Текст книги "Давай начнём все с начала (СИ)"

Автор книги: Ульяна Дагова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)

Давай начнём все с начала
Ульяна Дагова

Глава 1

– Раз, два, три, четыре, музыку, Лилечка, слушай. – Считаю для самой маленькой крошки в моей группе. Пластики ей не занимать, одно плохо – музыку не слышит.

– Сбиваюсь, – шепчет она мне доверительно. Начинаю на ножки смотреть.

– А ты не смотри. Считай себе мысленно, а о ножках не думай, они всё сделают сами.

Она смешно морщит носик, а потом пробует и своей улыбкой озаряет студию. Подмигиваю малышке и поправляю других учениц.

– Армина Богдановна, – зовёт она из девочек. – У вас телефон звонит.

– Спасибо, Женя.

Подхожу к телефону, но он перестаёт звонить, и я решаю – доведу урок, а потом перезвоню.

Последние минуты занятия, поправляю некоторых учениц, даю задание на выходные и прощаюсь с моими девочками.

– Ариш, – стучит в дверь хореограф Павел. – Смотри, – вносит большую корзину с белыми розами. – Для тебя опять передали, – подмигивает.

– Спасибо, – провожу пальчиками по бутонам и с детской непосредственностью, как только Павел уходит, зарываюсь в цветы. Люблю их, и причём все. От полевых ромашек, до дорогих изысканных голландских метровых роз. Найдя записку, открываю её и пробегаю глазами.

«Великолепной Армине, мечтаю вновь увидеть вас на сцене».

Вставляю записку обратно и вспоминаю своё любимое выражение, с которым закончила карьеру. Когда приходит опыт, пропадает прыжок. Многие строили догадки, куда я подамся по завершения карьеры. Газеты пестрели заголовками: «Армина Огнева завершила карьеру». Были и более пафосные и, как по мне, немного пошлые: «Богиня покинула свой Олимп».

А я, удивив опять же многих, ушла преподавать.

Маленькая группа юных девочек, с которыми я обожала возиться. Строгий отбор, который я сама вела, выбирая из множество маленьких красавиц тех, с которыми я бы хотела работать.

Поставив букет на небольшой кофейный столик, расположенный в зоне отдыха, где было много моих фотографий с выступлений и по обычаю располагались цветы, которые мне дарили поклонники и по завершению карьеры.

Переобувшись в удобные кроссовки, я взяла сумку, собираясь покинуть свой кабинет, как телефон зазвонил. Номер неизвестный, но я давно привыкла. Его находят многие, от поклонников до представителей жёлтой прессы.

– Алло, это Армина? – слышу из трубки молодой женский голос.

– Да, Армина.

– Точно Армина? – переспрашивают, не веря.

– Точно, говорите, – мне начинает надоедать этот монолог.

– Тогда слушай, Армина, твой муж изменяет тебе.

– Что ещё? – смеюсь в трубку и собираюсь отключиться.

– Он изменяет тебе со мной. Что он сказал тебе? Выставка в Италии?

Я замираю у красной кнопки отбоя. Слишком явное совпадение. Сава действительно говорил о выставке. Обещал привезти из поездки мое любимое вино Sassicaia Jeroboam.

– Молчишь, – чувствую даже на расстоянии насмешку в голосе. – Не веришь?! Тогда посмотри…

Звонок обрывается, но телефон почти моментально вибрирует, уведомляя о пришедшем смс. Открываю и замираю…

Глава 2

Открываю пришедшее смс с того же номера, что звонил, и вижу несколько фотографий.

На первом изображён мужчина со спины, но, как гласит народная мудрость: я милого узнаю по походке, так и я… узнаю. По осанке, фигуре, плечам, одежде, часам Ролекс, которые сама же и подарила.

На мгновение перед глазами пролетает воспоминание. Раннее утро, первые солнечные лучи пробиваются из-под плотных штор. Шум воды подсказывает, что Савва вернулся с пробежки. Зарываюсь посильнее в одеяло, ожидая, когда муж вернётся и поцелует меня спящую. За годы нашего брака, это обычай. Пробежка, утренний поцелуй, а после приготовление утреннего кофе. При наличии работников в доме, кофе варит всегда Савелий. Как-то при зарождении наших отношений пообещал и не нарушил не разу. Чувствую его тёплые губы и обнимаю руками за шею.

– Время так быстротечно, а я очень хочу, чтобы мы побольше проводили его вместе, – шепчу и передаю коробку с часами.

– Они будут моим ориентиром.

Изучая второе фото, я не верю в абсурдность ситуации.

На фото запечатлён Савва с блондинкой. Муж стоял с расстёгнутой рубашкой, а девушка, лежала, прикрытая лёгкой простынёй, где заметно просвечивала ее оголенная грудь… Самое интересное, я, кажется, знала, где это. Люкс в отеле «Адмирал». Пафосное и очень раскрученное место. У Саввы там было что-то наподобие своих апартаментов. Для быстрого и удобного размещения партнеров. Кажется, я понимала, каких партнеров он размещал…

Другие фото я посмотрела бегло, было ещё два. На одном девушка целовала моего мужа, а на другом они гуляли, держась за руки, в парке или лесу.

Я ничего не понимала. Кто это? Что за девушка? Трясущимися руками, одолеваемая разными мыслями, которые закружились чехардой в голове, я закрыла телефон и очень глубоко вдохнула, пытаясь мыслить разумно. Выходило плохо… В мыслях крутилось от «Он действительно изменяет» до фотошопа. На второе я безумно надеялась, да чего там, я молилась. Обман, ложь, проделки аферистов, желтой прессы, да неважно, кого, только бы всё это было неправдой.

Глава 3

Я плохо помню, как закрыла кабинет и закрыла ли, это было последние, о чем я задумалась, сбегая по многочисленным ступенькам… Я хотела только одного: узнать правду, спросить, развеять все, как страшный, кошмарный сон.

– Арминочка, – я повернула голову, но не сразу поняла, кто меня остановил и зачем.

– Армина, – услышала я опять и остановилась. Женский голос звучал как через призму, безусловно знакомый, но я не могла понять, сконцентрироваться, кто это.

– Деточка, с тобой всё хорошо?

Я почувствовала прикосновение к рукам и увидела перед собой тётю Глашу, нашу вахтёршу и гардеробщицу. С работниками она вела учёт в толстой книге, кто и во сколько пришёл и ушёл, если необходимо, выдавала ключи, встречала детей, располагала их верхнюю одежду при необходимости. В её задачи входило разводить самых маленьких учениц по кабинетам, но мы всегда сами спускались за ними, чтобы не утруждать пожилую даму.

Старушка с беспокойством смотрела мне в глаза и поглаживала руку.

– Да, да, спасибо, всё хорошо. Просто спешу, – попыталась я отмахнуться.

– Деточка, там такой букет, – начала она… и конфеты…

Конфеты – последнее, что я четко осознала, так как половину ее речи просто пропустила.

– Оставьте себе, выпьете кофе, а цветы поставьте в вазу!

– Ох, детка, кофе я не пью уже очень давно, давление, но чай попью с такими конфетами.

– Прекрасно! – немного грубо прекратила я беседу и обошла женщину, но потом остановилась и повернулась к ней.

– Теть Глаш, вы меня простите за грубость, надо бежать, опаздываю. Я давно вам говорила, забирайте. Мне столько цветов и сладкого просто не съесть.

– Но как же забирать, это же тебе, – возмутилась дама.

– Убежала, – сказала я на прощанье и вышла на улицу, понимая, что ещё долго не закончу такими темпами диалог с сердобольной, а кто-то, уже не помню, правда, рассказывал – совсем одинокой старушкой.

На улице я надела солнечные очки, чтобы свести к минимуму встречу с возможными знакомыми и спастись от яркого солнца, которое с пришедшей пару дней назад в город весной баловало нас тёплыми днями и яркими солнечными лучами.

Мне повезло, я без происшествий дошла до своего автомобиля. Никто из коллег, да и просто фанатов не встретился на стоянке. Сев в машину, глубоко вдохнула, взяла в руки телефон, но отложила его. Если всё это правда, я не хочу, чтобы кто-то видел меня в таком состоянии. Я доеду домой, и уже там всё узнаю.

Вырулив с парковки, я посильнее вжала педаль газа. На спидометр старалась не смотреть, штрафы оплачу потом, всё потом, только бы быстрее доехать домой.

Выяснить всё и забыть, как страшный сон, который, проснувшись, забываешь почти сразу.

Дом встретил меня тишиной и уютом. В нём все было гармонично, начиная от цветовой гаммы и заканчивая мебелью.

Я почти поднялась по лестнице на второй этаж, когда меня окликнула домработница Валентина.

– Армина Богдановна, накрывать на стол?

Я остановилась, вздрогнула, словно меня вывели из транса, и посмотрела на женщину.

– Обед подавать? – переспросила она.

– А, нет. Валентина, я даю вам пару оплачиваемых выходных, деньги переведу на карту, но прошу, покиньте прямо сейчас дом.

Если женщина и удивилась, то ничего не сказала, кивнула и начала снимать фартук.

Я поднялась в спальню, закрыла плотно дверь и достала телефон.

Глубоко вдохнула, готовая ко всему, и набрала мужа. Первые гудки, а потом меня встретил автоответчик.

Недолго думая, я отключилась и набрала Сергея, помощника мужа, он ответил сразу же.

– Сергей, дай Савелия Андреевича.

– Прощу прощения, но он не может сейчас вам ответить. У него беседа тет-а-тет с инвестором. Но я, как только он освободится, сообщу ему. Хорошего вечера, Армина Богдановна.

Глава 4

«У него беседа тет-а-тет с инвестором. Хорошего вечера, Армина Богдановна»

Я все кружила в голове слова помощника. А точно ли беседа? Кто инвестор? Мужчина, женщина?

С каждой секундой я накручивала себя всё больше и больше.

Спальня, пропитанная любимым мужским ароматом с легкой примесью моих духов, душила. Навевала мысли, образы… Она так же обнимала моего мужа, пока он варил ей кофе? Тысячи вопросов, остающиеся в голове без ответов.

Обняв подушку Саввы, я зарылась в неё, она пахла. Пахла мужем. Всегда, когда он уезжал, я ложилась на его часть кровати и обнимала подушку. Родной аромат окутывал теплотой, и я словно засыпала в объятиях мужа.

Зарываясь сильнее в подушку, в это мгновение я мечтала, чтобы появился Савва, обнял, как только он умеет, и сказал, что всё это обман.

Отложив подушку, я набрала мужа, но меня встретил грубый монотонный голос автоответчика. Открыв смс, я начала смотреть фото, я так мечтала найти несоответствия, чтобы с уверенностью сказать про фотошоп, или это просто не мой муж, не Савелий Громов. Но все указывало, это он, а молодая яркая блондинка… жгла глаза. С фото сочились молодость, красота, дерзость.

Отбросив телефон, я вышла из комнаты, спустилась по лестнице. Дом встретил тишиной и темнотой. Валентина с наступлением сумерек всегда включала освещение, но ее не было, и в доме было темно.

Предметы интерьера отбрасывали тень. Что-то зловещее было в этой тишине и накрапывавшем за окном дожде.

Я всегда любила дождь, постукивания капель успокаивали, расслабляли, усыпляли. Я любила засыпать под его шум-колыбельную. Но сейчас мне казалось, что природа плачет, скорбит со мной.

Обойдя просторную кухню-столовую, я села на широкий подоконник, усыпанный подушками. Мой личный фетиш, широкие подоконники и панорамные окна. Зимой я любила смотреть, как идёт снег. Танец снежинок, узоры за окном от мороза – и ты вновь в детстве.

Окно встретило прохладой, точнее, из него не дуло, хотя стекло было холодным, но так даже было лучше. Холод немного отрезвлял, помогал проветрить мозг, отогнать назойливые мысли.

Мысленно я уже пару раз собрала и разобрала чемодан. Всегда считала, не следует скандалить, кричать. А зачем? Если отношения заканчиваются, не стоит за них цепляться. Нужно всегда и везде уходить красиво, а точнее, вовремя.

Также вовремя я ушла со сцены, многие говорили – рано, но лучше остаться красивой недостижимой Арминой Огневой в глазах всех, чем смешной престарелой примой, которая боится уйти и собирает за спиной кучу смешков.

Но это была не сцена, эта была жизнь. Моя красивая– красивая жизнь. Где я любила и была любимой.

Перед глазами проплывали калейдоскопом воспоминания. Тысячи родных образов, наших образов.

С самого начала наших отношений мы вели себя, как сумасшедшие. За один поцелуй Савелий был готов преодолеть расстояние в тысячу километров. Сопровождал, срывался в города, где я выступала, находил время для нас двоих. Устраивал незабываемые ночные прогулки по городу, сюрпризы. Номера в отелях утопали в цветах. Я изучила букварь цветов от буквы «а» до буквы «я». Начиная с астрометрий, заканчивая ятрышником. Забавное название цветка, чем-то внешне напоминающего гиацинт, не только красивое, но и целебное.

Кто ещё на такое способен? Только безбашенные влюбленные… Встретиться на десять минут, сорваться друг к другу в ночи, чтобы снова расстаться на несколько недель, а иногда месяцев. Два психа, что с таких взять? Бессонная ночная прогулка, чтобы утром, а точнее, днём жить послевкусием до новой встречи. Нет, головой мы никогда не думали, наши головы растворились, потерялись в облаках, тех самых, в которых мы так любили гулять. Но мы не спали, напротив, мне казалось, мы сейчас не спим, утопаем всё в тех же наших облаках.

Глава 5

Лёгкое прикосновение к лицу, я открываю глаза и замечаю те самые любимые, родные губы… и огромный букет белых гвоздик, так похожих на большое облако, наше облако…

– Ариш, – только Савва умел по-своему особенно произносить «ш» и «р» в моем имени. Нежно, чувственно, но при этом вложить лёгкую жёсткость и поднять дыбом волоскина моих руках.

Букет гвоздик, обращение «Ариш» – и я опять девятнадцатилетняя девочка, спускающаяся со сцены, попавшая под очарование его бесовских матовых голубых глаз, отныне понявшая – мой любимый цвет – голубой. С первых секунд нашей встречи он покорил меня. Харизмой, мужской красотой, обращением, таким родным, близким.

Только близкие называли Ариной, которых можно было пересчитать на пальцах одной руки, для всех остальных я была Арминой. Я смотрела на него и видела только глаза. Этот взгляд, в котором сочеталась неподкупное обожание, страсть и секс, больше, чем даже в самом сексе – в нем был весь он. Смесь жёсткости и порока. Серьёзности, мудрости и абсолютной безбашенности. Глаза меняли оттенок от небесно-голубого, до лазурного, когда он злился. Все это я узнала позже.

В тот самый момент я только выдавила «спасибо», приняв огромный букет и по-детски прошептала «Как облако», не сразу узнав в цветах гвоздику.

Савелий опускает на пол неприлично огромных размеров белоснежный букет, а я смотрю на него. Всё в нем идеально.

Одет, словно с картинки модного журнала.

Тонкие брюки, тёмная шелковая рубашка с видом на крепкую шею и мощную, покрытую волосками, грудь. На шее болтается кулон, в котором прослеживается образ балерины. Рукава рубашки закатаны до локтей, обнажая крепкие предплечья, с дорожками вен.

На запястье – красная шерстяная нитка, а на второй руке – несколько кожаных браслетов-побрякушек.

Образ неофициальный, но со вкусом. Матовые глаза сверкают.

Губы трогает улыбка. Он беззастенчиво с лёгким беспокойством разглядывает меня сонную в ворохе подушек.

– Ты чего тут? Идем, – он обхватывает меня за талию, а я зарываюсь лицом в рубашку. Делаю несколько вдохов, но ничего нет, точнее, только парфюм мужа, больше ничего. Ни женских духов, ни помады на воротнике, ни засосов на груди. Ничего нет.

– В душ и гулять? Ты за? – он словно змей-искуситель смотрит в мои глаза, крепко прижимая меня к себе, поднимаясь по ступеням в спальню. – Оторвёмся, как раньше, до рассвета, Ариш.

В спальне он опускает меня на белоснежные прохладные простыни и прикусывает губу, ожидая ответа. А я замираю, смотрю в глаза, ищу ответы. Надеюсь и молюсь.

– Ты как? – задаёт он вновь вопрос.

А я, как и прежде, в бесовских матово-лиловых глазах вижу свое отражение, полное обожания и страсти.

Прикусив губу до крови, почувствовав на языке солоноватый привкус крови, я мысленно готова задать вопрос, развеять все сомнения и забыть, хотя нет, буду вспоминать как элемент чёрного юмора. Телефон издаёт сигнал, муж опускает руку и поднимает мой телефон с пола.

Я беру его, ничего важного, смс о поступлении новой весенней коллекции в брендовый магазин. Но телефон не откладываю, открываю злосчастное смс с наизусть выученным номером, от которого получила фотографии.

– Что скажешь? – поворачиваю айфон с фотографиями к Савелию.

Первые минуты он смотрит молча, ни один мускул на лице не дрогнул.

Я начинаю выдыхать и расслабляться. Чёрный юмор.

Но Савва откладывает телефон и, не смотря мне в глаза, говорит:

– Ариш, давай я открою вино, ты немного расслабишься, и я всё объясню…

Глава 6

Савва обнимает мои ноги, уткнувшись лицом в них, и что-то говорит, а я не слышу, не различаю слов. Не знаю, с ума я сошла, или мой мозг блокирует информацию, стараясь защитить меня. Но после его фразы: «Все случилось после благотворительного вечера у Ефремова» я ничего не слышу.

Я помню этот вечер очень хорошо. Чуть больше года назад. Я не смогла пойти с Савелием, уезжала с воспитанницами в Екатеринбург. За годы нашего брака это было неудивительно, что не всегда мы появлялись на мероприятиях вместе. Мои гастроли – его бизнес. Поражало то, что он прилетел после ко мне. Устроил сюрприз, словно ничего не произошло.

Мы на несколько дней задержались в городе. Гуляли, изучили бары, рестораны, всё как в начале наших отношений. Ночные прогулки, рассветы в кровати, когда ты устал, но вы всё равно есть друг у друга. С первых дней нашего знакомства мы были лёгкими на подъем, но больше всего мне нравилось, что с годами не потеряли этой безбашенной легкости. Могли найти время друг для друга, устраивали сюрпризы, срывались в поездки или просто отключали телефоны и проводили время вместе….

Перед глазами всё плывёт. Я смотрю на мужа, который словно маленький ребёнок ищет поддержки, вжимается в мои колени, прячет голову. Я опускаю руку и провожу по его волосам. Он поднимает глаза, и я, как это не тривиально в данной ситуации, в его холодных матовых омутах вижу своё отражение, полное страсти, обожания. Вся сжимаюсь от боли, но не могу отвести глаз, смотрю. Не могу не смотреть, ненавижу себя, но смотрю. Так поступают, наверное, наркоманы, знают, что губят себя, но принимают дозу, как и я. Провожу рукой по его волосам и смотрю вглаза.

Савелий перехватывает мою руку, целует, что-то опять говорит. Я не слышу слов, читаю больше по губам. Он шепчет что любит, ещё что-то быстро, я не успеваю всёразобрать. Только смотрю на него, а сама хочу кричать. Зачем? За что? Чем она лучше меня? Моложе, красивее? Все смешивается в голове, мои мысли, его слова вперемешку с поцелуями, пока я слышу его голос. Савелий держит две мои руки опускает голову и говорит:

– Ариш, там ребёнок.

Я замираю, глотаю воздух, смотрю на него, и до меня доходит значение слов «Там ребёнок». Маленькая кровь, плоть от его плоти, маленький человечек. Отталкиваю от себя мужа, внутри все горит, я горю заживо… Внутри огромный спазм, не дающий вдохнуть и выдохнуть, что-то сказать. Схватившись за волосы, я кричу, кричу в голос, а точнее, вою. Так поступают животные, когда им больно, так же больно и мне. Ребёнок – огромная несбыточная мечта для меня. Сколько попыток, слез и ничего не получалось. Не знаю, за что, почему не давалось мне такое счастье, как стать матерью, несколько лет попыток, тысячи врачей, разводящих руками: все хорошо, вы здоровы. Пробуйте.

Савва подходит, бережно обнимает, прижимает к себе, как и во время моих редких истерик, когда я срывалась. Но если раньше я начинала успокаиваться, пока он меня как маленькую обнимал и укачивал, то теперь его прикосновения жгли, причиняли боль. Вывернувшись из крепких рук мужа, я вижу букет, скромно лежащий на туалетном столике, и занимающий львиную его часть. Плохо отдавая отчёт своим действиям, я схватила его и резко ударила Савелия им. Хрупкие цветы быстро начали ломаться под моими действиями, лепестки рассыпались по комнате. А мне становилось легче, словно я выплёскивала боль из себя.

Савелий не защищался, смотрел на меня и терпел каждый удар, каждый взмах. Каменное лицо ничего не выражало, только глаза горели тёмным огнём, но меня это мало останавливало.

Не знаю, сколько я нанесла ударов, но букет, некогда напоминающий белоснежное облако, превратился в растрепанное жалкое подобие.

Я бросила его под ноги мужу и, открыв гардеробную, выкатила чемодан и принялась закидывать в него вещи. Я не складывала, швыряла все, что попадалось под руки, из-за слез плохо понимая, что я беру и куда кидаю. Понимала одно: если останусь тут, просто задохнусь, свихнусь.

Савелий молча смотрел на мои сборы и ничего не говорил, никак не комментировал, только когда я закинула последнееплатье и закрыла чемодан, подошёл ко мне и притянул со спины.

– Ариш, послушай меня.

– Не смей никогда, слышишь, никогда не смей называть меня Ариной, для тебя я раз и навсегда Армина, а лучше Армина Богдановна Огнева. Ты был один из немногих, да что там, ты был, – я подняла руку загнув большой палец, – первым из тех родных и близких, кто меня так называл, а теперь твоя очередь, Савелий Андреевич, даже с зада не начинается. Отпусти меня, я хочу уехать.

Савелий не сразу отпустил меня, пришлось плечами скинуть его руки самой.

– Куда поедешь?

– Не переживай, мне есть, где жить.

– А привычно будет, Армина Богдановна? – холодно поинтересовался муж. – Сколько ты сейчас зарабатываешь преподавая, – продолжил он, – тысяч пятьдесят, возясь с одной группой малолеток.

«Семьдесят», – подумала я, но вслух не ответила на его вопрос.

Савелий был прав, я одно белье привыкла покупать за такую сумму, пользуясь по завершению карьеры деньгами мужа, точнее, его брильянтами, которые он успешно продаёт и добывает.

– Не переживай, – я мило улыбнулась и начала спускаться по лестнице, таща за собой два чемодана. От помощи отказывалась наотрез. Я могу всё сама.

«Твою слабость никто не должен видеть», – вспомнила свою первую наставницу Елену Львовну. Учила она нас всегда жестко, не стесняясь где-то прикрикнуть, а где-то и ударить своей указкой, которой тыкала, чтобы мы ровно держали спины.