Текст книги "Давай начнём все с начала (СИ)"

Автор книги: Ульяна Дагова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

Глава 42

Тысяча анализов, УЗИ я потеряла счет, что только не сдала по рекомендации Болгаревой. А врач сидела в своём кресле и внимательно смотрела результаты.

– Всё плохо? – не выдержала я через пару минут гробовой тишины.

– Нет, всё нормально. Но ваше напряжение, нервы вот, это нехорошо.

Я промолчала, что в этом есть и её вина.

– Смотрите, есть анемия, но в целом это нормально, она часто бывает. В остальном всё очень хорошо. Я выписываю витамины, по анемии железно, но советую включить в рацион гранаты, сок гранатовый, мед, орехи и печень, они очень хорошо поднимают железо.

– А по питанию? Я хочу кофе.

– Если сильно хочется, то можно. В целом одна кружка. Можно только не сильно крепкий, и не злоупотребляйте. Плюс овощи-фрукты без ограничений и меньше стресса.

Я кивнула. Стресс – это, кажется, моё всё.

Лаванда, розы, хризантемы, кофе – последние пару дней это приходит регулярно. Автор этого всего Георгий. Он не скрывает, что дарит, а я не принимаю. Валя относит дары в находящийся недалеко храм.

Настойчивость мужчины пугает, хоть я просила не дарить. Мне это не нужно, мне просто неинтересно, а он дарит. Часто цветы приходят с пирожными. Их забирает Валентина. Рассказывает, что вкусные… А я с грустью всегда задумываюсь, это он ещё не знает о ребёнке.

– В целом всё, – возвращает меня Болгарева от воспоминаний и мыслей. – Рецепт, – кладёт передо мной на стол небольшую бумагу. – Через две недели жду. Если что, я на связи 24 на 7. Звоните, пишите, Армина.

– Спасибо, – я встала и попрощалась с врачом.

Выходя из клиники, села в машину с водителем. Как-то выходила из академии, села к Егору в машину, увидев его, а потом он стал возить. Я знала, кто отдал распоряжение, но не зацикливалась на этом. Так просто удобно. Водить я не хотела, последнее время немного перенервничаешь, и тошнота, да и от Георгия подальше. Он меньше напирал.

– Домой, Армина Богдановна? – спросил парень, только я села.

– Да, хотя нет. Отвези меня… не знаю куда, в кофейню, наверное. Кофе хочу.

Парень улыбнулся, а я удобнее откинулась на сиденье, он посильнее включил кондиционер. Я не следила за дорогой, мне было так спокойно, так хорошо, легко даже. Вечерний город быстро мелькал за окнами машины, а я даже не предполагала, куда меня решил отвезти Егор. Телефон начал вибрировать, я достала его. «Георгий» было высвечено. Я скривилась, что не скрылось от водителя.

– Всё хорошо?

Я кивнула и ответила на телефон.

– Здравствуй, Арина.

Я промолчала, хоть мне это и не нравилось, а он словно специально так меня назвал, словно знал, что имеет право.

– Давай встретимся, поужинаем.

– Зачем?

– Арин, я не отступлюсь. Я сказал честно.

– Я тоже сказала честно – я не хочу отношений, – я осеклась, приметив, как Егор вслушивается в наш диалог.

– Егор, – отодвинула я телефон, куда мы едем?

– В «Парадиз», там вкусный кофе.

Я кивнула, «Парадиз» так «Парадиз». Кофе, мне уже не хотелось, но поговорить с Георгием хотела, надо поставить конец, точку всему.

– Давай встретимся в «Парадиз» минут через двадцать, – посмотрела я на дорогу.

– Буду ждать с нетерпением.

Отключив телефон, я прикрыла глаза.

Одна ошибка ведёт за собой последующую, и надо отвечать.

– Приехали, даже немного раньше, чем вы говорили, – подводит итог поездке Егор. – Мне проводить вас?

– Нет, я сама, спасибо.

Парень кивает, а я вхожу в ресторан. С наступлением темноты он превращается в паб. Уютно, атмосферно, вкусно.

Девушка-хостел уточняет, где я хочу сесть. Я выбираю столик в углу, весь зал перед тобой, а ты нет, удобно.

– Меню не надо, принесите кофе по-турецки с кардамоном.

Девушка уходит, зал пополняется людьми, играет ненавязчивая музыка, освещение тускловатое. Барная стойка заполняется народом, бармен быстро готовить коктейли, наливает спиртные напитки. Мне приносят кофе, я отпиваю. Божественный кофе, аромат. Я прикрываю глаза, наслаждаясь, и ощущаю, что на меня смотрят. Осматриваю зал и замечаю Савелия. Он смотрит на меня, отпивает алкоголь из бокала, а я замираю. Песня льётся фоном, многие начинают подпевать, а мы замираем на куплете:

«А может, ночь не торопить

И все сначала повторить,

Нам все сначала повторить

О, как мне быть?

А может, снова все начать,

Я не хочу тебя терять,

Я не могу тебя терять!

О, как мне быть?»

Смотрим друг на друга, всё замирает для нас. Глаза в глаза. Слова песни словно становятся нашими словами, нашим немым диалогом. Я смотрю на Савелия, а перед глазами проплывает прошлое. Оно такое светлое, такое доброе. Я кладу руку на плоский живот, теплота разливается, и я загадываю, если он подойдёт, я всё прощу. Но не успеваю это осознать, как со спины меня обнимают и целуют в щеку. На столе появляется огромный букет, а в мужчине я быстро узнаю Георгия.

Глава 43

Георгий садится рядом, занимает собой всё свободное пространство и закрывает Савелия. Я не вижу его, но чувствую на себе его взгляд. Не дышу смотрю, чего-то жду. Хотя признаться честно не знаю, чего жду, чего хочу.

Георгий что-то говорит, я не слушаю, точнее сказать, не слышу. Напрягаюсь, пристально смотря на мужчину, читаю слова, которые он говорит, по губам.

– Я рад, что ты позвонила, Арина.

Морщусь, а он продолжает:

– Ариш… – словно проверяет мою реакцию, хочет узнать, что я сделаю.

Отвлекаюсь на подошедшую девушку-официанта с меню и вазой, полной воды, и сразу замечаю подошедшего Савелия. Он грубо отодвигает стул от другого столика исадится по центру нашего стола.

– Привет, – говорит вроде бы для всех, но смотрит на меня. – Армина, – тянет по слогам, медленно, с выделением каждой буквы. Выглядит спокойно, но глаза горят, я знаю этот цвет, этот огонь, эту тягучую растяжку букв. За всем этим деланым спокойствием кроется буря.

Как здоровье, – бросает небрежный взгляд на мужчину, и опять смотрит на меня. Обжигает, пригвождает своим таким холодным и таким родным взглядом. Лёгкий мороз проходит по руке, я не знаю, чего ожидать от Савелия. Он такой родной и такой незнакомый сейчас, именно в эту секунду. И самое страшное, я не знаю, каких можно ожидать от него действий.

Он вальяжно располагается на стуле, явно ощущая себя хозяином положения.

Георгий молчит, но заметно, что напряжен не меньше меня. Уверена, он не ожидал увидеть здесь Савелия. Думал, будет просто разговор, встреча, возможно, думал о романтическом ужине. Об этом многое говорит: его костюм, цветы.

Пока я нервно отпиваю кофе, Савелий что-то тихо говорит, повернув голову в сторону Георгия. Ему явно это не нравится, он морщится, желваки ходят по лицу. Он быстро отвечает, но я слышу из-за шума компании сбоку, всего только обрывок фразы. «Я тебе уже всё сказал».

Что она означает, я не знаю, можно трактовать по-разному.

–​Мы хотели поговорить с Георгием, – начинаю и осекаюсь под пристальным взглядом Савелия, он словно предупреждает: ещё одно слово и убью.

–​ Мы тоже хотим поговорить, – буквально рычит Громов и обращает взгляд на мужчину. – Выйдем, поговорим. Куришь? – достаёт пачку сигарет и зазывно показывает.

Георгий кивает, быстро, не сговариваясь, они встают. Я не успеваю ничего сказать. Уходят под мой взгляд. Подорвавшись, я встаю за ними, но резко становиться плохо, в глазах темнеет, я успеваю только обхватить живот одной рукой.

– Вам плохо, – слышу почти сразу и открываю глаза. Надо мной стоит девушка-официант.

– Спасибо, уже лучше, – ощущаю, что мне и правда полегче.

– Давайте присядем. Вот так, – помогает девушка сесть за стол.

Другая девушка подносит стакан воды, выпиваю. Темнота проходит так же быстро, как и появилась, но девушки не оставляют, интересуются насчёт скорой.

– Нет, – отказываюсь и кладу крупную купюру на стол. – Сдачи не надо, – говорю и беру свою куртку.

Улица встречает легкой прохладой, застегиваю куртку и смотрю по сторонам, сразу замечаю Георгия, он придерживает свою повреждённую руку, обеспокоено подхожу к нему Савелия нигде не видно по близости, хоть и оглядываюсь, стараясь его найти.

– Что произошло? – спрашиваю и осматриваю бегло мужчину, замечая припухлость под скулой.

– Это Савва? – спрашиваю, смотря на наливающийся синяк и протягиваю руку, осматривая его. Мужчина хмурится, один раз даже шипит.

– Извини.

Я убираю руку, но не успеваю, Георгий перехватывает, подносит к своим губам и целует. Я замираю, но не от действий мужчины, а от того, что нас видит Громов. Он останавливается, смотрит на меня. Сжимает кулаки, вижу даже на расстоянии его горящие глаза, отдёргиваю наконец свою ладонь, но вижу удаляющуюсяспину Саввы. Тоскливо, больно, обидно становится тут же. Георгий дико раздражает своей речью, которую я пропускаю мимо ушей.

– Я хочу… мне надо идти, – отталкиваюсь от мужчины и просто трусливо убегаю, слыша его лёгкий смех и улыбку.

Глава 44

Дома я осознаю патовость ситуации и как это все выглядело со стороны. Выходит, что я вышла, выбежала к Георгию, осматривала, ощупывала его ушибы, а он целовал мои руки. Глупая, дурная ситуация, в которую я попала случайно… Но со стороны глазами Савелия это не случайность, а доказательство чувств, любви, заботы. Я и сама бы так подумала, если бы все увидела издалека.

«Я люблю его», – вспоминаю, как выдавливала эти слова из себя, чтобы навсегда покончить отношения с Савелием, а теперь сама расстраиваюсь, что он не борется за меня, за наши отношения. Просто ушёл.

«Как когда-то и тебя», – напоминает мозг мои фразы, которые я говорила Савве, как шептала, когда хотела добиться своего, как менялось его лицо, мимика. Желваки ходили на его таком мужественном и чертовски красивом лице, глаза… ещё немного и, казалось, они лопнут, или он просто убьёт меня после каждого нового слова, которые я произносила. Кажется, все сбылось, чего я так хотела. Он ушёл, не стал ничего делать, ранее даже обещал, что отпустит.

Становится так тяжело, грустно от осознания. Хочется банальной теплоты. Беру в руки телефон и набираю Армена. Эгоистично, но кроме него, у меня никого нет из действительно родных людей. Не завела, а родителей давно нет в живых. Друг отвечает быстро, где-то со второго гудка.

– Привет, как твои дела?

– Армен, можешь приехать, пожалуйста, – говорю сразу без приветствия.

– Могу, Ари, ты скажи только, что плохо. Ребёнок?

– Нет, с малышом все нормально.

– Не переживай, сейчас приеду.

Проходит несколько долгих минут, я лежу, свернувшись калачиком, жду Армена, очень хочу, чтобы он появился побыстрее.

Когда слышу мелодию звонка, соскакиваю с дивана, быстро открываю входную дверь. Армен переступает порог и сразу же обнимает. А меня прорывает, я начинаю плакать, слёзы текут и текут без остановки. Он молчит, ничего не спрашивает, просто гладит меня по спине, а я безумно благодарна ему за это. Что приехал, что не задаёт вопросов, что дарит сейчас своё тепло.

– Да ты у нас рева-корова, а не Ари, звезда сцены и балета, – произносит он шутливо, когда я немного успокаиваюсь.

Ничего не отвечаю, только шмыгаю. В чём-то он прав, прежняя я не плакала. Случаи бывали, но, чтобы так часто, нет, а тем более в чьих-то объятиях. Сама, наедине за закрытыми дверями, чтобы не знали, не видели моих слабостей. Редко на плече у Саввы, и то случаи можно пересчитать на пальцах одной руки.

– Идём, расскажешь, – вытирает он слёзы с моих щёк. – Беременяшки такие плаксы, но и я не пальцем деланый, обучен уже. Белочка научила, как с вами надо.

Армен заводит меня в гостиную, а я ловлю себя на мыслях, что он прав. Беременные эмоциональны, вот, видимо, и ответ моим слезам и грусти – гормоны шалят.

– Ты из-за этого недостойного плачешь? – спрашивает, а сам заводится. Выглядит немного комично.

Арменчик пыхтит, как паровозик, и краснеет не меньше рака, размахивает руками, говоря ругательства, значение которых я не знаю в силу языкового барьера.

– Ты только скажи, я, – друг эмоционально показывает что-то руками, а мне становится смешно, не зная, какую расправу он приготовил Громову. Но от этого так становится тепло, легко. У меня есть, люди, которым я важна.

– Не из – за него, из – за себя. – Кладуу голову на плечо Армену. Он молчит, но выгибает вопросительно бровь. А я молчу несколько минут, а потом выпаливаю всё. Не в полных деталях, вкратце, но все. Про Георгия, с которым непонятно зачем спуталась, про Громова…

Тишина бьет по нервам, ушам…

Я не решаюсь, а потом смотрю на друга, поднимая глаза словно побитая собака. Не говорят с мужчинами о таком, это неправильно, сложно, но у меня банально нет подруг-женщин. С его Беллой мы не близки. Она мило улыбается, перекидывается фразами, но близкой или родной мне не стала.

– Ты меня презираешь? – решаюсь задать вопрос.

Армен молчит, я кусаю губы. Дура, вот и лишилась друга, зачем всё сказала? Тяжело, грустно, с таким надоидти к психологу. Им платят, это их работа слушать, советовать.

– Ты знаешь, – говорит Армен после долгих минут молчания, когда я накрутила себя донельзя. – Я не хотел бы, чтобы моя жена, так поступила.

Я кусаю до крови губу, а чего, собственнождала.

– Наверное, это в моем менталитете, воспитание, но у тебя другая ситуация. Со стороны можно сказать, да и многие часто говорят, я бы поступил так, я бы сделал так. А человека можно понять только тогда, когда ты проживёшь его жизнь от начала и до конца. Не просто ситуацию, а все детали, все поступки. У вас так все запуталось… Я не скажу, что ты права, но и не скажу, что ты не права. Я не знаю, Ари. Савелий твой… – он осекается и не договаривает. – Знаешь, я скажу только одно – ты выбери. Не морозь мужиков, хуже будет.

Мы молчим, Армен меня обнимает, а я думаю над его словами.

Они правильные, но все равно оставляют след. Запомнилось больше всего то, что он не хотел бы, чтобы его жена так поступила. Но почему всегда спрос только с женщин, а как же мужчины?

– Думаешь?

– Думаю. Мне страшно, – говорю не о своих мыслях, а страхах. – Когда Громов узнаёт о беременности…

– Он не от него? – задаёт вопрос друг. А я поднимаю на него глаза. Я не задумывалась, от кого малыш, помню слова Болгаревой только, что срок очень маленький. Перед глазами плывёт ночь с Георгием. Он ведь может быть отцом… Или нет?

Армен, кажется, догадывается без слов по моей реакции. Ничего не говорит, хмурится.

А я начинаю переживать сильнее, ведь каждый из них теперь может думать, что ребёнок от него…

Глава 45

Как только Армен уходит, я быстро закрываю дверь и возвращаюсь в спальню, открываю папку, ищу документ, где-то был написан срок. Я так привыкла, так запрограммировала себя, что он только мой, мой малыш, мое солнышко, что не задумалась об отце, да, собственно, если бы не это все, я бы не задумывалась, какая разница, ребёнок только мой.

Но ведь эти двое будут рвать, тянуть нас на себя и что-то мне подсказывало, будет это делать именно Георгий. Своеобразный мужчина. Нет, он безусловно красив, привлекателен, завидный жених, особенно сейчас, после гибели жены. Уверена, многие женщины, девушки были бы рады, если он обратил на них своё внимание.

Но ему нужна я, может, просто зацепила, а может, влюбился. В жизни так часто бывает, когда любим мы – нас не любят и наоборот.

Найдя снимок УЗИ, я кладу ладонь, на маленькую серую точку. В душе разливается приятное тепло. Мой малыш, мое маленькое чудо, к которому я пришла, которое, наконец-то, получила. Именно в эту секунду я понимаю одно – мне не важно, от кого он, главное, что он просто есть, он будет.

Минуты проходят, а я так и стою, обнимая этот маленький листик с УЗИ, пока не прихожу в себя и не нахожу заключение. Много непонятных мне терминов, можно, конечно, загуглить, но почему-то не хочется, не интересно.

Через пару минут нахожу то, что я искала. Беременность три недели. Загибаю пальца и понимаю – отец ребёнка Громов. Почти перед самым расставанием.

Интересно, он был ты рад, хотел бы этого малыша? В голове всё кружится. Я вспоминаю, Савва никогда не говорил, но хотел ребёнка. Засматривался на малышей, иногда говорил какой бы прекрасной я была мамой, но не разу не упрекал, чтоя не могу. Ездил со мной по бабкам, источникам, ходил на приёмы к врачам.

Я сажусь в кресло, перед глазами планшет. Прошлое, милые воспоминания, пока мозг не напоминает о другой женщине, о ребёнке, которого он любит, об их новой семье. Я не знаю, живут ли они вместе, сколько раз он навещает их, все это для меня так не интересно, так не важно. Мы просто уедем. Продам квартиру. Новый город, новые возможности, возможно, куда-то на юг, к морю. Говорят морской климат полезен для детей.

Закрываю документы и ложусь в кровать. Завтра надо заехать к моему адвокату, после в академию: поговорить с директором, предупредить, что планирую уходить. Разговор не из приятных, но сказать все равно придется.

Звонок будильника заставляет встать, хотя безумно хочется ещё поваляться, но надо решить все как можно быстрее и попросить Армена заняться продажей недвижимости.

Выпиваю цикорий, альтернативная замена моему утреннему кофе, которая не очень мне нравится, и покидаю квартиру.

Егор открывает передо мной двери тёмного кроссовера, настраивает температуру в машине, и мы трогаемся с места. Я смотрю в окно, город необычно оживлён, все куда-то спешат.

– День города, готовятся, – комментирует Егор, заметив, как я заинтересованно все рассматриваю.

– Да, нет, едем Савелий Андреевич, – слышу разговор водителя и морщусь. – Хорошо.

Машина заворачивает в карман, и мы паркуемся.

– Егор, что ты делаешь? – возмущаюсь.

– Армина Богдановна, вы меня извините, но Савелий Андреевич сказал остановить здесь.

Я кусаю губы, какая я все таки дура. Тут всегда и всё происходит по указу Громова, вот и сейчас барин дал указ.

Смотрю на время и начинаю заламывать пальцы, с моим адвокатом так нельзя, начнёт ныть про время, клиентов. Но дверь с моей стороны открывается.

– Погуляй, – бросает Савелий водителю, парень послушно покидает машину, я смотрю вслед быстро удаляющейся фигуре и перевожу взгляд на Громова.

– Подвинься, поговорим.

Я раздумываю пару секунд, а потом двигаюсь. Он садится рядом, протягивает мне тёмную папку.

– Ну, привет, Армина, – говорит как-то грустно, с лёгким придыханием.

Я киваю и смотрю в его глаза. У него немного замученный вид и, честно, не знаю, какие именно эмоции испытываю. Похоже на жалость.

– Посмотри, это документы на развод, всё как ты и хотела, маленькая.

Я открываю документы и начинаю смотреть. Действительно. Свидетельство о разводе.

Поднимаю на него не верящие глаза. Как почему, неужели? Он мог, он отпустил меня?

– Ты так хотела, – говорит с горечью. – Не переживай, я оплатил все услуги твоего адвоката, ты ничего не должна. – Арин, там документы, точнее, счета. На тебя.

Это последнее, что я понимаю разборчиво, погружаясь в темноту.

Глава 46

– Арин, там документы, точнее, счета. На тебя…

Это последнее, что я понимаю перед резким плохо разборчивым хлопком и темнотой. Она быстро, просто колоссально поглотила меня. Словно, кто-то выключил свет, и я попала в темноту.

Она все не отпускала меня, глаза открыть сложно, много движений, но результата нет. Я беспомощно барахтаюсь, но остаюсь в темноте. Ещё несколько движений, и всё такая же темнота. Я готова кричать, звать на помощь, как замечаю белый свет, который неприятно бьет по глазам.

Пару движений, и я могу осмотреться, понять, где я. Белоснежные стены, яркие солнечные лучи, которые проникают через плохо закрытое шторами окно. Большой шкаф-купе, занимающий всю стену и запах чего-то лекарственного. Не такой, чтобы стойкий, но витает. Я поворачиваю голову и понимаю, что лежу на больничной кровати. Рядом тумба, на ней располагаются мои вещи, точнее, моя небольшая сумка.

Хочу до неё дотянуться, но не успеваю это сделать. Дверь открывается, и входит молодая медицинская сестра.

– Здравствуйте, здравствуйте, – словно нараспев произносит она, – как вы себя чувствуете? Головокружение, тошнота?

– Нет, – выдавливаю и киваю для убедительности головой.

– Это прекрасно, – поправив мое одеяло, улыбается она и, отойдя к двери, произносит, – можете войди.

В палату входит Савелий, я устремляю весь взгляд на него, а он на меня. Смотрим безотрывно несколько секунд, пока он не берет кресло и не ставит его очень близко со мной.

– Ты как? – почти шепчет он беря меня за руку.

– Кажется, нормально. – Что случилось, почему я тут? – начинаю задавать тысячу вопросов в желании докопаться до истины и понять не угрожает ли что-нибудь малышу.

– Какой-то обдолбанный не справился с управлением и влетел в машину, точнее в бок с твоей стороны.

Я прикрываю рот рукой… а если что-то с малышом? Сердце начинает учащенно биться, руки вначале холодеют, а потом я ощущаю их липкость. Черт, неужели, такого ведь не может быть, я ведь не потеряла его? Я бы почувствовала, я бы услышала. Я с ужасом смотрю на мужа, точнее, уже бывшего мужа, он перенимает мой ужас, но воспринимает все по-своему. Хмурится, потом отрицательно кивает.

– Арин, не переживай, пока ты была без сознания, все анализы и осмотры провели, в ближайшее время будут готовы результаты, но врач предварительно сказал, все хорошо, только царапины, и гематома на руке.

Я смотрю тут же на руку и замечаю будущий синяк, кроваво-голубой. Действительно будет огромным. Слова Савелия немного успокаивает, если там просто ушибы и былосмотр, они бы увидели, что с ребёнком что-то не так, но беспокойство не отпускает. А вдруг, мало ли, бывает ведь по-всякому?..

– Твои документы и папка всё в сумке, Вале я позвонил, сейчас привезёт твои вещи. Может, ты чего-то хочешь?

Я смотрю не него и понимаю, что хочу, чтобы просто обнял, подарил, как и раньше, своё тепло, защиту, но молчу упорно, прикусываю губы и молчу. Это слабость, пустые надежды.

– Здравствуйте, Армина, – слышу низкий, немного прокуренный мужской голос и оборачиваюсь. В палату словно в развалку входит врач. Белый халат поверх тёмного костюма и бейдж, прикреплённый над верхним карманом.

– Как ваше самочувствие? Он походит близко, достаёт, словно фокусник, из ниоткуда небольшой фонарик, проверяет мою реакцию, показывает пальцы, задаёт вопросы.

– Как и говорили, Савелий Андреевич, все прекрасно, как говорится, хоть сейчас на сцену. – Он подмигивает мне и смотрит в бумаги, с которыми вошёл. – Все хорошо, ребёнок не пострадал, по крови анемия, но не критично. Вам прописали продукты, содержащие железо и витамины?

Я киваю на вопрос врача.

– Поправляйтесь и будьте внимательны, срок пока небольшой, если какие-то боли или дискомфорт, сразу же сообщайте нам. Думаю, на пару дней оставим вас у нас.

Доктор покидает палату, а я поднимаю глаза на Громова и замираю. Они словно неживые, бледно-бледно голубые, лицо побелевшее.

– Армина, чей это ребёнок?

Я молчу, ничего не говорю. Он так же молчит, только сжимает кулаки, Вены на руках напрягаются, мне кажется, ещё немного, и они лопнут, так сильно они напряжены, так сильно они видны. Тёмно-синие…

– Чей? – рычит он вновь, а я беспомощно закрываю живот, мне дико страшно. Таким я никогда его не видела. Савелий тяжело дышит, смотрит на меня, словно сквозь меня, медленно, очень медленно встает и покидает палату.