Текст книги "Легкое сумасшествие по имени любовь"
Автор книги: Трейси Броган
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)
– Ничего, Дез.
– Тогда почему ты ушла? – Его голос дрогнул от досады.
– Потому что испугалась! – выпалила я.
И это действительно было так. Обидная правда, которую я так не хотела признавать. Мое влечение к нему грозило все испортить. Я не могла позволить ни одному мужчине иметь надо мной такую власть. Ни за что – после всего, что произошло у меня с Ричардом.
Дез потер подбородок и неторопливо выдохнул:
– Сэди, я не кусаюсь.
– Я знаю. – В глубине своего прискорбно редко пускаемого в ход интеллекта я это сознавала.
– И обычно я не настолько… спонтанный и остро реагирующий.
Я заметила, что его губы дернулись.
– Просто все это застало меня врасплох, – пролепетала я.
Он подошел к дивану и сел, запустив пальцы в волосы. После долгой паузы спросил:
– Давно вы развелись?
– Примерно год назад. – Тринадцать месяцев и двадцать три дня.
Он снова посмотрел на меня, потом похлопал по дивану рядом с собой.
– Это все упрощает.
Я села рядом с ним, поражаясь его терпению. Видимо, когда я изучала «Полное руководство по свиданиям для идиоток», он изучал «Руководство по свиданиям с полными идиотками».
– Надеюсь, ты прав. Ты нравишься мне, понимаешь? Но ты постоянно сбиваешь меня с толку.
Его лицо смягчилось:
– А ты меня. И что мы будем с этим делать?
Это был мой шанс элегантно вывернуться. Можно было ответить «прости, но я к этому не готова». А можно было остаться и посмотреть, как все пойдет.
– Может, сбавим немного темп? Я имею в виду, поменьше физиологии. Давай попытаемся? – предложила я.
– Давай, – ответил он, кивнув, и откинулся на спинку дивана.
– Правда? – Я была приятно удивлена. Вот Ричард… ой, да кого волнует, что бы сделал Ричард.
Дез подарил мне первую после моего прихода искреннюю улыбку:
– Конечно, Сэди. Можно и сбавить. Я ведь почти никого не знаю в Белл-Харборе. А мне нужна компания. С приятными дополнениями или без.
Компания? Да, компанию я могу ему составить. А о приятных дополнениях можно поразмыслить на досуге. Или нет. Кажется, это он решил оставить на мое усмотрение.
– Ладно, – ответила я.
– Отлично, – кивнул он.
И мы продолжали сидеть, скованные по рукам и ногам издевательским договором не заниматься сексом. Неловкая пауза затянулась, и Дез потер руки.
– Слушай, хочешь посмотреть фильм? – спросил он.
Этим обычно занимаются пары, у которых нет секса? Я догадывалась, что да.
– Давай.
Мы расположились на мягком диване с выпивкой, закуской и каким-то фильмом про плохих парней, полным стреляющих пушек и немотивированного насилия. Сюжет меня совсем не зацепил, зато было так приятно прижиматься к Дезу. Он расположился на длинной стороне углового дивана, вытянув ноги, а я свернулась на короткой, приткнувшись к нему.
В конце концов я набралась смелости и положила голову ему на плечо, а он приобнял меня. Это был такой длинный день. А я была так измотана. И внезапно мой собственный всхрап меня разбудил. Я была сбита с толку, и мне понадобилась пара секунд, чтобы понять, что мы оба уснули. Фильм давно закончился.
Дез заложил руку за голову, повернувшись лицом к локтю. Моя рука обхватывала его талию, а голова упиралась в живот. Я слегка приподнялась и тут заметила темное, идеально круглое пятно на его футболке от – какой ужас! – моей слюны!
Я уснула и обслюнявила его живот. Проклятие! Я вытерла рот тыльной стороной ладони, пытаясь понять, как поступила бы мисс Идеальные Манеры. Я посмотрела в лицо Деза, такое спокойное. Губы его были слегка припухшими. Он легонько засопел, вздыхая о чем-то, происходящем во сне, и я понадеялась, что была в нем пленительной звездой. Я воспользовалась возможностью рассмотреть его получше. Он был прекрасен. И я была уверена, что если он заметит пятно от моих слюнок на футболке, то будет смеяться и шутить. Потому что это в его духе. Какую бы глупость я ни вытворила, его это веселит.
Мое сердце переполняли нежные чувства. Разве не может быть, что его обаяние и притягательность вовсе не плод моего воображения? Разве не возможно, что он вовсе не очередной мудак, искусно притворяющийся хорошим парнем? А вдруг он и впрямь хороший парень? Они существуют! И одного из них удача привела прямо ко мне. (А дальше что? Единороги?)
И на меня снизошло очередное чудесное озарение, еще более прекрасное: даже если всему этому суждено было продлиться совсем недолго, даже если к концу лета я вернусь в Гленвилл, а Дез получит назначение во Внутреннюю Монголию, я все равно хочу побыть с ним. Я хочу его. Я могу быть с ним прямо здесь и сейчас, и этого довольно.
Доди не уставала повторять, что жизнь слишком коротка, чтобы отказываться от веселья. Через девяносто шесть часов мои дети вернутся домой, и если я хочу выжать из этих нескольких дней все, то пора бы и начать. Я прильнула к нему и легонько поцеловала в губы, напугав его. Дез заморгал, пытаясь сообразить, что происходит.
– Сэди?
– Я передумала, – сообщила я, стараясь придать голосу чувственности.
– Что? – Он все еще не до конца проснулся.
Я снова поцеловала его.
– Я передумала бояться. Давай перейдем к приятным дополнениям. – Я задрала его футболку, обнажая живот, и наглядно продемонстрировала свои намерения, заодно удачно скрыв пятно от слюны.
Поняв, что я задумала, он положил ладонь на мое запястье.
– Ты не обязана, Сэди. Это не помешает нашим отношениям.
– Но разве ты этого не хочешь?
– Черт – да. – Его голос прозвучал хрипло.
Мой взгляд медленно прошелся по его телу, а затем вернулся к лицу.
– Я тоже. Уверена в этом.
Он посмотрел на меня потемневшим взглядом, а затем вздохнул так, будто до того сдерживал дыхание. Его рука скользнула вдоль моей и дальше – к ямке на шее под затылком. Он притянул меня поближе, и я без всяких уговоров охотно прижалась к нему. После чего, найдя его губы, прильнула к ним страстным поцелуем, услышав, как он в ответ застонал от радости. Улыбнувшись и не отнимая губ, я провела рукой по его животу, чувствуя, как подрагивают и сжимаются мышцы.
Казалось, что жар, исходящий от кожи Деза вот-вот расплавит мои пальцы, такие мягкие и горячие. Проникая все дальше под футболку, я изучала и ласкала его, целуя, пока он снова не застонал от удовольствия и не встал с дивана, чтобы тут же заключить меня в крепкие объятия.
Нетерпение сменило благоразумие, пока я стаскивала с него футболку, а он с меня – сарафан. Я порадовалась, что надела свой самый удобный бюстгальтер, когда он одним движением расстегнул его и отшвырнул куда-то вглубь комнаты. Я смеялась, снова нервничая и стыдясь, пока он не приблизил свое лицо к моему.
– Ты прекрасна, Сэди, – прошептал он.
И в эту минуту я ему поверила.
ГЛАВА 16
Я продефилировала к парадной двери коттеджа Доди с гордой улыбкой на припухших губах. Доди и Фонтейн у кухонного островка пили утренний кофе.
– Привет, шалунишка! – окликнул меня Фонтейн. – Так этот грязный негодяй удерживал тебя всю ночь? Я должен засвидетельствовать, что он погубил твою репутацию!
Я поцеловала Фонтейна в щеку.
– Погубил, погубил, это чистая правда.
Доди обняла меня.
– Милочка, это просто восхитительно! – произнесла она. – Ничто не может заставить личико девушки так чудесно зарумяниться, как удачный поход на соломник.
– Сеновал, – поправила я.
– Э… что? – Она вопросительно уставилась на меня.
– Ничего. Много интересного я пропустила за эту ночку?
– Ты ничего не пропустила. – Фонтейн помотал головой. – Ну а теперь давай подробности. Как это происходит у вас, гетеросексуалов?
Я наливала себе кофе, уставившись в потолок. Прошлая ночь была райской, и я не собиралась вдаваться в детали. Мне хотелось наслаждаться сладостными воспоминаниями о ней без пошлых комментариев Фонтейна. Я хотела побыть в неге своего бездумного распутства, прежде чем мозг включится и неизбежно устроит мне выволочку.
– Это было волшебно, – пропела я.
Фонтейн сделал нетерпеливый жест.
– И что дальше?
– Ничего. Я слишком устала, чтобы обсуждать эту тему. Возьми меня с собой, когда поедешь по магазинам, – узнаешь больше.
– Окей, – согласился Фонтейн. – Кстати, Пенни ждет твоего звонка. Она вроде бы говорила что-то о стирке.
Пружинящим шагом я буквально взлетела в свою комнату. Я взбила хорошенько подушки и бросилась на постель, заметив мимоходом, что сегодня она уже не казалась такой уныло, издевательски пустой. Прошлая ночь была потрясающей. И не только в первый раз, в который, надо признать, мы слегка поторопились (ну он же не виноват, что я бросила его в таком напряжении в начале вечера). Второй раз был просто потрясающим. Это было все равно что плавать на плоту, устланном шелковистым норковым мехом, в бассейне, наполненном пенящимся розовым шампанским, смакуя бельгийский шоколад, пока Брэдли Купер делает тебе массаж ступней. К третьему разу мы выдохлись и занимались любовью как в праздное воскресное утро, когда нечем заняться, кроме как скоротать время в постели.
Я и забыла, каким радостным занятием может быть секс. Чистой радостью. Я потянулась, разминая затекшие мышцы, и набрала Пенни, которая немедленно сняла трубку. Мы принялись взволнованно перебивать друг друга.
– Угадай, что произошло!
– Нет. Ты угадай!
– Я переспала с Дезом.
– Я беременна!
– Как?
– Ты… что?
– О, черт!
– Вот черт побери!
Мы с Пенни не веселились так с тех пор, как Скотт Николсон врезался на скейтборде прямо в почтовый ящик, потому что она посветила перед ним своим спортивным лифчиком.
– Почему ты не сказала мне вчера вечером? – спросила я.
– Я тогда еще ничего не знала! Я сделала тест только утром. А как ты очутилась в постели с Дезом?
Мы перебрасывались вопросами в нашем фирменном семейном стиле. Я переживала за нее и была благодарна ей за это. Я принялась расспрашивать о сроках, именах для детей и о реакции бабушек и дедушек на эту новость.
– Я никому еще не говорила. Только тебе.
– Правда?
– Да. Я как-то побаиваюсь. Рано еще загадывать. Вдруг что-нибудь пойдет не так.
– Доди не зря все время повторяет, что переживать лишний раз – это плохо. Только нервы портить себе.
– Ты цитируешь мне Доди? Все, пора забирать тебя оттуда.
– Но-но, не сейчас! Но напомни мне об этом через недельку.
– А что будет через недельку? – спросила она.
– Я непременно нарою всякого компромата на Деза и буду вынуждена удрать из Белл-Харбора.
– Например, что он убил Пуллманов и закопал их под террасой?
– Точно. Так ты собираешься сказать маме?
– Пока нет. Я хочу дождаться конца первого триместра. Так что не рассказывай ей, ладно? И вообще никому не говори.
– Слушай, мамашка, болтающая о триместрах. Я очень тобой горжусь. И обещаю, что не проболтаюсь никому, если ты не расскажешь маме обо мне и Дезе. Мне не нужно сейчас ее авторитетное мнение. Договорились?
– Договорились.
* * *
– Эй, народ, вы по магазинам? – спросил Джаспер.
Я на кухне застегивала сандалии, а Фонтейн в белой рубашке-поло и хлопковых брюках-чинос мятного оттенка, поджидая меня, вертел ключи на пальце и постукивал ногой в такт их звону.
– Да. – Он кивнул в ответ. – Только проверим, как идет ремонт в моем доме. Рабочие заняты отделкой, и я должен убедиться, что они используют нужное дерево. А что? Ма тоже хочет?
– Нет. Она пошла к Аните рисовать транспаранты для акции протеста против второго светофора, – ответил Джаспер и сел рядом со мной. – Помнишь, ты как-то сказала, что свадьбы, кольца и все сопутствующее – это очень дорого?
Я положила ладонь на его руку.
– Не следовало мне этого говорить, Джас. В тот день у меня было ужасное настроение. Я знаю, что Бет замечательная, а ты достаточно умен, чтобы покорить ее.
– Это понятно. – Джаспер согласно кивнул. – Я просто хотел поинтересоваться, не поможешь ли ты мне выбрать кольцо? Хотелось бы, чтобы оно было красивым, но я при этом не обанкротился.
– О, Джаспер! Почту за честь.
– Господи, Сэди. – Он напрягся. – Ничего же особенного не случилось. Что с тобой такое? – Он посмотрел на Фонтейна, который ответил:
– Сэди наконец-то завалили.
И Джаспер кивнул, будто это ему что-то объяснило.
* * *
– Привет, Фонтейн! Пришел за новыми запонками? – Тилли Мэйсон, представительница четвертого поколения владельцев ювелирного магазина Мэйсонов, встретила нас у двери.
Они дважды чмокнули воздух у щек друг друга.
– Я был бы не против. Но сегодня мы здесь по особому случаю. Мой брат решил связать себя узами брака. Нам нужно что-то сверкающее и волшебное по цене унылого убожества.
Тилли кивнула:
– Думаю, мы сможем подобрать что-нибудь подходящее.
Она усадила Джаспера в бархатное кресло, вынула ламинированную таблицу и говорила о цвете, огранке, чистоте и весе в каратах, пока его взгляд окончательно не остекленел.
– Погодите, а в чем разница между цветом и чистотой? – спросил Джаспер уже в третий раз.
– Давайте просто посмотрим что-нибудь, – предложила я.
– Почему бы и нет, – согласилась Тилли.
Джаспер уставился на одну из витрин.
– Может, что-нибудь из этого? – нерешительно спросил он.
– Это кольца для годовщины, – пояснила Тилли.
– А в чем разница?
– Их дарят на годовщину свадьбы.
Джаспер молча посмотрел на меня.
– А какое кольцо хотела бы Бет? – спросил Фонтейн.
– Не знаю. Я ее не спрашивал.
– То есть ты вообще с ней об этом не говорил?
– Нет, я хотел сделать ей сюрприз.
– Сюрприз? А откуда ты знаешь, что она ответит согласием?
– Фонтейн! – Я шлепнула братца по руке. – Ну разумеется, она согласится. Не донимай его этим.
Джаспер покраснел.
– Ох, Фонтейн, ну полюбуйся, что ты наделал, – пробурчала я, обнимая Джаспера. – Я уверена, что она скажет «да». Она от тебя без ума, я знаю это наверняка.
Фонтейн обнял брата с другой стороны.
– Конечно, она согласится. Я в этом не сомневаюсь. А как ты собираешься просить ее руки?
– Как собираюсь? – Джаспер перестал дуться и явно растерялся.
– Ну да. Как именно ты хочешь сделать ей предложение?
– Еще не знаю. Я думал пригласить ее на ужин или что-нибудь вроде того.
– Нет-нет-нет. – Фонтейн постукивал по полудорогой итальянской сандалией. – Это слишком простенько. Надо придумать что-то более романтичное.
Джаспер упрямо помотал головой.
– Бет не любит такие штучки. Ее это не волнует.
– Нет, всех девушек это волнует, – возразил Фонтейн. – То, как ты сделаешь предложение, станет историей, которую она будет рассказывать снова и снова, и нужно, чтобы все было красиво. Придется тебе хорошенько постараться.
– Иди к черту, Фонтейн. Вот поэтому я терпеть не могу тебе что-то рассказывать. Ты ни в чем не знаешь меры.
– Так и есть, – подтвердила я. – Но сейчас он прав, Джас. Такие вещи должны быть запоминающимися.
– А то, что я попрошу ее провести всю оставшуюся жизнь со мной вместе, – это недостаточно запоминающееся событие?
– Нет, если ты сидишь где-то в занюханной забегаловке. И не вздумай положить кольцо в десерт или бокал с шампанским. Я даже представить себе не могу, какому невеже троглодиту могла прийти в голову такая идея.
– Боже правый, ребята! Уймитесь. Давайте действовать по порядку. Предлагаю сначала выбрать кольцо. – Тилли поставила перед нами лоток с бриллиантовыми кольцами. – Почему бы вам просто не посмотреть? Вдруг что-нибудь понравится. По крайней мере, будем знать, от чего отталкиваться.
Мы, не сговариваясь, одновременно склонились над лотком. Там были кольца всех стилей: простые и милые, крупные, усеянные алмазными искорками, такими маленькими, что казались точками на металле.
Джаспер приметил одно в самом центре лотка. Оно было великолепно. Не слишком маленькое, не слишком большое, не самое скромное, но и не вычурное. Джаспер выудил его из лотка. Кольцо сверкнуло в лучах света, рассылая во все стороны яркие искорки. Мы продолжали рассматривать принесенное, но Джаспер все время возвращался к выбранному.
– Оно так нравится мне, Сэди. Но это слишком дорого. Ты знаешь, я коплю деньги на собственный ресторан. Если я куплю такое дорогое кольцо, это отодвинет мои планы на долгие месяцы.
Я находила цену разумной, но мой вкус был довольно экстравагантным. Мое собственное обручальное кольцо было таким же выпендрежным, как мой муж. Оно валялось в ящике комода в Гленвилле. Я не считала возможным носить его, но и мысль избавиться от него была невыносимой. В один прекрасный день, когда зловещая тень моего брака перестанет висеть надо мной, я отдам его на переплавку, а бриллианты будут вставлены в ожерелье.
– Может, тебе подкопить на него?
Джаспер приуныл:
– Придется, видимо. Симпатичные стоят дороговато, но дешевые вообще не смотрятся.
– Мы можем поискать в другом месте. – Я потрепала его по плечу.
Однако магазин Мейсонов был единственной ювелирной лавочкой в Белл-Харборе, и Джаспер ушел домой огорченным.
* * *
Невзирая на испорченное настроение Джаспера, я весь день продолжала витать в облаках. Позвонил Ричард и сообщил, что с детьми все хорошо и они прекрасно проводят время. Он не задирался и ни разу не попытался съязвить, и это было просто удивительно, учитывая, что мы проболтали целых пять минут. А еще мне назначили свидание, которого я ждала с нетерпением. Утром, прежде чем Дез ушел на работу, а я с бесстыжим видом вернулась к Доди, он снова пригласил меня на ужин. И у меня был новый шикарный наряд, выбранный Фонтейном, – куда же без него! – и новые легкомысленные брюки, выбранные мной. Для полного счастья осталось позволить братцу подобрать мне белье.
Но около четырех часов пополудни, когда я сидела на террасе с Доди, которая вязала кобуру для своего пистолета и рассказывала мне невероятно захватывающую историю об электронном письме, полученном ею от нигерийского принца, позвонил Дез.
– Сэди, привет, – сказал он. – Я не могу долго говорить, так как по уши в работе. Но мне придется отменить наш ужин. Кое-кто из моей родни, Чарли, не знаю, помнишь ты или нет, кантуется в аэропорту, и мне придется позаботиться о ночлеге. Следующий рейс только в семь утра, так что я просто обязан помочь. Мне правда жаль.
Я сдулась, как воздушный шарик после давно прошедшего дня рождения. Родственник, застрявший в аэропорту? Неслыханная отмазка. Я бы хотела ему поверить, но у меня не хватило духу расспросить о деталях. Это может оказаться правдой, а может – и враньем. На выяснение у меня не хватило смелости.
– А, ну ладно. Тогда в другой раз. – Меня злила дрожь в моем голосе.
– Следующие две ночи я на сменах, а после мы сможем поужинать. Идет?
– Идет. Конечно. – Мой язык, казалось, распух и едва ворочался. Я судорожно сглотнула.
– Жаль, что так вышло. Мне было так здорово прошлой ночью.
Тебе было здорово, тупица ты такой?
– Отлично, – промямлила я.
– Ну все, машина «скорой» пришла. Я побежал.
Я сбросила вызов и кинула трубку на стол, отчего она с шумом подпрыгнула. Я прижала ее пальцами.
– Что стряслось, дорогуша? – взволнованно обратилась ко мне Доди.
Я покачала головой:
– Ничего. Дез отменил ужин сегодня вечером.
– Почему? – Она подцепляла одну петлю, но пропускала еще две.
– Его родственник в городе, и Дез должен забрать его из аэропорта.
– О, какая досада! Тогда вот: мы с Гарри собираемся сегодня вечером на выставку, посвященную керлингу. Ты можешь составить нам компанию.
– Очень заманчиво, Доди, но я пас. У меня есть дела. Я прикупила сегодня несколько книг по работе и собираюсь их прочитать.
– Ты точно не хочешь? Ох, девочка моя. У тебя такое грустное лицо.
– Нет, все нормально. Просто скучаю по детям.
А самой хотелось зареветь, как это делают дети, когда ударяются головой или разбивают коленку. Но я уже взрослая. А большие девочки не плачут просто потому, что кто-то отменил ужин. Даже если с этим кем-то они только что переспали.
* * *
Фонтейн не позволил мне впасть в хандру или утопиться в сангрии. Он даже не разрешил мне валяться на диване в халате, поедая зефирные облачка, банку которых я обнаружила в кладовке Доди.
– Тебе нужны упражнения и свежий воздух, булочка. И хватит заморачиваться. Если он сказал, что его родственник застрял в аэропорту, то придется тебе поверить. Невиновен, пока не доказано обратное, помнишь?
– Что-то с Ричардом это не сработало. – Я шлепнула Фонтейна по руке, которой он пытался стащить с моих плеч халат.
– Дез тебе не Ричард. Никакого сравнения и быть не может.
– Откуда тебе знать? Сам подумай: что нам вообще известно об этом парне?
– Ха! – Он отобрал у меня халат. – Все, что надо, мы знаем. А теперь надевай туфли. Мы с тобой идем выгуливать собак. Один я не управлюсь.
Я неохотно подчинилась и пришла в себя, когда Фацо уже тянул меня вниз по пляжу. Было темно, но яркая полная луна освещала нам дорогу. Идя к пирсу, мы рассматривали коттеджи, и Фонтейн с удовольствием указывал на грубые промашки соседей по части декора.
– Зачем мы пошли гулять с собаками? – спросила я наконец.
Фонтейн пожал плечами:
– Да ни за чем. Я просто не нашел другого способа вытащить тебя из дому.
Я резко остановилась, так что собака чуть не вырвала мою кисть из запястья.
– Серьезно, что ли?
– А разве тебе не полегчало на свежем воздухе?
Я дотянулась до ошейника Фацо и отстегнула поводок. Пес тут же умчался прочь.
– Не очень-то.
Фонтейн отпустил Лэзибоя, и мы продолжили путь. Следующим освещенным местом был дом Деза.
– А как ты думаешь, тебе полегчает, если ты сможешь увидеть этого Чарли и убедиться, что Дез тебя не обманывает?
Я снова остановилась.
– Только не говори мне, что ты заманил меня сюда, чтобы я смогла подсматривать в окна Деза.
Я увидела, как улыбка Фонтейна засветилась в темноте сиянием белоснежных зубов.
– Конечно, для этого. Плевать я хотел на собак.
Я повернулась и пошла было домой, но Фонтейн потянул меня за руку.
– Да ладно, подружка, не говори мне, что ты не хочешь заглянуть. Тем более, что мы уже здесь. Как только ты увидишь этого парня, Чарли, тебе сразу полегчает. Поверь мне. Разве я хоть раз дал тебе плохой совет?
– Да.
– П-ф-ф! Но не сейчас, уверяю тебя. И наши делишки будут скрыты покровом ночи. Но если мы будем стоять тут и спорить, он нас обязательно заметит. Идем. – Он взял меня за руку и потянул раза едва сильнее, чем Фацо.
Мы добежали до угла дома Альберты Шмидт, стоящего рядом с домом Пуллманов, и пригнулись, держась в тени.
– Фонтейн! А что, если он нас поймает? – От идиотизма происходящего я почувствовала подступающую к горлу тошноту.
– Скажем, что просто гуляли.
– На его террасе? Не смеши меня.
Сквозь тьму до нас долетел женский смех, и я застыла. Кажется, со стороны дома Деза. Раздвижная дверь, ведущая из большой гостиной на террасу, была широко распахнута, из нее лился яркий свет и доносилась музыка.
С того места, где мы прятались, можно было только еле-еле заглянуть в окно кухни. Фонтейн толкнул меня обратно в тень столба, подпирающего террасу, когда в окне показалась голова Деза. Похоже, он стоял у раковины.
Он что-то говорил, но мы не могли расслышать, что именно. Дез засмеялся над чем-то и обернулся. Я почувствовала себя гадко и нелепо, подглядывая за тем, чью постель покинула меньше суток назад. До чего же я докатилась!
Фонтейн ткнул пальцем в сторону террасы, показывая, что нам надо подойти поближе. Я отчаянно замотала головой. Фонтейн столь же отчаянно кивнул и вдруг пихнул меня, вытолкнув прямо в сноп света, льющегося из двери.
Чуть не вскрикнув от ужаса, я в три прыжка достигла края террасы. От страха у меня перехватило дыхание. Что я, блин, делаю? Это же безумие! Я сошла с ума. Черт бы побрал этого Фонтейна. А Фонтейн посмотрел в сторону окна, потом тоже запрыгнул на террасу, не удержал равновесия и врезался в ее ограду.
Раздался леденящий душу треск, и кошмар стеснил мою грудь. Я стукнула Фонтейна. Мы присели на корточки в тени, переводя дух. Я могла слышать, как женщина говорит, но не могла разобрать, что именно. Хотя какая разница, что она говорила.
– Может, это жена Чарли? – прошептал Фонтейн.
Может быть.
– Давай глянем. – Фонтейн привстал.
Я снова замотала головой. Я не собиралась высовываться как суслик, чтобы заглянуть в окно Деза! Подслушивать – и то позор.
Фонтейн упрямо сдвинул брови и поднимался, пока его глаза не оказались над нижним краем окна. Я услышала вздох. И поняла, что просто обязана взглянуть сама. Я разогнула дрожащие ноги.
В дверном проеме стояла молодая блондинка с бокалом вина в руках. Ревность мгновенно заполнила каждую клеточку моего тела. Это не была чья-то жена. Это была игрушка, изящная безделушка из плоти и крови, созданная для того, чтобы ею любовались и жаждали к ней прикоснуться. Она была, должно быть, сорокового размера, не больше, и носила вызывающе короткую юбку и топ. Одно из запястий украшали дутые браслеты, волосы были небрежно собраны в конский хвост, концы которого свободно рассыпались по плечам. Если бы я была мужчиной, я бы тоже пригласила ее к себе домой. Тощая стерва.
Дез появился в поле зрения, и у меня земля ушла из-под ног, как в тот момент, когда кабинка на американских горках срывается в стремительный полет вниз. Он широко улыбнулся и щедро наполнил ее бокал. Она хихикнула:
– Эй, ты пытаешься меня споить?
– Ой, не делай вид, что это в первый раз, – ответил он, шутливо щелкая ее по маленькому точеному носику.
Если бы не знакомый собачий лай, я бы выскочила из тени. Фонтейн пригнулся и удержал меня. Лэзибой и Фацо подбежали к нам, в очередной раз доказав, что собаки не имеют представления о времени. Мы расстались с ними всего десять минут назад, но они скакали кругом, лая в припадке радостного безумия, будто мы только что вернулись по меньшей мере из межгалактического полета. Если мы не заставим их заткнуться, Дез услышит. А если мы попытаемся убежать, собаки помчатся за нами, и он наверняка это заметит.
Фонтейн вцепился мне в руку, вонзив в кожу ногти. Я услышала, как открылась дверь с натянутой на нее москитной сеткой. Никогда еще я не испытывала столь острого желания провалиться сквозь землю. Мне предстоял самый кошмарный момент в моей жизни, а ведь у меня было немало тяжелых и неприятных моментов.
Шаги простучали по деревянному настилу террасы, перила скрипнули. Тетины псы-предатели взбежали по ступенькам. Я прижалась к решетке. Боже, пожалуйста, ну пожалуйста.
– Это твои собаки? – В голосе сексапильной кошечки прозвучала соблазнительная хрипотца. Она казалась чувственной, уверенной в себе и умной.
– Нет, соседей, – ответил он.
Опять то же самое. Соседи. Это обо мне. Но она не агентша. Он не сможет больше втирать мне это.
– Они такие милые. Только погляди, какие лохматые и слюнявые. Похожи на тебя. – Она захихикала над своей отстойной шуткой, пока я задыхалась и старалась побороть полбанки зефира, пытавшегося вырваться наружу.
Дез дал собакам команду сидеть.
– Это – Лэзибой. А это – Фацо.
Ну же, давай. Пользуйся моими собаками, чтобы потешить свое ненасытное распутство, мерзкий гад!
Фонтейн использовал момент, пока они отвлеклись, чтобы схватить меня за руку и утащить в сторону от дома. Мы ломанулись к дороге сквозь идеально ухоженные садовые клумбы Джоанны Пуллман. Как только мы очутились на дороге, то припустили так, будто за нами гналась стая оборотней.
Ворвавшись в коттедж Доди, мы поспешно заперли за собой дверь. Я никак не могла отдышаться. Но если бы могла, то только ради того, чтобы зарыдать. А рыдать я не хотела. Не из-за этого.
– Сэди, прости, – начал было Фонтейн, но я зажала ему рот ладонью.
– Прекрати, Фонтейн. Это не имеет значения.
– Нет, имеет. Но может быть, все совсем не так, как выглядит.
– Нет, все именно так, как выглядит. Он терпел меня, пока не нашел что-то получше. Но это не проблема. Он – вольная птица. Я просто хотела бы, чтобы он мне не врал.
– Этому должно быть какое-то объяснение, – возразил Фонтейн. – Может, она его кузина.
Я помотала головой:
– Я уже через все это проходила. Мне лучше знать. Мы всего лишь провели вместе ночь. Это не значит, что он мне чем-то обязан. Он сказал Доди, что у него нет девушки. Но, может быть, она ему и не нужна.
Я встала, чувствуя себя такой старой, будто мне стукнуло миллион.
– Я иду спать.
* * *
Лежа на свалявшемся комками матраце, я поражалась собственному самообладанию. Мне вовсе не было так уж плохо. Я даже испытывала странное облегчение оттого, что он оказался вовсе не лучше любого другого мужчины. Просто еще один лживый кусок дерьма. Прошлая ночь принесла мне пользу, как принес бы ее поход к мануальному терапевту. Как визит в автосервис на техобслуживание. Мне оказали услугу. Теперь я должна с легкостью пройти еще сто тысяч миль.
А затем минуты превратились в часы, и мои чувства высвобождались из хватки эмоционального паралича. Они разгорались, как сияющий ад, разгоревшийся из единственной искры. Я не считала, что между нами происходит что-то особенное. Но он не должен был мне врать!
Что он шептал ей на ушко прямо сейчас, говорил ли, как она прекрасна? Приготовит ли он ей рогалик на завтрак и будет ли пытаться расстегнуть пуговицы, которые она будет застегивать? Наверняка будет, сволочь шотландская. Его просто обязаны были депортировать. Где там у нас номер миграционной службы? Нет, серьезно! Разве в Америке не достаточно дрянных, насквозь прогнивших местных мужиков и надо завозить их из-за границы? Наша национальная гвардия просто отстой! Черт! Она же настоящая нимфетка, а он – педофил! Наверняка заманил ее в машину «чупа-чупсом»! Наверняка шатался по автостоянке у школы в своем медицинском халате, приговаривая: «Да-да, деточка, дядя – доктор». Скотина. Гребаная скотина. Не понимаю, как я могла потерять бдительность! Это все Доди, Пенни и Фонтейн виноваты! Они были его соучастниками, впаривали мне всякую чепуху о том, что существуют хорошие, верные, честные мужчины. Дерьма кусок! Он ничем не лучше Ричарда.
Чарли, мать его! Он совсем за дуру меня держит? Он что, не понимает, что его дом виден с моей террасы? Господи, он не просто относится ко мне дерьмово – еще и бравирует этим.
Вслед за гневом пришло отрицание. Злость иногда помогает, но застревать в этом состоянии небезопасно. И вообще, это все неправда. Он искренний, ему можно верить, он надежный. Должно же быть какое-то объяснение. Но единственное объяснение, к которому я возвращалась снова и снова, – что он предпочел ее мне.
К утру настала стадия принятия, и я наконец смирилась. Все к лучшему. Рано или поздно нечто подобное так и так произошло бы, и, честно говоря, подспудное ожидание этого момента меня ужасно тяготило. Главное, что я успела разглядеть, каков он на самом деле, до того, как привязалась к нему. И этот опыт как нельзя более недвусмысленно подтвердил: романтические отношения – не для слабонервных и наивных. И было бы неплохо, чтобы ни один мужчина больше не портил мою жизнь.
ГЛАВА 17
Я встала с постели с твердой решимостью доказать, что полностью контролирую эмоции. Спустилась вниз и начала уборку. Некоторые люди заедают стресс. Я же навожу порядок. К тому времени, как Доди и Фонтейн встали, я намыла ванные комнаты, надраила полы в кухне и сняла в гостиной шторы, чтобы постирать их.
