Текст книги "Заговор в Насцензе (ЛП)"

Автор книги: В. Брайсленд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)

– Приказы иные, казаррино, – ответил старший из двух стражей. Его волосы торчали так, что Петро мысленно стал звать его Веником. – Ваша сестра и король приказали сопровождать вас…

– …все время и везде, да. Знаю, – Петро вздохнул. Старейшина Катарре уже ответила на его стук в дверь, и он не мог медлить дольше. – Ох уж моя удача.

– Ты будешь в порядке, – сказал Адрио. – Она и не заметит.

Петро не знал, был ли его друг просто оптимистом. Он знал наверняка, что, как только он откроет дверь кабинета старейшины, она посмотрит поверх своих маленьких очков Кассамаги и увидит все в проеме двери. И она увидела двух парней – одного с каштановыми волосами Диветри и лицом, словно он съел лимон, а другой – низкий и не ухоженный. Она увидела и двух крупных стражей с ними, заметила и толпу людей в коридоре. А потом заговорила:

– Мне не сообщали, что в город прибыл цирк.

– Прощу прощения, старейшина Катарре, – Петро старался звучать так, словно его не окружало безумие. – Вы хотели нас видеть?

Она не сорвалась, но было видно, что на миг старейшина лишилась дара речи. Она встала из-за стола и склонилась, уперев в него руки.

– Да, Диветри. Хотела. Но я не ожидала увидеть хозяина карнавала с его ручной обезьяной, идущего по провинциям и ослепляющего зевак. Как и иллюзиониста, поражающего зрителей, или принца, который считает мир своим гаремом! Вы считаете себя таким, Диветри?

Ответа на эти вопросы не было, кроме:

– Нет, старейшина?

– Закройте дверь, – от ее слов Адрио поспешил послушаться, но два стража плавно прошли внутрь. Как только они уединились, старейшина продолжила. – Почему, Диветри, я не могу и десяти шагов по инсуле, большому заведению, сделать, не столкнувшись с напоминанием, что ты тут? Кто эти люди, и что они тут делают?

– Стражи… я их не просил! – возмутился Петро. Он посмотрел на людей в алом, они смотрели перед собой и не помогали. – Она… я… – его голос утих, пока он думал, как объяснить.

Риса в замке вздохнула искренне и сообщила ему новости:

– Скажу это как можно быстрее. Мило принимает делегацию из Веренигтеланде. Они прибыли ночью. Мы полагаем, что они хотят предложить нечто возмутительное. Они будут намекать, что близкий союз между их страной и Кассафорте – лучший способ избежать войны. Они получат наши порты и гавани, а взамен их армии будут защищать нас.

– Это не звучит возмутительно, – не понимал Петро. Веренигтеланде граничил с Кассафорте на севере. Только сто лиг фермерских угодий и леса Кассафорте лежали между городом и холмами горного Веренигтеланде. – Похоже, все что-то получат.

– Кроме меня, – не было сиропа, который был более горьким, чем слова Рисы. – Все, кроме меня, – она снова вздохнула. – Этот близкий союз они хотят заключить через брак. Брак короля Мило из Кассафорте и одной из дочерей императора Веренигтеланде.

Петро моргнул. Мило и Риса любили друг друга годами.

– Что думает Мило? Вряд ли ты скрыла от него свою реакцию.

– Что это значит? – рявкнула Риса.

– Риса! Ты не умеешь скрывать эмоции. Ты кричишь. Ты закатываешь истерики.

– Эта женщина… ей почти тридцать! – возмущенный тон сестры стал чуть тише. – Я пыталась придумать сотню причин, почему Мило не должен делать это, но есть лишь одна. Одна эгоистичная причина, – ей не нужно было ее называть. Петро уже знал.

– Разве он не любит тебя?

– Любовь… не всегда такая сладкая, как поют на улицах, – сказала мягко Риса. – Я могу быт собой с Мило, как ни с кем другим, даже с семьей. Это важно. О, не обижайся. Ты поймешь это сам однажды. Но любовь – не только это. Я буду с ним, когда нужно, а та старуха будет в горах и снегах Брамена есть маринованную редьку и колбаски. Они будут встречаться дважды в год, у них родится наследник, а я буду дальше работать с ним и быть той, кем он хочет. Я не перестану любить его! Но не буду за него замужем. И все, – его сестра теребила край рукава. Она улыбнулась, но Петро не поверил ей. Ее лицо было как у девочки, притворяющейся храброй.

Смотреть, как его сестра сдается, было хуже, чем сама идея брака. Даже сейчас было сложно думать об этом. Петро издал сдавленный звук, а потом смог заговорить:

– В замке ситуация… старейшина, моя сестра… и король Мило с высшим командиром стражи Лорко Фирнетто… решили, что присутствие стражи с Диветри необходимо.

– О, она так решила? – старейшина явно была не согласна.

Петро попытался объяснить это вкратце.

– Моей сестре кажется, что кто-то может использовать Диветри, чтобы повлиять на ее мнение, кхм, жестоким образом.

– Например, отрежет Петро ухо, чтобы Риса согласилась на то, что не хочет делать, – попытался помочь Адрио.

Старейшина смотрела на них. Она сухо спросила:

– Насколько вероятно, казаррино, что я наткнусь на твои отрезанные конечности во время занятий днем?

– Это формальность, и это только до свадьбы… То есть, вероятности мало, – пробубнил Петро, глядя на полу. – Я не хочу стражу. Если они мешают, я отправлю их в замок.

– Твоя свита вне моей власти, – ответила она. – Но в последнее время в моей жизни часто возникает Петро Диветри. Мне постоянно приходят просьбы от инструкторов высшей инсулы отправить тебя в их мастерские.

– Правда? – вдруг заинтересовался Петро.

– Но просьбы основываются не на твоих достижениях в учебе, а от желания проверить умения, скрытые или активные, младшего брата Рисы Волшебницы.

Плечи Петро опустились. Лучше было не выделяться, чем привлекать интерес из-за Рисы.

Старейшина обошла стол и встала перед Петро. Адрио отодвинулся.

– Несколько мастерских стекла на заставах уже спорят, кому из них повезет с тобой, хотя я не видела у тебя навыков и желания работать со стеклом. Я постоянно получаю просьбы от родителей учеников, чтобы ты дружил с их детьми, словно я могу повлиять на такое. И когда я поверила, что смогу тихо пройтись утром без синьора Петро Диветри, я обнаружила его, свисающим со стены инсулы.

Хоть толпа была в коридоре. Петро ощущал их любопытство сквозь дверь. Это почти душило его.

– Я не хочу быть проблемой.

– Мне нужно заполнять журналы и отвечать на письма, – продолжила старейшина, тон становился все строже. – Пятнадцать застав просят совета. Я управляю повседневной жизнью инсулы. Множество тревог должны отодвинуть тебя на задний план, но я не могу игнорировать или избегать тебя, – Адрио стоял за Джиной Катарре, поднял руки и, словно они были куклами-чулками Пульчинеллы, изображал, как они говорят. Старейшина Катарре, не поворачивая головы, схватила Адрио за ухо и встряхнула его.

– Ай! – пискнул Адрио. – А я не верил, когда они говорили, что у вас глаза на затылке.

Старейшина Катарре отпустила его ухо, и он отшатнулся.

– Казаррино, из-за этого, а не из-за людей с вами я решила объявить два дня в инсуле, начиная с завтрашнего, свободными от Петро Диветри.

Волоски на шее Петро встали дыбом. Риса переживала из-за того, что подумают родители, когда ее не приняли в инсулы, но это нельзя было сравнить с тем, что они скажут, когда Петро отправят домой из его инсулы.

– Но я… вы не можете…!

Старейшина вздохнула и сдалась.

– О, не надо так пугаться. Это не навсегда. Я просто отправлю тебя в Насцензу на ритуал Середины лета, – Петро быстро заморгал, прогоняя туман паники. Она добавила. – Как член одной из главных семей Кассафорте, ты понимаешь, что этот праздник – не просто повод оставаться снаружи до рассвета, пить и развлекаться?

– Да? – спросил Адрио.

Петро хотел ударить Адрио. Он кашлянул.

– Да, старейшина. Я знаю. Праздник Середины лета… почитает место рождения богов и дает нам шанс вспомнить тех, кто умер.

– Верно. И каждый год старейшины инсул Кающихся Лены и Детей Муро отправляют учеников как представителей для ритуала, который проводится в амфитеатре Насцензы. Наших представителей принимают как почетных гостей, им дают места у алтаря. Обычно я выбираю учеников, которые проявили себя в учебе или духовном плане. Но в этом году обстоятельства другие, и я решила, что вы, казаррино, представите нас.

– Но это скучно! Ритуал в Насцензе – это молитвы день за днем от рассвета до заката! – всплыли Адрио, не сдержавшись. Он тут же взял себя в руки, но не притих. – Там даже праздника нет! Сжальтесь, старейшина Катарре. Петро уже сделал новую маску для праздника! Он пропустил полночный фестиваль! И не сможет бросить амулет!

– Мы будем скучать, – улыбнулась старейшина.

– И фейерверки! – между полночью и рассветом замок Кассафорте всегда устраивал чудесные фейерверки, заполняющие небо цветами и шумом. – Он пропустит фейерверки! Стойте. Вы сказали мы, старейшина.

– Верно. Инсула посылает двух представителей. И, раз этот год дает возможность избавиться от головной боли, ты, Вентимилла, второй представитель.

Адрио смотрел то на старейшину, то на Петро, пока обдумывал это.

– Какой кошмар, – простонал он.

– Сестра Беатрице из инсулы Детей Муро будет сопровождением, как в паломничестве, которые она совершает много раз в год, – продолжила ровно старейшина. – Вентимилла, думаю, там тоже бросают амулеты. А фейерверки Кассафорте увидите в следующий раз.

Петро все пытался разобраться со своими эмоциями, когда старейшина Катарре коснулась его плеча. Она тихо – только для его ушей – сказала:

– Не считайте это наказанием, казаррино. Пока вас нет в инсуле, все вернется к своим делам. Ваши противники, возможно, успокоятся и не будут вас трогать, когда вы вернетесь. Замок даст столько стражи, сколько посчитает нужным, мне все равно. Пусть несут припасы для себя, в Насцензе нет гостиниц и бараков.

Петро задумался на миг, а потом кивнул.

– Понимаю, старейшина, – тревога, которую он ощущал до этого, сделала его кожу натянутой, как на барабане, но теперь он ощущал себя больше собой. Она давала ему шанс отдохнуть от его репутации, в этом он и нуждался. – Честно. Мне очень жаль.

– И кто знает, – старейшина впервые за недели звучала тепло, – может, к вашему возвращению проблемы вашей сестры решатся, и вам уже не понадобятся эти стражи, – она улыбнулась ему и приподняла брови, взглянув на Адрио. – Ну, Вентимилла? Разве тебе не нужно собирать вещи?

– Дурацкий ритуал, – ворчал Адрио, пиная землю на разбитой мозаике. – Дурацкая Насценза. Это даже не место! Это амфитеатр посреди ничего!

– Если ты так думаешь, уверена, твоим одногодкам будет интересно узнать, изменится ли твое мнение после визита в Насцензу. Думаю, нам придется рассказать тысячу слов о паломничестве, – Адрио громко застонал, но закрыл рот, чтобы не возмущаться. – Казаррино, – добавил строго старейшина Катарре, – не стоит нам пересекаться перед вашим отбытием. Умоляю.

– Хорошо, – даже если ему придется прятаться днями под кроватью, Петро поклялся, что она не услышит ничего.

4

Что я могу посоветовать пилигриму, который еще не покидал город? Следи, чтобы ноги всегда были сухими.

– Антонио ди Магретто, известный за пятьдесят ежегодных походов пилигримом в амфитеатр Насцензы

– Как сильно ты на меня злишься сегодня? – спросил Петро. Вместо ответа Адрио сел на камень у края дороги, тянущейся на север, известной как Великий ход. Петро вздохнул и попытался очистить ступни и голени грязными чулками. Странная маленькая телега, загруженная вязанками камышей, которую тянули две лошади, ехала к ним. Открытые ящики с орехами подпрыгивали сзади. Кучер кивнул мальчикам, повернулся к речным вратам Кассафорте, где стражи города уже сигналили ему остановиться. – Я не могу все время извиняться, – добавил Петро.

– Тогда хватит, – ответ Адрио был резче, чем он хотел произнести. Он почти сразу добавил. – Знаешь, ничего бы не случилось, если бы не ты.

Это и пытался донести до него Петро. С тех пор, как Риса привлекла внимание людей, жизнь Диветри перестала быть веселой. И Адрио, его лучший друг с первых дней в инсуле, должен был понимать это.

Один из двух стражей у стены канала крикнул мужчине на телеге:

– Дорога закрыта, синьор! – Адрио и Петро со своего места слышали удивленный тон мужчины, но не слова. Ливни за последние два дня заставили реку Соргенте разлиться. Над речными вратами, служащими дамбой для Соргенте, текущей по каналам города, вода казалась спокойной. Но дальше она разлилась, мешая путникам попасть в северо-восточную часть города.

– Боги, я грязный, – Петро впервые заметил, насколько грязным он стал. Когда они столкнулись с затопленной дорогой, Петро радостно, во имя их дружбы, разулся, закатал штаны до колен, усадил Адрио на плечи и пошел вброд. Их мешки били его по лицу, и идти было непросто. Теперь его ноги выглядели так, словно принадлежали кому-то с более темной кожей, чем его. Его штаны и белая рубаха, которые были чистыми и аккуратными, когда они покинули инсулу полчаса назад, были в пятнах и мятые. Адрио выглядел так же хорошо, как и когда они отправились в путь. – Хотя бы ты чистый, – отметил Петро, стараясь не ворчать.

Адрио сначала молчал, но сжимал губы так, что менее терпеливый человек уже встряхнул бы его.

– Мне повезло.

– Многие сказали бы спасибо, – вода Соргенте была слишком грязной, чтобы помыть в ней ноги, и Петро приходилось ждать, пока грязь высохнет, чтобы потом стряхнуть ее.

– Вот как? – ответил Адрио. Со своего места на нагретом на солнце камне он указал на двух стражей замка, стоящих на другой стороне затопленного перехода в двадцати саженях от них. – Твои друзья не пойдут за тобой?

– Нет, Хмурый и Нос-крюк не пойдут. Они ждут, когда их подменят, – объяснил Петро. Хмурый и Нос-крюк всегда сменяли Веника и Дышащего ртом по вечерам, и они были на посту с момента, как Петро шел спать, до его завтрака. Он должен был выучить имена стражей, но упрямство заставляло его надеяться, что они пропадут. Адрио просто звал стражей друзьями Петро, словно все еще питал иллюзию, что это сопровождение было привилегией, а не бременем.

– Жалко. Нос-крюк довольно милая, – Адрио вытянул шею и посмотрел на красивую стражницу. – Милое лицо сделало бы все это терпимее.

– Хоть это и страж? – пошутил Петро.

Адрио напрягся и отвернул голову.

Петро сказал что-то не так, но не понял, что именно.

– Это путешествие и так будет плохим. Не ухудшай его, ссорясь со мной.

– Тогда не будь снобом.

Это задело. Адрио во второй раз за три дня назвал его так, еще и без причины.

– Я не это имел в виду.

– Ты это сказал, – парировал Адрио. – Моя семья ближе по рангу к стражам, чем к Семи.

– Я шутил. Помнишь, как мы шутили, пока ты не стал постоянно злиться на меня? – с решения старейшины Петро умолял Адрио вернуть хорошее расположение. Он умолял. Он пытался быть смешным, и это уже надоедало. Дружба требовала стараний, да, но попытки вернуть веселого Адрио казались слишком тяжелыми.

Мужчина разворачивал телегу. Она была такой широкой, плоской и низкой, что мальчики встали и отошли с дороги, чтобы освободить для него место.

– Проклятое наводнение, – сказал он им, проезжая снова мимо. – Мешает людям жить. Они знают, как далеко мне теперь ехать? Вокруг города на северо-запад, а потом снова объезжать, чтобы попасть к торговой площади Кассамаги. Разве правильно поступать так со стариком?

Хоть у мужчины были седые усы щеточкой, Петро подозревал, что он был не таким старым или ворчливым, как притворялся. Он кивнул Адрио, когда мальчик протянул руку к одной из лошадей, разрешая погладить зверя за ушами.

– Что у вас за странная телега, отец? – спросил Петро. – Я такой еще не видел.

Мужчина гордо просиял.

– Ни разу не видел плот? Редко покидаешь город? – Петро кивнул – он пару раз был на экскурсиях, но недалеко и ненадолго. – Это две вещи сразу, – объяснил мужчина. – Думаете, невозможно? Нет, это телега на земле и плот на воде. Видите петли? – он указал на петли там, где крепились четыре колеса. Его ладони соединились. – Они сгибаются. Быстрее заставить Соргенте нести мой груз по реке, пока мы идем рядом с ним. А когда плот начинает задевать камни, мы вытаскиваем его и продолжаем путь по суше. А на обратном пути пони тянут плот вверх по течению. Это проще, чем если бы они тащили его полностью по дороге.

– Я такого еще не видел, – сказал Петро. – Это зачаровано?

Старик рассмеялся.

– Не все умное от Семи и Тридцати, юный синьор. Если бы и была магия, то та, которая помогает старику-фермеру попасть, куда нужно, быстрее и не уставая.

– Что у вас за орехи? – Адрио запрыгнул на выступ телеги.

Мужчина с гордостью отодвинул шерстяные покрывала на корзинках.

– Сладкие каштаны, – сказал он, водя руками по ближайшей корзине, чтобы сияющая скорлупа постукивала. – Немного кедровых орехов и грецких. Лучшие орехи в районе.

– Хорошие, – согласился Петро. Хоть они плотно позавтракали перед тем, как взяли мешки и отправились на встречу с представителями из другой инсулы тут, вид блестящей скорлупы заставил желудок заурчать. Обычно Адрио пытался бы выпросить пару орехов бесплатно у торговца на улице, то жалуясь на бедность инсулы, то говоря, что это для его братьев и сестер. Хитрость пришла в голове Петро. – Вот не знаю, – сказал он так, чтобы слышал Адрио, – нет ли у вас горсти для казаррино Диветри?

– Ты – казаррино Диветри? – спросил мужчина, приподняв брови. Петро понял, что он был грязным и выглядел не как Семь и Тридцать.

– Нет, он, – Петро кивнул на потрясенного Адрио. – Только тише об этом, – добавил он шепотом. – Не любит, чтобы люди знали. Гордость Диветри.

Мужчина все еще не верил полностью, потому что посмотрел на Адрио и сказал:

– Как зовут твоего отца?

Заявление Петро потрясло друга, и он подмигнул и кивнул, чтобы Адрио говорил.

– Эро Диветри, синьор, – пролепетал Адрио. – Моя мама – Джулия Диветри, родилась в казе Буночио. Моя сестра – Риса.

– Ешь орехи в казе Диветри, казаррино? – перебил мужчина. Он поманил Адрио пальцем. – Мои лучше.

– Ну… – Адрио, казалось, спрашивал у Петро разрешения продолжить шутку.

– Он не сможет сказать, пока не попробует, да? – Петро подмигнул другу. Ему нужно было, чтобы Адрио оживился.

– Вытяни руки, парень! – сияя, мужчина зачерпнул горсти орехов из корзин и опустил в подставленные ладони Адрио. – Попробуй это. Если понравятся, скажи папе, где можно найти больше. Каза Кассамаги покупала орехи у Магнуса Косты уже два поколения. Это я. Магнус Коста, – объяснил он, гордо стукнув себя по груди.

Адрио уже запихивал орехи в карманы.

– Обязательно, синьор Коста, – сказал он мужчине. Его голос стал громче и увереннее, он принял роль. – Не сомневаюсь, что мой отец, казарро, тоже оценит их. И я расскажу ему, что у синьора Косты самые большие орехи из всех, что я видел.

Петро невольно фыркнул. Магнус Коста не заметил.

– Это будет честью для меня, сынок, – сказал он, кивнул и попытался поклониться, сидя.

Адрио наслаждался собой.

– Я уверен, – продолжил он, – что с моей рекомендацией вся семья Диветри станет лакомиться вашими орехами, – Петро снова подавил смех. Синьор Коста приподнял шляпу, не зная о шутке, которая едва ли казалась удачной. – Они просто проглотят их.

– Да? – спросил старик, потянув за треугольник волос на подбородке. – Подумать только. Сама каза Диветри!

– И все в восторге от ваших чудесных орехов, – серьезно согласился Адрио.

Петро решил, что Адрио уже достаточно приписал казе Диветри на этот день.

– Хорошо, казаррино, – сказал он, спуская Адрио с телеги. – Пусть синьор Коста едет. Его ждет долгий путь.

– Прощайте, синьор! – крикнул Адрио, лошади отправились в путь. – Пусть умелые руки богов сожмут вас и ваши чудесные о… ммф! – Петро закрыл рукой рот Адрио и был уверен, что друг вырвется и стукнет его, но Адрио высвободился и радостно завопил. Он был полон энергии, вытащил немного орехов из кармана. Тонкая скорлупа трещала под его пальцами. Он бросил содержимое в рот. – Луны, Петро! – он загремел карманами, словно там были лундри. – Я же говорил!

Петро радовался, что боги заменили надутого вредину его старым другом.

– Что говорил?

– Разве Магнус Коста был против угостить меня? Нет. У него было много для одного из Семи. Он знает, как важно делиться с Диветри. Видишь, что ты мог получать, если бы позволил себе больше свободы?

Слова Адрио были бы убедительнее, если бы он был казаррино Диветри, но Петро был рад, что они снова нормально общались, так что согласился.

– Да, ты прав. Но…

– Вот, угощайся, – Адрио протянул горсть.

Петро покачал головой. Орехи все еще казались неправильно полученными. Он хотел объяснить это Адрио, но смолчал.

– Оставь их.

– Ты увидел свет, – Адрио расхаживал по дороге, упирая руки в бока, воодушевленный. Петро посмотрел на дорогу, ведущую к северо-западу города, по которой уехал Магнус Коста, и понял, что увидел маленькую телегу с ослом, едущую к ним. – После стольких лет ты увидел свет, – говорил Адрио. – Мы могли все время радоваться жизни! Теперь все будет иначе. Кассафорте наш, друг мой. Бесплатные орехи, пирожные, напитки, куда ты – мы – пойдешь, как Басо Буночио! Женщины. Настоящие, Петро. Красивые женщины. Как та! – он ткнул Петро в плечо и кивнул в сторону стражей на другой стороне затопленной части дороги.

Смена стражей прибыла, их алая форма была не такой новой. Оба несли мешки провизии. Петро их раньше не видел. Ни старшего, которого тут же прозвал Однобровым, потому что бровь одной линией тянулась на его лбу, ни ту, которая тут же вызвала интерес Адрио – худую и почти нежную девушку, стоящую к ним спиной. Красивые соломенные волосы ниспадали между ее лопаток. А потом она обернулась, и стало видно мужское лицо с бородой.

– Это он, – сообщил Петро, щурясь от солнца. – Или ты на что-то намекал?

– Боги. Такого я не ожидал, – Адрио пожал плечами. Его глаза блестели, он сказал. – Что думаешь о еще одном раунде розыгрыша?

– Что? – сказал Петро.

– Стражи, – Адрио кивнул на двух мужчин, готовящихся перейти затопленную часть дороги. – Они тебя не встречали, да? Наверное, их выбрали просто для пути? Я скажу им, что я – это ты. Посмотрим, смогу ли я, – спешно сказал он, идеи у него накопились за годы. – Они не видели тебя до этого… идеальный шанс. Ненадолго. Мы скажем им потом, что сделали, и посмеемся.

– Не думаю…

– Ты был неприятным в последнее время, – сказал Адрио, почти заискивая. – Сделай это. И я буду знать, что между нами все хорошо.

Последнее Петро не понравилось. Это звучало как вымогательство. Он был Диветри, не любил, когда на него давили, особенно, когда обзывали. Он не успел отказать, они услышали крик.

– Говорю, – вопил пронзительный баритон. – Вы – друзья из инсулы Кающихся?

Они повернулись. Маленькая телега, которую Петро заметил до этого, все еще ехала к ним. Поводья потрепанного осла сжимал мужчина с лысиной на макушке, но длинными волосами у висков и шеи. Петро вспомнил ночь несколько лет назад в общежитии инсулы, когда Пом ди Ангели ножницами подстриг макушку Адрио, свесившего голову с кровати. Мужчина был в комже из желтого льна, указывающей, что он – брат из инсулы Детей Муро.

За телегой шли два ученика возраста Петро и Адрио – девушка с песочными волосами и ярким лицом пыталась подавить зевок, а юноша с веснушками пялился на них. Как брат, они были в почти нарядных накидках поверх одежды для пути. Юноша был в религиозных медальонах. Петро вспомнил слова старейшины Катарре, что он и Адрио представляли их инсулу, и они уже плохо с этим справлялись.

Ученики молчали. Священник стегнул хлыстом по спине осла, подгоняя его, а потом потянул за поводья и остановил телегу.

– Я – брат Склаво Нарцисо из инсулы Детей Муро, – сообщил он, спускаясь с телеги и скромно сцепляя ладони перед собой. – И я рад взять наших собратьев из инсулы Кающихся Лены в путешествие.

– Мы ждали сестру Беатрице, – Петро не хотел звучать злобно, но не знал, кем был этот брат Нарцисо.

– Сестра Беатрице вчера упала с лестницы и сломала лодыжку. Я вызвался вместо нее. Повезло всем нам, да?

– Но не сестре Беатрице, – буркнул Адрио.

– После двух дней дождей боги подарили отличный день для начала пути. Разве не чудесно? – брат Нарцисо говорил снисходительно, словно они едва научились алфавиту. Это был голос брата, который работал только с юными учениками и забыл, как говорить с другими. – Помолимся в благодарность? – продолжил он и схватил их за руки. – Да. Дорогая Лена, бледная богиня ночи, и теплый Муро, ее брат, мы благодарим вас за ясное утро и сияющий день…

Петро и Адрио не были религиозными. Как только брат Нарцисо стал молиться, они открыли глаза и переглянулись со страданиями в глазах. Два других ученика послушно склонили головы и терпели длинную молитву лучше, чем представители Лены. Молитва так затянулась, что Петро был уверен, что Адрио вот-вот убежит в лес и останется там до конца дней, выживая на кореньях и ягодах, чтобы не отправили в Насцензу. К счастью, когда на лице Адрио проступила паника, священник закончил молитву.

– Так все мы говорим, – завершил он.

– Такмыговорим, – пробубнили спешно Адрио и Петро. Адрио отдернул руку от хватки брата, пока Петро попытался отодвинуться как можно тактичнее.

Брат Нарцисо улыбнулся им, но Петро все равно смотрел на его лысину.

– У меня есть кое-что особое для казаррино Диветри, – сообщил он. Сердце Петро сжалось. Священник обошел телегу, где была собрана провизия для пути. Один осел не должен был справляться с таким грузом и весом Нарцисо, но Петро видел, что телегу создала семья Меккья из Тридцати. Она делала груз легче для зверей, которые его тянули.

– Затычки для ушей? – с надеждой сказал Адрио. Петро пнул его.

Нарцисо порылся в маленьком сундуке и вытащил дневник, схожий с теми, в которые ученики делали записи во время лекций, но этот был с аккуратным переплетом и лентами. Он расставил на своем месте в телеге складной письменный столик, открыл крышку, и стало видно ручку и несколько металлических насадок, все было сделано казой Кассамаги. Он прицепил одну насадку на металлическую трубку, откупорил баночку чернил и поставил в угол ящика.

– У меня есть любимое хобби, – признался он, развязывая ленты дневника. – Во время работы, хоть и скромной, я встречал разных достойных людей. Меня знают во многих домах Тридцати, – он стал листать дневник. – Видите? Подпись Лорко Фирнетто, высшего командира стражи замка, он оставил ее, когда навещал инсулу, – Нарцисо вздохнул, улыбаясь, глядя на имя, словно оно вызвало хорошее воспоминание.

Петро поежился от имени Фирнетто, напомнившем о стражах. Они, словно по знаку, перешли затопленную часть дороги и приблизились к их группе. Петро заметил, что их сапоги отразили почти всю воду и грязь, оставшуюся на его ногах.

– А вот подпись знаменитого актера Арманда Артуро и его жены. С наилучшими пожеланиями. Кто-то, знающий короля Мило, написал мне такое, подумать только! – Нарцисо снова вздохнул. – Я надеялся, если не трудно…

Он протянул дневник, ручка подрагивала между его пальцев. Петро понял со страхом, что брат Нарцисо был коллекционером, и он собирал не просто подписи знаменитых людей. Он хотел получить в коллекцию Петро. Священник годами будет рассказывать друзьям: а я говорил вам, как вез казаррино Диветри на ритуал Середины лета? А потом лег бы с трубкой в руке, радуясь вниманию, пока рассказывал историю.

Если Петро повезет, и он будет хорошо себя вести, он не пострадает. О, Петро Диветри был послушным, скажет Нарцисо. Хороший мальчик. Не опозорил семью. Но могло быть хуже. Ужасный мальчишка, фыркнул бы он. Видели бы вы его в нашу первую встречу. Наверное, раз они из Семи, каза Диветри не заботится о своем виде. Если такая семья нынче близко к королю, стране конец.

Петро помрачнел. Он ожидал, что отдохнет от этого две недели, но он столкнулся с тем, кто хотел подлизаться к его семье. От этого кожа зудела. Он сглотнул и сказал:

– Казаррино, – его должны были слышать все, кто собрался, и стражи тоже. – Брат Нарцисо хотел бы твою подпись.

– Если можно, – священник широко улыбнулся и повернулся к Адрио, который хотя бы был чистым, как и подобало члену Семи. – Будете так добры?

Адрио посмотрел поверх его плеча на Петро с удивлением в глазах. Он снова будто спрашивал разрешения.

– Ну же, Петро, – сказал настоящий Диветри, кивая. – Не скромничай.

– Какая скромность, – Нарцисо радостно провел Адрио к ящику и чернильнице. – Вам всем нужно учиться на его примере, – Петро казалось, что это он сказал для него.

Петро смотрел, Адрио обмакнул ручку в чернила и прижал ее к бумаге. Как он и боялся, его друг начал чертить букву А.

– Пиши свое имя, Петро, – сказал он с фальшивой добротой. Адрио покраснел и исправился. – Вот так.

– Да, правильно, – Адрио звучал нагло, оправился от ошибки. – Казаррино казы Диветри. Петро Диветри – мое имя. Я – сын стеклодува, не забывайте. Адрио, мой хороший друг, хоть он из низших Тридцати, я прав? – он шлепнул Петро по спине так сильно, что тот чуть не подавился.

– Да, – прохрипел Петро. Он оглянулся. Стражи не подавали виду, что заметили, что что-то не так.

– Что ж, Петро Диветри, уверен, мы узнаем друг друга хорошо за эти две недели, – проворковал брат Нарцисо. – Хотите подкрепиться перед началом пути? Фрукты? Почему не присоединиться ко мне в телеге? – с ладонью на спине Адрио он вел мальчика к телеге. – Будет честью, если ты поедешь со мной.

– А мой друг? – спросил самозванец.

– Да, что твой друг? – священник повернулся к Петро. – Что насчет синьора Антонио Вентремиглия?

– Вентимилла, – исправил Петро, ощущая, как рука брата Нарцисо дрожит у его плеча. Он отвел Петро в сторону от группы. – Адрио Вентимилла, брат.

– Старейшина Катарре говорила сестре Беатрице о тебе, юноша, – прорычал священник, склонив голову ближе. Он говорил напряженно, и ухо Петро покалывало. – Я не потерплю бреда в пути, понятно?

– Я… не буду шалить, синьор, – пролепетал он.

– Запомни это как мое имя, – священник сжал крепче, и Петро пришлось потереть плечо, когда пальцы мужчины отпустили его. – Твой друг может пойти с остальными, – крикнул он Адрио и направился к телеге. – Их пример научит его скромности.

Хоть девушка из другой инсулы смотрела на Петро почти с сочувствием, юноша фыркнул и поджал губы. Он явно был подопечным Нарцисо.

– Отмечу, что старейшина Катарре не старается сохранять учеников чистыми, – сообщил Нарцисо. – Хотя, учитывая историю парня…

– Да, сложно поверить, что он из Тридцати, – сказал Адрио. – Чуть лучше свинопаса. Я с ним из доброты…

Их голоса утихли, телега поехала вперед. Петро улыбнулся. Ладно. Кожу уже не покалывало. Он получил плохую репутацию, но зато две недели его не будут замечать.

5

Мы с лестницей у моего общежития не поладили, когда я спешила на лекцию на прошлой неделе. Боюсь, мы не увидимся в Насцензе в этом году, ведь они решили отправить вместо меня неопытного попугая.

– сестра Беатрице Буночио в письме своей сестре Амали