Текст книги "Кольцо Мерлина (ЛП)"
Автор книги: Уорнер Мунн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 26 страниц)
После этих страшных историй они время от времени оглядывались с некоторым беспокойством. Яун заметил это и добавил: «У нас также есть народец ламинак. Это маленькие люди, которые живут под землей в красивых замках и помогают маленьким детям, если те потерялись. Они указывают им путь домой фонарями светлячков».
Кореника задумчиво поглядела на Гвальхмая, и он сразу понял, что она вспоминает о банкете в Эльвероне. Он спросил себя, как часто делал это в последнее время, увидит ли он когда-нибудь Хуона снова.
Той ночью никто не захотел спать в пещере, поэтому ночевали под звездами. Гвальхмая мучали беспокойные сны, он даже проснулся один раз, как от толчка, тяжело дыша. Чужих рядом не было видно, но он знал, что на него смотрели чьи-то недобрые глаза, и не был уверен, что это был человек. Уже несколько дней он ощущал этот холодный взгляд. Что-то или кто-то, он был уверен, выжидает своего часа.
На следующий день они продолжили путь в горы по пыльной дороге, обсаженной кленами и тополями. В полдень пообедали из припасов, которые купили в последней деревне на несколько монет, еще остававшихся от щедрости короля Бронса. Пока они сидели на берегу ручья, прошла группа детей, танцующих под тамбурин и табор [20].
Дети гнали маленькое стадо овец. Яун поднялся с травы и остановил детей. Они о чем-то поговорили на баскском языке, и хотя Кореника внимательно слушала, она не смогла уловить суть разговора.
Немного раздраженно она проворчала: «Яун говорил, что у них здесь есть поговорка, что ваш дьявол не имеет власти над душами этого народа, потому что оказался не в состоянии выучить их язык! Иногда я готова поверить ему. Есть много слов, которые он использует в разговоре, которых не было в мое время».
«Хотел бы я быть так же уверен в своей душе», – пробормотал Гвальхмай. День, казалось, вдруг утратил часть сияющей яркости, как будто легкая тень на мгновение пригасила солнце.
Когда баск вернулся, он указал на разрыв в горах. «Я отведу вас до того места. Затем я должен буду вернуться домой. Там лежит дорога, которую вы ищете. Это перевал Эбофиета. Французы называют его перевал Ронсево (Roncesvaux)».
Ронсесвальес (Roncesvalles)! Сердце Гвальхмая подпрыгнуло. Скоро он узнает, простил ли его Тор или нет! Скоро он поймет, было ли сном то, что он видел и слышал на склоне под могилой Артура! Если все это было правдой, то скоро он будет владеть мечом героя!
«Ты проведешь нас через перевал?»
Яун покачал головой. «Дети говорят, что там видели ксану. Кроме того, у меня есть жена, которая будет скучать по мне, если я не вернусь».
«У меня тоже», – сказал Гвальхмай, на что Кореника бросила на него нежный взгляд и крепко сжала его руку.
«Любой, кто думает, что мы не любим друг друга, потому что не видит, что мы много об этом говорим, должен заглянуть в наши сердца, не так ли, дорогой? Но скажи мне, Яун, что такое ксана и какое имеет значение, женат ли мужчина?»
«Ксана – это красивая нимфа с длинными распущенными светлыми волосами. Такие живут в пещерах и источниках, и говорят, что некоторые из них на самом деле не русалки, а красивые женщины, которые были заколдованы. Ксана выйдет замуж за неженатого мужчину, если он расколдует ее, но, если это сделает женатый мужчина, он никогда не будет счастлив до тех пор, пока не оставит жену и не возьмет вместо нее нимфу».
Кореника придвинулась чуть ближе. «Мне не нравятся эти горы. Есть ли другой проход, которым мы можем пройти?»
«Всего есть восемь перевалов, но этот самый лучший».
«Я думаю, что он худший. Давайте искать другой. Я вспоминаю о глупой фее…»
«А я о маленькой непослушной русалке, а также о тонком и гибком ивовом пруте, который еще не срезан, – проворчал Гвальхмай. – Это та дорога, которую я искал, и этой дорогой я пойду! Ты идешь, жена, или эта страшная опасность грозит мне одному?»
«Я бы не позволила тебе ни шагу сделать без меня!»
«Не бойтесь!» – рассмеялся Арнгрим. «Я встану между тобой и ксаной, Яун. Пойдем с нами! Я позабочусь, чтобы она не получила власти над тобой или над красным человеком. Девушка, прошло много времени с тех пор, как красивые женщины пугали меня. Обещаю, если мы встретим прекрасную нимфу, которая хочет быть расколдованной, я – тот самый, кто ей поможет! Поверьте мне, многие женщины, увидев мое уродливое лицо, были расколдованы им. Кроме того, у меня нет жены! Подвиньтесь, друзья! Я пойду впереди!»
Не дожидаясь их, он бодро зашагал в направлении перевала. Яун нерешительно последовал за ним.
«Не будь таким безрассудным! Сегодня же день св. Иоанна. Возможно, нимфа и не защищает свой источник, но крылатый змей Куэлебре будет!»
Разозленная Кореника была полностью занята своими мыслями. У нее не было желания переводить, и, поскольку Яун в последний раз говорил с ней на баскском языке, Арнгрим не понял предупреждения. Огромный варяг шел быстрым шагом и вскоре скрылся из виду.
Когда трое отставших прибыли к подножию перевала, они с любопытством огляделись. Там не было ничего необычного. Широкий у входа знаменитый перевал Ронсесвальес быстро сужался. С обеих сторон поднимались высокие скалы и крутые лесистые склоны.
Опытным глазом Гвальхмай сразу оценил военный потенциал местности: во многих местах вдоль линии движения армия будет вынуждена перестроиться в быстро сжимающуюся узкую колонну. Лишь в редких местах несколько человек могли идти рядом. Тропу заваливали валуны и поваленные деревья, а тяжелый туман опустился и скрыл покрытые снегом вершины, среди которых извивался путь, ведущий во Францию.
В этом скорбном месте ручейки тихо переговаривались друг с другом; рядом с тропой журчала небольшая речка. Было видно, что это исхоженное место, но других людей они не встретили. Не было также никаких признаков их спутника.
Яун издал длинный крик, похожий на йодль, но ответа не последовало. Тогда закричали все, но также безрезультатно.
«Может быть, он уже встретил ксану, и теперь мы можем без опаски идти немного быстрее», – сказал Гвальхмай баску, кинув взгляд на Коренику.
Она фыркнула. «Может быть, было бы лучше идти немного медленнее, тогда он обязательно встретится с ней раньше тебя!»
Яун улыбнулся, но постарался остаться немного сзади. Теперь проводник не вел, а шел за другими. И Гвальхмай, и Кореника заметили это и стали немного серьезнее, и вскоре Яуну пришлось поторопиться, чтобы не отстать от них.
На горы начала опускаться неестественная тьма, как будто над туманом собирались густые грозовые тучи. Изредка гремел далекий гром, а его эхо разносилось по узкой извилистой долине.
«Недалеко отсюда, – заметил Яун, – давным-давно мой народ уничтожил великую армию, которая отступала во Францию. Были убиты абсолютно все, а нам досталась богатая добыча».
«Я думал, это мавры напали на них. Франки – христиане, ваши люди тоже христиане. Как же это могло случиться?»
«Друг Гвальхмай, религия, вера и дружба – все это быстро забывается, когда речь идет о деньгах. Если ты этого еще не усвоил, сделай это как можно скорее – это может спасти твою жизнь.
Тогда армия франков напала на мавров в Сарагосе, но мавры заплатили дань, поэтому армия отправилась обратно с огромными сокровищами.
Карл Великий был и королем, и генералом. Когда он добрался до Ронсево, то решил, что больше опасность ему не грозит, потому что перевал принадлежал баскам, с которыми у него был заключен мир.
Первая часть армии прошла через ущелье на другую сторону. Затем поехали фургоны, груженные золотом и драгоценностями, богато украшенным оружием и доспехами. Там были гобелены и резные фигурки, священные картины в окладах с драгоценными камнями, слоновая кость и специи всех видов.
Горцы – бедные люди. Все это богатство было для них слишком большим искушением. Они бежали по вершинам скал, пока не достигли самой узкой части перевала. Скоро вы ее увидите, она еще немного впереди. Помогали все. Мужчины и женщины работали бок о бок, и когда фургоны добрались до них, они остановили их оползнем. Потом они начали скатывать булыжники и бревна на беспомощных солдат и косить их градом камней и стрел.
Воины были слишком горды, чтобы звать на помощь, пока не стало слишком поздно. В конце концов, осталось несколько рыцарей, безнадежно окруженных нашими бойцами. Тогда один рыцарь – его звали Руотланд, и он, как говорят, был маркграфом Бретани – так мощно протрубил в рог-олифант, что его услышали на другой стороне гор.
Карл Великий немедленно повернул войска назад на помощь, но, когда он прибыл на место засады, все были мертвы. Он потерял половину армии и все сокровища. Он был так опечален, что больше никогда не проходил этим путем.
Говорят, однако, что некоторые солдаты смогли спрятать часть сокровищ, прежде чем все были убиты. Люди до сих пор охотятся за ними, но с тех пор так ничего и не нашли. Большинство из нас здесь, в горах, бедны. Хотел бы я найти хоть что-нибудь. Конечно, моя жена будет рада увидеть меня снова, но она будет счастлива увидеть в придачу мешок с золотом!»
Внезапно в тумане раздался протяжный, стремительно приближающийся вопль. Из облачного покрова, почти над их головами вылетело тяжелое тело и вонзилось в верхушку дерева. Они успели разглядеть длинную змеиную шею, извивающуюся и бьющую все вокруг, и голову, вооруженную мечевидным шипом.
«Куэлебре!» – завопил баск. «Он убил нашего друга! Надо сообщить людям в деревне, что человек погиб!»
Он повернулся, чтобы бежать. В этот момент, из облаков на это же дерево стремительно спикировал орел и глубоко вонзил когти в тело извивающегося существа. Затем он тяжело взмахнул крыльями, взлетел, и тогда они смогли хорошо рассмотреть его добычу. Это был крупный аист, уже безжизненный, который безвольно висел в лапах орла.
«Крылатый змей, конечно! Ты слишком сильно веришь в сказки!»
Яун собирался возразить Гвальхмаю, но прежде чем он успел раскрыть рот, появился второй аист и бросился на орла.
У хищной птицы не было возможности уклониться. Партнер аиста обрушился на орла как живое копье, вытянувшись всем телом и точно нацелив клюв. Все трое упали вместе – орел, пронзенный насквозь, и два аиста, один мертвый, а другой, будучи не в силах вытянуть клюв, тоже скоро умрет, если не получит помощи.
Маленькая драма закончилась.
«Ну, святой Михаил-воитель!» – выругался баск. «Вы можете не верить в крылатого змея, но, уверяю вас, они существуют! Конечно, наш глупый друг уже наткнулся на него, и тот убил его. Я поставлю ему свечку в следующий раз, когда пойду в новый собор в Памплоне. Давайте помолимся за него, пока есть время».
Кореника подбежала к оглушенному самцу-аисту. Она осторожно вытянула его клюв из тела мертвого орла. Он встал, шатаясь, посмотрел на убитую подругу и ласково потер голову о ее тело. Затем тяжело поднялся в воздух.
Гвальхмай, слушая Яуна, также опасался худшего для Арнгрима. Тем более он был удивлен и обрадован услышать его знакомый голос, пока все наблюдали за взлетающей птицей.
«Чем молиться за меня, лучше порадуйтесь, что я встретил ксану, и теперь она моя!»
Они обернулись. Арнгрим подошел, бесшумно ступая по мягкой лесной подстилке. Он улыбался.
«Посмотрите, кого я нашел!»
Он нес на руках девушку без сознания. Она была в красивой тонкой одежде, расшитой золотой нитью. Ее светлые волосы свисали по руке Арнгрима, доставая до его колен. В руке она держала расческу с драгоценными камнями, а с ее узкого платья и с ее локонов капала вода.
Ее лицо было лицом спящего ангела. Оно показалось Гвальхмаю странно знакомым.
«Это ксана!» – Яун отшатнулся и сделал на нее рога. «Теперь Куэлебре обязательно придет! Мы все умрем, бежать бесполезно!»
Как только Кореника увидела ксану, она тут же встала между ней и Гвальхмаем. Она заметила его пристальное внимание и неправильно поняла его, но он уже рассмотрел нимфу, и ему не понравилось то, что он увидел.
«Где ты встретил ее, Арнгрим?»
«Она сидела на берегу пруда, гляделась в воду и расчесывала волосы. Когда я подошел к ней сзади, она отшатнулась и упала в воду. Я едва смог вытащить ее, так она боролась. Она очень боялась меня, а я еще больше боялся, что она утонет».
«Ксаны не тонут. Они живут в воде. Она, вероятно, специально бросилась в воду. Этот пруд был ее домом!»
«Перестань, Яун, не то я забуду, что ты был моим напарником по гребной скамье! Эта девушка – человек, и когда она откроет глаза, она сама скажет об этом. Она – самая драгоценная вещь, которую я когда-либо держал в руках. Думаю, я уже влюбился!»
«Ее можно легко проверить», – заметил Гвальхмай. Он хотел подойти ближе, но на его пути встала Кореника. «Под ободком моего кольца есть маленькая полость, в которой лежит порошок золотого чеснока. Если она нимфа, он не причинит ей вреда и не изменит ее. Но если она была околдована, как я подозреваю, потому что, на мой взгляд, ее очертания – лишь видение, тогда порошок вернет ее истинную форму. Ни одно заклинание колдуна не может противостоять такому чесноку. Я посыплю на нее щепотку».
Арнгрим и баск смотрели скептически. «Золотой чеснок?» – спросил варяг. «Никогда не слышал об этом». Он с любопытством глянул на открытое кольцо. Опал был поднят на крошечных петлях, а под ним лежал бледно-зеленый порошок.
Арнгрим крепче сжал девушку и сделал шаг назад. «Оставь ее в покое! Она мне нравится такой, какая есть!»
«Я тоже слышала об этом», – неожиданно вмешалась Кореника. «Один варвар-грек упоминает об этом в стихотворении, которое я услышала, когда он читал его в Итаке давным-давно. Посмотрим, смогу ли я вспомнить…
Странник, сорви чеснока пучок,
Прежде чем ступишь на остров Цирцеи.
Лишь золотой Гермеса чеснок
Может разрушить обман чародея.
Ну, Цирцея и Гермес сейчас мертвы, как и Гомер, но я знаю, что золотой чеснок все еще растет. Но не для тебя, мой муж, чтобы использовать его на ксане! Держи, Арнгрим!»
В мгновение ока она выхватила кольцо из руки Гвальхмая, прыгнула на Арнгрима со щепоткой порошка между пальцами, высыпала на его ладонь, и хлопнула этой ладонью, вместе с порошком, по лицу девушки и хорошо растерла его, прежде чем кто-либо смог сдвинуться с места.
«Вот!» – она тяжело дышала. «Теперь она твоя, варяг! Хорошенько заботься о своей ксане!»
Она защелкнула камень над остатком порошка и вернула кольцо Гвальхмаю. Едва он надел его на палец, как девушка открыла глаза.
Теперь Гвальхмай видел ее резко и четко. Размытость исчезла, но кроме этого других изменений не было.
Она осталась такой же красивой, как и прежде, и такой же мокрой. Она, казалось, не замечала и не обращала на это внимания. Она смотрела только на Арнгрима, и в ее глазах был свет, от которого у того перехватило дыхание, а сердце запрыгало в груди.
Она подняла руки, обвила его шею и крепко к нему прижалась. Его уродливое лицо преобразилось от радости.
«Меня зовут Майртра, и теперь я снова человек! Чары исчезли, а я осталась здесь. Если хочешь, я буду твоей, мой прекрасный великан, ибо, когда я была заколдована, я поклялась выйти замуж за того, кто спасет меня!»
«Прекрасный великан!» – простонал он. «Девица, ты все еще заколдована!»
А Яун радостно кричал: «Видишь! Я был прав! Она была ксаной!»
Вот что на самом деле случилось с Арнгримом, о чем он не рассказал скальдам в Византии, и именно так он получил свою золотую девушку.
12
Во имя Роланда!
Приключения, которые постигли Арнгрима и неожиданно доставшуюся ему жену, когда они позже отправились в Византию, не являются частью этой истории, хотя о них подробно рассказывают в зале наемников в Византии.
Гвальхмая и Кореники тогда уже с ними не было. Пока группа шла через перевал, произошли некоторые другие события, которые затронули всех, и поэтому о них следует упомянуть.
Итак, проход становился все более узким, а затем тропа неожиданно вышла на маленький зеленый луг. Здесь был пруд, возле которого Арнгрим нашел девушку Майртру, расчесывавшую волосы. Рядом с прудом стоял древний дуб, гнилой, но еще не мертвый, и дальше по пути росли такие же великаны.
Они ступили на эту маленькую поляну, и внезапно их всех охватило чувство, что они проникли на чужую территорию. Как будто они ступили на проклятую землю, гибельное место, которое даже сейчас хранило часть былого ужаса. Словно сговорившись, все пятеро застыли на месте, не сказав ни слова.
Наконец, Яун поднял голову и показал рукой на край ущелья с обеих сторон.
«Там в ожидании стояли мужчины и женщины Эскуаль-Херрии. По пути, которым мы следуем, шла мавританская армия, чтобы отомстить за нападение на Сарагосу. Когда мавры прибыли сюда, они не нашли ничего, кроме трупов. Именно в этом месте был уничтожен арьергард армии франков.
На этом лугу герои отчаянно сражались, стоя спиной к спине. Там лучшие воины установили его знамя, там он защищал его в круге мертвых тел. Вон на том валуне все еще видны следы могучих ударов, которые он нанес, пытаясь сломать свой меч. На него он опирался в последнем смертельном усилии, когда трубил в рог. Не для того, чтобы вызвать подмогу, как говорят некоторые клеветники, а для того, чтобы предупредить Карла Великого о том, что мавры приближаются.
Так погиб великий Руотланд, защищая отступление основной армии. Это был рыцарский поступок. Мы, Эскуальдунак, тоже гордимся им. Нам часто хотелось, чтобы он был одним из наших.
Но еще до прибытия мавров сокровища исчезли, а маврам достались только раны, потому что армия франков вернулась, и разразилась ожесточенная битва. Так что и для нас, и для них этот маленький луг навсегда останется французским, пусть даже все холмы вокруг него испанские».
«Я никогда не был военачальником», – Гвальхмай задумчиво глядел на высоты, почти скрытые теперь незаметно опускающимся туманом. «Но если бы я командовал здесь, я бы выслал вперед отряд лучших бойцов, чтобы зачистить и удержать высоты. Только после этого я провел бы колонны через перевал. Этот Карл, возможно, был великим королем, но он не был мудрым командующим».
В этих разговорах, они вышли немного дальше на луг. Вдруг разветвленная ослепительная молния прорвалась сквозь клубящийся туман и ударила в старый дуб. Дуб с треском развалился.
Одна часть ствола устояла и слабо дымилась. Другая рухнула в пруд, из которого вода выплеснулась двойной волной в обе стороны, обнажив галечное дно.
Яун упал на колени, стуча зубами, и принялся истово креститься.
«Святой Михаил! Обещаю поставить пригоршню свечей! Защити нас сейчас, святой Яго из Компостеллы, от сил тьмы и опасностей бури!»
При других обстоятельствах Гвальхмай, возможно, рассмеялся бы, но и он увидел то, что напугало баска.
Это было огромное смеющееся лицо, на долю секунды образованное всклоченным туманом. Его борода была подсвечена красным от ярко горящей устоявшей части дуба. Лицо провисело там чуть дольше, чем сама вспышка, но достаточно долго, чтобы Гвальхмай успел узнать его и увидеть глаза, которые внимательно их разглядели, а затем повернулись к дубу.
Тотчас же раскатился гром, от которого затряслись каменные стены, и лицо исчезло. Когда Гвальхмай последовал за его взглядом, то увидел в обнаженной впадине дуба яркий металлический блеск.
Длинный прямой меч с крестообразной рукоятью, лежащий там, где он был спрятан так давно!
Теперь он понял, что это был не сон, когда ему казалось, что он слышал разговор богов. Тор сдержал обещание. Вот, наконец, меч Роланда!
Гвальхмай быстро прошел по лужайке к старому дубу и достал меч из укрытия. Валькирия сделала так, чтобы вор вынул меч из-под тела героя и спрятал в дупле дуба прежде, чем его нашли другие мародеры, и до того, как войско Карла Великого вернулось, чтобы сойтись в битве с преследующими маврами. Меч пролежал в дупле дуба сотни лет в ожидании нового героя и за все это время почти не заржавел. Кромка клинка все еще была острой, а рукоять не тронута разрушительным действием времени.
«О, Дюрандаль, прекрасный, смертоносный меч», – подумал Гвальхмай. «Великолепный клинок, достойный королевской руки! Никто прежде не прикасался к тебе, кроме великого рыцаря христианского мира. Как могу я осмелиться владеть тобой? Тор, ты дал мне больше, чем я просил, больше, чем я имел право просить. Ты дал мне слишком много!»
Он провел ладонью по длинной безупречной линии обоюдоострого клинка. С него осыпалось несколько чешуек ржавчины. Он погладил его от рукояти до кончика и почувствовал вибрацию под ладонью, ответный трепет металла, как будто бы тот был рад снова выйти на свет.
Прямо перед рукоятью на клинке были выбиты пять крестиков. Гвальхмай поднес меч к губам и поцеловал их.
«Клянусь тебе, паладин Роланд, что никогда не использую этого короля мечей в недостойном деле. Я не тот, кто может владеть Дюрандалем. Я положу его в первое безопасное место, которое найду, чтобы сохранить его для того, кто придет по воле Бога, чтобы стать следующим защитником Франции, в тот день, когда он ей понадобится».
Он взмахнул им. Меч загудел и пропел в ответ. Он оглянулся на остальных. Они не смотрели на него. Все столпились у пруда, в который снова собиралась вода.
Когда вода выплеснулась от удара рухнувшего дерева, на дне пруда обнаружился довольно большой бронзовый сундук, и теперь Яун с Арнгримом пытались вытащить его на берег. С помощью Гвальхмая им это удалось, несмотря на то, что пруд быстро снова заполнялся. Сундук был заперт, однако от времени петли превратились в зеленую труху, и нескольких резких ударов хватило, чтобы сбить их. Они откинули крышку, и женщины изумленно вскрикнули, а мужчины дружно вдохнули.
Перед ними лежала часть дани, которую франки вывезли из Сарагосы. Золотые монеты, украшенные драгоценными камнями рукояти ятаганов, ожерелья, распятия – все перемешалось, когда мавры бросали сокровища в сундуки, чтобы купить свободу города у осаждающих франков.
«Видите!» – воскликнул Яун. «Я же говорил, что она ксана! Теперь вы мне поверите! Теперь вы узнаете! Они всегда делают подарки из золота и драгоценных камней тем, кто их находит».
«Это правда, что я охраняла сокровища на дне пруда», – подтвердила Майртра. «Но это неправда, что я не человек. Я обычная девушка. Под заклинанием, которое управляло мной, я была стражем сокровищ, но я никогда никому не причинила вреда».
«У тебя странное имя», – заметила Кореника, поворачиваясь к девушке. «Я никогда не слышала его раньше, и все же мне кажется, что я знала кого-то под этим именем».
«В моей семье были три Майртры. Если бы у меня была арфа, я смогла бы спеть вам свою родословную, потому что меня учили помнить ее под музыку».
«Значит, ты из Эрин?» – неожиданно спросил Гвальхмай.
«Да, мой отец был торговцем лошадьми. Он плыл сюда с партией скакунов, чтобы продать их маврам для улучшения арабской породы. Наше судно потерпело крушение на испанском берегу, недалеко отсюда. Все утонули, кроме меня, и когда я лежала едва живая на берегу, я попала в руки колдуна».
Гвальхмай пристально посмотрел на нее. И снова ему показалось, что она похожа на кого-то, кого он очень хорошо знал. Эти золотистые волосы! Возможно ли такое?
«Твоего отца звали Фланн?»
Девушка посмотрела на него с удивлением. «Да! И моего дедушку тоже! Это еще одно старое имя в нашей семье. Вы его знали?"
«Я думаю, что слышал о нем раньше».
«Он хорошо известен в Эрин, – гордо сказала Майртра. Она указала на сундук. – Ему не нужно было богатство, чтобы его уважали. И для меня это мало что значит, теперь, когда я нашла свое сокровище».
Она с любовью посмотрела на большого варяга, а он нежно прижал ее к себе. «Возможно, богатство мало что значит для тебя, любовь моя, но это самая большая груда драгоценностей, которую я когда-либо видел».
«Тогда тебе следовало бы отправиться в Киболу, где улицы выложены драгоценными камнями, или прогуляться по Посейдонису, где, как я уже упоминала, дождь стекает с крыш по золотым водосточным трубам. Эта маленькая кучка – ничто в сравнении с теми достопримечательностями». Голос Кореники звучал нарочито безразлично, однако глаза ее блестели, когда она смотрела на сверкающие драгоценности.
«Если бы сокровище принадлежало мне, я бы отдала его вам, – начала Майртра, – но это не так…»
«Вот именно! Это не так!» – резкий мрачный голос прервал их, и люди встревоженно обернулись.
Пока их внимание было приковано к сундуку, вокруг произошла странная перемена.
На взгляд всех, кроме Гвальхмая, который видел все как-то странно размытым, теперь они стояли в огромном зале. Туман над ними сгустился, уплотнился и превратился в сводчатый купол огромных размеров. По всему периметру его поддерживали ребристые колонны, которые раньше казались дубами, в то время как другие колонны с факелами поддерживали центр купола.
Стены зала соответствовали по расположению крутым каменным стенам, окружавшим луг. Теперь они выглядели так, словно были выровнены, украшены резьбой, декорированы, но совсем не ради красоты. Гобелены по стенам изображали страшные сцены. Здесь упыри развлекались друг с другом и пожирали трупы на ужасных полях сражений под щербатой луной. Здесь охотник Херн скакал впереди всадников-демонов в безумной гонке за своей жертвой – человеком, изодранным когтями и клыками, который бежал в поисках спасения через серое болото, где не было никакого укрытия.
Они стояли на толстом, зеленом ковре, спиной к фонтану в мраморной оправе, в котором музыкально плескалась вода, и стоял пустой постамент для какой-то статуи. На мокром полу лежали куски упавшей крыши.
Переведя взгляд на тяжелый валун, на котором были шрамы от яростных ударов Роланда, они увидели вместо него богато украшенный трон с высокой спинкой.
На нем худой темнокожий человек сидел, небрежно прислонившись к искусной резьбе, изображающей людей, которые страдали от зубов и когтей ухмыляющихся монстров. Если судить по платью, это был мавр. У него была жесткая, словно проволочная, курчавая борода. В левой руке он держал полупрозрачный, сверкающий жезл власти, который он зловеще направлял на них, а правой рукой удерживал на поводке рычащее, готовое броситься существо.
У этого странного зверя было длинное тело размером с гончую собаку. Зверь был покрыт, словно доспехами, плотной блестящей черной чешуей, окаймленной зеленоватыми сверкающими ядовитыми кольцами, которые то появлялись, то исчезали, когда зверь извивался по-змеиному, постоянно меняя форму.
Его острые, как бритва, когти вонзились глубоко в ковер, пока он боролся с удерживающими пальцами хозяина, а длинный хвост летал из стороны в сторону, злобно хлопая по трону.
Зверь повернулся в их сторону и зашипел, как выходящая струя пара. Его зловонное дыхание ударило людям в лицо, и, хотя зверь не мог видеть их, поскольку его змеиная голова была закрыта кожаным капюшоном, он точно знал, где они стояли. Он следил за их движениями, его голова поворачивалась от одного человека к другому.
Среди всех перемен горного луга только одна вещь осталась неизменной. Все остальное, на взгляд Гвальхмая, было окружено тем же туманным ореолом, который придавал Майртре нереальный вид, пока ее не коснулся волшебный порошок.
Неизменной вещью был сундук с сокровищами. Его края были четкими и резкими, и он все еще был наполнен драгоценностями.
Колдун усмехнулся, когда его глаза проследили за взглядом Гвальхмая.
«Руки прочь, грабители!» – произнес он с сардонической улыбкой. «Меня предупредили о том, что ты появишься, и вот ты здесь. Интересно, удастся ли тебе снова уйти? Я думаю, что ты – тот самый краснокожий человек, которому был дан совет остерегаться греха, чтобы не попасть в еще большую опасность. Как бы ты назвал воровство? Это грех или нет?»
Гвальхмай вздрогнул от его зловещего смеха. В этом голосе звучал тот же слизистый оттенок, который он слышал, покидая Эльверон, когда черви угрожали эльфам. На мгновение из глаз колдуна выглянуло такое холодное зло, что по сравнению с этой картиной, прежний насмешливый взгляд колдуна походил на открытый взгляд ребенка.
Гвальхмай догадался, что умением занимать чужое тело владела не только Кореника. Был ли это Темноликий повелитель лично, или Одуарпа вселился в это злобное существо на короткое время для собственных целей?
Колдун снова заговорил. «Не ей раздавать эти сокровища! Они мои! А я не отдаю ничего, что принадлежит мне. Возвращайся на постамент, нимфа, и охраняй сундук снова!»
Майртра двинулась вперед. Арнгрим, несмотря на страх, попытался остановить ее, но Гвальхмай уже предстал перед колдуном на троне так, чтобы рычащий зверь не достал его.
Он взял меч Роланда двумя руками за клинок и вытянул его. «Крестами на лезвии и мощами святых в рукояти я приказываю тебе уйти!»
Колдун рассмеялся и отпустил поводок на несколько дюймов. Гвальхмай остался на месте.
«Ну что, спустить на тебя моего питомца? Наверное, стоит посмотреть, как ты умеешь бегать. Подойди ко мне, Барбо, мой сладкий василиск, мой король змей, и позволь развязать твои глазки, чтобы ты мог с любовью взглянуть на этих злодеев!»
Он подтянул василиска назад, и Гвальхмай сделал шаг к нему, на этот раз, держа Дюрандаль за рукоять. Он взмахнул мечом.
Колдун заметил движение краем глаза и тотчас же поднял жезл. Поток искр вырвался в сторону Гвальхмая, но, прежде чем он достиг его, всю группу путников окружила струящаяся завеса света, непроницаемая, как алмаз, и такая же прозрачная. Завеса плотно коснулась земли, обвилась вокруг их ног и поднялась на вершину у кольца на поднятой руке Гвальхмая.
Свет струился холодными мерцающими волнами по лезвию Дюрандаля. Меч светился благородным и грозным синим цветом.
Колдун уставился на него и на руку, которая держала меч. Казалось, он немного съежился. Василиск припал к земле, собираясь прыгнуть. Колдун осторожно потянул его назад.
Проявление второй личности исчезло с его лица. Какое бы существо ни владело им некоторое время, теперь оно покинуло его и вернулось в собственное тело, оставив колдуна в одиночестве перед клинком паладина. Однако колдун не испугался.
«Мне поручено сделать тебе еще одно предупреждение. Больше не раздражай моего господина, иначе твоя душа погибнет. Имей в виду, что тот, кто живет дольше, чем другие люди, должен и отдыхать дольше, чем другие. Помни также, что спящий человек беспомощен, и хорошо, если у спящего нет врагов.
Мне ничего не сообщили о твоих умениях или знаниях, да и я не хочу знать больше. Но я преклоняюсь перед силой твоего кольца. Эмблема на нем мне хорошо известна. Поэтому, прошу тебя, подойди с миром и расскажи мне что-нибудь о кольце и о великом маге, который носил его».
Пока он говорил, его глаза не отрывались от глаз Гвальхмая, а пальцы возились с застежкой капюшона василиска.
Кореника шепнула ему об этом, но Гвальхмай уже сам заметил. Прежде чем смертоносные глаза открылись, сверкнул Дюрандаль. Голова рептилии свалилась с дико дергающейся шеи, из которой, как из трубы, вырвался поток крови.
