Текст книги "Рыба красного цвета. История одной тайной войны"
Автор книги: Уоррен Хинкл
Соавторы: Уильям Тернер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 28 страниц)
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. ОПЕРАЦИЯ «МАНГУСТА»
Все повторяется – так учит история.
Генерал Эдвард Лансдейл
I
«Ты провалил все дело!» – так приветствовал Джозеф Кеннеди-старший своего сына, когда тот прибыл в семейные владения в Уэст-Палм-Биче, Джозеф Кеннеди понес ощутимые убытки. Ему на пару с ирландским тенором Мортопом Дауни принадлежала монополия на производство кока-колы на батистовской Кубе. После революции все это досталось народу. И вот теперь Кастро наглядно демонстрирует иностранным корреспондентам в Заливе свиней, как его войска унизили захватчиков – ставленников янки. Джо Кеннеди был вне себя от ярости. По его убеждению, сын доверился не тем людям. «Я знаю эту лавочку,– сказал он, имея в виду ЦРУ,– и я бы не стал платить им по сотне долларов в неделю».
Пока в Уэст-Палм-Биче отец вразумлял сына, получавшие по сотне долларов в неделю люди ЦРУ были по горло заняты тем, что Аллен Даллес со свойственной ему страстью к эвфемизмам называл «ремонтом». С аэродрома в «Счастливой долине» взлетел С-46 и направился в сторону Карибского моря. В ста милях от берега он плавно накренился на крыло, и экипаж выбросил десятки ящиков, автоматически открывающихся в воздухе. Белое бумажное облако – листовки Дэвида Филлипса с лозунгом «Кубинцы, вы будете свободны!» – медленно кружась, начало опадать в море.
На базе Треке агенты ЦРУ выкопали яму, свалили в нее документы бригады 2506 и пустили бульдозер. Гватемальские солдаты и вольнонаемные рабочие снесли лагерь и увезли на тачках весь мусор, в том числе и обломки бетонных фундаментов казарменных бараков. Ведущая в лагерь дорога была перепахана. Скоро джунгли возьмут свое, и от базы Треке не останется и следа.
В городе Майами спешно прилетевшие из Вашингтона агенты ЦРУ обрабатывали родных и близких солдат бригады. Они заклинали их молчать о роли ЦРУ во имя самого что ни на есть святого: национальной безопасности и освобождения Кубы. На реке Майами другие агенты ЦРУ срезали автогеном орудийные лафеты, установленные на палубе торгового судна, которое должно было участвовать во вторжении, но не было подготовлено к сроку.
В Вашингтоне штаб-квартира ЦРУ получила вахтенные журналы двух судов компании «Юнайтед фрут», которые во время вторжения обеспечивали снабжение. Через некоторое время, рассказывал бывший вице-президент компании Томас Маккэни, вахтенные журналы были возвращены, «все обляпанные сургучными печатями. Насколько мне известно, они и по сей день лежат в сейфах компании, навсегда скрытые от глаз общественности, эти официальные свидетельства нашей причастности к фиаско».
В Бирмингеме Алексу Карлсону, адвокату, представляющему «Дабл-чек корпорэйшн», выпала малоприятная задача – сохранить в тайне гибель американцев во время вторжения. Он навестил вдов Пита Рэя, Райли Шембергера, Лео Бейкера и Уэйда Грея и сообщил, что их мужья пропали во время перевозки грузов на самолете С-46 в Центральной Америке. «Он сказал, что муж мертв, и мне надо начинать новую жизнь,– вспоминает миссис Грей.– Он также сказал, что был среди тех, кто видел один из моторов самолета плавающим в море. Не думаю, чтобы моторы могли плавать».
Вдовы с негодованием отвергают любые предположения, что их мужья были обыкновенными наемниками. Однако, сколько они ни старались узнать что-либо в Вашингтоне, ничего определенного, кроме уклончивых ответов, добиться не смогли. Вскоре каждая из них стала получать по почте чеки – на общую сумму шесть тысяч долларов в год. Сначала они поступали из банка «Майами спрингс» и были подписаны Карлсоном. Затем их стала отправлять нью-йоркская фирма «Банкерс траст компани» от имени фонда, учрежденного анонимными лицами.
Генеральный инспектор ЦРУ Лаймэп Киркпатрик разъезжал в своем кресле на колесах по коридорам штаб-квартиры ЦРУ, проводя служебное расследование, как и полагалось ему по должности, когда какая-нибудь операция срывалась. Он подготовил доклад, в котором вся тяжесть ответственности возлагалась на «неумелых руководителей», обвиняющий перст прямо указывал на Аллена Даллеса. Эти «руководители», отмечал Киркпатрик, «предпочли действовать вне организационной структуры как ЦРУ, так и разведывательной системы в целом».
В заключение Киркпатрик подчеркивал, что с самого начала вся операция в Заливе свиней была обречена на провал. Опросив более трехсот сотрудников ЦРУ, привлеченных к «Кубинскому проекту», он обнаружил, что никто «серьезно не задумывался», насколько реальна возможность свергнуть Кастро и не является ли она плодом вздорных фантазий эмигрантов. «Согласно разведывательным данным, поступающим из союзнических источников, Кастро пользуется поддержкой большинства кубинского народа».
«Если сопротивление Фиделю Кастро и существовало,– отмечал генеральный инспектор ЦРУ,– то главным образом в Майами».
Подобные выводы противоречили всем правилам «ремонта». Даллес вызвал Киркпатрика и предложил ему написать смягченный вариант доклада. Киркпатрик переписал доклад, однако и в новом варианте он не стал для Даллеса более приемлемым. Верным соратникам Даллеса удалось похоронить доклад в архивах ЦРУ, он так и остался документом, не подлежащим рассекречиванию.
* * *
Глубоко в недрах Пентагона в кабинете без окон Бобби Кеннеди лихорадочно записывал в блокноте показания проходящих перед ним печальной чередой свидетелей бойни в Заливе свиней. Среди них были Роберто Сан-Роман, брат Пене, которому удалось спастись на весельной лодке, Грейстон Линч и Уильям Робертсон, диверсанты ЦРУ, которые высадились на берег первыми и отступили последними. Среди них были Джейк Эстерлайн, отвечавший за «Кубинский проект», Дин Раск, Макджордж Банди и вереница различных чинов Пентагона.
Роберт Кеннеди возглавлял закрытое расследование, которое проводила «группа изучения Кубы» – своеобразный чрезвычайный трибунал, созданный его братом. Даже на этой первоначальной стадии – работа группы продолжалась в течение почти всего мая – братья Кеннеди были исполнены решимости расквитаться с Кастро. «После Залива свиней и Джек, и Бобби считали себя опозоренными и ни о чем другом не могли думать, кроме как о Кубе,– говорил бывший заместитель директора ЦРУ Рой Клайн.– Они оба понимали, что дали маху... Их истинно ирландская воинственность всеми возможными путями искала выхода».
Генерал Эдвард Лансдейл, которому было поручено руководить «Кубинским проектом» в его новой фазе, отмечал, что Куба безраздельно овладела всеми помыслами братьев Кеннеди. «Причем Бобби переживал гораздо сильнее, чем Джек,– говорил генерал.– Он всегда старался защитить брата и сейчас, считая, что Джеку в Заливе свиней нанесли оскорбление, стремился отплатить за него как можно скорее».
Братьям Кеннеди удалось избежать такой крайности, как публичное расследование, поскольку в катастрофе в Заливе свиней были повинны обе партии[60]60
Имеются в виду республиканская и демократическая партии США.
[Закрыть]. 1 мая бывший президент Эйзенхауэр высказался против расследования по типу «охоты за ведьмами». «Что нам теперь меньше всего нужно, так это детальное и официально запротоколированное разбирательство»,– заявил он.
Возглавил «группу изучения Кубы» генерал Максуэдл Тейлор, известный поборник идеи «гибкого реагирования». В её состав вошли Аллен Даллес, Арли Бэрк, Роберт Кеннеди, полковник Джеймс Кинг и полковник Флетчер Праути, осуществлявший связь между Пентагоном и ЦРУ. Праути был ярым ненавистником ЦРУ и рассматривал создание этой группы как «операцию СУД». На долю Говарда Ханта выпало давать показания членам группы от имени ЦРУ. Он считал, что они поставили перед собой задачу «обелить новую администрацию и свалить всю вину на ЦРУ».
Роберта Кеннеди, кажется, потрясли факты двуличия ЦРУ, вскрывшиеся во время слушаний за закрытой дверью. Согласно показаниям Макджорджа Банди, Даллес и Биссел заставили Белый дом поверить, будто вторжение ускорит всеобщее восстание на Кубе. «Успех этой операции всегда ставился в зависимость от взаимодействия внутренних кубинских сил»,– заявил Банди. И в то же время выяснилось: всего за четыре месяца до вторжения в специальном прогнозе ЦРУ отмечало, что нет никаких оснований предполагать «сколько-нибудь существенного сдвига общественного мнения в худшую для Кастро сторону».
ЦРУ также ввело Белый дом в заблуждение относительно уровня боеготовности, боеспособности и морального состояния кубинских вооруженных сил (Роберт Кеннеди нацарапал в своем блокноте: «...никогда бы не пошли на эту операцию, если бы (мы) знали, что кубинские войска столь хороши и окажут сопротивление»). Первыми американцами, высадившимися в Заливе свиней, были Линч и Робертсон. Очевидно, в ЦРУ твердо верили, что Джон Кеннеди передумает, когда ход будет сделал. Сан-Роман и другие оставшиеся в живых свидетели утверждали в своих показаниях, что советники ЦРУ еще в Гватемале обещали вооруженную помощь со стороны Соединенных Штатов, если таковая потребуется.
Лишь два года спустя, когда была распущена бригада вторжения, всплыл факт о наличии у ЦРУ резервного плана. В ту пору, когда бригада находилась еще на базе Треке, полковник Фрэнк собрал ее командиров и признался, что «определенные силы в администрации» пытаются отменить повторное вторжение. Если это случится, бригада должна продолжать подготовку. Фрэнк в этом случае известит их, когда и как следует переправиться в Никарагуа, и посвятит «в детали плана».
Но главный секрет ЦРУ остался за семью замками. На протяжении всего расследования Аллен Даллес не обронил ни словечка о террористическом заговоре ЦРУ и мафии, целью которого было убить Кастро до высадки в Заливе свиней.
«Группа изучения Кубы» не отказалась от милитаристских устремлений. Один из оставшихся в живых участников десанта, А. Эстрада, вспоминает, что на следующий же день после того, как он и несколько его товарищей давали показания в комиссии, их пригласили в Белый дом на встречу с президентом. На ней также присутствовали Роберт Кеннеди и агенты ЦРУ, известные как Рип и Грей – Уильям Робертсон и Грейстон Линч» «Роберт Кеннеди спросил меня, не хочу ли я снова работать против Кубы»,– сказал Эстрада.
Многие разделы доклада «группы изучения Кубы», который подготовил генерал Тейлор, остаются засекреченными и по сей день. «Рекомендуется оценить ситуацию на Кубе в свете всех известных в настоящее время факторов,– подчеркивал генерал,– и выработать новое направление в политической, военной, экономической и пропагандистской деятельности против Кастро».
Тейлор рекомендовал произвести радикальную реорганизацию правительства, чтобы расширять «холодную войну» на всех фронтах. «Мы ведем борьбу не на жизнь, а на смерть»,– писал он. С присущим ему воинствующим шовинизмом генерал предложил президенту обдумать вопрос о введении в стране чрезвычайного положения, пересмотреть договоры, препятствующие «максимально полному использованию всех ресурсов в «холодной войне», и изучить адекватность президентских "чрезвычайных полномочий"».
Это был жесткий курс. Бобби Кеннеди, которого один из хороших знакомых характеризовал как «несгибаемого ястреба», одобрил его с энтузиазмом. Джон Кеннеди избрал компромиссное решение. Он не реорганизовал правительство. Но зато реорганизовал тайную войну.
Президент стремился подлатать «Кубинский проект». Из Белого дома посыпались меморандумы. Номером 55 Комитету начальников штабов предписывалось досконально изучить имеющиеся «военные и полувоенные силы и средства», оценить их боеготовность и резервы совершенствования. «Я надеюсь, что начальники штабов проявят себя как творческие руководители и внесут свой вклад в успешное осуществление военных и полувоенных аспектов программ "холодной войны"»,– объявил он.
В номере 57 речь шла о ЦРУ. Кеннеди еще раз подчеркнул тот главный принцип, что тайные операции должны быть действительно секретными и легко опровергаемыми. В этой связи он критически заметил, что операции в Заливе свиней не было присуще ни то, ни другое. Отныне любая операция, которая по своим масштабам потребует тылового обеспечения со стороны армии, немедленно переподчиняется Пентагону – кстати, то же рекомендовал в своем докладе Тейлор.
Как бы Кеннеди ни был зол на двуличие ЦРУ, он все равно нуждался в его услугах, дабы осуществлять свои тщеславные планы подавления освободительного движения по всему миру. Ужесточая контроль над ЦРУ, он одновременно принимал меры по укреплению управления. Как-то президент сказал Артуру Шлезингеру: «Из всего этого дела я понял одно – без ЦРУ нам не обойтись». Следить за деятельностью ЦРУ президент назначил человека, которому доверял больше всех, – своего брата.
Это были трудные времена для министерства юстиции: на Юге нарастала волна выступлений за гражданские права, только-только набирала силы кампания борьбы против организованной преступности. Но ЦРУ для Роберта Кеннеди стало делом первостепенной важности, ежедневная «текучка» в министерстве юстиции была перепоручена Байрону Уайту, бывшему футбольному асу.
Белый дом изводил эмигрантов намеками о новом выступлении против Кастро. 4 мая президент «Кубинского революционного совета» Хосе Миро Кардона имел встречу с президентом, уходя с которой так и светился улыбкой. Позже он заявит, что президент лично «официально утвердил соглашение, предусматривающее новое вторжение». Последующие встречи с Кеннеди способствовали тому, что Миро Кардона объявил о согласии Соединенных Штатов предоставить средства и военных специалистов для обучения, вооружения и снаряжения эмигрантской армии, организации саботажа внутри Кубы и поддержки «партизанских групп» с тем, чтобы они были способны оказать помощь, когда «будет нанесен основной удар».
II
Шло типичное для Белого дома совещание. Главный вопрос – Куба. Президент сидел в любимом кресле-качалке. Вместе с ним в Овальном кабинете были Тэд Шульц, корреспондент газеты «Нью-Йорк таймс», и Ричард Гудвин, автор президентских речей и верный сторонник лагеря братьев Кеннеди.
Вдруг президент спросил: «Что бы вы подумали, если бы я приказал убить Кастро?»
Шульц был поражен. Он промямлил, что в принципе выступает против политических убийств. Ликвидация Кастро вряд ли поможет решению проблемы.
Кеннеди, вспоминает Шульц, откинулся на спипку кресла, расплылся в улыбке и заявил, что он только испытывал своих собеседников, поскольку советники из разведки, имена которых он называть не будет, оказывают на него сильный нажим, требуя убрать Кастро. Кеннеди сказал, что сам он решителъио возражает против политических убийств, поскольку Соединенные Штаты по моральным соображениям никогда не должны быть к ним причастны. «Рад, что вы думаете так же»,– объявил он.
Позже Шульц много раз спрашивал себя, не хитрил ли с ним Кеннеди. «Затрудняюсь сказать,—писал он,– насколько тогда, в ноябре, он был осведомлен о плане, разработанном офицерами разведки ВМС вскоре после Залива свиней (и о котором в то время я знал лишь в самых общих чертах). Целью плана были убийства Кастро и его брата Рауля, заместителя премьер-министра и министра обороны. Предполагалось воспользоваться помощью снайперов из кубинских эмигрантов, которых намеревались переправить на Кубу через военно-морскую базу США в Гуантанамо на юго-восточном побережье острова».
Подробности гуантанамской проделки остаются скрытыми за темной и весьма удобной завесой многочисленных заговоров Белого дома, однако разнообразные источники предоставляют достаточно фактов, чтобы обрисовать ее общие черты. Двойное убийство намечалось на 26 июля, день революционного праздника – не прошло и трех месяцев после вторжения в Заливе свиней. В этот день оба брата Кастро появлялись на народных митингах. Фидель находился в Гаване на торжествах по случаю приезда в страну советского космического героя Юрия Гагарина. Рауль отправился в Сантьяго. Он собирался выступить там в связи с восьмой годовщиной штурма казармы Монкада.
Сведения, которыми располагал Тэд Шульц, вполне достоверны. Военная разведка оказалась замешана. Вернее, одно из ее подразделений – ONI, управление военно-морской разведки. После того как в январе 1961 года было закрыто американское посольство в Гаване, значение военно-морской базы в Гуантанамо возросло вдвое, так как она превратилась и в разведывательную резидентypy, и в центр подпольных действий. ЦРУ тесно сотрудничало с хозяевами-моряками, но данным заговором с целью убийства, очевидно, заправляло ONI. Непосредственным руководителем являлся лейтенант ВМС, а один из убийц, Лупе Балбуэна по кличке Эль Гордо (Толстяк), являлся давним агентом ONI. Балбуэна до того, как стал работать на базе Гуантанамо, был театральным кассиром в провинции Ориенте. В свое время он присоединился к организации «Движение 26 июля», боровшейся против режима Батисты. Балбуэна лично знал Фиделя и Рауля. Следователь майамской полиции, который допрашивал его в 1963 году, докладывал: «В начале 1959 года он включился в антиправительственную деятельность, стал связным между разведкой ВМС США и подпольем в Ориенте». Балбуэну избрали в антикастровский совет кубинских служащих базы Гуантанамо, который вел контрреволюционную деятельность.
Другого снайпера звали Алонсо Гонсалес. О нем известно только то, что он был священником епископальной церкви и рассчитывал после устранения Кастро стать епископом Кубы. Как утверждают, Гонсалес прошел обучение в «академии» ЦРУ в Вирджинии, известной как «Ферма». Во время сенатского расследования Балбуэна признался, что в 1961 году работал вместе с Гонсалесом в Гуантанамо, и подтвердил, что тщеславный священник весьма искусно обращался с огнестрельным оружием. Прочие подробности Балбуэна согласился рассказать только при условии сохранения их в полной тайне.
Гонсалесу удалось тайком выскользнуть из Гуантанамо. Но по пути в Гавану он бесследно исчез. Что касается Балбуэны, то он заявил полиции Майами о своей причастности к «попытке покушения на жизнь Рауля Кастро», которая была «раскрыта кубинским правительством». Он признался, что был вынужден в связи с этим укрыться на военно-морской базе (его вывезли в Майами в 1962 году).
Каким образом кубинцам удалось раскрыть заговор, так и осталось неизвестным, по, видимо, знали они многое. Через две недели после празднеств 26 июля, которые не омрачил ни единый инцидент, министр промышленности Че Гевара на сессии Межамериканского экономического и социального совета[61]61
Межамериканский экономический и социальный совет – один из специализированных органов Организации американских государств; создан в 1945 году, с 1948 года функционирует в структуре ОАГ
[Закрыть] в Уругвае огласил длинный список актов американской агрессии против Кубы. В их числе фигурировало обвинение в том, что Соединенные Штаты организовали попытку покушения на жизнь Рауля Кастро (имя Фиделя не упоминалось) 26 июля. Следы заговора ведут на базу Гуантанамо. Организаторы заговора, заявил Гевара, планировали после убийства обстрелять базу из минометов, чтобы создать впечатление, будто разъяренные кубинцы мстят за гибель Рауля от рук контрреволюционеров, Это «неопровержимое свидетельство» кубинской агрессии явилось бы предлогом для вооруженного вмешательства Соединенных Штатов.
* * *
Для Дика Биссела настали тяжелые времена. На протяжении лета ЦРУ предпринимало спорадические рейды против Кастро. Но делалось это как-то по инерции – словно для отвода глаз. Братья Кеннеди вызвали Биссела на ковер. В Белом доме и президент, и министр юстиции «вкатили Бисселу по первое число за то, что... он просиживает штаны и ничего не делает для того, чтобы избавиться от Kacтpo и его режима».
Вскоре после этой головомойки были разработаны два параллельных плана убийства Кастро. Один осуществлялся отделением ЦРУ в Майами, другой – кубинскими подпольными группами, хотя ЦРУ о нем и знало.
Главным действующим лицом по майамскому плану был некто Лупе Тороэлья, бывший служащий кубинского казначейства, который прошел курс обучения во Флориде и ко времени вторжения в Заливе свиней прибыл в Сантьяго-де-Куба, где стал членом подпольной группы под кодовым названием «Амблад». ЦРУ снабдило её деньгами, оружием и предоставило яхту. Связь с ЦРУ «Амблад» поддерживала через подставной «почтовый ящик» в Кито, Эквадор. Для передачи срочных сообщений Тороэлья пользовался прямой радиосвязью с отделением ЦРУ в Майами, что было менее надежно и более опасно.
24 сентября кубинское правительство объявило о разоблачении группы «Амблад». Что там произошло, выявить так никогда и не удалось. 12 членам группы предъявили обвинение в том, что они намеревались, укрывшись в гараже напротив гавайского стадиона, обстрелять Фиделя Кастро из базук во время его выступления на митинге. Кроме Тороэльи, которого затем казнили, в списке значились Октавио Барросо из действовавшего в провинции Ориенте отделения «Унидад» – подпольной коалиции, сколоченной ЦРУ, и бывший губернатор Ориенте Сегундо Варгес.
Вскоре был раскрыт и второй заговор. Роль снайпера в данном случае исполнял Рейнол Гонсалес (однофамилец Алонсо Гонсалеса, участника гуантанамского заговора), член подпольной группировки Мануэля Рэя. Его арестовали 24 октября, когда он скрывался на пригородной ферме, принадлежавшей сторонникам Рэя. Разработал этот план Антонио Весьяна Бланш, бухгалтер, который, по сообщению журнала «Ю.С. ньюс энд Уорлд рипорт», «вступив в сговор с другими бухгалтерами, расхищал правительственные средства в Гаване с тем, чтобы финансировать антикастровское подполье». В квартире, которую мать Весьяны снимала неподалеку от президентского дворца, было обнаружено оружие. Весьяне и его матери удалось бежать и добраться до Майами. Он стал первым руководителем «Альфы 66», одной из самых воинственных и живучих эмигрантских группировок. Это была не последняя его попытка покушения на жизнь Кастро.
Что знала администрация Кеннеди о множащихся в геометрической прогрессии террористических заговорах? Специальная сенатская комиссия по расследованию деятельности разведывательных органов во время слушаний 1975 года этого вопроса не касалась. Комиссия тщательно изучала террористические планы ЦРУ и мафии. Но о гуантанамском заговоре, заговорах с участием «Амблад» и Весьяны не было даже упомянуто.
Представляется, что комиссия сделала это сознательно. Хотя члены комиссии с удовольствием выслушали рассказ Тэда Шульца о том, с какой неприязнью отзывался Кеннеди о политических убийствах, информацию того же Шульца о гуантанамском заговоре, которая незадолго до этого появилась на страницах журнала «Эсквайр», они пропустили мимо ушей. Комиссия игнорировала заявление Че Гевары на сессии в Уругвае точно так же, как и чрезвычайно важные подробности гуантанамского заговора, к которым относится деятельность, да и сама личность Луиса Балбуэны.
Большинство в комиссии составляли демократы. Им удалось сохранить репутацию демократической администрации незапятнанной. Дик Биссел заявил сенаторам о своем глубоком убеждении в том, что Аллен Даллес «по тем или иным каналам» информировал Джона Кеннеди о «подпольном заговоре», чтобы президент всегда имел про запас «правдоподобно опровергаемое». Кеннеди ринулся в осуществление планов устранения Кастро со скоростью торпедного катера. Он распорядился подготовить доклад, в котором была бы дана оценка последствий смерти Кастро и перспектив вооруженной интервенции. Специальная сенатская комиссия указывала в 1975 году:
«Были подготовлены два документа. Меморандумом за номером 100 государственному департаменту поручалось изучить новые направления действий, открывающиеся перед Соединенными Штатами в случае устранения Кастро с кубинской сцены, и совместно с министерством обороны подготовить план на случай непредвиденных обстоятельств, предусматривающий вооруженную интервенцию. Упор в этих документах делался на возможных направлениях действий, открывающихся перед Соединенными Штатами на послекастровской Кубе, а не на способах устранения Кастро. Однако убийство не исключалось из числа возможных средств, с помощью которых можно было бы устранить Кастро».
ЦРУ подготовило прогноз под названием «Если бы Кастро умер», в заключительной части которого говорилось: «Его смерть сейчас – в результате убийства или естественных причин – будет иметь дестабилизирующий эффект, но, почти наверняка, не окажется фатальной для режима». То есть сама по себе смерть Кастро не принесет ничего, если не предпринять шагов, чтобы воспользоваться ею с выгодой. Военный план на случай непредвиденных обстоятельств был разработан весьма тщательно. Вот как описывал его Флетчер Кнебел в журнале «Лук»:
«В октябре 1961 года президент Кеннеди, все еще не пришедший в себя после катастрофы (в Заливе свиней), отдал Комитету начальников штабов секретный приказ подготовить план вторжения на Кубу. На разработку этого совершенно секретного плана ушли месяцы, но, когда стратеги и компьютеры завершили работу по учету каждого потребного самолета, корабля и штурмовой группы, было подсчитано, что первые подразделения смогут достичь кубинских берегов через восемь дней после сигнала к атаке».
Похоже, что в Белом доме определенные силы пришли к согласию в случае чего взвалить всю вину на Бобби Кеннеди. Обнаружилось это в марте 1967 года, когда Дрю Пирсон и Джек Андерсон указали на Бобби Кеннеди как на человека, одобрившего планы убийства:
«Опрошенные нами высокопоставленные официальные лица согласились, что заговор с целью убийства Фиделя Кастро «обсуждался» на высшем уровне в Центральном разведывательном управлении как раз в то время, когда за ЦРУ надзирал Бобби... И действительно, в одном из источников прямо указывается на то, что Бобби, жаждущий отомстить за фиаско в Заливе свиней, играл ключевую роль в разработке этих планов».
Нигде не задокументировано, что Роберт Кеннеди был инициатором подобных планов или даже утверждал какой-либо из лих. Принцип «правдоподобно опровергаемого» продолжал действовать. Ричард Хелмс, ставший впоследствии директором ЦРУ, в своих показаниях заявил, что «каждому, привлеченному к операции, дали ясно понять, что цель ее – избавиться от режима Кастро и от него самого... подчеркивалось, что для исполнения этого приказа все средства хороши».
III
Шла весна 1960 года. Хозяева званого обеда – сенатор Джон Кеннеди с супругой. Среди приглашенных – журналист Джозеф Олсон, художник Уильям Уолтон, несколько представителей высшего света Вашингтона и человек из ЦРУ. Почетным гостем был любимый писатель Джона Кеннеди Ян Флеминг.
За кофе, который разливали из серебряных кофейников, Кеннеди спросил Флеминга, что бы сделал его Джеймс Бонд, получи он задание избавиться от Кастро, Флеминг служил в британской разведке и был автором проекта документа, который лег в основу организационной структуры УСС. Он не задержался с ответом. Как пишет его биограф Джон Пирсон, Флеминг решил немного позабавиться. Он заявил, что Соединенные Штаты преувеличивают значение фигуры Кастро. Сенатор Кеннеди спросил тогда, какой подход избрал бы сам Флеминг. «Подверг бы его осмеянию»,– ответил тот.
Затем, многозначительно подмигнув, Флеминг изрек, что для кубинцев только три вещи имеют значение: деньги, религия и секс. Поэтому и удар надо нанести по трем направлениям.
Флеминг в тот свой приезд в США останавливался в доме английского журналиста Генри Брэндона. На следующий же день Брэндону позвонил директор ЦРУ Аллен Даллес и попросил к телефону Флеминга. Журналист ответил, что его гость уже уехал из Вашингтона,
Даллес выразил величайшее сожаление: он слышал о потрясающих идеях Флеминга о расправе с Кастро; очень жаль, что он не может обсудить их с Флемингом лично.
Вдохнуть жизнь в деятельность ЦРУ, направленную против Кубы, президент Джон Кеннеди призвал генерал-майора ВВС США Эдварда Лансдейла, который называл свою задачу не иначе, как «заставить американский гений работать» на уничтожение Фиделя Кастро. Генерал обладал достаточно широкими взглядами, чтобы осознавать, что Кастро, как он выражался, «снискал значительную любовь к себе лично среди кубинского населения». А после вторжения в Заливе свиней его положение еще более упрочилось.
Идея Лансдейла заключалась в том, чтобы «коренным образом изменить курс» осуществления «Кубинского проекта» и перейти от «беспокоящих» операций к попыткам взломать режим Кастро изнутри. Теоретик подавления освободительных движений предложил создать «необходимую политическую базу», то есть руководящее ядро кубинской эмиграции, и одновременно использовать «все способы успешного внедрения на Кубу», для организации «деятельности внутри страны». Самое главное – добиться свержения режима Кастро «самим народом, а не в результате усилий Соединенных Штатов». Основная линия подобной стратегии заключалась в том, чтобы лишить Кастро популярности, хотя сам Лансдейл не очень-то представлял, как это сделать.
Предложенный Лансдейлом подход к проблеме давал возможность избежать лишней шумихи. В тот момент это как нельзя лучше подходило Кеннеди. Как бы страстно он ни желал убрать Кастро с пути, он не мог сделать это открыто. 30 ноября появился меморандум. Программа Лансдейла, говорилось в нем, может «использовать все имеющиеся у нас ресурсы, чтобы... помочь Кубе свергнуть коммунистический режим». На языке Лансдейла это называлось операцией «Мангуста». Мангуста – похожее на хорька животное, известное своей свирепостью в истреблении ядовитых змей.
За два дня до этой директивы, 28 ноября, автомобиль увозил Аллена Даллеса из сверкающей новизной штаб-квартиры ЦРУ в Лэнгли. Он был уволен после восьми лет пребывания на посту директора ЦРУ. На торжествах по случаю открытия этого огромного здания выступил Кеннеди. В его словах, адресованных собравшимся сотрудникам ЦРУ, для Даллеса таилась особая ирония. «О ваших успехах,– сказал президент,– молчат, зато трубят о ваших неудачах». Самой шумной неудачей Даллеса стал Залив свиней: «кое-что другое», на что он рассчитывал, так и не произошло.
Даллес предчувствовал, что придется уйти. Ему вежливо ограничили доступ в Овальный кабинет. Его не приглашали на чрезвычайные заседания специальной группы. Бобби Кеннеди, готовя Даллеса к закланию, обращался с ним чуть ли не подобострастно. Словом, все было обставлено в классическом для Кеннеди стиле. Президент выждал приличествующее время. В последний день пребывания Даллеса на посту Джон Кеннеди наградил его «медалью национальной безопасности». Ему предоставили статус консультанта ЦРУ для проведения «исторических исследований» и разрешили продолжать пользоваться пуленепробиваемым кадиллаком.
Свое неудовольствие работой ЦРУ Кеннеди выразил тем, что назначил директором человека со стороны. На место Даллеса пришел Джон Маккоун, республиканец, промышленник, сколотивший в судостроении огромное состояние. С 1958 года он возглавил Комиссию по атомной энергии. Но смещение Даллеса было лишь одним прутиком в большой метле Кеннеди. Чарльза Кейбела, чья лояльность Белому дому стала вызывать сомнения, сменил генерал Маршалл Картер. Генерал Лаймэн Лемнитцер был отправлен в Париж командовать войсками НАТО, а его место председателя Комитета начальников штабов занял Максуэлл Тейлор. Последним убрали Ричарда Биссела, предложив ему синекуру в Институте оборонного анализа – кладезе военной мысли.
