Текст книги "Рыба красного цвета. История одной тайной войны"

Автор книги: Уоррен Хинкл

Соавторы: Уильям Тернер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 28 страниц)

ГЛАВА ВОСЬМАЯ. МЕСТЬ НИКСОНА

...Проблема состоит в том, что все это уходит корнями в Залив свиней.

Ричард Никсон (президентские магнитофонные ленты)

I

В 1969 году администрация Ричарда Никсона, только что принявшая бразды правления, осуществила ряд акций, которые продемонстрировали патриотам тайной войны из мафии, что родное правительство их не забыло. Вскоре после вступления Никсона в должность долгая судебная процедура, имевшая целью депортацию Джонни Роселли, была прекращена. Адвокаты, не вдаваясь в подробности, заявили на суде, что этот солдат мафии сослужил «ценную службу делу национальной безопасности».

Затем Никсон уволил прокурора города Нью-Йорка Роберта Моргентау. По заданию Моргентау следователи собирали разоблачительные материалы против заправил синдиката и связанных с ними бизнесменов. Поиски улик привели следователей в швейцарские банки. Прокурор напал на горячий след: обнаружил связи между банками в Швейцарии и Майами. Используя эти связи, мафия «отмывала», или «отстирывала»[79]79
  Имеется в виду процедура, с помощью которой добытые преступным путем деньги без риска вкладывались в легальный бизнес


[Закрыть], полученные деньги. «Грязная» наличность превращалась в «чистые» доллары, которые затем вкладывались гангстерами в различные прибыльные операции. Процедуру «отстирывания» осуществляли быстро и ловко: сначала деньги, полученные в одном из багамских казино, мафия с курьером переправляла в готовый к услугам швейцарский банк, который переводил их, часто еще через несколько промежуточных «очистных станций», в какой-нибудь контролируемый мафией банк Майами. Затем гангстер-делец смело получал в этом банке «заем» и вкладывал «отмытые» деньги в недвижимость. В случае чего гангстеры могли предъявить Финансовому управлению США легальные источники своих средств.

Однако Моргентау не только выдвигал обвинения и добивался осуждения гангстеров и некоторых их респектабельных соратников-бизнесменов. Вместе с Райтом Пэтмэном, возглавлявшим комиссию палаты представителей по банковским и валютным вопросам, он еще разрабатывал законопроект, который позволил бы федеральным властям проследить движение денег мафии по международным финансовым каналам. Администрация Никсона выступала против подобного законодательства. Министерство финансов первоначально поддержало эту меру. Потом вдруг передумало, и, несмотря на протесты Пэтмэна, его законопроект «дополняли», «корректировали» и «редактировали» до тех пор, пока он перестал представлять сколько-нибудь серьезную угрозу для мафии. Группа приближенных Никсона рекомендовала оставить демократа Моргентау на его посту, поскольку он являлся одним из лучших прокуроров страны, но министр юстиции Джон Митчелл уволил его. Митчелл заявил, что республиканцам самим нужен этот пост.

Новая администрация относилась к синдикату весьма благосклонно. Ослаб нажим из Вашингтона на Сэма Джанкану. Канули в небытие обвинения против ряда заправил мафии, а Габриэлю «Келли» Манпарино, видному мафиозо, необыкновенно повезло с неожиданным свидетелем зашиты на процессе в Нью-Йорке, где его в числе других мафиози судили за рэкет в профсоюзном движении. Благодетель, невесть откуда взявшийся и свидетельствовавший в пользу Манпарино, оказался... сотрудником ЦРУ. Агенты ФБР, выступавшие на суде свидетелями обвинения, были настолько потрясены и растеряны, что даже попытались насильно вытолкать агента ЦРУ из зала судебного заседания. (Манпарино, кстати, оправдали.)

Случай с Манпарино показал, что у Никсона были не только «длинные руки», но и прекрасная память. В 1952 году «Келли» Манпарино являлся владельцем казино «Сан-Суси» в Гаване, в котором Ричард Никсон, тогда сенатор, поигрывал вместе с Даной Смитом, получившим вскоре известность в качестве управляющего секретным фондом вице-президента Никсона. И как раз в «Сан-Суси» Смиту пришлось выписать необеспеченный чек в уплату своих проигрышей. В связи с чем сенатор Никсон официально обратился в государственный департамент США с просьбой вмешаться и убедить Манпарино не предъявлять чек к оплате. Еще один пример, столь характерный для карьеры Никсона: брат «Келли» Манпарино, Сэм, был одним из гангстеров, который помогал Роселли и Джанкане разрабатывать планы покушения на жизнь Кастро в то время, когда Никсон занимался в Белом доме вопросами о вызволении военным путем гаванских казино, закрытых после победы революции на Кубе.

* * *

Прибыльные жульнические отношения Майера Лански с Фульхенсио Батистой принесли им обоим сотни миллионов, а еще сотням других жуликов десятки миллионов. Эти деньги «отстирывались» во множестве банков и юридических фирм и вкладывались в сделки с недвижимостью, в результате которых была застроена значительная часть Большого Майами, а Ричард Никсон и его ближайшие друзья оказались опутанными паутиной «грязных» денег. Это, правда, превратило Никсона за время пребывания в Белом доме в миллионера, но заставило секретную службу предупредить главу государства о неблаговидном характере окружающей его компании.

Связь Лански с Батистой наладилась в 30-е годы, когда Лански заключил с диктатором контракт на поставку последним мелассы – необходимого сырья для его контрабандной торговли алкоголем. Их сотрудничество в этой области продолжалось и в годы второй мировой войны.

Лански и Батиста стали закадычными приятелями. Их дружба в 1944 году сумела пережить даже такой тяжелый момент, как приезд Лански на Кубу в качестве тайного эмиссара президента Рузвельта. Президент поручил ему довести до сведения диктатора свою волю: Батисте надлежало избавить остров от своего господства. Пример, весьма типичный для политики Рузвельта, которую в некоторых исторических исследованиях называют «курсом невмешательства и добрососедства». Все лицемерие этого курса ярко проявилось в 1933 году, когда американский посол на Кубе Самнер Уеллес, распоряжаясь на острове, как в своей вотчине, привел Батисту к власти. В том, что Рузвельт доверил Майеру Лански сообщить недобрую весть другу-диктатору, не было ничего удивительного: президент следовал своим традициям использовать мафию в делах, связанных с политикой и национальной безопасностью. В благодарность за помощь в обеспечении спокойствия и порядка в доках Восточного побережья в годы второй мировой войны был значительно сокращен пятидесятилетний срок тюремного заключения, к которому был приговорен «Счастливчик» Лучано. Во время высадки на Сицилию и последующей оккупации союзниками острова на помощь была призвана вся сицилийская мафия.

ЦРУ продолжало заключать сделки с мафией, используя ее для срыва забастовок левых докеров в Марселе, а в период войны в Юго-Восточной Азии – для того, чтобы удерживать в окопах свои собранные из всякого сброда «тайные армии» в Лаосе и Вьетнаме.

Майер Лански был совершенно убежден, что долг платежом красен. Как полагает Хэнк Мессин, длительное время наблюдавший за жизнью и деятельностью Лански, в награду за согласие навестить Батисту по поручению Рузвельта Лански получил индульгенцию, избавляющую его от преследования федеральными властями. Это похоже на правду. Личное состояние Лански, по разным оценкам, составляло от 200 до 300 миллионов долларов, ни один цент из которых никогда не объявлялся в налоговой декларации. Сам он был в течение десятилетий широко известен как босс организованной преступности в Соединенных Штатах. Лишь в конце 60-х годов Финансовое управление США попыталось было предъявить ему обвинение в уклонении от налогов, но Лански вновь вышел сухим из воды.

Свою ссылку Батиста вполне комфортабельно проводил в особняке в Дейтона-Биче, на флоридском побережье в округе Брауорд. Это была территория Лански, где шериф был услужлив настолько, что посылал своих помощников носить ружья Лански во время его охотничьих вылазок. По горло занятый делами по переустройству Флориды в «золотой берег», Лански все же находил время управлять своими гаванскими доходными предприятиями: казино в отеле «Насьональ» и ипподромом. Однако лишь в начале 50-х годов, когда Лански устроил Батисте возвращение на Кубу, дав бывшему тогда президентом Карлосу Прио взятку в размере 250 тысяч долларов, начала сбываться мечта синдиката о превращении Гаваны в карибский Лас-Вегас. Наряду с процветающими казино выгодным бизнесом стали проституция, наркотики и подпольные аборты. Правительственные чиновники Кубы и посредники получали свою долю дважды: от синдиката и из государственной казны. Делами спорта в правительстве Кубы заправлял ближайший родственник Батисты Роберт Феррандес Миранда. Он разъезжал по Гаване в моторизованной коляске, которая обычно используется во время игры в гольф для перевозки снаряжения, самолично снимая кассы игральных автоматов.

В 50-е годы Гавана стала столицей организованной преступности, управляемой гангстерами, и главным каналом, через который в Соединенные Штаты поступали наркотики. Всего в 90 милях от США находилась страна, бичом которой стали коррупция и преступность. Однако отношение Вашингтона к Гаване варьировалось от безразличия до снисходительного одобрения, Батиста дал мафии место у золотой кормушки, а Вашингтон своей экономической и военной помощью обеспечивал Батисте сохранение власти. Самыми преданными сторонниками Батисты в Вашингтоне был сенатор от Флориды Джордж Смазерс и его добрый друг сенатор, а затем и вице-президент Ричард Никсон. Смазерс, происходивший из состоятельной майамской семьи, относился с величайшей благосклонностью к Гаване и к потоку богатств, который тек оттуда в Южную Флориду. Никсон, родившийся в семье скромного достатка, благоговел перед роскошью Майами и открытого города Гаваны как перед землей обетованной.

Никсон часто уносился мечтами в Гавану. Как писал автор его биографии Эрл Мэйзо, еще в 1940 году «в период недолгой поездки на Кубу он в свободное время изучал возможности установить с Гаваной деловые связи». Мэйзо затрудняется объяснить, почему молодой калифорнийский квакер был столь очарован этим открытым карибским городом, но зато отмечает, что еще в юности Никсон пытался провернуть рискованную и сомнительную операцию, «стремясь при этом отыскать легальное прикрытие концессии на торговлю ветчиной и грудинкой, которая на деле должна была служить ширмой для игры в покер и кости в задней комнате (курсив У.Хинкла и У.Тернера)».

II

15 декабря 1971 года в 11 часов 35 минут утра майамская контора судоходной компании «Бэхамез лайн» получила по радио сигнал бедствия от капитана одного из своих судов – «Джонни экспресс» водоизмещением 1400 тонн. Капитан Хосе Вилья сообщал, что его преследует канонерка кубинских ВМС и что он, уходя от погони, поворачивает на север. «Джонни экспресс» направлялся в Майами после разгрузки в Порт-о-Пренсе и находился неподалеку от острова Малый Инагуа.

В 12 часов 55 минут капитан Вилья, кубинский эмигрант, доложил, что канонерка настигает его судно. «Не останавливаться, – распорядился по радио служащий «Бэхамез лайн» Франсиско Бланко.– Вы в международных водах».

В 1 час 31 минуту Вилья истерическим голосом сообщил, что канонерка открыла по «Джонни экспресс» огонь, а сам он ранен. Через девять минут он крикнул: «Они расстреливают нас в упор».

В 2 часа 00 минут Блавко после лихорадочных консультаций с другими руководителями компании посоветовал Вилье попробовать выбросить судно на берег. «Мы будем идти, пока они нас не потопят», – ответил капитан. Затем связь прервалась. В 2 часа 20 минут Вилья снова вышел в эфир, сообщив, что канонерка ведет огонь по антенне. Он умолял как-нибудь ему помочь. Через десять минут он начал свою последнюю передачу: «Палуба залита кровью. Я умираю. Скажите, чтобы морская пограничная служба поторопилась. Скажите им, что на борту убитые и раненые».

Канонерка таранила «Джонни экспресс» и взяла его на абордаж. Затем отбуксировала судно в кубинский порт. Вилью и двух раненых моряков срочно отправили в больницу. Пресс-секретарь Рон Зинглер осудил нападение. Он заявил, что это «нарушение международной практики», но поскольку «Джонни экспресс» ходило под панамским флагом, то дело находится в компетенции Папамы. Больше того, двенадцать дней назад кубинцы захватили – правда, без стрельбы и кровопролития – другое судно, что не вызвало вообще никакого протеста со стороны Вашингтона.

Чем же объяснить столь необычное спокойствие американской столицы? Дело в том, что обвинения, выдвинутые Гаванским радио в оправдание захвата судна, оказались неопровержимыми. Кубинцы утверждали, что «Джонни экспресс» принадлежит подставным лицам ЦРУ. Судно в 1968 —1969 годах по заданию ЦРУ трижды доставляло на Кубу «агентов, оружие и взрывчатку», а за два месяца до инцидента оно использовалось в качестве судна-матки, с которого спустили быстроходный катер, обстрелявший из пулеметов приморский город Бока-де-Сама, в результате чего среди гражданского населения были убитые и раненые. В тот же вечор майамская телевизионная станция WTVJ показала передачу под названием «Может потребоваться Джеймс Бонд». В ней высказывалось мнение, что «Джонни экспресс» – вовсе не мирное грузовое судно. Телезрителям продемонстрировали «разведывательную фотографию» судна, сделанную морской пограничной службой США, на которой можно было рассмотреть «установленный на грузовой палубе шестиметровый катер с быстроходными обходами корпуса».

«Джонни экспресс» принадлежало братьям Сантьяго и Теофило Бабунам, олицетворявшим собой американскую историю успеха большой семьи, которая поколением раньше покинула Ливан. Другие Бабуны устроились в Гаити, где пользовались влиянием в правительственных кругах. Третьи пересекли Наветренный пролив и поселились в кубинской провинции Ориенте, где процветали в сфере торговли. Сантьяго и Теофило принадлежали именно к этой фамильной ветви. Все Бабуны, осевшие на Кубе, в полном составе бежали в Майами, когда победила революция. До прибытия во Флориду Сантьяго был связан с ЦРУ. Когда его сын, Сантьяго-младший, вступил в бригаду 2506, преисполненный гордости отец внес свой вклад – 52-метровое судно, которое вооружил пушками за собственный счет. Но за свою щедрость был жестоко наказан: вторжение началось до завершения работ по переоснащению судна в боевой корабль.

В 1964 году кузена Сантьяго, Рудольфа Бабуна, гаитянского консула в Майами, уличили в соучастии в нелегальной отправке на Гаити самолетов «Т-28» и выдворили из США. В 1968 году, когда, по утверждению гаванского радио, «Джонни экспресс» было впервые использовано для доставки оружия и агентов на Кубу, Сантьяго-младшего и Теофило арестовала майамская полиция, обнаружившая на складах их судоходной компании тайник с огромным количеством взрывчатки. Семью Бабунов явно занимали дела не только торговые, но и военные.

Если Вашингтон из-за возможной причастности ЦРУ пытался спустить инцидент с «Джонни экспресс» на тормозах, Ричард Никсон в своем флоридском «Белом доме» действовал прямо противоположно. Заклеймив захват судна как «бессовестный и бесстыдный акт», он требовал немедленного освобождения капитана. Стараясь попасть в тон главнокомандующему, Пентагон и государственный департамент предупредили Кубу, что для предотвращения подобных случаев США примут все дозволенные международным правом меры и удвоят воздушные и морские патрули. Гаванское радио в ответ заявило: будут захвачены любые суда, участвующие в «контрреволюционной деятельности». Никсон вовсю раздувал огонь тайной войны из остывающих углей, оставленных братьями Кеннеди. И ЦРУ, и майамские эмигранты прекрасно это поняли. В тайной войне предстояло сделать несколько новых выстрелов. Некоторые из них были изуверски подлыми.

В течение 1969—1970 годов ЦРУ применяло способы воздействия на метеорологические условия, чтобы уничтожить на Кубе урожаи сахарного тростника и подорвать ее экономику. Американские самолеты летали над островом, рассеивая в облаках особые кристаллы, в результате над несельскохозяйственными районами выпадали ливневые дожди (в ряде мест ливни привели к неожиданным и потому разрушительным наводнениям), а на плантациях сахарного тростника установилась засуха.

В марте 1970 года офицер разведки Соединенных Штатов передал одной из террористических групп кубинских эмигрантов контейнер, содержавший вирус африканской свиной лихорадки. Контейнер был доставлен рыболовным траулером на остров Навасса, который ЦРУ в прошлом использовало в качестве базы, а затем тайком ввезен на Кубу. Через шесть недель на Кубе вспыхнула первая в Западном полушарии эпизоотия, она косила поголовье скота, в результате чего существенно сократилось производство свинины – основы рациона населения страны. Продовольственная и сельскохозяйственная организации ООН назвала вспышку эпизоотии «самым тревожным событием года» и предприняла безуспешные попытки проследить, какими путями «болезнь была завезена на остров».

При администрации Никсона возобновились попытки покушений на жизнь Кастро, организованные ЦРУ. Эмигрантская группировка Джерри Патрика Хемминга была привлечена к осуществлению плана убийства Кастро во время визита в Чили по приглашению Сальвадора Альенде в октябре 1971 года. Кастро предполагалось застрелить из пистолета особой конструкции, спрятанного в телевизионной камере, во время его торжественной встречи по прибытии в Сантьяго. Существование такого замысла подтвердил Тони Весьяна, заявивший, что его непосредственный шеф в ЦРУ Морис Бишоп приказал ему организовать покушение. «Все это было очень похоже на убийство Кеннеди, – рассказывал Весьяна. – Назначенному Бишопом убийце Кастро должны были подсунуть бумаги, уличающие его как вставшего на путь предательства агента Москвы и Гаваны. После покушения намечалось убить и самого стрелявшего». Подложные документы изготовил бывший агент батистовской службы безопасности по имени Луне Лосада Каррилес, который участвовал во вторжении в Заливе свиней, а затем прошел шпионскую подготовку в Форт Джексоне. К 1971 году Лосада стал высокопоставленным сотрудником венесуэльской службы безопасности.

Покушение сорвалось по чистой случайности. «У нас были телевизионные камеры со спрятанным в них оружием, чтобы убить Кастро в то время, когда он будет произносить речь, – вспоминал Весьяна. – Но у одного из агентов случился приступ аппендицита, и нам пришлось срочно отправить его в больницу. Напарник действовать в одиночку отказался». Однако заговорщики предусмотрели запасной вариант убийства Кастро во время его поездки на горный медный рудник близ Антофагасты на севере Чили. Но и на этот раз ничего не вышло. К руднику Кастро ехал по узкой извилистой дороге. Проехав полпути, машина Кастро остановилась – поперек дороги стоял выведенный из строя автомобиль. Он был начинен 400 футами динамита с электрическим детонатором, управляемым по проводам. Убийцы включили ток, но взрыва не произошло.

Тогда вступил в действие третий вариант плана, предусматривавший покушение на Кастро во время остановки в Перу на обратном пути из Чили. Его должны были совершить в тот момент, когда Кастро появится в двери самолета сразу после приземления в аэропорту Лимы, где намечался официальный обед от имени президента Хуана Веласко Альварадо. Самолет «Бичкрафт», вооруженный 20-миллиметровой пушкой расположился на летном поле в такой позиции, откуда он мог бы расстрелять Кастро чуть ли не в упор и тут же подняться в воздух. Однако самолет, в котором находился Кастро, совершенно неожиданно отрулил на специально отведенную и усиленно охраняемую площадку, находившуюся вне досягаемости огня из «Бичкрафта». Вполне понятно, что пилот последнего отказался переместить свой самолет на другую позицию, с которой взлет, а значит, и спасение бегством были невозможны.

III

В «Малой Гаване» людской поток запрудил Флаглер-стрит, кубинские эмигранты собирались группками перед фруктовыми и овощными прилавками, оживленно беседовали за столиками маленьких кафе, потягивая испанский сидр или прихлебывая из крошечных чашечек крепчайший кубинский кофе. Новости в «Малой Гаване» распространяются невероятно быстро, и сейчас в центре внимания оказался Говард Хант. Он вернулся.

Говард Хант прибыл в родной Майами в канун 17 апреля 1971 года – десятой годовщины Залива свиней. В «Малой Гаване» был открыт памятник павшим солдатам бригады 2506. В тот день Хант навестил своего старого соратника Бернарда Баркера. Не застав его дома, Хант приколол к двери записку: «Если вы тот самый Баркер, которого я когда-то знал, свяжитесь со мной. Говард». В записке Хант указал номер своей комнаты в одном из майамских отелей.

Баркер принадлежал к числу немногих кубинцев, знавших настоящее имя Ханта. Для подавляющего большинства он был Эдуардо. Их встреча за ленчем прошла в воспоминаниях. Баркер в свое время был связан с «Движением за возрождение революции», возглавляемым Мануэлем Артиме, затем переключился на бизнес в сфере недвижимости. Хант также не порывал с Артиме, которого попросил стать крестным отцом одного из своих детей. После Залива свиней Хант написал за Аллена Даллеса книгу «Искусство разведки». Когда Даллеса убрали из ЦРУ, Хант впал в немилость. В 1963 году американский посол в Мадриде отверг предложение о назначении его помощником шефа местной резидентуры ЦРУ. Хант был вынужден искать утешения в газетных описаниях своей роли в заговоре Артиме – Кубела-Анлош с целью убийства Кастро.

Выйдя в отставку из ЦРУ, Хант начал работать в «Роберт Маллен компани», вашингтонской фирме по Связям с общественностью, служившей «ширмой» ЦРУ, среди клиентов которой числились такие состоятельные корпорации, как «Дженерал фудз» и «Хьюз тул компани». Подобно Бобу Мэхью, Маллен охотно принимал в штат «своих ребят», которые одновременно выполняли разнообразные поручения ЦРУ. Белый дом планировал специальное задание для Ханта, и руководство компапии «Маллен» с готовностью предоставило ему отпуск.

Хант возглавил образованную Белым домом специальную группу расследований, получившую кодовое наименование «Водопроводчики». Уже на этой ранней стадии предвыборной кампании 1972 года Белый дом был охвачен паранойей. Когда Хант приступил к исполнению своих новых обязанностей, на обложке первого же врученного ему досье значилось имя Дэниела Эллсберга[80]80
  Дэниел Эллсберг – противник войны во Вьетнаме, которого подозревали в разглашении секретных документов Пентагона, разоблачавших подноготную грязной войны США против вьетнамского народа.


[Закрыть]. Получив в добросердечном ЦРУ все необходимые шпионские принадлежности, Хант отправился в Бэверли-Хиллс, где проник в кабинет Льюиса Филдинга, психотерапевта, консультировавшего Эллсберга, в поисках клинических подробностей, порочащих «предателя».

Верного Берни Баркера буквально распирало от гордости, когда Хант попросил его помочь в деле, затрагивающем «национальную безопасность». К операции, которая проводится «надведомственной» организацией, стоящей «выше и ФБР, и ЦРУ», сказал Хант, привлекаются 120 ветеранов ЦРУ. Баркер согласился не раздумывая. Он даже высказал предположение, что в его фирме найдется пара коммивояжеров-взломщиков, которые с радостью ухватятся за такую работу. И они действительно ухватились.

Фирма Баркера «Америтас» являлась дочерним предприятием «Кис риэлти». Этой знаменитой во Флориде процветающей маклерской компании посчастливилось стать главным каналом, через который вкладывались в недвижимость сотни миллионов долларов, награбленных на батистовской Кубе заправилами синдиката и продажными кубинскими политиканами. «Кис риэлти» играла также видную роль в поддержании активного баланса бюджета Ричарда Никсона.

В 1973 году в нью-йоркском журнале «Вилледж войс» появилась серия разоблачительных статей репортера Люсьена Трасцотта. Он цитировал бывшего высокопоставленного полицейского, следившего за американскими владениями в Карибском бассейне, который заявил, что Ребозо, Никсон и их компаньон во времена бума сенатор Джордж Смазерс имели кое-какие совместные интересы на батистовской Кубе. Эти утверждения, правда, ещё требовали доказательств.

Однако факты о капиталовложениях Никсона на материке уже доказаны. Впервые они были вскрыты в 1971 году группой репортеров из журнала «Ньюсдей». (За участие в этом расследовании Белый дом натравил на журналистов Финансовое управление, всячески пытавшееся им досадить) В 1962 году Никсон стал скупать акции компании «Фишерс айленд», которая была основана Ребозо и Смазерсом для приобретения острова в Бискайском заливе у Линдсея Хопкинса, директора «Зенит техникл энтерпрайсиз» – подставной фирмы ЦРУ, служившей «крышей» для отделения ЦРУ JM/WAVK. К 1965 году у Никсона скопилась 155 891 акция, приобретенная по бросовой цене – доллар за штуку, Через год он продал все акции обратно их прежнему владельцу – компании «Фишерс айлеид», но уже по два доллара за каждую, удвоив свои капиталы. В то время он был единственным акционером этой фирмы, умудрившимся получить прибыль. Таким способом, считают некоторые любознательные люди, интересовавшиеся секретом финансовой прозорливости Никсона, его богатые друзья с кубинскими связями обеспечили своему человеку возможность легко заработать хорошие деньги.

За неожиданной удачей, привалившей Никсону с компанией «Фишерс айленд», последовал ряд хитрых маневров, в результате которых Никсон стал обладателем в Ки-Бискейне земельной собственности сомнительного происхождения. «Обстоятельства приобретения Никсонов этого землевладения быта настолько спорными, а связанные с этим лица пользовались столь дурной репутацией, что невозможно поверить, будто ни Никсон, ни Ребозо, ни их советники об этом не знали»,– говорил Траскотт.

В 1948 году контроль над землевладением перешел в руки Уоллеса Гроувса – подставного лица Майера Лански. Через три года Гроувс внезапно отбыл на Багамы. (Там он готовил почву для проникновения Лански в сферу игорного бизнеса.) Участок земли перешел к Элене Сантейро Алеман – что, другими словами, ни к каким изменениям не привело. Ее отец был адвокатом «Счастливчика» Лучано в Гаване, а сама она состояла в браке с Хосе Алеманом, чиновником кубинского правительства при Батисте и Прио. Хосе Алеман, ступив на землю Флориды, расплылся в улыбке при виде таможенников, которые лишились дара речи, увидев увесистые пачки «личных» денег в его багаже. Она была также матерью Хосе Алемана-младшего, друга Роландо Кубелы, того самого Хосе Алемана-младшего, который в ходе переговоров в 1962 году о получении займа от профсоюза водителей грузовых автомобилей цитировал предсказание Сантоса Траффиканте о том, что Кеннеди «пристукнут».

В 1960 году Элена продала землевладения за двенадцать миллионов долларов в векселях Артуру Десслеру, компаньону Джимми Хоффы. Десслер и Лу Поллер, еще один приятель Хоффы и подставное лицо профсоюза водителей грузовиков, использовали эту недвижимость, чтобы заполучить контроль над банком «Майами нэшнл бэнк» (Поллер и «Майами нэшнл» фигурировали в обвинительном заключении против Майера Лански в 1971 году). Затем Десслер «не смог» выполнить своих обязательств по векселям. Алеман отобрала у него земельный участок, а векселя порвала в клочья. Конечный результат: профсоюз водителей грузовиков заполучил свой собственный банк для «отстирывания» денег.

В 1963 году Элена Алеман передала землевладение под опеку банку «Ферст нэшнлбэнк» (Майами-Бич), принадлежавшему семье Джорджа Смазерса. И в то жe время получила от этого банка многомиллионный заем, в обеспечение которого она представила ценные бумаги корпораций «Энсэн» и «Мохоук», компаний-учредителей[81]81
  Компания-учредитель – компания, которой принадлежат контрольные пакеты акций других фирм и предприятий.


[Закрыть], основанных в конце 40-х годов ее мужем совместно с бывшим министром кабинета Батисты Ансельмо Альегро в долях вложения «хитрых» денег, поступающих из Гаваны. В 1965 году она передала южную часть землевладения штату Флорида под разбивку парка «Кейн-Флорида». На этой сделке она заработала восемь миллионов долларов. Оставшаяся часть земельного участка была продана через банк Смазерса «за десять долларов и другую ценную компенсацию» не кому иному, как Артуру Десслеру.

Год спустя Десслер продал свое землевладение компании «Кейп-Флорида дивелопмент корпорэйшн», учрежденной Бебе Ребозо и Дональдом Бергом, который дружил с подручным Майера Лански Лу Чеслером и с Диком Никсоном (впоследствии при каждой встрече Никсона с Бергом секретную службу бросало в дрожь). Б 1967 году Ребозо привез Никсона в Ки-Бискеин попозировать вместе с ним и Бергом для рекламных снимков, имевших целью подтолкнуть их буксовавший бизнес. В благодарность за это Никсону уступили два участка земли с неимоверной скидкой.

В январе 1968 года Ребозо вновь использовал Никсона в рекламных целях во время пышной церемонии открытия казино на острове Пэредайс (Багамы). Оно было гордостью Джеймса Кросби, который являлся президентом владеющей казино компании «Ризортс интернэшнл» и другом Ребозо. В знак благодарности «Ризортс Интернэшнл» завела «скромный» счет в банке Ребозо «Ки-Бискейн бэнк» (Никсон был первым клиентом, открывшим там личный счет) Поэтому-то Ребозо и позволил себе позвонить Кросби, чтобы посоветоваться по поводу акций фирмы «Интернэшнл бизнес машинз» (ИБМ), занимающейся производством оргтехники. Эти акции Ребозо принял в обеспечение займа в размере 195 тысяч долларов. Они, оказывается, фигурировали на самых видных местах в списке ФБР как украденные гангстерской «семьей» Карло Гамбино. Этот же Кросби внес сто тысяч долларов в фонд избирательной кампании Никсона 1968 года, а во время съезда республиканской партии в Майами-Бич предоставил в полное распоряжение Никсона принадлежавшую его компании яхту.

А Ребозо в том же 1968 году положил в карман 200 тысяч долларов чистой прибыли, вырученной от беспроигрышной сделки, связанной со строительством в «Малой Гаване» торгового центра. С помощью сенатора Смазерса он получил от Управления мелкого предпринимательства заем на сумму 80 тысяч долларов плюс гарантированную арендную плату в размере 2,4 миллиона долларов – при условии, что в центре будут предоставлены помещения предпринимателям из числа малоимущих кубинских иммигрантов. Когда центр был достроен, миллионер Ребозо открыл там прачечную-автомат, а «нищий» Мануэль Артиме – бакалейный магазин. Контракт на сооружение центра Ребозо доверил гангстеру «Большому» Элу Полицци. Со стороны Ребозо это могло быть просто благородным жестом: надо же помочь бывшему заключенному стать на праведный путь!

Когда Никсон после его избрания в 1968 году решил, что ему позарез необходим Белый дом еще и во Флориде, он купил в Ки-Бискейне дом Джорджа Смазерса и соседний с ним дом, принадлежавший семье кубинских эмигрантов. Сделка проходила через фирму «Кис риэлта», а большая часть денег по закладной была получена из банка Смазерса. В новую президентскую виллу в качестве пансионера въехал Бебе Ребозо.

В уин-энд накануне Дня труда[82]82
  День труда – официальный праздник в США, отмечается в первый понедельник сентября.


[Закрыть] 1971 года три кубинца из Майами, нанятые Хантом и Гордоном Лидди[83]83
  Гордон Лидди – в упоминаемый период генеральный советник Комитета по переизбранию президента, в прошлом агент ФБP, помощник окружного прокурора, сотрудник ведомства по борьбе с наркотиками


[Закрыть], проникли в кабинет доктора Льюиса Филдинга в Бэверли-Хиллс и сфотографировали все бумаги, в которых встречалось имя Эллсберга. Однако ничего порочащего Эллсберга обнаружить не удалось. Также безуспешной оказалась и попытка «перетрясти грязное белье», чтобы замарать репутацию сенатора Теда Кеннеди, который мог быть выдвинут кандидатом на пост президента от демократической партии. Как рассказывал Фрэнк Стерджис, присоединившийся к группе, они получили адреса четырех девушек в Вашингтоне, у которых, как предполагалось, были с Кеннеди «романтические эпизоды». Под предлогом партийного расследования от имени демократов группа побеседовала с этими молодыми леди. Допросы намеренно строились подчеркнуто грубо и враждебно по отношению к Кеннеди. Это было сделано с определенной целью, объяснял Стерджис. «После допросов они хотели подсоединиться к телефонным линиям и подслушать, кому эти девушки позвонят, чтобы сообщить о наших визитах, что они скажут, еще не оправившись от первого волнения. Беседу-то мы провели как надо, но так и не смогли отыскать подходящей пары номеров, к которым следовало бы подключиться».