Текст книги "Состязание. Странствие"

Автор книги: Тур Хейердал

Соавторы: Коре Холт
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц)

Доктор географических наук

Л. Р. Серебрянный

Состязание

Памяти погибшего в войну на море моего брата Артура, который когда-то лежал рядом со мной на полу и читал записки Амундсена и Скотта

Амундсен I

По улицам Христиании бежал молодой человек в тесных лаковых полуботинках и котелке, держа в руках череп, который он решил продать. Его мать, волевая женщина, велела ему изучать медицину, не спрашивая, желает он сам того или нет. Когда она умерла, он бросил занятия. Череп оказался лишним, и он продал его, чтобы на вырученные деньги купить книги о полярных областях. Суровый крепыш, он был молчалив и не очень общителен, у него совсем не было возлюбленной и очень мало было друзей. В школе он не блистал. Его орфография отличалась оригинальностью, отражающей скорее упрямство, чем тупость. Его способность ненавидеть со временем проявилась в полной мере. Не менее велика была его способность сохранять верность друзьям – покуда друзья признавали его превосходство и он мог их использовать. Была у него склонность к угодничеству, от которой он так никогда и не избавился. Он мастерски прибегал к подхалимажу, когда нужно было добиться каких-то преимуществ. В сотрудники подбирал людей, похожих на него, только масштабом поменьше – маленьких властолюбцев, склоняющихся перед ним, властителем. Планируя втайне свои великие экспедиции, он был гением. Он первым достиг Южного полюса.

…Вот Руалд Амундсен новобранец в военном лагере: задолго до подъема он вскакивает с койки и делает пробежку по пересеченной местности. Когда на воскресном утреннем построении капитан спрашивает, есть ли желающие пойти в церковь, он вызывается первым. Вообще-то, в церковь он ни ногой. Здесь же шагает на богослужение во главе отряда. Позднее в жизни он пожнет немало похвал за этот эпизод – достаточно незначительный и достаточно фальшивый, чтобы производить впечатление достоверного. Этим вовсе не сказано, что в тот раз он покривил душой. Напротив, он был верен своему неодолимому стремлению всегда быть первым. В любой ситуации, когда есть риск оказаться вторым, он пускает в ход свою могучую волю к борьбе.

Его род происходил из Валера и с давних времен был связан с морем. Отец и дядья владели собственными судами и плавали по всему свету. Буйная отвага сочеталась в его роду с утонченным аристократизмом. У отца – четыре незамужние сестры. Он строит для них дом по соседству со своим собственным, и они ведут там замкнутый образ жизни среди горшечных цветов и лаванды. Сам отец – работорговец, как величают его одни; в глазах других он белый господин, сумевший выжить, когда кучка цветных бандитов устроила бунт.

Отец везет из Китая в Гавану китайских кули. Три сотни кули заперты в грузовом трюме. Чтобы товар не пропал – за него уплачены деньги, – им необходимо достаточное количество свежего воздуха. Группами по десять-двенадцать человек их на один час выпускают на палубу. И вот невольники решают захватить корабль. Одному из них удается выкрасть топор у плотника. Шкипер стоит у борта, глядя в морскую даль. Китаец нападает со спины. Шкипер круто оборачивается. Топор только рассекает щеку. Начинается бешеная схватка. Команда загоняет китайцев обратно в грузовой трюм. Невольники разводят в трюме огонь, чтобы их выпустили. Команда задраивает люки. Китайцы задыхаются в дыму. Они вынуждены сами потушить пожар. Лицо шкипера залито кровью. Вместе с ним на борту находится его молодая жена. Она еще не стала матерью покорителя полюса. Штопальной иглой и шерстяной ниткой она зашивает рану. Шкипер с шерстяной ниткой в щеке приказывает китайцам:

– Судите сами вашего главаря – или умрете все!

Главарь повешен своими сообщниками.

Образец верной политики: не трусость кучки невольников, а разумная тактика. Один из безымянных вождей в истории проиграл. Он разумен и понимает ситуацию: я должен умереть; повесив меня, мои товарищи смогут жить и продолжать борьбу. Удайся бунт, и Руалд не появился бы на свет, Скотт первым достиг бы Южного полюса.

У Руалда был старший брат по имени Леон. Много лет они были близки друг другу. А кончилось все жестокой враждой. Совсем юношами они отправились среди зимы в поход по плато Хардангервидда. Поход, который по-своему оказался не менее дерзким и рискованным, чем многие экспедиции, задуманные и осуществленные впоследствии Руалдом Амундсеном. Они взяли с собой спальные мешки; палатку не брали. Попали в буран и заблудились. Нетрудно представить себе владевшие ими чувства, упорство, стремление дойти до цели. Единодушие, братство, воля, способность выложиться до конца. Рассказ, записанный Руалдом вскоре после этого похода, выдержан в простых, гармоничных тонах, пронизан дружеским отношением к Леону и прочной уверенностью в себе. Душа еще не надломлена. В этом походе Леон спас своего брата Руалда от смерти.

Вечером они устраиваются на ночлег на гребне. Кругом горная пустошь, ночной мрак и густой туман, они совсем сбились с пути. Потеплело. Они откапывают себе каждый по яме в снегу. Руалд заползает в укрытие головой вперед. Втаскивает следом спальный мешок, влезает в него. И засыпает в тепле и уюте.

Среди ночи он просыпается. С вечера подморозило. Одна рука его, лежащая поверх мешка, примерзла ко льду. Он никак не может ее освободить. И замечает, что его пещерка герметически закупорена. Становится трудно дышать. Кровь стучит в висках. Он пробует пробиться на волю ногами. Но спальный мешок тоже примерз. Он зовет брата. Крик отдается, словно в глубоком ледяном подвале. Его окружает мрак. Но где-то сквозь снежный покров просачивается слабый свет. Он воспринимает его как издевательство – или как прощальное послание жизни, радости которой он только-только начал познавать.

Он совсем задыхается – тем сильнее, чем отчаяннее силится пробиться на свободу. Очевидно, брат тоже очутился в западне. В мыслях он сопоставляет горный простор и тесное ледяное убежище, из которого не может выбраться. Конец самообладанию. Истерия берет верх. Он отчаянно колотит ногами по спальному мешку. И не может оторвать его ото льда.

Внезапно до слуха его доходит какой-то слабый звук. Он кричит как безумный. Может, ему почудилось, может, это ложная надежда? Или это брат пытается его откопать? С рождением надежды он обретает трезвое спокойствие и способность планировать. Поставь все на эту карту. Дыши спокойно, не расходуй без нужды кислород. Если это Леон, у тебя есть шанс выжить. Единственный шанс.

Это Леон. Три часа откапывал он Руалда. Потом они вышли к людям.

Леону и только ему доверил Руалд свои дерзкие мечты пройти по следам сэра Джона Франклина к Северо-Западному проходу. И одному Леону доверился он, когда изменил северный курс на южный, чтобы попытаться раньше Скотта достигнуть Южного полюса.

А кончилось все судебной тяжбой между братьями. Вспоминая былое в книге «Моя жизнь полярника», Руалд Амундсен, говорит о своем товарище по горному походу лишь как о спутнике. Не называет его ни братом, ни Леоном. Свое единственное доверенное лицо во время подготовки экспедиции на Южный полюс именует секретарем. Когда же доходит до описания тяжбы, то вспоминает имя брата и страницу за страницей заполняет злыми словами.

Мы догадываемся, что к этому времени, на закате своей жизни, он сломлен сверхчеловеческими физическими усилиями, штормами над Антарктикой, честолюбием, не ведавшим предела. Он стал вульгарным в своей погоне за деньгами – деньгами, которые были ему необходимы, чтобы свершить то, что он свершил, и чего никто другой не мог бы свершить. Он стоит перед нами обнаженный, в потускневшем ореоле славы. Он предвидит суровый суд истории.

Но тут он ошибается.

Леденящая дистанция отделяет нас от гения; как человек он мелок. Он уплатил цену победы и выиграл – или проиграл. Таким предстает он перед нами – человеком с душой властелина, человеком, который держал в тайне свой замысел быть первым там, где никто до него не бывал и где людям нечего делать. В своем одиночестве он велик.

* * *

Молодой Руалд Амундсен играет в карты со Смертью. Ему 25 лет, он штурман на «Бельжике». Руководит экспедицией барон Адриен де Жерлаш. Ее задача – исследовать антарктические воды. По моде того времени штурман носит усики и холеную острую бородку. Высокий череп одет еще не поредевшей шевелюрой. Каюта маленькая и неуютная. Воздух в ней тяжелый; судно затерто льдами. За бортом грохочут льдины, они встают на дыбы, сталкиваются между собой, крошатся, уходят под воду, стискивают корабль, обрушиваются на палубу. Судно и люди объяты мраком. Мраку не видно конца. Сидя на койке, Руалд играет в карты со Смертью. У молодого ученого Данко цинга, он скоро умрет. Лицо его пожелтело. Глаза налиты кровью и светятся в сумеречной каюте.

Он кричит:

– Играй со мной в карты!.. Я скоро умру!..

Все участники экспедиции больны цингой. Больны и Руалд, и американский врач Фредерик Альберт Кук. Но эти двое еще сохраняют какие-то силы. Они нашли средство против смерти: пьют кровь. Нет-нет да высунется из разводья тюленья морда, нет-нет да и покажется один-другой пингвин. В темноте они подкрадываются к птицам и зверю, безжалостно вонзают в добычу нож, припадают губами к открытой ране и пьют, пока жертвы еще корчатся в судорогах. Волокут добытое мясо на судно, пытаются заставить и других есть его сырым. Но руководитель экспедиции отказывается. И запрещает своим людям. Воспаленные глаза Адриена де Жерлаша излучают безумие. Он подозревает двух охотников в желании умертвить остальных членов команды. Каждое утро следует приказ: «Кровь не пить!»

И вот молодой Руалд, нарушитель приказа, с запекшейся в бородке кровью, сидит на краю койки рядом с умирающим товарищем и играет с ним в карты. Проигрывает кон за коном. Но Данко еще достаточно соображает, чтобы видеть, что противник нарочно поддается. И он кричит в отчаянии:

– Ты думаешь, я уже мертв!

Руалд играет всерьез и выигрывает.

Тогда Данко кричит:

– Тебе нисколько не жаль меня!.. Я ведь умру!..

Человек с окровавленной бородкой пытается затолкать кусок сырого мяса в рот своего умирающего товарища. Хотя знает, что это уже не поможет.

Судно затерто льдами из-за невежества Адриена де Жерлаша. Он не был знаком с обстановкой в антарктических водах. Пробиваясь сквозь льды, они попали в шторм. Дул северный ветер. Опытные моряки тотчас взяли бы курс на открытое море. Жерлаш увидел на юге широкое разводье. Решил, что там никакой шторм их не достанет. Так и вышло. Но их затерло льдами, и они провели тринадцать месяцев в ледовом плену.

После Руалд без тени кичливости говорил, что он видел опасность. Понимал, что Жерлаш делает как раз то, чего нельзя было делать. Но, говорил Руалд, никто не спрашивал моего мнения. Поэтому я молчал. Угодничество? Возможно. В таком случае угодничество в сплаве с самообладанием. После нескольких недель ледового плена Жерлаш, свалившись от болезни, пишет завещание.

Фактическим руководителем остается Руалд Амундсен. Но в одном Жерлаш непреклонен:

– Кровь никому не пить!

Столь же непреклонна воля Руалда:

– Все должны пить кровь!

Но члены команды «Бельжики» боятся сырого мяса больше, чем смерти. Поговаривают, что этот норвежец задумал всех прикончить, принуждая их пить кровь.

За этот год во льдах Руалд проникается глубоким уважением к американцу доктору Куку. Много позже случилось так, что Кук, вернувшись из Арктики, заявил, что достиг Северного полюса. Его уличили в обмане. Сверх того, Кук был пойман на денежных махинациях и очутился в тюрьме в Канзас-Сити. К тому времени Амундсен приобрел мировую славу. Он приезжает в Канзас-Сити с лекцией. Посещает в тюрьме своего друга. Американские газеты обрушиваются на него с нападками. Дескать, Амундсен стал на сторону жулика. Амундсен должен был это предвидеть до того, как постучался в тюремные ворота. Но, как всегда, он был непреклонен.

О чем говорили они с Куком, никому не известно.

Может быть, о матросе на «Бельжике», который заболел манией величия, меж тем как Данко ждал смерти?.. О крадущихся шагах на палубе, о звуке разбивающихся льдин, похожем на крик погибающего человека? О Данко, который вскакивает на койке, бодает подволоку, теряет сознание, снова приходит в себя и кричит:

– Не один я умру!.. Играй со мной в карты!..

Возможно, они говорили о последнем странствии Данко. Его тело опускают в полынью. Серый рассвет занялся надо льдами, над судном, которое накренилось так сильно, что люди должны держаться за канаты, ступая по наклонной палубе. Вся команда, включая руководителя экспедиции, барона де Жерлаша, выбралась на палубу. Они словно ходячие трупы – желтые, отощавшие, большинство без зубов. Только двое сохранили силы и румяный цвет лица: те, что пили кровь.

Данко зашивают в парусину. К ногам привязывают груз. На леденящем ветру произнесены положенные слова, после чего Руалд и доктор Кук спускают тело за борт. Покойник становится в воде торчком. Медленно погружается. Две льдины трутся друг о друга с причудливым звуком; кажется, это смеется покойник.

Дело обстоит так, что либо они выберутся изо льдов, либо все погибнут. То тут, то там открываются разводья, но снова закрываются прежде, чем удается вывести судно на волю. И здесь доктору Куку приходит в голову идея: они должны прорезать себе путь из плена. Руалд поддерживает его. Двум сильным волям противостоят много слабых. У команды нет сил для работы. До ближайшего разводья сотни метров, а у них нету приличных пил, они обречены оставаться во льдах. Обречены на смерть.

Но многим слабым волям противостоят две сильных. Амундсен до конца жизни не забывал о своей благодарности доктору Куку. «Бельжика» вышла изо льдов.

Знаем ли мы, чего это стоило даже самым сильным? Где лежит предел, за которым душа надрывается? Когда они встретились в следующий раз, один из них был мошенником. Другой судился с собственным братом.

* * *

Есть снимок, на котором Руалд Амундсен сидит в люльке, подвешенной к воздушному змею. Очевидно, фотограф был специально приглашен. Амундсен висит довольно высоко над землей, на нем цилиндр, крахмальный воротничок, перчатки, лаковые полуботинки. В богатыре есть что-то от барышни. Так и кажется, что он пользуется губной помадой. Зная, что его будут фотографировать, он печется о своем достоинстве – мещанин, который не считает возможным шокировать публику, снимаясь без перчаток. Оригинальный в выборе вспомогательных средств – предполагалось, что воздушный змей обеспечит лучший обзор, поднимая его надо льдами, – он до неприличия пристоен в своих манерах. Он никогда не прекословит тем, кто, в его понимании, занимает более высокое положение в обществе. Постепенно у него вырабатывается привычка возражать любому из подчиненных, кто в чем-либо не согласен с ним.

В 1900 году происходит первая встреча Амундсена с Нансеном. Один уже известен миру, другой – всего лишь возвратившийся из плавания штурман; никто не уделил ему внимания, мало кто знает, как он жаждет славы. Читая то, что писал об этой встрече Амундсен четверть века спустя, мы можем представить себе его униженную позу при входе в дом Нансена, его смиренное поведение в доме, чувство глубокой благодарности, с которым он уходил. И сверх того – о чем он, естественно, умолчал – оттенок зависти. Встретились два весьма непохожих человека. Один – с крупным черепом и умом большого масштаба, светский человек, знающий толк в политических интригах, не робеющий ни перед кем, ученый, не чурающийся великих проблем и вместе с тем способный подурачиться. Другой – замкнутый, лелеющий свое «я», чувствительный, болезненно реагирующий на всех скупящихся на славословия в его честь, мелочный, весь кругозор которого сводится к точке на карте, где никто еще не бывал и куда он должен прийти первым. Как раз это ему удалось.

Он гений и рычащий тигр, и он тряпка, кланяющийся без нужды низко, когда уходит. Вряд ли они понравились друг другу. Они никогда не станут друзьями.

После Амундсен обманул Фридтьофа Нансена. Пошел на умышленное умолчание – стало быть, солгал.

При первой встрече Амундсен излагает свой план найти Северо-Западный проход [2]2
  Северо-Западный проход – морской путь вдоль северного побережья Америки.


[Закрыть]. Нансен обещает ему всяческую поддержку.

* * *

Он стоит в наполненной водой плоскодонке, проверяя герметичность смазки на сапогах. Мазь для обуви – одна из многих проблем для человека, который замыслил найти Северо-Западный проход. Он купил «Йоа» – суденышко чуть больше черпака, длиной всего в несколько метров – соринка в океане; многие воспринимают это как смертельный приговор. Теперь он занят покраской «Йоа». И стоит в воде в смазанных сапогах. Каких только мазей не перепробовал, и ни одна не годится. Смешивал разные жиры, перемазываясь с ног до головы, варил, бранился, плевал в варево, даже добавлял в него собственную сокровенную влагу. Снова и снова проверял результат – шесть часов должен сапог стоять в воде, не промокая. И наконец он добился своего.

Экспедиции надо было взять с собой снаряжения на пять лет, 1800 дней, а потому следовало основательно все продумать, прежде чем действовать. Подготовка длилась два года. Вот он, человек за кулисами: одинокий мастер, повелитель, расспрашивающий сведущих людей, воздерживающийся от оценки ответов и следующий собственными путями. Сэр Джон Франклин [3]3
  Франклин, Джон (1786–1847) – английский исследователь Арктики, руководитель экспедиции в поисках Северо-Западного прохода в 1819–1822, 1825–1827 и 1845–1847 гг. Погиб во время последней экспедиции.


[Закрыть]пробивался в Северо-Западный проход на двух больших судах со 134 человеками команды. Никто из них не вернулся. В последующие десять лет было послано 50 спасательных экспедиций. Многие потерпели аварию. Человек, который в Тромсё испытывает мазь для обуви, пока здесь ремонтируется «Йоа», избрал прямо противоположный путь. Маленькое суденышко, которому не так страшны мели. Маленькая команда, люди, умеющие делать все необходимое, а сверх того от них мало что требуется.

Так по какому же принципу подбирал он людей? Не только по принципу послушания, хоть это и было первой заповедью. Когда изучаешь всех тех, кто следовал за ним, вырисовывается общая картина. Все они были умельцами. И возможно, это было не менее важно, чем обладать физической силой и хорошо ходить на лыжах. Мастера своего дела – это главное; притом, как уже сказано, послушные ему, руководителю. За все годы только один из его сотрудников погрешил против этого требования. За что и был исключен из отряда, который затем покорил Южный полюс. Требование беспрекословного послушания от подчиненных совсем не обязательно толковать как признак высокомерия. Сторонник системы в делах, он знает, что именно такая экспедиция, небольшая, с сильным руководителем и людьми, которые преклоняются перед ним, более всего может рассчитывать на успех. А в успехе заключено все счастье.

Так в нем растет и укрепляется это свойство: потребность в покорности со стороны других. Надо думать, чем дальше, тем больше радости доставляло ему сопоставление малости его команды с собственным величием. Зараза налицо, где-то в глубине таился зародыш душевного надлома. Под конец жизни его высокомерие станет очевидным для многих.

Но на пути через Северо-Западный проход он – умный руководитель, способный, когда требуется, и на смирение, молодой, сильный, несгибаемый.

Всякая экспедиция, отправляющаяся в неведомое, остро нуждается в деньгах. Так и здесь. У него еще нет громкого имени; да и став всемирно известным исследователем, он будет вынужден попрошайничать. Человек в непромокаемых сапогах стирает с пальцев жир. Тщательно вытирает руки старой газетой. Подправляет бородку портновскими ножницами; заключает, что надобно сменить брюки. Заходит за упаковочные ящики и переодевается. Меняет также лицо. Надевает крахмальный воротничок. Обнаружив на воротничке жирное пятно, выворачивает его – умелец! – наизнанку. Делается смиренным угодником, подбирает льстивые слова, с поклоном отворяет тяжелые двери, с поклоном выходит обратно. Льстит толстосумам словами о том, что деньги – знак нравственной силы. По пути домой блюет в подворотне. Расстается с частицей своей души.

В нем зреет холодное презрение к людям. Нужда в деньгах не покидает его до конца жизни, и он носит крахмальный воротничок, чтобы скрыть этот изъян.

Незадолго до выхода «Йоа» в море – они уже в Христиании – один из поставщиков требует, чтобы судно конфисковали и Амундсена арестовали за долги. Амундсен никогда потом не называл фамилию этого поставщика, скорее всего из тактических соображений – ведь могла понадобиться помощь других фирм, связанных с этим человеком. Сейчас он действует оперативно. Ночью собирает команду, и «Йоа» выходит в море.

Описывая чувство свободы, испытанное им у маяка Фердер, он не скрывает своей радости. И – в виде исключения – находит искренние слова для выражения подлинных чувств. Бежав от денежных проблем, защищенный барьером высоких волн в фьорде, в обществе горстки послушных людей, охотно следующих за ним навстречу приключению, он счастлив.

Зимовщик он непревзойденный. К ледяной пустыне относится как богомолец к распятию. Страха смерти не ведает. А может быть, как раз ведает, но трезво обдумывает проблему. Знает, что в страхе смерти содержится вызов: он усугубляет опасность провала, а потому необходимо его победить. Амундсен редко говорит о смерти возвышенными словами. Перед лицом последнего врага – или друга – надевает узду на свою скудную лексику.

Отношения с эскимосами строит умно. Нередко выказывает подлинную человечность. Возможно, это тактика. В драматическом эпизоде проявляется его превосходство. Приближается кучка эскимосов, вооруженных луком и стрелами. У Амундсена и его спутников – ружья. Когда эскимосы оказываются на расстоянии выстрела, Амундсен командует:

– Бросьте ружья!

Его люди подчиняются. Тогда эскимосы тоже бросают свое оружие.

Он помогает эскимосам, они почитают его. Он умеет править собачьей упряжкой, спать на снегу. Ведет меновую торговлю и платит хорошо – швейными иглами. Еще одно проявление гения в планировании: на загруженной до предела «Йоа» нашлось место и для швейных игл. Но он умеет быть суровым господином, когда видит в этом смысл.

Кто-то из эскимосов крадет несколько банок консервов. Он созывает их всех, мечет громы и молнии на непонятном им языке, требует выдать виновных – и отсылает их прочь. Никакой пощады, потому что… Впрочем, причин много, но все они сводятся к одной: ты ведь должен победить? Ты за этим пришел сюда? Если они будут красть, могут возникнуть трудности. А это умаляет твои шансы на победу.

Он одолевает проход, который стольких манил и который, строго говоря, никому не нужен. Во льдах у западного побережья ему встречается потерпевший крушение китобоец. Фамилия шкипера – Могг, ему необходимо добраться до ближайшего телеграфа, чтобы вызвать помощь. Амундсену тоже надо туда. Он горит нетерпением известить мир – как и любой на его месте горел бы, а он тем более. Но у него нет денег.

У Могга деньги есть, и приходится победителю сопровождать неудачника через дебри в роли покорного слуги. Амундсен бежит по снегу впереди, за ним следует собачья упряжка, Могг сидит на санях и дремлет. У покорителя Северо-Западного прохода такое чувство, словно его обратили в рабство.

В пути между двумя ночевками он останавливается и говорит:

– Здесь я поворачиваю и иду обратно. Ты без меня не справишься.

Двое мужчин. До третьего – десятки километров. Они меняются ролями. Доходят до цели. Телеграммы отправлены. Деньги удается раздобыть.

Он выходит под белые звезды и благодарит всемогущего бога.

Возможно, думает про себя, что и всемогущему не мешало бы поблагодарить его.

На очереди Южный полюс.

* * *

Прежде чем ближе рассмотреть экспедицию к Южному полюсу, остановимся на некоторых событиях последующих лет жизни Амундсена. Держа их в памяти, нам будет легче понять человека, который победил в гонке к полюсу, введя в заблуждение весь мир. Игра с высокими ставками – и крупный выигрыш для ограниченного гения, унижающегося, когда это требовалось для дела. Человека не такого значительного, каким его считали современники, но значительнее, чем мы склонны полагать.

После возвращения с Южного полюса его ожидала трудная пора. И продлилась она до конца его жизни. Следующие экспедиции не были такими удачными, как две первые. Он задумал пройти через Северо-Восточный проход [4]4
  Северо-Восточный проход – морской путь вдоль северного побережья Евразии. В СССР – Северный морской путь.


[Закрыть]и дрейфовать через Арктический бассейн, как это сделал Нансен. Началась первая мировая война. Амундсен стал спекулянтом и зарабатывал деньги на немецких подводных лодках. Одновременно он – справедливо – отзывался с презрением о военных действиях этих лодок. Возвратил медаль, полученную от кайзера. Его глаза не видели двойной морали. Это не его область исследований. Описывая этот эпизод, он гордо повествует, как явился к посланнику, зачитал приготовленную речь, поклонился, вернул медаль и ушел. Не без смущения, с хитроватой ухмылкой говорит затем о деньгах, заработанных благодаря тем же самым подводным лодкам.

Новое судно, «Мод», не принесло ему успеха. Дрейф через Ледовитый океан и все, что затем последовало, сулило Амундсену сплошные издержки. Он не совершил ничего выдающегося. Можно сказать, что он постепенно закисал. И одновременно в чем-то делался тверже, если это только возможно; отсутствие страха смерти становится абсолютным. Похоже, что растет его страх перед людьми. Именно в эту пору особенно наглядно проявляется его неприятие всякого, кто не подлаживается под него, лидера.

Трудности усугубляются маленькими происшествиями. Маленькими или большими: перелом руки, ничего катастрофического, но без врача во льдах, когда плечо быстро коченеет, нужна железная воля, чтобы тренировать руку. Приподнимать ее чуть выше каждый день, каждую ночь, а кругом торосятся льды, храпят усталые мужчины, звучат кислые отрыжки, глядят угрюмые лица, ничего не происходит, дни подобны серым мерзлым картофелинам, все истории давно рассказаны, старые анекдоты отдают тухлятиной. И болит рука. А ты попробуй поднять ее чуть выше, чем вчера.

Медведь сбил его с ног и распорол спину. Оперируя своей скудной лексикой, он попытается потом придать этому происшествию забавную окраску: «Будь я ранен в грудь, показывал бы шрам как медаль за отвагу». Затем – отравление угарным газом.

Это самый серьезный несчастный случай в его жизни. Сердце начинает пошаливать. Вернувшись на материк и побывав у врачей, он узнает, что это не шутки: «Поставьте крест на дальнейших экспедициях». И он отправляется в новые экспедиции. Через несколько лет на Аляске совершает самый тяжелый переход в своей жизни: тысяча шестьсот километров на лыжах и собачьих упряжках за шестнадцать дней. Он горд – и по праву.

Кроме того, он ожесточен. Мы ясно видим это. Истерия, которая смолоду таилась, лишь изредка проявляясь, теперь выходит на поверхность. Она опасна – и вместе с тем она источник силы. Он топчется во льдах. Он бродит по колено в мокром снегу. Ничего не ладится, удача не дается ему в руки. Он уже далеко не молод.

Нам мало что известно о женщинах в его жизни.

Быть может, одинокой душе покоем служит одиночество во льдах. С внешними вызовами он умеет справляться. С внутренними проблемами справиться не так-то просто.

Есть, однако, в его жизни трогательный эпизод. Он спасает от гибели двух эскимосских девчушек. Заботится о них, привозит домой. Деловитость и тут не изменяет ему. Девочки учатся в норвежской школе. Слухи, которые, несомненно, до него доходят, он отвергает с едкой улыбкой. Затем отсылает девочек обратно.

Можно посчитать это жестокостью. Но теперь эти две стали помехой. Он собирается в новые экспедиции; ему ли, исследователю, нянчить детей?

История умалчивает о дальнейшей судьбе двух юных эскимосок.

Так, может быть, ей следовало вообще умолчать об этом эпизоде?

Под конец жизни он судится с собственным братом. Незаменимый брат, единственное доверенное лицо Руалда, вместе они ходили в поход по плато и выжили. Тот же Леон был потом первым, кому Руалд рассказал об изменении своих планов, когда пошел на юг, введя в заблуждение весь мир. Бухгалтерией всегда занимался брат. Юридические хлопоты, неотъемлемая часть всякой крупной экспедиции, также были уделом брата. Похоже, что различные тактические ходы разрабатывались ими вместе. Руалд берет на себя ответственность перед миром. Леон – тень, человек, который стоит за кулисами, молчит и знает.

Внезапно братское тепло сменяется леденящим полярным ветром. Мучительная сцена разыгрывается на виду у публики. И все-таки похоже, что Леон сдерживает свою неприязнь, тогда как Руалд беспощаден. Внутри него прорвалась некая плотина. Душа не вынесла напряжения.

Ему не терпится побывать на Северном полюсе. Люди разных наций стоят наготове. Самый истеричный, малоизвестный план Амундсена – безумная попытка с одним спутником пролететь на одномоторном самолете от Аляски до Шпицбергена. Самолет терпит аварию на старте. Не смерти ли он ищет? Чувствуя себя сломленным, вспоминая Скотта, подводит итоги и заключает, что его великий соперник победил – когда проиграл и погиб. Он сидит в номере гостиницы в Нью-Йорке и не знает, брать ли трубку. Телефон звонит, Амундсен банкрот. Славу прежних экспедиций словно ветром сдуло. Он весь в тяжбах. Лекционное турне по Штатам обернулось провалом. Давно, давно прошли те времена, когда он возвращался в родной фьорд, встречаемый роем лодчонок с вымпелами и флагами, и пушки столичной крепости Акерсхюс [5]5
  Акерсхюс – старинная крепость в центре столицы Норвегии г. Осло (быв. Христиания).


[Закрыть]салютовали так, что гром отдавался в пригорках. Брать трубку?..

Многие звонят.

Некоторые анонимно, чтобы обрушить на него брань, другие из любопытства, у третьих безумные планы, сулящие им славу, а ему расходы.

Он берет трубку.

– Моя фамилия Элсуорт. У меня есть деньги.

Экспедиция, которую они вместе планируют и осуществляют, одна из самых смелых в истории полярных исследований. Амундсен попадает в яблочко, и это его последняя удача. Рядом люди, слепо следующие за ним, ценящие его великие качества и закрывающие глаза на остальное. Элсуорт был благородным человеком – и незначительным. Два самолета берут курс на север. Когда моторы начинают барахлить, они находят одно из столь редких в этих широтах разводий. До людных мест 1000 километров. 24 дня они обходятся 225 граммами продовольствия в день на человека. Наконец взлетают на одном самолете и благополучно возвращаются домой. Замечательное достижение. Они превзошли самого Скотта: сперва поражение, почти равное смерти, которое в последнюю минуту обернулось торжеством жизни и победой. Весь мир опасался их гибели, уже настроился считать ее фактом, приготовился воздать почести мертвым героям, а герои возвращаются домой живехоньки. Это волшебство. На что им полюс? Все преклоняются перед невероятным, и в центре шестерки стоит он, снова он; черного призрака судебной тяжбы как не бывало, лодки встречают с вымпелами и флагами, грохочут пушки Акерсхюса, Амундсен в цилиндре, белые дамские зонтики, собака срывается с поводка и кусает полицейского за ногу, триста мальчишек дерутся на главной улице Осло, потому что каждый хочет быть Амундсеном, шестеро в открытой коляске подъезжают к дворцу, министры в черных фраках сгибаются в поклоне.