитву. Вдали с башен доносился медленный пульс барабанов. Восемь священников сидели за алтарем. С одним у алтаря их было девять, так что брат Нарцисо не должен был присоединиться к ним, никто не говорил, что их должно быть десять. Пара помощников стояла на уважительном расстоянии за священниками, их лица скрывали маски. Петро видел профиль брата Иоаннуса посреди сидящих священников. Его глаза были закрыты в молитве или во сне. А под тенью другого гобелена Петро видел высокую Эмилию и маленького Вико. Ее голова была повернута к нему, было видно кончик ее носа.

Локоть Адрио ударил Петро по ребрам, и он повернул голову. Священник заканчивал молитву.

– Так говорим мы все, – сказал Петро с тысячью голосов.

Другой священник сменил первого, который закончил молитву. Это был брат Иоаннус. Мрамор отражал звук, как и сам амфитеатр, и его голос звучал громко и сильно.

– Друзья. Собратья. Перед тем, как мы подумаем о пожеланиях на грядущий год, давайте вспомним тех, кто нас покинул. Мы чтим их в эту ночь, надеясь, что они будут тепло говорить о нас богам, подготовят нам место на райском пиру, – он опустился на колени, и все последовали примеру, шуршали тысячи одеяний. Петро встал на колени и опустил голову со всеми.

«Упокойте Алусио Рапони, – подумал он. – И Бонифацио де Макзо», – он не мог забыть двух мужчин, умерших, защищая его. Петро закрыл глаза от мысли о них. То, что он был наглым и даже не узнал их имена, все еще беспокоило его. Наверное, это будет мучить его совесть до конца жизни.

Разве он не старался отомстить за них? Если они смотрели с неба, как всегда обещали священники, они улыбались, видя, что Петро и Эмилия хотели наказать убийц? Петро надеялся на это. Жаль, лоялисты не раскрыли свой план. Они ждали часами, но не видели их. Как они нападут сверху, как собирались раскрыть себя?

– Так говорим мы все, – сказал он с другими пилигримами в древнем каменном круге, они вернулись на скамьи.

Пришло время ритуала лунных амулетов. Празднующие в масках у каждой лестницы подняли корзинки с амулетами полумесяцами. Они повернулись и указали рядам спускаться по очереди, схватить маленькие луны и бросать их в костёр.

Дома в Кассафорте обычай был не так важен, как то, что Петро и другие ребята наряжались в маски и бегали по городу всю ночь. Он всегда брал столько амулетов, сколько у него было желаний на год. Он покраснел, вспомнив свои детские желания в прошлом. Больше карманных денег. Сладости. Одежда. В год после попытки переворота принца Берто он загадал эликсир невидимости. Кое-что он мог получить (хотя и не эликсир невидимости), но кто помнил? Он уже не хотел тратить желания на такие мелочи.

Его повели к ближайшей корзине с Адрио, он поднял сутану и полез в карман за амулетами. В кармане было больше черного песка, чем металла. Только четыре остались из тех, что он взял изначально из первого лагеря лоялистов. Какие четыре желания у него были? Он указательным пальцем протер луны, глядя на них на ладони.