Текст книги "Остров Серых Волков (ЛП)"

Автор книги: Трейси Нейткотт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

Он ведет нас через пещеру, и меня даже не волнует, что он снова узурпировал контроль. Я едва могу думать, не говоря уже о том, чтобы следовать карте сокровищ. Мой разум – это клубящаяся мешанина детских голосов, поющих: «Она сестре позволила вдохнуть

и смерти осветила этим путь».

Теплая рука сжимает мой локоть. Я подпрыгиваю от этого прикосновения, чуть не раздавив Анну своим рюкзаком, когда разворачиваюсь.

– Прости, – мой голос немного дрожит, но на какую-то долю секунды я действительно начинаю волноваться. Думать это было глупо, потому что Сейди ушла.

– Извини, – снова говорю я, – на самом деле меня здесь не было.

Она идет рядом со мной – пока я был слепа от этого стихотворения, пещера, должно быть, удвоилась в ширину – и сжимает мою руку.

– Я решила простить Гейба.

– Быстро.

Анна кивает.

– Я, конечно же, заберу свою любовь обратно. Он не тот Гейб, который был у меня в голове.

Я думаю о своих новых друзьях и говорю:

– Никто никогда не был тем, кем ты их себе представляешь.

Мальчики так далеко опередили нас, что в ярком свете наших раскачивающихся фонарей они казались всего лишь тенями. Я тяну Анну за руку, и мы ускоряемся.

– А тебе не интересно, почему я его простила?

– Я думаю, что ты сама расскажешь.

– Так и есть! Я хочу сказать, что каждый, кто действительно сожалеет, заслуживает второго шанса. Все, Руби.

И люди могут сказать, что ее голова полна облаков или ее ноги никогда не касаются земли, но они этого не знают. Они совсем ее не знают, и это очень жаль, потому что Анна, возможно, самый лучший человек из всех.

ГЛАВА 31: КУПЕР

Это же засада.

Одна из них ловит мою правую руку. Другая – левую руку.

– Ты хочешь, чтобы я выбрал между ярко-красным и насыщенно-зеленым?

Даже не помня своего прошлого, знаю, что я не тот парень, который пользуется лаком для ногтей.

Но есть еще одна девушка. Румяные щеки. Каштановые волосы. Самоуверенный взгляд

– Я не думаю, что он хочет маникюр, Сейди. – Это другая девушка, с которой я тусуюсь. Точь-в-точь как первая, только тише.

У меня есть час с ними, пока Бишоп сидит с их папой адвокатом и обновляет свое завещание. Я стараюсь не думать об этом.

– Он же парень, – говорит Сейди. – Он сам не знает, чего хочет.

Я пытаюсь вырвать свою руку из ее ладони. Безрезультатно.

Я плюхаюсь обратно на траву. Их задний двор покрыт зеленым ковром, и это немного расслабляет.

– Отлично, – говорю я. – Но ты должна снять его, прежде чем я уйду домой.

– Это же сделка. – Сейди сует мне в лицо две бутылочки лака для ногтей. – Ну, и какой?

– Мне нравится вот этот, – говорит ее сестра. – Он подходит к его глазам.

И вот так я заканчиваю с зелеными ногтями. Они выглядят слегка грибковыми.

Мы все проголодались, но девочки не дают мне обедать с непросохшими ногтями. Самая тихая, Руби, забегает в дом перекусить, и Сейди говорит, что они накормят меня, пока я буду сушить их. Это не такая уж плохая сделка.

– Ты мало говоришь, – говорит она.

– Зато ты слишком много.

– У меня много чего на уме. – Она тычет пальцем мне в лоб. – Что там происходит?

– Я думаю о сокровище, которое закопано на Острове Серых Волков.

Я не уверен, что Бишоп захочет, чтобы я говорил об этом, но это кажется достаточно безобидным. Она всего лишь девочка.

– Сокровище! – Сейди придвинулась ближе ко мне. – А что это за сокровище? Где ты собираешься его прятать?

Очевидно, я не слишком много времени проводил с девушками.

– Это секрет.

– Прямо в дыру, да? – Она тычет меня в плечо. Я отмахиваюсь от нее. – Эй, ты же испортишь свой маникюр. Итак, я права? Это что, прямо в дыре?

– Возможно. Или, может быть, я закапываю его рядом с каким-нибудь случайным деревом.

– А там есть карта?

– Я сейчас её сделаю. – Я открываю один глаз.

Она смотрит на океан с мечтательным выражением лица.

– Могу я получить ключ к разгадке? Только один. Я обещаю, что никому не скажу.

– Ты все расскажешь своей сестре, как только я уйду.

– Ну, пожалуйста! – Она сжимает мою руку. Не обращая внимания на мои ногти. – Обещаю, что никому не скажу. Даже Руби.

Я со стоном сажусь. Я не хочу делиться, но теперь чувствую себя виноватым. Надо было держать рот на замке.

– Одна подсказка, – говорю я. Она наклоняется ближе. – Карта – это стихотворение.

Сейди читает книгу стихов под дубом на заднем дворе. Она нашла ее в кабинете своих родителей.

Я почти напомнил ей, что все еще пишу это стихотворение, так что искать его бесполезно. Но чтение – это тишина. И мне бы не помешала передышка от ее безостановочной болтовни.

Девочки очень утомительны.

Я бреду в сад. В задней части дома есть небольшая теплица. Стеклянное тело, металлические кости.

Руби склонилась над шлангом, намочив волосы. Она выпрямляется во весь рост. Ее личность слишком мала для такого долговязого тела, а личность Сейди слишком велика для нее.

– Здесь так же жарко, как и у Хеллмана. – Я жестом указываю на шланг.

– Ты должен хранить майонез в холодильнике.

– Гм, ладно. Не возражаешь, если я одолжу шланг?

– Тогда он не станет горячем. – Руби протягивает мне шланг. Он все еще включен. А теперь, похоже, я намок.

Я опрыскиваю волосы водой.

– Гораздо лучше.

– Тебе не следует есть горячий майонез.

Я выключаю воду.

– Почему ты так зациклилась на майонезе?

– Ты же сказал, что там жарко, как у дьявола.

– А, ну да. Я стараюсь не ругаться.

– Потому что я девочка?

– Из-за Бишопа.

– Окей. – Она вытирает воду с глаз и направляется дальше в сад. Она все время останавливается перед цветами и рассказывает мне, как будет их рисовать. Сначала это раздражало, но теперь стало забавно.

– Это все неправильно, – говорит она. – Это же пион.

Он розовый.

– А какого он должен быть цвета?

– Ты знаешь, когда солнце садится, оно действительно красное, так что ты знаешь, что завтра будет хороший пляжный день? Я бы покрасила пионы в этот цвет.

– Как бульвар Закатов.

Руби морщит нос.

– Это было не очень хорошо.

– Несмотря на то, что мои зеленые ногти говорят тебе, я не поклонник лака для ногтей.

– Сейди обожает лак для ногтей.

– Технически фанатка. Она же девочка.

Руби бросает на меня осуждающий взгляд.

– Хорошо. Сейди обожает лак для ногтей.

Я смотрю на ее ногти. Ненакрашены.

– Как же это меня угораздило выбрать ядовито-зеленый, а ты не красишь ногти?

– Это было бы очень хорошо! – На ее лице появляются ямочки от улыбки. – А Сейди считает тебя очень милым.

– У меня волосы цвета индийского лавра.

Руби пожимает плечами. Бредет к цементной купальне для птиц в центре сада.

– Ну же! – Она подпрыгивает на цыпочках.

– Он такой же горячий, как и я.

– Майонез, я знаю. Но там была травма.

Руби тычет пальцем во что-то в купальне для птиц. Я наклоняюсь.

Барахтающаяся на мелководье бабочка. Крылья янтарного цвета с черными прожилками. Белый горошек по краям. Её левое крыло разорвано пополам.

Однако реальная проблема заключается в ее середине. Она почти полностью смята.

– Думаешь, мы сможем её спасти? – Руби осторожно вытаскивает насекомое из воды.

Я выхватываю насекомое из ее сложенных чашечкой рук. Положил на край купальни для птиц. Взял маленький камешек.

Камень о камень, и бабочка мертва.

– Зачем ты это сделал?

Я смотрю в ее широко раскрытые глаза и говорю.

– Спасал.

ГЛАВА 32: РУБИ

– Как странно, – говорит Анна своим певучим голосом. – Чарльз Ким стоит совершенно неподвижно.

Я прослеживаю за ее взглядом. В конце длинного туннеля парни застыли под проемом из арочной скалы, как будто магией их превратили в каменные статуи.

– Руби. – Эллиот протягивает руку. Я принимаю ее, протискиваясь между ним и Чарли, и, наконец, поворачиваюсь к пещере перед нами. Послеполуденное солнце струится сквозь трещину в скале, отбрасывая тусклый свет на потолок, с которого свисают сталагмиты. Пещера тянется на мили и мили и кажется бесконечной, когда слабый свет исчезает в темноте. Это абсурдно, но я не могу отделаться от мысли, что пещера больше самого острова.

Мы стоим на краю обрыва. Слева от меня высохшее дерево образует вершину искусственной лестницы. Сверху свисают комья земли, пока не упадут с высоты в сотню фунтов на почву, усеянную сталактитами.

– Эй! – Пещера снова и снова возвращает нам голос Анны. С каждым эхом моя улыбка становится все шире.

Эллиот сжимает мою руку.

– Мы обязательно найдем его. Мы действительно собираемся его найти.

– Нет, это не так, – Гейб сердито смотрит на меня. – Остров не отдаст сокровища, пока Руби не скажет правду.

– Это не значит оставаться невидимыми только потому, что Руби хранит тайну. Либо они здесь, либо их нет. И вот они здесь. Я это чувствую.

– Ты чувствуешь сокровище, а я не могу слышать остров? Как скажешь, Эллиот. – Гейб толкает плечом Эллиота, когда тот продвигается дальше в пещеру.

– Прекрасно, ты прав. Остров делится своими планами только с парнями, которые насилуют девушек.

Гейб толкает Эллиота к стене. Он стал выше на целый дюйм с тех пор, как стряхнул с себя свою тайну.

– Держись подальше от меня.

Я ожидаю, что Чарли вмешается – он всегда хорош для бессмысленного безрассудства, – но парень сейчас неподвижно стоит в стороне.

– Ты ревнуешь, – говорит Гейб. – Так вот что это такое, верно? Ты считаешь, что остров должен говорить с тобой, а не с каким-то куском дерьма вроде меня. – Он замахивается, чтобы ударить его, но Эллиот уклоняется, и вместо этого кулак Гейба врезается в плечо Эллиота.

– Это гены! – Эллиот выбрасывает кулак. Гейб сгибается пополам, схватившись за живот.

Они так сосредоточены друг на друге, что не замечают, как подходят к обрыву. Это, кажется, вывело Чарли из ступора.

– Ладно, ничего себе, вы оба такие крутые. Девочки – это лужицы гормонов на полу. Я едва могу это вынести. Но, может быть, не стоит быть жестким и мертвым? Вот, какими вы станете, если сделаете один шаг влево.

Но ребята не слушают, или им все равно.

Если бы Сейди была здесь, она бы встала между этими красивыми мальчиками и сказала что-нибудь вроде: «Давай займемся любовью, а не войной.»

Но впервые за целую вечность я думаю, что мне не нужно, чтобы сестра говорила за меня. Я запрокидываю голову и кричу. Акустика пещеры и эхо, которое она создает, придают моему крику песенное звучание. Это грубый звук, который слышите, когда только вы и губная гармошка сидите возле костра; страх и надежда смешались вместе.

Гейб и Эллиот замирают. Чарли бросает на меня озадаченный взгляд. Анна подмигивает.

– Там вор с картой, а вы двое попусту тратите время на борьбу. Если вы не возражаете, я хотела бы найти сокровище.

– Прекрасно сказано, – говорит Анна, беря меня под руку и ведя нас к краю обрыва. Мы включаем фонари и спускаемся вниз.

Чарли спешит за нами, оставляя Эллиота и Гейба либо следовать за ним, либо убивать друг друга. Минутой позже их поступь раздается на лестнице.

– Думаешь, мы уже под водопадом? – спрашивает Чарли.

– Судя по моему компасу, мы направляемся на север, – говорит Эллиот, и в его голосе слышится рокочущий остаток прежнего гнева. – Мы, вероятно, направляемся в чрево самой южной горы.

– В сердцевину. – Чарли разражается хихиканьем. Это правда, что говорит моя мама: мальчики могут вырасти, но они никогда по-настоящему не взрослеют, даже когда начинают называть себя мужчинами.

Я крепко держусь за перила, хотя грубое дерево жалит меня занозами. Не отпускаю его, когда замечаю гигантского жука с сотнями ног, бегущего в нескольких дюймах от моей руки.

Наш спуск кажется бесконечным. Ноги и задница начинают гореть, как и каждый мускул всего тела. Моя сестра использовала бы это как доказательство того, что мое отвращение к командным видам спорта и людям в целом вредит здоровью.

Эллиот останавливается на последней ступеньке, оглядывая землю перед нами. Судя по его улыбке, можно было подумать, что мы открыли Шангри-Ла.

– Руби, – говорит он, пятясь к центру пещеры, – мы заставим Сейди гордиться нами.

А потом он сразу же опрокидывается.

Он падает на спину, запутавшись в рюкзаке, и лежит, как черепаха, перевернутая брюхом вверх, когда мы подходим. Чарли пинает его.

– Я думаю, ты действительно произвел на нее впечатление, – говорит он.

– Он даже не споткнулся, – говорит Анна. – Просто упал.

Эллиот закатывает глаза, но его губы подергиваются в улыбке. Быстрым движением он сбивает Анну с ног. Она пытается удержаться, но рюкзак перетягивает, и девушка падает с громким воплем сверху на Эллиота.

– Ты должна быть легкой, – говорит он, немного запыхавшись. – Как же так получилось, что ты весишь пятьсот фунтов?

Анна сбрасывает рюкзак и перекатывается на спину. Она смеется переливающимся смехом, как смеяться может только Анна. Затем к ним присоединяется Эллиот, его смех напоминает грохот камней, отразившийся от стен пещеры. Это смех, который парень не слишком часто отпускает на волю, смех как будто особенный подарок.

Мы с Чарли бросаем наши сумки и садимся на каменистую землю, скрестив ноги. Я включаю фонарик.

Анна пинает Гейба по ноге, но он, словно статуя, возвышается над нами: зубы сжаты, руки скрещены на груди, взгляд прикован к сталагмиту над головой.

– Я не собираюсь валяться в грязи.

– А что такое капля дождя в разгар ливня? – задает вопрос Анна.

– О чем это она? – спрашивает Гейб у Чарли.

– Так говорит моя прабабушка, Габриэль. А это значит вот что: ты уже грязный, так что садись, – она дергает его за шорты, и он падает на землю. – Подумать только, мне когда-то нравился такой упрямый мальчишка.

Огромные глаза Гейба устремлены на Анну. Щеки у него красные-красные.

– Это ты про меня?

Анна отмахивается от него.

– А я думала, что ты просто прелесть. Но на самом деле дело не в этом. Дело в том, что ты еще и полный идиот.

– Она права, – говорит Эллиот. – Был один случай, когда ты доверился веревочным качелям Чарли.

– Я верил, что мой друг не попытается убить меня.

– А как насчет того, что ты испек миссис Ким запеканку, потому что Чарли сказал тебе, что Стелла умерла?

– Откуда мне было знать, что Стелла – это ее машина?

Эллиот ухмыляется.

– А еще было время, когда ты водил Мию Штейн смотреть этот фильм ужасов, хотя все знают, что у Мии Штейн есть эта пунктик насчет крови и потери сознания.

– Это потому, что Чарли сказал мне, что она умирала от желания увидеть его! – Гейб смеется. – Может быть, я и идиот, но можем ли мы согласиться, что Чарли ублюдок?

– Я уже.

Я смотрю на них всех и поражаюсь. Как же так получилось, что после целеустремленно одинокого года так много моего собственного счастья оказалось заключено в их счастье? Но одиночество – это коварный дьявол, который обманывает вас, заставляя думать, что вы одиноки по собственному выбору. Только когда вы встречаете людей, которые заставляют вас чувствовать себя частью чего-то реального, он шепчет вам на ухо: «Видишь ли, я всегда был одинок.»

Я откидываюсь назад и закрываю глаза.

Это идеальный момент. Как безмятежные волны, которые набегают на берег как раз перед тем, как океан становится буйным.

– Привет Габриэлла.

И вот как раз в этот момент надвигается буря.

ГЛАВА 33: РУБИ

Путь дальний постепенно

Отыщешь при звездАх.

Ронни Ленсинг – это башня крепких мускулов. Жесткая улыбка, жесткий взгляд, жесткие слова. Даже кончики волос выглядят достаточно острыми, чтобы поранить до крови.

Он выходит через проем, спрятанный за лестницей, по которой мы спускались раньше.

– Думаю, они охотятся за нашим сокровищем, – говорит он странно бледному мальчику, который следует за ним. Я не знаю его имени, он на два года старше меня, но с белоснежными волосами и почти бесцветными глазами парень, словно призрак, плывет за Ронни, куда бы тот ни пошел.

– Ронни? – Анна морщит лоб. Она моргает пару раз. – Ты украл нашу карту?

Он наклоняет голову, проходя под низко висящим сталагмитом, направляясь к нам.

– Просто присматриваю за тобой.

– Ты же сказал, что идешь в поход, – говорит Анна, и ее голос становится все более сильным и уверенным. – Мы были здесь первыми. Это наше сокровище.

Ронни останавливается. Он разводит руками.

– Какое сокровище, Анна? Мы с Эшем следовали по карте. Проверили эту бессмысленную дыру. Обошли всю эту пещеру, и да, мы знали, что в стихотворении говорится о каком-то подземном месте, потому что я подслушал, как мистер Роллинс рассказывал об этом прабабушке много лет назад, и ничего не нашли. Пора отправляться домой.

Эллиот закатывает глаза.

– Да, я так не думаю. Ты солгал своей сестре и украл нашу карту. Кроме того, ты колоссальный придурок.

Губы Ронни резко сжимаются. Он бежит к Эллиоту, яростно отталкиваясь ногами о землю. Я почти ожидаю, что почва содрогнется от его силы. Эллиот встает, прижимая кулаки к бокам, готовый замахнуться. И тут Ронни начинает кричать.

Время идет шиворот-навыворот. Он достаточно медлителен, чтобы я успела заметить, как Эллиот на бегу поднимает клубы пыли, выражение ужаса на лице Анны, боль во всем теле, когда я отрываюсь от земли. Но это тоже очень быстро. Так быстро, что Ронни проваливается, а между ними возникает пустота.

Мы останавливаемся у подножия лестницы. Нет времени разглядывать провал в земле. Нет времени обсуждать тот факт, что Ронни болтается на кончиках пальцев. Нет времени упоминать о кольях, усеивающих дно ямы. Я обнимаю Анну за плечи, и она падает рядом со мной.

– Вы можете забрать свое сокровище, – кричит Ронни. Капельки пота проступают на его лбу. – Мне плевать на эту пещеру. Просто поднимите меня.

Мальчики опускаются на колени и помогают Эшу вытащить Ронни из ямы. Они ворчат, стонут и ругаются, как моряки на корабле, но все же вытаскивают его обратно. Глаза парня широко раскрыты, тело дрожит. Это проявился Ронни Ленсинг, которого, я уверена, до этого момента не существовало.

– Я была уверена, что ты сейчас упадешь, – говорит Анна, бросаясь к брату и крепко обнимая. Все его тело обвисает от ее прикосновения, и на какую-то долю секунды он впитывает ее заботу. Но только на секунду. Только до тех пор, пока Гейб не спрашивает.

– С тобой все в порядке?

Ронни высвобождается из объятий Анны.

– Ты волнуешься за меня, Габриэлла? – Его руки пробегают по волосам, увеличивая высоту шипов. – Это восхитительно.

– Хватит, – говорит Анна. – Ядовитые слова способны отравить больше жизней, чем ты думаешь.

Ронни игнорирует ее.

Эш встает между мальчиками.

– Давай просто уйдем, парень. Я не собираюсь убивать себя ради сокровища, которого, как мы оба знаем, здесь нет.

Взгляд Ронни скользит к провалу, который почти поглотил его.

– Да, хорошо. По крайней мере, в качестве утешительного приза Габриэлла тоже не выйдет отсюда богачом. Пойдём, Анна.

Ее руки трясутся.

– Эм. Я думаю, что останусь со своими друзьями.

– Друзьями? – Ронни скалится, обнажив зубы, способные резать бриллианты. – Ты думаешь, они смотрят на тебя и видят друга? Они видят хорошую приятельницу. Кроме Габриэллы. Он видит приятельницу и кого-то, с кем можно посмеяться над мальчиками.

Эллиот вскакивает на ноги. Чарли следует за ним. Я хочу, чтобы они были быстрее и разбили лицо Ронни, но они, кажется, ждут от Гейба разрешения.

– У меня нет отца, – говорит Гейб, вставая, – но знаешь что? – Гейб меньше чем в футе от Ронни. Он наклоняется к нему и шепчет: – Я все еще вдвое больше мужик, чем ты.

В какой-то момент я уверена, что Ронни рванется вперед и набросится на Гейба. Костяшки его пальцев белеют, когда он сжимает кулак. Но потом Ронни отступает назад. Он смеется, как будто это шутка, которую мы не сможем понять, так как слишком глупы.

– Вы, неудачники, развлекайтесь, разыскивая то, чего не существует.

Ронни пробирается к лестнице, Эш следует за ним, как выцветшая тень. Мое сердце все еще бешено колотится, когда Ронни резко оборачивается. Швыряет в Гейба Остров Сокровищ.

– Наслаждайся этой историей, Габриэлла. К тому времени, как ты вернешься домой, там будет написано, что ты кружишь над Уайлдвеллом.

– Честное слово, Ронни, – вздыхает Гейб. – Да кого это вообще волнует.

Пока Ронни и Эш выбираются из пещеры, мы осматриваем провал. Он словно вырезан в каменистой земле, будто зияющая пасть открывается острыми металлическими зубами. Замок, кажется, сломался под весом Ронни. Под сильным толчком сгнившая от времени древесина, провалилась, открывая пятнадцатифутовую яму. Только удача спасла нас от падения вниз, когда мы сошли с лестницы.

Ронни и Эш покидают пещеру, кажется целую вечность, так долго, что чувство вины исчезает с лица Анны, а гордость убаюкивает Гейба. Через полчаса Эллиот начинает нервничать из-за предстоящего.

– Повтори мне, пожалуйста, подсказки, Руби.

Ночь наступает сходу,

И тьма подходит близ.

Пусть в теней окруженьи –

Ты свой задушишь страх.

– Отлично. Мы находимся в темной пещере. А что дальше?

«Путь дальний постепенно

Отыщешь при звездАх.»

– Похоже, нам придется переждать здесь всю ночь. Может быть, увидеть звезду сквозь трещину в потолке.

– А потом?

– Будь осторожен, друг мой,

Не дай себя ты сбить,

Стал ручеёк потоком –

Он может и убить.

– Здесь должна быть река, – говорит Эллиот. – А что еще может просочиться и превратиться в поток?

– Кровь, – говорит Чарли.

Эллиот морщит лицо.

– Очень болезненно.

– Я могу умереть здесь.

– Прекрати это говорить, или я тебе врежу по морде.

Чарли ухмыляется.

– Я бы хотел посмотреть, как ты это сделаешь.

– Я действительно так и сделаю, Чарли. Серьезно.

Анна пинает меня ногой.

– Давай обыщем эту пещеру в поисках сокровищ. Если мы будем ждать этих ребят, то никогда ничего не добьемся.

Мы поднимаемся с прохладной земли, оставляя свои рюкзаки позади.

– Подожди, – говорит Эллиот, дергая меня за шорты, – вам не следует идти туда одним.

– Эллиот, – говорю я сквозь стиснутые зубы. – Мы же девочки, а не малыши. Мы не хуже вас сможем обнаружить люки в полу.

Я топаю прочь, Анна следует за мной по пятам.

– Он же такой Торн. Я не могу позволить никому другому сделать это открытие.

– Я думаю, он хотел провести время с тобой, – говорит Анна, тяжело дыша, в попытке догнать меня.

– Ох.

– Все в порядке. Твоя речь все еще очень хороша.

– Правда?

– О, да, – отвечает она. – Я, пожалуй, приберегу это на потом.

Никто из нас пока не хочет исследовать пещеру за лестницей, поэтому мы направляемся в дальние уголки этой пещеры. Кажется вполне возможным, что мы могли бы пройти в этом направлении много миль. Может ли простираться до самого дна ямы?

– У меня появилась мысль, – объявляет Анна, как будто ее голова не полна ими. – Кто бы ни написал это стихотворение, он хотел, чтобы клад был найден, даже если остров этого не позволит.

– Следующая подсказка?

Она кивает головой.

– Хотя это было бы романтично – задержать дыхание ради какой-то особенной звезды.

Мне требуется некоторое время, чтобы проанализировать все. Мы использовали осязаемые подсказки: грубо вырезанные символы, изображение волчьей морды, воющей на луну, шум водопада. Анна права: ночное небо слишком изменчиво, чтобы указать следующий шаг.

– Разрезанный квадрат – это наша звезда. Мы должны искать именно это.

– Точно. – Она улыбается. – Ну, разве мы не фантастическая команда?

Мне нравится, как это звучит, и пока я размахиваю фонариком в поисках символа, я повторяю ее снова.

– Фантастическая команда.

Мы обходим вокруг сталактитов по земле, усеянной потрескавшимися камнями. Воздух здесь, по меньшей мере, на двадцать градусов холоднее, чем на поверхности, и я жалею, что не натянула толстовку, прежде чем идти дальше в пещеру.

– Руби? – зовет Анна через некоторое время. – Ты помнишь тот день в пятом классе, когда смотритель парка говорил с нашим классом о безопасности в дикой природе?

– Нет. – Мне бы очень этого хотелось, учитывая, что мы находимся у входа в пещеру, которая, если мы не будем осторожны, может поглотить нас целиком.

– Он спросил класс, что нам нужно, чтобы выжить. Затем обратился к девушке, которая сказала: «Еда и вода». И позвал мальчика, который сказал: «Огонь и кров». А когда подошел ко мне, я сказала: «Надежда и любовь». – Она делает паузу и переводит взгляд на меня. – Я сказала ему, что надежда дает тебе волю к выживанию, а любовь делает выживание достойным этого. Он сказал, что я слишком мечтательна.

Тени поглощают солнечный свет, когда мы продвигаемся дальше в пещеру, и мое тело уже достаточно устало, чтобы поверить, что мы прошли наш путь в ночное время. Что-то хрустит под ногами, хрупкое, как старые кости.

– Тогда у меня были друзья. Это было как раз перед тем, как я начала брать плату за свою компанию, и они перестали просить меня тусоваться, потому что им всегда было нужно только мое присутствие. В тот день я случайно услышала, как они говорили, что рейнджер был прав. Я была слишком счастлива. Слишком кроткая, тонкая и мечтательная. Они находили это забавным, потому что я не сплю. – Анна спотыкается о камень и хватает меня за руку, чтобы не упасть. Я крепко сжимаю ее. Даже когда она больше не качается, я по-прежнему ее не отпускаю. – Я помню, как сидела за этими двумя девушками-близняшками, а та, что пониже, наклонилась к высокой: «Представьте себе, что вы застряли в глуши вместе с Анной Ленсинг.» Я помню, как та, что повыше, наклонилась к коротышке. Я помню это, потому что она сказала самое приятное, что кто-либо когда-либо говорил обо мне: «Я лучше останусь наедине с ней и ее надеждой, чем со всеми остальными. "

– Доказательство того, что я была умным ребенком, – говорю я, но имею в виду совсем другое. Я должна была поговорить с ней, должна была стать ее другом. Не надо было позволять словам Сейди так много значить.

Мы огибаем низко висящий каскад сталагмитов. Вода стекает с кончиков и лужицами ложится на землю. С другой стороны воздух затхлый, с легким запахом смерти.

– Руби!

Я иду на голос Анны. Мой фонарь освещает ее сгорбленную фигуру перед плоским камнем. Она откидывается назад, и вырезанный квадратный символ становится поразительно черным в ярком луче. Мысленно я использую его острие, чтобы нарисовать нашу звезду.

Мы нашли следующую подсказку.

ГЛАВА 34: РУБИ

Будь осторожен, друг мой,

Не дай себя ты сбить,

Стал ручеёк потоком –

Он может и убить.

Мы возвращаемся и видим, что Эллиот стоит на каменной плите, освещенный, как Бог. Луч света, льющийся из трещины в потолке, покрыт пылью и мутен, как вуаль, отделяющая Эллиота от всех нас. Совсем как Торн, думаю я, хотя думаю это в основном с нежностью.

– Уже поймал звезду, Эллиот?

Его взгляд пересекается с моим, но быстро возвращается к щели в камнях наверху. Ямочки на его щеках становятся розовыми и красными.

– До вечера не узнаю.

Анна бросает на меня взгляд, говорящий, что пора положить конец его смущению, и я так и делаю. Взбираюсь на камень, ноги дрожат, когда я взбираюсь. Он делает вид, что не замечает меня, но когда выгибает шею назад, то сглатывает. Я кладу свою руку в его ладонь.

– Я думала, ты хочешь быть тем, кто открыл звезду. Вот почему… раньше.

– Это что, извинение?

– Да?

Он сдерживает улыбку.

– Это было действительно ужасно.

Я смущенно говорю:

– Мне еще никогда не приходилось извиняться ни перед кем, кроме Сейди!

ллиот придвигается ближе. Наши плечи соприкасаются.

– Это потому, что ты никогда ни с кем не разговаривала.

– Держу пари, ты хорошо умеешь извиняться, – говорю я.

– Потому что представители власти постоянно просят меня о репарации?

Я закатываю глаза.

– Люди, которые используют такие термины, как представитель власти и репарация, как правило, не являются теми людьми, которых представители власти просят сделать репарации. Просто чтобы ты знал.

– О Боже, – простонал Чарли. – Это будет продолжаться вечно. Либо поцелуй, либо давай исследуем пещеру.

Мое лицо становится таким же красным, как и у Эллиота. Он спрыгивает с камня и бьет Чарли по бицепсу.

– Ты очень хороший друг.

Чарли протягивает руку Анне.

– Помассируй меня, Анна Банана. Мне нужна вся сила, если я хочу найти звезду раньше моего врага, Эллиота.

– Никому не нужны никакие силы, чтобы найти её. Мы с Руби уже это сделали.

– Ты должна идти первой, – говорит Эллиот, закидывая рюкзак на плечо. – Это лучше, чем твои извинения.

– Пошли Анну, она же лилипутка.

– Во мне пять футов роста, Габриэль. И я все еще здесь. – Она свирепо смотрит на него, а потом садится на землю. Щель между стеной пещеры и камнем с разрезанным квадратом выглядит еще меньше рядом с ее неуклюжим рюкзаком. Анна протискивается между камнями, застревая плечами. Она пытается выкрутиться, чтобы мы могли снять рюкзак, который забыла снять, но девушка едва может пошевелиться. – Подтолкните меня, ребята.

Взгляд Гейба скользит по заднице Анны. Он резко поворачивается ко мне лицом.

– А что толку, если Руби не хочет говорить правду?

Чарли опускается на колени позади Анны.

– Дело в том, что нам предстоит исследовать крутой туннель.

– Не торопитесь, – голос Анны приглушенно доносится из глубины пещеры. – Я уверена, что в этом черном, как смоль, туннеле нет ни змей, ни других существ.

– Змеи? – настороженно спрашивает Чарли. – Ты ничего не говорил о змеях, Эллиот.

Анна дико брыкается.

– Толкни меня, или я убью тебя, Чарльз Ким.

Это происходит очень медленно. Чарли проталкивает ее, а мы с Эллиотом прихлопываем верх ее рюкзака. Анна ползет вперед на животе, а Гейб попеременно то пялится на ноги девушки, то смотрит на пол пещеры с виноватым выражением лица. Тело Анны исчезает в дыре, потом исчезают и ноги.

Мальчики и я толпимся вокруг отверстия.

– Анна? – Гейб просунул голову в дыру. – Ты все еще жива там, внутри?

В щель просовывается маленькая рука. Попадает Гейбу в глаз.

– Фонарик.

Я бросаю ей свой. Он исчезает в дыре.

– Попасть внутрь – самое трудное! – слышится из глубины туннеля. – Она расширяется через несколько футов. Здесь тесно, но я могу стоять.

– Это все равно, что сидеть с нами, – говорит Гейб.

– Я все слышу! – Ее голова появляется у входа в туннель, ослепляя нас светом. – Было бы проще всего, если бы вы не протискивались сюда со своими рюкзаками.

Гейб хмурится.

– Мы не можем оставить здесь мой рюкзак. Там вся еда.

– Должно быть, Бог сделал тебя таким красивым, чтобы искупить глупость, – говорит Анна. – Просунь рюкзак перед собой.

Гейб стряхивает с плеч рюкзак. Пинает его через отверстие. Потом сам пролезает в трещину, изгибаясь в талии, чтобы прошли плечи. Его слова заглушает каменная стена, когда он спрашивает:

– Ты действительно думаешь, что я красив?

Чарли, Эллиот и я следуем за ним, проскальзывая через узкую щель и выходя в черноту, прерываемую ореолами света. Даже с включенными фонарями туннель темный, серо-коричневые стены окрашены нашими чернильными тенями. Пещера достаточно высока, чтобы Анна могла стоять, но едва-едва. Я пытаюсь согнуться, но мой тяжелый рюкзак тянет вниз, и вместо этого я ползу.

Анна идет быстрым шагом, пока Чарли не начинает скулить о своих коленях, а Эллиот кричит ей, чтобы она притормозила. В ответ девушка отвечает Чарли, что впереди колония летучих мышей, и это только делает следующий час еще более мучительным для всех.