Текст книги "Наши секреты (ЛП)"

Автор книги: Триша Ливер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

и лихорадочно замахала руками. Безмолвно я умоляла ее промолчать, не выдавать меня остальным

девочкам. Не хотела, чтобы они узнали, что это я заперлась и прячусь в последней кабинке.

Молли кивнула. Ее грустная улыбка напомнила мне, что она сама была тут не так давно.

– Ты в порядке? – спросила она одними губами.

– Да, – прошептала я в ответ.

– Снова дверь сломалась, – выпрямившись, сказала она девочкам. – Воспользуйтесь другой

кабинкой.

Туалет опустел, шум в коридорах стих. Начался следующий урок, целая школа продолжала

свой день без меня. Я спустила ноги на пол и открыла дверь кабинки. Я была наполовину уверена,

что кто-то будет меня ждать. Может быть, Молли. Может, Дженна. Но в комнате было пусто, даже

радиатор больше не шумел.

Длинное поцарапанное зеркало закрывало всю стену, и я не смогла не бросить на себя

взгляд. Я казалась опустошенной, жалкой. Мэдди бы так не выглядела. Мэдди не пряталась бы в

51

LOVEINBOOKS

кабинке, переживая из-за того, что о ней подумают или скажут. Она бы осталась, взглянула бы

обидчикам в лицо и повернула бы резкие слова в свою пользу. Я видела, как она проделывала это

много раз. И много раз сама была в числе проигравших ей битву.

Я поправила волосы, сделав так, как Мэдди на моей памяти делала тысячи раз – опустила

голову вниз и потрясла ей. Я не остановлюсь, пока не разрушится мой мир, который, кстати,

сотрясался уже трижды. Последний раз посмотрев в зеркало, я открыла дверь.

52

LOVEINBOOKS

18

Заметив меня, Алекс оттолкнулся от стены напротив туалета. Ему пришлось ждать меня, по

меньшей мере, десять минут. В одной руке он держал мой рюкзак, а в другой – свой телефон. Он

быстро взглянул на меня, но потом опять уткнулся в экран, заканчивая набирать сообщение.

– Эй, – молвила я, забирая из его протянутой руки рюкзак.

Не знаю, чего я ожидала. Возможно, что он поддержит меня и согласится пропустить свой

следующий урок, чтобы посидеть со мной. Может, попробует отвлечь меня от сумасшествия, на

краю которого я так отчаянно балансирую. Но нет. Он лишь странно на меня посмотрел и кивнул.

– Я видел, как Молли вышла из туалета незадолго до тебя, – сказал Алекс, убирая телефон в

карман, – Она выглядела… не знаю… лучше.

Я и не знала, что сначала она выглядела дерьмово.

– Лучше, чем что?

– Лучше, чем до того, как она вернулась. Ты ей что-то сказала?

Я поморщилась, не в силах скрыть удивления. Я сказала ей «привет» на уроке и беззвучно

попросила не говорить другим девочкам в туалете, что прячусь на унитазе, но это все. Ничего

поразительного, ничего даже относительно полезного или сочувствующего.

– Нет, я ничего ей не говорила, но какая разница, если бы и сказала?

– Мы говорили об этом на вечеринке, Мэдди. Безопаснее держать ее на расстоянии.

Алекс шагнул вперед, внезапно оказавшись в нескольких дюймах от меня. Я чувствовала

запах его одеколона, видела плавные линии его челюсти и крошечное темное пятнышко в том месте,

которое он пропустил, когда брился утром.

– Уж поверь мне. Держись от нее подальше, хотя бы пока все не уляжется, и ты не

почувствуешь себя собой.

Боль в его голосе, как нож, полоснула по моему сердцу, и я покачала головой. За его словами

скрывался страх, он боялся, что я передумаю и раскрою тайну, о которой даже не имею понятия. Что

я могла сказать? Я ничего бы не рассказала Молли, но не потому что пыталась защитить его или

сестру, а потому что понятия не имела, о чем он говорит.

– Я не собиралась ей ничего рассказывать, – сказала я.

Я почувствовала его облегчение и подала ему руку. Алекс взял ее и переплел свои пальцы с

моими.

– То, что случилось с Молли в прошлом, Мэдди, должно остаться там.

Мне страшно хотелось понять, о чем он говорит. Я искала в выражении его лица подсказку,

какое-то указание на то, что же произошло между Алексом и Мэдди, и какое отношение ко всему

этому имела Молли. Но ничего.

Я попыталась вспомнить, когда впервые заметила, что между ними что-то не так. Я помнила

приглушенный разговор в ванной за неделю до смерти Мэдди – тот самый, во время которого она

сказала, что ее план на грани срыва. Я помнила, что Мэдди плакала в ту ночь на вечеринке. Но

помимо этого все между ними казалось прекрасным. Совершенным, честно говоря.

Алекс принял мое молчание за нерешительность и потянулся, чтобы заправить выбившуюся

прядь волос мне за ухо.

– Я удостоверился, что все идет как надо. Сделал все, чтобы ты стала со-капитаном

хоккейной команды и королевой выпускного на балу в младшей школе, стала девушкой, которой все

хотят быть, ведь так?

Я кивнула, согласие казалось логичным.

– Еще семь месяцев, и мы уедем отсюда. Мы сможем начать все сначала и забыть о том, что

случилось. До этого момента я смогу держать все под контролем, но ты не должна пытаться

загладить вину перед Молли. Вспомни, кто ты, как ты сюда попала и что готова была сделать для

того, чтобы никто, включая Молли, не встал у тебя на пути.

Что бы это ни было, какую бы ложь ни скрывали Алекс и моя сестра, я не готова была на нее

согласиться. Я думала, что надену ее одежду, буду сидеть на ее уроках, говорить с ее друзьями и

радовать всех тем, что я выжила, и тогда никто не обратит внимания на оплошности, которые я

допускала тут и там. Но все оказалось по-другому. Сложно. Слишком сложно.

53

LOVEINBOOKS

Я уставилась на Алекса, не в состоянии что-либо сказать, не в состоянии стереть с лица

выражение полного замешательства. Я была бы просто счастлива передать корону популярности

Дженне и отступить на задний план. Но не имело значения, чего я хотела. Важнее было беречь жизнь

Мэдди, каждую ее частичку, включая эту.

Алекс заметил разочарование на моем лице, его тон стал мягче, когда он вытащил телефон,

чтобы набрать номер моего отца.

– Может, твои родители были правы. Может, еще слишком рано тебе возвращаться в школу.

Может быть, тебе с родителями стоит встретиться с врачом, чтобы дать тебе еще немного времени

до того, как…

– Мне не нужно с кем-либо разговаривать. – Я потянулась к телефону и сбросила вызов,

прежде чем оператор соединил нас с офисом папы. – Я в порядке, Алекс, честно. Люди вокруг ведут

себя странно, и из-за этого я… не знаю… напряжена, – сказала я, отчаянно пытаясь блефовать, чтобы

выпутаться из сетей, в которые завел меня этот разговор.

Пока я не поняла, во что ввязалась, нельзя раскрывать всех карт. Нужно больше наблюдать и

меньше говорить.

– Может, потому что ты ведешь себя странно с ними, – сказал он. Беспокойство и смятение,

преследовавшие его в последний месяц, вдруг развеялись, вернулся уверенный в себе Алекс,

которого я привыкла видеть с Мэдди. – К тому же, напряженность – это хорошо. Они привыкли к

этому. А вот срыв урока и прятки в туалете доведут тебя до беды.

– Знаю, – сказала я, пытаясь звучать убедительно.

– Молли оказалась в таком положении, потому что у нее нет твоей силы. И у нее нет меня.

Много людей мечтает занять твое место. Одно неверное движение, и ты окажешься там же, где и

она, – на дне, и тебе останется только вспоминать о том, где ты была раньше. Я смогу помочь тебе,

прикрыть тебя, беречь тебя, я сделаю все, чтобы этого не случилось, но ты должна позволить мне это

делать. Ты должна перестать закрываться от меня. Тебе нужно разговаривать со мной, пока все не

стало совсем плохо.

Я кивнула. Он не сказал мне ничего нового.

– Послушай, Мэдди. Ты можешь расклеиваться дома, со мной, если тебе это нужно, но,

когда мы здесь, ты должна держаться. Если не можешь, позволь мне отвезти тебя домой, потому что,

поверь мне, терять то, над чем мы так долго работали – не стоит.

– Я в порядке, – снова сказала я, подтягивая рюкзак выше на плечо.

По спине пробежал холодок. Альтернатива была проста: играть свою популярную сестру

или отправиться домой. И в ближайшие дни я должна держать рот на замке, не говорить ни с кем,

кроме Алекса, и, если у меня есть мозги, уделять больше внимания разговорам вокруг. Очевидно, я

что-то пропустила… много чего. Если я собиралась пережить этот кошмар, мне было нужно

поскорее разузнать о прошлом Мэдди.

Пока я не прозрела, я думала о мелочах. Я бы сдала тест по литературе не выше, чем на

тройку. Изобразила бы интерес в выборе цветовой гаммы платья для Снежного дала, сделала вид,

что мне не все равно, когда Дженна заговорила бы о своем платье. Я придумала бы что-нибудь

злобное о ее сестре, которая набрала десять фунтов. Я бы относилась ко всем так, как Мэдди

относилась ко мне, – наплевательски.

– Тебе нужно в читальный зал, – напомнил он.

– Хм-м. Угу…

Я знала расписание Мэдди, убедилась, что знаю его наизусть, прежде чем появиться в

школе.

– Попытайся сказать Дженне что-нибудь хорошее. Она до сих пор вне себя оттого, что ты ее

избегаешь. Но не упоминай, что ее родители потеряли дом, и что ее брат бросил колледж и начал

работать в гараже у дяди. Она не хочет, чтобы об этом знали. Особенно ты. Если она узнает, что я

рассказал тебе, она меня никогда не простит… или тебя.

Они могли бы найти другой дом, но брат Дженны – гордость и радость всей семьи. Он

выпустился, когда мы с Мэдди перешли в старшие классы. Получил стипендию в Нотр-Даме7, там

7 Прим. пер.: католический частный элитный университет, основан в 1842 году

54

LOVEINBOOKS

же, где учились его отец и дед. Я видела его как-то, он приезжал забрать Дженну от нас. Он казался

довольно милым… настолько милым, что мне стало не по себе.

– Спроси, что происходило между ней и Китом, пока тебя не было в школе, – добавил Алекс,

и я перестала думать о брате Дженны, ковыряющем автозапчасти, чтобы помочь со счетами, и

сосредоточилась на его словах. – Тогда она будет болтать некоторое время, и тебе не придется

говорить.

Алекс развернул меня и подтолкнул в противоположном от себя направлении. В его словах

было скрыто тихое послание – «не облажайся».

– Знаю, это отстой, Мэдди, но помни: чем скорее все вернется на круги своя, тем лучше для

нас.

55

LOVEINBOOKS

19

Я пошла туда, куда отправил меня Алекс. Я не горела желанием слушать рассказы Дженны о

себе любимой, но и стоять с широко раскрытыми глазами перед Алексом – не выход. Нормальность.

Вот, к чему я стремилась. Проблема в том, что я не знала, что было нормальным по версии Мэдди.

Если говорить обо мне, нормальность – это сидеть в своей комнате, рисовать или спорить с

Джошем о том, можно ли начинить пиццу бананами, перцем и курицей.

Моя нормальность была постоянной. Люди вокруг меня были предсказуемыми. Я точно

знала, что Джош каждое утро ел на завтрак маковый рогалик с вегетарианским сливочным сыром. Я

точно знала, что он никогда не наполнял свою бутылку с водой больше чем на четверть. Он всегда

ходил в «7-Элевен»8на Резервуар-авеню, потому что только там продавали арбузный «Слюрпи»9. На

каждый тест Джош приносил с собой два абсолютно новых механических карандаша одной

твердости и одной марки: один для себя, другой для меня.

Но друзья Мэдди… Алекс… они не были ни предсказуемыми, ни последовательными.

Я не имела ни малейшего понятия, что мне делать. Я в жизни не была в читальном зале. Я

всегда заполняла перерывы между занятиями открытыми исследованиями10 или продвинутым

классом. Плюс, мне было нечего учить. Вообще-то, если я хотела играть Мэдди, то мне стоит

успокоиться и выбросить из головы мысли о завтрашней домашней работе.

В основном, коридоры пустовали. Какие-то девочки направлялись в сторону туалета, еще

несколько рылись в своих шкафчиках в поисках забытых книг или домашних заданий. Остальные

ученики были на уроках. Никуда особо не спеша, я замедлила шаг. Было здорово побыть одной,

позволить себе секунду покоя и отвлечься.

У меня было сорок пять минут до начала следующего урока, и я подумала провести их,

разбирая содержимое шкафчика Мэдди. Я уже привела в порядок ее рабочий стол, тумбочку и шкаф.

Нигде не нашлось ничего из ряда вон выходящего, за исключением пачки презервативов, на которую

я наткнулась этим утром в носке одного из ее сапог.

Не знаю, откуда у меня взялось желание их пересчитать, но я это сделала. Коробка из

двенадцати, осталось семь. Это только подтвердило мои подозрения о том, что Алекс не шутил,

когда сказал, что скоро я буду готова. Да уж, как разобраться с этим, я тоже не знала.

Я замедлила шаги и почти остановилась, услышав голос Дженны. Она не могла увидеть

меня, ряд шкафчиков блокировал ей обзор, но не думаю, что, даже заметив меня, она бы прекратила

болтовню. Я осторожно шла вперед, пока не увидела ее. У меня было твердое намерение сделать так,

как сказал Алекс: притворяться заинтересованной, что бы она ни говорила. Интересно, насколько

сложным это могло оказаться? Наверняка, все, что я должна была бы делать, это улыбаться и кивать

время от времени.

Я пересчитала шкафчики трижды, чтобы убедиться, что не ошиблась, а затем посмотрела

еще и на номера: так и есть, Дженна действительно стояла у шкафчика Мэдди.

Я услышала, как она произнесла мое имя – «Элла» – и навострила уши. Спрятавшись за

шкафчиками и прислонившись к холодному металлу, я решила послушать, что она скажет:

– Алекс злится, что мы не сделали это с утра, к ее приходу, – проговорила Дженна.

В одной руке у нее был рулон гофрированной бумаги, а в другой – гигантский плакат. Она

оторвала бумажную ленточку и помахала девушке, стоящей рядом, чтобы та поторопилась и подала

ей скотч.

– Если ему хотелось, чтобы ее шкафчик был украшен плакатом «С возвращением», ему

стоило сделать это самому. Как будто одного в раздевалке недостаточно.

Девушка засмеялась и достала из рюкзака какой-то самодельный знак. Отсюда я не могла

прочесть имена, которые были на нем написаны, но написано было много. Девушка прикрепила его к

8 Прим. пер.: «7-Элевен» (англ. 7-Eleven) – сеть магазинов по всему миру, работающая с 7 утра до 11 вечера

(отсюда и название). Имеют несколько собственных торговых марок продуктов.

9 Прим. пер.: «Слюрпи» (англ. Slurpee) – одна из оригинальных торговых марок магазинов «7-Элевен», так

называемый «фруктовый снег», полузамороженные прохладительные напитки.

10 Прим. пер.: Открытые (учебные) исследования – научные проекты, которые готовятся школьниками

самостоятельно, в некоторых школах – часть учебного процесса.

56

LOVEINBOOKS

дверце моего шкафчика и предложила Дженне ручку. Дженна покачала головой и отвела руку с

ручкой в сторону.

– Не понимаю, чего он бесится. Будто кто-то знал, что она вернется сегодня, – сказала

девушка.

Дженна кивнула, как если бы это и в самом деле было так. Что ж, пусть играет дурочку. Она

знала, что я возвращаюсь сегодня. Мы с Алексом сидели у меня на кровати вчера вечером, когда он

позвонил ей и попросил сообщить нашим «друзьям», чтобы те не спрашивали у меня про аварию и

Эллу. Видимо, она так «вовремя» забыла передать послание.

– Ты видела ее утром у шкафчика Эллы?

Я все еще не могла понять, кто эта девушка, может, кто-то из младших классов или из

команды по хоккею на траве, одна из тех, кому Дженна обещала место в основном составе.

– Она сорвалась на того странного парня, с которым постоянно зависала ее сестра. С одной

стороны, мне жаль ее. Наверное, тяжело ей его видеть.

Джош не был странным; он был самым нормальным человеком из всех, что я знала. И я не

считала, что, пытаясь прибраться в собственном шкафчике, я срываюсь. Скорее, я назвала бы это

внимательностью к чувствам Джоша.

Дженна кивнула и отступила на шаг, чтобы полюбоваться своей работой. Шкафчик Мэдди

был покрыт ленточками и написанными на стикерах пожеланиями.

– Ну а чего ты ожидала? Ты убила сестру в аварии, ты обязана быть слегка подавленной. –

Вот он, укус жестокой честности, которую я всегда ассоциировала с Дженной.

Я вспомнила, как расспрашивала сестру о ней, когда мы были новичками. Дело было уже к

концу года.

Дженна стала постоянным элементом в жизни Мэдди и отравой моего собственного

существования. Я не понимала, что такого сестра в ней увидела, и почему она решила окружить себя

такими гадкими людьми.

– Она не такая плохая, как ты думаешь. Ты ведь даже не знаешь ее, – сказала Мэдди,

переключая каналы телевизора.

Мама наказала нас за спор о том, кто будет разбирать посуду из посудомоечной машины.

Тогда мы спорили обо всем, начиная с того, кто не закрыл бутылку с молоком, и заканчивая тем, кто

умнее. Нашим наказанием стали выходные дома, и никого рядом, чтобы поболтать, кроме нас самих.

Я закатила глаза. Мне не нужно было знать Дженну. Я видела как-то, как она послала куда

подальше случайных девушек за то, что они просто посмотрели на парня, которого она отметила, как

своего. Я слышала, как за день до этого она устроила в столовой разнос новенькому ученику по

обмену просто за то, что он сел на ее место.

– Она гадкая, Мэдди. Независимо от того, как ты попытаешься это подать, она гадкая.

– Ты бы тоже такой стала, если бы у тебя была ее жизнь.

Я сильно сомневалась в этом, но все равно спросила:

– Почему? Чем ты попытаешься её оправдать?

– Она ходила вместе с Алексом в начальную и среднюю школу, – начала Мэдди. – Она была

его соседкой с первого класса, и их родители дружат.

Я нашла это интересным, ну, или это хотя бы объясняло то, почему Мэдди стала общаться с

ней – начнем с того, что общим звеном у них был Алекс.

– Ее мама безумно зациклена на внешности, а отца никогда нет рядом. Он работает

заграницей или вроде того, и почти им не звонит.

Я пожала плечами. Папа Джоша – пилот и не бывает дома по нескольку дней, но Джош же

не стал из-за этого придурком.

– И?

– В их мире все должно быть идеально. Ее комната, ее прическа, ее оценки – все. Я бываю

там почти каждый день и все, что я слышу, это слова ее родителей: «Почему ты не можешь быть

такой же умной, как твой брат?» или «Почему ты не такая красивая, как твоя сестра?». Я никогда не

слышала, чтобы они сказали: «Хорошая работа» или «Все в порядке, мы любим тебя такой, какая ты

есть». Ни разу. Но знаешь, что говорит Алекс?

Я покачала головой. Алекс редко мне что-либо говорил, разве что «привет», когда приезжал

за Мэдди. Так что нет, я не имела понятия, что он думает о Дженне. И если честно, мне это даже не

было интересно.

57

LOVEINBOOKS

– Алекс говорит, что это показуха. Они заняли у его родителей денег на прошлой неделе,

чтобы покрыть ипотеку.

– Она сказала тебе об этом? – спросила я, удивленная тем, что Дженна рассказывает моей

сестре о своих проблемах.

– Нет, Алекс сказал, но он заставил меня поклясться, что я никому не скажу, так что и ты не

говори.

Кому я могла сказать? Джошу? Сомнительно, что личная жизнь Дженны его волновала

больше чем меня, а меня она мало волновала.

– Значит, говоришь, можно быть гадким, если у тебя дерьмовые родители?

Мэдди вздохнула и швырнула в сторону пульт от телевизора. Она была так раздражена, как

будто делала какую-то тяжелую работу, объясняя мне, что не так с ее лучшей подругой.

– Нет, Элла, я говорю, что ее жизнь – отстой. Папу не заботит, попаду ли я в этом году в

основной состав, и станешь ли ты лучшей ученицей. И мама не глотает горстями таблетки, чтобы

каждое утро вставать с постели и наносить макияж. Дженна такая, потому что быть хуже кого-то для

нее не вариант. Только оставаясь лучшей, она может привлечь внимание родителей, только тогда ее

отец признает ее существование.

Я не купилась на эту сказочку три года назад, когда Мэдди впервые ее мне рассказала, и не

купилась бы и сейчас. Конечно, Дженна могла стать эгоцентричной, завистливой и гадкой, чтобы

удостоиться внимания отца, но в какой-то момент она перестала делать это для одобрения

родителей. Она стала такой сама по себе.

– Она – твоя лучшая подруга, – сказала девушка, разглаживая складки в центре плаката. – Не

думаешь, что стоит поговорить с ней? Может быть, ты сможешь помочь?

Я улыбнулась ее словам. Я могла не знать ее, но то, как спокойно она пыталась защитить

меня, помогло мне почувствовать себя лучше и свободнее хотя бы с кем-то из друзей Мэдди.

– Алекс позаботится о ней, – ответила Дженна, поправляя одну из ленточек, чтобы та не

закрывала плакат. – И, по его словам, она в шаге от полного срыва. Я должна дать ей побыть одной и

не беспокоить слишком часто.

Так и было. Вернувшись из больницы, я отказалась выходить из дома, отказалась видеть

кого-либо кроме родителей и Алекса. Он взял на себя роль моей подушки безопасности. Дженна

звонила мне в первые дни по сотне раз, но я переадресовывала ее звонки на голосовую почту или

передавала трубку Алексу. Чем дольше я отказывалась отвечать, тем меньше было звонков. По

крайней мере, мне так казалось сначала. Потом я поняла, что она все еще звонит, но теперь не на

телефон Мэдди, а Алексу.

– Подожди. Что? Ты разговаривала с Алексом? Мы спрашивали его, как у Мэдди дела, но он

ничего нам не рассказал. Говорит только, что она в порядке. Как ты заставила его тебе рассказать?

– Я – ее лучшая подруга, помнишь?

Сарказм в голосе Дженны вызвал у меня желание пробиться сквозь время и пространство,

схватить сестру за плечи и встряхнуть. У Мэдди все могло бы быть иначе, она заслуживала лучшего

друга, чем Дженна.

– К тому же, я знаю Алекса с первого класса. Возможно, я знаю его лучше, чем Мэдди.

Конечно, он говорит со мной. Обо всем, – добавила Дженна.

Я знала Алекса не так уж хорошо, но могла поклясться жизнью, что он не рассказывает ей

много, а особенно, когда это касается Мэдди. Он хранил секреты моей сестры и защищал ее с такой

яростью, что я почти завидовала.

Я увидела, что Дженна развернула огромный плакат, распечатанный, судя по всему, на

профессиональном принтере. У нее был подходящий скотч, такого же цвета, как и розовая надпись –

ее имя – на плакате.

– Ты уверена, что это подходящее место?

– Коридоры – это честно, – ответила Дженна и повесила свой плакат королевы Снежного

бала прямо над шкафчиком Мэдди. – Единственное, где нам запрещено собирать голоса, так это в

раздевалке и на поле, хотя…

– Я думаю, ты теряешь время. Мэдди соберет так много голосов из жалости, что ты будешь

не в состоянии конкурировать с ней. Она, может, и выглядит паршиво, но кто не проголосует за нее

после того, что случилось?

– Ты для начала, – произнесла Дженна.

58

LOVEINBOOKS

Я услышала спокойную угрозу в ее голосе. Каким-то образом она выяснила, кто проголосует

за нее, а кто нет. Для этой девушки отдать голос за Мэдди равнялось бы социальному самоубийству.

– К тому же, – продолжила Дженна, – Мэдди не сможет стать королевой Снежного бала,

если не собирается танцевать. А Алекс будет нянчиться с ней до тех пор, пока ему не надоест бегать

вокруг нее на цыпочках.

Фотография моей сестры, та самая, для которой она так тщательно подбирала образ, была

сорвана, а я все стояла там и пряталась. Я знала, что сделала бы Мэдди. Я знала наверняка, что она

прошла бы по коридору и окликнула бы Дженну. Они бы поругались, угрожая друг другу

бесполезными сплетнями, а затем, часа через четыре, все бы закончилось. Какие бы ужасные слова

ни прозвучали в их ссоре, все бы забылось, а в центре внимания оказалось бы чье-то чужое

несчастье.

Но я так сделать не могла. Я предпочла бы тихо уйти, чтобы никто не смог потом сказать

Дженне, что я слышала каждое ее гадкое слово. Я предпочла бы размышлять и строить планы мести,

снова и снова вспоминать и прокручивать в голове так и сяк то, что сказала обо мне Дженна

Фредрикс, а потом бы просто постаралась забыть. Я предпочла бы взять свой альбом и

сосредоточиться на рисунке засохшего дерева, пытаясь представить себе, что Дженны вообще не

существует.

59

LOVEINBOOKS

20

Я развернулась на сто восемьдесят градусов и пошла прочь с опущенной головой и

мыслями, полностью сосредоточенными на текстуре и тени засохшего дерева, которое уже рисовала

у себя в голове. Никаких цветных карандашей для этой картины. Ничего кроме угольной черноты,

смешанной с серыми пятнами.

Я почувствовала, как кто-то попытался меня остановить, – моей руки коснулась и легко

сжала чья-то рука – и попыталась стряхнуть с себя эту руку. Не сработало. Я обернулась и увидела

рядом Молли. Мои книги от резкого движения разлетелись в стороны.

– Извини, – пробормотала я, быстро оглядываясь.

Молли пожала плечами и посмотрела мимо меня в направлении шкафчика Мэдди. Я тоже

повернула голову и проследила за ее взглядом, молясь Богу, чтобы Дженны там уже не было.

Последнее, что мне было нужно, – публика; та самая публика, с которой, по настоянию Алекса, я

должна была вести себя тише воды, ниже травы.

– Ты в порядке? – спросила Молли, все еще глядя на шкафчик Мэдди.

– Да, думаю да. – Не знаю, имела ли она в виду комментарии Дженны, эпизод в туалете или

аварию в целом. Возможно, все вместе. Я присела и, быстро собрав свои книги, запихала их в сумку.

– Ты… эм… слушала их?

Она кивнула и протянула руку, чтобы помочь мне встать на ноги. Я приняла ее, радуясь, что

хотя бы одна из подруг моей сестры – не эгоистка.

Молли стояла и смотрела на меня. Ее рот был приоткрыт, словно она хотела мне что-то

сказать, и раздумывала, а стоит ли.

– Что? – спросила я, надеясь, что она все-таки скажет.

Я устала от попыток собрать все по кусочкам, устала наугад искать свой путь по жизни в

качестве Мэдди. Хоть раз мне нужно, чтобы кто-то мне все объяснил.

– Ничего.

Я испустила разочарованный вздох и пошла прочь, злясь на себя за дурацкую надежду на то,

что кто-то из друзей Мэдди захочет быть честным.

– Я столкнулась с Дженной в прошлые выходные на игре. – Слова полились из Молли, будто

она хотела выговориться, пока не передумала. – Они стояли перед раздевалкой на поле. Она меня не

заметила.

Я обернулась, чтобы посмотреть на нее, борясь с желанием спросить, кто эти «они».

Сомневалась, что там был Алекс. Он приехал ко мне спустя двадцать минут после игры, все еще в

своих грязных футбольных бутсах и шортах, вымазанных травой. Пах он тоже потом и грязью.

– Она говорила с Эвой.

Должно быть, отсутствие эмоций на моем лице все ей сказало.

– Знаешь же ее? Она новичок. Паршивый полузащитник в команде по хоккею на траве.

Идиотка, считающая, что тусовка с Дженной каким-то образом поможет ей попасть в основной

состав. – Она склонила голову набок и посмотрела на меня, когда я не ответила. – Та, с кем

разговаривала Дженна у твоего шкафчика.

Я кивнула, радуясь возможности, наконец, узнать имя. Затем я соврала:

– Я знаю, кто она. Что насчет нее?

– Они с Дженной говорили об Алексе, и как считает Дженна, он теряет с тобой время.

Я пожала плечами.

– И?

– Знаешь, Алекс – не совсем то, чего она хочет. Дженна хочет корону Снежного бала. Ты

целый месяц не играла, и все это время она пыталась убедить тренера найти вместо тебя нового со-

капитана в команду по хоккею. Дженна почти наверняка обещала его Эве. Я подумала, что должна

сказать тебе, ведь…

– Моя жизнь уже и так отстой? – закончила я за нее.

– Ну, да. Мне не хотелось бы, чтобы стало еще хуже. В смысле, я уже прошла через это. Я

знаю, каково это.

Прошла? Если верить Алексу, ее жизнь все еще отстой.

60

LOVEINBOOKS

Я заметила, как потускнели глаза Молли. Я могла с уверенностью сказать, что она

вспоминает что-то, чего не смогут стереть ни время, ни расстояние. Знала, потому что со мной это

происходило каждый день. Каждый час. Каждую минуту.

– Той ночью на вечеринке ты плакала, – сказала я. – Почему?

На лице Молли при этих словах появилось замешательство, ее взгляд тут же смягчился. Я

поняла, из-за чего это. Ошибка. Мэдди бы знала, почему она плакала. Она бы сделала все, чтобы

узнать.

– Ты не помнишь? – спросила Молли.

Я переступила с ноги на ногу, беспомощно пытаясь что-то придумать: объяснение или

какую-то ложь, чтобы выкрутиться. Но ничего не вышло. Мне оставалось только стоять и тупо

смотреть на нее.

– Я поняла, – сказала Молли. – Мне было тяжело что-либо вспомнить, пока я принимала

наркотики. Правда, все говорили, что это потому что я не хотела вспоминать, мне так было проще.

По крайней мере, ты можешь винить аварию в том, что чего-то не помнишь.

Моя рука сама потянулась к голове, к шраму, где были швы. Я потерла его, думая насколько

проще было бы, если бы ее слова оказались правдой, если бы я ничего не помнила, как тогда, когда

только очнулась.

Я помнила, какие сплетни ходили о Молли по школе в прошлом году. Говорили, что она

целые месяцы сидела на таблетках и именно поэтому она была так хороша на поле, так энергична.

Когда Молли стала это отрицать, упирая на то, что в результатах анализов была ошибка или

подтасовка, начали поговаривать, якобы она сумасшедшая, у нее паранойя и она бредит. Наверное,

так и было. Она, бывало, сидела в столовой в полной прострации, ни с кем не разговаривая. Как-то я

видела, что Алекс заговорил с ней, а она соскочила со своего места и набросилась на него, таращась

на него, как будто он псих. Он всего лишь тихонько сжал ее руку, привлекая внимание, а она словно

спятила, крича, что он со всеми заодно.

Тоже самое случилось и в следующие выходные на чемпионате штата. Она пошла

посмотреть. Тренер позволил ей сидеть на скамейке, но ей не разрешили надеть форму или даже

тренировочную футболку. Она смотрела в пространство, пока вокруг нее разворачивалась игра,

глядя на товарищей по команде так, словно их не узнавала. Они проиграли, ведь лучший игрок

Крэнстон-Хай сидел на скамейке. У них не было шансов.

Следующую неделю Молли не появлялась в школе. Никто не знал где она, но у нас были

предположения. Она показалась спустя шесть недель, тихая и сразу же ставшая изгоем. Все ее

избегали. Моя сестра, Дженна и Алекс позволили ей сесть за свой стол в столовой, но не

разговаривали с ней и не спрашивали, о чем она думала. Мэдди заявила, что так хотелось самой

Молли, что, когда кто-то пытался заговорить с ней, она просила отстать и оставить ее одну. Я

отказывалась в это верить. Мне кажется, они не знали, что сказать, как все наладить. Для Мэдди и

остальных было легче просто отстраниться от нее.

– Я никому не скажу, что у тебя проблемы с воспоминаниями, если ты об этом

беспокоишься, – сказала Молли. – Я понимаю, как это – не знать, что точно случилось, пытаться

собрать пазл, когда не понимаешь, какими должны быть его кусочки.

Но меня это не волновало. За исключением Алекса все уже поняли, что я в шаге от провала.

– Спасибо, – сказала я и замолчала, надеясь, что она расскажет мне о вечеринке.

Расскажет о том, почему плакала. Почему Мэдди сидела одна на заднем дворе. Почему

Дженна была в отвратном настроении. Но она ничего не сказала, неловкое молчание между нами

вскоре стало почти удушающим.

Я пыталась найти слова, но ничего не нашла. Вариантов не было. Я повернулась, чтобы

уйти.

– Ты позвала меня на ту вечеринку. Ты сказала, что то, что со мной случилось – нечестно, и

что ты и мои друзья собирались все исправить.