Текст книги "Давай начнём все с начала (СИ)"

Автор книги: Ульяна Дагова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

Глава 33

«Я поборюсь за тебя, Армина» – в голове раз за разом повторяются слова мужчины. Не замечаяникого вокруг, сбегаю по лестнице. Четыре этажа, как один, и только его слова, как мантра: «Я поборюсь».

Хочется сдавить голову, только бы прекратилось… но также я понимаю, что сама в этом виновата. Позволила, поддалась, заигралась. Доказала… только кому и что? Стравила между собой двоих мужчин. Савелий показал свою власть и возможности, поступил как Громов. Георгий… не знаю. Позволил, не смог ответить…

Страшно только за Лилю. Маленькая девочка, которая, как и я, оказалась в эпицентре.

Что-то мне подсказывало, если Георгий не отступиться, Савелий не успокоится.

«Я убью его» – вспомнились сразу же слова иглаза, полные крови и безумства. То, что он выполнит своё обещание, я не сомневалась. Лежащий в больнице мужчина был тому явным примером.

– Извините, вам не нужна помощь?

Я повернула голову и увидела бейдж и белый халат.

«Доктор Соколова» – было написано большими буквами на небольшой карточке под бейджем.

– Нет. Спасибо, всё хорошо, – я выдавила вымученную улыбку.

– Кулер со стаканами в конце коридора.

Я моргнула в знак благодарности глазами, но к воде не пошла, направилась на выход.

Порывы холодного ветра тут же закрутили меня. Поправив ворот кожаной куртки, я отрицательно кивнула вопрошающему таксисту и пошла вниз по улице. Становилось легче, ветер словно выветривал дурные мысли из головы, но становилось прохладнее с каждым новым порывом ветра, а потом небо и всю улицу пронзила гроза. Она неожиданно сверкнула, напугав нескольких пешеходов, идущих рядом со мной. Старый дед даже перекрестился со словами «Господи, да что ж так гремит?»

Я посмотрела на деда, он ускорил свои шаги и скрылся в неприметном дворе многоэтажки, а с неба начали капать крупные капли дождя. Вначале одна, потом две, а после четвёртой ливануло, как из ведра.

Люди начали искать, где спрятаться, многие прикрывали головы сумками, а я, наоборот, стояла под дождём и ничего не ощущала: ни холода, ни порывов ветра. Капли стекали по лицу, смешиваясь с моими слезами. Я плакала сразу обо всем. О Георгии, лежащем в больнице, о Савелии, о своей испорченной и перечёркнутой жизни.

– Армина Богдановна, что же вы делаете? – услышала я мужской голос и перестала ощущать капли дождя. Подняв глаза, я узнала Виктора, стоящего возле меня с зонтом. Он осуждающе смотрел на меня, покачивая головой.

– Идемте быстрее, – взяв меня под руку, он буквально потянул за собой, укрывая от крупных капель дождя. Шли мы недолго, через пару шагов возле нас остановился большой чёрный внедорожник. Открыв дверь, мужчина усадил меня в машину, хлопнул дверью и сел вперёд, рыкнув о том, чтобы водитель включил печь.

– Домой, Армина Богдановна?

Я только кивнула, посильнее стараясь закутаться в куртку, которая не грела.

Виктор развернулся и протянул откуда-то плед.

– Закутайтесь, сейчас уже будем дома.

Скинув куртку, я замоталась в плед. Теплее стало не намного, но лучше, чем мокрая куртка.

Прикрыв глаза, я откинулась на сиденье и прикрыла глаза. Плавные движения машины и тишина убаюкивали. Открыла глаза я от легкоготормошения. Надо мной стоял Виктор и дотрагивался по моего плеча.

– Приехали, я вас провожу.

Я сонно потёрла глаза и вышла из машины под сопровождение водителя.

То, что у него были ключи от подъезда, меня уже мало удивляло, как и то, что в квартиру он вошёл со мной. Уложил мои вещи на банкетку и, попрощавшись, ушёл.

Скинув плед с промокшей одеждой, которая сильно контрастировала с тёплотой квартиры, я надела домашнее платье с тёплыми носками и заварила чай мёдом, опасаясь, что может воспалиться горло, как когда-то в детстве. Допивая горячий чай, я куталась в одеяло, которое приятно укутывало и дарило теплоту и мягкость.

– Какой рукой он тебя трогал? – ревел Савелий, окутанный кровавой поволокой безумия. А я пятилась от него и смотрела на Георгия, который мучился от боли, лёжа на бетонном полу.

– Какой? – провёл он с любовью по моему лицу, а я отшатнусь, заметив капли крови на его ладонях, и услышала свой крик, от которого открыла глаза и начала озираться по сторонам, слыша всё тот же вопрос «Какой рукой он тебя трогал?»

Комната, моя комната, – шептала я себе успокаивающе и смотрела в каждый угол, не замечая ничего из своего сна. Сон, просто сон. Я была в больнице, впечатлилась, оттуда и сон, успокоила себя, пройдя всю квартиру и убедившись, что никого в ней не было.

Но беспокойство не покидало. Глаза Савелия были такими настоящими, натуральными, что становилась страшно.

Вспышка телефона привлекла внимания. Я открыла его и прочитала пришедшее смс:

«Добрый день. Напоминаем о приеме в 11:00 у врача Болгаревой О.В.»

Дальше не читаю, смотрю на календарь. Один день, остался один день. Зачёркиваю его маленьким карандашом и беру в руки планшет. Делаю скрины давно понравившегося донора, проверяю документы и иду в душ. Половина одиннадцатого, дождь, как мне кажется, и не заканчивался, только пошел еще сильнее.

Вечерний чай с мёдом не приносит успокоения. Я боюсь, переживаю о завтрашнем приеме у врача, о дальнейших поступках Савелия.

Хочется одного: получить развод и забыть. Строить свою новую жизнь. Набираю адвоката и слушаю идентичную речь, которую она часто мне повторяет. Отключаюсь, не прощаясь, понимая одно: надо менять адвоката.

Глава 34

– Здравствуйте, Армина, – привстает при моем появление Болгарева и указывает на стул. – Как ваши дела? Выглядите уставшей.

При ее последних словах о моем виде я морщусь и вспоминаю свои кошмарные сны.

Как и днём, мне снился Савелий:

«Какой рукой он тебя трогал? – ревел Сава, окутанный кровавой поволокой безумия. А я пятилась от него и смотрела на Георгия, который мучился от боли, лёжа на бетонном полу. – Какой, маленькая? – проводил он с любовью по моему лицу, а я отшатывалась и кричала»

– Добрый день. Немного не выспалась, – проговорила я и села на стул. – Я скажу сразу.

Доктор не перебивает, просто смотрит на меня.

– Я хочу ЭКО. Донор выбран, деньги не проблема, только давайте всё сделаем. Я хочу ребёнка, – кусаю губы в конце своей речи. Вот и сказала.

Сразу становится легче. Выговорилась, приняла решение.

– Тогда всё сделаем, – улыбается мне врач и берет мою руку. – Вы только не переживайте, всё будет хорошо.

Я киваю, стыдно и больно, что мою слабость видят. Я не привыкла, не люблю, не могу, не хочу, чтобы жалели. Всегда плакала в одиночку или с Саввой… он укачивал как маленькую, обнимал. Отгоняю от себя воспоминания и смотрю на врача, которая что-то говорила, а я прослушала, но она тактично не подала вида.

– Говорю, давайте пройдём к креслу, я вас осмотрю, и дальше решим, как нам быть.

Я киваю иду за ширму, снимаю брюки. Не люблю врачей, гинекологов в особенности…

Сажусь в кресло. Болгарева деликатно ведёт осмотр. Не больно и не противно, но глаза я закрываю. Делаю так со всеми врачами.

Когда, кажется, всё, чувствую неприятное ощущение. Открываю глаза и смотрю на врача, она на меня. Удивление и что-то ещё читается в ее взгляде.

– Что-то не так?

– Я хочу провести УЗИ, чтобы удостовериться, – отвечает она. – Жду вас на кушетке.

Одеваюсь, подхожу к кушетке. Монитор включён, врач в кресле, только я замираю.

– Ольга Владимировна, точно все нормально?

– Не переживайте, всё нормально. Я просто хочу удостовериться. Ложитесь.

Врач водит датчиком, распределяя по животу гель. Холод и непонимание ситуации пугают. Я не понимаю, что происходит, пытаюсь смотреть в экран, но ничего не понимаю, не разбираю черно-белые картинки. И видно не очень хорошо, приходится закидывать голову вверх. А Болгарева, наоборот, что-то видит, давит на одном месте датчиком, внимательно смотрит и молчит. Ее молчание убивает, хочется закричать «Что там?!», но сдерживаю себя. Кусаю губы, они кровоточат. Так и не зажили, грустно подмечаю, когда ощущаю солоно-металлический вкус.

– Экстракорпоральное оплодотворение вам не подойдёт, Армина. – Врач говорит с улыбкой, а я не понимаю ее улыбки.

– Почему, как? – шепчу, – я хочу.

Непроизвольно у меня льются слёзы, почему, ну почему я не могу стать матерью? Если не экстракорпоральное оплодотворение, то что? Как мне стать матерью?

– Армина, ЭКО не нужно, – она кивает головой и улыбается, – срок очень небольшой, я решила всё проверить и с точностью сказать.

– Но как? Что вы сказали? – неверяще смотрю на врача. Мне страшно поверить, столько лет попыток, слез, просьб, врачей и ничего… А сейчас мне говорят, и я боюсь поверить, вдруг я ослышалась, что-то поняла неправильно и зря обнадёжу себя.

– Армина, вы беременны, – берет меня за руку врач, слегка сжимает ее и смотрит на меня. – Срок очень маленький. Поэтому, думаю, вы и не почувствовали ничего. Но главное мы знаем. Ясейчас выпишу вам направление на анализы, которые нужно будет сдать, после посмотрим и подберем вам витамины. Армина, вы меня слышите.

Я кивнула, а сама сглотнула. Беременна, срок маленький.

– Никаких стрессов, нагрузок, плохого сна, – я словно через вакуум слышала врача, круча в голове: беременна, у меня будет малыш.

– Армина, извините, вы не об аборте думаете?

Я непроизвольно накрыла рукой живот и переспросила:

– Что?! – почти с криком.

– Вы такая растерянная и испуганная, иногда женщины могут…

– Нет, и больше не будем об этом, – грубо проговорила я и встала с кушетки. Последние слова врача меня покоробили.

Болгарева улыбнулась на мои последние слова, что-то принялась писать, а после протянула мне лист с перечнем анализов.

– Как сдадите, буду вас ждать или можете выбрать другого специалиста.

Я взяла бумагу и вышла, окрылённая своими радостными мыслями о предстоящем материнстве.

Глава 35

– Малыш, – выхожу из клиники, держа одну руку на животе, все ещё не веря в своё счастье. Он есть, он будет. Болгарева прикрепила фото узи, там плохо что-то видно, или я не знаю, как смотреть, но в заключении написано о беременности. Ошибки быть не может, не зря я мысленно думала о малыше, мечтала, говорила с ним, проектировала, а он был так близко, рядом, уже со мной.

Остановив проезжающее такси, я назвала адрес дома и села в салон.

– Ваша улыбка, поднимает настроение в этот пасмурный день, – подмигивает пожилой таксист.

А я киваю и поглаживаю живот. Я тебя люблю, – мысленно шепчу малышу, – как же я тебя люблю.

– Может, музыку включить или печь, кондиционер? – допытывается таксист, а мне сейчас совершенно всё равно. Я просто испытываю непередаваемую радость. А музыка, кондиционер, да даже дождь – всё так не важно.

– Приехали, красавица, – выводит меня из мыслей о малыше мужчина.

– Спасибо, – протягиваю купюру водителю, – всё было так прекрасно, что я даже не почувствовала дороги, спасибо.

Таксист улыбается, а я захожу в подъезд. Холл, лифт, и я дома.

Сажусь в своё любимое кресло. Открываю множество статей о беременности: как надо питаться, что полезно, что нет. Прихожу к выводу, что кофе надо задвинуть, это огорчает, но ради этого маленького чуда не жалко. Столько лет ждать и получить.

Открываю телефон и набираю Армена с адвокатом надо решать. Он не отвечает, но в смс обещает перезвонить.

Откладываю телефон и смотрю в окно. Пасмурно, серые тучи медленно передвигаются на небосводе, а пара пожилых соседей, проживающих сверху, всё так же бережно прогуливаются, держась за руки, по дубровой аллейке. Смотрю на них долго и понимаю, что первый раз смотрю на них, и испытываю не восхищение, как ранее, а зависть. Я им завидую. Понимаю, что неправильно, нельзя так делать, но это словно сильнее меня.

Слёзы стекают по лицу, я слежу за ними, как вор, впитываю каждое их движение, улыбку. И как это ни ужасно, понимаю – у меня такого никогда не будет. Я не посмотрю ни на кого так, как смотрит Евдокия Григорьевна на Якова Соломоновича, не состарюсь так красиво, как они, держась за руки с любимым человеком.

– Не всем мечтам свойственно сбыться, да? – провожу рукой по животу и говорю вслух. – Но ты есть у меня, а я у тебя, нужен ли нам кто-то ещё?

Ответа я не получаю, но я его и не жду. Он мне, правильнее сказать, и не нужен.

Глава 36

Стук в дверь привлекает внимание. Я вздрагиваю и отрываюсь от окна. «Кого принесло?» – мелькает в голове. С каждой секундой стук становится сильнее и побуждает к действию. Подхожу к двери и открываю, запоздало понимая, что даже не посмотрела в глазок. «Не спасёт», – напоминаю сама себе, как моя крепкая дверь не выступила большим препятствием для Савелия.

На пороге стоит обеспокоенный Армен.

– Ари! Ты почему не берёшь телефон?! Я позвонил больше десяти раз, потом всё бросил и к тебе, – разъярённо вещал друг.

А я улыбалась. Это так мило. Приехал, волновался.

– Так, ты что, плачешь? – голос изменился с разъяренного на взволнованный.

Я вспомнила о своих слезах и тут же смахнула их.

– А, да нет, не бери в голову. Всё нормально.

– Нормально-нормально, – прошипел друг и вошёл в квартиру.

– Рассказывай, – пройдя в кухню, он сел в удобное кресло, – про всё. И будь другом, свари кофе.

Я подошла к кофемашине, нажала на кнопку и вдохнула аромат кофе, которым тут же наполнилась квартира.

– Турецкий?

– Да, – ответила я и поставила перед Арменом кружку с напитком и конфетницу со сладостями, зная его любовь к сладкому.

– Ты из-за этого недостойного плакала? – сжимая в руках зефир, хмурится Армен.

– Нет, я не делаю больше таких глупостей. Соринка в глаз попала.

Заметно, что мужчина не верит, но и не пытает. А я благодарна за то, что не лезет в душу.

– Мне адвокат твоя звонила, говорит, ты ее уволила.

– Да, Армен, она не может устроить развод, говорит одно и тоже. А я хочу развод, в чем проблема, скажи мне? Имущество не делим. Какие могут быть проблемы?

Друг молчит, отпивая кофе.

– Там действительно Савелий тормозит. Сама понимаешь связи у него, дай, Боже, многим.

– У него ребёнок. Зачем я ему? – заломив руки, смотрю на Армена, он задумывается на моих последних словах.

– Давай позвоним Соловью, он танкер не потопляемый.

– А почему не бегемоту, – смеясь, проговариваю.

– Ари, адвоката такого не знаю потому что.

Я смеюсь.

– Он правда адвокат?

– Да, так и зовут – Соловей Антон Арнольдович.

– Весёлое сочетание.

– Главное – он умеет работать. Я договорюсь, номер скину. Ценник заломит конский, конечно.

– Не проблема. У меня есть.

Армен ничего не говорит, о чём-то задумывается. А я покусываю губы, кофе хочется безумно. Но подавляю в себе это желание.

– А поехали к нам, не будешь киснуть одна. Девочек увидишь, они тебя любят.

Я задумываюсь, а потом принимаю решение съездить за город. Армен прав, в компании лучше, чем одной. Быстро собираю сумку и выходим. Его автомобиль припаркован рядом с моим подъездом.

Поездка до загородного дома занимает не более получаса. За время дороги Армену много звонят. Он почти всё время отвечает на звонки, ругаясь, что его никак не могут оставить в покое. А я копаюсь в телефоне очищаю галерею. Удаляю и фото донора в юном возрасте, понимая, что у малышки не будет кудрявых тёмных волос…

– Приехали, – подводит вердикт Армен, вытаскивая ключи, – смотри, бегут уже.

Друг открывает дверь и раскрывает объятия двум малышкам-погодкам.

– Смотрите кого я привёз, – озвучивает друг мое присутствие.

– Тетя Ари, – кричат одновременно девочки, а я улыбаюсь. Арменчик отличился и тут, научив девочек тоже называть меня Ари.

– Здравствуй, Армина, – обнимает меня вышедшая из дома Белла, и улыбается, когда большой животик не даёт нам полностью обняться.

– Растёте? – поглаживаю ее животик и ощущаю лёгкий толчок.

Замираю, поражённая, представляя, что скоро у меня будет такой же живот, и малыш будет пинаться.

– Растём и в футбол играем моими внутренностями, – жалуется женщина.

Дальше поговорить малышки не дают, облепляют меня, ведут в дом, показывают новые игрушки, знакомят с куклами.

– Построишь нам домик? – просит младшая Марина, сев мне на колени и протягивая детальки конструктора.

– Конечно, – улыбаюсь малышке и принимаюсь с помощью девочек возводить здание.

– А у тебя малыш, да, будет?

Я замираю с деталькой в руках и смотрю на девочку. Что она сказала, откуда взяла? Или правду говорят, что дети умеют чувствовать?

– Ари, – слышу голос Армена и поворачиваю голову. Он стоит у косяка двери.

– Девочки, мама ждёт во дворе. Идите, мы вас догоним.

Девочки выходят, а Армен садится рядом.

– Марина права? – друг задаёт вопрос и опускает глаза на плоский живот.

Я опускаю глаза и молчу. Не знаю, что сказать. Я не хотела никому говорить, пока всё не решу.

– Да, – шепчу и кусаю губы. – Армен, никому не говори, пожалуйста, – слёзы начинают выступать. Друг молча обнимает меня.

– Ну, тише, ты чего? Это же такая радость.

Я просто плачу и шепчу:

– Армен, пожалуйста, не говори никому. Помоги мне с адвокатом, мне нужен развод.

Армен гладит по голове и обещает.

– Ари, всё сделаю. Связи подключим, отобьёмся. Идём к девочкам.

Я встаю и прошу друга ничего не говорить и жене, он кивает.

Глава 37

– Савелий Андреевич, – кладёт Саша папку передо мной на стол. – Скажете потом, что не уследили и вам не сказали.

Выдёргиваю иглу из вены.

– Зачем? – морщится парень от моих действий. – Медсестра тут, давайте обработает. Суетится тут же.

– Отправь ее домой, и Виктора сразу, как приедет, ко мне отправь.

Встаю с кресла. Беру в руки папку.

– В машине по дороге посмотрю, – отдаю папку в руки секретарю. – Скажи на словах, пока не уехали, там что-нибудь есть важное?

– Нет.

– Ладно, поехали, я заебался, – зажимаю переносицу. Устал, спать хочется безумно.

Саша бесшумной тенью следует за мной. Открывает большой чёрный зонт, только мы выходим из офиса, укрывая от крупных капель дождя, который льёт второй день без остановки. Открывает дверь тёмного авто, дожидается, когда я сяду, закрывает дверь и садится вперёд.

Авто тут же срывается с места. Закрываю глаза. Пару минут покоя и посмотрю документы, которые услужливо лежат рядом. Но этому не суждено сбыться. Телефон звонит, разрезая тишину своим рингтоном.

Вынимаю из пальто, не смотря, нажимаю зелёную.

– Савелий Андреевич, билетов на рейс не было, я заказала чартер. Когда назначаем вылет?

– На вечер. После четырёх.

Анжела что-то пытается ещё сказать, но я не слушаю, пора бы ее поменять. С женщинами спать только хорошо, работать сложно. Они пытаются очаровать, подлезть под тебя. Редко встретишь незаинтересованного в тебе сотрудника.

– Саша, поищи сотрудника на должность Анжелы.

Парень улыбается:

– Принято, Савелий Андреевич.

Открываю папку, бегло изучаю смету, но откладываю ее, смотрю в окно. Армина, когда мы подъезжали к дому, любила этот вид. Кромка леса, а на границе наш белоснежный дом, перестроенный по ее желанию.

Вспоминаю, как она первый раз попала в этот дом, ее удивлённые глаза. Сердце начинает ныть. Перед глазами возникает ее тело, усыпанное россыпью кроваво-синеватых следов чужого мужчины. Никогда не позволял себе с ней такого. Знал, какая хрупкая у неё кожа, дотронься – сразу краснела. А он клеймил, втаптывал, доказывал…

Запоздало понимаю, что буквально рычу, когда синхронно оборачиваются водитель с помощником, но тут же отворачиваются. Не лезть – правильный ход.

– Савелий Андреевич, накрывать? – выбегает в холл Валя, только переступаю порог.

– Накрой.

Скидываю пальто и вхожу в столовую. Всё, как прежде, только Армина не спустится с винтовой лестницы.

Валентина, хлебосольная и такая простая женщина, которая много лет работает в доме, накроет стол. Все блюда, любимые с детства, только они не трогают.

– Как Армина? Не помирились? – спрашивает, присаживаясь рядом. Ей можно спрашивать, задавать вопросы.

– Нет, – качаю головой. – Спасибо, Валь. Я хочу побыть один.

Вопросов больше нет, женщина уходит, оставляя меня одного.

Встаю, нахожу в баре виски и ухожу на террасу. Прохладно, даже сыро, но свежо, и пахнет лесом и хвоей. Приятно, кажется, понимаю, почему когда-то давно отец любил тут сидеть, потом Армина. Первое время часто уносил ее на руках с этой веранды с холодными пальчиками на руках.

Бью рукой о деревянный поручень, как можно было пропустить, когда она… когда её взял другой мужчина. Внутри всё скручивает от злости на себя. Сам виноват! И на неё…

Мы так запутались, она, я, мы. Как найти выход, я не знаю. Возникало желание бросить всё, забрать ее и уехать. Не важно, куда, лишь бы вдвоём. Сидеть у ее ног, как степной пёс, молить о прощении, спросить, что сделать, чтобы простила. Моя маленькая, кажущаяся хрупкой, но такая сильная. Провожу рукой по груди. Там подвеска, где прослеживается образ балерины, и кольца, ее два. Своё я так и не снял. Не смог, не захотел, а может, это лёгкое утешение и надежда, что всё можно вернуть.

– Савелий Андреевич, – оборачиваюсь на голос и замечаю Виктора. Он стоит на входе.

– Проходи.

Парень проходит, садится в плетёное кресло.

– Рассказывай.

– Всё как обычно. Кружок, дети. С ним не общалась. Фото, как вы просили. Немного, правда. А, чуть не забыл. В клинику ездила.

– Что там?

– У гинеколога приём. Под дождём вымокла, пришлось забирать, мы обнаружили себя.

– Это всё?

– Да. Я пойду?

– Иди.

Закуриваю, смотрю на фотографии. Грустная, задумчивая в тёмной одежде, но все равно такая своя, такая родная.

Безумно хочется позвонить, услышать ее голос, но запрещаю себе. Поздно, да и будет ли ей приятно? При прежних встречах в её глазах такая тоска, что я ненавижу себя…

Заказываю просто цветы и ухожу с веранды с фотографиями.

Винтовая лестница после бутылки на голодный желудок – то ещё испытание, но дохожу в нашу спальню. Только в ней… только она ещё хранит в себе аромат моей девочки. Не могу спать в других местах, гостиницах. Они не пахнут, не хранят аромат Армины, Арины. Моей феи балета. Ложусь на кровать, обнимаю ее подушку, смотрю на фото. Провожу пальцами по ее скулам, губам.

– Что же я наделал? – шепчу, смотря в ее глаза. Их плохо видно, фото сделано издалека. Но это неважно, я помню по памяти. Всё, до малейшей детали, до самой маленькой родинки на ее теле.

– Савва, – слышу голос и чувствую лёгкое продавливание матраса.

Арина. Она опускается рядом со мной. Гладит мои волосы тянется за поцелуем, и я перехватываю поцелуй, целую ее. Нежно, как того достойна только она. Глажу ее спину, она обнимает, льнёт ко мне. А я растворяюсь, растворяюсь в ней, моей фее, моей любви, моей любимой девочке.