Текст книги "Творчество; Воспоминания; Библиографические разыскания"

Автор книги: Уильям Теккерей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 28 страниц)

Можно было бы перечислять и дальше весь клан добрых людей, с которыми нас сблизил этот милостивый гений, но это слишком долго и излишне. Ибо кто не любит Маркизу и Ричарда Свивеллера? Кто не сочувствует не только Оливеру Твисту, но и его дружку Ловкому Плуту? Кто не пользуется несравненным счастьем иметь у себя дома "Николаса Никльби"? Кто не благославляет Сару Гэмп и не дивится мистеру Гаррису? И кто не чтит главу известного семейства, сраженного несчастьями, но мудро и величественно замышляющего "положиться на уголь" – доку, эпикурейца, нечистоплотного и неотразимого Микобера?

Как бы я ни возражал против литературной манеры мистера Диккенса, его талант внушает мне восторг цудивление, я узнаю в нем миссию Божественного провидения – признаюсь, что произношу эти слова с почтением и трепетом,которое в один прекрасный день осушит слезы и утолит печаль всех плачущих. На празднестве любви и доброты, которым осчастливил мир его отзывчивый, великодушный, милостивый гений, я с благодарностью приемлю свою долю. Приемлю, восхищаюсь и благославляю трапезу.

ГЕТЕ В СТАРОСТИ (1855)

Дорогой Льюис {55}, мне бы хотелось предложить вам более примечательный рассказ о Веймаре и Гете. Четверть века тому назад человек двадцать английских юношей съехались в Веймар, чтоб поучиться, поразвлечься, побывать в хорошем обществе, – всем этим была богата крохотная дружелюбная саксонская столица. Великий герцог и герцогиня принимали нас с самым сердечным радушием. При всем своем великолепии веймарский двор был очень уютным и милым местом. Нас приглашали на придворные обеды, приемы и балы, где мы присутствовали, облачившись в праздничное платье. Те из нас, что были вправе носить форму, военную или дипломатическую, являлись при полном параде. Некоторые, помню, изобретали себе роскошные наряды. Добрый старый гофмаршал тех лет господин фон Шпигель, отец двух самых прелестных девушек, когда-либо радовавших взор, ничуть не затруднял нам, желторотым англичанам, доступ во дворец. Зимними, снежными вечерами мы нанимали портшезы и прибывали во дворец, чтобы принять участие в приятнейших увеселениях. К тому же, мне посчастливилось обзавестись шпагой Шиллера, которая тогда служила дополнением к моему придворному костюму, а ныне украшает стены кабинета, напоминая о юных днях, самых отрадных и чудесных.

Мы познакомились со всеми в высшем свете маленькой столицы, и хотя там не было ни одной молодой барышни, не изъяснявшейся отменно по-английски, мы, разумеется, имели случай поучиться чистейшим образцам немецкой речи. Общество встречалось очень часто. Придворные дамы устраивали званые вечера. Театр, где все мы собирались большой семейной группой, давал два-три спектакля каждую неделю. Гете, правда, уже сложил с себя директорские обязанности, но великие традиции оставались в силе. Дело в театре было поставлено прекрасно, и, кроме отличной веймарской труппы, зимою приезжали на гастроли знаменитые артисты и певцы со всех концов Германии. Помню, в тот год мы видели Людвига Девриента в роли Шейлока и Фальстафа, наслаждались "Гамлетом", "Разбойниками", слушали божественную Шредер в "Фиделио".

Спустя двадцать три года я провел несколько летних дней в этом незабвенном уголке и оказался так удачлив, что встретил некоторых друзей молодости. Госпожа фон Гете 56 жила там, как и встарь, и приняла меня и дочек с добротой минувших дней. Мы пили чай на воздухе подле знаменитого Павильона в парке, который остался за семьей и прежде часто служил приютом своему прославленному хозяину.

В 1831 году Гете уже удалился от мира, но очень любезно принимал чужестранцев. Чайный стол его невестки всегда нас ждал накрытым. Из вечера в вечер мы проводили долгие часы в приятных беседах и музицированьи и без конца читали вслух французские, английские, немецкие романы и стихи. Моей тогдашней страстью были шаржи, очень нравившиеся детям. Я был растроган, когда она сказала, что помнит те мои рисунки, а кое-что хранит доныне; а как же я был горд тогда, юнцом, узнав, что их рассматривал великий Гете.

В ту пору он не покидал своих апартаментов, куда допускались лишь очень немногие, удостоившиеся этой чести, но он любил, чтобы его оповещали о происходящем и справлялся обо всех приезжих. Если наружность гостя казалась Гете примечательной, некий веймарский художник, состоявший у поэта на службе, запечатлевал понравившиеся тому черты. Поэтому у Гете собралась целая галерея портретов, выполненных пером этого мастера. Весь дом был украшен картинами, рисунками, слепками, статуями и медалями.

Я очень ясно помню охватившее мою душу смятение, когда восемнадцатилетним юношей я получил долгожданное сообщение, что господин тайный советник примет меня тогда-то утром. Эта достопамятная аудиенция происходила в маленькой приемной, в его личных покоях, среди античных слепков и барельефов, которыми были увешаны все стены. На нем был долгополый серо-коричневый сюртук с красной ленточкой в петлице и белый шейный платок. Руки он прятал за спину, совсем как на статуэтке работы Рауха. У него был очень свежий и румяный цвет лица. Глаза его поражали чернотой, зоркостью и блеском. Под взглядом этих глаз мной овладела робость, и, помню, я сравнил их про себя с очами Мельмота Скитальца, героя одного романа {57}, волновавшего юные умы тридцать лет тому назад, который заключил союз с нечистым и даже в фантастически преклонном возрасте сохранил все грозное великолепие взора. Должно быть, Гете в старости был красивее, чем в молодые годы. Голос его отличался глубиной и благозвучностью. Он задавал вопросы, кто я и откуда, и я старался отвечать как можно лучше. Я помню, что заметил с удивлением, сменившимся каким-то даже облегчением, что его французский выговор был небезупречен. Vidi tantum {я столько видел (лат.).}. Я видел его всего три раза. Однажды когда он прогуливался в саду своего дома на Frauenplan и еще раз когда он шел к своей коляске: на нем была шапка и плащ с красным воротом, он гладил по головке прелестную золотоволосую малютку-внучку, ту самую, над чьим чудесным, ясным личиком давно сошлась могильная земля.

Те из нас, что получали из Англии книги и журналы, тотчас отсылали их ему, и он их с увлечением штудировал. Как раз в ту пору начал издаваться "Фрэйзерз Мэгэзин", и, помнится, внимание Гете привлекли прекрасные силуэты, одно время публиковавшиеся на его страницах. Но среди них был безобразный шарж на мистера Роджерса, при виде которого, как рассказывала госпожа фон Гете, он громко захлопнул и отшвырнул журнал, сказав: "Они, пожалуй, и меня изобразят таким же", – хотя, на самом деле, трудно было представить себе что-либо безмятежнее, возвышеннее и здоровее, чем великий старый Гете.

Солнце его уже сияло закатным светом, но с небосклона, все еще тихого и лучезарного, струился его ясный блеск на веймарский мирок. В каждой из этих приветливых гостиных все разговоры вращались, как и прежде, вокруг литературы и искусства. В театре, хотя там не было великих исполнителей, царил порядок и благородный дух разума. Актеры читали книги, писали сами и были людьми воспитанными; с местной аристократией их связывали отношения довольно дружественные. Беседам во дворце свойственна была благожелательность, простота и утонченность. Великая герцогиня, ныне вдовствующая, особа ярких дарований, охотно пользовалась нашими книгами, предоставляла нам свои и благосклонно расспрашивала о наших литературных вкусах и видах на будущее. В почтении, с которым двор взирал на патриарха литературы, ощущалось что-то возвышающее, похожее, как кажется, на чувство подданных к своему господину. Я много испытал за четверть века, протекшие после тех счастливых дней, которые сейчас описываю, и повидал немало всяческих людей, но, думается, нигде мне больше не встречалось такого искреннего, чуткого, учтивого и порядочного общества, как в милом моему сердцу крохотном саксонском городке, где жили и покоятся в земле достойный Шиллер и великий Гете.

Остаюсь искренне ваш

У. М. Теккерей

Лондон апреля 28-го, 1855 г.

"NIL NISI BONUM" {*} (1862)

{* ничего, кроме хорошего (лат.).}

Из "Заметок о разных разностях", 1860-1863 гг.

Едва ли не последние слова, которыми сэр Вальтер напутствовал своего биографа Локхарта {58}, были: "Мой милый, будь хорошим человеком!"... "Мой милый, будь хорошим человеком!" – нельзя не призадуматься над этими прощальными словами славнейшего патриарха нашей литературы, отведавшего и изведавшего цену мирской славы, поклонения и благоденствия. Не Ирвинг ли и был таким хорошим человеком и не была ли его жизнь удачнейшим из всех его творений? В кругу семьи он был великодушен, кроток, благожелателен, любвеобилен и бескорыстен, среди людей светских являл чудесный пример законченного джентльмена, преуспеяние не нанесло его душе ущерба, и раболепие перед великими, или и того хуже – перед подлыми и низкими, как это случается порой с общественными деятелями и в его стране, и в прочих, – было ему неведомо, он с радостной готовностью спешил признать достоинства любого современника, по отношению к младшим братьям по профессии всегда держался милостиво и приветливо, свои дела литературные, как и коммерческие сделки, при всей тактичности, вел честно и не забывая о признательности; то был волшебный мастер легкого, изысканного слога и верный друг всех нас и нашего отечества; в литературном мире его любили не только за талант и остроумие, но вдвое горячее за то, что он был воплощенной добротой и неподкупностью, за чистоту, которой отличалась его жизнь. Мне неизвестно, каким свидетельством почета отметят его память благодарные американцы, которые не знают недостатка в щедрости и пылкости, когда дело идет о признании заслуг сограждан {59}, но Ирвинг послужил нам так же, как и им, и мне хотелось бы, чтобы как в Гринвиче, где они положили камень в знак уважения к доблестному, юному Белло {60}, разделившему опасности и гибель с нашими полярными мореплавателями, английские писатели и почитатели литературы воздвигли памятник, в знак вечного благоговения, нашему дорогому другу и достойному человеку – Вашингтону Ирвингу.

ПОСЛЕДНИЙ ОЧЕРК (1863)

Из "Заметок о разных разностях", 1860-1863 гг.

...С тем же чувством, с каким я созерцал незавершенную картину своего друга, чудесного художника, мне думается многие читатели приступят к чтению последних строк, начертанных рукой Шарлотты Бронте {61}. Кто из десятков тысяч, узнавших ее книги, не слышал о трагедии ее семьи {62} и не оплакал ее участь, ее безвременную горькую кончину? И кто не стал ей другом, не восхитился благородным языком писательницы, пламенной любовью к правде, отвагой, простотой, непримиримостью ко злу, горячим состраданием, высоким религиозным чувством, благочестием, а также – как бы поточнее выразиться? страстным сознанием своего женского достоинства? Что за история у этой семьи поэтов, уединенно живших среди мрачных северных пустошей! Как рассказывает миссис Гаскелл {63}, в девять часов вечера, после общей молитвы их опекун и родоначальник отправлялся на покой и три молодые девушки Шарлотта, Эмили и Энн – Шарлотта всегда была для младших "другом, заменявшим мать, и попечительницей", – три поэтессы, как взбудораженные лесные звери, начинали кружить по гостиной, "плести" свои чудесные истории, делиться планами и замыслами, мечтать о том, что ждет их в будущем.

В один из последних дней 1854 года Шарлотта Николз {64} грелась у камина, прислушиваясь к вою ветра за окном, и вдруг сказала мужу: "Если мы бы не сидели тут вдвоем, я бы, наверное, сейчас писала". И бросившись наверх, она вернулась с рукописью – началом новой книги и стала читать ее вслух. Когда она закончила, ее супруг заметил: "Критики скажут, что ты повторяешься". "Я это переделаю, – возразила она, – я по два, по три раза принимаюсь за роман, прежде чем остаюсь довольна". Но этому не суждено было свершиться. Дрожащей маленькой руке больше не суждено было писать. Остановилось сердце, воспрянувшее для любви и счастья и трепетавшее в предвестьи материнства. Этой бесстрашной ревнительнице и заступнице правды, горячей и нетерпеливой обличительнице зла пришлось оставить жизненные схватки и боренья, сложить с себя сверкающую сталь и удалиться в те пределы, где даже праведному гневу cor ulterius nequit lacerare {Страданьям сердца здесь предел положен (лат.). Эпитафия на Дж. Свифта.}, где правда совершенна и больше не нужна война.

О Бронте я могу сказать лишь vidi tantum. Впервые я увидал ее в ту пору, когда едва пришел в себя после болезни, от которой не надеялся уже оправиться. Помню трепетное, хрупкое созданье, маленькую ладонь, большие честные глаза. Пожалуй, главной чертой ее характера была пылкая честность. Помнится, она дважды призывала меня к ответу за то, в чем усмотрела отступление от принципов. Был случай, когда мы спорили о Филдинге, и она мне выговаривала. Ей была свойственна чрезмерная поспешность в выводах. Я был не в силах удержаться от улыбки, читая те отрывки в "Биографии", где обсуждается мой нрав и образ действий. Составив мнение о человеке, и мнение порой неверное, она выстраивала целые теории о его характере. Хоть лондонская жизнь была ей внове, она вошла в нее, ничуть не поступившись своим независимым, неукротимым духом, она творила суд над современниками, с особой чуткостью улавливая в них заносчивость и фальшь. Слова и поступки ее любимцев, не отвечавшие придуманному ею идеалу, будили в ней негодование. Я часто находил, что она опрометчива в своих суждениях о лондонцах, впрочем, и город, должно быть не любит, чтобы его судили. Мне виделась в ней крохотная, суровая Жанна д'Арк, идущая на нас походом, чтоб укорить за легкость жизни, легкость нравов. Она мне показалась очень чистым, возвышенным и благородным человеком. В ее душе всегда жило великое, святое уважение к правде и справедливости. Такой она предстала передо мной в наших недолгих беседах. Задумавшись об этой благородной, одинокой жизни, о ее страсти к правде, о долгих-долгих вечерах, исполненных неистовой работы, озарений, вспышек воображения, рождающего сонмы образов, минут уныния, подъемов духа и молитв, вникая в эту отрывочную поневоле, невероятно трогательную, упоительную повесть сердца {65}, бившегося в хрупком теле, повесть души, что обитала, как и мириады прочих, на этой огромной (огромной ли?) планете, на этой песчинке, затерявшейся в безбрежном мире Божьем, мы ощущаем изумление перед "сегодня" и трепет перед днем грядущим, когда все то, что мы сейчас лишь смутно различаем, предстанет перед нами в ясном свете. Читая этот незаконченный отрывок, я думал обо всем, что в нем осталось ненаписанным. Есть ли оно где-нибудь и если есть, то где? Откроется ли вновь последняя страница, доскажет ли писательница свою историю? Сумеет ли она там где-то исправить эту повесть о бедах и тревогах юной Эммы? И выйдет ли Титания {66} со всей своей веселой свитой в зеленый лес, усеянный цветами, под яркое сиянье летних звезд?

Мне вспоминается, с каким восторгом, удивлением и радостью читал я "Джен Эйр", которую прислал мне незнакомый автор – ни имя его, ни пол не были известны {67}; какие дивные чары источала эта книга: хотя мне нужно было торопиться с собственной работой, я был не в силах оторваться от этих толстых папок, пока не дочитал их до конца. Сотни людей, подобно мне, полюбивших эту книгу, признавших в ней гениальное творение большого мастера, со скорбным чувством, вниманием и интересом прочтут эти последние, неполные страницы, вышедшие из-под того же благородного пера, что и "Джен Эйр".

КОММЕНТАРИИ

1 Джордж Крукшенк (1792-1878) – известный английский художник, иллюстратор, карикатурист. С его рисунками вышли произведения Диккенса, Теккерея.

2 Речь идет об известном портрете молодого Диккенса кисти английского художника Дэниела Маклиза.

3 Псевдоним Диккенса.

4 Жан Поль (псевд., наст. имя – Иоганн Пауль Фридрих Рихтер, 1763-1825) – основоположник направления в немецкой литературе, соединившего в себе просветительские идеи с принципами сентиментализма.

5 Романы Диккенса, как это было принято в ту эпоху, печатались в журналах с продолжениями.

6 Жюль Габриэль Жанен (1804-1874) – французский писатель, критик, журналист, переводчик; в 20-е гг. член второго "Сенакля", кружка романтиков. Популярность романов Жанена ("Мертвый осел и обезглавленная женщина", 1829; "Исповедь", 1830) во многих европейских странах объяснялась их прогрессивными тенденциями и эстетической новизной. Однако после 1830 г. Жанен отошел от увлечений молодости, начав сотрудничать в правительственной газете.

7 Томас Бабингтон Маколей (1800-1859) – английский историк, литературный критик, политический деятель. Автор статей о Мильтоне, Свифте, Адди-соне, Байроне. Особую известность ему принесло трехтомное сочинение "Критические и исторические очерки" (1843), с которым был хорошо знаком Теккерей. В одном из первых номеров журнала "Корнхилл" была напечатана статья памяти только что скончавшегося Маколея.

8 Ричард Генри Хорн (1803-1884) – английский поэт, прозаик; совместно с Элизабет Баррет Браунинг написал сборник эссе "Новый дух века" (1844).

9 Уильям Хэзлитт (1778-1830) – английский критик, эссеист, автор сочинения "Дух века" (1825), видный литературный авторитет своего времени.

10 Имеется в виду философско-публицистический роман английского писателя Томаса Карлейля (1795-1881) "Sartor Resartus. Жизнь и мнения профессора Тейфельсдрека" (1833-1834), в котором история человечества сатирически представлена как ряд переодеваний в новые одежды.

11 "Веселый Блэкстоун" (1844-1854) – комическая серия английского писателя, эссеиста Гилберта Эббота а'Беккетта (1811 -1856).

12 Сэмюэл Лэмен Блэнчерд (1803-1845) – видный английский журналист, друг Теккерея.

13 Роберт Пиль (1788-1850) – премьер-министр Великобритании в 1834-1835 и 1841-1846 гг.

14 Томас Арнольд (1795-1842) – историк и богослов, отец английского писателя Мэтью Арнольда, был директором старейшей привилегированной мужской школы Рагби.

15 Итон – одна из девяти старейших престижных мужских привилегированных школ. Учащиеся – в основном выходцы из аристократических семей, почти все премьер-министры Великобритании – бывшие воспитанники этой школы.

16 Теккерей перечисляет героев романов Диккенса.

17 Св. Мартин Турский традиционно считается покровителей лавочников и пьяниц, вступивших на стезю добродетели. Говоря об Уоррене, Теккерей, видимо, иронически намекает на хозяина фабрики ваксы, где работал в детстве Диккенс.

18 Дэвид Юм (1711-1776) – английский философ, историк, автор многочисленных эссе на общественно-политические, морально-эстетические и экономические темы. Его "История Англии" (1754-1762) грешит фактическими неточностями.

19 Джон Рассел (1792-1878) – видный английский политический деятель либеральных взглядов, сторонник избирательной реформы. Был премьер-министром Великобритании. Из-за своей неказистой внешности не раз становился объектом карикатур на страницах "Панча".

20 Георг IV (1762-1830) – король Великобритании (1820-1830), будучи принцем Уэльским, в 1811 г. стал регентом при своем отце, короле Георге III (1738-1820), который был признан невменяемым и отстранен от власти.

21 Баркли-сквер – фешенебельный район Лондона.

22 Эдуард Джордж Булвер-Литтон (1803-1873) – английский писатель, драматург, автор остросюжетных исторических и так называемых "ньюгетских" (по названию лондонской уголовной тюрьмы) романов, рисующих романтические образы "благородных преступников", – "Пелэм" (1828), "Поль Клиффорд" (1830), "Юджин Эрам" (1832). Пользовался огромной популярностью у современников. Теккерей не раз высмеивал в своих произведениях высокопарный стиль и ходульные образы Булвера-Литтона.

23 "Улисс" – одно из поэтических произведений английского поэта Альфреда Теннисона (1809-1892), с 1850 г. поэта-лауреата. Крупнейшее произведение Теннисона – цикл поэм "Королевские идиллии" (опубл. в 1859 г.), основанный на легендах о короле Артуре и его рыцарях. Теннисон пользовался огромной популярностью в XIX в.

24 "Комус" (1637) – поэма-"маска" Джона Мильтона (1608-1674).

25 Веллингтон (наст, имя Артур Уэлсли, 1769-1852) -герцог (1814), английский фельдмаршал (1813). В войне против наполеоновской Франции командовал союзными войсками на Пиренейском полуострове (1808-1813) и англо-голландской армией при Ватерлоо (1815). В 1828-1830 гг. премьер-министр кабинета тори, в 1834-1835 гг. – министр иностранных дел, в 1841-1846 гг. – министр без портфеля.

26 Уильям Генри Хадсон – видимо, Теккерей имеет в виду Джеффри Хадсона (1619-1682), знаменитого карлика в услужении у Карла I. Хадсон прожил жизнь, полную приключений; выведен в качестве персонажа Вальтером Скоттом.

27 Мария Тальони (1804-1884) – знаменитая итальянская танцовщица.

28 Барри Корнуолл – псевдоним английского поэта и драматурга Брайана Уоллера Проктера (1787-1874), друга Теккерея, которому он посвятил "Ярмарку тщеславия". Проктера переводил Пушкин ("Пью за здравие Мери..."). Энн Проктер, жена Барри Корнуолла (1799-?), видная фигура в викторианском обществе, держала салон, одна из самых остроумных женщин своего времени. В салоне бывали Ли Хант, Чарлз Лэм, Уильям Хэзлитт, Чарлз Диккенс.

29 Видимо, Теккерей имеет в виду драму Шекспира "Тимон Афинский".

30 "Словарь Марри" – разговорное название "Оксфордского английского словаря", названного так по фамилии главного редактора Дж. Марри (1837-1915).

31 Кэтрин Гор (1799-1861) – английская писательница, автор многочисленных романов из светской жизни.

32 Старейшие английские клубы.

33 Залы Олмэка – знаменитый публичный зал в Лондоне. Здесь Теккерей выступал с циклом лекций "Английские юмористы XVIII века".

34 Эжен Сю (псевд., наст, имя Мари Жозеф (1804-1857)) – французский писатель, автор нашумевшего многочастного романа "Парижские тайны" (1842-1843).

35 Фредерик Сулье (1800-1847) – французский писатель.

36 Поль Феваль (1817-1887) – французский романист и драматург.

37 Имеется в виду памятник королю Георгу IV в его бытность герцогом Йоркским (1763-1827). Сооружен в 1833 г.

38 Гай Фокc – один из инициаторов Порохового заговора, направленного против Иакова I. Был арестован 4 ноября 1605 г. 5 ноября, день сожжения Гая Фокса, вплоть до начала XX в. отмечался в Англии.

39 Теккерей был иностранным корреспондентом от некоторых английских газет и журналов.

40 Спек – один из многочисленных псевдонимов Теккерея.

41 Ворор – швейцарский законодательный орган власти.

42 Бонфен, или Каэтано Вальдес (1767-1835) – испанский адмирал и политический деятель, отличился в Трафальгарском сражении (1805 г.), принимал видное участие в борьбе за независимость Испании (1800-1814). Эмигрировал в Англию. В 1834 г. возвращен на родину королевой Кристиной.

43 Коста Кабраль (1803-1889) – реакционный португальский государственный деятель, в 1846 г. его режим был свергнут, в 1849 г. вернулся к власти, ужесточив порядки в стране.

44 Гелиогабал (Элагабал) – римский император из династии Северов (204222). Правил с 218 по 222 г. В 217 г. стал верховным жрецом сирийского бога Элагабала в г. Эмесе (Сирия). Был известен расточительством и распутством.

45 Квадрант – изогнутый дугой южный конец Риджент-стрит. Здесь находились игорные дома, где в 1833-1834 гг. Теккерей, по собственному признанию, проиграл в экарте полторы тысячи фунтов, почти все состояние, полученное в наследство от отца.

46 Старейший лондонский клуб для старшего офицерского состава армии и военно-морского состава. Основан в 1815 г.

47 Эрнан Кортес (1485-1547) -испанский конкистадор, завоеватель Мексики.

48 Дэвид Мэссон (1822-1907) – видный английский критик, профессор риторики и английской литературы Эдинбургского университета (1865-1895). Сотрудничал с журналом "Макмиллан" и был его главным редактором (1859-1867). Автор многих исследований по английской литературе, к числу наиболее известных принадлежат его книги о Милтоне, Де Квинси, Голдсмите.

49 Статья Д. Мэссона "Пенденнис и Копперфилд, Теккерей и Диккенс" была помещена в майской книжке "Северо-Британского обозрения" за 1851 г.; экземпляры были отосланы главным редактором журнала Ал. Фрейзером Диккенсу и Теккерею, каждый из которых прислал ответ Мэссону.

50 В статье "Популярные романы с продолжением", вышедшей в майской книжке "Северо-Британского обозрения" за 1847 г., содержалась краткая рецензия на первые три выпуска "Ярмарки тщеславия".

51 В статье "Пенденнис и Копперфилд..." Мэссон проводит различие между реальным и идеальным стилем в искусстве... По его мнению, Теккерей художник реальной школы, а Диккенс – идеальной. "И если правдивость художественного вымысла следует считать заслугой Теккерея, не нужно впадать в ошибку и укорять Диккенса тем, что герои его далеки от жизни: "Искусство потому и называется искусством, что оно не есть природа, – говорит Гете, – и даже такая его разновидность, как современный роман, лишь подтверждает справедливость этого принципа"".

52 Настоящая лекция впервые была прочитана с благотворительной целью в Нью-Йорке в 1852 г., во время путешествия У. М. Теккерея по Америке с циклом лекций "Английские юмористы XVIII века".

53 Дуглас Джерролд (1803-1857) – английский драматург, юморист, сатирик.

54 Томас Гуд (1799-1845) – английский поэт. Популярность приобрел юмористическими стихотворениями, которые иллюстрировал собственными карикатурами. В 1843-1845 гг. обратился к изображению жизни английской бедноты. Громадный успех, особенно в кругах чартистов, принесло ему стихотворение "Песня о рубашке" (1844).

55 Статья "Гете в старости" первоначально существовала в виде письма, которое Теккерей написал известному критику и литературоведу Генри Джорджу Льюису (1817-1878) в ответ на его просьбу поделиться воспоминаниями о Гете, которого Теккерей видел в пору своей молодости в Веймаре. Впоследствии письмо вошло в книгу Льюиса "Жизнь Гете" (1855) (см. Э 201).

56 Невестка Гете, жена его сына Августа.

57 "Мельмот-скиталец" (1802) – роман английского писателя Чарлза Роберта Мэтьюрина (1782-1824).

58 Джон Гибсон Локхарт (1794-1854) -английский писатель, журналист, зять и друг Вальтера Скотта, автор фактически первой биографии романиста "Жизнь Вальтера Скотта" (1837-1838).

59 Такая высокая оценка американцев отчасти объясняется тем, что сам Теккерей, приехав в США, получил там признательность, которой не знал в Англии.

60 Андре Белло (1781-1865) – венесуэльский писатель, поэт, политический деятель. Основатель университета в Чили, автор работы "Принципы международного права" (1840). Пользовался большим авторитетом в Южной Америке.

61 Теккерей имеет в виду роман Шарлотты Бронте "Эмма", работу над которым прервала смерть писательницы в 1855 г. Фрагмент из этого романа был напечатан в издаваемом Теккереем журнале "Корнхилл".

62 Все три английские писательницы: Шарлотта, Эмили, Энн, их сестра Мэри, а также брат – художник и поэт Брэнгуэл умерли молодыми от неизвестного заболевания, которое долгое время считалось туберкулезом.

63 Элизабет Гаскелл (1810-1865) – известная английская писательница, автор книги "Жизнь Шарлотты Бронте" (1857). Эту книгу Теккерей в настоящем очерке называет "Биография".

64 В 1854 г. Шарлотта Бронте вышла замуж за священника А. Б. Николса.

65 Теккерей имеет в виду изданный посмертно и незавершенный роман Шарлотты Бронте "Эмма".

66 Королева фей, персонаж комедии Шекспира "Сон в летнюю ночь".

67 Шарлотта Бронте писала под псевдонимом Каррер Белл.

ТЕККЕРЕЙ: ВОСПОМИНАНИЯ, ОТЗЫВЫ, СУЖДЕНИЯ

Английские и русские писатели и критики о Теккерее

Теккерей в воспоминаниях современников

АНГЛИЙСКИЕ ПИСАТЕЛИ О ТЕККЕРЕЕ

ТОМАС КАРЛЕЙЛЬ (1795-1881)

ИЗ ПИСЕМ И БЕСЕД

Джону Карлейлю {1}

11 января 1842 г.

"У нас был Теккерей.., он прямо из Ирландии и то и дело отпускает насмешливые и довольно откровенные замечания: у него почти готова книга об Ирландии {2}, проиллюстрированная шаржами, и я могу лишь пожелать бедняге-Теккерею всего самого лучшего. Никто из этой братии воспоминания, отзывы, суждения не наделен с такою щедростью, как он, всем тем, что составляет человека, но нужно еще им сделаться".

Роберту Браунингу {3}

23 января 1847 г.

"Диккенс пишет "Домби и сына", Теккерей – "Ярмарку тщеславия", но оба не из тех, что собирают жатву, ни тот, ни другой..."

Джону Карлейлю

Февраль 1852 г.

"Публика была хуже того, что я о ней слышал {4}, короче говоря, это представление. Комическая сторона в нем хорошо разыграна, заметно определенное изящество стиля, но и в помине нет никаких прозрений, достойных называться этим словом, зато пропасть поддельных; морализаторство вкупе с безобразным "розыгрышем", которым оно прикрыто и которое хуже, чем ничего. Дышать было нечем, и мной владела одна мысль – бежать отсюда, скорее бежать. Теккерей еще не обрел себя, но, возможно, обретет в этой стихии, ударится в фарс, – нечто вроде "Теккерей у себя дома" и превзойдет всех прочих комедиантов в искусстве развлекать пустую светскую толпу".

М-ру Карлейлю {5}

3 января 1852 г.

"Я давно не видел его таким цветущим. У него бездна таланта и редкая впечатлительность: нервозность, чувственность, безмерное тщеславие, и нет ничуть или же очень мало сентиментальности и наигрыша, чтоб управляться со всем этим – неважное и плохо оснащенное судно для предстоящего плавания по бурным водам".

Ральфу Эмерсону {6}

9 сентября 1853 г.

"Порой мимо меня проходит Теккерей, недавно возвратившийся из Америки: он человек большой – душой и телом, с многими талантами и свойствами (преимущественно в Хогартовском стиле, но есть в нем и чуток от Стерна), к тому же, с исполинским аппетитом, очень непостоянный и хаотичный во всем, кроме внешних правил поведения, в которых он отменно тверд и безупречен, если судить по канонам современного английского стиля. Я опасаюсь взрывов в его жизни. Большой, свирепый, плачущий, голодный, не сильная натура. Ay de mi!" {горе мне (исп.).}

Ричарду Милнзу {7}

29 декабря 1863 г.

"Несчастный Теккерей! И десяти дней не миновало с тех пор, как я его видел. С тяжелым сердцем я ехал в сумерках верхом вдоль Серпатина {8} и по Гайд-парку, когда меня окликнул из коляски кто-то из собратьев-человеков рядом с ним сидела молодая девушка – и осыпал дождем приветствий. Я поглядел вверх – то был Теккерей с дочерью, в последний раз он встретился мне в этом мире. У него было много прекрасных качеств, ни хитрости, ни злобы не ощущал он ни к кому из смертных. Души у него было очень много, но не хватало крепости в кости, дивная струя гения била в нем мощным ключом. Должен признаться, никто больше в наше время не писал с таким совершенством стиля. Я, как и вы, предсказываю его книгам большое будущее. Несчастный Теккерей! Прощай! Прощай!"