Текст книги "Наши секреты (ЛП)"
Автор книги: Триша Ливер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)
Она пожелала мне здоровья, как и остальные, но еще и предложила помощь. Красивым почерком она
написала, что, если мне будет нужно поговорить, она с радостью выслушает. Забавно, тот человек, от
которого, по словам Алекса, мне следовало держаться подальше, оказался единственным человеком,
который предложил помочь.
– Вот почему ты идешь, – сказал Алекс, прерывая мои мысли. – Дженна, может быть, из
кожи вон лезет, чтобы стать королевой Снежного бала, но она не выиграет. Я позабочусь об этом. И
поскольку никто не годится мне в конкуренты на звание короля…
Я повернулась и уставилась на него. Я судила о нем совершенно неправильно. Ожидала, что
он эгоцентричен и одержим популярностью. Но оказалось, что в первую очередь, несмотря на заботу
90
LOVEINBOOKS
о собственном имидже, он все-таки беспокоился о Мэдди.
– Я вернулась в школу три дня назад, Алекс. Три коротких дня. Я еще не готова.
И из-за всех этих добрых пожеланий на баннере стало только хуже. Потому что теперь я
просто боялась не оправдать ожиданий.
– Знаю, – произнес он. – Но сейчас только ноябрь. У нас есть пара недель, чтобы
разобраться. Кроме того, не похоже, что у тебя есть выбор, но ты не будешь одна. Я буду там, чтобы
помочь тебе. И наши друзья будут.
91
LOVEINBOOKS
32
Было уже шесть, когда я вернулась домой. Я ожидала, что мама будет волноваться, может
быть, разозлится. Я не разговаривала с ней с понедельника, когда убежала и оставила ее плачущей на
полу в спальне.
В доме было темно, и подъездная дорожка была пуста, за исключением внедорожника мамы.
Я открыла входную дверь, мне навстречу выбежал Бейли. Не было запаха готовящегося ужина, не
работал телевизор. Только тьма и тишина.
Я включила свет и бросила свой рюкзак на пол. Кухня выглядела точно так же, как сегодня
утром – в кофеварке по-прежнему остатки кофе, посуда стоит в раковине, собака до сих испачкана
вчерашним супом. Я выключила кофеварку, выбросила остатки в мусор и быстро искупала и
высушила Бейли в ванной. Я подумала о посуде, но посудомоечная машина была полна чистых
тарелок. Это означало, что придется сначала ее разгрузить, а мне не хотелось.
– Мам, – позвала я, но никто не ответил.
Может, она с папой. Может быть, она уехала с ним, чтобы купить что-то на ужин или что-
нибудь в этом роде.
Включая по дороге свет, я поднялась наверх. Бейли сделал это раньше меня и уже лежал на
моей старой кровати. Я остановилась и посмотрела на него, ожидая, что он спрыгнет и подбежит ко
мне. Тот не шелохнулся, просто поднял голову, отмечая мое присутствие. Мой собственный пес
теперь не узнавал меня.
Пообещав себе, что буду кормить его сухим кормом, пока не исправится, я развернулась и
направилась в комнату Мэдди. Мне надо было найти где-то в шкафу коричневое платье или купить
его в самое ближайшее время. Алекс не разрешит мне пропустить бал, так что – пока я не нашла
уважительной причины – мне придется ему подыграть.
Из-под двери родительской спальни мерцал свет. Я прислушалась и толкнула дверь. Мама
была там, спала в большом кресле в углу. Телевизор негромко что-то бормотал.
Она помылась: волосы ее были влажными, лицо – без макияжа, и она была уже в пижаме. Я
смотрела на нее в течение целой минуты. Я не видела ее такой тихой уже несколько недель. Она
устала или, может, приняла снотворное?
Мама завернулась в мое старое детское одеяло, и я почти неосознанно подошла и
прикоснулась к нему, провела рукой по мягкой поверхности, дарующей ощущение покоя, как и в
детстве. Я увидела сотовый телефон в ее руке и быстро достала свой из кармана. Алекс, папа, Алекс
снова. Ничего от мамы. Ничего от Джоша.
Я осторожно взяла телефон из ее руки и перезвонила по последнему набранному номеру. Это
был мой номер… номер Эллы. Звонок ушел на голосовой почтовый ящик, и мой лишенный
энтузиазма голос попросил звонившего оставить сообщение. Мама набрала мой номер пятнадцать
раз за последний день – наверняка чтобы просто услышать отдаленное эхо моего голоса.
– Прости, – прошептала я, кладя телефон на пол рядом с ней.
Я ушла. Будить ее сейчас было бессмысленно. Я не была готова справиться с ее слезами.
Я уже освоилась с гардеробом Мэдди и знала, что рубашки она вешала на левой стороне,
сначала – сезон, потом цвет. Джинсы висели на средней вешалке, за юбками и платьями. Туфли и
сапоги были аккуратно сложены в их оригинальных коробках. И справа в дальнем конце, за
куртками, были ее вечерние платья.
Я начала оттуда. Три коротких черных платья, длинное и блестящее красное с верхом,
который я бы и верхом-то не назвала, и вот – я нашла то, что подходило случаю. Платье было темного
кремового цвета, не коричневое и не цвета загара, но я подумала, что цветовая гамма у кремового и
коричневого одна, так что, кажется, из затруднения я все-таки вышла.
С обувью была другая история. Платье было не новое, так что я решила, что обувь под цвет
наверняка будет стоять где-то в задней части шкафа. Мэдди редко носила старую обувь. Я села,
скрестив ноги, напротив нее шкафа и начала перебирать коробки. Красные туфли, черные блестящие
балетки, какая-то похожая на сандалии и сапоги одновременно вещь. Все не подходило. Мне нужна
обувь кремового цвета или что-то похожее. Честно, я бы даже на шлепанцы согласилась.
Я вытащила еще одну коробку, практически на сто процентов уверенная в том, что это
92
LOVEINBOOKS
очередные не подходящие по цвету туфли, завернутые в папиросную бумагу. Открыла крышку,
протянула руку – и наткнулась на стопку бумаги. Я узнала первый лист – это был рисунок, который я
нарисовала несколько лет назад, когда мы еще были в средней школе.
Обычная роза, ее тернистый стебель был обвит вокруг человеческой руки. Под рисунком
лежала открытка на день рождения, которую я подарила Мэдди в прошлом году. Мою она мне
подарила через три дня. Сказала, что забыла ее в школе или что-то такое. Она сохранила каждый
тест, который я за нее выполняла, копии рисунков, с которыми я выигрывала конкурсы. Тут были все
двенадцать ежегодных школьных фотографий – все они лежали тут, в коробке из-под обуви.
Столько заметок, записок и фотографий – и ничего о ней. Здесь не было ни слова о Мэдди
Лоутон. Эта коробка была обо мне.
Мне стало интересно, как долго она все это собирала. Я стала рыться в бумагах, решив, что
самое старое будет внизу. Последняя бумажка оказалась тонкая, слишком легкая, чтобы быть
фотографией или еще одним из моих рисунков. Осторожно, чтобы не порвать, я вытащила ее и
аккуратно развернула. Это была статья из местной газеты о нашей школьной команде по хоккею на
траве. Она вышла в свет на следующий день после того, как Крэнстон-Хай вылетели из дивизиона.
Согласно статье, причина того, что девочки проиграли, была проста – Молли Крейер, один из лучших
вратарей в штате, не вышла на поле.
Отставив коробку в сторону, я стала читать. В статье не было сказано, почему она не играла.
Не было ни слова о положительном результате теста на наркотики за день до игры или о том, что ее
вышибли из команды на оставшуюся часть сезона. Если бы играла Молли, писал автор статьи,
школьная команда Крэнстон-Хай выиграла бы этот матч. Несколько строк вниз – и все стало
слишком настоящим, слишком близким к реальности. Мэдди выделила маркером свое имя,
подчеркнула каждый из своих потерянных мячей, но не тронула те места, где говорилось о девяти
мячах, которые она не пропустила.
Я переместилась на кровать и выгребла из коробки все, что там было, отодвинув в сторону
заметки обо мне, пока там не осталось только то, то касалось Молли. Там была еще одна вырезка –
выдержка из полицейского протокола. Как оказалось, за два дня до матча в доме Алекса была
вечеринка, и соседи из-за сильного шума вызвали полицию. Еще было письмо от директора
спортивной секции с разъяснением дисциплинарных мер в отношении члена команды по хоккею на
траве, провалившего случайный тест на наркотики. Внизу лежала фотография моей сестры и Молли,
вроде бы вырезанная из ежегодной классной фотографии. Это был их второй год, и это был первый
хоккейный матч, который они играли вместе на юниорском уровне.
Я замерла, наткнувшись на упаковку таблеток. Зачем они были нужны Мэдди? Она прошла
тест за день до соревнований. И этот, и другой, который в один из дней провели в школе.
Я высыпала таблетки на кровать, их было три. Выглядели они не как таблетки от головы. Все
три были разные, мучнисто-белые, без знака производителя на них. И они были спрятаны в шкафу
Мэдди в самом низу обувной коробки.
Я положила их обратно и сунула под матрас. Мне надо бы смыть их в унитаз. Я хотела,
честно, но что-то заставило меня отложить их в сторону.
Там же, в коробке, лежало еще несколько фотографий Молли и реестр команды на этот год.
Молли была там, ее имя стояло в конце списка. Ее записали, но я сомневалась, что Молли будет
играть.
В нижней части стопки фотографий лежала бумажка с адресом клиники «Лайтхаус» и
номером комнаты.
Название показалось мне смутно знакомым, и я быстро погуглила его в телефоне. То, что
выдал поисковик, заставило меня вытаращить глаза. В голове словно закрутились шестеренки.
«Лайтхаус» – больница, наркологический центр для подростков, если быть точной.
И тут же я поняла, зачем Мэдди нужен был этот адрес, и кто был пациентом – Молли.
Я вспомнила день, когда она ездила туда. Я подслушала, как мои родители рассказывали
Мэдди, почему Молли в те дни не было в школе. Молли по-прежнему утверждала, что она не
принимала наркотики, но у руководства школы было два положительных результата теста,
свидетельствующие об обратном. Мама хотела знать, употребляет ли кто-то еще из девочек
наркотики. Папа хотел знать, употребляла ли их хоть раз сама Мэдди. Я отчетливо помню, что
Мэдди все отрицала. Все.
Я высыпала содержимое коробки на кровать, пытаясь понять, почему моя сестра хранила эти
93
LOVEINBOOKS
вырезки, статьи и заметки о человеке, которого она считала изгоем. На вырезках не было пометок.
Помимо записанного от руки адреса клиники, все было официальное – письма из школы, газетные
статьи, фотографии. Ничего не дало мне подсказку о том, почему Мэдди была словно одержима
Молли.
Я достала и открыла каждую коробку из-под обуви, разворотила все ящики в ее столе,
заглянула в каждую из десяти валяющихся без дела сумочек, но ничего не нашла. Ни перевязанных
ленточкой писем от Алекса. Ни альбома достижений Мэдди. Не было ничего, кроме коробки, в
которую Мэдди сложила то, что касалось моей жизни и падения Молли.
Я сложила мои фотографии, рисунки и заметки обратно в коробку, аккуратно собрала в
стопку бумаги, относящиеся к Молли, и сунула их под матрац, к таблеткам. Я больше не переживала
по поводу последней игры сезона или Снежного бала, не думала, как мне дальше барахтаться в сетях
собственной лжи. Меня волновало одно: выяснить, что Мэдди сделала для Молли и почему.
94
LOVEINBOOKS
33
Насколько я могла судить, папа не появлялся дома прошлой ночью. Его машины не было на
подъездной дорожке, и пустая кофейная чашка так и стояла в кабинете. Я убедила себя, что он уехал
в командировку, это было все же лучше, чем то, что казалось очевидным.
Перед отъездом я включила кофеварку для мамы и выложила ее чашку. Я не хотела, чтобы
она думала, будто никто не приходил домой, никто не беспокоился о ней. Я беспокоилась, просто не
знала, как сказать.
Я прошла мимо в двери в свой класс и остановилась за дверью в кабинет физики, где шел
урок у Джоша. Он был все еще зол на меня, и я не заслуживала его помощи, но я не знала, к кому еще
обратиться. Если кто-то и может помочь мне выяснить, что происходит, то это он. И если он не
сможет, то, по крайней мере, он меня выслушает.
Я слышала, как мистер Уолден спрашивает учеников о потенциальной энергии,
электрическом потенциале, разности электрических потенциалов. Я не знала ответы. Менее чем за
месяц, будучи Мэдди, я растеряла весь свой интеллектуальный потенциал. Ну, зато я научилась
правильно завивать ресницы. Кому интересны джоули, если вы умеете завивать ресницы, ведь
правда?
Прозвенел звонок, а я стояла, смотрела и ждала, пока из кабинета выйдет Джош.
– Эй, – сказала я, протягивая руку, чтобы его остановить. Джош увидел меня, но не замедлил
шага. – Мне нужно поговорить с тобой.
– Алекс тебе разрешил? – спросил он.
– Я не нуждаюсь в разрешении Алекса.
Джош рассмеялся и прошел мимо. Я поспешила за ним следом. Он был моим лучшим
другом, и я заслужила его гнев и даже ненависть за то, что натворила, но я не хотела его потерять.
– Постой! – закричала я. Все, кто был в коридоре, в том числе и Джош, повернули в мою
сторону головы. Я одарила их взглядом а-ля «занимайтесь-своим-делом» и догнала Джоша. – Мне
нужна твоя помощь.
Я увидела восторг в его глазах, он повернулся ко мне и наклонился поближе. Переплетя свои
пальцы с моими, Джош потянул меня за собой, за угол, чтобы у нас было хоть какое-то подобие
уединения.
– Ладно, я думаю, мы должны начать с твоих родителей. Они могут помочь нам разобраться
с Алексом и остальным. Знаю, ты беспокоишься, что они…
Я высвободила руку и сделала шаг назад.
– Подожди, что?
– Несомненно, они будут удивлены и растеряны, но я не думаю, что они станут ненавидеть
тебя, если это тебя беспокоит. Они любят тебя.
– Я не скажу им, кто я, Джош.
– Хорошо, я понимаю. Мы можем сказать кому-то другому, например, моей маме. Она может
помочь нам решить, что и как сказать твоим родителям, и даже сможет быть там вместе с тобой. Если
ты этого хочешь.
– Нет, ты не понял. Я не скажу им. Никогда. Мэдди заслуживает того, чтобы жить. Вот что я
делаю, я живу, чтобы жила она.
Он сжался от моих слов, словно я его ударила.
– Но ты сказала, что тебе нужна моя помощь.
– Нужна, но не с этим. Мэдди что-то натворила... я думаю, что она что-то натворила. Я знаю,
почему она сейчас зависает с Дженной, почему она мирится с ее дерьмом.
И это никак не связано с тем, что Дженна такая бедненькая, и у нее все так плохо в семье.
Наверняка, Дженна точно знала, что случилось с Молли, и что Мэдди как-то к этому причастна, и
просто держала Мэдди на коротком поводке, используя ее, когда ей было нужно.
Я стояла там и наблюдала, как меняется выражение его лица и становится пустым взгляд.
– Ты по-прежнему будешь Мэдди? Ты все еще хочешь быть ей?
То, что я хотела, не имело ничего общего с моим ответом, но это ничего не изменило.
– Да.
95
LOVEINBOOKS
Он покачал головой и попятился – пара шагов, но между нами будто пролегли километры.
– Тогда я не смогу помочь. И, к слову, я тебя не знаю.
Он отошел от меня. Не было «я понимаю». Не было «если ты передумаешь, я буду здесь».
Или «хорошо, мы что-нибудь придумаем». Был лишь взгляд, и в нем рвущаяся на части душа – «В
моей жизни тебя больше нет».
– А как же то, что ты сказал прошлой ночью? Прежде чем ушел? – окликнула я.
Джош медленно повернулся, лицо его дышало гневом.
– Слова о том, что я любил Эллу? Ты об этом спрашиваешь?
Я кивнула, осознавая, что каждое мое слово может завтра оказаться в интернете.
– Я имел в виду именно это. С того дня, как я встретил ее. До сих пор.
– Тогда почему ты не сказал ей? Вы проводили вместе столько времени, и ты не решился
сказать? Не думал, что ей хотелось бы об этом знать, или, что, возможно, она чувствовала то же
самое?
Он сделал шаг ко мне, потом остановился. Его руки напряглись, голос стал низким,
гортанным, словно Джош говорил сквозь зубы.
– Она никогда, никогда не думала о себе. А почему я не сказал ей... ну, я не думал, что она
готова услышать это. И все еще не думаю.
96
LOVEINBOOKS
34
Я не могла пошевелиться, даже не могла набраться решимости оглядеться вокруг. Мне
потребовалась вся сила воли, чтобы просто остаться на месте, когда так велико было желание
растечься лужей слез прямо посреди зала.
– Проблемы с парнем твоей сестры?
Я повернула голову на звук ее голоса, спрашивая себя, сколько времени Дженна стоит рядом,
и что она услышала.
– Совет, – сказала она. – Меньше думай о своей погибшей сестре и больше о себе.
Не секрет, что Дженна не переносила Эллу. Она доказала это на вечеринке той ночью, когда
моя сестра умерла. Часть меня надеялась, что это был фасад, и она сделала это на публику, чтобы
поддержать свой имидж. Ее слова здесь и сейчас, в приватной беседе, ранили – и неожиданно сильно.
– Что это значит?
– О, я тебя умоляю, Мэдди. Ты слепая? Смотрела на себя в зеркало? Выглядишь ты дерьмово,
а твое поведение напоминает мне Молли. Хочешь стать такой, как она? Хрупкая девушка, которую
все считают сумасшедшей?
– Ты шутишь, Дженна? Ты хоть представляешь, что она…
Дженна перебила меня взмахом руки, саркастическая ухмылка искривила ее губы.
– Я точно знаю, что она пережила. Но они позволили ей вернуться в команду в этом году, так
что, думаю, все прощено.
Я не понимала, почему Дженна нашла это забавным. Ее реакция, честно говоря, была просто
отталкивающей.
Я не собиралась переживать о том, похожа я сейчас на Мэдди или нет. Я не собиралась
провести остаток года, общаясь с Дженной. Мне пофиг на Алекса и его «его-веди-себя-с-ней-
хорошо». Я с ней покончила.
– Я не понимаю тебя. И если честно, не понимаю, почему мы с тобой дружим.
– Потому что ты точно такая же, как я, – ответила Дженна.
Я покачала головой. Я отказывалась верить в это. Та Мэдди, с которой я делила комнату
первые десять лет своей жизни, та Мэдди, которую обожали мама и папа, Мэдди, которая сама
рисовала открытки для бабушки на Рождество, никогда не смогла бы стать такой же жестокой и
корыстной, как Дженна.
– Не соглашайся, если угодно, – продолжила Дженна. – Мы обе знаем, что это правда.
– Нет. Это не так. – Я не знаю, откуда во мне взялась смелость, но мне уже было все равно. Я
ждала три долгих года, чтобы высказать Дженне все, что думала о ней, и я не собиралась отступать. –
Я не такая как ты. Я не использую свои семейные проблемы в качестве оправдания своего отношения
к другим людям, как к мусору под ногами, и я бы никогда не рыдала на плече парня своей подруги,
рассказывая ему про злого папочку или про свои проблемы. Ты решила, что из-за твоих слез Алекс
бросит меня и переметнется к тебе?
Дженна схватила меня за руку и потащила через весь холл в туалет для девочек. Она пнула
дверь в каждую кабинку, чтобы убедиться, что все они пустые. Возле раковин стояли и смотрели на
нас две девушки, и Дженна повернулась к ним.
– Убирайтесь, – завопила она. – Сейчас!
Она захлопнула за ними дверь и приложила ухо к дереву – наверняка, чтобы убедиться, что
никто не подслушивал. Кажется, у сплетников есть своя тактика обеспечения безопасности.
– Ты не общалась со мной почти месяц, позволяя Алексу быть нашим посредником. Я не
знаю, почему и, честно говоря, меня не волнует, потому что все это работает на меня.
– Работает на тебя? Как это все может работать на тебя?
– Алекс любит тебя. Я не отрицаю. Но он не будет мириться с этим…, – она махнула рукой в
мою сторону, – слишком долго.
Я и не пыталась скрыть звучащее в голосе презрение. Я обняла себя руками, и слова
превратились в низкий рык.
– Мириться с чем?
– Ой, да ладно. Ты так сильно ударилась головой?
97
LOVEINBOOKS
Я подумала над тем, чтобы сказать ей чистую правду. Я ударилась о дерево так сильно, что
даже не поняла, кто я, когда очнулась в больнице. Только взгляд холодных мертвых глаз сестры в
больничном морге вернул мои воспоминания. Так что да... сильно.
– В первые пару дней я думала, что ты расстроена, ну, знаешь... переживала из-за сестры и
чувствовала себя виноватой, но вот идут дни, и Алекс отвечает на мои сообщения и отвечает на мои
звонки. – Она сделала паузу и рассмеялась. – Но ты отстранилась даже от него.
– Это не правда, – возразила я.
Она понятия не имела, о чем говорили Алекс и я, сидя у меня дома, не представляла, сколько
раз он сидел спокойно, просто держа меня за руку, когда я отказывалась говорить. Я не отстранилась
от Алекса. Единственный человек, которого я держала на расстоянии, – это Дженна, и это было
намеренно.
– Это правда, и ты это знаешь. Если вынырнешь из омута жалости к себе хоть на секунду, ты
это увидишь.
Я убила свою сестру; кажется, я имею право ощущать себя виноватой, разве нет? Но не это
заставляло меня спотыкаться и запинаться на пути по жизни в качестве Мэдди. Она не только моя
сестра. Она была частью меня, и я знала, что всегда будет. И теперь она ушла. Я скучала по ней, и не
важно, какую ложь я придумала и сколько времени прошло с тех пор, я не могла заставить себя
справиться с щемящим чувством пустоты внутри.
– Ну и что, что я была отстраненной. Этого следовало ожидать, учитывая мои переживания.
Я знала, что никто не задумается над тем, почему Мэдди такая спокойная, прямо как Элла.
Когда мама обеспокоилась этим вопросом, доктора сказали ей, что это нормально, что гнев и
нежелание разговаривать – нормальные этапы процесса взросления.
– Есть разница между тем, чтобы отстраниться и выпасть из жизни, Мэдди. Когда в
последний раз вы с Алексом спали вместе?
Я был искренне смущена. Я не знала ответ на этот вопрос, не могла даже предположить. Он
попытался в ту ночь в моей комнате, но я оттолкнула его.
– Ты даже не помнишь, да? – продолжила она, когда я не ответила. – Когда в последний раз
ты была на свидании с ним или позволяла ему тебя поцеловать? Не носиться с тобой, как нянька, а на
самом деле поцеловать?
– Это не твое дело.
– Ему не сорок, Мэдди. И вы, вроде бы, не женаты. Ему восемнадцать. И ему совсем незачем
оставаться с тобой. – Она наклонилась над раковиной и поправила волосы, глядя в зеркало. – И есть
много других желающих занять ваше место.
– И другие – и это ты.
Дженна обернулась и улыбнулась.
– Я этого не говорила. – Но и «нет» не сказала. – Но я подумала о чем-то другом.
– И о чем же?
– Я хочу быть королевой Снежного бала. Ты уже была в прошлом году. Теперь моя очередь.
Мне было плевать на бал и на девяностодевятипроцентные шансы Дженны стать королевой.
Дженна могла вообще забрать все короны, висящие на зеркале Мэдди, мне было все равно. Я бы
собрала их в коробку и отдала ей уже сегодня вечером, если это то, чего она хотела.
– Насколько я знаю, завтра заканчивается голосование. Может быть, тебе стоит быть
активнее, – сказала я.
Я, может быть, и не интересовалась балом, но ей показывать этого не собиралась.
– Неа. Ты откажешься от участия. Меня не волнует, что ты придумаешь, просто сделай это.
– А если я не хочу?
Она наклонилась, как будто боялась, что кто-то в этой совершенно пустой комнате услышит
нас.
– Ты думаешь, Алекс любит тебя достаточно, чтобы сесть в тюрьму? Он заработал полную
стипендию в Сиракузах, чтобы играть в футбол. Как думаешь, он пойдет на такой риск, чтобы тебя
защитить?
– Алекс ничего не делал! – закричала я. Или, по крайней мере, я думала, что не делал.
– Он знал, что ты собираешься делать. И потом прикрыл тебя. Всегда защищает свою
драгоценную Мэдди. И кажется, выходит, что он тоже причастен. Так что, ты сделаешь, как я говорю,
или я закопаю сначала тебя, а потом его.
98
LOVEINBOOKS
35
Тонкий газетный лист в кармане лежал мертвым грузом, замедляя меня и отвлекая мои
мысли. Я ничего не делала, но постоянно думала обо всем этом. Я не знала, как смогу выяснить это
без Джоша, и мне было любопытно, сможет ли Дженна в случае чего осуществить свою угрозу.
Я вошла в столовую. Все сидели на своих привычных местах: Алекс в главе стола, Дженна
слева от него, пытаясь привлечь внимание. Молли была в конце, три пустых места оставалось между
ней и остальными друзьями Мэдди. Перед ней лежал учебник физики, в руках она держала
карандаш, которым делала пометки в тетради. Молли казалась совершенно не заинтересованной
разговорами вокруг.
Алекс увидел меня и соскочил со стула, махая мне рукой. Я подошла к нему, села на свое
место и притворилась, что мне интересно, о чем болтают он и Дженна. Но Молли выглядела такой
далекой, такой отрешенной.
– Эй, почему ты сидишь одна?
Я всегда задавалась вопросом, почему она никогда не пыталась завести новых друзей,
почему никто, в том числе Джош и я, ни разу не подумали о том, чтобы пригласить ее к нам.
Она подняла от книги взгляд, посмотрела сначала на Алекса и только потом перевела глаза на
меня.
– Так легче. Я пыталась заводить друзей, но, в конце концов, они начинали задавать вопросы,
на которые я не хочу отвечать. Кроме того, мне нравится сидеть одной.
Я отодвинула стул напротив нее и села. Она напомнила мне меня саму в те первые дни в
школе после того, как Мэдди обзавелась друзьями, а я осталась болтаться в пустоте. И сейчас я
воспользовалась этой частью себя.
– Знаешь, они оба смотрят на тебя, – прошептала Молли, наклонившись ко мне.
– Кто? – спросила я, хотя уже догадалась.
– Алекс и Джош. Они наблюдали за тобой с тех пор, как ты села здесь со мной.
Я была почти уверена, что Джош смотрит на меня дольше. Я заметила его взгляд сразу же,
как вошла. Он задержал мой взгляд на секунду, прежде чем презрительно качнул головой и
повернулся к Ким. Алекс, ну... он просто не хотел, чтобы я разговаривала с Молли.
Я наклонилась, надеясь, что Алекс не услышит мои слова.
– Алекс немного заигрывается в няньку, – тихо объяснила я. – А Джош, ну, они с Эллой
дружили, и потому он винит меня в куче вещей.
– Хотела бы я тебе сказать, что скоро все будет хорошо, со временем люди перестанут
относиться к тебе, как к испорченному товару. Но, как видишь, – молвила она, указывая на себя, – это
не так.
Она хихикнула над своими последними словами, и я тоже засмеялась, радуясь тому, что хоть
кто-то не боится говорить со мной честно.
– Да все нормально, я не против игнора. Хоть какая-то смена обстановки.
– Игнор, да? Ну, как скажешь.
Она снова углубилась в свою домашнюю работу, часто поглядывая на меня. Наверное,
думала, что я вот-вот встану и вернусь на свое обычное место рядом с Алексом. Но мне нравилось
сидеть с ней рядом. Даже было комфортно.
Молли перевернула страницу и принялась грызть кончик механического карандаша, тихо
читая вслух условия следующей задачи. Я молча наблюдала, как она трижды стерла и переписала
нужное уравнение.
– Ты все делаешь неправильно, – прокомментировала я и потянулась к ее тетрадке.
Я скопировала уравнение на новую строку, а потом решила его, прописывая шаг за шагом
так, чтобы она точно увидела, как я это сделала.
– Это легко, – сказала я, отодвигая тетрадь в ее сторону. – Ты просто должна проделывать те
же действия каждый раз.
Она посмотрела на мой ответ, потом заглянула в конец учебника, чтобы убедиться, что все
правильно.
– Как ты это сделала? Я имею в виду, ты ведь не дружишь с физикой.
99
LOVEINBOOKS
– Не дружила, – поправила я. С тех пор, как я озаботилась успеваемостью, Мэдди училась
хорошо. – И кроме того, я не так глупа, как все думают.
– Никто не думает, что ты глупая, – сказал Алекс, потянувшись через меня и выдернув
тетрадь из рук Молли.
– Ответ правильный, – сказала Молли. – Я уже проверила.
Алекс взглянул на уравнение, потом на меня, как будто пытаясь выяснить, как я его решила.
Бормоча что-то себе под нос, он бросил тетрадь на стол.
В его глазах мелькнуло подозрение – и это наполнило меня одновременно надеждой и
страхом – надеждой на то, что он понял, кто я, и выведет меня, наконец, на чистую воду, и страхом
перед потоком грязи, которая на меня тогда выльется.
– Элла помогала мне, – протараторила я, молясь, чтобы он купился на мое оправдание. –
Если я завалю физику, то вылечу из команды по хоккею на траве. Она занималась со мной дома,
учила меня, как решать такие задачи.
– Ты могла бы спросить меня, – сказал Алекс. – Я бы помог.
Я и забыла, что он был прилежным учеником и с без особых усилий получал четверки на
курсе подготовки к колледжу. Он мог бы помочь Мэдди, и мне показалось странным, что она никогда
не просила его. За спасением она всегда приходила ко мне.
– Я могла бы многое сделать по-другому, – задумчиво протянула я.
100
LOVEINBOOKS
36
Когда я вернулась из школы домой, папа сидел за кухонным столом, сосредоточив все свое
внимание на чашечке кофе перед ним. Он поднял голову, услышав мои шаги, и попытался
улыбнуться, но улыбка вышла жалкая и измученная. Где бы отец ни был прошлой ночью, он явно не
спал.
– Эй, – произнесла я. – Когда ты приехал домой?
– Пару часов назад, – ответил он. – Мне надо было кое-что доделать на работе, а потом я
поехал к бабушке на ужин.
Могла бы додуматься, что он поехал туда... я надеялась, он поехал туда, но было все равно
приятно знать точно.
– Бабушка передает привет, – сказал папа, мешая ложкой свой кофе. – Я хотел взять тебя с
собой. Подумал, может, если ты немного отдохнешь от школы и поживешь у нее, будет лучше.
Мы в детстве проводили много времени у нашей бабушки. Она разрешала нам есть десерт
перед ужином и никогда не ругала за грязные следы на полу. Даже будучи уже подростком, я любила
ходить туда, любила ее хлопоты и блюда, которые она для меня готовила.
Она рисовала, как я, только лучше. Она умела рисовать и красками. Я никогда не смогу
постичь такое мастерство – всю эту премудрость владения цветом. Я все-таки предпочитала уголь и
карандаши акрилу и маслу. Именно бабушка дала нам с Мэдди наши первые альбомы. На самом деле
это были ее старые альбомы, которые почему-то оказались ей не нужны. Но все равно. Для нас это
были большие листы чистой бумаги, на которых нам разрешили рисовать.
– Я писал тебе несколько раз, но ты не ответила, – упрекнул папа.
Я достала телефон и просмотрела сообщения. Там было три от папы. Я вспомнила, что на
испанском телефон звенел. Учитель одарил меня неодобрительным взглядом, и я выключила звук,
даже не проверив, от кого была смска. Я не знала, что от папы. Я бы тогда ответила.
– Извини, – сказала я и сунула телефон обратно в карман. – Я поговорила с Джошем, как ты и
предложил.
– Ты нашла ответы, которые искала?
– Нет, – проговорила я. – Только еще больше вопросов.
– На какой-то из вопросов я смогу ответить?
Я уселась напротив папы и схватила апельсин из вазы с фруктами в центре стола. Я не был
голодна, но все равно начала его чистить.
– Нет.
– Ну, я здесь, если ты ищешь с кем поговорить.
– Спасибо.
Мы сидели в тишине: отец, сверхсосредоточенный на своем кофе, и я – на отсутствии
активности в доме. Было тихо, слишком тихо. Даже Бейли был заперт в своей клетке, прижавшись
носом к двери.
– Можно я выпущу его? – спросила я, задаваясь вопросом, а что он-то сделал, чтобы
оказаться в заточении.
Папа пожал плечами.
– Конечно, но он будет опять бегать по кругу и выть в комнате Эллы. Через какое-то время
это уже раздражает.
Я открыла щеколду и постучала рукой по ноге. Бейли выбежал наружу, бросив взгляд на
