Текст книги "Давай начнём все с начала (СИ)"

Автор книги: Ульяна Дагова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

Глава 22

В квартиру я вернулась не только с лёгким подрагиванием рук, но и всего тела. Появился знакомый страх, который окутывал меня пару дней назад, но отступать я не хотела.

Всмотревшись в детскую фотографию донора, я чётко решила для себя: пусть мальчик или девочка будет с темными волосиками, глазами… Не помню, где, но я, кажется, читала, а возможно, слышала, что восточные гены сильные и обычно доминируют, а мальчик с фото явно был с восточными кровями. Хотя в его краткой биографии об этом не было сказано, как и в графе с религией стояло «Атеист».

Это ничего для меня не меняло. Если можно заказать, как бы это жестоко не звучало, внешность ребёнка, то пусть будет тёмненьким. Чтобы ни единой схожести с Савелием. Я, а точнее, мы будем строить новую красивую жизнь.

Сделав скрин на планшет с информацией о доноре, я собиралась звонить Евгении, чтобы поторопить ее с судом или, если она не справляется, искать нового адвоката.

Но её номер я не успела набрать. Мне позвонили по Whats App. Ответив, я не сразу узнала, хоть мужской голос был приятен и смутно знаком. Пока мужчина не представился.

– Верно не узнали меня? – уточнил он лаконично.

– Есть такое, извините.

– Георгий Назаров.

– Папа Лили, – сказали мы одновременно.

Я даже улыбнулась от такой синхронности. Мужчину я знала лично и пару раз он пытался перейти в ухаживание, но сразу же отошёл в сторону, услышав от меня отказ и слова о замужестве.

– Армина, вы извините за вечерний звонок. Лиля пропустила пару ваших занятий, и у неё не сходит с языка, что вы будете очень сердиться.

На самом деле малышка была права, я не любила такое. День ходишь, два играешь в куклы. Если заниматься, то заниматься, а играть – не со мной. Плюс дети сбиваются, а возвращаться к старому и объяснять заново по неуважительной причине я не любила и не практиковала.

– Мы могли бы исправить? Например, дополнительные занятия, которые я оплачу, или вы посоветуете другого педагога, кто бы помог Лиле, я слышал, вы не занимаетесь дополнительно. Я собиралась ответить, как услышала детский голосок Лили и мое сердце, как, впрочем, и всегда дрогнуло, эта малышка умела на меня влиять.

– Понимаю, не этично, но можно, я включу видео. Лиля будет очень рада, а вы своими глазами сможете увидеть масштаб трагедии.

Я не успела дать ответ, как мужчина ловко переключил видео, и я увидела свою любимую ученицу. Она грустно сидела рядом с отцом на диване.

– Армина Богдановна! – восхищенно проговорила девочка, и ее лицо озарила улыбка.

А я захотела потискать малышку за ее щёчки.

– Как дела Лилечка?

– Плохо, я упала и теперь хромаю, – очень по-взрослому сказала девочка, опустив глаза. – Пропустила занятия, вы будете ругаться.

Я не смогла сдержать улыбки.

– Если расскажешь, что случилось, то не буду.

Объяснения взял на себя Георгий и рассказал о спуске с горнолыжной трассы, где малышка упала и получила вывих. Мужчина заверил, что всё хорошо, и через пару дней от недуга ничего не останется.

– А мне заказали новые пуанты, – перетянула внимание на себя девочка, когда отец извинился и ушёл отвечать на звонок по телефону.

– Чёрные с бусинками, – щебетала Лиля, показывая мне все больше и больше кабинет отца.

– Собираемся? – отвлеклась от беседы со мной девочка, на вернувшегося отца.

– Нет, малыш не выйдет. У меня дела.

Лицо малышки в секунду стало грустным и от меня не скрылось, как она из последних сил прикусила губы, чтобы не заплакать.

– Ты обещал, – обиженно протянула девочка.

Мужчина хотел, что-то сказать, но первой оказалась я.

– Георгий, вы меня извините, но не могла бы с Лилей погулять я?

Мужчина посмотрел на меня и кивнул.

– Я отправлю к вам водителя.

– Не стоит, я доберусь сама, а Лилю отправьте с ним, насколько мне известно, вы живете за городом.

Если мужчина и удивился моему предложению, то не показал этого явно, а я не смогла бы ответить, зачем вызвалась.

– Спасибо, Армина, – начал мужчина, как только малышка ушла одеваться.

– Не стоит благодарности, у меня свободный вечер.

Отключив телефон, я переоделась в джинсы и свитшот, не забыв захватить ключи от машины. Садясь в авто, не приметила уже, казалось, извечного чёрного джипа, чему удивилась, но тут же расслаблено выдохнула. Меньше народу, больше кислороду.

Не появилась моя охрана и у входа в торговый центр, где был большой парк аттракционов и множество кафе.

Лиля с заплетенными косичками в сопровождении водителя ждала меня у входа, одетая в красивое лёгкое платье и кожаную курточку.

– Привет, малыш, – я присела на корточки перед девочкой, которая тут же обняла меня, а я поймала себя на мысли, что хочу такую же маленькую девочку, дочку.

– Ты готова гулять? Я взяла малышку за руку и отпустила охранника.

– Мороженое и кино? – кивнула я на эластичный бинт, заметно выступавший на ноге девочки.

– Да, ходить мне особо папа не разрешает.

– Тогда мороженое, – подмигнула я малышке.

Мороженое, пирожное и куча сладостей, в которых девочка не знала в этот вечер ограничений от меня. А я ловила себя на мысли, что мне нравится. Я словно отогреваюсь от каждой улыбки этой маленькой девочке. Появившийся отец малышки, присоседившийся к нашему веселью, не помешал, скорее, дополнил его. С его появлением я не почувствовала дискомфорта в общении или неловкости, скорее, он напоминал старого друга, с которым весело, легко и очень просто.

Пару раз меня случайно приняли за маму Лили.

Я улыбнулась, не став акцентировать на данном моменте внимания, зная, как малышка тяжело переносит данный момент. Ещё при её поступлении нас просили не акцентировать внимания и не обсуждать данный вопрос.

– А я бы хотела, чтобы ты была моей мамой, – обнимая меня, проговорила малышка, прощаясь со мной, а я не смогла ничего вымолвить. В эту самую секунду меня прибивало на слёзы, которые я не хотела показывать малышке, потому что сама очень хотела себе такую маленькую крошку.

Помахав на прощанье удаляющейся машине, в которой уехала Лиля с отцом, я смахнула слезы, которые все же выступили, как я ни пыталась их подавить, и направилась к своей машине. Сказочное время подошло к концу, пора домой в свою квартиру.

Поднимаясь на лифте, я всё вспоминала слова Лили: «А я бы хотела, чтобы ты была моей мамой», поэтому не сразу приметила немного поодаль от своей двери Савелия, который оперся на стену и смотрел на меня, держа одной рукой белоснежный букет гортензий.

– Привет, Ариш, – одно его выделение в моем имени букв «ш» и «р» – и по моему телу пошёл разряд знакомых мурашек…

Не дожидаясь моего ответа, он подошёл ко мне и резко обнял.

Первые секунды я не поняла, что происходит, знакомый, до боли родной аромат окутал, охватил меня, и я вздохнула его, а Сава ловко перекинул мои волосы и прошептал:

– Я так скучал, маленькая…

Глава 23

Вдыхая до боли родной аромат, я испытываю боль, но дышу им, не в силах оттолкнуть Савелия, а он ловко перебирает мои волосы и целует шею. Я и он, мы осознаём, что это слабость – его, моя, наша. Секунды и минуты текут, а мы не может оторваться друг от друга.

Он целует, шепчет, как скучал. А я… вдыхаю родной ароматего кожи, духов и умираю…

Но дышу, каждый глоток воздуха, кислорода через боль, но не могу заставить себя оттолкнуть его. Понимаю, что жалкая дура, но пусть кинет камнем в меня та, что не испытывала такие чувства.

Мозг услужливо подкидывает калейдоскоп воспоминаний, где нам было так хорошо вместе.

Я теряюсь, плавлюсь в них, а Савва целует с каждой секундой всё напористее, руками пробирается все дальше и дальше под свитшот, шепчет заклинания словно колдун. И я подчиняюсь его нежным словам, как вдруг слышу холодный голос, но сколько боли в нём и глазах, которые смотрят на меня. В них всё: боль, разочарование, отчаяние, ненависть и желание… она мечтает быть на моем месте.

– Ты обещала, – слышу я и словно получаю обухом по голове. Очарование пропадает, я отталкиваю Савелия.

А девушка словно понимает, куда бить, и продолжает, смотря только мне в глаза:

– Ты оставишь его без отца? – она не кричит, говорит очень спокойно, но глаза выдают ее боль, она молит и умирает в этот момент. Секундой ранее я мечтала сделать ей больно, хотела показать ее место, но понимаю – указали сейчас мне.

В нашей истории на троих есть лишние, и это я. Как бы не было больно, обидно, но пора закончить, иначе этот порочный круг не разорвётся. Мы так и останемся рабами, заложниками этой связи, и все будем страдать. Я, она, он.

Савелий смотрит на неё испепеляющее и рявкает, нарушая возникшее молчание:

– Пошла вон, слышишь меня? Не смей появляться тут никогда.

Она ничего не отвечает, просто разворачивается и уходит к лифту, а я исчезаю за дверью.

Савелий стучит, дергает дверь, просит открыть, обещает всё объяснить, а я не могу, не хочу… чувствую, если открою – погибну, сломаюсь.

Сижу в коридоре на холодном полу, облокотившись на стену у двери и слушаю его. Он молит открыть, обещает всё рассказать, исправить. Говорит, что не уйдёт, пока я не открою и не выслушаю. А у меня текут слёзы, мне больно, понимаю, что нужно встать и уйти, прекратить эту пытку, но это выше моих сил. Я не могу заставить себя встать, как не могу и простить…

– Ариш, я знаю, ты слышишь, – начинает он прерывисто, и я действительно слышу, впитываю, запоминаю…

– Мы познакомились на вечере, она так напомнила мне тебя, помнишь платье марсала? Куча девочек, так похожих и не похожих на тебя?.. Ты смотрела тогда только на меня.

Мозг тут же подкидывает воспоминания. Перед глазами плывёт наша первая встреча, знакомство. Он прав, я сразу увидела его, он пленил меня взглядом, харизмой, порочностью, в которой было всё: страсть, секс, больше, чем даже в самом сексе…

В нём был весь он: смесь жёсткости и порока, серьёзности, мудрости и абсолютной безбашенности.

Я всегда боялась таких мужчин… знала: наиграются, сломают и бросят. Хоть и не встречала ранее сочетания всех качеств одновременно…

Я готова была, улыбнуться и скрыть, но увидела глаза, взгляд, в котором сочетались неподкупное обожание, страсть и теплота.

– Она была такой же как ты, только девять лет назад. Такая же лёгкая, невесомая.

Я вздрогнула от этих слов, будто меня ударили. Савелий говорил что-то ещё, а я прокручивала его слова: «Она была как ты, только девять лет назад. Такая же лёгкая, невесомая».

– Хватит, – выдавила я из себя, и он тут же замолчал. – Я скажу один раз, а ты послушай. Я любила с той самой встречи, с того самого дня. Один букет гвоздик в твоих руках, обращение «Ариш» – и я вновь та, девятнадцатилетняя девочка, спускающаяся со сцены, попавшая под очарование твоих бесовских матовых голубых глаз, понявшая раз инавсегда. Мой любимый цвет – голубой. Ты действительно покорил меня в ту самую секунду… харизмой, мужской красотой, обращением, таким родным, близким… – я говорила и глотала слёзы, было больно, но остановиться я не могла. – Я смотрела и видела только твои глаза. Ты сочетал жёсткость и порок, серьёзность и мудрость, а порой был, как мальчишка, абсолютной безбашенным. Я любила в тебе всё, каждую черту. Ты показывал мне много нового и необычного… я была самой счастливой. Спасибо за это, спасибо за любовь, но ты разрушил это сам. Я слишком сильно люблю, чтобы каждый день, секунду, минуту думать, где ты: с ней, потом со мной… Нравится тебе или нет, принимаешь ты или нет, но я ставлю в наших отношениях точку. Подпиши документы о разводе и прощай.

Последние слова я говорила очень быстро, чтобы он не успел ничего сказать, чтобы успеть убежать, спрятаться в спальне и плакать, плакать в эту секунду, этот вечер. А потом дать себе обещание, что это был последний вечер, когда я плакала из-за Савелия Громова, человека, который научил меня не только высоко летать, но и низко падать.

Глава 24

Отключая мелодию будильника на телефоне, не могу понять, а спала ли… кажется, нет, таблетки снотворного с успокоительным так и не подействовали. Всю ночь я пролежала как мумия, единственное, что они сделали – это убрали мысли, а может, это я сама так устала, что просто не хотела думать, иссякла, выдохлась. Бросив взгляд на мигающий телефон, смотрю на дату и понимаю – ещё девять дней, и я окажусь на приеме у врача.

Донор, эко и я – счастливая мама с малышом.

Эта мысль греет внутри теплом, я поднимаюсь, иду в ванную и вздрагиваю от своего собственного отражения. Огромные синяки под глазами, красные глаза, бледная словно белая бумага кожа. Такой я себя не помню не разу.

Умываюсь и достаю свою коробку с косметикой. Красится я не любила, хоть и умела. Выступления, торжественные вечера, туда да, а просто на работу к детям, в поход по магазинам не видела смысла. Природа, спасибо, не обделила, и я выглядела очень неплохо и просто без косметики.

С наложением тонального крема и румян лицо становится более-менее приемлемое, точно никого не напугаю – подвожу итог и ухожу на кухню. Кружка ароматного кофе, и в целом жить можно.

После кофе одеваюсь, захватываю солнечные очки и выхожу. В подъезде окликает консьерж.

– Армина, доброе утро. Для вас передали, я помню ваши предпочтения, не пустила курьера, он оставил тут.

– Здравствуйте, спасибо, а что там?

– Посмотрите, какая красота.

Я смотрю на огромный букет сирени, который показывает женщина, и улыбаюсь.

Запах весны, запах детства…

Сразу вспоминается небольшой домик, в котором я выросла, и куст сирени под моим окном. В тёплые весенние вечера я любила открывать окно, запах сирени проникал, окутывал комнату, и я засыпала, полная мечтаний о том, как стану знаменитой балериной…

– Спасибо, я заберу вечером.

Женщина кивает, желает хорошего дня, а я иду к машине и еду на работу.

У входа вижу Георгия с Лилей, которые синхронно улыбаются, малышка машет рукой.

– Доброе утро, Армина.

– Доброе, привет, Лилечка, – улыбаюсь малышке.

– Вы говорили, Лиля может присутствовать на занятиях.

– Да, конечно. Думаю, мы пойдём, – перевожу взгляд на телефон, намекая на время, но, кажется, и я, и мужчина понимаем, что я не опаздываю. Мне просто не нравится его взгляд и настрой сейчас. Он явно хочет перейти черту дружеских отношений, а мне не хочется отношений, тем более, что я не разобралась ещё со старыми.

– Армина, я бы хотел пригласить вас на ужин. Нет, нет, только не отказывайтесь сразу, – чувствуя, что я откажусь, мужчина сразу же отбивает мою попытку, – ничего такого. Просто дружеская встреча, благодарность, что вы подарили Лиле такой вечер.

Я таю и улыбаюсь, смотря на малышку.

– Я подумаю, – отвечаю, настроенная уже не так отрицательно.

– Тогда жду вашего звонка или смс и не смею задерживать.

Мужчина уходит, а я с Лилей иду в здание. Пока поднимаемся, Лиля без умолку тараторит, а я смотрю на неё.

– Арминочка, – догоняет меня тетя Глаша, наша вахтёр и гардеробщик. – Подожди минуточку. Это тебе передали, сказали лично отдать. Женщина возвращается с таким же большим букетом сирени и вкладывает его в мои руки.

Я киваю в знак благодарности и захожу с цветами в кабинет, примечая записку в цветах.

Ставлю букет в вазу и пробегаюсь глазами по записке.

«Надеюсь, мне удалось хотя бы на секунду вернуть тебя в детство»

По телу одновременно пробегает боль и что-то екает приятное в душе. Это мило….

Можно многое сказать о Савелие Громове. Кто-то скажет: беспринципный бизнесмен, идущий по головам, владелец алмазных шахт, заводов, пароходов и коллекционер всего редкого; кто-то вспомнит его тысячи любовниц и громкие дела отца, о которых и сейчас нет-нет, да шепчутся до сих пор, передавая как тайну, что все богатства Грома неспроста и отец строил на крови бизнес, который и передал впоследствии сыну. Я сказала бы другое. Он всегда был внимателен, нежен со мной, и вот сейчас. Сирень, детство… не забыл. А я когда-то очень давно рассказывала ему о детстве и доме…

Зарывшись в букет, я вздохнула аромат и смахнула слезу.

Перед глазами проплыл вчерашний вечер. Его новая семья, избранница.

«Ты обещала» – я будто снова услышала слова девушки.

– Армина Богдановна, вы плачете?

Я повернула голову и посмотрела на Лилю. Я совсем забыла, что она была тут.

– Нет, нет, малыш. Тебе показалось, – наклонилась я к девочке, а она ловко стёрла слезинки.

– Соринка, но ты ведь маленькая феечка, одним движением смогла все исправить.

Девочка подарила улыбку, а я обняла ее. Стало легче, а потом дверь открылась и вбежали другие девочки. Занятие быстро поглотило меня, как и девочки, которые требовали внимания.

По окончании занятия я подарила букет Раисе Витальевна, бывшая прима приняла его с грацией истинной богини сцены.

– Арминочка детка умеешь ты дарить подарки, – выдала она обнимая меня и зарываясь в огромный букет.

– Давно не дарили таких букетов, воистину королевский.

Я улыбнулась на последние слова женщины. Савелий Громов воистину любил роскошь во всём. Сразу же вспомнилась ванная комната, когда я впервые попала в его дом. В углу зеркала были выложены бриллиантами инициалы заглавных букв его имени и фамилии. После того случая я не удивляюсь ничему, что связано с Савелием. Роскошь была его вторым «Я», причём во всём. Он не любил ею кичиться, но с лёгкостью и каким-то обычным состоянием излучал и создавал ее возле себя.

Отбросив воспоминания, я переоделась, закрыла кабинет, попрощалась со всеми, кто встретился на пути, и направилась к своей машине.

Хотелось домой, залезть под плед, посмотреть душевный фильм и больше ни о чем не думать. Выруливая с парковки, я всё обдумывала, какой фильм я хочу посмотреть, как приметила знакомый ранее тёмный джип. Он неотрывно следовал за мной, что напрягало. Возникло знакомое состояние будто я нахожусь на витрине, и меня со всех сторон рассматривают. Пару раз я попыталась оторваться, но, осознав бессмысленность своих действий, забросила эту идею и, включив погромче музыку, продолжила путь к дому и перестала смотреть, едет ли за мной машина.

Войдя в подъезд, я бросила взгляд на консьержку, которая подалась ко мне с вынутыми из вазы цветами.

– Оставьте себе, – отрезала я тут же холодно, что не скрылосьот женщины. – И пожалуйста, впредь, если будут цветы, не принимайте их или забирайте себе, мне они не нужны.

Если консьержка удивилась моим словам, то промолчала.

Как показала неделя, цветы были, и много. Их приносили домой, где я каждый раз отказывалась их принимать у консьержки, и на работу, где вахтёр тетя Глаша строила догадки, кто мне дарит такие букеты. Хоть я их не принимала, но душу они грели. Моя эгоистичная черта, которая вырывалась в такие моменты, ликовала. Что-то мне подсказывало – своей любовнице Савва не дарил таких букетов.

Глава 25

– Армина, как вы прокомментируете благотворительный вечер, который состоялся вчера?

Я так и не успела не то, что ответить, даже расслышать до конца вопрос. Меня обступили, да чего там, облепили журналисты, как только я вышла из машины, и наперебой закидывали вопросами, крича и перебивая друг друга. Я ничего толком не могла разобрать, как и понять, о каком вечере они говорят. Вчерашний вечер я провела в гостях у Армена за поеданием с беременной Беллой Киевского тортика, которого она безумно захотела и заставила бедного мужа тут же ей доставить.

Голова начала болеть от гвалта голосов и вспышек фотоаппаратов и телефонов, которыми меня фотографировали. Я как загнанный зверь пыталась искать пути отступления, хорошо, что на помощь пришла охрана. Виктор профессионально отделял журналистов, и в скором времени оказался возле меня с Егором.

– Армина Богдановна, не волнуйтесь, идите за Виктором, я буду сзади и не позволю им теснить вас.

Я кивнула в знак благодарности и пошла за парнями. Они получали деньги не зря, и в скором времени мы действительно вышли из удушающего круга шумных журналистов. Но они не отставали, шли за нами в попыткеперекрыть путь и закидать меня вопросами, на которые я не то что не знала, как отвечать, но и не понимала, чем они так взбудоражены. Раньше я понимала корни их активности в мой адрес, сейчас же она пугала.

Войдя в здание, я буквально выдохнула, но тут же увидела спускающего по ступеням директора.

– Армина, это по вашу душу делегация?

Я пожала плечами, что отвечать я, увы, не знала.

– Да, – протянул недовольно директор. – Очень нехорошо, у нас дети, да и в целом войти-выйти становится сложно. Надо подумать, как их убрать, если это в ваших силах, то предпримите какие-то действия.

Я ничего не ответила. А что сказать? Как их убрать я тоже не знала. Но не отказалась бы если бы их кто-то убрал.

– Армина Богдановна, наберите как будете выходить, мы проведём.

– Спасибо, Виктор.

– Хорошего дня, мы будем в машине, если что-то будет нужно, сообщите.

Я кивнула в знак согласия и благодарности.

– Арминочка, – окликнула меня теть Глаша, когда я пошла в сторону лестницы.

– Так и не возьмёшь? – кивнула она на большую корзину с розами, перелистывая газету, где я, кажется, увидела фотографию Савелия.

– Теть Глаш, а можно мне газету?

– Бери, вот как раз новые лежат, – женщина кинула на небольшую стопку новых газет, которые поступали к нам ежедневно, и которые как правило редко кто разбирал.

Я взяла газету и пошла в сторону лестницы.

– Армин, так что с цветами?

Я не ответила, меня заинтересовала фотография Савелия и кричащая надпись:

«Алмазный король, с незнакомкой».

Я, кажется, теперь понимала, откуда растут ноги налетевших как на мед представителей прессы.

Открыв кабинет, я только присела на стул, как мой телефон зазвонил. Я сняла трубку, хоть номер не был знаком, и поняла свою ошибку. Брать не стоило.

– Армина, добрый день. Беспокоит канал… – дальше я не слушала, перебила и сказала, что появиться на их интервью не могу. Так же я ответила и на второй звонок и включила режим «недоступен» на телефоне, по опыту зная, что так просто от меня не отстанут.

Отрыв газету, я нашла интересующую меня статью и начала читать.

«На благотворительном вечере, который прошёл в рамках благотворительной акции “Помощь детям-сиротам и детям оставшимся без попечения родителей”, приняли участие многие знаменитые личности нашего города.

Но более всего запомнился Савелий Громов, которого уже давно называют алмазным королём, не только своим огромным чеком, который он пожаловал в рамках акции детям, но и спутницей. Ею выступила не известная многим жена мецената Армина Огнева, знаменитая балерина, а новая молодая девушка, которую бизнесмен никому не представил, но вечер провёл с ней, как и ушёл с вечера в обнимку с дамой, помогая ей сесть в автомобиль. Армина Огнева, знаменитая своей любовью к благотворительности, на вечере так и не появилась, чем вызвала много вопросов у поклонников балета, может ли это означать, что одна из красивейших пар нашего города решила расстаться?»

Закрыв газету, я отложила ее. Написано было хлёстко, со всеми деталями. Наплыв журналистов был теперь мне понятен, запахло жареным, вот и слетелись как стервятники.

Но не смотря на статью журналистов, я чувствовала предательство и разочарование. Каждый раз думаю, что меня нельзя затронуть, но выходит наоборот. Новая ситуация, и я чувствую, воспринимаю. Разочаровываюсь. Думаю, что любовница ничего не значит, а выходит иначе. Хочется позвонить и спросить, зачем он приезжает, просит о встрече, дарит букеты, чтобы ходить на благотворительные вечера со своей любовницей… Ситуация повторилась, мне вновь указали, где мое место.

Повинуясь первой идее, которая меня захватила, я взяла телефон и набрала Георгия. Он взял сразу же, словно ожидал моего звонка.

– Добрый день, Армина.

– Здравствуйте, вы хотели пригласить меня на ужин, я согласна.

– Предпочтение: ресторан, кухня?

– На ваш вкус и, если вас не затруднит, не могли бы вы отправить для меня водителя.

– Конечно, тогда я забронирую нам столик на мой вкус и дополнительно сообщу.

Отключив телефон, я задумалась над своим поступком, но объяснить, зачем совершила его, не смогла.