Текст книги "Стриптиз (СИ)"

Автор книги: В. Бирюк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц)

Это объясняет странности исхода Андрея из Вышгорода. Странности и его самого, и реакции Долгорукого.

Чувствуя свою вину, Долгорукий не предпринимал карательных действий. А Боголюбский, едва выскочив из зоны досягаемости отца, стал соображать и поступать хоть и оригинально, но вполне разумно. И основал Боголюбово, чтобы не идти в города Долгорукого, не нарушать имения отца.

Цель – не отъём имущества, не захват власти, но сбережение чести своей.

Кража святынь, при таком раскладе, выглядит не стремлением к усилению своему, но обретение защиты от наказания божьего за грех смертный. «Чти отца своего» – из Заповедей.

«Чти»! Даже если он – взбесившийся похотливый остеохондрозник.

Глеб… Кажется, рождения этого ребёнка хитрецы не предусмотрели.

«Житие» говорит, что в 1175 году, в момент убийства, ему было восемнадцать. Значит, он родился в 1157 году. Если соитие свёкра и снохи состоялось в конце января – вполне возможно.

Не от этого ли несколько пренебрежительное согласие Андрея на книжность княжича, на отдание его в обучение наукам духовным? И занятие пристойное, и с глаз долой, и исключение из «лествицы», из порядка наследования. «Отрыжке греха» не место в ряду славных князей русских. Монашеский клобук – единственный «мирный» способ выскочить из-под княжеского корзна. Иначе – бесчестие, изгнание, темница, могила.

Чуть раньше/позже? Потащил бы Андрей беременную жену или жену с новорожденным младенцем в тысячевёрстную зимнюю дорогу, в преддверие явно подступающей большой войны?

Военные приготовления шли по всей Руси. Есть летописное сообщение о том, что в Чернигове известие о смерти Долгорукого было получено в первый день объявленного похода. Военного похода на Киев.

Одна из версий знаменитого эпизода «Иван Грозный убивает своего сына» предполагает снохачество или поползновение к оному, как обоснование ссоры между Иваном Васильевичем и Иваном Ивановичем. А здесь? Отец сына не убил. Скорее наоборот – уход Андрея от Киева развязал руки противникам князя Юрия. Гибель семи сотен суздальцев – людей Долгорукого, вместе с их семьями, в Раю за Днепром, от взбунтовавшегося киевского отребья – на совести Андрея. Был бы он рядом – утопил бы мятеж в крови, сохранил своих людей.

* * *

– Экая ж ты, Софочка, дрянь! Что ж, за всякое деяние да последует воздаяние. Будешь теперь мучиться. Во всякий час чувствовать на себе наказание моё. В себе самой. Ни присесть, ни встать вольно. И будут у тебя… э… затруднения с удержанием каловых масс. Дерьмо из тебя валиться будет! Само собой! По сути твоей! А ты – подмывайся чаще! И молись жарче! И очиститься тело твоё. А бог даст – и душа. Господи! Ну коли нет у этой женщины совести – хоть ума вложи! Я-то уж расстарался.

Софье досталось крепко. Пришлось лекарям швы накладывать. Неделю пролежала кверху задницей, питаясь одной кашкой.

* * *

«Только две вещи могут заставить женщину принять странную позу: фотоаппарат и ревматизм».

Неправда: вот ещё.

Как говорит одна из героинь «Игр тронов» своему сводному брату о муже и последствиях первой брачной ночи:

– Он сделал… Я постоянно чувствую это. Даже здесь, стоя перед тобой.

Буду рад, если Софочка будет «постоянно чувствовать это». Боль будит память. И мои слова.

* * *

Едва она начала оживать, как пришло известие о смерти Изяслава. Я сразу предположил, что это самоубийство.

Кошки на душе скребли – довёл парня до края. Сколько не повторяй себе, что во всём виноваты попы, которые ему такую этику вдолбили, феодальное общество, стечение обстоятельств… что я – не я, а его мать – курва…

На душе было тяжело, я постарался поделиться – рассказал Софье и взвалил всю вину на неё. Вот, де, реальное исполнение проклятья, падшее на головы её детей – продуктов разврата и порождений порока. Она повела себя… плохо. Шумно и нервно. Посидела неделю в одиночке. В той самой, где мы Федю Бешеного держали. Малость притихла.

В первых числах ноября отправил её на один из новых погостов куда подальше. Аж к востоку от устья Ветлуги.

Выглядела она подавленно, волю мою выслушала молча. Но её покорности я не верил. Душевная прочность, интеллектуальная мощь, жизненный опыт этой женщины таковы… Смерть первенца – сильное потрясение. Но она скоро восстановится. И будет снова гнуть всех под себя.

– Ты, Софочка, вроде малость поумнела. Воле моей уже не перечишь. Это хорошо. Отдаю тебя в служанки. Вот этому мужику. Кугурак Изерген Ипай – прошу любить и жаловать. Что с тобой дальше делать – после решу. По твоему поведению судя. Ипай идёт на новое место. Там прежде другой народ жил – удмурты. Погост там поставили – теперь ему расти надо. Вами и будет прирастать. Бежать тебе некуда. Племена… тебя просто порвут – старуха чужая. Булгары – продадут в рабыни, скотине хвосты крутить. На Русь – тебе хода нет. Живи, трудись, ищи способ пользу принести. Сдохнешь – всем облегчение будет. Выживешь… через год посмотрим. Иди.

Молча, не поднимая глаз, отправилась она с группой последних в этом году перед ледоставом переселенцев к выделенному им учану. Но брошенный искоса хитрый взгляд… Не верю я.

Непонятно – как «привести её в чувство». К элементарной технике безопасности – «не вреди и невредима будешь». Вынуть крючком глаза? Как делают византийцы со своими политическими противниками. Перерезать сухожилия на ногах? Как поступали славные предки – славяне-язычники. Изуродовать лицо? Как сделали с Полонеей в исламской семье. «В куль да в воду»? При такой температуре воды в Волге – «не долго мучилась старушка в высоковольтных проводах…».

Это – не несгибаемая женщина. То-то и оно, что она гнётся. Да не ломается. Как дамасская сабля. С этими поселенцами – сделает всё, что захочет. Одна надежда – не захочет мне вредить. По-опасается. Погост не на Волге, в стороне на притоке – сильно отсвечивать не будет. Оседлает этого… Ипая, станет предводительницей очередного кудо. Будет у неё «игрушка для души» – успокоится?

Есть такой женский типаж. «Ум ближнего радиуса действия»: победить соперницу и кого-нибудь на себе женить. А вот стратегическое мышление – не свойственно. Это – оно? Если «да» – жаль, переоценил. Но ведь Боголюбский с ней столько лет прожил… Татищев, опять же…

Я был прав: Софья подмяла под себя десяток взрослых насельников того погоста. В частности – активно намекая на наши с ней особые отношения. «Я – Зверя Лютого полюбовница! Он тя на куски порвёт, головёнку на стенку чучелом приколотит!».

Сумела организовать выживание людей на новом месте, благо, припасы были им даны достаточные. Важно было их употребить с умом. У неё – ума хватило. Когда возник конфликт с соседним удмуртским родом – аккуратно избежала кровопролития. Следующей зимой ухитрилась вернуться во Всеволжск. Вела себя тихо. Но через пару месяцев после возвращения устроила мне такую… подлянку, что уж и не знаю как жив остался.

Снова пришлось мне выкручиваться да мозгами завиваться. От чего всей «Святой Руси» великие пользы приключились.

Что, девочка, и ты так хочешь? Можно. Можно, чтобы и не больно. Только… Повторить её путь ты не сможешь. Дело-то не в способе – в голове да в сердце. Ты – не она. У тебя – своя дорога.

Глава 466

Начался ледостав. Мои «ближники» периодически схватывались между собой в жарких словесных баталиях. По поводу невыполненного к сроку, срывов графиков. Я старался не вмешиваться: приказные головы должны уметь не только командовать подчинёнными, но и между собой договариваться.

Интересно было наблюдать за самим собой. Снова, в который уже раз, менялся круг общения, смещался фокус внимания. Менялся и стиль жизни.

* * *

Мои коллеги, попандопулы и попандопулопищи…

Счастливые люди. Как вляпнулись, так и лепят. В том же духе, стиле и темпе. «Ничего не забыли, ничему не научились». Попандопулопизм граничит с роялизмом – начисто забивает способности к обучению. И, соответственно, к изменению. Их собственной, попандопулопипнутой личности.

* * *

Я – менялся. Просто по необходимости.

Почти перестал общаться с работниками.

– Мужик! Тыр-пыр-елдыр! Не с той стороны затёс делаешь!

Как это… мило. Ностальгично, демократично и поэтично. Да и просто правильно: ведь не с той стороны, ведь видно же!

Увы. Не дай бог так крикнуть. Вся артель остановится и будет день обсуждать: а что ж это Воевода Всеволжский имел в виду? В части «елдыр». Срубит ли замеченной бестолочи голову? Топором или гильотиной?

Всё меньше общался с мастерами.

В мастерскую к Звяге – убегал отдохнуть. Там уютно пахло деревом, шуршали стружки. Стал понимать Петра Великого. С его любовью что-то самому мастерить, работать руками.

Изредка ко мне влетал Прокуй. С криком:

– А! Опять! Всё не так!

Но вопить он стал меньше. И тише. Особенно, после того, как я нарисовал ему трёхколлекторный паровой котёл Ярроу в симметричном и ассиметричном вариантах. А отдельные повизгивания типа:

– А дровы?! Куда здесь дровы кидать?

Гасились фразами:

– Вот сюда, в середину. Но дров – не надо. У нас и угля хватает. Реакторы-то – дымят безостановочно. Однако давай-ка попробуем на жидком топливе.

И картинкой форсунка, вдувающая в топку скипидар.

* * *

Переход от простейшего «котелка со свистком» к более сложным конструкциям парогенераторов, позволил резко увеличить их безопасность («невзрывающиеся котлы»), на порядок поднять их мощность. Что выражалось либо в росте самой мощности, либо в снижении веса установок.

Миниатюризация на «Святой Руси» – вполне понятна. Такие технологии как скань, зернь требуют размещения множества (тысяч) элементов с габаритами порядка 1 мм, с точностью в разы большей. В «горячем процессе» типа пайки.

То, что мы заимствовали методы из ювелирки для чёрной металлургии…

Это у туземцев – наследственные ремёсла, фамильные секреты, трудовые династии. Нормальный средневековый коваль не пойдёт спрашивать у сканщика о методах контроля точности позиционирования или чистоты поверхности. Даже не потому, что неприлично, что за такой вопрос и побить могут. Кузнецу такая мысль просто в голову не придёт:

– Мы-то кузнецы по железу, а они-то кузнецы по серебру. Ну чего ж общего-то? Металл-то разный. И вообще…

Мне всё это… глубоко пофиг. Я ж – дерьмократ, либераст и фридомайзер! Исконно-посконно.

«– Вы из России? Это Бруклинский мост. С него нельзя прыгать.

– Нельзя? А нам пофиг!».

Какие-то чудаки думают, что «свобода» – в Капитолии заседает? Свобода – у меня в душе. Ограниченная исключительно «осознаваемой необходимостью». Мною осознаваемой.

Ну и законом того, сами знаете какого, Исаака.

Помимо заимствования хоть откуда, лишь бы на пользу, шли и прогрессорские штучки. Типа прокатного стана. Понятно, что машинку советских времён, по которой раскалённый лист летит со скоростью курьерского поезда… не сейчас. Но на пару веков спрогресснул – первый прокатный стан заработает в районе Стокгольма лет через двести.

Едва пошёл лист – посыпались технологии простейших, массовых изделий.

Я рассказывал уже как делают знаменитые русские средневековые ножи: плющат брусок горячего металла. Поэтому и изделие такое… клиновидное во всех направлениях. А из листа идёт вырубка штампами. «Щёчки» – плоско-параллельно. Куда как легче. И – ровнее. И так – по множеству исконно-посконных святорусских вещей.

И не только исконных. Десятилетия не прошло, как на «Святой Руси» начали делать составные боевые наручи. Две скорлупки-полуконуса на шарнирах.

Как это кузнецы ручными молотами куют… «От зари до зари». За день – комплект заготовок.

Горячей штамповкой… сутки работы. Для всех моих мечников. Всем! Всех типоразмеров, с запасом на склад, легче, прочнее, аккуратнее. Одна стандартизация крепежа убирает пол-дня подгонки на комплект.

Тут же пошли поножи. Историки знают: защита для ног появляется значительно позднее защиты для рук. Ну, значит, мы – дозрели.

Смешанный кольчато-пластинчатый доспех. Да не рубахой! Через голову надевать – неудобно. А – «кафтаном». Почему гимнастёрку из СА убирали – в курсе? Сам в той косоворотке «партизанил».

Шлем – не четвертинками на заклёпках, которые от ударов вылетают, а цельный купол кованный… Мелочь, а жизнь бережёт. Жизни.

Кроме важнейших в бою повышения прочности и снижения веса доспеха, существенно уменьшили время на «вздеть брони». Вместо обычных для русских гридней 15–30 минут, да ещё с помощью отроков, пришли к 1–1.5 минутам. Ещё не красноармеец «от подушки до пирамидки», но уже… Сведённый вместе, в один «кафтан с шапкой и сапогами», комплект защитного доспеха позволял «бронироваться» несколькими движениями без посторонней помощи.

Средневековый доспех – сборный. Собирают на теле бойца перед боем. Прикиньте себе сборку Т-72 вокруг экипажа. Под уже начавшимся артобстрелом.

Ещё в Пердуновке Артёмий, к моему удивлению, весьма удивился требованию контролировать время «оборонения». На «Святой Руси» скорость приведения в боевое положение – существенным параметром бойца не считается, этому не учат.

Почему-то все уверены, что о появлении противника сообщат заранее. Отсюда Мономахово: «а брони везли сзади на телегах». Так повторяется неоднократно: доспехи надевают только перед боем.

В «Живых и мёртвых» попалась фраза:

– Часть, отводимая в тыл на переформирование, двигается без оружия.

Для Синцова эта норма обернулась ужасом собственной беспомощности, руками, схватившими на груди, где обычно висел трофейный шмайсер – пустое место. В момент уничтожения их безоружной части прорвавшимся фашистским десантом.

Русские дружины, даже не в ходе переформирования, а на марше, на постое, в лагере… в зоне возможных боевых действий – доспехов не носят, броней при себе – не имеют.

Сколько наших на этом ни бьют – «всё те же грабли». Вот помолебствуем, взденем брони, поднимем стяги, исполчимся… вот тогда пусть вороги и нападают. Только вражьё, почему-то, этого нашего «пусть» – не понимает. Тупые, наверно. Но бьют – больно.

При разгроме ростовской епископской дружины выяснилось, что только ветераны держали доспехи под рукой и успели, хоть бы частично, их надеть.

«Умный учится на своих ошибках, мудрый – на чужих…» – учусь, мудрею.

Дело не только в особенностях средневекового вооружения, воинского благородства или манеры ведения боевых действий – в русском национальном характере: «на Руси медленно запрягают, да быстро ездят», «пока гром не грянет – мужик не перекреститься».

Не надо нам этого. Мёртвому креститься – уже без надобности.

Высокая рискованность любой хозяйственной деятельности отбивает вкус к предвидению, к планированию собственных действий. «На всё – воля божья», «божьи пути – неисповедимы». «Срабатывание» – без упреждения, «вдогонку». С очень существенной задержкой.

* * *

Один чешет голову спереди, лоб:

– Как бы нае…ть?

Другой – сзади, затылок:

– Опять нае…ли…

На войне… лучше я заранее лобешник до крови расцарапаю.

* * *

Ткни здешнего мужика под ребро.

– А? Чего? Ну…

Потом-то, конечно, встанет и морду набьёт. Если догонит, если жив будет…

Для маленьких, в 1–3 дома, лесных деревушек – такая манера естественна. Но у меня-то – казарма, город. Не успел – опоздал. Много молодёжи. У которых, просто по физиологии, проводимость синапсов – выше, время реакции – меньше.

Мне, привыкшему в микроэлектронике считать задержки микрами и нанами…

Что «дубине народной войны», чтобы «подняться и гвоздить» – нужно время на раскачку пока до всех дойдёт… нормально. Но мы же не про «народ» толкуем! Про профессиональное, по сути, войско, про «святорусских янычар».

«Армия есть плоть от плоти народной…» – пшёл в задницу! Это гридни! Это не смерды косорылые, криволапые – профессиональные убийцы! Их резаться – всю жизнь учат.

И, тем не менее, раз за разом – по тем же граблям.

Впрочем, не только наши.

«Однако дела ланкастерцев были плохи… Ночная стража уже сняла свои доспехи; остальные – разутые, неодетые, не подготовленные к битве – все еще сидели по домам. Во всем Шорби было, пожалуй, не больше пятидесяти вооруженных мужчин и оседланных коней.

Звон колоколов, испуганные крики людей, которые бегали по улицам и колотили в двери, очень быстро подняли на ноги человек сорок из этих пятидесяти. Они поспешно вскочили на коней и, так как не знали, откуда грозит опасность, помчались в разные стороны».

Другая страна, триста лет спустя. Сплошь военные профессионалы в…надцатом поколении. Но из двух тысяч ланкастерцов не набралось достаточно бойцов, чтобы остановить семь сотен йоркцев. Одеваются медленно.

Быстро изготовиться к бою – не величественно. Надо шевелиться, суетиться… терять авторитет. Среди слуг и соратников. Не благородно.

– Эй вы, там! Подождите! У меня бант на сюрко сполз, сща-сща, брыжжи с колготками поправлю, судья на ринге даст отмашку… и начнём.

Если вам нужна победа в благородном бою – вы ждёте. Пока ваш визави переменит резинку в трусах. Если поражение противника, то, как Ричард Третий в Шорби – в атаку.

Мне победа не нужна – мне нужно истребление противника. И мне жаль моих ребят. Которые головы свои подставлять будут. Под мечи острые, а не под дождик весенний.

* * *

Бой в Балахне показал – параметр критический. А изменения в конструкции доспеха – дали возможность сократить время подготовки воина, вбить это в обучение.

Дал Артемию несколько сделанных стеклодувами песочных часов. Кое-что по измерению временных интервалов, особенно – очень коротких, он сам добавил.

– А успеешь ли, отроче, шеломом прикрыться? Пока в тебя полено летит… Не успел. Повторя-я-ем.

И начал вбивать хронометраж во все элементы обучения. От наматывания портянок до разворачивания маршевой колонны в боевой строй.

Прямо скажу: достигнутая скорость перехода в боевую готовность лишь частично обеспечивалась изменениями вооружения. Куда больше – целенаправленной подготовкой личного состава.

Ересь? – Безусловно. Идеал средневековых эпосов – могучий удар. «Развернись рука, раззудись плечо». Что-то долго раскручивающееся, протяжно несущееся к цели… О! Попало!

Так – не будет. У моих противников «могучий удар» – возможен. Дома, в показательных выступлениях. В реале – их просто зарежут. Шустренько ткнут палашом в мягенькое, незащищённое брюшко. Потом второго, третьего… Пятый-десятый – встретит во всеоружии. Вот с ним и будет бой. Если со страху не сбежит.

Не благородно? Не по-рыцарски? – Сколько стоит вырастить рыцаря? Скольких сирот, ради этого придурка, который не умеет быстро одеваться, вы оставите без куска хлеба?

* * *

В индустрии, особенно в металлургии, в металлообработке пошёл лавинообразный, самораскручивающийся процесс. В основе – «сквозняк над обрывом». Восходящие потоки воздуха у стенки Дятловых гор позволили усилить дутьё, увеличить размер домницы, поднять температуру в ней. Пошло… нет – не качественное железо.

На мой вкус, качественное – высоколегированные титановые сплавы. Но то, что сварилось – было однородным. Не в общем объёме – в локальном. В чушке. Свойства металла в соседних точках в 2 сантиметрах друг от друга – не разнились в разы.

Это скачком меняло возможности обработки. Мы смешивали заимствования из других ремёсел (ювелирки, стеклоделанья…) с моими технологическими прогрессизмами и находками моих ребят, добавляли конструктивные решения, типа котла Ярроу, получали новые вещи с новыми потребительскими свойствами.

Чисто к слову.

Фердинанд Вербст, член иезуитской общины в Китае, построил первый автомобиль на паровом ходу около 1672 года. Игрушку для китайского императора. У машинки Вербста нет цилиндров – колёса крутит примитивная горизонтальная турбина, обдуваемая открытой струёй пара.

Вертикальные цилиндры паровой машины увеличивают высоту установки. Для обеспечения устойчивости станину приходится утяжелять. Соответственно увеличивается и давление на дорогу. Всякий, кому доводилось строить что-то типа «Бóярки», ручками ощущал разницу в полотне и колее для «кукушки» и для дизельного мотовоза.

Так выкинуть цилиндры!

Ну не растёт нефть на Русской равнине! А ковырять Арланское, например, месторождение на глубине 1400–1450 метров… Ковырялки такой пока не выросло.

У меня тут горючка – сама произрастает. Брось землю пустой – она лесом покроется. На этом всё подсечно-огневое земледелие тысячи лет держится.

Паровой двигатель всеяден. Это не «внутреннего сгорания», где каждый тип – требует своего вида топлива.

У Твена описывается гонка пароходов на Миссисипи. Там в топку одного из участников кидали копчёную колбасу. Попробуйте накидать сосисок в бензобак.

И пароход у Твена, и паровые дилижансы в Англии в начале 20 века – взрывались. Если заблокировать регулятор Уатта… Техника в руках дикаря – опасна для дикаря. И для всех его окружающих. Никакой механизм не гарантирован от маразма лысой обезьяны. Но это вопросы борьбы с маразмом. А не с механизмом.

И я знаю, что паровая турбинка размером в пачку сигарет, даёт мощу как автомобильный двигатель. Это нам пока не грозит, но туда – надо стремиться.

* * *

Впрочем, я несколько забегаю вперёд. Тогда, в ноябре 1165 года всё выглядело проще. Хотя и с выподвывертом.

На ещё текущих, пока нет сильных морозов, ручьях работали наши мельницы, к которым подцепили цепные пилы. Тут тоже пришлось малость прогресснуть. Дважды. И по цепям, и по зубам.

Не-не-не! Без мордобоя!

Цепные пилы с мускульным приводом начали использоваться с середины 19 века. Они представляли собой ряд звеньев с прямыми и плоскими зубьями.

Мы сразу ломанулись на восемь веков вперёд: цепи с Г-образным зубом – с 1947 года. Режущие зубья разделили на правые и левые. Поставили ведущие (хвостовики) и соединительные. Так уменьшили ширину пропила (и расход мощности) без чрезмерного ослабления цепи, упростили конструкцию направляющей (простая канавка в теле шины), усилили и упростили ведущую звёздочку, одновременно продлив срок её службы (за счёт некоторого люфта цепи износ распределяется по бóльшей поверхности звёздочки).

В три захода Прокуй построил такую штуку. И очень вовремя – последнюю мою циркулярку разорвало. Можно было бы заново отковать, но решили – так проще будет.

Повтор «принципа деревянной черепички»: хорошо, но теперь – можно лучше.

На том месте, где полтора года назад погибли «белые булгары» – гвардия эмира, ценой своей смерти давшие ему возможность спастись с поля боя, круглосуточно скрипела и визжала лесопилка: лесу у нас хватало. Продолжали сводить лес по округе, за лето Ока и Волга снесли к Стрелке множество стволов. Мы их перехватывали выше Стрелки, чтобы не мешали лодочникам, рыбакам, наплавным мельницам. Увязывали в плоты, спускали к устью Свияжского оврага, где и перетирали в доски. Нестроевой лес стаскивали к моим реакторам. Смолой, дёгтем и всеми производными, включая уголь, скипидар, поташ и глицерин, мы были обеспечены.

Заскакивала Полонея, застенчиво хвасталась новыми стеклянными и хрустальными безделушками. Нашли мы ей алмазов для резцов. Надпись «аллах» – уже хорошо получается.

Общение с Полонеей, наши около-хрустальные дела, позволили, наконец, поймать мысль, которая билась в мои мозги с Усть-Ветлужского торга. Да пускать её не хотелось.

«Вижу, но не разумею». И не хочу «разуметь». А – надо.

* * *

Я думаю в духе индустриального или, там, пост-индустриального общества. Сделать чего-то много, просто, хорошо, дёшево. Эти свойства не противоречат друг другу. Наоборот, часто одно способствует другому.

Не пройдёт. Прежнее течение моих мыслей – неуместно. Надо мозги себе… несколько вывернуть.

«Платёжеспособный спрос» и «натуральное хозяйство» – несовместимы.

* * *

Ме-е-едленно.

Основа любой рыночной экономики несовместима с основой «Святой Руси».

Ап-ап… а как же… а я тут тогда чего…?

«Правильным путём идёте, товарищи!» – в болото волюнтаризма и пучину маразма.

Эта мысль, будучи ясно сформулированной, несколько дней портила мне пищеварение. И даже пару раз сильно расстроила моих наложниц. Начали звучать… нелестные для меня оценки. Типа:

– Говорили, что Воевода… о-го-го. А он-то… п-ш-ш.

Я уже объяснял, что, в рамках родо-племенной этики, предводитель должен быть помесью кролика и крокодила.

«Крокодил» – чтобы ворогов рвать. А «кролик» – чтобы «всегда». А если «нет», то репутация предводителя… «п-ш-ш…». Репутация – штука цельная. Провал в одной её части придётся компенсировать в другой. В казнях умножающихся «дурней усомнившихся».

Пришлось быстренько сыскать решение. Да не «настойкой оленьего хвоста»! Это так, симптом убирает. Решение той, фундаментальной и неразрешимой социально-экономической проблемы. Про «спрос» и «натуральность». Просто для того, чтобы… чтобы сохранять способность… дарить и получать удовольствие. В прежних объёмах и количествах.

Шерше, как вы знаете, ля фам. Вот и приходиться заплетать извилины. Чтобы шершеть и ляфамить – интенсивно.

* * *

9 из 10 семейств на «Святой Руси» не купят мой товар. Никакой, ни за какую цену. Просто потому, что они вообще ничего не покупают. У них и денег-то нет. Обмен, типа – шкурки на ножик – «раз в год по обещанью».

Коллеги! Вы можете представить себе свою жизнь без денег? Не – «перетерпеть пару дней до получки», не на пляжу в «ол инклюзив»… Хотя и там… А чтобы – вообще. Вот ты вышел из дома, а – ни гроша. Ни – в кармане, ни – на карте, ни – в телефоне…

У здешних, как раз, ни – карманов, ни – карт, ни – телефонов.

И так – всю жизнь!

Да, это личное. Опыт выживания. При деньгах, при очень малых деньгах, вообще без денег. Когда очередной проект оплачивался ящиками яичной вермишели. И это здорово! Если в доме есть вермишель.

Те годы напрочь отбили у меня желание платить. Ну не могу я отдавать свои кровные! Какой-то незнакомой женщине в магазине… Рука не поднимается. И – не опускается. В смысле – в карман.

«Приносить домой в клювике» – получалось всё лучше и лучше. А вот наоборот… Хорошо, жена «подставило плечо», взяла на себя этот тяжёлый и неблагодарный труд. В смысле – отдачу денег.

«Ты живёшь при коммунизме. И мы знаем как твою коммунизму зовут» – завидовали мне друзья.

* * *

Вот такой, хоть и не уникальный, но и не всеобщий опыт, позволял мне лучше понимать русских натуралов – смердов, живущих натуральным хозяйством.

Из восьмисот, примерно, тысяч хозяйств на «Святой Руси» вести торг можно с несколькими десятками тысяч.

Повторю: дело не в товаре. Дело в покупателе. Точнее: в навыке, в привычке, пусть не ежедневной, но, хотя бы, ежемесячной-ежегодной, покупать. Хоть что.

Регулярная фраза:

– Я пошла и купиладостояние пары-тройки процентов взрослых женщин.

«Русский мир» – пространство «Святой Руси» – «во на во», тыщи вёрст. Отнюдь не легко проходимо. Покупатели на нём – как сахарная пудра на пироге после вентилятора – реденько.

* * *

Две главных проблемы «Святой Руси» и её наследников:

– низкая производительность экосистемы. Для аграрного хозяйства – нищета, балансирование на грани вымирания.

– геноцидствующие соседи. Про «степных хищников» – я уже…

* * *

С 1060 до 1237 г. письменные источники фиксируют 80 походов русских на соседей, 55 вражеских вторжений и набегов на Русь и 130 междоусобиц. Преобладает внутренняя война. Усобицы – почти каждый год, иногда 17 лет подряд. Задача военных действий – завоевание политической власти, передел земли, захват добычи. В войнах принимает участие немногие сотни людей, в основном – княжеских дружинников.

Каждый «инцидент» приводит к толпам полона в южном направлении. Каждый третий год поганые гонят гурты захваченной русской двуногой скотинки через Степь на Крымские невольничьи рынки. Каждые год-два «гречники», купив «русских рабов» у навоевавшихся русских князей, когда «кощей по ногате, а роба по резане» сплавляют набитые «белым деревом» лодии по Днепру от Киева к Сурожу.

Одновременно выжигают поселения внутри Руси. Минск, например, Мономах выжег так, что там ни холопа, ни скотины не осталось. Чем он и хвастает.

Я не понимаю этих придурков! В смысле – рюриковичей.

Во всём мире податное население – главная ценность для правителя. Феодалы захватывают не гектары – населённые провинции. С которых можно получить доход. Создаваемый трудом живущих там людей.

 
«Здесь ничего бы не стояло
Когда бы не было меня»
 

«Зачистка территории» – свойство племенных войн, бесклассовых обществ, кочевников.

Соседи, европейцы и азиаты, угоняют полон. Чтобы осадить у себя, применить в своём хозяйстве. Истребляют население на месте, чтобы ослабить врага. Чужих людей. А наши – своих режут, своих же и продают. Отказывая себе в возможности длительного получения дохода.

«Хапок-рывок» – основа политической жизни «Святой Руси»?

Кажется, единственный аналог – царьки Западной Экваториальной Африки. Типа Дагомеи.

Следствием «двух главных проблем» является низкая плотность населения.

«Чем меньше и разреженнее население, чем меньше культурных контактов между отдельными сообществами, тем выше вероятность забывания полезных знаний, утраты технологий и деградации культуры».

Россия – страна тысячелетнего торжествующего всеобщего склероза? «Деградация культуры» – нам самим ГБ прописана? В форме выдачи в пользование вот этой «земли обетованной»? А мы, глупенькие, чего-то трепыхаемся, пупок рвём, господню волю превозмочь пытаемся…

«Место твоё – у параши. Приговор окончательный, обжалованию не подлежит».

Две «главные проблемы» естественным образом порождают две «главные беды» – «дураки и дороги».

Классик потому и классик, что замечает и формулирует простым языком имманентные (от бога данные) «вечные вопросы».

Мелочь мелкая: мне ГБ – не указ. Я не из того народа, который богоносец, который – крестным ходом с поднятыми иконами и вылупленными глазами. Для меня ГБ – феномен между-ушного пространства хомнутых сапиенсов в одной из их фаз развития. Лечится просвещением, разъяснением, благосостоянием…

Замкнутый круг. Редкое население – плохие дороги. А зачем они? Нашим – нафиг. Ворогам пути мостить?

Нет дорог – любая торговля превращается в… в приключение. Долгое, выматывающее, опасное. Дорогое.

Если доставка к покупателю пуда товара стоит полпуда серебра, то каков же должен быть товар? И – покупатель? На всём пространстве «Русского мира», в нынешней географии «во на во» – по полторы тыщи вёрст от края до края, найдётся одна-две тысячи семейств – бояре, князья, иерархи – которые могут отдать полпуда серебра. Хоть за что.

Их просто сыскать в этом море лесов и паутине рек – дашь ума. Я уж не говорю про «впихивание невпихуемого» – собственно продажу товара. Почти в каждом месте – «обоюдоострая монополия». Один продавец против одного покупателя. Рынок балансируется не спросом и предложением, а размером кулака.

М-маразм.

Другого способа прекратить это средневековое безобразие, кроме индустриализации – я не знаю. Надежды на милость господню или, там, спонтанную эпидемию само-совершенствования и само-удобрения – не имею.